Текст книги "Stiffen corpses: Жизнь и работа коченеющих трупов (СИ)"
Автор книги: Юрий Литвин
Соавторы: Олег Демчук
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
«Ну и черт с ними с Мусорщиками», – подумал я про себя и снова чуть не свернул в переулок к Мясоедам.
Вот же тоже твари мерзопакостные. Пока в городе хозяйничали Лиловые десантники, они сидели тише воды и ниже травы, не смея высунуть наружу свои щетинистые уши, когда пришел Принц, их вообще не стало видно. Зато теперь…
Мда, распустились. Надо учить.
Тут сверху послышалось кудахтанье вертолета, и на Площадь впервые за сегодняшний Ненаступивший День приземлилась настоящая боевая машина с эмблемой Желтой Деревни – берцовая кость и два скрещенных черепа.
Первым из вертолета выпрыгнул брат Горбуна с короткими руками-плоскогубцами и неестественно даже для здешних непрезентабельных мест вытянутой мордой. Следом выполз и сам Горбун – старый чертяка в прямом смысле этого слова, он еще больше осунулся и разжирел, но титановые рожки, наполненные чистейшим цианидом, все также задорно блестели на его лысеющей голове.
Последним выпрыгнул Веселый Сторож, в защитном камуфлированном под местную специфику костюме и летном шлеме с эмблемой Императорской Летной Школы Суррикаппы, был он худощав, высок и подтянут.
Мы обнялись и Сторож, загадочно улыбаясь, объявил:
– У нас война!
– Опять? – я искренне удивился, – я думал у нас концерт.
– Одно другого не исключает, я обо всем договорился, – наш Менеджер, как всегда был сух и деловит. С одинаковым успехом он договаривался о войнах и выступлениях, и при этом всегда оставался в финансовом шоколаде.
– Ты слышал эти новости? – обратился я к Чукки, который подошел и обменялся с Сержем особым рукопожатием Stiffen Cоrpses. Краух тоже был на подходе, и вскоре вся наша могучая команда, за исключением, как всегда куда-то запропастившегося Хэнгмена, собралась у вертолета. Горбуны при этом внимательно рассматривали Дистройера и в беседу почтительно не вступали.
– Рассказывай! – потер руки Чукки, которому тоже было наплевать по большому счету, выступать ли нам перед публикой, или перед строем велосипедистов Принца.
– Падаки! – загадочно произнес Сторож.
– И?
– И 64-е королевство.
– Понятно, – я задумался. Что же это получается, вампиры выждали, пока мы очистим Город от Принца и тут же решились нанести удар. А 64-е королевство финансирует всю эту затею. Разумно, тем более они знали о том, что мы будем давать Представление, и тогда они одним ударом убивают двух… ну скажем Кысок, их не жалко, или Ырр… Мда. Дела, как говорит один мой знакомый Кат Скабичевский, не Хэнгмен, но все же…
Вслух же я сказал следующее:
– То есть, мы им обеспечим приток свежей крови?
– Именно, – Сторож сиял, видимо из-за моей прозорливости, впрочем, он всегда сиял.
– Подожди, Юзик, – вмешался Чукки, – значит, они хотят использовать нас в качестве Загонщиков?
– Ну да, – мне стало совсем грустно, – Принц низложен, Город ликует, Stiffen Corpses дают шикарный концерт, на Площади масса свежей питательной крови, приходи и пользуйся.
– До или после… – значительно произнес Краух, и было как всегда непонятно, спрашивает он или утверждает.
Тут мнения разделились. Чукки нанес бы удар перед началом концерта, я во время, а Сторож сказал, что самое выгодное время – это по завершению, когда толпа будет совершенно чумная, бери ее и ешь, никто и не заметит. Поспорив еще некоторое время, мы прекратили это бесполезное занятие, ибо логика вампиров нам была непонятна, а логика их предводителя Падаки тем более. Решили начинать подготовку, не взирая ни на что. И это было правильно, и это было по-нашему.
– Грузовики? – спросил я.
– Все под контролем, – Серж глянул на небо, потом на свой Хронометр и улыбнулся белозубо, – все под контролем. Кстати с ними Эдсон. В клетке, как положено. Так, что у вас с оружием?
– Жорло, – ответил я, – сушится и Дистройер, мочится…
– Так, этого мало, – Сторож полез в вертолет и выволок на свет божий несколько портативных ракет Земля-Воздух переделанных под одноразовые базуки, – вот, берите, тебе и Чукки, как раз на вампира.
– Вещь! – обрадовался Даун, – давай одну попробуем!
– Пробуй!
Чукки схватил одну из базук и, высунув длинный заостренный язык, одновременно прикрыл левый крылатый глаз и прицелился. Ракету он выпустил в переулок Мясоедов, ибо там опять что-то зашевелилось. Взрыв был хорош, и Чукки удовлетворенно поцокал коваными сапогами.
– Не годится… – потом рассмеялся, – шутка!
Мне вспомнилось отчего-то бухта Роверсона и Голубые Карлы со своими наточенными Атрибутами, Центральное море, подземные туннели, гнилая капуста, забытые деревни, больные ноги… Это было давно и скучно, а теперь близко и весело. Захотелось с кем-нибудь поругаться, немедленно… Где снова этот придурошный Витал?
– А где, кстати, Витал? – поинтересовался Сторож, он всегда заботился об этом ненормальном, по-моему они росли вместе, как когда-то сказал Чукки Даун, «из пня под одним Димедроловым Деревом», а я еще добавил «а потом их разделили» и мы долго смеялись над этой гипотезой.
– Не знаю, – ответил я, – вчера он нам тоже мало помогал.
– Скотина, – добавил Чукки.
– Ну не ссорьтесь, – погрозил нам пальцем веселый Сторож, – все я полетел. Счастливого Кровопролития…
И улетел. Хмурые Горбуны настроили Зонд-18 и отправились по пеленгу встречать грузовики с массовкой и оборудованием.
Однако чуть раньше на Площади снова нарисовался Витал, он появился из Четвертого Переулка, выглядел усталым, сильно потел и тащил на себе средних размеров свежесрубленную виселицу.
– Сильно она тебе нужна? – поинтересовался Чукки, а молчаливый Краух сплюнул и полез на свой танк.
Вместо ответа Блумен зацепил виселицей за угол крайнего дома и принялся раскачивать ее и дергать, до тех пор пока перекладина не хрустнула и не отвалилась. Вместе с ней выпало несколько расшатанных кирпичей и чуть не прибило нашего затейника в балахоне.
Витал немедленно принялся стонать на разные голоса, а настонавшись сказал:
– Вы б лучше помогли… Чем издеваетесь… – Хэнгмен наш был к тому же еще и косноязычен.
Чукки обиделся сразу. Потому что ни разу в жизни никому не помог, в смерти помогал, а в жизни нет, такой вот прикол от Чукки Дауна. И ушел купаться к Выгребной Яме. Я тоже помогать Блумену особенно не стремился, и потому он обреченно потащил свою находку за танк и потом долго там над нею сопел.
Когда через некоторое время виселица приняла вертикальное положение, Хэнгмен влез на подозрительно потрескивающую перекладину и занялся разматыванием веревочной бухты. Дело это долгое, кропотливое, и мы отвлеклись. Примерно через полчаса со стороны виселицы донеслись истошные вопли и, повернувшись к источнику шума, мы снова могли созерцать нашего Хэнгмена. Он висел в петле, крепко схваченный за щиколотку распутанной веревкой, вниз головой и светил нам своими неестественно белыми обнажившимися ягодицами. Подобно древним шотландским воинам нижнего белья Блумен не носил. Из-под балахона опутавшего его умную голову до нас доносились придушенные возгласы:
– Снимите меня!
– Надо повторить эту шутку на вечернем концерте! – сказал Чукки и щелкнув пальцами вызвал Дистройера.
Тот быстренько свалил всю эту конструкцию и втоптал виселицу в камень Площади. Витала же отцепил выбравшийся из танка Краух, к нашему с Дистройером великому сожалению.
Оправив свой незамысловатый наряд и разыскав сандалии, наш неунывающий басист, тут же принялся канючить, мол, зачем ему испортили такую прекрасную забаву. Дистройер возмущенно защелкал пальцами и убежал. Мы отошли подальше, едва сдерживая смех, а Пробрюшливое Жорло поймало пробегавшую мимо крысу, обглодало ее и в утешение протянуло Хэнгмену недожеваный хвостик.
Витал подношение отверг и прошипел, что-то среднее между педагогом и велосипедистом. Кого он имел в виду, было не ясно. Видимо себя. Потом подобрал свой Топор и ушел, громко стуча им о булыжники.
И тут с неба на Город посыпались темные точки.
Пробрюшливое Жорло ахнуло:
– Лиловые десантники! Они всегда прыгают без парашюта!
– И не разбиваются? – подозрительно спросил заинтересовавшийся Хэнгмен.
– Хгуп… – усмехнулся Пожиратель Крыс, медленно пожевывая крысиный хвостик, – лиловые десантники сразу вступают в бой. У них даже норма есть упасть с высоты десять километров за определенное время на значок ГУП…гуп…гуп…
– А это еще что такое?
– Готов к Убийству Противника. О!
Мы прислушались, откуда-то издалека послышались звуки выстрелов.
– Опять началось, – сказала Сушеная Голова.
Я щелкнул ее по уху и сказал:
– Съезжу к ним, поговорю, в принципе мы сейчас союзники. По-крайней мере не враги. Хочу, чтоб они выделили Городу несколько патрулей против вампиров. Краух заводи машинку!
Пока я лез на броню, на Площадь въехал наш Первый грузовик с аппаратурой, и сразу же стало быстро темнеть. Из переулков медленно потекли Те, Кто Идет Вдаль. Стрельба на окраине стихла, видимо десантники закончили зачистку оставшихся велосипедистов. Хэнгмен, чтобы не участвовать в разгрузке, посвистывая, удалился в сторону Городского Сада. Понятно к кому. Ну, нравятся ему памятники! Горбуны, вздыхая и жалуясь на жизнь стали разбирать инструмент. Вечер вступал в свои права. Ненаступивший День так и не наступил.
Глава 8 УТРО ПОСЛЕ НЕНАСТУПИВШЕГО ДНЯ… Нет, ну ведь интересно все-таки, как они это делают? Не подскажите? А зря… Я рассматривал Утренних Кувыркальцев, чудивших в своем неповторимом стиле над памятником Сатане и внутренне восхищался. Выразить восхищение вслух мне не позволял Статус.
Приятная истома разливалась по телу, так бывало всегда по утрам, когда отступало ночное трупное Окоченение. Теперь меня снова можно убить. И желающие в наличие имеются. Но это не повод, чтобы у Корпса, тем более у Корпса Со Звездочкой На Глазу испортилось настроение, наоборот, знаете ли, бодрит.
И я легонько подтолкнул под локоток Чукки и обменялся с ним взглядами. Даун как обычно стоял с ничего не выражающим лицом, но мне давно знавшему Чукки и так было все понятно. Кувыркальцы никого не могли оставить равнодушными, даже Корпсов. Но мы-то, конечно же, никогда в этом не признаемся. Статус. Апломб. Особая кинетика лицевых мускулов, в конце концов.
Или вот Пьедестал этот, громадная хреновина из Черного Базальта. Причем вблизи черный, как ночь, а отойдешь, светиться. Как его сюда заперли? Сидит Сам на шикарном троне, рога по десять тонн, корона, взгляд. Одним словом Сатана. Одно неясно, город в его честь назвали, или притащили после, когда Город был уже выстроен. Сколько же это лет прошло? Пропасть…А впрочем говорят, что раньше тут дьяволы как раз и жили, и это их верховный правитель изображен, может и так, а может быть и нет… Кажется Белый про это рассказывал, точно он же из местных.
Размышляя сим нехитрым образом, я наблюдал за погрузкой аппаратуры, а еще краем глаза за Виталом, пытаясь определить до какой же степени низости и подлости мог докатиться наш Хэнгмен, если в преддверии величайшего концерта в истории рок-музыки, он втихаря ежеминутно прикладывается к спрятанной в рукаве концертного балахона фляге. И кроме того горстями закидывается странными желтоватыми таблетками, считая при этом, что никто ничего не замечает.
Скотина и причем редкостная. Мы снова обменялись многозначительными взглядами с Чукки Дауном.
Или вот, например, Принц, его, сука, высочество, как он сам себя называет. Что? Ага, и я про тоже. Жалкая. Ничтожная личность. Ничтожнейшая. Ну, ладно, провозгласил ты себя правителем, Верховным правителем. Да здесь, в Дьявольском Городе, и что? И ничего, нашлись, сущности, неподвластные магии его имени. Тот же Координатор, тот же Дойч Болл. Отсюда десанты Лиловых, Подрывники, Подполье, наконец. Хотя тут у меня отношение неоднозначное. Нет, конечно, все куплено и продано, как впрочем, и везде, но ведь сделали, но ведь сыграли. Свою роль. И последним аккордом, мы. Stiffen corpses. Как последний гвоздь в крышку.
А нам главное, что? Правильно, Творчество. И не просто творчество, а Правильное Творчество. То есть Творчество В Последней Инстанции и такой же паровоз, как любит говаривать Даун.
Где же еще выступать как не здесь? А тот же Краух говорит:
«Не хер сюда ездить!»
По ходу он вообще противник гастролей. В любом виде.
Теперь если мы все будем слушать Крауха, то сидеть будем безвылазно в Желтой Деревне, на радость тамошней публике. Так ведь тоска… Там ведь можно совсем окоченеть. Навеки. Нет, на общественное мнение плевать. Мне вообще непонятно, что это такое, как и всякому нормальному Корпсу. Если слово «нормальному» в данном случае применимо. Но для себя-то можно постараться? Можно.
Нас позвали мы приехали, все! И абсолютно не важно, кому мы сочувствуем, и тем более неважно кого поддерживаем.
А тут Падаки… Или как любит говаривать Электронный Репортер: «Фактор Падаки». Тоже еще фишка из будущего. Вампиры! Голубая, сука, кость. У них Траур. У них Величие. Не сметь выстукивать на костях. Ага, это пускай они сами Эдсону объяснят, если смогут. Ибо тут все, видите ли, пропахло их гнойной Мечтой! А сами ведут себя подобно прилипалам. Стоит нам собрать более-менее приличную толпу зрителей, они тут как тут. Потому что Кровь. Свежая.
И так все время, с короткими перерывами. Город постоянно переходит из рук в руки. А Падаки паразитирует на этом. Одно слово га…
– Да в неспокойное время мы живем, – неожиданно произнес Хэнгмен, вытирая ладони о балахон.
– Очнулось чучело, – процедил Чукки, – давай грузиться, поехали уже!
Поедем сейчас. А как же. Я желчно сплюнул, и Сушеная Голова повторила мой плевок. Все со своими закидонами, и я такой же, и хоть кол мне на черепе чеши. Тому же Виталу объясни, что он неправ. Ага?
Тут на связь вышел Сторож и по-обыкновению радостно сообщил, что Фанаты уже прознали о грядущем выступлении и собираются в окрестностях Дворца. В этот момент хэнгменова туша благополучно перевалила через борт Грузовика.
– Война войной – концерт по расписанию! – произнес я вслух и мы, наконец, тронулись, а Кувыркальцы все также выделывали свои коленца, абсолютно не взирая на окружающую действительность.
Глава 9 РАЗОГРЕВЭтот сержант не понравился мне сразу. Слишком много на себя брал. Помимо двух пулеметных лент на нем висел еще и пулемет системы Маркеса, а еще два десятка лимонок на крючках и большой армейский бинокль.
Насчет бинокля я мстительно шепнул Хэнгмену:
– Это чтоб тебя лучше видеть, когда ты будешь балахон задирать…
Витал испуганно шарахнулся от меня, как делал обычно с похмелья, а оно у него явно было Свинцовым, ибо палач все время шарахался и слегка тормозил.
Чукки мощно погладил его широкую спину минометной плитой и стал командовать грузчиками.
Сержант Полтора, а звали его именно так, принялся с деловым видом помогать. Как по мне, так он слишком уж суетился, прям как какой-нибудь недоделанныйефрейтор. Да и дьявол с ним, вечно понабирают в муниципалы кого попало. Вот сейчас, как он расставил людей. Где тут офицер, черт задери?
Последнюю фразу я крикнул вслух и вскоре нарисовался некий Лейтенант. Глаза б мои его не видели. А его б меня. Он очень хотел спрятаться в свою каску целиком при виде великого и ужасного Твина Ли, но это ему не удалось, мой взгляд N13 постоянно извлекал его оттуда.
– Расставьте посты тут, тут и здесь… – говорил я ему. Он кивал и уменьшался в размерах.
– Потом тут, и два снайпера на крышу. Лейтенант?
– Да!
– У вас есть снайпер?
– Никак да! То есть…
– Понятно. Действуйте. Сержант! Сопроводите!
Я оставил лейтенанта на растерзание его же угрюмым подчиненным и прошел ко входу во Дворец. Мне еще звездочку на глаз рисовать, между прочим. Это Виталу хорошо, морду красной тряпкой замотал, балахон сменил и вперед. А тут Имидж…
Неслышно подошел Краух и указал на крыши близлежащих домов.
– Падаки устроит атаку с этой стороны. Ложную…
Я кивнул. Похоже, у Ударника случился Приступ Откровения. Это было уже серьезно.
– Но я чувствую Юзик, что Падаки придумает что-то еще. Здесь. Внутри. Его зверушки просто отвлекут внимание…Мне тут одна мышка шепнула, что из Института пропало несколько приборов.
– Понимаю, мы будем начеку. А ты…
– Присмотрю здесь, как раз проверю зенитку. И ленту…
– Стрелял бы лучше обычными.
– Скучно…
– Согласен.
Эх-хе. А дальше все понятно, хорошие парни схватятся с плохими и как обычно проиграют. Нас я, разумеется, причислял к парням плохим.
Тут послышались дикие вопли: «Осторожней!» и мы с неким непередаваемым удовольствием проследили за тем, как клетку с Эдди Эдсоном сгрузили с транспорта и установили на низкую самоходку.
Все это время наш добрый титр орал как резанный и скакал по клетке почище Волнистого Островного Арры. При этом он гремел шедро рассыпанными внутри костями, кастаньетами и маракасами. Его строго начищенный череп блестел, словно маленькое солнце.
Хэнгмен крутился в поле зрения фанатов, людей и демонов всех видов и мастей и принимал героические позы. Фанаты с удовольствием косились в его сторону, но тем не менее не решались далеко отходить от своих бронециклов. Витал Любил это дело, в смысле дешевую популярность. Бронециклисты вяло аплодировали и время от времени кричали:
«Бис!»
– Идиот, – процедил Чукки и мы еще раз обменялись многозначительными взглядами.
– Говорят, что у него живет Скунс Выходного Дня, – шепнула Сушеная Голова, – я слышала, как об этом шептались гримеры.
– Не удивлюсь, если это так.
– А о чем гремлины шепчутся, ты не слыхала? – психанул Чукки и бешено завращал глазными белками.
Сушеная Голова в панике сорвалась с цепочки и укатилась вглубь коридора. Психующий Корпс это действительно страшно. Даун определенно уже начал заводить себя, и это было для нас хорошо, как для концерта, так и для возможной драки с вампирами.
Я стал в позу Змея и зашипел, мне тоже не помешает взбодриться. Что-то уже вовсю витало в воздухе. Напряжение, невидимое глазу росло и отчасти зашкаливало, похоже, Краух был прав. Падаки мог устроить прорыв прямо внутри Дворца, был в Институте один приборчик, и если увели именно его…
Другое дело, что сам по себе мини-мэни Портал не откроется, к мини-мэни Порталу нужен хороший Предавалец, который бы активировал его изнутри помещения. Да, что я вам рассказываю, сами понимаете… Надо принять меры. И я их принял…
…Две базуки я повесил на спину крест-накрест, и Чукки проделал тоже самое. Не помешают и под рукой будут. Когда на тебя вываливается озверевший кровосос, да еще и на приличной скорости, нет ничего лучше, чем встретить его доброй ракетой, или на худой конец огреть по башке, такой вот базукой.
Я подозвал хмурого начальника охраны и приказал поставить в клетке у титра крупнокалиберный пулемет, а то он у нас совсем загрустил.
Начальник охраны – немолодой Самоквит с наполовину прикрытым, как это принято у Самоквитов темным лицом, сделал удивленные глаза, но я приказ подтвердил, хотя и прекрасно понял его опасения.
Титр с пулеметом, это почти тоже, что и гамадрил за рулем. Не пожалеет ни своих, ни чужих. Но мне было так спокойней, ибо под тройным дном, в клетке Эдсона мы хранили самое ценное, что было у нас – наше Творчество. Ну и деньги конечно.
Глава 10 КОНЦЕРТИНОНелепо загребая руками, сержант Полтора, со злыми еще ничего непонимающими глазами стал заваливаться на спину.
– Сдай назад! – заорали грузчики, волочившие большую железную клетку при помощи длинных крючьев. В клетке среди барабанов сидел Эдсон, крепко уцепившись за прутья побелевшими от напряжения пальцами, с уже нанесенным на них концертным гримом. Он, не мигая, смотрел на все еще направленный на него зрачок сержантского кольта, и никак не мог понять, что выстрела не будет.
Заклиненный и бесполезный пулемет слепо таращился вверх, напоминая человека, опустившего руки и ждущего милости с неба, сходство усиливали обреченно свисающие, набитые бронзовыми патронами ленты.
Твин Ли дунул в дымящийся ствол своего револьвера и хитро подмигнув Эдсону и грузчикам глазом со звездочкой, коротко крикнул:
– Сдал! – и оглянувшись на уже упокоившегося сержанта, резво побежал по коридору навстречу выстрелам, по ходу подобрав валявшуюся на пороге гримерки базуку. Этот сержант не зря вызвал подозрения у Ли. И Джокер оказался прав. Инициированная тварь сделала все, чтобы облегчить задачу нападавшим, но все-таки, все-таки…
Внизу уже вовсю шел бой. Вампиры среднего калибра наносили отвлекающий удар, который сообща сдерживали Муниципалы, вооруженные Фанаты и Краух В Танке. Лиловые держали нейтралитет, но образовали живой щит между нападавшими и зрителями, собравшимися вокруг Дворца. Их болотные закамуфлированные каски время от времени показывались в окнах близлежащих домов и торчали из наспех оборудованного передвижного блок-поста полностью перекрывшего Улицу Неуемных Желаний.
Большой Пулемет стрекотал не переставая, не зря Ударник хвастался недавно купленной Бесконечной Лентой… Вампиры, Те Которым Не Повезло, лопались в воздухе на подлете, пересекаясь с ярко сверкающей в вечернем небе трассой и опадали на землю черными окровавленными ошметками.
Те Кому Повезло рвали на части бойцов оцепления и тоже гибли, гибли, гибли…
– Бум! Та-данч! – раздалось вскоре там, куда скрылся корпс, и из коридора потянуло дымком и штукатуркой, а в фойе все-таки рухнул с пьедестала 14-и летний гипсовый Вождь. Его дико орущая кудрявая голова, отколовшись от туловища, весело запрыгала по ступенькам Парадной Лестницы и провалилась в как всегда нежданно открывшуюся Потенциальную Яму. Радостно кинувшаяся следом Сушеная Голова успела зацепиться своей цепочкой за торчащий над полом из стены вентиль и избежала ужасной участи, повиснув на самой границе Разности Потенциалов.
Из ямы выпрыгнул похожий на гроб Потенциальный Ящик и набрав высоту сделал попытку прорваться в Концертный Зал, но тут, добравшийся в эту часть Дворца, обсыпанный мелом и штукатуркой, и похожий на восставшего мертвеца Твин Ли, теперь уже в компании с Чукки Дауном, любезно подставившим свою мощную спину, хорошо прицелившись сбил Ящик очередной ракетой. Упавший гроб с треском лопнул, и тогда, не теряя времени, корпсы бросили внутрь его, пару пакетов Воли Детройля, туда, прямо в перекошенное от злобы лицо сидящего внутри Верховного Вампира Падаки. Туда же отправилась и припасенная хозяйственным Чукки до поры, щедро начиненная динамитом левая нога Бебермана.
Когда дым немного рассеялся, корпсы снова увидели Падаки, летать он не мог, у него не хватало одной руки и одной же ноги, а голова клонилась к когда-то начищенному до зеркального блеска полу под неестественным даже для вампиров углом. Он тихо и страшно шипел, прячась за изувеченное тело своего лаборанта и пилота Пейсаховича, и пытался закрыться большим портретом усатого мужчины в ослепительно белом мундире. Поверхность портрета вибрировала, и лицо мужчины гримасничало, а его тараканьи усы шевелились.
Твин Ли отложил разряженную базуку, выудил из глубин своего совершенно испорченного, а быть может наоборот, несравненно улучшенного концертного костюма пахучую болгарскую сигаретку «Опал» прикурил и произнес обращаясь к соратнику:
– Вот смотри Чукки, они говорят, есть любовь. Да? Дружба, да?
– Нет, – коротко ответил Чукки, забирая у Джозефа сигарету.
– Прикинь…
Помолчали. Потом Ли вздохнул и, вынув мизерикордию, направился ко все еще шевелящемуся портрету.
«Убить не убью, но покалечу капитально», – решил он судьбу бессмертной твари, а вслух произнес:
– И у них хватило совести называть нас террористической группой!
Соратник безучастно наблюдал.
В этот момент сверху, прыгая по ступенькам скатилась голова сержанта Полтора и остановилась аккурат рядом с головой 14-и летнего Вождя.
– Курицу жалко! – донесся откуда-то сверху голос плохо пообедавшего Хэнгмена, и корпсы увидели его могучую фигуру в сером балахоне, возвышавшуюся площадкой выше на своих толстых волосатых, обутых в сандалии на толстенной подошве, ногах с хорошо различимыми на них следами недавних разочарований, а также синей татуировкой Hangman – the best, рядом с которой кто-то незаметно для Витала пририсовал синими же чернилами странную аббревиатуру – CHMO.
Твин Ли вернулся к Падаки, а Чукки негромко сказал:
– Вот такой у нас гольф клуб…
До начала концерта оставалось уже совсем немного времени.
Между тем внизу, на улице, изредка залетая в фойе, подоспевший Сторож теперь уже на легком планере модели Пти-1 гонялся за бледными недобитками, которые почувствовав поражение своего Лидера, моментально прекратили атаку и теперь стремились скрыться в спасительной тьме.
… А на сцене вовсю уже корчились какие-то недоноски, из местной разогревочной группы. Твин Ли же чувствовал, что уже начинает коченеть. Вампиры отняли немало времени и все-таки сдвинули начало концерта. Он осмотрел покрытые краской лица корпсов, их медленно закрывающиеся глаза и понял, что процесс необходимо ускорить. А потому поднял одну из оставшихся базук и, несмотря на протестующий возглас Главного Распорядителя, немного отодвинул декорацию и прицелился, пробормотав:
– Лови пенальти, босота…
Световая граната разорвалась прямо под носом у «ихнего» ударника и вызвала на сцене немалый переполох. Сцена при этом стремительно пустела, а Хэнгмен, ухмыляясь из-под маски, уже натягивал поверх балахона новую забарьерную «адидасовскую» куртку и одновременно подстраивал свою «басуху» в виде топора. (Или топор в виде басухи, кому как нравится. Поклонники группы «Stiffen Corpses», вспоминая подробности этого знаменательного концерта, все еще спорят о правомерности того или иного утверждения).
Кстати, о поклонниках, они то как раз все поняли с первого же выстрела, а когда вслед за взрывом гранаты на сцену и под нее поплыл поток обнаженных красавиц из варьете сопровождения «Стил энд Смайл» вопли зрителей стали постепенно подбираться к апогею. Красавицы провоцировали полицейское оцепление своими мертвыми зелеными руками и синеватыми прелестями, и разогретая толпа с нескрываемым удовольствием принялось теснить служителей местной Фемиды.
В это время Эндрю Краух уже задраил люк своего танка и рокоча прогретым мотором тронулся в направлении рампы. Сцена предательски поскрипывала, но шесть тонн «брони и металла держала отменно. Вой толпы усилился, но Краух, не мудрствуя лукаво, врубил метроном, и ловко орудуя ножною педалью, взял эмоции толпы под свой контроль.
– Эндрю! – завизжали фанатки.
– Краух! – эхом откликнулись фаны мужского пола.
Из наглухо задраенного танка донеслась частая барабанная дробь. Второй ударник Эдсон стоял пока за кулисами в своей металлической клетке, с нетерпением ожидая выезда, и нервно перебирал пулеметную установку, изредка гремя трофейным непредастовским чайником. Джозеф Твин Ли отложил базуку и перемигнувшись с Чукки Дауном взял наперевес свою двугрифовую гитару.
На сцену они шагнули одновременно, толпа взревела, а с неба на толпу посыпался дождь из денежных купюр различного достоинства. Полицейское оцепление тоже взвыло и утроило усилия. И если бы не Пробрюшливое Жорло, бросившееся им на помощь, то ребятам бы пришлось совсем туго. Чукки вставил новую обойму в свою соло-ГГД – гитару и запустил в зал дикую трель из последнего альбома. Все это сопровождалось «изюмительными», по словам Мастера Света, лазерными эффектами.
– Этот Город наш, – негромко сказал Ли в микрофон.
– 35 – зеро-зеро! – принялись скандировать фаны и Чукки слегка улыбнулся мертвым нарисованным лицом. Его гребень заискрился в свете прожекторов.
Появился Хэнгмен, просто без претензий, но в маске, в новой «адидасовской» куртке, надетой поверх балахона, без брюк, в сменивших знаменитые сандалии, легких тапках на босу, волосату ногу, в одной руке – топор-гитара, в другой старенькая авоська с синею дохлою курицей, которую хорошенько раскрутив над головой Витал тут же не откладывая в долгий ящик, запустил в толпу.
Курица исчезла под навалившимися на нее телами, а Витал приподняв низ маски с удовольствием показал залу язык и принялся радостно скалясь ловить ритм исходящий из танка струнами своей чудесной бас-гитары.
Высота 3500… Над сценою завис небольшой военный дирижабль и медленно двинулся в сторону площади. Ли запел, толпа подхватили припев.
На большом экране появилось изображение одного из зрителей. Камера выхватила мужественное лицо старого рокера, с прилипшей к нижней губе сигаретой и слезой, катившейся из единственного глаза. Другой глаз ветерана был прикрыт черной пиратской повязкой.
– Сэмми! – проскандировали его друзья.
Чукки ушел на соло, и когда оно стихло и все утонуло в овации, из дирижабля вниз ударили перекрещенные разноцветные лучи.
Во время короткой паузы, прогрохотав по рельсам, на сцену выкатилась, наконец, эдсонова клетка, и ее хозяин исполнил привычное артистическое рыдание, широко подхваченное зрителями. По завершении он врубил свой ритм-пулемет и поливая его из чайника запел «Второй След Крови». Краух поддержал чудовищный ритм композиции из танка, Твин Ли выжал все что можно из своей двухгрифовой, Чукки поддержал очередной соло-импровизацией, а Хэнгмен запускал в небо мертвых голубей и скалился из-под маски.
Потом Джозеф, уже в костюме Джокера (и когда успел переодеться?) объявил «Унесенные ветром». Поднявшийся из мощных компрессоров WIND, срывал одежду, вздымал кучи мусора, какие-то ветки, тела легких животных и птиц, сквозь раздвинувшуюся крышу Дворца с Площади влетел и пронесся над головами достопочтимой публики Все Еще Живой Карлссон и вместе с ним пара внеплановых неизвестных бомжей, вместе с садовой скамейкой и приклеившейся к ней газетой с анонсом «WarInfront». А потом резко все стихло…
Оставшиеся в живых и неунесенные ветром зрители, едва сдерживая слезы радости, сплотившись из последних сил, подтягивали Джокеру, затянувшему «Китайский мандарин» под аккомпанемент рыдающего Эдсона в свете дрожащего пламени зажигалок и свечей. Хэнгмен прямо со сцены вел бойкую торговлю выжатыми лимонами по 8 долларов за штуку, пользуясь тем, что басовой партии в этой композиции не было.
И тут же фигурки задвигались, и из-за кулис поперла массовка. С одной стороны на сцену ринулись закованные в доспехи и закутанные в белые плащи крестоносцы, с другой жестокие самоквиты с укрытыми черными платками лицами, размахивающие своими кривыми саблями.
Джокер, уже взобравшийся на танк Крауха и возвысившийся над развернувшейся внизу схваткой, выжимал в микрофон из своей прокуренной глотки жуткие слова из «Быстрых мертвецов». Бой на сцене плавно перекочевал в зал, минуя полицейское оцепление. Даже Хэнгмен немного поучаствовал в схватке, хватив ненароком обухом гитары пару особенно рьяных поклонников, пытавшихся под шумок прорваться на сцену к их неописуемой радости.
