Текст книги "Обладатель. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 91 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]

– Ма, а ты успеешь свои фирменные зразы приготовить?

– Наверное…

– А фаршированный картофель сделаешь?

– Ну… попытаюсь…

– И все три салата?

– Да что ты так переживаешь, словно этот твой Ванюша из голодного края приехал? – фыркнула мать с некоторой ревностью и раздражением. – Выглядит средне, много не съест.

– Ты не смотри на его внешний вид, ест он хорошо. А как восточные блюда умеет готовить!

Ольга, не давая нахмурившейся матери вставить ни слова, принялась описывать вечерний ужин у Базальта.

– Поэтому ты просто не имеешь права опозориться с сегодняшним ужином, – сказала она в завершение.

– Даже так стоит вопрос? – Лариса Андреевна была уязвлена. – А с какой стати я должна так стараться? Ну, придёт он с тобой, ну, перекусите слегка… Не вижу повода для пира на весь мир. Ты ведь знаешь, какой это подвиг для меня – что-то приготовить! У меня свободной минутки не бывает! Да я…

Она сделала паузу, собираясь перечислить все ожидавшие её дела, но тут встрял Карл Гансович:

– Раньше ты такие подвиги совершала каждый день, потом только в выходные, а сейчас само твоё присутствие на кухне станет для нас с дочерью двойным праздником.

– Ну да! – тут же подхватила Ольга. – Как другим родственникам помочь, накормить или устроить банкет, то ты мчишься на край света, а пожелания самых близких и любящих тебя людей игнорируешь.

– Ой! Только вот не надо так жалостливо, в унисон и с такими слезами. Машина внутри плесенью от сырости пойдёт! – проворчала Лариса Андреевна, но видно было, что слова о празднике и любящих её людях ей понравились. – И одно дело – это вы, а другое – какой-то чужой мужик.

– Мама! Но он же тебе понравился вчера!

– Я была уставшая и выпившая. А ты нам толком и не рассказала о нём ничего.

Ольга молчала так долго, что отец глянул на нее в зеркало заднего вида:

– Что, дочь, и рассказывать нечего? Или с родителями уже не принято всем делиться?

– Да что тут рассказывать. Всё может оказаться и обманчивым, и непостоянным… Могу только одно сказать: мне с Ванюшей хорошо. Очень хорошо. Даже не могу объяснить, откуда такое чувство берётся, откуда такая уверенность, но вот рядом с ним мне уютно, спокойно, радостно… Мало того, находясь с ним, я чувствую какое-то ожидание… Чего-то такого… невероятного… таинственного, что ли… Увы, о некоторых деталях наших отношений я даже вам не могу рассказать… Но знаю, что наш с ним совместный мир может стать ещё ярче, ещё красочнее, ещё заманчивее…

Посещение Свена Фаншеля прошло как обычно. Потом заехали в гипермаркет и направились домой. Ольга несколько раз пыталась дозвониться до Ивана, но тщетно.

– Опять вне досягаемости! – воскликнула она после очередной попытки. – Куда это он забрался, что его достать не могут? Сволочи!

– Девочка моя! Опомнись! – попыталась утихомирить дочь знаменитая актриса. – Как ты себя ведёшь?

– А почему у него телефон выключен?! – набросилась Ольга на мать, словно та была виновата.

Тут вмешался отец:

– Возможно, у него села батарея. Возможно, он на недосягаемой линии метро. Бывают и здания с плохой досягаемостью… И вообще, повышать голос на маму только я имею право.

Лариса Андреевна так на него взглянула, что посторонний наблюдатель сразу бы усомнился в последних словах Карла Гансовича. Но спорить с ним не стала.

Ольга позвонила Елене, и та сказала, что Загралов не приходил. А Илью неожиданно, чуть ли не с самого утра, вызвали на работу, и на звонки он не отвечает.

Когда въехали в гараж, Ольгу словно что-то подтолкнуло. Она направилась к охраннику и попросила показать записи видеокамер наружного наблюдения. Увидела сцену задержания Ивана и помчалась за отцом.

Карл Гансович, просмотрев запись, тут же стал куда-то звонить. Сердце у Ольги колотилось от переживаний, и она с мольбой смотрела на отца. А тот расхаживал по холлу и продолжал звонить и с кем-то говорить. Наконец, кажется, дозвонился до кого надо и надолго замер, слушая, что ему говорят. Потом сказал только одно слово: «Хорошо!» – и убрал телефон от уха.

Но на этом эпопея переговоров не закончилась. Прежде чем набрать следующий номер, он повернулся к дочери:

– Олечка, иди скажи маме, что ужин задерживается…

Загралов вновь оказался на свободе, когда небо уже стало темным. На улице оказалось неожиданно ветрено и холодно, зима никак не сдавалась. Иван засунул руки в карманы куртки и поспешил к метро.

Он подписал целую кипу бумаг: уведомление о неразглашении того, что произошло в институте, и об уголовной ответственности в случае излишней болтовни; заявление о неимении претензий к данному учреждению; справку о том, что ему вернули все вещи, деньги и документы (телефон был в нерабочем состоянии, как и сама сим-карта: вода всё закоротила на веки вечные). А еще с него взяли подписку о невыезде. Последним было подписано обещание больше не устраивать подобного.

Иван хихикнул, прочитав этот документ:

– И кто такие бумаги выдумывает?

– Наше дело предупредить, ваше подписать, – осадил его майор Кряжев. – И скажите спасибо, что за вас похлопотал отец вашей близкой подруги. Я бы вас в воспитательных целях еще с недельку в камере продержал, чтобы навсегда отбить охоту так шутить…

По пути к дому Ольги Иван зашёл в цветочный магазин и купил внушительный букет белых роз.

Дверь подъезда стала открываться, когда до неё оставалось два шага. В холле со своего поста приветливо кивнул охранник, которого Загралов видел впервые:

– Добрый вечер, Иван Фёдорович! Ольга Карловна дома.

Поднявшись на лифте, он позвонил в дверь. Ольга открыла – она была уже идеально накрашена и причёсана, но в халате.

– Привет! – сказала она и сделала шаг назад, пропуская его в квартиру. – Ох, какие розы! Давай, быстро мойся, папа и мама уже ждут. Я пошла платье надевать.

Девушка упорхнула в спальню, а Иван, сняв куртку, направился в ванную.

Он лихорадочно мылся под душем, избавляясь от запахов казённого дома и арестантского облачения, когда дверь открылась. Не глядя на него, Ольга повесила одежду на вешалку возле зеркала:

– Я тут тебе кое-что купила на свой вкус. Надевай! – и ушла.

Вытершись оказавшимся на месте зелёным полотенцем, Иван стал примерять одежду. Трусы… носки… брюки… рубашка…

Он вышел из ванной, подошёл к Ольге, привлёк за талию к себе и заглянул в глаза:

– Ты на меня не сердишься?

– Ты вернулся – и это главное. Не знаю, что ты натворил, но, надеюсь, ты мне расскажешь. А сейчас отпускай меня… бери цветы… улыбайся… Молодец! Пошли к тестю и тёще!

Илья Степанович Резвун тоже первого апреля вернулся домой поздно. И мало ему было мерзкого настроения, так ещё и Елена с самого порога стала закатывать скандал:

– Ведь сегодня воскресенье, выходной! А я его провела в четырёх стенах, тебя ожидая!

– Малышка, тебя наручниками не приковывали, так что могла идти куда угодно.

– На звонки не отвечал, – не унималась Елена. – Я вся извелась от переживаний.

– Не надо за меня переживать…

– Так тебе плевать на мои чувства?!

– Всё, хватит! – прикрикнул на девушку Базальт и пошёл на кухню, бормоча себе под нос: – На работе аврал устроили, все нервы вытянули, ещё и тебе неймётся!..

Елена направилась за ним, уже спокойно сказала:

– Иди, мой руки, сейчас ужинать будешь. Ещё вчерашние изыски остались, которые Ванюша приготовил.

– Ванюша! – буркнул Базальт. – Хорош оказался Ванюша. Готовит он, конечно, отлично, а вот по жизни – ещё тот тип! Как оказалось… Такое учудил у меня на работе из-за своей паранойи, что чуть ли не весь институт на ушах стоит. Вот и забрали его куда надо – мой шеф так сказал.

– Я знаю. Звонила только что Ольге. Её отец Ваню уже выручил, сейчас Ольга с ним у родителей. Сидят, ужинают.

– Вот как? – Базальт ошарашенно замотал головой. – Ну надо же!

– Ой, они такую бурную романтическую ночь вместе провели, что неприступная королева экрана теперь готова вокруг Ванюши мотыльком порхать.

– Не понял? Какая может быть буря, если он… – Базальт осекся.

Елена, не обратив внимания на его слова, восхищённо закатила глаза:

– Ольга говорит, что подобное удовольствие ей даже и не снилось…

Базальт задумался и пробормотал:

– Выходит, пришёл в себя Ванюша…

Поужинав, он встал из-за стола, подхватил Елену на руки и двинулся к спальне.

И вскоре соседи снизу услышали уже привычные стоны и включили телевизор погромче…

– А давай вечером в ресторан пойдём? – предложила Елена за завтраком. – Ольге позвоним, может, и она нам компанию составит с Ванюшей?

– Давай! – согласился Базальт. – А куда конкретно хочешь пойти?

– Да мне в принципе всё равно, лишь бы там было уютно и музыка не очень гремела. Потанцуем…

– Да и мне всё равно. Так что сама выбирай. Ну что, пошли? – Им было по пути: ему в институт, а Елене на съемки.

Он направился в прихожую, надел куртку. Затем помог Елене с её шубкой.

Они спустились на лифте, вышли из кабины – и почти тут же на них обрушились удары кулаков, бит и кованых ботинок. И всё это сопровождалось отборной руганью.

Базальт сразу опознал тех самых парней, с которыми дрался в сквере, и с рёвом раненого буйвола бросился на врагов. И краем глаза заметил, что Елена оседает на пол…

Глава восемнадцатая

Трагедия и месть

Так как небо за окном было пасмурным и шёл снег, проснувшиеся Иван и Ольга вначале подумали, что ещё утро. И только посмотрев на часы, поняли, что уже полвторого дня. Удивились, похихикали на тему «как хорошо не идти на работу в понедельник!», и, не вставая с постели, стали думать, что делать дальше.

Вчерашний ужин прошёл великолепно. Иван поведал всем о своей паранойе и связанном с ней посещении института и поблагодарил Карла Гансовича за своё освобождение. Лариса Андреевна цветам обрадовалась, а услышав от Ивана похвалу своим кулинарным способностям, еще больше расцвела. Ольга глаз с Ивана не сводила. Словно боялась, что он опять исчезнет.

И ночь у них выдалась хорошей…

– Надеюсь, – сказал Иван, – уж сегодня я до Базальта доберусь и принесу сюда свои вещи. Прямо сейчас и отправлюсь, ключи у меня есть.

– Я с тобой, а то опять тебя кто-нибудь арестует.

– Хорошо. Я в ванную, а потом кофе приготовлю.

Поехали на машине Ольги, довольно скромном, но удобном «Ситроене С4». Сигвигатор Загралов все-таки решил взять с собой – так ему было как-то спокойней. Ну не будут же, в самом деле, его еще раз арестовывать!

Ольга осталась ждать за рулём, а Иван отправился в квартиру Базальта. Забрал свой ноут и всякую мелочь и спустился на лифте. Вышел из подъезда и направился было к машине, но тут услышал разговор двух пожилых женщин. Уловил слова «Илья с седьмого этажа» – и остановился.

Ольга, сидя в машине, с недоумением наблюдала за тем, как Иван подошёл к женщинам, о чем-то спросил, и они наперебой стали ему что-то рассказывать.

Потом он быстрым шагом направился к автомобилю, рванул дверцу.

– Что такое, Ванюша? – встревоженно спросила Ольга.

Губы у Ивана дрожали, лицо покраснело. Он бухнулся на сиденье рядом, поставил у ног ноут.

– Что, Ваня?!

– Илья и Лена… – выдохнул Загралов. – Утром, когда они выходили, на них напали какие-то ублюдки. Не то ограбление, не то… В общем, была жестокая драка, хорошо, что кто-то из соседей увидел, стал кричать, что полицию вызовет, начал звонить… Бандиты тут же дали дёру… Их было восемь, двоих они унесли на плечах. Тетки сказали, в какую больницу Лену и Илью повезли, это недалеко. Поехали!

Добрались быстро, начали расспрашивать о пострадавших, и тут же были перехвачены каким-то мужчиной, как оказалось – капитаном полиции. Узнав, кто они такие, он отвёл их в сторонку и спросил:

– У вас есть какие-то соображения насчет того, кто мог это сделать?

– Да, – кивнул Загралов. – Недавно ему пришлось отбивать Елену из рук крайне наглых ублюдков. Мне тоже довелось принимать в этом участие.

И он подробно рассказал о событиях того вечера.

– Понятно… – задумчиво протянул капитан.

– Преступников поймали? – с надеждой спросил Иван.

Капитан отрицательно покачал головой:

– К сожалению, пока нет. Но розыск продолжается. Возможно, что это те самые личности. Думаю, что и в отношении вас, гражданин Загралов, у них имелись подобные планы… Неподалеку от места преступления мы обнаружили труп молодого мужчины с разбитым кадыком. Вполне вероятно, что это один из нападавших, убитый Резвуном. Из подъезда его унесли, а потом бросили. Есть также свидетельство о том, что у еще одного из нападавших очень пострадала голова. Спасибо за информацию.

– А Лена?! Что с ней?! – вскрикнула не выдержавшая Ольга.

– Ей нанесли несколько ударов, от которых она потеряла сознание и упала, но добить не успели. Досталось ей, конечно, изрядно, но о повреждениях, несовместимых с жизнью, речь не идёт.

– А Илья?.. – прошептал Иван.

– Увы, – вздохнул капитан. – Как это ни прискорбно, но ваш товарищ умер, так и не приходя в сознание, ещё в машине «Скорой помощи»…

В голове у Ивана словно что-то взорвалось. Захотелось вернуться в тот вечер в сквере и передушить валявшихся на земле ублюдков. Потом подхватить биту и броситься навстречу остальным двуногим тварям. А ещё лучше было бы, чтобы тот таинственный полицейский не просто угрожал пистолетом, а перестрелял этих скотов! Безжалостно! С контрольным выстрелом в затылок! Нет, с тремя контрольными выстрелами! В каждого!

Ему чётко представилась мощная фигура неизвестного покровителя, который, словно в фильме, вскидывает пистолет.

А в следующий момент Иван потерял сознание.

И каково же было удивление Загралова, когда пришёл он в себя в той же больнице, в окружении капельниц, только на четвёртый день! Улыбающаяся сестричка куда-то позвонила, и к его одинокой койке в довольно приличной больничной палате примчались сразу шесть врачей. Всего на десять минут позже явилась и Ольга. Бледная, не выспавшаяся, с тёмными кругами под глазами, но всё равно счастливая. Она и сказала, что он был в беспамятстве трое суток.

Прибежавшие врачи возились с ним очень долго. Щупали, мерили, заглядывали в зрачки, простукивали и прислушивались. Даже разрешили встать и походить по палате. Потом так и ушли, пожимая плечами, хмыкая себе под нос и удивлённо двигая бровями. Хорошо хоть разрешили Ольге, в случае нормального самочувствия Ивана в ближайшие часы, забрать его отсюда. А так как слабость в теле ощущалась, то пациент опять улёгся на кровать.

И попытаться выяснить у Ольги главный вопрос: что с ним случилось? Хотя догадывался об ответе.

– Нервный стресс, – печально подтвердила его мысли девушка. – По крайней мере, все врачи так сказали. Ещё они утверждают, что у тебя сильное истощение организма.

– С чего это вдруг я «истощился»?

– Ну, как тебе сказать… Мама мне объяснила, что слишком вытягивать из мужчин соки нельзя. Иначе вот такие казусы в организме и происходят. Ну… ты меня понял?

– Нет! О чём ты говоришь, милая? – Иван снизил голос до шёпота: – Если бы я занимался полноценным сексом, тогда бы могло быть утомление, истощение, похудение… Но ты меня извини, с моей, будем говорить так, частичной импотенцией, мне подобное не грозит. Уж я-то не мальчик, соображаю!

– Вот и я была поражена, – смутилась красавица. – Но не могу же я все наши секреты родственникам раскрывать. А мамуля прямо кричала на меня и обвиняла в ненасытности.

– Ну, не расстраивайся, это она от незнания. Твоей вины тут нет совершенно. А с моими обмороками мы сами разберёмся. А как Леночка?

– Хвала её ангелу-хранителю, с ней всё в порядке. На днях обещают выписать. А Илью… сегодня похоронили. Я ездила на кладбище… Леночка просила с ним проститься за всех нас… Вчера приехали его родители… так печально… – на глазах у неё заблестели слезы.

– Уничтожу! – процедил Иван. – Убью всех гадов! Хоть где, хоть в тюрьме, хоть на краю света достану! Заработаю денег и найму других бандитов, но этих упырей уничтожу! Как мразь! Как гниль! Как заразу!

Ольга схватила его за руки, нависла над ним:

– Да что ты, что ты! Успокойся! Уже не надо никого убивать…

– Как не надо?!

– А вот так. Все они умерли… То есть не сами умерли, а их убили. Всех семерых, в тот же самый день…

Загралов даже привстал от изумления:

– То есть как?

– Из-за этого вся Москва гудит. Многие считают, что это агенты спецназа их нашли, всех перестреляли и по-тихому оттуда слиняли.

– Ага… Вот это правильно! Всегда бы так наши спецназовцы действовали.

– А может, это вовсе и не спецназовцы были. Я на похоронах услышала, что Илья много друзей в органах имел, сам вроде как в войне участвовал, да и в институте не только наукой занимался. Так что, возможно, за него коллеги отомстили.

– Ну да, помню, он даже помощь от группы афганцев предлагал… – пробормотал Загралов. – Для решения проблем Жени Кравитца, друга моего, я тебе о нём говорил… Так как там все получилось-то? Что в прессе пишут?

Ольга рассказала, что бандиты, бросив труп своего дружка, укрылись в одной квартире, намереваясь там отсидеться. Квартира была строго засекречена, однако кто-то сразу её нашел. Те только начали располагаться да перебинтовывать голову своему пострадавшему подельнику, как туда бесшумно проникли неизвестные люди и открыли стрельбу. В результате все семеро были убиты, а потом ещё последовали и контрольные выстрелы в затылок.

«И откуда только журналисты все подробности узнали? – подумал Иван, внимательно слушая рассказ Ольги. – Видать, платят кому надо за информацию, и немало…»

Может, тела так бы и гнили там, но сосед снизу услышал выстрелы. Вышел на лестничную площадку почти сразу и долго прислушивался, но всё было тихо. Он знал, что та квартира пустовала, а ее владелец обитал в более роскошном месте. Затем все-таки позвонил в полицию. Полицейские прибыли, осмотрели нетронутую дверь, послушали – из квартиры ни звука. Но сосед, бывший военный, настаивал на том, что слуховыми галлюцинациями не страдает и выстрелы от стука выбивалкой по ковру во дворе отличить может. Полицейские поколебались, переговорили с начальством, и вскоре прибыло подкрепление с оружием и страховочными верёвками. Из лоджии соседней квартиры перебрались в лоджию нужной, заглянули в окно – и увидели трупы…

– Мало того, – чуть ли не шёпотом добавила Ольга. – Контрольных выстрелов каждому было сделано не по одному и не по два, а по три! Причем стреляли только из одного пистолета. Этого в прессе нет, это мне папа сказал. Он как-то по своим каналам узнал. То есть те, кто их убил, хотели подчеркнуть, что тут не просто разборки, а расстрел. Месть…

У Ивана от услышанного закружилась голова. Он откинулся на подушку и задумался:

«Что за странные совпадения?! Или это следствие чего-то непонятного, что окружает меня в последнюю неделю? Безголовый… Сигвигатор… События в сквере… Я взывал о помощи, и явился полицейский… А я потерял сознание. Потом… Кафе «Светлое». Там меня оскорбили, и я представил, как избиваю этих подонков. И что было дальше? Вновь является полицейский и наказывает байкеров. А я на улице падаю в обморок. Случайность или закономерность? Я желаю отомстить за Базальта, лично перестрелять его убийц да напоследок сделать им по три контрольных выстрела в голову. Именно по три, я отлично помню. И это где-то там, в неизвестной мне квартире, и произошло… А я отрубаюсь на трое суток… Таких совпадений не бывает…»

Цепочка выстроилась. Оставалось понять механизм событий. А для этого требовалось расшифровать текст, переписанный с экрана сигвигатора.

Иван приподнял голову и начал осматриваться:

– Олечка, а где мои вещи?

– Всё у меня в машине, я сразу забрала, как тебя раздели и стали откачивать. А что, поедем домой?

– А чего тут разлеживаться? Только еще похожу немного для пробы сил.

– Помочь?

– Ну что ты, я сам!

Проба сил прошла великолепно и даже взбодрила. Что означало: лежать долго вредно. Правда, в палату как раз принесли полдник, достаточно обильный, и Загралов на него набросился с аппетитом дикаря. Девушка принесла из машины одежду. Сигвигатор лежал в кармане, куда Иван его и положил, покидая квартиру Ольги. Потом вновь, по требованию пациента, пришли врачи и повторили осмотр. Возразить против выписки им было нечего, и один из них даже пошутил: «Вылечить не смогли… сам выжил!»

Ольга позвонила матери, предупредила, чтобы накрывала на стол. Шагая по коридору, Иван невольно заглядывал в открытые двери других палат, отнюдь не одноместных, как у него.

– А с чего это у меня была отдельная палата? – спросил он. – Я что, вип-персона?

Ольга усмехнулась:

– Ну должна же тебе быть хоть какая-то компенсация от государства за пребывание в камере!

– А если серьезно? Опять папа побеспокоился?

– Да. Позвонил, договорился.

– Ох… я все больше начинаю уважать твоего папу!

Глава девятнадцатая

Встреча в кафе

В машине, по дороге к дому Ольги, Иван вынул из бумажника визитку Кракена, попросил у Ольги мобильный телефон и позвонил другу детства. Договорились встретиться завтра, в обеденное время. А когда возвращал устройство связи, наткнулся на укоризненный взгляд прекрасных глаз и услышал восклицание:

– Какая же я недалёкая!

Почти тут же Ольга остановила машину и поволокла любимого за собой. Завела в магазин, ткнула пальчиком в один из самых дорогих телефонов:

– Нравится?

– Ну, ты… это… не балуй! – стал отбрыкиваться Загралов. – Вон там чуть ли не бесплатные есть…

– Не-а! Те мне не нравятся! И старый мне уже приелся! – И она купила комплект дорогущих телефонов, повесив оплату разговоров на кредитную карту.

Уже в машине радовалась как ребёнок:

– Зато теперь ты будешь мне звонить откуда угодно! Хоть из ванной в спальню. И самое классное, что разговоры между нами бесплатные! Можем телефоны не отключать, наушники из ушей не вынимать и болтать круглые сутки.

– Всего лишь? – делано удивился он. – Я думал, за такую цену к ним ещё три курьера будут прилагаться, которые станут носить между нами записки.

– Ух ты! Вот это идея! – восхитилась девушка. – А давай-ка я тебе сброшу номера папы и мамы… на всякий случай.

Иван и думать не мог, что такой случай не за горами.

Когда они вошли в квартиру Ольгиных родителей, Лариса Андреевна пристально осмотрела так называемого зятя:

– Ванюша, а ведь действительно вы что-то слишком худы. Я только сейчас увидела…

– Так правильно, мама, он трое суток ничего не ел! – воскликнула Ольга. – От капельниц не потолстеешь.

В гостиной уже красовался накрытый на четыре персоны стол, а вот хозяина не наблюдалось.

– А Карл Гансович? – спросил Иван.

– Как всегда, запаздывает, просил его не ждать. Может вообще заявиться за полночь. Поэтому приступим.

На этот раз Лариса Андреевна показала не только своё изумительное умение готовить, но и такую настойчивость при угощении, что Иван выбрался из-за стола с трудом.

Когда они оказались в квартире Ольги, напереживавшаяся за эти дни девушка легла спать пораньше – ей с утра нужно было на студию, – а Иван сел за ноутбук. И обнаружил, что его компьютер кто-то включал и пытался вскрыть пароли. Похоже, что и вскрыл. Но загруженная напоследок программа страховки благополучно уничтожила файлы с попытками расшифровки текста.

«Ну, тут к гадалке не ходи, и сомневаться не стоит, – подумал Загралов. – Базальта просто заставили приволочь мой ноут. Но никакого компромата не нашли… Это – плюс. А что имеется в минусе? М-да! В минусе у меня опять ожившая, да ещё и разросшаяся паранойя. Уж мне ли не знать, как в такие вот переносные компьютеры специалисты могут вставить какой угодно «жучок». И всё, что я тут напишу, посредством Интернета отправится… эх, неважно куда отправится, главное, что все мои действия с этой минуты станут прозрачными. И как быть? Проверить и узнать, а потом обезопаситься я никак без приборов не смогу… а значит, придётся искать нечто новое для решения вопроса».

Но чтобы не вызывать подозрений у возможных наблюдателей, не стал просто сидеть и грустить, а просмотрел поступившие сообщения и ответил на кое-какие письма.

Ну и попутно думал, как привлечь специалиста к решению своей проблемы. Или как-то выйти на специализированный криптоаналитический компьютер. Помочь мог (если удастся его уговорить, не раскрывая тайны) Евгений Олегович Кравитц. Он же – Кракен. Он же – друг детства. Он же умнейший и всё соображающий журналист. Обмануть такого трудно, заинтересовать – легко. Нужно будет поговорить об этом при завтрашней встрече.

Посидев еще немного за ноутом, Иван отправился под бочок к Ольге.

Встретились друзья опять в кафе, но теперь уже в «Ёлках-Палках» на проспекте Мира. Забрались в самый дальний уголок под раскидистыми искусственными деревьями, взяли по «телеге» закуски и приступили к общению.

Евгений сразу же потребовал, чтобы Иван изложил все те события, которые предшествовали гибели Базальта. По сути, он знал почти всё благодаря своей пронырливости и связям в нужных кругах, но его интересовали чисто житейские мелочи, связанные со всеми этими киношниками и бандитами. Иван подробно всё рассказал, но о полицейском упоминать не стал. Просто сказал, что преследователей кто-то спугнул.

– Конечно, о мертых или хорошо, или ничего, но главная вина лежит всё-таки на Илье, – вынес вердикт Кракен, выслушав друга. – Ты-то в этих делах не смыслишь, а вот он просто обязан был довести дело до конца, а не оставлять как есть. Сразу бы арестовали того режиссёра, всех его товарищей-гопников, и сидели бы они сейчас за решёткой как миленькие. Статья за попытку похищения – это ещё то лекарство! Моментально надо было заявить, не давать спуску! А твой приятель отнесся к этому наплевательски. Мол, подрались да и разошлись, с кем не бывает. А эти гниды на пару дней притихли, а потом решили отомстить чужими руками.

– Постой, – стал соображать Иван. – Так они не сами разбойничали? Других мудаков арендовали?

– В корень зришь! Но не все такие умные оказались, чтобы дома отсиживаться. Только двое не пошли на утренний разбой в доме Резвуна. Четверо из тех, что вас гоняли в сквере, уже нынче трупы.

– И кто эти двое, что не пошли?

– По показаниям Шулеминой… ну, подруги Резвуна, Елены Дмитриевны, были найдены как сам «шутник», как ты его называешь, так и один из его подручных, который в тот день волок упиравшуюся девушку в сауну. По её же подсказке был изъят на квартире Резвуна и травматический пистолет, принадлежавший «шутнику», с его отпечатками пальцев. Так что теперь обоим сидеть немало и в совсем не тепличных условиях.

– Гады! Их не сажать надо, а тоже прибить на месте!

– Ша! Чего ты так раскричался! – резко осадил Кракен товарища. – Поверь мне, порой такую шваль и убивать не надо. Их на зоне после статьи об изнасиловании сделают «петухами», а это наказание похуже, чем просто лёгкая смерть.

Загралов задумался над такими утверждениями, признавая в душе их справедливость. И всё-таки сказал:

– Ну, отсидят они, ну, станут кончеными пидорами, а потом? Выйдут на свободу и вновь будут гадить, пакостить и заниматься разным сволочизмом. А так издохнут и не будут больше кислород переводить.

Женька печально развёл руками:

– Конечно, подавляющее большинство народа тоже так думает, но ты забываешь о демократии и толерантности. Где это видано: весь мир проповедует отмену смертной казни, а мы начнём стрелять преступников на месте? Как же! И потом, у нас же нельзя без перегибов… А если начнут попросту отстреливать и честных, неудобных для власти людей? И попробуй тут выбери золотую середину: чтобы и закон соблюдался, и все преступники были наказаны по заслугам, и невинные под раздачу не попадали. Ведь сам знаешь, как бывает порой слепа и несправедлива государственная машина наказаний.

Вспомнив свои недавние мытарства в следственном изоляторе и у безопасников, недавний арестант вынужден был признать, что Кракен прав. Чего уже греха таить, часто в тюрьмах и на зоне оказываются воистину невинные люди.

– Да знаю… – вздохнул он. – Проходили…

– И это тебе ещё повезло, на свободе гуляешь даже после второго ареста. Кстати, найденные у тебя в воскресенье ключи от моей квартиры сослужили отличную службу. Туда нагрянули с обыском, неофициальным, что для меня весьма неприятно, – но нет худа без добра. Следом за безопасниками ломанулись обиженные на меня бандиты. И встретили там тёплый прием.

И Кракен со смехом пересказал, как всё происходило и чем закончилось.

– Вот всегда бы так наши доблестные правоохранительные органы действовали, – сказал он, завершив повествование, – я бы им лично десятину от зарплаты отдавал без сожаления. Теперь о твоей жене. Утром она позвонила моему главреду и устроила скандал. Требовала опубликовать опровержение и наказать автора за очернение её доброго имени. По её словам, она ни в чём не виновата. Вы якобы полюбовно решили разойтись и договорились о дележе имущества. А ты ещё и решил переехать на постоянное место жительства в Индию. Имущество вы продали, ты забрал свою долю. Но при этом стал требовать ещё деньги, угрожая, что при желании можешь забрать всё. Бедная женщина, естественно, возмутилась и ответила отказом. И уехала отдыхать с новым другом. А сейчас вот она в шоке от возведённой на неё напраслины и сама собирается подавать на тебя в суд за угрозы. Вот так-то дела поворачиваются…

У ошеломлённого Загралова просто не нашлось слов. Гнев захлестнул его, и, уже не контролируя себя, он стал мысленно ругать жену и желать ей подавиться украденными у него деньгами. В какой-то момент он вдруг с испугом понял, что сейчас потеряет сознание. Спохватившись, вцепился в столешницу, прикрыл глаза и попытался расслабиться, резко меняя направление мыслей и представляя перед собой золотистое яблоко на ветке.

– Грава, тебе плохо? – обеспокоенно спросил Кракен.

Иван открыл глаза:

– Ненавижу эту падаль!

– Могу только посочувствовать. По большому счёту, если она правильно подсуетится в нужных местах, то тебя же и сделают виновным. И посадить могут.

– Меня?! За что?!

– Да за что угодно, к примеру – за красивые глазки. Машина правосудия порой слепа и неразборчива. Забыл?

– И что мне делать? – растерянно спросил Иван.

– Главное, не поддаваться на провокации. Но ещё лучше – езжай в Индию. Да, да! Не сомневайся, совет верный. Пока тут всё сгладится и утрясётся, поживёшь себе спокойно. Если туго со средствами – я подкину. А потом по Инету найдёшь нормальную работу.

Ивана побег в Индию уже не устраивал, но он промолчал.

– А насчет твоих бомжей, – продолжал Кракен, – дали по тормозам.

– Это как?

– А вот так. Шум поднялся большой, рыть начали серьёзно. А теперь следствие свернули. Потому что поступила директива: не копать это гнилое дело с гнилыми бомжами. Дескать, не те члены общества, чтобы о них переживать. Туда им и дорога.

– Но как же так? – недоумённо спросил Загралов. – Была бы хоть смерть от палёной водки, или там от переохлаждения… А то ведь самым изуверским способом замучили людей! Как можно такое дело закрыть?