Текст книги "106 пропавших часов"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава двадцать шестая. Визит дипломата

Вот и подошла контрольная по арифметике. Завтра будет. Готовиться к ней с Тимкой и Пончиком Вова считал бесполезным. Разве за один вечер разберешься в том, что ребята три недели учили. А контрольную надо написать не меньше, чем на тройку. Пораскинул Вова умом и кое-что придумал: Пончик сидит за Мишей Зотовым и будет решать с ним одни и те же примеры. Миша отличный математик, и Пончик должен списать контрольную у него. Потом Пончик перешлет решение Вове. А уж Вова – Тимке. Но Тимка сидит в другом ряду. Значит, для того чтобы он решал те же примеры, ему надо пересесть. Удобнее всего ему поменяться местами с Андрюшей Хромовым. Тогда Тимка будет сидеть прямо за Вовой. Тут уж и пересылать ничего не нужно. Положи тетрадь в сторону, он все и спишет.

Разработав такой план, Вова отправился к Андрюше. По дороге надо было бы забежать в магазин. Мама велела купить масло. Но перед контрольной, когда дорога каждая минута, можно обойтись и без масла.

– Чем занят, труженик?: – здороваясь, спросил Вова Андрюшу.

– Многозначные числа складываю, – ответил тот, – завтра ведь контрольная.

– Да, завтра, – притворно усталым голосом протянул Вова и пошутил: – Пять плюс пять – от двойки не убежать.

– А ты что не готовишься? – спросил Андрюша.

– Как – не готовлюсь! – усмехнулся Вова. – За этим и к тебе пришел.

Андрюша очень обрадовался. Засуетился. Пододвинул к своему столику второй стул.

– Садись, будем вместе разбираться. Я уже сочетательный закон повторил. Но ничего, еще раз пройду. Примеры вместе порешаем.

– Примеры – дело десятое, – отмахнулся Вова, – мне с тобой поговорить надо.

Вова посмотрел на Андрюшу долгим, испытующим взглядом, точно гипнотизер на свою жертву, и спросил:

– Ты хочешь, чтоб мы все написали контрольную без двоек?

– Конечно, – закивал головой Андрюша, – а ты разве не хочешь?

– Спрашиваешь! – ответил Вова. – Сейчас нам получать двойки нельзя. До старта считанные дни остались. Одна двойка все испортить может.

– Может! – согласился Андрюша.

Вова еще раз посмотрел на Андрюшу испытующим взглядом и медленно проговорил:

– Завтра ты, как придешь в школу, пересядешь на место Тимки, а он на твое. По-нял?

– А зачем? – опросил Андрюша.

– Не догадываешься? – в свою очередь спросил Вова. – Чтобы я сидел с ним в одном ряду. Ясно?

– А… – неопределенно протянул Андрюша.

– Значит, пересядь! – приказал Вова и предупредил: – Только ты не специально пересаживайся, а будто тебе это место больше нравится или ты у стенки сидеть хочешь. Чтоб Оксанка ничего не подумала, – и, заговорщически подмигнув Андрюше, Вова пошел к Тимке. Нужно было предупредить и его.

Глава двадцать седьмая. Не ожидали!

Утром по дороге в школу Вова размечтался: «Как все-таки он много делает, чтобы у Тимки не было двоек. Другой и не подумал бы бежать вчера к Андрюше, договариваться. Лучше бы лишний час погулял. А Вова не может так. Раз обещал отряду помогать Тимке в ученье, расшибется, а поможет. Он не бесхарактерный Пончик».

– Ты сразу на Андрейкино место садись, – входя в класс, напомнил Тимке Вова.

Тимка так и сделал. Сунул свой портфель в парту, за которой Андрюша сидит. А портфель не лезет. Там Андрюшины книги лежат.

– Эй, Хромой, держи свою макулатуру, – крикнул Тимка и хотел бросить папку с книгами Андрюше. А тот как подскочит к нему с поднятыми кулаками:

– Не тронь!

– Как это – не тронь? – удивился Тимка. – Вы ж договорились. Забыл, что ли?

– Не тронь! – снова выкрикнул Андрюша и весь задрожал. – Не пересяду я.

– Ты в уме! – еле сдерживая злость, спросил ело Вова. – Сейчас контрольная начнется.

– И пусть! – дрожал Андрюша. – Если бы просто так, пересел, а для обмана не…

– Не дури! – оборвал его Вова.

Но их уже окружили ребята.

– Из-за какого обмана? – сунулась Райка Соркина.

– Выкладывайте, что затеяли, – потребовал Сеня Снежков.

– И скажу! – решился Андрюша.

Вова показал ему кулак и прошипел, как индюк:

– Попробуй только!

– Не боюсь вас! – выкрикнул Андрюша.

– Говори! Не бойся! Ничего они не сделают, – зашумели ребята, – говори!

Но тут вошла в класс дежурная Нина Астахова и объявила:

– Контрольной не будет. Иван Петрович заболел. У нас свободный урок.

– Вот и пересаживаться незачем, – пошутил Тимка, – а ты шумел! – Он хотел разрядить обстановку, а получилось еще хуже.

– Вот они зачем Хромова пересаживали, чтоб новенький мог контрольную списать, – ахнула Оксана.

Что тут началось! Одни накинулись на Вову с Тимкой, другие хвалили Андрюшу за честность и храбрость. А возмущенная Оксана потребовала, чтобы ребята немедленно обсудили позорный поступок Чуркина. Вова так и подпрыгнул на парте, точно ужаленный. Слово-то какое подобрала – «позорный»! А Оксана продолжала:

– Раз Чуркин хотел пересадить Ромашкина, значит, они слабо подготовились к контрольной.

– Нет, не слабо! – закричал Вова. Теперь кричать было безопасно: контрольной-то не будет.

– А вы докажите это, – сказал Олег, – решите хоть такие, нетрудные примеры.

Он взял мел и в наступившей тишине написал на доске несколько трехзначных чисел, поставив между ними знаки «плюс» и «минус».

Вова ужасно возмутился. На каком основании им устраивают экзамен? Что Олег, учитель, что ли? Он хотел нагрубить, прикинуться обиженным. Но Вася, который стоял рядом с ним, точно телохранитель, одернул его:

– Чего спорить. В самом деле не знаем.

– Они сами уроки не учат и Тимку сбивают, – сказал Андрюша Хромов, – больше я им ни за что уроки списывать не дам!

– А ты давал?! – ахнула Оксана.

– Всего-то один раз, – буркнул Вова.

– Приходят чуть свет в школу и клянчат, – добавил Миша Зотов, – ни стыда, ни совести!

Оксана совсем расстроилась.

– Мы вам такое важное поручение дали, – сказала она, – а как вы к нему отнеслись?!

«Надо же! «Как отнеслись?!» – усмехнулся Вова. – Да у него, может, потому и времени на уроки не хватает, что все думает, как Тимку вытянуть да ученьем заинтересовать. А тут такая критика. Не ожидал Вова этого».

– Чуркина с Букиным нужно штангой по голове стукнуть, чтоб в сознание пришли, – сказал с места Сеня Снежков.

«Глупость сказал, – подумал Вова, – стукнуть штангой, так можно совсем сознание потерять». А Миша Зотов поддержал его.

– Чуркин и Букин несознательные, не настоящие пионеры, – заявил он. – Если так будет продолжаться, им не к лицу носить красный галстук.

Вова сегодня пришел без галстука. Но уж теперь-то он его не забудет надеть. Назло Мишке. Ишь, что выдумал. Ему, белобрысому, галстук к лицу, а Вове с Васей нет. Вова не выдержал и сказал в отместку:

– Ты тоже давал Пончику уроки списывать!

– Каюсь, давал, – признался Миша, – совершил отрицательный поступок. Больше не повторю.

За Мишей выступила прошлогодний председатель совета отряда Вера Толкачева. Она все записала на бумажку и принялась отчитывать Чуркина по шпаргалке.

– Правильно говорят, Чуркин главный заводила, – прочитала Вера, – он сбивает Букина и Ромашкина.

Вова хотел опять взвиться, но Тимка и Пончик крепко держали его за куртку.

– Сиди, как мышь перед кошкой, – шепнул Тимка.

– На мой взгляд, – продолжала читать Вера, – Чуркин не может подтягивать новичка. Тиму необходимо перекрепить. Кроме того, я вношу предложение совету отряда объявить Чуркину, как главному виновнику, строгий выговор.

«Как главному виновнику», точно в суде. Отрядный прокурор!» – И Чуркин потребовал слова. Поднялся решительно из-за парты, а что хотел сказать, не знает. Никак не найдет зацепку, чтоб хоть чуть-чуть оправдать себя.

– Садись, – подождав немного, сказал Тимка, – молчание – знак согласия.

Вова сел и еще больше рассердился на себя.

И тут попросил слово Жора Мешалкин. У Вовы дух захватило. До чего ж хитрый человек! Ждал, когда все выскажутся, чтоб выводы сделать и свое мнение ребятам навязать.

Жора начал говорить не сразу. Сначала, не торопясь, оглядел пунцового Вову. Так оглядел, словно в первый раз видел. А потом покачал головой и сказал с расстановкой:

– «Держался Авоська за Небоську, да оба в яму упали». Лежат и подниматься не думают. – Жора сделал небольшую паузу и продолжал: – А подниматься надо. И мне кажется, Чуркин может подняться сам, без нашей помощи. Я говорю так потому, что подметил за ним неплохие черточки.

Этого Вова услышать от Жоры никак не ожидал. Даже показалось, что ослышался.

– Что ж в нем хорошего? – спросил кто-то из девочек.

– А кто позвал нас работать на стройку? – спросил в свою очередь Жора и сам ответил: – Чуркин. Кто хорошо пересдал историю? Вовка! И за Тимку он переживает. Правда, пока не так, как надо, но переживает. Верно, Чуркин?

В ответ Вова только тихо кивнул головой. До того он был удивлен выступлением Жоры.

– Поэтому я против, чтобы Тиму от Чуркина открепляли, – продолжал Жора. – Вовка – пионер и решение совета отряда должен выполнять, как военный приказ. А не выполнит, вот тогда пионерский галстук ему в самом деле не к лицу.

– Правильно! – поддержала Оксана.

А Олег сказал:

– Что ж ты за Чуркина отвечаешь? У него самого язык есть.

Хотел Вова сказать Оксане и Жоре спасибо за то, что поддержали его, да опять не смог. Какой-то противный комок к горлу подступил. Хорошо, звонок с урока выручил, а то разревелся бы, как девчонка.

Глава двадцать восьмая. Так больше жить нельзя!

Хоть и говорят, что беда объединяет, но Вове после всего случившегося хотелось побыть одному. Со школьного двора он вышел вместе с Тимкой и Пончиком, но вдруг зашагал не к их дому, а совсем в другую сторону.

– Куда ты? – крикнул Тимка.

– Не твое дело! – не оборачиваясь, сказал Вова.

Приятели потоптались немного на месте. Идти за Вовой или нет?

– Переживает… – решил Тимка.

– Он всегда так, – глядя вслед Вове, проговорил Пончик. – Пусть остынет. – И они пошли к дому.

А Вова все шагал и шагал по улице. В конце улицы был городской парк. Войдя в него, Вова хотел присесть на скамейку, но день был хороший, и свободной скамейки не оказалось. Вова огляделся и пошел по газону в глубь парка. Сейчас ходить по газонам уже разрешали. Трава пожелтела и стала вянуть. Листья под ногами валялись целыми охапками. Невеселое время осень. Вове тоже было невесело. Прямо не знал куда деть себя. Чужих людей и то видеть не хотелось. Вова с силой поддал ногой ржавую консервную банку. Она так и зарылась в куче желто-грязных листьев. Сильный удар! Только куда сильнее ударили его сегодня одноклассники. Не кулаками ударили. Кулаками – что, он бы сам сдачи дал. А они словами били, да еще справедливыми. Тут сдачи не дашь. Такие слова жгут человека, как раскаленный песок на речке. Вова громко, с шумом выдохнул из себя воздух. Хотелось вместе с ним выдохнуть и все неприятности. Но не получилось. Даже еще тяжелее стало. Точно неприятности от сердца к горлу подвинулись. Встали комом и ни с места. Вот ведь и контрольной не было, и двойки они не получили (можно сказать, повезло!). А так скверно Вова себя еще никогда не чувствовал. Видно, не в двойках дело. Хитрить, оказывается, плохо. Вот что! Целые дни после волнуешься. Поживешь так до Нового года и поседеешь от переживаний. Один сегодняшний сбор чего стоит! Все на Вову накинулись, точно пчелы в улье. А он разве не такая же пчела?

«Нет, не такая», – разубедил сам себя Чуркин. И вспомнил, как еще в четвертом классе учительница рассказывала им про пчел, которые ничего не делают: мед не собирают, ульи не сторожат. Только едят. Таких пчел называют трутнями. Так вот он, Вовка, со своими дружками для их класса эти самые трутни и есть. Разве не обидно?! Ну, Вовка, может, еще не совсем трутень. Он все-таки старался, чтоб Тимка двойки не получал. Старался, а весь класс против него встал. Значит, не так, как надо, старался. Удивительно! В прошлом году иногда он с Пончиком у кого угодно уроки списывал, и ребята совсем не сердились… А сегодня вон какой шум подняли. Видно, выросли и понимать стали больше. Они – больше, а Вовка, выходит, меньше, раз ложным путем хорошие отметки добывать вздумал. Сколько времени на то ухлопал! А что толку? Занимались бы они с Тимкой и Пончиком как следует, уже кучу хороших отметок имели бы. Все рады были бы. Как-то Сергей Сергеевич сказал, что плохая отметка огорчает учителя больше ученика. Значит, и хорошая радует больше. Да что говорить! Разве ботаничка не была довольна, когда Чуркин получил четверку за дикорастущие травы? И не только ботаничка. Олег тоже весело подмигнул Вове. И Оксана на перемене ему улыбнулась. Даже Жорка во время Вовиного ответа головой одобрительно кивал. Жорка… а он, оказывается, справедливый. И как Вова до сих пор не замечал этого? Если бы не Мешалкин, Вова прямо не знал, куда ему деться. А как он испугался, когда Жора из-за парты поднялся. Думал, живого места на нем не оставит. А Мешалкин на его защиту встал. Вот тут и разберись в товарищах. Не так-то это просто. Пока Чуркину одно ясно: так дальше жить нельзя. И Пончика с Тимкой нужно в руках держать. Требовать с них все так же строго, как учитель с учеников. Это Вове Евгения Федоровна велела. Послушал бы он ее тогда, в учительской, все хорошо было бы. Ну, ничего, Вова теперь так поступит. Раз он «заводила» и Тимка с Пончиком под его дудку пляшут, пусть попляшут еще. Да так, чтобы все ребята, а вместе с ними и Евгения Федоровна опять назвали бы Вовку «заводилой». Только уж на этот раз в другом смысле.

Глава двадцать девятая. Вовина бухгалтерия

Пончику с Тимкой тоже было не по себе. Посидели они молча во дворе, на бревнах. Потом пошли к Тимке. У него на диване посидели. А от Тимки к Вове пошли. Надо же узнать, что он намерен делать. Может, придумал, как им отличиться, чтоб ребята не так сердились. Пришли Тимка с Пончиком к Вове и видят: сидит их командир за столом и пишет на большом листе бумаги какие-то цифры. Сперва крупные, а потом все мельче и мельче. Наверное, решил, что на все цифры ему листа не хватит. Увидел Вова своих друзей и показал им исписанный лист:

– Вот, полюбуйтесь! За три недели ученья мы потеряли сто шесть часов.

– Как – потеряли? – не поняли приятели.

– Ни делом не занимались, ни отдыхом, – сказал Вова, – будто этих часов у нас не было. Если так пойдет дальше, – Вова указал на другой столбик цифр, – в год мы потеряем одну тысячу сто двадцать часов. А если мы проживем лет восемьдесят, то у нас из-за такого поведения могут пропасть восемьдесят девять тысяч шестьсот часов.

– Да ну! – удивились Тимка с Пончиком.

– Точно! – подтвердил Вова и разделил полученную сумму на двенадцать. Получилось 7 тысяч 466 с половиной дней или (новые подсчеты) 20 лет 5 месяцев и 16 дней.

– Ужас! – ахнул Пончик. – Больше двадцати лет пропадет.

– Значит, мы и проживем не восемьдесят лет, а только пятьдесят девять, – сказал Вова, – представляете, какая могла получиться катастрофа!

Он пришпилил листок с расчетами к стене над столом и объявил:

– Давайте заниматься. Больше так жить нельзя!

– У тебя же мать дома, – шепотом напомнил Пончик.

– Мать ученью не помеха! – отрезал Вова и раскрыл портфель с учебниками.

– Может, сначала установим железные сроки, в которые мы подтянемся, – предложил Тимка.

– Нет уж, – решительно возразил Вова, – сперва приготовим уроки. А то пока подсчитаем, еще время уйдет. А я больше не хочу зря терять его.

– И я не хочу, – согласился с ним Пончик.

– А я что, рыжий?! – сказал Тимка и тоже полез в портфель за учебником.