Текст книги "106 пропавших часов"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава семнадцатая. Ничего особенного

Помогать рабочим на стройке нравилось всем ребятам. Но больше других этой работой увлеклась Оксана. Ей было приятно наводить порядок в новых, только что отстроенных помещениях. С большой охотой Оксана подбирала по своему вкусу обои для комнат, когда об этом просили девочек маляры, красила фанерные щиты для балконов. И особенно радостно было встречать новоселов. Но Оксане очень хотелось придумать что-то новое, за что похвалили бы ее отряд не только новоселы и строители, а все люди с их улицы. Ведь вот придумали ребята из пятого «Б» приносить старым людям лекарство из аптеки. Их за это даже в дружинной стенгазете отметили. А что такое же хорошее сделать отряду Оксаны – она никак не могла придумать. Отчаявшись, Оксана решила посоветоваться с родителями.

– Пусть каждый ученик вашего класса научится беречь школьную форму, тогда он много радости принесет в дом, – предложила Оксане мама.

– Уж ты окажешь, – отмахнулась Оксана, – такое обязательство и брать неудобно.

– Ай-ай-ай! – укоризненно покачал головой папа. – Как ты разговариваешь с матерью.

Оксана смутилась, а папа внес свое предложение:

– Научитесь-ка вы быть вежливыми. Вежливому человеку все рады.

– Пионеры, папа, должны быть вежливыми и без обязательств, – сказала Оксана и огорчилась: наверное, она так ничего и не придумает.

– Вот мы и скисли, – засмеялся папа, – да любым хорошим делом можно людей обрадовать. А дел таких не пересчитать.

– Ну, назови хоть одно! Назови! – потребовала Оксана. – Я тоже так думала, а за что ни возьмусь, все уже делается.

– Ладно, – сказал папа, – так и быть, жертвую для тебя часом. Пошли на улицу.

Оксана обрадовалась. Папа ее работал в обкоме партии инструктором, часто ездил в командировки и с Оксаной бывал очень редко. Не разлучались они лишь в папин отпуск.

Только вышли из дома, папа предупредил:

– Смотри вокруг внимательно. Если что заметишь – скажи.

Прошла Оксана всего десять шагов, рассмеялась и сказала:

– Я галку на заборе вижу.

Папа улыбнулся и молча зашагал дальше. Через несколько шагов Оксана опять сказала:

– Вон дым из фабричной трубы идет. Ну и что?

Папа опять только улыбнулся. Так молча и прошли всю улицу.

– Смеешься ты надо мной, что ли? – нахмурилась Оксана. – Как не стыдно! Я председатель, а ничего ребятам не предлагаю. Все другие придумывают.

– Значит, кроме галки на заборе и дыма из трубы, ты ничего не заметила? – спросил папа и, посмотрев на часы у трамвайной остановки, предложил: – Время у нас есть, пройдем еще!

Перешли отец и дочь через улицу – сразу перед ними новый жилой корпус вырос. Остановился папа у корпуса и опросил Оксану:

– Ничего тебе в глаза не бросается?

– Бросается, – сказала Оксана, – дом покрасили. Он раньше серый был, а теперь желтый, красивый.

– А еще что примечаешь? – допытывался папа.

Оксана засмеялась:

– Дверь вон поцарапана, человечки какие-то на стене нарисованы. Больше ничего нет.

– И этого достаточно, – сказал папа, – пойдем дальше.

Только за дом свернули, – на углу водопроводная колонка. А из крана струйка воды течет. Кто-то не до конца ручку завернул. Оксана хотела кран закрыть, да никак к колонке подойти не может. Лужа вокруг нее большая, и грязи много.

– Как только до нее добираются, – удивилась она.

– Значит, заметила непорядок, – удовлетворенно сказал папа и направился в их переулок. Вдоль него тянулась аллейка молоденьких тополей. Их ребята всей школой прошлой весной сажали.

– Смотри-ка! – воскликнула Оксана. – Кто-то у двух тополей ветки обломал. Вот безобразие!

– Да уж хорошего мало, – подтвердил папа, – и человечков на домах рисовать не следовало бы, и когда у колонки лужа да грязь – ничего хорошего нет. – Больше папа ни слова не сказал. Да и незачем было. Оксана уже все поняла. Надо не только строителям помогать, а целую улицу под свой пионерский контроль взять. Вот и будут все рады.

Глава восемнадцатая. Тайный план Вовы Чуркина

У Вовы хлопот было не меньше, чем у Оксаны с Олегом. А может, и больше. Главная беда в том, что посоветоваться ему не с кем. Пончик всегда с ним соглашается, а Тимка относится ко всему безразлично. Даже не знаешь, что ему нравится. Живет без забот. Делает, что вздумает, или, как подметил Жора, поступает согласно пословице: «Куда глаз глянет, туда его и тянет!» Скоро контрольная по арифметике, Иван Петрович предупредил. А Тимка даже не вспоминает об этом. Получит двойку, так в первую очередь за него Вове достанется. Конечно, научить Тимку хорошо решать задачки или отвечать без запинки какой-нибудь урок Вова так быстро не мог. На это время нужно и еще способности. Вот он сидел вчера над историей куда меньше Пончика, а ответил Сергею Сергеевичу на пять. Пончику же еле-еле четверку натянули. А Тимка не то что учить, даже читать ничего не любит.

Как жаль, что дрессировщик не взял их в помощники. Тогда бы все по-другому обернулось. Бесстрашным людям и двойки простили бы. А теперь придется Тимку другим путем вытаскивать. А путь этот самый рискованный. Может быть, страшнее, чем в одной клетке с тигром находиться. От мысли, которая пришла Вове в голову, у него даже в животе похолодело. Вова задумал проникнуть поздно вечером в учительскую, завладеть журналом и поставить Тимке четверку по истории. Тогда, если он и получит по этому предмету двойку, в четверти все равно тройка выйдет. И Тимка уже сейчас может налечь на другой предмет, который ему трудно дается, а историю не учить. Все время на этот трудный предмет потратить. И его хорошо знать. Что? Ловко придумано? А поставить в журнал четверку по истории можно. Сергей Сергеевич ужасно рассеянный и забывчивый. Отметки пишет крупными цифрами, во всю клеточку. Такие легко скопировать. Трудно только завладеть классным журналом.

«Как погаснет в учительской свет, так и пойду», – решил Вова, глядя из окон дома на школьное здание.

Но свет в учительской на этот раз не гас очень долго. Наконец ее окна стали темными и бездонными, точно сруб в глубоком колодце. Вова спрятал под куртку за пояс свой дневник – в случае чего скажет, что забыл его в парте и должен взять, – и пошел в школу.

Странное у него было состояние. Ведь вот, кажется, человек добро делает – товарища от двоек спасает, а на душе кошки скребут.

Окна школы были освещены только на первом этаже. Здесь по вечерам занимались всякие кружки. При взгляде на эти окна, Вове очень захотелось вернуться домой. Нет, надо же в конце концов подтягивать новенького. Ему такое поручение дали. Вова вздохнул и вошел в школу.

– Зачем пожаловал, герой? – окликнула его нянечка тетя Нюша.

«Герой», – вздрогнул Вова и пробормотал:

– На этот пожаловал… как его… Евгенья Федоровна здесь?

– Хватился. Ей и так нет от вас покоя, не до ночи же сидеть. Ушла недавно.

– Ушла! Как же мне быть? – притворно захныкал Вова. – У меня дневник в учительской на столе… Евгенья Федоровна оставила. Я без него не знаю, что задали…

– Не хнычь, – сказала тетя Нюша и загремела ключами, – без провожатых сбегаешь?

– Если доверяете… – краснея, пробормотал Вова.

– Беги уж, – махнула ключом нянечка и отдала его Вове.

На третий этаж Вова взлетел, как на ракете. Отпер дверь и сразу чего-то испугался. Никогда еще учительская не казалась ему такой неприветливой. Вова шагнул вперед и тут же отскочил к дверям. В окно от уличного фонаря падал пучок света. Он освещал шкаф с классными журналами и стоящий на нем глобус.

Глобус был необыкновенно синим и каким-то таинственным. Вова зажмурился и поспешил найти выключатель. Но тут же погасил свет: еще кто из соседнего дома увидит. Немного погодя глаза пригляделись. Вова подошел к шкафу: «Хорошо бы он был заперт», – пронеслось у него в голове. Нет, шкаф оказался открытым. И их классный журнал, крупно надписанный 5-й «А», смотрел прямо на него. Вова взял журнал и с надеждой подумал: «Может, ручки нет». Обернулся к столу: ручка лежала прямо на чернильнице. Надо же! Фамилию Тимки отыскать было легко. Его записали в самом конце после всех учеников. Вова обмакнул перо и выписал в одной из Тимкиных клеточек четверку, составив ее из трех больших палочек, как это обычно делал Сергей Сергеевич. И сейчас же отскочил от стола, точно по нему проползла ядовитая змея. Медленно, передвигая ослабевшие вдруг ноги, Вова стал спускаться с лестницы. Что его ждет теперь через три дня, на следующем уроке истории?

Глава девятнадцатая. Как в пьесе

Когда ребята под руководством Олега Ильина собрались на следующую репетицию, главный режиссер неожиданно сказал:

– Самое важное в пьесе – это хорошая декорация. Поэтому предлагаю построить для декорации такой экскаватор, чтобы его можно было демонстрировать на сцене.

– Это здорово! – обрадовался Сеня Снежков, которому куда больше нравилось строить, чем представлять. – Тут одного шума сколько будет!

– Тогда пошли собирать металлолом, – предложил Олег, и драмкружковцы отправились на поиски стройматериала. Однако сделать действующую модель экскаватора оказалось не так-то просто.

– Без чертежей у нас ничего не получится, – заявил Олег на следующей репетиции, – надо раздобыть чертежи.

– Зачем чертежи? – возразил Миша Зотов. – У моего соседа Алика есть игрушечный экскаватор. Он совсем как настоящий. Только вместо мотора заводная пружина. Пошли посмотрим.

– Всем неудобно, – возразил Сеня Снежков, – нас шесть человек.

– Мы же по делу, – сказал Миша, – чего ж неудобного? А родители у Алика гостеприимные. В субботу у них знаешь сколько гостей было, даже у нас стулья занимали.

– Тогда пойдем все, – решили ребята.

Алик был дома. Он сидел на полу и заглядывал под экскаватор.

– Сломал! – догадался Олег.

– Все время крутился и вдруг… – смущенно пробормотал Алик.

– Докрутил, значит, – с сердцем сказал Миша Зотов, – правильно мой дед говорит, что зря тебя отец балует. Рано такие игрушки иметь! Ну, что ты понимаешь в машинах?!

– А ты что понимаешь? – спросил Алик.

– Я-то понимаю.

– Ну и почини тогда.

– Покажи, что сломалось, – попросил Олег.

Алик перевернул экскаватор набок и сказал:

– Ручка не заводится.

Олег потянул торчащую из кабины пружину и вытащил ее.

– Отклепалась, – со знанием дела сказал он, – ну это поправимо. Если хочешь, мы можем починить. Только придется твой экскаватор забрать в школьную мастерскую.

– А надолго? – спросил Алик.

– Дня на два. Да ты не сомневайся. Мы вернем.

– Конечно, вернем, не сомневайся, – хором подтвердили артисты.

Алик подошел к висящему на стене календарю, подставил стул и, забравшись на него, перевернул два листка.

– Вот когда эта картинка с речкой и мостиком будет – принесете? – спросил он.

– Точно! – сказал Олег. – А если сомневаешься, мы тебе школьный телефон оставим. Можешь прямо директору звонить.

– Зачем ему звонить, – возразил Миша, – не принесем, он может моей маме оказать. Мы же соседи.

– Ладно, – согласился Алик, – я лучше тогда его маме пожалуюсь.

Минут через двадцать, участники будущего спектакля торжественно внесли Алькин экскаватор в школьную мастерскую. Сразу в ход пошли отвертки, молотки, клещи-кусачки. И вскоре из красивой, сверкающей машины, экскаватор превратился в невзрачную кучу колесиков, винтиков и железок.

Олег раздал каждому детали, и ребята принялись мастерить из собранного накануне железа точно такие же, но гораздо больших размеров. Через день все детали были сделаны. Оставалось только собрать их. И тут Олег предложил усовершенствовать их экскаватор: заменить заводную пружину настоящим бензиновым моторчиком. И еще он внес очень нужное предложение: убрать один из четырех роликов, на которых стоит кабина, и установить ее на трех.

Ребята не сразу поняли, для чего это Олегу понадобилось. Тогда он объяснил:

– Если мы поставим кабину на три ролика, один останется лишним, и он может пойти на другой экскаватор. Не у нас, конечно, а на заводе, где их выпускают. Представляете, какая от этого будет экономия металла при массовом выпуске.

У Сени Снежкова даже дыхание захватило от такой ценной мысли. Это же настоящее открытие. Он тут же закричал:

– Ура! Качать главного конструктора. – И ребята принялись качать Олега точно так же, как его полагалось качать по ходу пьесы.

– Вот и репетиция началась, – подбрасывая Олега, смеялись ребята.

Глава двадцатая. Тяжелый день

Ох, какой же это был тяжелый для Вовы день! Во-первых, ему ужасно хотелось спать – всю ночь в потолок проглядел. Только закроет глаза, сразу видит учителя истории, который вызывает его отвечать урок, а сам спрашивает:

– Скажи, пожалуйста, какое ты имел право ставить Ромашкину отметку. Может быть, ты займешь мое место и будешь вести урок, а я сяду за парту? – И Сергей Сергеевич садился за Вовину парту, а Вова выходил к учительскому столику и не знал, что делать.

Потом Вова испугался: надо же предупредить Тимку. А то он, чего доброго, увидит в журнале против своей фамилии четверку и скажет историку, что он его еще не вызывал. Тогда все Вовины труды пропадут. И Вова решил поступить так: подойти перед уроками к Тимке и спросить его удивленно:

– Разве историк вызывал тебя?

Тимка, конечно, сам ужасно удивится. Тогда Вова скажет:

– А, понимаю! Сергей Сергеевич иногда ставит отметки, не вызывая. У него такой метод. Наверное, ему показалось, что ты активно работал на уроке. Вот он и поставил тебе четвертку. Поздравляю, – и Вова пожмет Тимке руку.

Да, хорошо себе представлять, как все будет, а сказать Тимке так язык не поворачивался. Вместо этого вот что получилось:

– Спрашивал тебя историк? – опросил Вова.

– Ты что, когда же он мог меня опросить? – ответил Тимка.

– Это верно… что я спрашиваю… будто сам не знаю.

– Хорошо, что не спросил, – добавил Тимка, – а то, сам знаешь, что было бы…

– Знаю, – буркнул Вова и еще больше расстроился. Даже не стал слушать Оксану, которая подбежала к нему и сказала:

– У нас в классе создаются бригады, которые будут следить за чистотой и порядком на нашей улице. Ты у кого в бригаде будешь: у Жоры, Сени Снежкова или у меня?

– Все равно у кого, – махнул рукой Вова, думая о своем.

Так он переживал до урока истории. Как только Сергей Сергеевич раскрыл журнал, Вова заглянул в него, чтобы сличить, написанную им четверку с четверками, которые ставит Сергей Сергеевич, и… оцепенел. Против фамилии Тимки никакой отметки не было. Значит, как ни рассеян Сергей Сергеевич, а подделку все-таки заметил и стер. Весь урок Вова сидел, точно на бочке с порохом. Боялся даже пошевелиться и посмотреть на учителя. Каждую минуту ждал, что он заговорит о стертой им отметке. Вздохнул только со звонком. Но едва вышел в коридор, еще больше разволновался. Их отрядная вожатая девятиклассница Наташа предупредила ребят не расходиться после уроков. Будет важный разговор. Вова стал белее мела. Конечно, разговор будет о подделке в журнале. Он не выдержал и сказал Оксане:

– Мне после уроков срочно домой нужно… честное слово… маме нездоровится…

– Если нужно, иди, – поверила Оксана.

Но Вова, конечно, домой не ушел. Остался ждать Васю с Тимкой на школьном дворе. Пусть его ругают, только бы не присутствовать при этом… И вдруг Вова испугался: «А что, если вместо меня все набросятся на Тимку. Ведь ребята могут подумать, что это он поставил себе отметку. Вот так номер! – Вову даже в жар бросило. – Неужели надо идти в класс и признаваться?»

Вова помедлил, потом поднялся на крыльцо и взялся за ручку двери. Но тут дверь с шумом распахнулась, и Тимка с Васей чуть не сшибли его со ступенек.

– Что ж ты опоздал? – сказал ему Тимка. – У нас такой разговор был…

– Какой? – прошептал Вова.

– Пришла в класс Наташа и объявила, – начал рассказывать Тимка. – «Наконец-то, ребята, вы отличились, показали, на что вы способны!»

– Так и сказала? – ахнул с испуга Вова, даже не замечая, что его приятели улыбаются.

– Так и сказала, – кивнул головой Вася, а Тимка продолжал:

– «Наконец-то, – говорит, – вы себя показали». И тут вошел директор…

Вова вздрогнул.

– Вошел, значит, директор, оглядел всех и сказал: «Очень рад за вас, ребята!»

– Ра-ад? – опешил Вова.

– Да. Очень! Молодцы, говорит, мы.

– Это почему же? – спросил Вова.

– Хорошо на стройке работаем. У него, оказывается, Платон Михайлович был. Вот директор и пришел нас похвалить. Сказал, чтобы мы старались. Строители какой-то сюрприз нам готовят.

У Вовы прямо гора с плеч свалилась.

– Фу-у! – перевел он дыхание и улыбнулся. А про себя решил: «Пока история со стертой отметкой не выяснилась, надо обязательно в чем-то отличиться. Тогда меня не так сильно ругать будут. Победителей, говорят, не судят».

Глава двадцать первая. Большая неприятность

Случай отличиться представился очень скоро. На другой день в класс к пятиклассникам пришла делегация ребят из детского сада во главе с их воспитательницей. Самый круглощекий малыш забрался на учительский стул и сказал:

 
Мы ребята-дошколята,
Рано нам учиться.
Просим сделать нам площадку,
Мы хотим резвиться.
 

Пятиклассники захлопали в ладоши и обещали малышам расчистить перед детсадом площадку для игр, а когда наступит зима, сделать на ней большую гору.

Как только детсадовцы ушли, Оксана мечтательно сказала:

– Вот бы нам у строителей железные трубы попросить, которые с нового корпуса сняли. Из них замечательные качалки сделать можно.

– И турник можно сделать, – крикнул Миша Зотов.

– И параллельные брусья, – подхватил Сеня Снежков.

– Не дадут их нам, – вздохнула Рая Соркина.

– Дадут! – решительно заявил Вова. – Если хотите, эти трубы сегодня же у нас будут. Только окажите, сколько надо? Я обо всем договорюсь с Платоном Михайловичем.

– Вот здорово! – обрадовалась Оксана.

Но после уроков, когда Пончик напомнил Вове, что надо бы сходить к прорабу и спросить о трубах, а то он кончит работу, Вова отказался:

– Очень нужно. Еще не даст, тогда Оксанка засмеет нас. Мы лучше без спросу возьмем. Что в самом деле! Сколько им помогаем, неужели десяток ржавых труб взять нельзя? Даже смешно! – И Вова пошел на стройку не сразу, а часа через три, когда там уже никого не было.

Вася остался недоволен Вовиным решением. И пока тот отбирал трубы, стоял без дела и ворчал себе под нос всякие неприятные словечки вроде: «не дело», «попадет нам». Но перетащить трубы на школьный двор все же помог. Закончив переброску труб, довольный Вова хлопнул Васю по плечу и побежал в школу звонить по телефону Оксане и Сене. Сеня был назначен руководителем работ по оборудованию будущей площадки для малышей.

– Эй вы, сонные тетери, приходите скорее к школе качать меня! – прокричал Вова в трубку по очереди им обоим. Ему ужасно не терпелось похвалиться.

Первой прибежала Оксана. Вова встретил ее у входной калитки.

– Вот, полюбуйся! – широким жестом указал он на трубы. – Здесь и на турники, и на брусья, и на что угодно хватит.

Оксана так и запрыгала вокруг труб. Будь Вовка девчонкой, она расцеловала бы его: вот захотел и сделал хорошее дело.

– Во дворе трубы оставлять нельзя, – сказала она, – их ребята на металлолом растащат.

– Может, написать на дощечке, что трубы наши, – предложил подошедший Сеня, – а дощечку к трубам привязать?

– Тоже мне урок внеклассного чтения, – засмеялся довольный Вова. – Перенесем трубы временно к нам в сарай, и делу конец!

– Это надежнее, – согласился Сеня и тут же стал накладывать себе на руки чуть ли не все трубы. Ну и силач он все-таки!

Подведя ребят к сараю Алевтины Матвеевны, Вова отнял от его задней стены две доски и, юркнув в сарай, приказал оттуда:

– Передавайте мне трубы через это отверстие.

– А разве нельзя отпереть дверь? – спросила Оксана.

– От замков потеряны ключи, – не моргнув глазом, ответил Вова. – Без ключей я открывать не умею. Может, у тебя что получится?

– Вовка, – нагнувшись к щели, тихо сказал ему Вася, – как бы нам не досталось за сарай от твоей соседки.

– Успокойся, – прошептал в ответ Вова. – Она уехала на целую неделю к своей сестре.

– Разве что… – неопределенно протянул Вася и вместе со всеми стал подавать Вове трубы в сарай через дыру.

Когда последняя труба исчезла и Вова вылез к ребятам, руководитель работ на детплощадке, Сеня Снежков, спросил:

– А Платон Михайлович интересовался, зачем нам понадобились трубы?

– Нет, не интересовался, – ответил Вова и подумал: «Разве я вру? Ведь он в самом деле не спрашивал, раз я ему ничего не говорил».

– И не спросил, для чего ты их просишь? – удивилась Оксана.

– Нет, не спросил! – дубовым голосом произнес Вова и с вызовом добавил: – Мы, если хочешь знать, его сами не опрашивали.

– Как – не спрашивали? – Оксане показалось, что она ослышалась. – Вы у начальника стройки спросили?

– Никого мы не спрашивали, – грубо отрезал Вова. – Зачем? Что они, от десятка труб обеднеют?

– Вдруг эти трубы им нужны, – заволновалась Оксана, – зачем же ты так сделал?

Вова помрачнел: странная эта Клякса-Вакса. Да никто даже не узнает, что они взяли трубы. Их там полным-полно валяется.

– Ты что, Чуркин, без головы? – забасил Сеня. – Нас же могут после этого на стройку не пустить.

«И этот туда же! – усмехнулся Вова. – Ну и люди! Для них же старался, а они недовольны».

– Сейчас же иди к Платону Михайловичу, скажи ему, что ты взял трубы без разрешения, и узнай, что делать, – потребовала Оксана.

– Зачем же я буду говорить, что взял, – возразил после некоторого молчания Вова, – сначала я спрошу, можно ли взять. Вдруг он скажет «можно», тогда все в порядке. Я и уйду, будто брать.

– Опять, значит, обманывать. Да Платон Михайлович нам этого ни за что не простит. Он же начальник коммунистической бригады. Разве он может терпеть обман?! – На глазах Оксаны блеснули слезы. Она хотела сказать что-то еще, но вместо этого махнула рукой и побежала со двора. Сеня пошел за ней.

– Ну и жизнь! – вздохнул Пончик, глядя им вслед. – И зачем тебе, Вовка, понадобилось отличиться?