Текст книги "106 пропавших часов"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава двадцать вторая. Конец фальшивой отметки

Хоть и нехорошо получилось с трубами, но пережить можно. Спросит Вова у Платона Михайловича разрешение и выяснит: оставлять их или нести обратно. И делу конец. А вот сидеть на уроках истории для Вовы теперь настоящее мучение. Ну, почему Сергей Сергеевич молчит? Неужели задумал что-то? А вдруг не он стер эту отметку? Вдруг кто-нибудь в тот вечер следил за Вовой? Тетя Нюша, например? Дала ключи и решила проверить, как Чуркин слово держит, не натворит ли что. Только тетя Нюша сразу бы закричала: «Ах ты, негодник, клади журнал обратно!» Хуже всего, если Сергей Сергеевич решил, что отметку в журнал поставил себе новенький, то есть Ромашкин. Чего он стал так приглядываться к Тимке! Как в класс войдет, первым делом на него уставится. Тимке что, он знать ничего не знает. Ни истории, ни этого случая. А Вова на каждом уроке Сергея Сергеевича потом обливается.

«Нет, так больше продолжаться не может, – сказал сам себе измученный Вова, – надо признаться Сергею Сергеевичу».

Только перед этим Вове хотелось еще раз в спокойной обстановке посмотреть журнал. Если отметка стерта второпях, небрежно, значит, стер ее все-таки не учитель, а кто-то другой. Тогда признаваться Сергею Сергеевичу незачем. Он все равно ничего не знает. Нужно будет разоблачить того человека, который следил за Вовой и после него в журнал лазил. Поговорить с ним с глазу на глаз. Но, чтобы знать точно, что Сергей Сергеевич отметку не стирал, прежде всего надо было опять завладеть классным журналом. А как? Ведь его так просто ученикам не дают. Подумал Вова и сообразил, что ему делать. Завтра у них подряд два урока арифметики. Между ними большая перемена. Учитель наверняка не понесет линейку, счеты, свой портфель и классный журнал в учительскую. Оставит все на столе, под ответственность дежурного. Вот Вове и надо в это время завтра дежурить.

Утром в школе, Чуркин первым делом предложил тихоне Андрюше подежурить за него на большой перемене.

– Мне нужно в классе остаться… кое-что переписать… войди в мое положение, – попросил он.

– Дежурь, пожалуйста, – согласился Андрюша.

Но едва началась большая перемена, математик оставил на учительском столике свой портфель, линейку и счеты, а классный журнал унес с собой. Вова посмотрел ему вслед и тут же сердито крикнул Андрюше:

– Нашел дураков дежурить за себя! – и выбежал в коридор.

Всю перемену Вова возмущался поведением учителя математики: «Безобразие! Никакого доверия нам не оказывает». А потом предпринял вот что: у него дома был большой лист хорошей чертежной бумаги. Вова красиво написал на нем: «Журнал пятого «А» и опять пошел в школу. Он хотел попросить у Евгении Федоровны разрешение обернуть их классный журнал. Тогда Вова и выяснит все, что ему нужно.

Евгению Федоровну Чуркин застал в учительской одну. Она клеила заметки на большой стенд стенгазеты учителей «Наши дети». Евгения Федоровна была редактором этой стенгазеты. Она так увлеклась своим занятием, что даже не обратила внимания, кто вошел в учительскую. Вова нерешительно потоптался в дверях. Вдруг скажет: «Положи бумагу, я сама оберну». Тогда опять все пропало. А сказать так Евгения Федоровна может. Она хоть и молодая, всего год назад окончила институт иностранных языков, но строгая. У нее на уроке лучше всех дисциплина. Как кто заговорит, сразу отвечать вызовет. Поневоле молчать будешь. Но сейчас молчать было нельзя, и Вова тихо кашлянул.

– С чем пожаловал? – отрываясь от стенгазеты, опросила Евгения Федоровна.

– Вот… обложку к нашему журналу сделал… из плотной бумаги… – несмело сказал Вова и показал разрисованный им лист.

Евгения Федоровна очень удивилась и вместе с тем обрадовалась поступку Вовы. Она даже сказала:

– Признаюсь, Чуркин, я этого от тебя не ожидала.

– Люблю порядок, – заливаясь краской, пробормотал Вова.

– А на уроках я за тобой этого не замечала.

– Еще не раскачался…

– Вот оно что, – улыбнулась учительница. – И долго ты раскачиваешься? К концу года успеваешь?

– Раньше раскачаюсь, – заверил Вова. Сейчас он был готов на любые обещания. Лишь бы журнал получить.

– Буду надеяться.

Евгения Федоровна еще раз посмотрела на лист бумаги, который держал перед собой Вова, и сказала:

– Ну что ж, бери журнал, будем работать вместе.

Вова бросился к шкафу, как уссурийский тигр на свою жертву. Взял журнал и положил его на самый край длинного учительского стола, чтобы сесть как можно дальше от Евгении Федоровны.

Наступило молчание.

Евгения Федоровна клеила заметки, а Вова примерял журнал к новой обложке. Сначала закрытый, а лотом раскрыл его на нужной странице и снова стал примерять. Только нацелился в конец страницы посмотреть, где Тимкина фамилия записана, Евгения Федоровна повернулась к нему и опросила:

– Как у вас дела с новеньким? Помогаете ему?

– Помогаем, – закивал головой Вова и, будто случайно, закрылся от Евгении Федоровны бумагой. Опять весь покраснел.

– Ты требуй с него строго, как учитель с ученика, – сказала Евгения Федоровна и начала что-то писать в своей тетради.

Вова воспользовался этим, посмотрел в журнал… и чуть за голову не схватился. Все клеточки Тимки Ромашкина были пустые и чистые. Никакой отметки в них никто не стирал. Да и стирать-то было нечего. Четверка, которую написал второпях Вова, стояла на клеточку выше. Как раз против его фамилии. Ведь до прихода Тимки Чуркин был в списке учеников последним. Что же делать?

– Ты что приуныл, помочь тебе? – спросила Евгения Федоровна и подошла к Вове.

– Нет, нет, я сам! – Вова вскочил и случайно толкнул учительницу. И тут с ручки, которую она держала, упала на журнал большая, фиолетовая капля.

– Ой! – вскрикнула Евгения Федоровна. – Давай скорее промокашку.

Пока они искали промокашку, клякса в журнале расплылась и залила не только фальшивую отметку, а и ту настоящую, которую Вова получил, исправляя двойку. Но это его совсем не огорчило. Главное, все было покончено с фальшивой отметкой.

– Придется нам с тобой завтра каяться Сергею Сергеевичу, – покачав головой, сказала Евгения Федоровна.

– Придется, – с радостью согласился Вова.

Глава двадцать третья. Представление отменяется

Чудесный экскаватор сделали участники будущего спектакля. Один ковш чего стоил. Он был величиной с пасть маленького бегемота. Как раскроется перед кем-нибудь, даже страшно делается. А с каким шумом экскаватор передвигался на своих гусеницах – прямо уши затыкай!

Ребята поставили его в слесарной мастерской, на самом видном месте. Там решили теперь и репетировать. Только на следующее утро пришел Миша Зотов в класс и спросил Олега:

– Куда вы экскаватор перенесли?

– Никуда не переносили, – ответил Олег, – в слесарке стоит.

– Нет его там, – сказал Миша и побледнел, – неужели похитили?

– Как – похитили?! – сорвался с парты Олег и крикнул ребятам: – Бежим, выясним.

Бросились участники спектакля в мастерскую, а за ними и Вова. Интересно ведь, куда мог экскаватор пропасть. В мастерской ребят встретил учитель труда.

– Василий Васильевич, как же это получается? Где экскаватор? – спросил Олег.

– Вот так и получается, – развел руками учитель, – идемте к директору.

«К директору? Значит, в самом деле пропал экскаватор», – подумал Вова и тоже пошел вместе с ребятами.

Вошли горе-артисты в кабинет директора и видят: незнакомый мужчина стоит перед их экскаватором и внимательно рассматривает его.

Не пропала, значит, их машина. Только зачем она здесь оказалась?

– Конструкторы в сборе, – сказал учитель труда незнакомцу. – Прошу вас.

Незнакомый мужчина оглядел собравшихся и сказал:

– На днях, ребята, на городской станции юных техников открывается выставка технического творчества. От вашей школы по рекомендации учителя труда мы берем на выставку эту модель. Должен сказать, что ваш экскаватор далеко не совершенен. В нем есть неточности и ошибки. Но меня он порадовал тем, что вы не просто скопировали его, а внесли в его устройство что-то свое, новое. Для конструкторов это очень ценное качество. Поздравляю вас!

Представитель станции юных техников подошел к ребятам и пожал каждому руку. Вове тоже. Ведь он не знал, что Чуркин прибежал сюда из любопытства. После этого конструкторы вышли в коридор и стали толкаться и хлопать друг друга по спине, выражая этим свою радость.

– Вот как все обернулось, – сказал сияющий Олег, – думали быть артистами, а стали изобретателями. Может, нам еще что-нибудь сделать? Знаете, какая интересная машина электрический трактор. Ею можно управлять на расстоянии. И не одной сразу.

– А как же спектакль? – спросил тихоня Андрюша.

– Не состоится, – без сожаления ответил Олег, – ведь у нас теперь нет декорации.

– Ну и повезло вам, – сказал Вова, – сразу на городскую выставку попали.

Он побежал в класс и на первом же уроке, отгородись «Ботаникой» от своей соседки Нины Астаховой, написал Тимке и Пончику одинаковые записки: «Все время думайте, что нам сделать на школьную выставку. Мы во что бы то ни стало должны завоевать на ней первое место!»

Глава двадцать четвертая. Сюрприз

Происшествие с трубами окончилось благополучно. Строителям они оказались не нужны. И в субботу ребята снова отправились на стройку. Их попросили привести в порядок один из подъездов того самого корпуса, на котором Оксана с отцом увидели нарисованных углем человечков. Первым делом Оксана раздобыла краску и закрасила человечков. А вот с царапиной на двери дело обстояло хуже – ее закрасить не удалось. Уж очень была глубокая. Поохали ребята, но ничего сделать не смогли. После этого Оксана с Жорой написали плакат и прикрепили его на доску, которую рабочие повесили у подъезда. Первое объявление было обращено к будущим юным жильцам и выглядело так:

 
Ребята, следите за своим домом,
Пусть он всегда останется новым.
 

Когда порядок в подъезде был наведен, ребята позвали прораба, чтобы он принял их работу. Платон Михайлович осмотрел все лестничные клетки и сказал:

– Благодарю за помощь. Спасибо. Хочу также сказать вам вот о чем. Через месяц мы кончаем эту стройку и переходим на другую. Начнем строить для вас в центре города Дворец пионеров. В том дворце будет комната юных космонавтов. Вот мы на своем совещании и решили, пусть эту комнату строит под нашим руководством ваш пионерский отряд. Конечно, если к тому времени вы будете так же хорошо учиться.

– Будем! – закричали ребята.

– Не подведем!

– Еще лучше учиться станем!

– Вот и отлично! – заключил Платон Михайлович.

Домой ребята шли взволнованные. Стараться-то теперь как нужно! Вдруг пятый «Б» их опередит. Тогда он и комнату космонавтов будет строить.

– Как поедим, сразу за уроки садимся, – строго предупредил Вова своих приятелей, – к тебе, Пончик, придем.

– Буду ждать, – с готовностью сказал Вася и побежал в свой подъезд. На двери в почтовом ящике что-то белело.

– Бабушка, дай скорее ключ! – крикнул Вася. – Наверное, письмо от папы.

Бабушка подала ключ. Маленький, блестящий замочек щелкнул, и в руках Васи очутилась красивая открытка со звездным небом и летящей космической ракетой. На открытке было написано:

«Уважаемый товарищ Вася Букин, напоминаем тебе, что в школе, на дружинном сборе, посвященном старту всесоюзных соревнований на лучший пионерский отряд, откроется выставка самоделок. Если ты любишь мастерить, то можешь принять в ней участие. С пожеланием успехов. Совет дружины».

Но не успел он кончить есть, как к нему прибежал Вова.

– Смотри, что мне прислали, – размахивая открыткой, похвастался он. – «Уважаемый товарищ Вова Чуркин». Читай!

– И я «уважаемый товарищ», – с полным ртом солидно ответил Вася.

– И я! – появляясь на пороге, крикнул Тимка. – Я тоже открытку получил.

Вова сличил открытки друзей со своей и не без ехидства спросил:

– Что же вы, «уважаемые товарищи», будете делать на выставку?

– А ты что? – поинтересовались Вася с Тимкой.

– Еще не придумал. Но все дни голову над этим ломал.

– Вот и я тоже голову ломал, но ничего не придумал, – сказал Вася.

– Уж ты ломал, – усмехнулся Вова и тут же спросил вошедшую в комнату бабушку Васи: – Анна Арефьевна, вот если бы вас пригласили в школу на праздник юных мастеров, что бы вы к нему сделали?

– Испекла бы слоеный торт, – не задумываясь, ответила бабушка. – Вкуснее покупного пирожного вышел бы.

Мальчики знали, что слоеный торт был гордостью Анны Арефьевны. Но сейчас ответ бабушки их не устраивал.

– Нам надо такое сделать, чтобы всех ребят поразить, – сказал Вова. – Вроде Олега с драмкружковцами. Их экскаватор сразу на городскую выставку попал.

Начали думать, что сделать, но ничего интересного не придумывалось.

– По заказу думать трудно, – сказал Тимка.

– Может, ночью что приснится, – предложил Пончик.

– А если не приснится? – возразил Вова. – Уж лучше самим мозгами пошевелить.

Вова опять задумался, а Вася с Тимкой вопросительно уставились на него.

– Вы не ждите, а сами мозгами шевелите, – сказал Вова и тут же воскликнул: – Знаю!

– Что знаешь? – спросил Вася.

– Знаю, что нам делать. – Вова забегал по комнате, потирая руки. – Вот он – взлет фантазии! Ура!

– Ну что? Говори скорее! – потребовали товарищи. – Что придумал-то?

– Мы сделаем на выставку макет комнаты космонавтов. Той самой, которую будем строить.

– Для чего?

– Потом ее оформят по нашему проекту.

– А если не будут по нашему проекту оформлять? – опросил Вася.

– Если проект понравится, сделают, – убежденно подтвердил Тимка.

Мальчики тут же принялись фантазировать, какой они представляют себе комнату юных космонавтов в новом Дворце пионеров. Вова даже взял лист бумаги и стал рисовать макет будущей комнаты. На одной из стен он развесил портреты летчиков-космонавтов. Потолок изобразил в виде звездного неба. У дверей, с одной стороны, нарисовал Доску почета с именами лучших дружин их города. А с другой – стенд под названием «Наше будущее». На нем Вова нарисовал ракету, в которой весь их класс летит после окончания школы на Луну. Посередине комнаты Вова изобразил стоящую на колесах модель первого космического корабля «Восток-1». Рисовал Вова плохо и поэтому каждый нарисованный предмет подписывал.

Когда рисунок был готов и Тимка с Васей как следует разобрались в нем, Вова попросил их зажмуриться и представить себе будущую комнату космонавтов по его проекту. Друзья зажмурились и… остались довольны. Комната космонавтов им понравилась. После этого по предложению Вовы мальчики расписали дни и часы, когда они будут делать свой макет. Ведь времени до открытия выставки школьных самоделок осталось совсем немного.

Надо было все учесть и рассчитать.

Глава двадцать пятая. Еще одна неприятность

В воскресенье утром Вова прибежал к Васе на шутку встревоженный.

– Что с тобой? – открывая ему дверь, спросил Вася.

– Алевтина раньше времени вернулась и наши трубы в сарае обнаружила! – сообщил он.

Вася досадливо причмокнул губами.

– Раскричалась, – продолжал Вова. – «Дай, – говорит, – людям палец откусить, так они руку съедят. Я Ромашкиным не для того сарай предоставила, чтобы его всякой ржавчиной заваливать».

– Она, значит, подумала, что Тимкин отец сарай трубами завалил? – спросил Пончик.

– В том-то и дело, – подтвердил Вова, – хорошо, что они все в кино ушли. А то она уже к ним звонила.

– Надо что-то предпринять, – сказал Вася, – пошли к Сеньке, посоветуемся.

Снежков приходу ребят обрадовался:

– Посмотрите, какую мне мать рабочую куртку шьет. Я в ней буду Дворец пионеров строить. Еще мастерок себе сделаю и совсем настоящим каменщиком стану.

– Погоди ты со своим мастерком, у нас неприятность, – сказал Пончик.

Узнав, что случилось, Сеня рассердился не на шутку.

– Так бы дал тебе, Чуркин, чтоб не обманывал. Всегда с тобой в историю попадешь. Хорошо, что трубы оказались уже не нужны. А то бы знаешь, как ты мог Платона Михайловича подвести. А сегодня Тимкиного отца подвел. Вот сейчас он вернется, и может скандал вспыхнуть.

– Конечно, может, – подтвердил Пончик.

– Надо до его прихода вашей соседке все рассказать, – потребовал Сеня.

– Пошли скажем, – со вздохом согласился Вова.

Ему очень не хотелось рассказывать о своей затее Алевтине Матвеевне. Ведь тогда она узнает про потайной вход и забьет его. Да еще матери пожалуется. Начнут вместе ахать, что из Вовы неизвестно кто вырастет. Очень приятно слушать!

Когда мальчики подошли к Вовиному подъезду, он вдруг заупрямился:

– Не пойду к соседке! Что хотите делайте!

– Пойдешь! – грозно прорычал Сеня. – Ведь на Тимкиного отца думают.

Неожиданно лицо Вовы приняло хитрое выражение.

– Знаю, что делать, – обрадовался он. – Ты, Пончик, покарауль здесь, чтоб Алевтина в сарай не пошла. А мы с Сеней сейчас все вынесем из сарая и наведем в нем порядок. Вот и дело с концом. Пусть думает, что это все ей померещилось. Она же в домовых верит.

– Неужели верит?! – удивился Сеня и сказал: – Тогда пошли. Только скорее, пока Тимкин отец не вернулся.

– А если Алевтина в сарай пойдет, ты, Пончик, свистни нам, – предупредил Вова.

– Не умею я свистеть, – сказал Вася.

– Ну тогда петухом покукарекуй. Только громко.

– Ты в своем уме?! – надулся Вася. – Что это я буду при твоей соседке кукарекать. Уж лучше я как-нибудь зарычу или филином ухну.

– Ладно, ухай филином, только задержи ее, чтоб мы убежать успели.

– Как задержать?

– Ну, поговори с ней, – сказал Вова.

– О чем? – испугался Пончик.

– Хоть о погоде, – предложил Вова. – «Какая сегодня хорошая погода. Не правда ли? Так и хочется выйти из дома погулять».

– Ох, – вздохнул Вася, – лучше я с Сеней в сарай полезу.

– Ничего не лучше, – возразил Вова, – ты целый час пролезаешь. Кряхтишь, как старик. Карауль здесь!

Вова и Сеня убежали. Вася проводил их тоскливым взглядом и начал прохаживаться по двору, поглядывая во все стороны.

Прошло минут десять. Во дворе никто не появлялся.

«Посмотрю, как у них дела идут», – подумал Вася. Он сделал несколько шагов по направлению к сараю и вдруг услышал за своей спиной сладкий голосок Раи Серкиной:

– Ты что здесь делаешь, Пончик?

– Понимаешь, что у нас случилось, – начал было Вася, но, сообразив, что перед ним «беспроволочный телеграф», замолчал.

– Что случилось, где? – обрадовалась Рая.

– Да так… вообще, – замялся Вася и вдруг бухнул: – Сорока яйцо снесла!

– Ой, Васенька, где же это яйцо? Покажи! Я ни разу не видела сорочьих яиц, – затрещала Рая.

– Отстань! – отмахнулся Вася.

Рая прикусила губу и, прищурившись, сказала:

– Меня не проведешь. Затеял ты что-то. Ишь, как глазами-то стреляешь.

– Чего «затеял», – передразнил ее Вася. Он уж был не рад, что заговорил с Раей. – Шла бы своей дорогой. Гуляю я, воздухом дышу.

– А вот и не дышишь, вот и не дышишь! – замотала головой Рая. – У тебя вид испуганный. Чего ты по сторонам озираешься?

– Кати отсюда! – неожиданно рассердился Вася и подскочил к Рае.

– И не покачу, и не покачу, – заспорила Рая. – Останусь и все узнаю.

«Мало того, что первая болтушка, еще и упрямая», – подумал Вася и нарочно безразличным голосом сказал:

– Ну и оставайся, пожалуйста. Жди у моря погоды.

Спокойный тон Пончика немного охладил желание Раи остаться. Но, чтобы досадить Васе, она все-таки решила немного постоять с ним.

Вася посмотрел на нее, хмыкнул и зашагал по дорожке от сарая к дому. А Рая зашагала от дома к сараю. Встретившись на обратном пути, они молча отступили, каждый в свою сторону, и разошлись, метнув друг на друга взгляды-молнии.

Вася был человек уравновешенный, но упрямство Раи вывело его из терпения. Когда они поравнялись в третий раз, Вася не выдержал и сказал:

– Уходи подобру-поздорову, а не то я из тебя лепешку сделаю.

– Ой, Васенька, – пропела Рая, отбежав от него на всякий случай, – сделай, пожалуйста. Я еще никогда не видела себя лепешкой.

Вася стал примериваться, как бы ему напасть на Раю, чтобы сразу напугать ее и обратить в бегство, но тут хлопнула дверь Вовиного подъезда и из него вышла Алевтина Матвеевна. Вася тотчас оставил Раю в покое и пошел навстречу Вовиной соседке.

– Здравствуйте, Алевтина Матвеевна, – изобразив на своем лице улыбку, сказал он.

– Здравствуй, здравствуй, – пробормотала Алевтина Матвеевна, направляясь, как показалось Васе, прямо в сарай.

– Алевтина Матвеевна, – крикнул Вася, обгоняя ее и пытаясь остановить, – вы это… какая сегодня погодка-то. А?

– Какая погодка? – не поняла Алевтина Матвеевна.

– Такая… безоблачная, – нашелся Вася, – хочется вам, наверное, погулять?

– Ты что это разговорился? – подозрительно оглядывая Васю, спросила Алевтина Матвеевна. – Уж не натворил ли что?

– И мне кажется, что он что-то натворил, – вмешалась Рая. – Вас про погоду спрашивает, а из меня хотел лепешку сделать. Очень странно ведет себя.

– Лепешка из тебя несдобная выйдет, – засмеялась Алевтина Матвеевна и, отстранив Раю с дороги, снова направилась к сараю.

– Ррр… ох-ты!.. Ууух-ух! – зарычал и заухал позади Вовиной соседки Вася.

Алевтина Матвеевна вздрогнула и обернулась:

– Ты что озоруешь? Ну, погоди, я твоей бабке нажалуюсь. Нет того, чтобы делом заняться. Посмотрел бы, как настоящие пионеры себя ведут.

– Где смотреть-то? – опросил Вася.

– Хоть у водопроводной колонки. Лужа там была огромная. Я из-за нее даже в сухую погоду галоши надевала. А сегодня иду в галошах, а лужу-то ребята песком засыпают.

– Там бригада Оксаны Чернушенко хлопочет, – сообщила Рая.

– Вот это пионеры! – сказала Алевтина Матвеевна.

– А мы что? Мы тоже хорошие дела делаем, – заморгал глазами Вася и, увидя появившихся из-за сарая Сеню с Вовой, радостно добавил: – А ухал я не вам, а товарищам. Вон они идут.

– Ишь ты! Смирный-смирный, а тоже рычит… я тебе! – погрозила ему пальцем Алевтина Матвеевна. И зашагала к сараю.

Рая, не увидя больше ничего интересного, убежала со двора. А мальчики поспешили подкрасться к сараю с противоположной стороны и припали к щелям. Как раз в этот момент Алевтина Матвеевна, отгремев ключами, открыла скрипучую дверь сарайчика. В ту же минуту ребята услышали ее возглас:

– Господи! Что же это делается! Уж не привиделось мне все!

– Привиделось! – пробасил Сеня Снежков и со смехом первый побежал от сарая.