Текст книги "Рождение Ассира (СИ)"

Автор книги: Юрий Кузьмичёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– А как? Научи! – с надеждой взглянул на меня великан, а я подумал, что из-за его размеров иногда забываю, что по сути он еще совсем пацан; – У меня просто…. Понимаешь, никогда еще ни за кем не приходилось ухаживать. А ты вон как! Одну декаду как в миру и уже две самки! Расскажи, как?

– Как, как. Хрен его знает как. Стечение обстоятельств! Я сам никого под венец не тянул. Ну, да ладно, – махнул я рукой; – Записывай или запоминай, папа Ксандр расскажет тебе тайну покорения женских сердец. Значит, одеваешь камзол с галстуком, шляпу широкополую и рубаху по ярче, в одной руке букет цветов, в другой лютня. Подходишь, даришь букет, встаешь на одно колено и, так небрежно перебрав рукой по струнам, поешь ей песню! Если дама улыбается и продолжает слушать – можешь галантно обнимать и вести в спальню, а если дала лютней по башке, то видимо либо букет неудачный, либо певец ты хреновый. Просто же не понравиться девушке такой красавец орк как ты не можешь? Значит учишь другую песню и по той же схеме, – закончил изливать поток сознания я на энергично кивающего орка, а потом мы вышли под свет лучей огромного палящего солнца, пробивающего багряными лучами полотно жидких серых облаков. Я вдохнул полной грудью свежий горный воздух, выгоняя из легких затхлость и сырость пещер. Все-таки нам везет, что давно нет дождей, хотя середина осени для них самое время. Тут хоть месяца и называются по-другому, но количество примерно тоже, только состоят они из четырех декад, потому год примерно на четверть длиннее Земного.

– Ксандр. А что такое галстук? – подумав с минуту, решил поинтересоваться орк, – и еще. Я не умею играть на лютне. Лишь секирой могу вырезать музыку боя!

– Да ты поэт, насколько мясник может быть поэтом! Галстук – это такая тонкая полоска дорогой материи, халифатского шелка например, которая наматывается вокруг шеи кругом и висит одним из концов до пояса, – объяснил я как мог; – а играть уметь не обязательно. Вон, в трактире поймай барда какого-нибудь и тащи с собой. Он тебе сыграет музыку, а ты пой, – отделавшись от довольного таким легким выходом из ситуации орка, я подошел к краю обрыва и посмотрел в сторону степи. Тысячи километров изумрудного моря простирались до самого горизонта и, казалось, заканчивались на краю земли. И не поверишь, что где-то там, далеко, северная, единственная на этот материке, империя. Рабовладельческая, кстати. На южной стороне степи таким в открытую грешили только Халифат и Эмират, что близ пустыни Корчи. В других странах была, разве что только, долговая кабала. Хотя с учетом бесправности простонародья, коего было процентов этак 95 в соотношении с благородными – свобода смотрелась несколько аморфной. Вроде и не раб, но если косо глянешь на какого-нибудь, хоть просто рыцаря, можешь быстро обнаружить петлю на шее или кусок стали между ребер. И цена твоей жизни – монета, в виде коронного штрафа. Золотая правда, но когда окажешься за кромкой этот факт не сильно утешит. Вообще, правовое устройство на этой части материка было довольно слабым и безграммотным. Было три основных типа законов. Это коронные – издаваемые королем и обязательные к исполнению на всей территории королевства, законы духовные имели ту же сферу действия, но, в отличии от первых, рассматривались судом духовенства. Составы судов ежегодно утверждали кардиналы герцогств. К примеру в Кремоне таких было семь, Все они образовывали «Совет Кардиналов» избирая раз в три года Декана совета. Руководил же всей системой Церкви Создателя Великий епископ (что то типа Папы) из резиденции в Валенции, столицы королевства Вали, что располагается на юге Кремона и граничит с Халифатом. Ну и, возвращаясь к законам, был еще и третий тип. Законы, вроде как, локальные. Это весь спектр указов знати на своей земле, на которой те были практически полновластными хозяевами. И чем ниже рангом был феодал – тем обычно сумасброднее. Из уроков истории память юного Ксандра хорошо вычленила момент, что количество баронов во всех королевствах, отказавшихся от права «первой брачной ночи», можно было пересчитать по пальцам одной руки. Это не значит, что благородный бегал со спущенными штанами от одной свадьбы к другой. Все было гораздо проще. Невеста, после выражения намерения в церкви на брак, обязана была сама явиться в замок своего феодала и, либо возлечь с ним или еще с кем на ложе, либо (если была дурна собой и никому не нужной) ехать обратно. В любом случае, без соответствующей бумаги духовенство у простонародья браки не заключали. И народ, кстати, совсем не роптал на такое явное ущемление их свобод. Считалось наоборот большой удачей понести от хорошей крови. В общем, помесь всевозможных видов законов, зачастую бредовых и противоречащих друг другу, порождала дикий хаос в местном судопроизводстве. Судьи банально принимали решения, которые им были удобны, находя нужные указы в покрытом пылью ворохе интеллектуального труда законотворцев, собранном за века. Ведь отменять большинство норм короли и феодалы просто забывали.

С боку подошел мой недалекий, но верный друг и сел на камень, свесив свои «изящные» ножки вниз с обрыва, порыв ветра начал кусать его жесткие волосы, сплетенные в косички, и разбрасывать их по широким темно зеленым плечам. Все таки степь создана для орков идеально. И не удивительно, что те чаще всего в своих родных краях предпочитали воевать и кочевать по пояс голыми, сливаясь, так сказать, своим окрасом с естественной средой обитания. Нет, были и объективные причины. Ковать броню просто было не из чего, а если и было, то по причине отсутствия умелых кузнецов и зачастую неподходящих для их талий размеров, трофейные доспехи просто продавались торговцам. Орки настолько привыкли к такому устройству, что свою оголенность стали выдавать за признак доблести и смелости, и это стало обычаем, традицией если хотите. Но я своих орков закую в броню от пяток до макушки. Чего бы мне это не стоило. Хоть волей бога войны Харума прикроюсь. Почти неуязвимый для стрел, болтов и копий орк – это машина для убийства. Имея поразительную силу и выносливость, а также стойкую нелюбовь к процессам элементарной гигиены, полный доспех мог бы стать для них легкой и необременительной одеждой. Второй шкурой. Таким образом, уязвимыми для мечей станут лишь сочленения доспеха, но так как орки привыкли работать своими огромными секирами, их противникам будет проблематично сократить дистанцию боя до необходимой для удара человеческих мечей. А если таких железных неуязвимых башен целых полторы сотни? А если еще их амулетами против магии снабдить? Я думаю они играючи смогут перемолоть тысячное войско людей. Построить их клином и ударить в центр строя, опрокидывая противников и заставляя бежать, подставляя спины скачущей им вслед легкой конницы. Жаль только конницы нет. Но будет! Формирование боеспособной армии – одна из приоритетных задач. А вот венту в свалку пускать бессмысленно. Свой козырь в виде скорости в месте, где нет пространства они разыграть просто не смогут. Но вот как убийцы, разведчики или диверсанты – лучше них не найти. Японские синоби (или ниндзя) по количеству возможностей даже близко не сравняться с моими клыкастыми. Жаль лишь, что их мало, хорошо бы найти еще клан другой. Наверняка же кто то выжил и ждут, не привлекая внимания, прихода меня любимого. Кстати, надо бы хорошенько разобраться со всеми возможностями новых диверсантов. Есть подозрение, что Клавье давно уже марионетка, которым управляют руки умелых кукловодов в темных мантиях, чего ждать от которых в бою я не имею понятия. Потому выяснить что из себя представляют «вампиры» как маги очень важно. Можно было бы просто послать венту устроить бойню в гнезде Людовика, только вот есть причины так не делать. Во-первых, не хочу рисковать жизнями, чего уж греха таить, такой интересной игрушки как венту, ибо самому мало. Во-вторых, если идея с внедрением моей крови в рацион ритуалистов сработает, то мое присутствие просто необходимо. Ну и, в третьих, не хотелось быть в стороне от такого приключения, да и не правильно это с морально-этической точки зрения.

Из темного зева пещеры вынырнули фигуры десяти мужчин в черных тканевых штанах и многослойных нагрудниках из прессованной кожи, держа в руках мешки, видимо, с золотом и отправились по тропе вниз к подножию гор, последним вышел Патриарх в компании с дочерью и еще тремя темноволосыми дамами. Дернув за плечо Грума, я прошагал следом и через какое-то время мы уже навьючивали на наших с орком лошадей благородный металл и были готовы к походу. Отправив вперед и в сторону несколько венту для разведки, мы двинулись на юг.

– Скажи, Родерик, – решил я прервать тишину через пару часов молчания; – ты говорил, что кланов венту было несколько и что они до сих пор разбросаны по материку.

– Я бы сказал по материкам. На Малом (так назывался наш) и на Большом. Но где они угнездились, остается загадкой. Правда ….

– Правда?

– Дело в том, что мы не сидели всем кланом на месте. Часто кто-то из нас отправлялся в королевства, чтобы сделать необходимые покупки, да и просто узнать, что изменилось в мире. И, при Патриархе Рицце, один из его воинов столкнулся с представителем клана орочьих венту. Так вот, есть информация, что их гнездовище находиться где-то в Проклятом лесу. Но уверенности в том, байка это или правда, нет и никто не проверял это. Да и не было нужды проверять, так как нас это не касалось.

– А моя кровь? Ты рассказывал, что кроме раскрытия Таланта она как то еще улучшает вашу магию? – продолжил я расспросы, продираясь сквозь высокие заросли травы, что местами доходили мне до пояса; – нельзя ли поподробнее?

– Как бы объяснить. Если раньше мы были, в людской оценке, по силе не выше первого круга, то теперь резко шагнули вперед на ступень, а то и целых две. Практически все венту стали мастерами магии крови, пятеро магистрами, а я архимагистром. Но это лишь сила. Знаний, к сожалению, сохранилось ничтожно мало и набор тех заклинаний, что есть у нас, остался прежним, просто прибавили а мощи. Ну и есть несколько тех, что стали нам доступны к использованию, так как раньше требовали слишком много для нашего уровня энергии изначально, как, к примеру, «кровавый огонь» или «внушение». Первое заставляет кровь противника двигаться быстрее и тем самым разогреваться, из-за чего через несколько секунд приводит к остановке сердца. C о вторым сложнее, но все, что касается разума, вообще дело очень тонкое и не легкое. «Внушение» чем-то напоминает гипноз только без ввода разумного в гипнотическое состояние. Руна с заложенной в нее мыслью накладывается прямо на мозг и должна держаться какое-то время, поддерживая энергоформу, потому заклинание выходит довольно затратным. И главное, в отличие от гипноза, когда идет обращение больше к воображению, чем к разуму и, соответственно, невозможно внушить мысль противную или несвойственную заклинаемому, в случае с «внушением» идею можно подать практически любую: от ложных чувств к кому-то, до желания убить. Но не надо путать с командой-приказом на которую способны лишь Повелители разума. В их исполнении – это уже не желание или ложное чувство, а четкий приказ к действию, заложенный в сознание.

Из всего этого монолога я сделал два вывода. Первый – попросил Родерика научить меня по дороге тому, что он умеет и начал зубрить защитное заклинание от боевой магии, а второй – мне жизненно необходимо учиться! Имея на руках такое оружие, но без инструкции к его использованию, любая встреча с магом, желающим моей смерти, может окончиться к выгоде оного. Ехать в Империю Стальда, чтобы учиться в Академии Магии, мне откровенно не хотелось, да и было некогда, а значит нужно было выжимать знания из тех, кто окружал меня: от Патриарха, до старика Эдуара. Интересно, а на Земле использование энергии мира просто не получило развитие или ее, магии, просто нет как таковой? Вряд ли. Упоминание о ведьмах имеются от древнего мира до средневековья, да и сейчас что-то подобное мелькает в СМИ современности. Другое дело, что всех кто был связан хоть как-то с колдовством искали и уничтожали. Взять 1750ые годы до нашей эры и свод законов Хамурапи, царя Вавилона. Именно там было одно из первых упоминаний наказания за колдовство, а также печально известное «испытание водой», костер за использование колдовства был и в законе «двенадцати таблиц» в Римской империи, а уж про средние века и говорить нечего. Известная булла «Всеми силами души» папы римского Инокентия Восьмого послужила началом такой чистки инквизицией, что страшно об этом было даже читать. Потому, если и были самородки научившиеся обращаться и работать с энергией мира, то скорее всего почти всех их выжгли. Да и в современности лучше с такими умениями на Земле прятаться, чем выставлять на показ. Хотя бы просто на всякий случай.

– Владыка, восточнее гор стоит лагерем караван. Это чуть больше километра восточнее нас. Наемники числом полтора десятка, – оторвал меня от размышлений и тренировок заклинания, которое я воспроизводил уже на автомате, один из «впередиидущих» венту, и на мой недоумевающий взгляд пояснил; – прости, Владыка. Просто решил необходимым доложить, – и начал уж было разворачиваться, чтобы вернуться к разведке, когда был окликнут мной.

– А что за наемники? И откуда идут? – поинтересовался я, обратив внимание на то, что солнце клонилось к закату и через час полтора скроется за горизонтом. А значит пора было задуматься о ночлеге.

– Двигаются из степи, возможно имперцы, в сторону баронств. Видел закованных в клетках разумных. Отсюда делаю вывод, что либо работорговцы, либо охотники за рабами. Только странно, почему идут не в степь, а оттуда. Такое вижу в первый раз.

– А вот мы сейчас их и спросим, – хищно оскалился я, «сделав стойку» на ненавистную еще из школьных уроков по истории профессию; – ненавижу работорговцев. Люди откровенно наживающиеся на несчастьях других с помощью силы – недостойны жизни. Родерик, выступаем к их лагерю. Мы с Грумом идем первыми. Вы незаметно держитесь на отдалении, когда вытащу мечи, убивать всех, кто будет с оружием. И постарайтесь оставить одного в качестве «языка». По окончании, остаемся на ночь там же, так что не перепачкайте все в крови.

Грум хищно оскалился и стал проверять амуницию, а я снял с лошади кольчугу и перевязь и быстро привел себя в боевое состояние. Проверим ход мечей и ножей в ножнах, я двинулся в направлении указанном обнаружившим работорговцев венту. Я предпочел сперва выйти и поговорить, а не валить всех и сразу, так как не особо был уверен в том, что наемники были, к примеру, не конвоем для заключенных или еще чем-то подобным. В наблюдательности разумных, проведших много столетий в пещере, я не очень был уверен, потому лучшим вариантом была первоначальная проверка. А уж если и правда там окажутся силой загнанные в рабство разумные, тогда и можно было устроить кровавую баню, от мысли о которой кровь в венах наполнилась адреналином и тело стала переполнять сладкая истома предвкушения боя. Я ни разу не жаждал славы Спартака желающего отменить рабство или поднять простонародье на бунт против знати. Это было далеко не так. Рабство тоже приносило свою пользу. Просто систему, считай законодательство, попадания в него, нужно было грамотно отладить. Тех же преступников продавать как рабов или использовать их труд – милое дело. Нарушил правила государства – так поработай на его благо, или иными словами принес вред – так принеси и пользу. А какая польза от сидения на заднице в тюрьме или болтании на виселице? Одна лишь трата на ценное дерево, содержание стражников и питание. Но вот когда можно поймать на большой дороге любой караван, разорить его, а людей продать на невольничьем рынке пару городами южнее – это явный признак упадка. В такой стране жить просто страшно. Ну, а борьба со властью знати – это чистой воды пшик. Бессмысленный и ненужный. Потому как исчезнут одни, а на их место придут другие, да хоть те же восставшие. И как бы не стало хуже, когда наверху оказались те, кто власти никогда не имел ранее, потому как эта химера дурит голову почище абсента.

Невысокие шатры лагеря были видны издали, наёмники явно не таились. Вокруг костра и шатров стояли повозки с клетками из металла в которых сидели разумные. Со стороны, с который мы шли с орком, сидели четыре гнома, безучастными и пустыми взглядами лишенных надежды разумных, смотрящие куда-то в сумерки вечера. Часовых не оказалось и мы практически подошли вплотную к ярко горящему костру, вокруг которого суетились бородатые наемники в одних поддоспешниках. Кто-то подбрасывал щепотки специй в котел, кто-то пил из фляг и живо обсуждал поход через орочьи степи. На нас обратили внимание и стали подниматься на ноги, лишь когда мы были в метрах сорока от них.

– Приветствую славных воинов! Мы путники, что хотели бы погреться у вашего костра, – поднял я руку в приветствии, останавливаясь при этом.

– Посмотри, Тарик. Удачный поход с удачным завершением, – хохотнул шкафообразный наемник, который видимо был у них за вожака и радостно хлопнул своего соседа по куртке; – Добыча сама идет на наш огонек! За этих получим дополнительную цену. Ребята, бросайте оружие на землю и худого вам никто не сделает! – обратился он к нам, в то время как другие достали мечи, а пара воев взяли луки и наложили на тетивы стрелы.

– Так вы работорговцы? – деланно удивился я, намеренно пустив в голос петуха и при этом предупреждающе сжав кисть набычившегося было орка; – но в баронствах и королевствах рабства нет!

– Ахахахха! Смотрите парни, какой нам наивняк попался. Мы из Империи! А там оно есть. А так как вы в имперском лагере – то все по закону. Бросайте оружие, не злите дядюшку Дюка!

Последние сомнения были развеяны, и я с молниеносной скоростью вытащил два ножа и метнул в головы лучников, видимо мои движения для наемников показались смазанным мельканием, и они поняли что что-то неладно лишь когда услышали хрип своих товарищей, оседающих на траву, а я тем временем медленно и с наслаждением доставал из-за спины мечи. Только использовать мне их не довелось. Когда работорговцы, громко заревев, побежали в нашу с Грумом сторону начало происходить что-то страшное для них. В сумерках замелькали тени и стали сбивать бегущих на землю, оставляя на земле бездыханных с разорванными когтями горлами, и через десяток секунд у костра остался только вожак, стоящий на подрагивающих от страха ногах и смотрящий с ужасом, на то как больше десятка моих венту слизывая с рук кровь встает за моей спиной.

– Ну что ж, дядюшка Дюк, – ровным голосом проговорил я, подходя к костру и садясь возле него; – Присаживайся рядом. Поговорим о том о сем, – похлопал я рукой возле себя; – ребята, стаскайте трупы в сторону от лагеря. Завтра посмотрим что там и проверьте готовку. Поужинать нам всем не помешает, – но вот только громила явно впал в ступор и продолжал дрожать боясь двинуться с места и на мое приглашение никак не отреагировал; – Грум, дружище, посади нашего гостя к костру, да дай по морде. Видимо только так, можно привести нашего собеседника в чувство, – не обращая внимания на действия орка, я прислушался. За что-то в шорохах и тишине ночи уцепился мой слух, но вот за что? И тут я понял. Лай! Такой тонкий, приглушенный чем-то, я бы сказал даже скорее тявк, чем лай. Поднялся из-за костра, я пошел на звук и выбрел к самой большой палатке. Откинув полог, я обнаружил возле шкуры, что видимо должна была послужить ложем, небольшую деревянную коробку с металлическими штырями с одной из сторон, сбив рукояткой меча замок, откинул крышку. Оттуда на меня прыгнул черный шерстяной комок, который я, сидящий на корточках, поймал прямо у своего лица. Но щенок (а это был без сомнения был щенок) не сдался и, воспользовавшись моим замешательством, вытащил длинный розовый язык и лизнул меня в нос.

– Ого. Какой красавец! – фыркнул я, вытирая рукавом нос, и, взяв на руки лохматый комок шерсти, вышел к костру; – Грум, смотри какое чудо я нашел! – поднял я на двух руках брыкающегося малыша, размерами с крупную кошку. Он чем-то напоминал щенка алабая, такой же крупный и похожий на медвежонка. Но вот антрацитово-черная шерсть, которая при свете костра стала как-будто бы переливаться выдавала некую необычность породы.

– Это щенок собаки Альто. Очень дорогой. В подарок везли. Берите себе! – зачастил пришедший в себя Дюк; – все забирайте. Только не убивайте! Мы просто выполняли заказ! – а глазки продолжали коситься в сторону пришедших после «очистки» лагеря венту и особенно на мантию патриарха, который колдовал возле костра. Вот так вот! А на сделавшего из его глаза знатный «фонарь» слонообразного орка ноль внимания. Хотя его можно понять. Грум выглядел сейчас, приняв на руки щенка и играя с ним, настолько добродушным лопухом, что казалось не в состоянии никого обидеть и вообще ярый пацифист, а секиру он случайно нашел и несет с собой лишь, чтобы сдать как находку стражникам, которые вернут ее хозяину.

– Владыка, что делать с пленниками? – после такого обращения ко мне, подошедшей к костру Ритой, центр ужаса и страха в его сознании резко сменился в мою сторону и мне даже стало несколько неловко, и я отвел от пленника взгляд; – да ровно ничего. Поговорим сейчас с Дюком, а потом уж решим, что с ними делать. Тем более что, судя по активным манипуляциям твоего отца, ужин еще не готов. А знакомиться лучше всего за миской горячего и вкусного, – сглотнул я слюну.

Собственно сама история была, как по мне, так безрадостной. Дюк был главой отряда наемников и на самом деле состоял в гильдии, где и получил заказ с пометкой «особый». Заказчиком с такой пометкой могли выступать лишь, либо привилегированная знать, желающая сохранить инкогнито, либо темные (а иногда одно другому не мешало). Пленников: четырех гномов, двух магов, пожилого воина и ребенка аристократа, нужно было переправить через степь, на что имелась специальная грамота от верховного шамана степи (по сути карт-бланш на перемещение по территории орков). Получить такую грамоту было практически невозможно, и Дюк видел подобную вещь впервые, такие лишь изредка позволяли себе особо богатые купцы, что отправляли караваны за товарами на юг для непосредственно Императорского двора. Но самое грустное, это конечная цель наемников. Куда бы вы думали они шли? Правильно, к барону Людовику Клавье, чтоб он сгорел в аду. А точнее к главе Темного Ковена в баронствах. Зачем и почему, Дюк не знал. Так что это могла быть как просто гуманитарная помощь жертвами, так и что угодно вообще. Наемники должны были передать лишь «груз», перстень с большим рубином в золотой окантовке, испещренный непонятными письменами, ну и редкого щенка конечно. Взамен получить деньги и устраивать свою жизнь на юге, так как «подорожную» назад им никто выписать не озаботился. Но платили столько (позже сундучок с золотом в 5 тысяч монет был найден и присвоен), что воины плюнули на империю и согласились устраивать жизнь на юге. Пленных им никто не передавал. Нашли повозки с клетками, стоящими в одиночестве в лесу у границе со степью, в указанном на карте месте. В общем, из всей этой истории я понял одно. Сеть Темных сильна и опутывает, если не весь материк, то Империю Стальда точно. Это не просто дорвавшиеся до силы сборище магов, оказывается это вроде ордена, причем ордена с духовным уклоном. Секта, короче. Что характерно – было у них и божество, которому те активно поклонялись, по имени Разрушитель, и на севере бой Церкви Создателя с сатанистами велся отчаянный и кровавый. Во многом из-за этого императоры и не помышляли о походах на юг или удару по степи, а столетиями договаривался и откупался от орков. Так что, в чем-то польза для юга от Темных была неоспоримой. Больше всего меня зацепило упоминание о мальчике аристократе, что-то наемник явно не договаривал, о чем я его и спросил. После нескольких смачных ударов, Дюк все же ответил:

– Я не уверен, но есть подозрения, что это внук Герцога ла Тубал. Ярого фанатика церкви и отца главы ордена «Длани Карающей», то есть Верховного Инквизитора Империи.

– Мдаа! Весело, однако! Выходит ты, падла, своими руками выполнял заказ темных, да и еще и вел на алтарь внука человека, который с ними активно борется, – разозлился я и ударил кулаком в лицо наемника, отчего тот запрокинулся навзничь и упал, а я поднялся и стал пинать его ногами; – вот из-за таких сук как ты, ни в одном мире нет спокойствия, падла, – удары становились все чаще и сильней; – Ну ладно бы ты был Темным и верили в этого сраного Разрушителя. Так нет же! Ты, тварь, просто наживался на страданиях других. Сука, что из-за золота потворствовала попаданию людей на алтари. Мерзость! – сплюнул я на бесчувственное тело Дюка под которым начала скапливаться в лужицу кровь. Крепкая ладонь орка лежала у меня на плече, а у моих ног копошился и фыркал любопытной мордашкой, смешно покачиваясь, мой найденыш щенок. Я, выдохнув и кивнув зеленому, поднял щенка на руки и стал трепать по холке, а венту потащили тело убитого в сгустившуюся вокруг тьму.

– Ну что ты, красавец мой? Испачкал лапы! – улыбнулся я, повернувшему на бок голову и весело смотрящему на меня малышу; – как назвать то тебя? Не Палканом же. Родерик, а что эта мерзость несла про породу этого чуда? Алто, вроде?

– Магически измененные животные. Разработка ассиров и эльфов, – пояснил венту, помешивая большой деревянной ложкой варево в котелке; – я мало о них знаю. Лишь то, что вырастают они чуть больше метра в холке. Шерсть тверда и пробить металлом ее невероятно трудно, ну и имеют иммунитет к магии. Вроде бы полуразумны, но в возрасте до года разум спит и их– легко подчинить. Для того и везли его к Темным. Без сомнения.

– И этого немало. Вот значит, что ты за зверь такой, – почесал я за ухом щенка; – будешь Анубис или попросту Ану!

-Почему Ану? – полюбопытствовал Грум; – пса Харума вот звали Чаг. Красивое имя! Он рвал тела убитых воинов и доставал горячую печень, принося к ногам своего хозяина.

– Брррр, – передернуло меня, когда я представил картину доставания клыками человеческих органов; – Анубис был богом мертвых и полусобакой. А с такой мрачной черной шерстью подобная кличка нашему Ану подходит идеально. Да ведь? – взглянул я на щенка в своих ладонях и тот, все это время слушая меня неизменно держа голову повернутой на бок, радостно тявкнул и завилял коротким хвостиком; – ладно! Ведите мальчика и старого воина. Будем в порядке живой очереди выводить и говорить с пленниками. Судя по запахам из котла можно и покормить будет. Найдите какую-нибудь утварь, чашки там ложки!

Молодой пленник оказался светловолосым худощавым юнцом лет так тринадцати, ростом метра полтора, с правильными чертами лица и огромными зелеными глазами, но удивило другое. Всю дорогу до костра он жался к старому седоволосому воину с длинными «казачьими» усами, клинообразной бородой и прямой будто проглотил кол спиной. Судя по крепким покатым плечами и мускулам на руках и груди (а он был по пояс голым), мужчина находился в отличной форме (хоть и худоват от недоедания последних декад) и в свои, на вид, пятьдесят в бою мог дать фору многим юнцам. Рука воина поглаживала голову ребенка, но глаза во всю оценивали окружающую обстановку, а мозг, готов биться об заклад, прикидывал варианты бегства.

– Добро пожаловать к костру. Ваши мучители убиты и вам ничего не угрожает. Я баронет здешней земли, Ксандр де Витто, – встал я на встречу парочке и, показав на место возле костра, предложил; – присаживайтесь. Сейчас вам дадут поесть и мы поговорим. А дальше вы сами решите свою судьбу. Но я заранее приглашаю вас погостить в моем замке, чтобы привести себя в порядок и немного отдохнуть.

– Антонет ли Тубал, к вашим услугам, – представил юношу старый воин; – внук герцога ла Тубала. Я же его пестун и начальник охраны замка Самери, сэр Джон Брук. С радостью разделим с Вами ужин, сэр Ксандр. Только прошу сперва что-нибудь из теплой одежды, если вас не затруднит. Сейчас осень, а мальчик давно не ел горячего и долго спал на холодном в одних лишь обносках, – я кивнул и Рита с подругой принесла теплые шкуры, укутав в них молчаливого, затравленно озирающегося парня, а Родерик подал миски с кашей и разварившимися кусками сушеной баранины. Странное дело, но ни мальчишка ни сэр Джон уплетать пищу за обе щеки не бросились, благо что голодали не одну декаду. Оба сложили ладони скрестив между собой пальцы и закрыв глаза и, наклонив голову, зашептали молитву. Слова были слышны через одно, но не надо быть Эйнтштейном, чтобы по часто повторяющемуся имени Создателя и несколько одиозному сложению определить в этом бормотании именно молитву. Я лишь пожал плечами и приступил к трапезе, велев отнести еду остальным пленникам в их клетки. Сам я набожным никогда не был, да и семью истово верующей не назовешь. Нет, родители были довольно религиозны, но в церковь ходили крайне редко и даже икон дома не держали. Я же давно уже считал себя атеистом, хотя в душе ближе был к агностикам свято верующим, что нечто высшее существует. Мне вообще больше импонировал древнерусский пантеон богов с Перуном во главе, чем насажденное чокнутым братоубийцей православие. Ну вы сами, если углубитесь в исторические хроники поймете, что князь Владимир был явно больным на всю голову. Человек, который с младенчества варился в соку нереализованных амбиций, который самоутверждался каждое мгновение своей жизни, – поднял мятеж, убил братьев (ну пусть даже одного брата, все же допускаю, что Олег погиб не от его руки), подминал под себя всех баб как петух в курятнике. Ну не думаете же вы, что в каждой девушке русский князь находил что-то уникальное, что сподвигало его задирать подолы всем более или менее симпатичным мордашкам. Нет. Банальное желание доказать окружающим, что он сильный мужчина, а не безродный щенок, сын рабыни (рябичич). Самоутверждаться он мог начать и другим способом, но в дело вмешался случай, взойдя на Новгородский престол, юный княжич отправил сватов к дочери князя Полоцкого Рагнеде, может по любви, а скорее просто, чтобы легализовать в глазах общественности свой полуофициальный статус, вот только княгиня в жесткой форме выставила княжьих сватов взашей, таким образом, возможно сама не подозревая, нанося очередную травму больному самолюбию юнца. Это и определило для Владимира путь самореализации в «постельных» тонах. Во многих хрониках говориться, что Владимир, подавляя мятеж в Византии, проникся неземной красотой храма святой Софии и это стало толчком к принятию им православия. Допускаю, что это было так. Однако приехав из деревянной Руси в каменный град Константинополь, я думаю, очень многое из архитектурных строений не оставило русичей равнодушными. Только вот факт остается фактом, и скрыть его историкам не удалось бы ни коем образом. С чего началось, как вы думаете, крещение Руси у Владимира на самом деле? Правильно! В его фирменном стиле – с бабы. С византийской царевны Анны, которую он потребовал за подавление мятежа в Византии у Василия Второго. Выполнив свой договор и получив заверения о том, что царевну подготовят и скоро пришлют, он отбыл обратно, но по дороге, то ли понял, что его нагрели и женить на язычнике красавицу Анну никто не собирался, то ли ему об этом доложили. В итоге русичами был осажден Херсонес и поставлен ультиматум на счет женитьбы. Василий было возразил, что не может отдать христианку за язычника, но Владимир закусил удила и там же в Херсонесе был крещен. Многие историки подают нам «правильную» трактовку. Вроде как в 987 году Владимир на «Совете бояр» уже принял решение креститься на греческий манер, в 988 году осадил X ерсонес, а лишь в 989 подавлял мятеж Варды Фоки против кесаря Василия Второго. Но если подумать просто логически, то возникает масса вопросов. Если решение креститься было принято, то чего ждал Великий Князь целый год, за какое такое счастье ему пообещали в жены царевну Византии, руку которой не отдали десяткам других монархов более продвинутых в духовном и культурном плане стран, и с чего вдруг получив в жены ту о ком он мечтал он, озабоченный вопросом крещения Руси, вдруг через год всем войском идет спасать Царьград? Вы не забывайте, что самолетов и машин тогда не было и на глазок путешествия из Киева в Константинополь занимало ой как много времени. Гораздо логичнее другая, «скрытая» история. Не официальная, так сказать версия. Сперва пришли послы и попросили помощи против Варды Фоки и его восстания, было поставлено условие в виде женитьбы, данное условие было бы чересчур дерзким даже для крещенного правителя, если бы не плачевное состояние басилевсов Царьграда, в тот самый момент они бы и почки свои пообещали и по левому глазу бы не пожалели, потом мятеж русскими войсками был подавлен, но царевна не отдана, как собственно и планировалось хитрыми византийцами, из-за чего на обратном пути в Киев (по Черному морю оттого выбор осажденного города не случаен) князь осадил Херсонес и крестился лишь из-а того что это служило последней препоной между ним и браком с Анной, преградой между обладанием международного знамени его победы и его легитимности. То есть, не кажется ли вам, что первопричиной крещения Руси были все те же комплексы и желания самоутвердиться больного на голову мальчишки? Такие люди либо успокаиваются, либо окончательно теряют рассудок. Владимир храбро встал в ряды вторых. К слову, не удивительно, что такой «умный» человек не готовил почву и позволял своему народу плавно и добровольно переходить в ряды православия, а заставлял креститься насильно, приводя к царству небесному через кровь. Это был, извините, не политик, это был один из величайших мерзавцев, лишивших наш народ единства, силы в лице воинствующих богов, насадил смирение и рабское послушание, а также принесший раздрай. Не удивительно, что после такого правителя страна упала в пучину братоубийств и феодальных воин, а потом попало под татарское иго «тепленькими». Вот собственно за это я со школьной скамьи православие недолюбливал. Не само по себе, а именно в соприкосновении с истории его появления на нашей земле и последствиями. Куда ни взгляни везде православных били и побеждали. Если нашей чумой были татары, то в сердце православного мира Византию явились османы и стерли страну с карт мира, а из величайшего собора Святой Софии сделали мечеть, что ей является и по сей день. Хотя вера в Создателя и напоминала больше сильный католицизм, но в этом вопросе я был истинным ассиром и принимать веру в него не собирался.