Текст книги "Диверсант. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Сашу разбирало любопытство. Выждав немного, он подобрал банку с земли – теперь она была равномерно тёплой. Он встряхнул её. В банке что‑то булькало.

Саша поставил банку горячей стороной вниз и с другого торца вскрыл её ножом. В банке была горячая рисовая каша с мясом. Саша восхитился. Вот же немцы! Заранее готовились к войне, предусмотрели всё! В тёплое время года можно было есть и так, а в холодное стоило проткнуть крышку с окрашенного торца любым острым предметом – штыком, ножом, даже гвоздём, как находящиеся между двойным дном химикаты начинали интенсивно разогреваться. И, пожалуйста, ешьте горячее блюдо. Ловко! Саша попробовал содержимое. И вкусно! В ранце болталась ещё одна такая банка и пол буханки хлеба. «Это на завтрак, – решил он. – Уже вечереет, скоро ночь. Надо спать».

Он углубился в лес, нашёл местечко поудобнее под вывороченной корягой. Видимо, кто‑то спал здесь и до него – в углублении лежала уже высохшая трава. «Мягче спать будет», – подумал он. Нарвал ещё травы и улёгся. Автомат снял с предохранителя, вытащил из кармана пистолетик, выщелкнул обойму – в ней оставался один патрон – и зарядил снаряженной обоймой. В ней было шесть патронов. Небольшие, размером с малокалиберный патрон, только центрального боя. Невелик пистолетик, и патроны как семечки, а жизнь ему спас.

Саша улёгся поудобнее и задремал. Спал он чутко, как всегда.

Проснулся от неясного шума. Кто‑то шёл по лесу. Зверь или человек? Он взял в руки автомат. «Человек», – понял он, потому что стали слышны шаги. Неосторожно шёл человек, шумно, и направлялся он к вывороченной коряге, где уже находился Саша. Видимо, старый жилец.

На землю упало что‑то тяжёлое, послышался негромкий матерок.

Саша направил ствол автомата на неясную тень.

– Замри и руки подними!

Человек от неожиданности действительно замер в полусогнутом положении.

Саша выбрался из своего укрытия.

– Ты кто такой?

– Русский.

– Я слышу. Чего в лесу ночью делаешь?

– Тебе какое дело? Сам‑то кто?

– Сейчас прострелю башку – узнаешь! Ишь, любопытный какой! Повернись спиной.

Неизвестный разогнулся и повернулся к Саше спиной. Александр повесил автомат на шею и взял в руки пистолет. Приблизившись к незнакомцу, он споро обыскал его. Оружия при незнакомце не было.

– Снимай брючный ремень!

– Это ещё зачем?

Рукой с зажатым в ней пистолетом Саша врезал незнакомцу в ухо. Тот выматерился и вытащил из шлёвок ремень.

– Руки за спину!

Саша связал незнакомцу руки его же ремнём.

– Ну вот, теперь побеседовать можно. Садись.

Мужик неловко уселся на землю.

– Рассказывай – кто такой и почему здесь оказался.

– Красноармеец я. Пулемётный взвод немцы разбили. Иду к своим, а фронт всё дальше и дальше.

– Складно говоришь.

– Сам‑то кто?

– Да такой же, как ты. Чего принёс?

Саша давно обратил внимание на ящик, который принёс и шмякнул о землю красноармеец.

– Не знаю. Украл у немцев из грузовика. Темно, думал – утром посмотрю. Может, жратва или оружие. Мне бы всё пригодилось.

– Звать как?

– Сержант Рогозин. Сергей.

Парень Александру понравился. Не похоже, что враг, но развязывать до утра Саша его не хотел. Треснет чем‑нибудь по башке и уйдёт.

– Есть хочешь?

– Два дня маковой росинки во рту не держал.

Саша достал из ранца хлеб, отломил краюху.

– Кусай, – он поднёс хлеб ко рту сержанта. Тот откусил изрядный кусок и стал жевать.

– Ты бы хоть руки развязал, неудобно.

– Погожу до утра, – и снова поднёс кусок ко рту сержанта.

Когда весь кусок был съеден, Саша поинтересовался:

– Это ты здесь ночевал?

– Я, – не стал отнекиваться Сергей.

– Тогда я твоё хозяйское место займу, а ты рядом полежишь.

– У меня есть выбор?

– Вот и молодец. А утром разберёмся, что к чему. Только без фокусов. Вздумаешь развязаться – пристрелю. Мне проблемы с тобой не нужны.

Сержант повозился на земле – всё‑таки руки за спиной связаны, неудобно. Но заснул он быстро, даже похрапывал.

Саша позавидовал ему. Спит человек, а он, получается, при нём, как часовой, сон сержанта охраняет. Но и его сон сморил.

Несколько раз за ночь Саша просыпался, как только сержант начинал шевелиться. Но под утро угрелся и уснул глубоко.

Разбудил его сержант. Ногами стал ёрзать, пытался встать и отползти. А глаза расширены, на Сашу смотрит злобно.

– Эй, сержант! Ты чего?

– Тварь паскудная! Я тебе ночью поверил даже!

– Какая муха тебя укусила?

– Немцам продался! Полицай!

Только тут до Саши дошло. Как рассвело немного, сержант повязку на его рукаве разглядел.

– А, ты про повязку? Не обращай внимания, это для маскировки.

Но сержант смотрел на Сашу волком, хотя дёргаться перестал.

– Я тебе руки развяжу, только ты не делай резких движений – своему здоровью сильно повредишь! – Для убедительности Саша тронул рукой автомат.

Он подошёл к сержанту, развязал ремень.

– Опоясайся, не то брюки потеряешь.

Сержант поднялся и долго растирал затёкшие кисти рук, потом нагнулся за ремнём и внезапно бросился на Сашу. Но тот уже был настороже, откачнулся в сторону и подставил сержанту подножку. Сержант упал лицом в землю, попутно ударившись темечком об угол ящика.

– Ай‑яй‑яй! Мы же с тобой договорились! Вставай, но запомни – в последний раз прощаю. Был бы я действительно полицейским – сдал бы тебя полицаям, не развязывая. А ты кидаешься! Нехорошо!

Сержант поднялся, вдел ремень в шлевки брюк, затянулся.

– Открой‑ка ящик, посмотрим, чего ты у немцев стырил.

Сержант перевернул ящик, расстегнул на нём защёлки и откинул крышку. Саша взглянул и расхохотался.

– Самая бесполезная для нас вещь, которую я в последнее время видел!

– Что это?

Сержант вытащил из ящика ребристую, овальную в сечении металлическую коробку.

– Не видел никогда? Это же противогаз, в упаковке для переноски. Наши противогазы в брезентовых сумках, а у немцев – в гофре.

– Вот блин, стоило рисковать из‑за этого и сюда тащить? Я думал – консервы или гранаты.

– Кстати, о консервах. Пора позавтракать.

Саша достал из ранца последнюю банку и проткнул дно ножом. Зашипело, пошёл дым, но Саша уже поставил банку горящей стороной на землю. Сержант наблюдал за ним с интересом.

– Это что?

– Сейчас увидишь. Ложка есть?

– Как же без неё?

Сержант достал из‑за голенища сапога алюминиевую ложку, обдул.

– Садись, сейчас завтракать будешь.

Саша разделил оставшийся хлеб поровну, вскрыл ножом банку.

– Пробуй!

Сержант зачерпнул ложкой варево, подул на ложку, понюхал, попробовал.

– Вкусно!

Но что там той банки для двух здоровых и молодых мужиков?!

Сержант кусочком хлеба вытер банку изнутри.

– Эх, сейчас каждому бы по банке, а лучше – по две.

– Всё, сержант, у меня не столовая. Для себя держал, чтобы не с пустым брюхом идти.

– Спасибо, а то от голодухи слабость уже. Два дня назад удалось несколько сухарей съесть, и перед этим три дня не ел.

– А чего же в деревнях? Не дают?

– Боюсь я. Нарвался уже раз на немцев, еле ушёл.

– А ты вообще куда путь держишь?

– Так к фронту же, я говорил. А ты кто?

– По справке, что у убитого мной полицая забрал – Мыкола Левадный, а на самом деле – сержант Александр Дементьев.

– Кадровый?

– В запасе.

– Ага, вижу – староват ты для сержанта. Вместе пробираться будем?

– Пробовал уже. Вышел к своим – с документами, с оружием. А меня – в лагерь. Был на оккупированной территории – нет тебе веры.

– Ну ни хрена себе! Так сейчас тысячи таких, как мы, выходят.

– Вот тысячи в лагерях и сидят.

– Вот оно как обернулось?! А сюда как попал?

– Из лагеря сбежал, попал на передовую. А дальше – сам знаешь. Немцы прорвались, попали мы в окружение. Ночью удалось выйти, только не на восток, а на запад. Полицейского грохнул, забрал его оружие да документы в портмоне нашёл – тоже себе забрал. Хоть и липа, а всё по оккупированной земле идти сподручней. Ты же на повязку купился.

– М‑да! Думал, пробьюсь к своим – и снова в строй. Так ведь и в лагере, я думаю, не звери, разберутся.

– С некоторыми разобрались. К стенке поставили – и всё.

– Ты хочешь сказать – расстреляли?

– Именно!

Сержант задумался.

– Думаю, клевещешь ты на органы. Грешок на тебе есть, но кто нынче без греха? Однако чувствую, нутром своим чую – пугаешь ты меня, чтобы я здесь, с тобой остался.

– Частично угадал. Как на духу: грехов перед Советской властью на мне нет, а рисковать, переходя фронт, считаю неразумным. Если бы тебя сразу в строй поставили да пулемёт дали – другое дело. А в лагерь я не согласен.

– Так ты что же, войну в немецком тылу пересидеть хочешь? В тепле, под мягким боком у какой‑нибудь бабёнки? Вошь ты навозная!

– С чего ты взял, что пересидеть? Ты в армию рвёшься зачем? Врагов убивать? Так здесь их и искать не надо, полно вокруг. Только если без головы к делу подходить – сам погибнешь. Мне расклад – одного убил и сам погиб – не нравится. Десять убей, сто! Но сам живой останься! Кто после войны страну из руин поднимать будет?

– Ты прямо как политрук на занятиях заговорил.

– Знавал я одного политрука, Шумилин его фамилия. Геройский был человек, и погиб как герой. Так что не все они пустозвоны.

Помолчали немного, и каждый думал о своём.

– Так что ты там насчёт бабы говорил? – пошутил Александр.

– Тьфу ты! С тобой о серьёзном, а ты…

– Ты на себя посмотри! – честно ответил Саша. – Небрит, грязен, обмундирование рваное, оружия нет – какой из тебя вояка? Как есть леший! Ты всю жизнь в лесу скрываться будешь? А на дороге тебя любой немец сразу пристрелит – уж больно подозрителен ты.

– Так не в казарме проживаюсь, то и грязен и небрит.

– Я в таком же положении, как и ты, но даже офицер немецкий не заподозрил ничего. Да что я на тебя время зря трачу? Надумал к своим пробиваться – скатертью дорога, я не держу. Только думаю, что здесь сподручнее немца бить. Они на Москву прут, им сейчас не до тылов. Самое время их пощипать.

Саша видел, что Рогозин колеблется.

– Кстати, у меня оружие трофейное, а где твоё, сержант?

– Патроны к пулемёту кончились. Что же мне – «максим» за собой тащить? Знаешь, сколько он весит?

Саша решил прекратить бесплодные разговоры и встал.

– Прощай, сержант Рогозин. Удачи тебе!

– Постой, ты что же – один уходишь?

– Я же тебе предлагал со мной, но ты решил через линию фронта идти.

– Считай, что ты меня переубедил.

– Тогда пошли, только потом не ной и не пускай слезу, сам дорогу выбрал.

– Сержант, а куда мы идём?

– Сам пока не знаю. Надо бы где‑нибудь пристроиться для начала. Как ты говоришь – под тёплым боком у какой‑нибудь вдовушки. Вести себя тихо‑мирно, а немцам всячески вредить.

– Где же нам такую вдовушку найти?

– Это я образно.

Саша и в самом деле пока не знал, куда идти, просто шёл подальше от фронта.

Ситуация осложнилась. Их стало двое, и в одной деревне, где каждый житель на виду, им не пристроиться. Придётся или устраиваться в соседних деревнях, или рыть землянку и обустраиваться в лесу.

Саша даже остановился. А, пожалуй, это выход. Только место подходящее подобрать, чтобы и лес глухой был, и выход к железной дороге имелся. В принципе – он уже проходил нечто похожее, когда встретил Ивана Кузьмичева, часового у складов. Так они тогда еле ноги унесли – немцы облаву устроили. Тут надо или в одиночку, или собрать отряд, чтобы сила была, чтобы отпор достойный можно было дать. А люди найдутся. Вон, Рогозин нашёлся – и другие также появятся. Окруженцы в лесу есть, некоторые по деревням осели.

– Чего стоим? – прервал его размышления Рогозин.

– Топочешь ты, как носорог в саванне, – недовольно поморщился Саша. – Я вперёд пойду, а ты – метрах в десяти сзади. Под ноги смотри, на ветки не наступай, не кашляй: кашель в лесу далеко слышен. Если руку подниму – замри на месте. Опущу её ладонью вниз – ложись. Понял?

– Дело нехитрое.

И они пошли.

Глава 2

МОСТ

Двигались по лесу, вдоль опушки, не выходя на открытое место. Александр сначала обратил внимание на сорок – больно шумно они себя вели. И, судя по их поведению, в лесу или на опушке явно был чужой.

Саша поднял руку, прислушался. В отдалении слышался разговор. Кто говорит, о чём, на каком языке – не понять.

Он опустил руку кистью вниз, обернулся. Сергей сигнал понял, лёг.

Саша мелкими шажками подобрался к опушке.

Метрах в пятидесяти стоял мотоцикл с коляской, рядом с ним – два немца в серой полевой форме возились с мотором. Понятно, поломка. И возились, похоже, давно, иначе Саша услышал бы звук мотоциклетного двигателя.

Подобраться за деревьями поближе да срезать их из автомата? Немцев мотоцикл прикрывает, и потому может получиться конфуз – одного убьёт, второй же ответный огонь откроет. А учинять бой в незнакомом месте Саша не хотел – вдруг недалеко воинская часть расположена?

Решение пришло сразу. Он вернулся к Рогозину.

– Немцы там, у мотоцикла. Сделаем так. Отходим назад метров на сто – там опушка изгиб делает. Выходим на дорогу и идём к немцам. Я с повязкой – вроде полицай, а ты – вроде задержанный.

– Страшновато, я же без оружия.

– Ты когда‑нибудь у задержанных оружие видел? Когда совсем рядом будем, я их из автомата срежу.

– Но на кой чёрт они нам сдались? Обойдём по лесу.

– Я чего‑то не понял, сержант?! Ты воевать с ними собрался или от них по лесу бегать? Два немца рядом и ещё живые.

Сергей вздохнул.

– Согласен.

– Тогда отходим.

Они отошли немного назад. Выйти из леса на глазах у врага было бы непростительной глупостью. Немцы воевать умели.

Из леса вышли на грунтовую дорогу.

– Ты иди впереди, а я – за тобой.

Саша снял автомат с предохранителя, проверил пистолетик и отдал его Сергею.

– Сунь в карман – на всякий случай. Слабоват, хлопушка дамская, но если в лоб, да ещё с близкого расстояния – то наповал.

По дороге они пошли к немцам. Ещё издалека Саша стал подавать голос:

– Шевелись, большевистское отродье!

Немцы, увидев и услышав их, сначала насторожились. Один к коляске подошёл, на которой пулемёт стоял, второй расстегнул кобуру пистолета.

Саша специально чуть выдвинулся влево, чтобы была видна повязка на рукаве.

Когда они приблизились, немцы расслабились. Тот, что стоял у мотоциклетной коляски, сунул в рот сигарету.

– Гутен таг! – поприветствовал их Саша. – Большевик, зольдат, конвоирен нах шталаг.

– О! Зер гут!

Немцы оживились. А Саша сам себе удивился – откуда только он такие слова вспомнил, ведь не учил язык.

Когда до немцев осталось метров пять, Саша скомандовал:

– Хальт! Стой!

Рогозин послушно остановился. Саша вышел вперёд и показал пальцами, что хочет закурить. Немец полез в нагрудный карман.

Момент был удобный. Саша чуть развернулся вправо и нажал на спусковой крючок. Пули ударили в грудь тому немцу, что стоял у мотоцикла. Сзади сразу хлопнул негромкий выстрел, ещё один, и пулемётчик у коляски сложился пополам.

Ещё один выстрел. Саша обернулся. Это стрелял Рогозин.

– Ты чего?

– Испугался, вдруг ты не успеешь второго.

– На первый раз прощаю твою самодеятельность. Но больше так не делай. А в общем – молодец, неплохо стреляешь.

– Первым номером в расчёте был!

– Отставить разговоры! Забираем оружие и продукты – если они есть. И вот ещё что. Давай трупы забросим в коляску, а мотоцикл в лес закатим. Немцы найдут их нескоро, а мы за это время далеко уйдём.

Они осмотрели коляску. В багажнике нашли сухой паёк – несколько банок консервов и армейскую сухарную сумку.

Забросив убитых в коляску, они закатили мотоцикл подальше в лес. С дороги его не было видно совсем – Саша на всякий случай выходил на дорогу, проверял. А ещё посмотрел, не осталось ли забытых впопыхах вещей – того же портсигара, или продуктов. Сломив с дерева несколько веток, он замёл следы протекторов – ничего не должно указывать на то место, где убили солдат. Искать пропавших немцы обязательно будут, и за это возьмётся фельджандармерия. Видел уже их Саша. Форма серая, полевая, только погоны зелёного цвета, и на груди полулунной формы – латунная бляха на цепи. Как есть цепные псы! А уж искать немцы умеют, в этом им не откажешь.

Саша снял с убитого ремень с кобурой и надел его на себя. Сергей же снял пулемёт МГ‑34 с вертлюга, поцокал языком:

– Хороша машинка!

– Дарю! – ухмыльнулся Саша. – И коробку с патронами не забудь.

Рогозин взвалил пулемёт на плечо, взял в руку коробку с пулемётной лентой.

– Старшой, пистолетик тебе отдать?

– У меня уже есть, оставь себе. А теперь – ходу.

Около часа они шли быстро – Саша хотел подальше уйти от убитых. Даже в армии у немцев овчарок полно, а уж в фельджандармерии – тем более. Имел он уже «счастье» столкнуться с ними.

Вдали раздался едва слышимый паровозный гудок. Саша даже головой потряс – не почудилось ли – и обернулся к Сергею.

– Ты что‑нибудь слышал?

– Вроде паровоз гудел, – безразлично ответил тот.

Значит – не послышалось, был гудок. Карту бы сейчас, сориентироваться. Саша взял немного правее – как раз по направлению на гудок.

Через полчаса довольно быстрого хода деревья поредели, и Саша с сержантом вышли к опушке. Впереди – кочковатый лес, за ним – небольшая река и мост через неё с железнодорожными путями.

У Саши сердце забилось чаще. Мост железнодорожный через реку – мечта и лакомый кусок для любого диверсанта. Обрушить его – и движение замрёт на много дней. Мостовые конструкции быстро не восстановить, работы будут затруднены из‑за реки. Ведь для подъёма мостовых пролётов нужен кран, а сбоку от моста его не поставишь.

– Ты что застыл, как статуя?

– Так мост же!

– Через реку перейти хочешь?

– Ты что, там же часовые! Смотри внимательнее.

С обеих сторон моста стояли будки, маячили часовые с винтовками – это Саша приметил в первую очередь. И всё‑таки Сергей не диверсант, для него мост – только мост, средство для того, чтобы перейти на другой берег.

Саша стал прикидывать, что необходимо для взрыва. Если взорвать одну опору, можно обойтись полусотней килограммов тротила. Ещё нужна подрывная машинка, провода, электродетонаторы. А где их взять? Ну ладно, тол можно заменить снарядами или минами. Их достать проще – своровать с любого склада. Рискованно, но реально. Тол в чистом виде на фронте или в действующих частях ещё поискать надо. Он есть в виде начинки в гранатах, снарядах, минах – но с железной оболочкой. А это вес, поскольку снаряды ещё донести до моста надо.

Провод? Можно срезать телефонный со столбов. Но подрывная машинка или электродетонаторы? Они есть только у сапёров. Отпадает. Тогда бикфордов шнур и обычные детонаторы.

Саша стоял и просчитывал варианты – как и чем взорвать мост и где это «чем» найти?

– Так мы идём?

– Положи пулемёт, небось умаялся. Есть будем?

– Не откажусь.

– Открывай две банки трофейных консервов, сухари. Сделаем привал.

Сергей только рад был. Он прислонил пулемёт к берёзе, рядом поставил коробку с патронами. Из ранца, который снял Саша, достал консервы, сухарную сумку.

– Сержант, ты погляди, какие у немцев сухари!

У нас в армии сухари были только ржаные, а у немцев – только пшеничные, из белого хлеба, тоненько нарезанные. На сухари щедро положили содержимое консервных банок. В одной банке были сардины, в другой – тунец с овощами. Вполне вкусно и сытно, но лучше бы, конечно, с хлебом, а не с овощами.

– Ты чего надумал, старшой? Вижу – задумался.

– Мост покоя не даёт, взорвать хочу. И желательно – вместе с поездом.

– Дело! Только я – пас.

– Почему?

– Боюсь я всяких взрывающихся штучек, не ровён час – в руках сработают.

– Это я на себя беру. Думаю вот, где взрывчатку взять.

Саша решил взорвать мины или снаряды гранатой, только им верёвка длинная нужна, чтобы самому не пострадать. Схему закладки и подрыва он уже придумал, осталась «мелочь» – где‑то найти взрывчатку и доставить её к мосту. Выход один – пошарить по району, в основном – по крупным сёлам, где могут стоять немецкие гарнизоны или располагаться склады.

– Вот что, Сергей. Сейчас мы разделимся. Пулемёт и коробку здесь оставь. Хочешь – иди вдоль железной дороги на восток, а я – на запад, хочешь – наоборот. Надо искать склады боеприпасов – мины, снаряды, бомбы. К вечеру возвращайся сюда. Всё понял?

– Понял, сержант. А как я узнаю, что это склад?

– Склады со снарядами или бомбами недалеко от железной дороги будут или от шоссе. Почти всегда в глухих местах, подальше от чужого глаза – да и для населения безопасней. Поскольку склады – вещь временная, то и капитальных строений не будет. Колючая проволока, внутри ящики, часовые по периметру. Если наткнёшься – понаблюдай, что привозят, только на глаза часовым не попадись, нельзя сейчас их потревожить, насторожить.

– Уяснил. Слушай, для обычного сержанта ты много знаешь. Ты не врёшь насчёт сержанта?

– Можешь называть меня полковником, не обижусь.

– Молод ты для полковника, и стать у тебя не та. У командира взгляд властный, голос командный.

– Хорошо, согласен на капитана.

Сергей только рукой махнул.

– Когда идти?

– Прямо сейчас. Ты – туда, я – в другую сторону.

Чувствовалось – не хотелось Сергею в одиночку уходить, привык в армии к отделению, к взводу. А для диверсанта действовать в одиночку – привычное дело, даже сподручней. Надеяться не на кого, и если ошибёшься, то сам пострадаешь, никого за собой не потянешь.

Саша шёл по лесу, но далеко от опушки не отходил, держал железную дорогу в виду. Прошёл грузовой поезд, гружённый боевой техникой. Под брезентом угадывались пушки, танки. Поезд тащили два паровоза – состав был тяжёлым. Саша посмотрел на него, как ребёнок на сорвавшуюся с крючка рыбу.

Он отошёл уже изрядно – за это время прошло три поезда, из них один пассажирский. Из окон вагонов выглядывали солдаты, они весело галдели. Вот бы его подорвать! Железо – пушки, танки – можно восстановить, новые сделать. А солдат и офицеров быстро не подготовишь, это самые чувствительные и болезненные для любой армии потери.

Едва он видел грунтовку, подходящую к железной дороге, переезд – уходил в сторону и смотрел, куда она идёт. Но ему не везло: дороги шли к сёлам. Летом накатать грунтовку просто: проехала колонна грузовиков, уничтожила траву – вот и колея.

К шести вечера он устал и вернулся назад. К сумеркам едва поспел. В ночи временную базу можно не найти, никаких опознавательных знаков не было. Одна зацепка – мост.

Сергей был уже на месте, улыбался довольно.

– Ты чего, Сергей, лыбишься? Неужели нашёл что‑то интересное?

– Представь себе, нашёл. Склад немецкий, с бомбами.

Саша про себя позавидовал его удачливости.

– Завтра вместе пойдём, покажешь.

– Ноги гудят.

– Сам такой.

Они поужинали одной банкой консервов с сухарями, оставив последнюю на утро. Саша отметил про себя, что завтра кроме склада надо ещё где‑то раздобыть еды. Голодный воин – не вояка.

Они улеглись спать, и Сергей сказал мечтательно:

– Сейчас бы борща украинского с пампушками.

– Я бы от драников не отказался. Да ещё бы колбаски домашней, чтобы с сальцем да с чесночком, – поддержал его Саша.

– Давай о еде не будем, жрать охота.

Помолчали. Но спать ещё не хотелось, и Сергей спросил:

– А ты женат?

– Нет, не успел обзавестись семьей.

– А у меня жена в Киеве осталась, на сносях.

– Плохо, Киев под немцами уже.

– Знаю, – вздохнул Сергей. – Как‑то она там?

Усталость, однако, взяла своё, и сержанты уснули.

Утром они доели последнюю банку консервов. Саша приберёг в сухарной сумке два последних сухаря – вдруг не удастся добыть провизии, так хоть будет чем червячка заморить. Хотя – что значит после длительной ходьбы съесть по сухарю? Только желудок раздразнить.

К удивлению Саши, склад оказался в часе ходьбы. От железной дороги отходила накатанная грунтовка, вдоль неё направились в сторону. А там – ровное поле, вокруг – колючая проволока, за которой лежали штабелями ящики, укрытые маскировочной сетью. По периметру прохаживались часовые. Саша посчитал: с каждой стороны – по двое. Сходятся от углов, встретятся – и назад. Когда у них смена караула? Он засёк время. Оба лежали у крайних кустов, до колючки было метров пятьдесят открытого пространства. Всё на виду.

К складу подъехал небольшой грузовик, караул сменился, и грузовик уехал со старой сменой.

Вдали послышался гул моторов, и над складом проплыли бомбардировщики «Хейнкель‑111» с выпущенными шасси. На посадку идут?

Самолёты скрылись за полем.

– Аэродром у них недалеко, а склад здесь, – прошептал Сергей.

– Да понял я. Бинокль бы сейчас…

На складе могли храниться патроны к пулемётам и снаряды к авиапушкам. Тогда склад был бы для них бесполезен. Пушки калибром 20 миллиметров; таким снарядом мост не взорвёшь, да и он вместе с гильзой. Бомбы же хранятся в круглых деревянных решетчатых футлярах.

Саша до рези в глазах всматривался в штабеля, но рассмотреть что‑либо за маскировочной сеткой было невозможно. Оставался один вариант – лежать и ждать. Должны же бомбы и самолёты везти – если там именно бомбы!

– Сергей, даю задание – добыть еды. Я до вечера буду здесь.

– Где же я еды найду?

– Найди деревню какую‑нибудь, где немцев не видно. Хоть картошечки с луком, а уж хлеба дадут – совсем хорошо. Встречаемся на базе, у моста.

Сергей открыл было рот, но Саша зашипел:

– Выполнять приказ!

И Сергей отполз. Саша тоже пополз – вокруг склада. Грунтовка начиналась от железной дороги и заканчивалась у склада. По ней грузовики перевозили груз от железной дороги. Стало быть, есть ещё дорога. Вот к ней поближе надо быть.

Нашёл её Саша, улёгся поудобнее и стал наблюдать. Пригревало солнце, в траве звенели и трещали кузнечики или цикады – Саша путался в насекомых.

По полю к складу ехали три грузовика. Саша насторожился. Грузовики въехали под маскировочную сеть. Саша занервничал – ничего не видно. Что они грузят? Он набрался терпения, и оно вознаградилось. Грузовики выехали со склада, и Саша увидел – в кузове вертикально стояли обрешётки с бомбами.

– Йес! – Саша вскинул кулак.

Не любил он, когда в том, прежнем мире к месту и не к месту вставляли английские словечки. А сейчас вот у самого вырвалось.

Он отполз подальше, прислушался и встал. Коли найден склад с бомбами, то теперь надо искать гранаты. А они могли быть только у немцев. Не нравились они ему, эти гранаты на длинной деревянной ручке, прозванные на фронте «колотушками». Слабые, запал долго горит. Сюда бы нашу «лимонку», правильнее – Ф‑1. Небольшая, мощная, удобная при переноске – в карман затолкать можно.

Ещё были гранаты у немцев венгерские – как яйцо с обеими тупыми сторонами. Такая граната после броска при падении на землю взрывалась мгновенно. Причём взрыватель у неё чуткий был, граната рвалась и на поверхности воды и при падении на снег.

Саша раздумывал – в какую сторону пойти? К мосту нельзя, чтобы часовых нападением не обеспокоить. Немцы ведь гранату не отдадут, значит придётся напасть на кого‑то, шум будет. И не просто на пехотинца или офицера, а только на того, у кого гранаты есть. А с этим сложно, поскольку у тыловиков гранат при себе не бывает – не на передовой.

Ещё гранаты могут быть у служащих маршевых рот. Только немцы пешком не ходят, всё на машинах да на мотоциклах. Видел как‑то Саша кавалеристов, правда – один раз. А ещё – целую роту на велосипедах. Вот чего в Красной Армии не было, так это велосипедистов.

Он пошёл вдоль железной дороги, надеясь свернуть в сторону. Показалась тропинка. Увидев тропинку, Саша свернул на неё. И вовремя: по железной дороге уже громыхал нефтеналивной состав.

Саша аж зубами скрипнул от злости. Это сколько же бензина немцы на фронте получат? Тысячи танков в бой пойдут, сотни бомбардировщиков в небо поднимутся.

Тропинка вывела к небольшой – в четыре избы – деревушке. Просматривалась деревушка хорошо, техники, как и самих немцев, видно не было.

Саша, не скрываясь, направился к избам, имея надежду разжиться харчами.

В деревне оказались одни старики. Они накормили Сашу варёной картошкой, поскольку больше угостить его было нечем. Однако он и этому был рад, от всей души поблагодарил стариков. Он попытался расспросить их о немцах, но старые люди из деревни не отлучались и ничего сказать ему не могли.

– Ну, а деревня побольше или село есть рядом?

– Есть, – ответил один дедок, – версты две отсюда. Пойдёшь по дороге – аккурат в село уткнёшься, Тишино называется.

И Саша направился в село. Немцы тут точно были. Он ещё до села не добрался, как заметил на столбах синие телефонные провода. Такие применяли только немцы, у наших оплётка была чёрного цвета.

Село большое: две улицы, колокольня церкви над селом возвышается. А на улицах машины и мотоциклы стоят.

Из труб деревянных изб дымок вьётся, видимо хозяйки еду готовят. Но ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни хрюканья свиней Александр не услышал. Для него отсутствие собак – это хорошо, они не залают, почуяв его приближение.

Саша залез на дерево и осмотрел село, запоминая, где стоят грузовики. Он решил наведаться в село ночью, обыскать машины. Немцы порой были беспечны, особенно в начале войны. Они оставляли в кузовах боеприпасы, продукты. Но вот оружие не оставляли никогда, не было этого.

Так, семь грузовиков, две легковушки вроде «Опель‑кадета», десятки мотоциклов с колясками. Про мотоциклы не забыть бы, в багажниках колясок иногда очень нужные для него, Саши, предметы имелись – вроде консервов и подсумков с магазинами.

В селе, на небольшой площади, в здании бывшего правления колхоза явно находился штаб или комендатура. У входа на ступеньках маячил часовой. Туда периодически заходили и оттуда выходили военнослужащие вермахта.

Запомнив всё, что увидел, Саша спустился с дерева и сделал несколько приседаний, размяв затёкшие руки и ноги: сидеть на дереве было неудобно. Быстрым ходом он вернулся на базу.

Пулемёт был на месте, а Рогозина не было, но ближе к вечеру и он появился, принёс плетёную корзинку с провизией. Доволен был, как кот, объевшийся сметаны.

– Вот, старшой, еды принёс, на пару дней хватит.

И снял прикрывавшую лукошко тряпицу. В лукошке было настоящее богатство! Круглый деревенский каравай, картошка, варенная в «мундире», несколько луковиц, а главное – добрый кусок сала. Саша восхитился.

– О! Ты где разжился таким добром?

– Нашлась добрая душа.

– Долговато тебя не было.

– Кто бы мне за красивые глаза еду дал? – обиделся Сергей. – Поработать пришлось: брёвна пилил, дрова колол. Тётка одинокая, хозяйство мужских рук требует. Да ты ешь, ешь. Я сыт.

– Повезло тебе.

– Ага, звала ещё приходить.

– Ты же сам три дня назад меня осуждал, говорил, что нельзя сидеть всю войну под женской юбкой.

– Говорил, – смутился Сергей, – так мы же в тылу воюем, жрать что‑то и на войне надо.

Саша отрезал краюху хлеба, сверху положил кусочек сала, откусил. Эх, какой дивный вкус, ну просто восхитительный! Незаметно для себя он умял хлеб и сало.

– Вот что, Сергей, за еду спасибо. Однако ночью вылазку делаем в село: машины на улицах стоят. Хочу по ним пошарить, может, гранаты или ещё что‑нибудь найдём.

– Слушаюсь.