Текст книги "Диверсант. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

– Ну и славно – чего тут эшелону с солдатами стоять? Кто‑нибудь с флажком выйдите встретить.

Мужик кивнул.

– Сделаю.

– А пока уберите с глаз долой охранника – за здание, в лес.

– Петро, Василь, отнесите немца, – распорядился путевой мастер.

Немца ухватили за руки‑за ноги и унесли.

Прошло пять минут, десять – железнодорожники не возвращались.

– Иван, – распорядился Саша, – выйди, посмотри – где убитый охранник и рабочие.

Иван вернулся быстро.

– Охранник в кустах лежит, рядом со зданием, а рабочих нигде нет.

– Сбежали. Никто бы их не тронул, зря испугались.

– А что бы ты сделал на их месте? – спокойно спросил путевой мастер. – У них семьи, дети. Ты напакостишь и уйдёшь, а немцы спросят жёстко.

– Я не пакостить пришёл – воевать.

– На фронт иди воевать, – буркнул мастер.

В этот момент раздался паровозный гудок и шум приближающегося поезда.

– Сам пойду поезд встречать.

Мастер взял сигнальные флажки в чехле и вышел на перрон.

По рельсам на восток простучал на стыках поезд. Вагоны были пассажирские, но в окнах виднелись пехотинцы. Не то что у наших – везут в теплушках с надписью «Сорок человек восемь лошадей».

Через полчаса на разъезд прибыл поезд, на этот раз – грузовой. Вагоны были пусты, раздвижные двери открыты. Паровоз, пыхтя паром, набирал воду у выходной стрелки.

Снова раздался звонок телефона. От неожиданности все вздрогнули.

– Бери трубку, – приказал Саша путевому мастеру.

Когольницкий приложил трубку к уху.

– Алле!

Он долго слушал, потом сказал:

– Да, я всё понял. Пропускаем встречный поезд с хода, выпускаем с бокового пути.

Обычная работа, которая идёт на любой станции, на любом разъезде – как у немцев, так и у наших. Но Саша понял – пришло его время.

– Когда будет встречный?

– Через полчаса – воинский эшелон.

Надо было поторапливаться, времени в обрез.

– Иван, поднимай немца.

С помощью Кузьмичева начальник разъезда встал.

– Пошли. Ваня, да немецкую винтовку не забудь. – Сам Саша сунул в карман трофейный пистолет.

Они вышли на перрон и пошли к паровозу.

Отойдя от станции метров на сто, Саша сказал немцу:

– Если ты согласен нам помочь, я оставлю тебя в живых.

– Что от меня надо?

– Сейчас тебе развяжут руки. Мы вместе подходим к паровозу, ты приказываешь паровозной бригаде отцепить паровоз от поезда и ехать.

– Идёт встречный! – запротестовал немец. – Я слышал разговор, нельзя ехать! Будет катастроф! Бум!

– Будет! – жёстко сказал Саша.

– Гут! – немец кивнул.

Саша развязал ремень на его руках. Но немец, несмотря на достигнутую между ними договорённость, неожиданно скакнул в сторону и побежал к лесу. Однако гитлеровец не учёл одного – руки‑то его были связаны брючным ремнём, выдернутым из его же галифе. Брюки тут же начали сползать, немец запутался в них и упал.

Подняться ему было уже не суждено. Догнав немца, Саша ударил его ножом в сердце. Иван отвернулся от неприятного зрелища.

– Вот сука! Едва не убежал. И стрелять нельзя – вдруг на паровозе сопровождающий немецкий?

– Немцам верить нельзя, – согласился Иван. – Вон, подписали пакт о ненападении, а напали коварно.

– Проспал Сталин!

– Не, не товарищ Сталин! На это же разведка есть и НКВД с товарищем Берия.

Спорить Саша не стал. Воспитали парня так, что поделаешь.

Прижимаясь к вагонам, они подошли к паровозу.

– Я иду первым, ты – сразу за мной!

– Понял.

Саша зажал нож в зубах, ухватился за поручни и взлетел в паровозную будку. Сразу охватил её взглядом, повернулся к тендеру – нет ли немца там? Нет, одни паровозники – застыли на месте. Прямо пиратский захват! Врывается в будку человек с ножом в зубах – тут ошалеешь от испуга.

Саша вложил нож в ножны, и тут присутствующие увидели, как по ступеням следом за ним поднимается ещё один человек. Иван громыхал по ступеням прикладами обеих винтовок.

– Спокойно, мужики, я свой, русский, – обратился Саша к бригаде. – Охраны нет?

– Чего ей тут делать? Порожняк гоним, не воинский эшелон.

– Вот и ладушки. Механик, пусть кочегар отцепит паровоз от состава.

Машинист кивнул, и кочегар полез отцеплять паровоз.

– А теперь пусть твой помощник переведёт стрелку.

– Невозможно, ключ нужен.

– Тогда без него обойдёмся. Кочегар и помощник остаются здесь, на разъезде. Трогай!

– Да ты кто такой, чтобы здесь распоряжаться? Немцы же всех расстреляют!

– Вот потому людей своих оставишь здесь. Паровозом стрелку взломаем – спрыгнешь. Немцам скажешь – под угрозой оружия принудили.

Машинист кивнул, но явно нехотя. Он уже понял, к чему идёт дело. Паровоз ему свой жалко было, свыкаются люди с техникой, когда долго на ней работают. Да и не только о технике речь – немцы покарать могут.

Но и у Саши выбора не было. Взрывчатку бы ему, тогда не пришлось бы устраивать катастрофу.

Машинист по привычке протянул руку к чердаку.

– Лишнее оставь. Трогай.

Саша в той, прежней жизни сам работал машинистом метро, но на паровозе был первый раз. Неуютно: от топки – жара, везде угольная пыль.

Паровоз хоть и стоит, ведёт себя, как живой. Подкачивает воду в котёл насос, журчит она, гудит пламя, шипит пар – прямо огнедышащий дракон.

Саша стоял за спиной машиниста, внимательно наблюдая за его действиями. Вот он отпустил тормоза, двинул рычагом реверса, поднял рычаг подачи пара в цилиндре. Паровоз шумно вздохнул, окутался паром. Тяжело провернулись колёса, пришли в движение многочисленные дышла, кулисы на ведущих осях.

Стронулись с места, мягко начали набирать ход. Саша ожидал – сейчас произойдёт… Под колёсами пронзительно завизжало железо – это не выдержала стрелка. Паровоз мотнуло в сторону, он вышел на главный и единственный путь.

– Слышь, отец, пока скорость маленькая – прыгай и возвращайся на разъезд. Немцам скажешь – на стоянке я вас выгнал с паровоза, угрожая убить. Говори что хочешь, мне всё равно – хоть сумасшедшим назови. Мне бы не хотелось, чтобы бригада паровозная пострадала.

– Ну, тогда удачи!

Машинист, не теряя времени, спустился по ступеням, держась за поручни. Улучив момент, когда мимо проплыл столб, он спрыгнул.

– Ваня, подбрось угля в топку.

Иван поставил винтовки в угол и взялся за лопату. Саша приоткрывал дверцы топки рычагом, а Иван бросал в неё уголь. Паровоз набирал ход.

– Ваня, выбрасывай на правую сторону винтовки и прыгай сам.

– А ты как же?

– Как спрыгнешь, подбери оружие и скрытно, по лесу возвращайся к своим складам. Я тоже выпрыгну, только попозже.

– Я останусь!

– Рядовой Кузьмичёв, это приказ!

Иван сбросил с паровоза винтовки и спрыгнул сам.

Саша до половины тела высунулся из окна – посмотреть, всё ли нормально, не покалечился ли Иван? Но тот после падения поднялся и помахал ему рукой.

Саша посмотрел на манометр. Какое должно быть давление пара, он не знал, но на манометре была красная риска, показывающая опасно высокое давление. Стрелка до красной черты была ещё далеко.

Саша посмотрел вперёд. Пути впереди поезда были пустынны, блестели под солнцем рельсы.

Поплевав на руки, Саша взялся за лопату. Оставив дверцы топки распахнутыми, он кидал в неё уголь. Бросив с десяток лопат, остановился. На котле была бронзовая табличка: «Паровоз серии Э, сделан в Швеции». Да, недолго тебе осталось ходить, работяга. Знать, холил и лелеял тебя машинист. Все бронзовые краники, рычажки, ручечки надраены до блеска.

Саша поднял до максимума рычаг подачи пара. Стрелка указателя скорости прошла отметку «пятьдесят», потом – «шестьдесят километров».

Далеко впереди, за лесом, раздался паровозный гудок. Выглянув в окно, Саша за плавным изгибом рельсов, за деревьями увидел выдохи пара из паровозной трубы. Приближался встречный состав. Вот он, показался из‑за деревьев.

Машинист встречного паровоза заметил опасность и дал длинный гудок, а потом стал почти непрерывно подавать короткие сигналы. Из‑под колёс паровоза посыпались искры – это машинист включил экстренное торможение. Но и современный поезд тормозит километр‑полтора, а уж эти, с древними тормозами Вестингауза – ещё больше. Всё, теперь столкновение неизбежно. И место удачное – на повороте, пусть и небольшом. Вагоны повалятся с пути.

Теперь надо подумать о себе.

Саша спустился по ступенькам. Совсем рядом бешено вращались огромные, почти в человеческий рост, колёса, вверх‑вниз ходило дышло.

Саша спрыгнул, сгруппировавшись, как его учили, покатился кубарем, потом вскочил и пробежал немного, гася скорость. Удачно, даже не ушибся. Необходимо было как можно скорее убираться отсюда.

Саша рванул бежать по полю – в сторону от железной дороги, к далёкому лесу. Сзади раздался страшный грохот, потом взрыв, скрежет железа.

Обернувшись, Саша увидел, как паровозы падают под откос, на них налетают вагоны, громоздя завал. Потом до него долетели крики и вопли, полные животного ужаса. Апокалипсическая картина! Не каждый день наяву увидишь подобное.

Саша побежал дальше. К месту катастрофы быстро прибудут аварийные службы, стянутся войска, карательные органы. И неважно, кто это будет – гестапо или фельджандармы.

Саша бежал, пока не закололо в правом боку, а до леса оставалось ещё с километр. Он перешёл на шаг, восстанавливая дыхание и периодически оборачиваясь.

На месте крушения появился дым – огонь из топок паровоза перекинулся на вагоны. Дело сделано!

Перед лесом протекал ручей. Саша, хоть и смертельно устал, зашёл в него – благо он оказался неглубоким – и пошёл вниз по течению. Если немцы пустят собак, может быть, это хоть как‑то собьёт их со следа.

Он добрался до склада к вечеру, когда солнце уже начало садиться. Ещё из‑за деревьев, не доходя, подал голос:

– Иван! Ты здесь? Это Алексей!

Из‑за караулки выбежал Иван с винтовкой за плечами и кинулся к Саше.

– Живой! Как я рад тебя видеть! Ну, рассказывай!

– Чего рассказывать? Произошло крушение, военный эшелон упал с путей, возник пожар. Полагаю, погибших и раненых много.

– Вот здорово! Нашим бы сообщить!

– А зачем?

Иван смутился.

– Небось, на медаль рассчитываешь? Так не будет этого. Надо просто делать своё дело – изо всех сил. Даже когда ты один и тебе страшно, сожми зубы и делай. Страшно всем, только дураки не боятся. Задави страх в душе, переступи через него – и ты победишь.

И тут же:

– Ты кормить меня собираешься? А то проголодался я что‑то!

– Конечно, уже и стол накрыт.

Иван забежал вперёд, открыл дверь склада. Чувствовалось, что парень рад видеть Сашу.

На столе и в самом деле стояли вскрытые банки – весь ассортимент склада.

– Решил гулять на всю катушку? – пошутил Саша.

Оба поели – с аппетитом и в полном молчании.

Утром ведь только завтракали, а за день набегались, да и денёк выдался не самый спокойный.

Иван поднял глаза на Сашу.

– Это же сколько фрицев сегодня погибло?

– Думаю – рота, а может – и две. Учти, что железная дорога лишилась двух паровозов и кучи вагонов, и движение парализовано дня на три‑четыре. Всё помощь нашим.

– Ого! Ещё и какая помощь! А что завтра делать будем?

– Самого Гитлера в плен брать, – пошутил Саша. – Отдыхать будем пару дней. Опасаюсь я, что немцы погоню по следу пустят: пару собачек и с ними – взвод пехоты.

– Что, правда?

– Тут уж не до шуток. Ты ручей видел?

– Видел.

– По нему шёл?

– Нет, просто на другой берег перебрался.

– Плохо. Немцы могут по твоим следам прийти.

– Не могут. Я задолго до места крушения спрыгнул.

Саша поразмышлял. Похоже – он перестраховывается, в словах Ивана есть разумное зерно.

– Тогда давай спать. Только вот что: в караулке обоим спать опасно – могут тёпленькими взять. А выспаться надо. Идём на склад, заберёмся на чердак. Там сухо, тепло, мы ещё и матрасы постелим.

– Согласен, – отозвался Иван.

По внутренней лестнице они втащили на чердак матрасы и улеглись у слухового окна. В случае чего – всё видно будет. В торцах ещё и дверцы есть – как запасные выходы.

Однако ночь прошла спокойно. Иван спал сном младенца, и взорвись рядом граната – сомнительно, что он проснулся бы.

Саша же просыпался несколько раз, прислушивался. Своих близко нет, немцы ночью не пойдут. Самые опасные дни будут завтра и послезавтра. Собаки хорошо берут свежий след, пускать их в погоню через два дня будет бесполезно. Потому Саша и опасался.

Однако и первый, и второй день после крушения прошли спокойно – как на отдыхе. Они отъедались и отсыпались, но бдительности не теряли, караул несли по очереди.

– Ты, Ваня, как лай собачий услышишь вдалеке – сразу ко мне. Деревенской собачонке в лесу делать нечего. Если лают, значит – по наши души идут.

– Понял, Алексей.

То, чего опасался Александр, случилось на третий день. Он уже было совсем успокоился – какие собаки, когда след выветрился. Однако он уловил далёкие голоса и треск веток. Шла большая группа людей.

– Ваня, бегом за мной!

– Да я…

– Бегом! – рявкнул Саша. – Кажись, дождались мы на свою голову.

Они помчались между деревьями, удаляясь от голосов. Пересекли поляну. Саша остановился.

– Погодь‑ка!

Он взобрался на дерево, но только до середины. Если выше, ветки раскачиваться будут, и внимательный наблюдатель засечёт.

Ждать пришлось недолго. Через четверть часа из лесу вышли немцы. Много, цепью. Разъярённые и разозлённые убийствами на разъезде, захватом паровоза и последующим крушением, они устроили облаву, прочёсывая лес, как гребёнкой.

Саша сплюнул от досады. Накрылась их база, их продовольственный склад.

– Алексей! Алексей Митрофанович! Немцы!

– Тише ты! Сам вижу!

Немецкой пехоты было много – рота, как не больше. Шли цепью, солдат от солдата метрах в десяти, как сетью захватывая ширину метров в пятьсот. «Надо уходить в сторону и подальше, – подумал Саша, – с двумя винтовками нечего и думать затевать бой». Он сполз с дерева.

– Пошли влево, подальше от железной дороги.

Они побежали по лесу, потом перешли на быстрый шаг. Свернули к опушке, и Саша выглянул из‑за дерева.

Немцы уже пересекли поляну. Двигались они не спеша. Но хуже было другое. Справа, со стороны поля приближались грузовики с солдатами. «Машин около десятка, и в каждой – не менее двенадцати‑пятнадцати человек, – быстро прикинул Саша. – Кажись, мы крепко вляпались».

– Иван, тут тоже немцы! Бегом за мной!

Саша побежал, петляя между деревьями. Он хотел углубиться в лес, опережая цепь облавы. Может, повезёт, и им удастся уйти в сторону, ускользнуть от немцев.

Вдали послышались одиночные выстрелы. Что за ерунда? Немецкая цепь осталась позади, грузовики с пехотой – слева, и они ещё выгружаются. Тогда что происходит впереди?

С бега они перешли на шаг.

Застрекотала сорока.

– У, проклятая! – погрозил ей пулемётом Иван. – Выдаст ведь!

Деревья стали редеть, появились заросли малины. Лес заканчивался – он оказался не так велик. А на поле стояли грузовики, возле которых выстраивались шеренгой гитлеровские солдаты.

Немцы взяли лес в кольцо. Сзади идёт цепь, слева уже выгрузились солдаты – тоже пойдут цепью, и впереди немцы. Кольцо получилось, удавка смертельная.

Решение необходимо принимать безотлагательно – всякое промедление было смерти подобно. Что делать?

Можно было бы рвануть вправо, к железной дороге, но Саша предполагал, что и там стоят пехотинцы. Быстро и грамотно немцы окружили лес, и ни одна живая душа незамеченной из него не вырвется.

– Всё, Ваня, добегались мы с тобой! Со всех сторон немцы.

– Я сдаваться не буду! – решительно заявил Кузьмичёв. – У меня полный подсумок патронов!

– Их много, Ваня! И у них автоматы. Долго не продержимся.

– Ты уже успел повоевать, а я ещё ни одного немца не убил, – как‑то совсем по‑детски заявил Иван.

– Вырваться бы из кольца – ещё успеешь повоевать.

Но в голову пока ничего умного не приходило. Между тем по команде офицера солдаты рассыпались цепью и двинулись к лесу. В том, что это офицер, Саша не сомневался – на нём была фуражка с высокой тульей. На солдатах же – стальные шлемы на головах.

Придётся пострелять! Немцы залягут, а Саша и Иван получат немного времени – может, найдётся решение.

– Тогда выбирай позицию и готовься.

Саша лёг за кочку и положил на неё трофейный маузер. В обойме – всего пять патронов, и надо их потратить с пользой. Правда, есть ещё пистолет, но это на крайний случай, для ближнего боя. Был бы хоть армейский парабеллум, а то «Вальтер‑РР», больше для полиции подходит, потому как слабоват для боя.

Саша передёрнул затвор, нашёл взглядом офицера, прицелился и нажал спуск. Бах! Офицер неловко взмахнул руками и упал навзничь.

Рядом громыхнула винтовка Ивана, и ещё один немец упал. Остальные солдаты моментально залегли.

– Алексей, ты видел, как я его?! – не удержался, чтобы не похвастаться Иван.

– Молодец! Только в следующий раз постарайся стрелять по офицерам, капралам и пулемётчикам.

– Понял!

– И патроны попусту не жги – не в тире.

Сашу беспокоила цепь, приближающаяся сзади – они попали между молотом и наковальней.

Неожиданно сзади раздался треск автоматов: басовитые, с медленным темпом стрельбы – немецкие МР‑40, и частые, звонкие, явно наши – ППД или ППШ.

– Ваня, мы не одни в лесу в капкан попали! Слышишь стрельбу?

Поскольку со стороны Ивана и Саши выстрелов больше не было, немцы снова поднялись и зашагали к лесу.

Саша высматривал в цепи тех, кто командует. Обычно это были капралы или фельдфебели – вроде наших сержантов и старшин. Ага, вот один руками размахивает, явно поторапливая солдат! Саша тщательно прицелился и выстрелил.

Немцы залегли и ударили из автоматов по лесу. Пули били по деревьям, ломали ветки, сбивали листья. Огонь был плотным, и Саша опустил голову за кочку. Известное дело, пуля – дура. Хуже другое – в магазине его винтовки оставалось три патрона, а никаких мыслей по поводу того, как выбраться отсюда живыми, не было.

А сзади разгорался нешуточный бой. Кроме автоматов стал бить пулемёт, по звуку – наш, пехотный «Дегтярёв». Экономно пулемётчик бьёт: очередь из трёх‑четырёх патронов, потом – пауза, и снова короткая очередь. «Патроны экономит, бьёт выборочно», – вслушивался Саша.

Немцы снова поднялись в атаку.

Саша прицелился и выстрелил, отметив про себя, что немец упал. Передёрнув затвор, он выстрелил ещё раз – снова попадание. Справа, почти без пауз стрелял Иван. Пять выстрелов, пауза для перезарядки магазина, опять пять выстрелов, и опять пауза… «Эх, Ваня, тщательнее целиться надо!»

Саша прицелился. Выстрел! И последний патрон не пропал даром.

Потеряв убитыми или ранеными около десятка человек, немцы не выдержали и, оценивая ситуацию, прекратили огонь.

Саша решил, что надо воспользоваться передышкой. Он отполз назад, окликнул Ивана.

– Ваня, отползай назад, уходить надо!

Иван неловко попятился назад, волоча винтовку за ремень. Саша свой трофейный маузер так и оставил на кочке: всё равно патронов нет – зачем железяку зря таскать?

Они отползли в лес и поднялись. Немцы обложили лесок со всех сторон – как флажками на волчьей охоте. Пожалуй, надо искать тех, кто ведёт бой. Раз стреляют, значит – живы. Наверняка окруженцы, коих облава случайно застала. С ними будет шанс прорваться.

Они побежали между деревьями на звуки выстрелов. Вдруг бабахнул выстрел, пуля сорвала с дерева кусок коры.

– Эй, мы свои, русские! – в отчаянии закричал Саша.

– Выходи с поднятыми руками!

Это несложно. Правда, Иван винтовку на землю не положил – перекинул ремень через плечо.

– Красноармеец Терёхин! – крикнул Саша, поднимая на ходу руки.

– Красноармеец Кузьмичёв! – это уже Иван.

Они вышли на голос и остановились, увидев перед собой бойца в форме рядового Красной Армии. Однако вместе с ним на Ивана и Александра в упор смотрел чёрный глаз трёхлинейки.

– Да свои мы, свои! Немцы нас прижали с южной стороны, слышим – здесь стреляют. Стало быть, наши! – попытался оправдаться Саша.

– Можно подумать, вас звали! – проворчал боец. – Ладно, идите к опушке, там старшина Кочкин – он за главного.

Они стали осторожно пробираться к опушке. Стрельба в этот момент стихла. «Вероятно, старшина опытен, и люди у него есть, – подумал Саша, – коли он пост в своём тылу выставил».

На опушке, укрываясь за деревьями, было десятка полтора бойцов.

– Кто старшина? – спросил у ближайшего бойца Саша.

– Вот он, – показал рукой боец за соседнее дерево.

Саша и Иван подползли. Саша спросил:

– Вы старшина Кочкин?

– Ну я, – обернулся на голос усатый старшина, в петлицах – по четыре треугольника.

– Вот, к вам прибиться хотим.

– Попробовали бы сами выйти, здесь облава, цепь немецкая.

– Так мы пробовали, но на южной окраине тоже немцы. Постреляли, пока патроны были, слышим – здесь бой идёт. Стало быть, наши.

– Обложили гады со всех сторон, – зло сказал старшина.

– Сами выбирайте позиции и отстреливайтесь.

– У меня только пистолет трофейный, – извиняющимся тоном сказал Саша.

– Своё оружие терять не надо было! – прошипел старшина. – Ладно, идите на левый фланг, там вроде наши убитые есть – возьмите их винтовки.

– У меня своя есть! – обиделся Иван.

Саша с Иваном переползли на левый фланг. Здесь и в самом деле было двое убитых, петлицы – зелёные. Пограничники, далековато от границы ушли.

Иван улёгся за дерево, Саша дотянулся до винтовки, подтянул её к себе и открыл затвор. Магазин был пуст. Расстегнув на поясе у пограничника подсумок, он вытащил две обоймы. Одну сразу загнал в магазин, другую сунул в нагрудный карман.

Немцы поднялись в атаку, стреляя от живота длинными очередями и не жалея патронов. Захлопали редкие винтовочные выстрелы с нашей стороны. Патроны берегли, потому целились тщательно, и почти каждая пуля находила цель.

Пехотинцы залегли. Вдалеке у автомашин возились немцы. Бинокль бы сейчас – рассмотреть, что они делают?

Хлопнул далёкий выстрел. Почти на опушке леса взорвалась миномётная мина, за ней – ещё и ещё…

– Уходить в лес! – передали по цепочке.

Решение правильное – там деревья укроют от осколков, а миномётчики не будут видеть цель.

Отошли на сотню метров.

Саша оглядел разномастное воинство. Двое танкистов в тёмно‑синих комбинезонах и с танковыми пулемётами ДТ, у прочих бойцов петлички на гимнастёрках голубые – видимо, из технарей; один артиллерист: на чёрных петлицах – окрещённые пушечные стволы, остальные с красными петлицами – из пехоты. Самый старший по званию, да и по возрасту – старшина Кочкин.

Один из артиллеристов протянул Саше руку:

– Сергей.

– Алексей, – Саша пожал протянутую руку пушкаря, отметив про себя, что рукопожатие у того крепкое и энергичное.

– А я – Володя, – подошедший танкист также подал ему руку. Она была в несмываемых уже пятнах моторного масла, а из‑под танкового шлема на Александра смотрели серые, внимательные, слегка настороженные глаза.

Остальные бойцы знакомиться ближе не спешили.

– Ну, что делать будем, хлопцы? – Старшина пытливо оглядел присутствующих. – Лес со всех сторон обложили. Патронов – кот наплакал. У кого какое мнение?

– Отбиваться до последнего патрона! – зло бросил один из танкистов.

– Много не навоюем – они миномёты подвезли, – резонно заметил старшина.

– Тогда прорываться, – высказал своё мнение пехотинец.

– У них автоматы, всех покосят, пока добежим до опушки, – это уже второй танкист.

– Немцы подкрепление вызовут, думаю, что их подхода недолго ждать, – сказал Саша.

Многие в знак согласия закивали головами – они думали точно так же.

Однако немцы открыли по лесу огонь из миномётов. Били они не прицельно – по площадям. Мины падали густо – батарея работала в темпе. Взрыв слева, ближе к опушке, затем – дальше.

Вдруг один из артиллеристов заорал:

– Ложись!

Военному человеку не надо повторять дважды.

Все рухнули на землю. И почти тут же в десяти метрах взорвалась мина. Почва в лесу влажноватая, мягкая; мина успела в неё зарыться, и большая часть осколков прошла вверх. Бойцов засыпало влажными комьями вперемешку с хвоей и обломками веток.

Саша, отряхивая волосы от земли, спросил артиллериста:

– Ты как догадался, что мина сюда попадёт?

– Так ведь сначала перелёт был, потом – недолёт. Классическая вилка. Значит, следующая мина сюда угодить должна была – вот она и угодила.

– Молодец! – похвалил его Саша.

– На том стоим, – артиллерист в улыбке блеснул железными зубами.

– Надо к железной дороге идти, – предположил Саша. – Думаю, там тоже немцы, но они между лесом и насыпью будут. Расстояние невелико, метров пятьдесят. Нападём внезапно, откроем огонь из всех стволов. Шанс прорваться есть.

Все молчали, обдумывая услышанное.

– Пожалуй, так и сделаем, – подвёл итог старшина.

– Так это же опять от фронта уходить! – запротестовал танкист.

– Зато есть шанс из котла вырваться. Иначе – хана!

Ситуация была почти безвыходной – это понимали все. Полагаясь больше на удачу, они пошли на запад, в сторону железной дороги. Меж тем миномётчики перенесли огонь, и мины теперь рвались на опушке леса.

Саша подошёл к старшине:

– Разрешите вперёд уйти, разведать.

– Ты из разведчиков, что ли?

– Так точно!

– Тогда иди. Для связи возьми с собой… ну этого, с кем пришёл.

– Красноармейца Кузьмичёва.

– Во‑во.

Саша с Иваном быстрым шагом оторвались от основной группы. Полчаса ходьбы – и лес поредел. Вдали, между деревьями тускло поблескивали на насыпи рельсы.

– Иван, будь тут; я подползу, гляну.

Саша ужом пополз к опушке леса и лёг за кустом.

Немцы были и здесь. Они стояли группками по три‑четыре человека, курили, ели бутерброды. Перестрелка шла далеко от них, и солдаты отдыхали, пользуясь возможностью.

Также незаметно вернувшись, Саша сказал Ивану:

– Давай к нашим, и пусть идут тихо. А как сосредоточатся – огонь из всех стволов и бегом за насыпь.

Иван кивнул – понял! Он исчез в лесу, а Саша продолжал наблюдение. Миномётов он не увидел, пулемётов – тоже. Солдаты сейчас спокойны, нападения не ждут. Тем лучше – есть шанс прорваться. Только что за железной дорогой? Отсюда не видно. Может, там тоже немцы? И получится – из огня да в полымя!

Подползли окруженцы. Саша их приближение услышал за полсотни метров, хоть они и старались передвигаться тихо. Однако ж немцы не встревожились.

– Ну что, старшина, времени нет. Боюсь, по нашим следам уже преследователи идут, – поделился Саша, увидев старшину.

– И я так же думаю.

– Приготовить оружие к бою и разом – огонь! – сказал он громко – так, чтобы услышали бойцы.

Затрещали автоматы, басовито заработал пулемёт, захлопали винтовочные выстрелы. Саша тоже успел выстрелить из трёхлинейки.

– Вперёд! – закричал старшина.

Окруженцы дружно поднялись и бросились к железной дороге, сметая огнём находившихся на их пути немцев. Те, что стояли в стороне, залегли и открыли ответный огонь.

Среди окруженцев появились первые потери. И всё равно – вперёд, нужно любой ценой перевалить за пути!

Однако, преодолев железнодорожную насыпь, они обнаружили, что на другой её стороне стоят грузовики. В принципе, это можно было предположить, ведь не пешком же немцы сюда пришли. Не любят они пешком‑то!

Стоящие возле автомашин водители так ничего и не успели понять – из танкового пулемёта, с руки, их срезал танкист. Старшина отцепил от пояса единственную гранату, сорвал кольцо и швырнул её за насыпь.

– За машины! – скомандовал Саша.

Окруженцы, от которых осталась едва ли половина, бросились бежать к машинам – всё‑таки это было укрытие от пуль.

Саша рванул ручку дверцы и взлетел на сиденье. Слава богу, ключ в замке зажигания! Он повернул ключ, и мотор завёлся с полуоборота.

– Все в грузовик! – высунувшись из окна кабины и перекрывая голосом сухой треск автоматных очередей, прокричал Александр.

Уговаривать никого не надо было. В считаные секунды все оказались в кузове. Саша включил передачу и дал газ. Автомобиль стал неспешно набирать скорость. «Ну, быстрее, быстрее!» – торопил его Саша.

Однако грузовик – не легковушка, разгоняется медленно. А на насыпи уже появились немцы. Послышались нестройные хлопки – это из кузова стали отстреливаться окруженцы.

Автоматная очередь прошила дверцу, со звоном рассыпалось лобовое стекло. Но грузовик уже вывозил их из окружения, спасал от неминуемой гибели.

В лицо Саше бил ветер, выжимая из глаз слёзы. Грунтовая дорога петляла, и Саша едва успевал крутить непривычно большую баранку, стараясь удержать машину на дороге. К тому же её всё время тянуло вправо. До него, наконец, дошло – колесо справа прострелено. Оторваться бы немного, а там можно машину бросить. Но что впереди? Успели немцы сообщить по рации о прорыве красноармейцев из окружения? С их насыщенностью войск радиостанциями это – запросто. И за ближайшим поворотом может стоять бронетранспортёр с пулемётом. Вот тогда всё, тогда – ни одного шанса.

Пробитое колесо начало хлопать, от него отлетали куски резины.

Саша сбросил ход, остановился. Открыв дверцу, встал на подножку.

– Всё, приехали.

– Да уж мы слышим – колесо хлопает, едешь почти на диске.

– И за то спасибо, – поднялся в кузове старшина. – Спас нас всех грузовик. Вылезайте, уходим.

Из кузова выпрыгнули всего пять человек: старшина, танкист с пулемётом, артиллерист, предупредивший о мине, Иван Кузьмичев да пехотинец с автоматом. Остальные полегли при прорыве окружения.

Переглянулись, мысленно подсчитывая потери. М‑да, едва треть осталась.

– Веди, старшина, – танкист удобнее перехватил лежащий у него на руках танковый пулемёт.

Кочкин вытащил из‑за пазухи сложенную вчетверо карту и стал её разворачивать. В это время послышался рокот мотора, и на грунтовую дорогу выехал грузовик с немцами. Без сомнения – это была погоня.

– Уходим в лес! – первым закричал артиллерист, едва увидев грузовик.

Окруженцы бросились бежать вправо, и метров через двести выскочили к железной дороге. Перемахнув через насыпь и рельсы, они нырнули в кусты. Бежали изо всех сил, не обращая внимания на колючки, рвущие одежду, на ветки, хлещущие по лицу. Ещё пять‑десять минут – и на насыпи появятся немцы.

Кусты низкорослые, укрытие ненадёжное, а леса поблизости не видно. Поэтому бежали из последних сил, понимая, что спринт для них сейчас – единственная возможность выжить.

Но бег в тяжёлых сапогах, с оружием и сквозь заросли кустарника – не самое лёгкое дело, это – не по дорожке стадиона в трусах и кроссовках.

Через некоторое время, почувствовав, что они выдохлись, перешли на быстрый шаг.

К этому времени на насыпи появились немцы. Выстроившись цепью, они открыли огонь из автоматов. Пули сбивали ветки, шмелями жужжали над головами, и бойцам пришлось передвигаться согнувшись в три погибели.

Выбежав на берег широкого ручья, окруженцы свалились в воду. Ужасно хотелось пить.

– Парни, не больше трёх глотков! – предупредил их Саша. – Иначе бежать не сможете.

А пить так хотелось! Саша, сдерживая себя, глотнул немного, прополоскал рот водой. Мгновенно на лбу выступила испарина.

– Уходим влево, на север, – сипло скомандовал старшина.

Бойцы гуськом пошли по ручью вверх по течению. Хорошо, дно не илистое, а песчаное, – держит.

Стрельба стала заметно отдаляться, и они пошли в полный рост. Затем выстрелов и вовсе не стало слышно, а может, немцы вообще прекратили стрелять.