Текст книги "Время разбрасывать камни, и время собирать их (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4

Глава четвёртая.

Звёзды только подсказывают нам путь, но не приближают нас к конечной цели.

Все дороги ведут к свету,

Тех, кто к свету дойти хочет.

Хорошо, что сейчас лето.

Только хочется пить очень.

Но в пустыне воды нету.

Трудно здесь выживать людям.

Будь, что будет! Пойдём к свету.

А история нас рассудит.

Те же и там же.

Всё ещё хрен знает где и когда.

Александр Тихий.

Тупик.

Как там говорил Чебурашка в старом советском мультике? «Мы строили. Строили, и наконец построили…»

Вот-вот. И у нас получается тоже самое. Мы шли, шли… Даже каких-то местных людей нашли. И вот перед нами только трупы. Никаких ответов на наши вопросы. Зато разнообразных вопросов становится всё больше и больше.

Что это за мир, куда мы попали? Судя по тем обрывочным данным, которые имеются на данный момент, какой-то постапокалипсис. Судно посреди пустыни. Русские буквы на ржавых приборах. Слова местных дикарей напоминают всё же славянскую речь, хотя и в каком-то кастрированном виде. Да и сами аборигены не впечатлили. Винтовки со штыками, но без патронов. Вырванные языки у рабов, и привычное людоедство в придачу ко всему.

И что? Какие есть варианты? Напрашивается только один. Последствия ядерной войны. Вырождение выживших. Потеря технологий и тех, кто может восстановить эти технологии. Такое ощущение, что те, кто выжил после глобальной катастрофы, быстренько настрогали новых «буратин», а сами сдохли от болезней, голода, холода и прочих неприятностей. Ну а новое поколение кое-как запомнив устную речь, и руководствуясь первичными инстинктами: «жрать и размножаться», пытается выжить на руинах былой цивилизации.

Только странно как-то. Вот даже винтовки у них ржавые нашлись. А что с патронами? Не исключён вариант, что боеприпасов нужного калибра не нашлось. Как там Лёшка обозвал эту винтовку? Арисака, япона мать её! А где-же наши Мосинские винтовки? Их-то тут поболее должно быть по идее. А где, мать его, Калаши? Их вообще в том нашем мире вроде бы нашлёпали столько миллионов экземпляров, что наверняка хоть что-то, но должно было остаться.

И ещё… Если выжила хотя бы часть людей, то где, блин, животные, птицы и прочая живность? Рыба же в морях и океанах не должна была вся сдохнуть… А всякие змеи, крысы и тараканы. Говорили, что эти твари выживут даже после ядерной зимы и жесточайшей радиации. Правда, говорили, что будут всякие мутанты двухголовые и прочая гадость. Но мало ли что там говорили всякие учёные.

Особенно много там наговорили всякие британские учёные. Какую только хрень они не высказали вслух, не подтверждая никакими фактами. Хайли лайкли у них это, кажется, называется. Или «хайли лайкли» это что-то другое. Да не важно…

Очень хочется пить.

* * *

Мы вот уже который час идём, изнывая от жажды, по этой грёбанной пустыне. Оставаться возле горы трупов не захотелось. Мародёрить с дикарей было нечего. Ну разве кроме тех двух винтовок. Да и то мы их бросили. Штыки только приватизировали, а сами винтовки… Лёха сказал, что им кирдык пришёл лет мрнадцать назад. И даже если мы найдём где-то патроны нужного калибра, то пострелять вряд ли удастся. Использовать их как дубину или копьё? Можно, конечно. Но тащить с собой несколько лишних килограмм того, что может быть когда-нибудь пригодится – то ещё удовольствие. Штык-ножи, те да… Вещь полезная и вполне себе практичная. А ежели на нас снова кто-то нападёт с палками и камнями, то у нас есть теперь не только два здоровенных тесака, но и дюжина патронов в Лёшкином Вальтере. Братишка видимо не зря с собой носил полностью снаряженный пистолет и запасной магазин к нему. Пригодился…

Эх… Знать бы заранее, что всё так обернётся, я бы тоже не поленился вооружиться как следует. Но, что получилось, то и получилось. И раз уж такое случилось, то за неимением гербовой бумаги… Блин горелый. А у нас и туалетной-то нет… Дневники с путевыми заметками вести мы вроде бы и не планируем, но вот приспичит если… Песком что ли подтираться. Лопухов с подорожниками в данную местность что-то не завезли.

Хорошо ещё, что пока что нам и жрать-то особенно нечего. Хотя желудок уже периодически напоминает о себе недовольным урчанием. А вот жажда уже не по-детски осушила весь рот и просто требует утолить её, причём, срочно. Анечка вон совсем сомлела. Еле ноги передвигает.

– Как ты, маленькая? – спросил я её.

Сухие губы и такой же сухой язык, еле-еле позволяют мне прохрипеть это. Зато Анюта отвечает мне сразу.

– Я не маленькая! – упрямо заявляет она.

– Да я не про это. Смотрю ты еле идёшь… Если хочешь, я могу тебя понести на руках.

– Сама дойду. А куда мы идём?

– Вон туда. – указал я рукой в направлении горизонта.

– А почему туда?

– Там облака виднеются. Не исключено, что там и вода есть.

– Пить хочется очень.

Сказав это, Анечка, как-то внезапно просто осела на землю, а потом и завалилась на бок.

Я бросился к ней и чуть на столкнулся лбом с Маринкой, которая так же постаралась прийти на выручку к своей подружке.

– Что с ней? – тяжело дыша спросила она.

– На солнечный или, как там правильно, тепловой удар, вроде бы не похоже. Скорее всего от обезвоживания и усталости сознание потеряла.

Маринка безжалостно потрепала Аню за щёки, за нос. Хотела уже было начать применять пощёчины, для приведения в чувство… Но тут Анюта снова открыла глаза и недоуменно спросила:

– Что это?

– А это ты просто сознание потеряла, да и на землю шмякнулась. – сообщила ей подруга. – Вставай уже! Идти-то сама сможешь?

– Не знаю… Голова кружится. И очень хочется пить…

– Всем хочется. Но нет пока воды. И не надо даже думать об этом. Чем больше думаешь, тем больше пить хочется.

– Хорошо. Я не буду больше думать.

– Держи! – я отдал Маринке трофейный штык-нож.

– Зачем?

– Я понесу её.

– Не надо. Я сама. – попыталась протестовать Аня.

Но я уже с помощью Маринки подсадил девочку к себе на спину. Помнится так в японских аниме всегда таскают больных и раненых до медпункта.

– Держись крепче за меня. Только на шею не дави. – посоветовал я своей захребетнице.

Ну а как иначе. Нести её на плечах, как маленького ребёнка не получится. Чай не маленькая уже. А нести на руках, как принцессу? Долго так с ней я не прошагаю.

Можно, конечно, забросить её на плечо, как мешок с картошкой. Но тогда к её голове кровь будет приливать, и хрен знает чем это всё может закончится.

Ну а так, пусть будет за спиной, как рюкзак…

Минут через полчаса, меня сменил Лёшка, а потом и Маринка какое-то время несла свою подружку на руках, сетуя на то, что малышка слишком тяжёлая.

И снова идём, идём, идём по пустыне. Пейзаж не меняется от слова «совсем». Рельеф плоский, как блин на сковороде. Ни подъёма местности, ни каких-либо углублений нам пока что не попалось… Их растительности – только бурый мох на камнях, сухой на ощупь, да редкие чахлые кустики с игольчатыми листочками. Но при этом ни на хвойные, ни на лиственные породы, этот кустик, ну никак не попадал.

Из видимых ориентиров, только облака, словно далёкий маяк, висели впереди, и никак не хотели приближаться к нам.

Ноги уже не шли, а как бы двигались по инерции, как у той игрушки из далёкого прошлого с коническими деревянными ногами. С детства всем знакомый стишок даже был на эту тему: «Идёт бычок качается…»

Бессмертные строчки Агнии Барто, знакомые всем. Классика жанра… Мне сейчас даже не надо ждать, когда кончится какая-то там неведомая доска. Я могу упасть буквально в любую секунду. Потому что никаких сил в организме не осталось. А в голове так и бьются словно в колоколе слова: «Пить… Пить… Пить…»

Вот если бы я прямо сейчас дорвался бы до воды, то наверняка лопнул бы от жадности, поглощая живительную аш-два-о. мне сейчас бы, наверное, сгодилась бы и грязная вода из лужи, или мутная, дурно пахнущая из болота. Да что там говорить… Я бы даже и от морской солёной не отказался бы… В глубине души понимая, что именно так и сходили с ума те, кто оказался посреди моря без пресной питьевой воды.

– Саня! – внезапно что-то прокаркал, хрипя мне прямо в ухо, Лёшка. – Глянь туда! Там действительно что-то есть или это мне только кажется.

Я лениво поднял глаза, глядя мутным взором туда, куду он тыкал пальцем. Мне сейчас было глубоко по фигу, есть там что-то или нет, если это конечно не вода…

– Что? Уже миражи стали мерещиться? – вяло спросил я у него.

– Да, нет, вроде бы… Мне кажется, что там точно что-то есть.

– Опять людоеды на колеснице?

– Не знаю… Сам посмотри.

Я стал усиленно вглядываться вдаль. И поначалу ничего не увидел, кроме всё той же пустынной панорамы. Но потом, приглядевшись, заметил какое-то марево на горизонте. Не совсем в той стороне, куда мы двигались, а как будто чуть левее. Сперва я подумал, что это просто горячий воздух над землёй создаёт видимость того, что там что-то есть. вглядываясь, напрягая пересохшие глаза, я всё-таки убедился, что там действительно что-то есть. если только это у нас не массовые галлюцинации, возникшие на фоне общего обезвоживания.

– Что это может быть? – переспросил я у брата.

– А хрен его знает.

– Ну, если даже ты, со своим опытом снайпера не можешь толком ничего разглядеть, то что ты от меня-то хочешь?

– Там… Там что-то движется.

– Если это опять дикари, то я уже готов сдаться в плен, лишь бы меня напоили водой, пусть даже тёплой и противной на вкус.

– Ты ничего не слышишь? – вдруг спросил брат.

Я прислушался… Ветер воет… Но как-то странно он завывает. Или к ветру действительно примешивается какой-то посторонний звук? Ну, точно… Звук есть. Но что это? Трудно понять… Хотя роде бы даже что-то знакомое.

– Машина… – с ошеломлением в голосе проговорил Лёха.

– Что? – опешил и я.

А и правда… Звук больше всего напоминал звук работающего движка автомобиля. Причём, глушитель на той машине, явно не был установлен. Либо он прогорел к чертям собачьим.

– Похоже, что ты прав. – согласился я с братом. – Только чем нам это грозит? Ты на всякий случай держи пистолет наготове! Но только не на виду.

– Не учи учёного! – огрызнулся Лёшка.

Я стал отдавать скупые распоряжения.

– Марина! Бери Аню и назад. Я первым пойду. Лёха за моей спиной. Прикрывай, брат!

– Дайте мне нож что ли! – тут же откликнулась Маринка.

– Держи! – отдал её Лёшка свой тесак.

– А ты? – тут же среагировала его подруга.

– Ежели чего… У меня пистолет есть.

– Ты уже поменял магазин на полный? – спросил его я.

– Обижаешь, начальник! – с упрёком в голосе откликнулся наш ганфайтер. – Не дрейфь! Я даже лишний патрон в ствол загнал и уже снял с предохранителя.

– О, кей! – довольно констатировал я. – А драндулет-то в нашу сторону пылит.

– Вижу.

– Сарай какой-то на колёсах. На УАЗик-буханку смахивает.

– Да, блин, очень на буханку похоже… Но тогда все наши предположения про ядерную войну и конец света, летят немного в тартарары… Да что тут вообще происходит?

– А хрен его знает, Лёха. Мне уже по барабану. Я давно перестал удивляться чему бы то ни было в этой жизни.

– Удивляться не надо, брат. А вот задуматься не мешает. Если у этих и машина есть, и на ходу к тому же, то у них может и с боеприпасами проблем нет, в отличие от прошлых дикарей? Так что, Саня… Готовься к бою!

– А я, Лёш, как пионер… Всегда готов!

– Да, мля… Это просто песня какая-то… – пробурчал брат.

– Что? Какая, в жопу, песня?

– Ну как же? 'Это есть наш последний и решительный бой…!

– Типун тебе на язык!

* * *

Это и на самом деле оказался УАЗик. «Буханка» или «таблетка». Кургузый, со смешной мордой и военной окраской. Нет. Не камуфляж. Просто тёмное хаки… Машина остановилась, не доезжая до нас метров сто или чуть больше. Кто там сидел в машине, сколько там было человек, отсюда не было видно. И это, с одной стороны, напрягало. Но если рассматривать ситуацию со всех сторон, то картина получалась не такой уж и напряжённой. Раз на нас сразу не нападают и не тыкают в наши тушки острыми палками, то уже в этом есть большой плюс. Значит, не совсем там дикари за рулём. Хотя, как могут дикари быть за рулём? Или могут?

Вспомнились всякие шахид-мобили с пулемётами и безумные индийские таратайки, собранные из дерьма и палок и перегруженные сверх меры. Да… Даже медведя можно обучить ездить на мотоцикле. Чего уж там говорить про четырёхколёсный транспорт. Хотя… УАЗик – это не просто транспорт… Недаром про него говорили, что УАЗ застрянет только там, куда другие ни за что не доберутся.

Чёрт возьми… Кто же там в машине?

– Лёха! – позвал я брата.

Он стоял за моей спиной, и я не мог его видеть. Ну а оборачиваться я не стал, считая, что нельзя отводить взгляд от потенциального противника.

– Вижу. – коротко откликнулся братишка.

– Что ты видишь?

– Вижу, что они не проявляют в наш адрес никакой агрессии. По крайней мере, пока…

– И что будем делать? – поинтересовался я.

– А хрен его знает, товарищ майор…

– Подполковник. – поправил его я.

– Да пошёл ты! – отшутился Лёшка. – Я пойду парламентёром. Посмотрим: «Кто там и что там…»

– А почему ты, а не я?

– У меня в руках нет никакого оружия. По крайней мере его не видно. А ежели чего… Восемь выстрелов я гарантирую.

– Береги себя, брат! Если тебя нейтрализуют, то и нам тоже каюк.

– Не дрейфь, дружище! Мне кажется, что они не хотят нападать на нас.

– Когда кажется, креститься надо.

– Забей!… Ладно. Я пошёл.

Он вышел из-за моей спины и неспешным шагом направился в сторону остановившейся машины.

Водительская дверь машинки тоже открылась. Из УАЗа выбрался человек. Высокий и широкий в плечах. Одет во что-то типа чёрного танкового комбинезона. Лица отсюда не разглядеть, тем более, что верхняя часть была надёжно прикрыта какими-то очками монструозного типа. Что-то вроде того, что носили лётчики-вертолётчики в стародавние времена.

Человек спокойно и не спеша двинулся навстречу Лёхе. Несмотря на то, что мы с братишкой не самые хилые по телосложению, но тот, кто шёл на переговоры с той стороны, по сравнению с Лёшкой казался богатырём. И не то чтобы таким уж прямо громадным, как глыба, но и ростом повыше, и в плечах пошире. А у нашего переговорщика, как говорится: «И труба пониже, и дым пожиже…»

Лёшка уже отошёл от меня метров на пятьдесят, когда за моим плечом активизировалась Маринка.

– А почему Лёшка пошёл, а не ты?

– Потому что у него пистолет.

– И что?

– И… Всё. Заткнись пожалуйста! Очень тебя прошу!

– Дурак!

* * *

Они сошлись примерно на середине. Мне отсюда было не так уж и хорошо видно. Лёшка стоял так, что загораживал от меня своего собеседника. Но, судя по всему, они обменялись рукопожатием, а потом…

А потом этот громила напал на Лёху. Он обхватил его руками…

Я бросился вперёд…

Распахнулась пассажирская дверца УАЗа. Оттуда выскочил ещё один человек. Одет примерно так же и тоже в тёмных пилотных очках. Только ростом пониже. И не только своего громадного спутника, но, судя по всему, и ниже Лёшки тоже. Подросток?

Я резко затормозил…

Оказалось, что на Лёшку никто и не нападал. А то, что я принял за элементы борьбы… Братишка и этот незнакомый человек после того, как пожали друг другу руки… Обнялись. Так, как обнимаются старые друзья. Крепко… С похлопыванием по спине…

Да что тут вообще происходит?

Проходя мимо Лёшки и высокого незнакомца, более мелкий пришелец лишь кивнул головой и устремился в нашу сторону. В его движениях была заметна некая плавность. Так бывает у восточных людей, занимающихся всякими там единоборствами. Они, двигаясь, как бы плавно перетекают с кошачьей грацией… Азиат?

Подойдя почти вплотную к нам, он… Она… Лишь скупо кинула мне:

– Привет, Саш!

Большие пилотные очки делали её похожей на громадную стрекозу. Ну. Или на инопланетянку с других планет, как их рисовали разные художники…

Вектор движения «инопланетянки» был устремлён куда-то ко мне за спину.

Я обернулся к Маринке и Анечке, почти висящей от усталости и обезвоживания у подруги на руках.

Незнакомка сдвинула большие очки на лоб и протянула руки к девочке, а та… То ли вскрикнула, то ли радостно всхлипнула:

– Мама!…….

Глава 5

Глава пятая.

В жизни порою случается такое, что невозможно хоть как-то разумно понять и объяснить с точки зрения современной науки.

Я шёл вперёд, не ведая сомнений,

Преграды на пути не замечая.

Я не волшебник и, отнюдь, не гений.

Но за слова свои я отвечаю!

Плевать на то, что всё вокруг в руинах!

Весь мир в труху… Но выжить я обязан!

Со мной – моя вторая половина.

Я с ней навеки неразрывно связан.

Всё ещё не понимаю: где мы и когда мы.

Александр Тихий.

Честно говоря, я от всего происходящего просто охреневал. Я сидел и не понимал, что происходит. Маринка и Лёшка, видимо, как более приземлённые товарищи, воспринимали всё, как должное. Анечка, та и вовсе была на седьмом небе от счастья, неожиданно вновь встретив маму. Но я… Я никак не мог принять всё это.

Нет. Я и сам тут оказался невероятным и фантастическим образом. Да и Лёха тоже вроде бы как… Но в первый раз, погибнув в бою в далёком будущем, мы из вполне себе взрослых, и даже можно сказать, что уже пожилых людей, лишь сознанием своим перенеслись в сознание почти утонувших подростков. Не сразу это осознав, мы всё же смогли адаптироваться и принять это как факт. Абсолютно ненаучный факт перемещение сознания на тридцать с лишним лет назад, в совершенно посторонних нам людей совершенно другого альтернативного мира.

Ну, да… Альтернативного. История в шестидесятых годах двадцатого века слегка разошлась в этом мире с тем, что реально происходило в нашем. Хотя бы в том, что и Хрущёва сняли на несколько лет раньше, и вместо орденоносного бровеносца Брежнева, на советском престоле воцарился Шелепин.

Ладно. Мы приняли это как факт, ну а дальше, как пошло, так и поехало…

Во второй раз получилось немного по-другому. Погибнув после ядерного взрыва, мы снова не умерли, сгорев в огне, а перенеслись в другую реальность. Хрен знает куда и хрен знает в когда. Переместились прямо в тех же самых своих телах, да ещё в той же одежде, включая содержимое карманов. Так у меня в кармане оказался складной перочинный ножик. А у Лёхи аж пистолет Вальтер ППК с запасным магазином в придачу. Ну а заодно мы с Лёшкой прихватили тех, кого прижимали к себе во время взрыва… Своих подружек. Маринку и Анечку. Фантастика, блин…

Ладно… Проехали и это…

Но что бы так.

ОТКУДА?

Откуда здесь, на этих пустынных землях оказались те, кого я встретить тут уж точно не ожидал.

Елена Николаевна Сколик. Мама моей Анечки. Любима тёща, так сказать… А вместе с ней… Полковник, или уже даже, кажется, уже генерал-майор Авдеев. Глава Особого отдела. Если мне не изменяет память, оба они погибли, во время военного переворота, затеянного архитекторами перестройки против «Железного Шурика». Мне об этом Пал Анатольевич Судоплатов рассказал.

И вот что мне теперь думать? Мы что – бессмертные что ли? Или эта какая-то виртуальная реальность, где у каждого по несколько жизней в запасе.

Да проще поверить, что я кот. А у кошки, как всем известно, девять жизней. Так что у меня с Лёшкой в запасе ещё семь есть, а у всех остальных здесь присутствующих аж по восемь…

Голова от всего этого кругом идёт.

Полковник Авдеев. Хотя нет… Он же уже генерал-майор. Всё никак не могу привыкнуть. Он-то каким боком тут оказался. Ну ладно ещё Анина мама. Но почему он?

Нет. Я всё понимаю. Перемещение душ и всякая другая фантастическая лабуда. Очень похоже на какие-то игры неких высших сил. Но во всём должен быть хоть какой-то смысл. А тут что? Изменение истории «методом научного тыка»? Типа: Получится, не получится…

* * *

Авдеев – молодец. Настоящий мужик и настоящий полковник. Тьфу ты ну ты. Опять запамятовал… Он же уже генерал. Как есть генерал.

УАЗик выглядел пыльным, но каким-то уж слишком новым на фоне всеобщего запустения и апокалипсиса. Оборудован для дальних экспедиций. На крыше приварен багажник циклопических размеров. Невольно напрашивалась ассоциация с телегой, на которую нагрузили пару стогов сена.

Нет. Ну не так, конечно же. Всё культурненько, компактно. Увязано, привязано… Запасные колёса и куча канистр. Ещё куча какого-то железа. Пару брезентовых тюков армейского образца. Да и в салоне тоже было много чего интересного. Я уж не буду говорить про оружие и боеприпасы, коих тут имелось в достатке.

Самое главное… Тут была вода. Только вот злой полковник… Ладно. Пусть будет полковник. Мне так привычнее.

Так вот… Этот злой и нехороший человек не дал нам сразу напиться вволю. Выдал по чуть-чуть каждому немного живительной жидкости, щедро сдобренной каким-то лимонным соком.

Но это я так… Ворчу по-стариковски. Правильно он всё сделал. Нельзя голодному давать сразу много еды. А умирающему от жажды нельзя давать сразу много воды. Всего надо в меру. А как поймёт меру голодный и обезвоженный человек?

Да всё он правильно сделал. И вообще… Он весь такой правильный до мозга костей, аж тошнит порой от его правильности. Но это тоже правильно. Командир и должен быть таким. А она теперь у нас за главного. Мы же не против. Как там в армии говорили? Чистые погоны – чистая совесть. Думать не надо. Слушай команды и выполняй…

Маринка с Лёшкой отдыхают. Дрыхнут на каких-то мягких тюках в салоне, поближе к задним дверям. Анечка, размякшая на маминых руках, тоже спит под мерное урчание машины. Елена, как та лиса, что спит вполглаза. То ли дремлет, то ли следит за дорогой. И не поймёшь, глядя в зеркало заднего вида.

Я за рулём. Командир мне доверил управление, после небольшого экзамена. Знал бы он какой у меня на самом деле опыт вождения. Сам он сидит у меня за штурмана, изучает бумажные карты. Но карты никак не хотят соответствовать окружающей нас местности. Да и дорог тут нет как таковых. Я рулю, просто выбирая там, где поровнее. А двигаемся мы куда-то на северо-восток, ориентируясь по солнцу.

Товарищ генерал! – начал я издалека…

Мне всё-таки захотелось задать вопрос, который меня волновал больше всего.

– Расскажите, как вы вообще здесь оказались, и как нас-то нашли?

– Ну, во-первых: конкретно вас никто и не искал. А как мы здесь оказались…

Авдеев задумался.

– Для меня это и для самого большая загадка. Я думаю, что мы… с Еленой Николаевной погибли. Погибли там, в том, в нашем мире. А как мы попали сюда… У меня нет никаких объяснений.

– Ясно. – ответил я.

– А я смотрю, вы с братом совсем ничему не удивляетесь уже. Разве что только тому, что встретили нас с Ленкой здесь.

– А чему удивляться то?

– Ну, например, тому, что оказались хрен знает где и хрен знает когда. Аня там обмолвилась, что вы были на Кубе, когда что-то взорвалось. Атомная бомба? Да?

– Было такое. – не стал отрицать я.

– А подробности будут?

– Так это будет уж больно долгий рассказ.

– А мы что, куда-то торопимся?

– Пока нет. А там хрен его знает как дальше пойдёт.

– То есть тебя, Саня, совсем не удивляет то, что, погибнув там, после ядерного взрыва, ты оказался тут живой и целёхонький?

– А тебя самого-то это не удивляет, что ты с Ленкой, погибнув там, оказался здесь?

Авдеева слегка покоробило то, что я так легко перешёл с ним на ты.

– Хамишь, пацан? Я с тобой вроде бы на брудершафт не пил. Тебя не смущает то, как ты со старшими разговариваешь. И какая она тебе Ленка? – тут же наехал на меня командир.

– Давай начистоту, полковник!

– Вообще-то, генерал-майор…

– Да пофиг. Я тоже подполковник… был… Да и постарше я тебя года на три-четыре, в принципе-то. А Лёшка и вовсе меня ещё на год старше…

– Чего-о?

– Да ты меня не перебивай, командир! Раз хочешь начистоту, то я от тебя скрывать ничего не буду. Мы теперь в одной лодке. И нам теперь вместе всё это дерьмо разгребать… Ты-то сам то не офигел, когда тебя с Ленкой сюда перебросило?

Авдеев сперва замялся, но потом ответил откровенно.

– Да некогда было рефлексировать и разбираться что и как. Нам там сразу же пришлось отбиваться от дикарей с палками. Хорошо ещё, что я был сразу с оружием в руках. Ну а Ленка… Она патроны подавала. И там, когда мы погибли… До последнего была со мной. Даже когда все ушли, а по нам стали из крупняка долбить. Я даже попытался её собой прикрыть, но шансов выжить у нас не было…

– Ты береги её! Она хорошая девчонка. Жизнь у неё не сахар выдалась, но она выстояла. И несмотря на то, что такая мелкая, она настоящий боец. Лучшая боевая подруга, что можно было бы пожелать

– Да как ты смеешь… – стал возмущаться генерал, но я его прервал.

– Не перебивай! И так всё сумбурно получается. В общем, так… Я родился в шестьдесят четвёртом, ну а Лёха, соответственно, шестьдесят третьего года рождения. Познакомились мы с ним в Афганистане. На войне… Меня тогда душман-снайпер подранил. И если бы не Лёшка, то не было бы меня тут однозначно сейчас. Он тогда духа замочил за мгновение до того, как тот в меня выстрелил. Потому и получил я только пулю в ногу, а не в голову. Алексей и тогда был уже отменным снайпером. Десантура… Ну а потом он меня ещё на себе пёр несколько километров, пока нас на вертушке не подхватили.

– А почему вы оказались в Афганистане?

– Ну так политика… В нашей реальности Шелепина после смещения Хрущёва задвинули на профсоюзную работу. А рулил всем Брежнев Леонид Ильич. Ну вот и приняло ЦК решение отправить на помощь братскому народу Афганистана ограниченный контингент, мать его за ногу… Как потом оказалось, это была большая ошибка. Большая заруба там тогда случилась. Аж на десять лет война затянулась. И похоже, что именно с этого момента начался развал СССР.

– Как развал? Какой развал? Не может этого быть…

– Да всё может быть. Кстати, я так никогда и не слышал твоего имени. Как тебя звать величать? А то все эти генералы да полковники достали уже.

– Владимир. Владимир Николаевич.

– Ясно, Володя. Нет. Ты не подумай… То, что ты командир, я даже не оспариваю. Опыта-то у тебя в таких делах побольше будет, чем у меня, старого опера да Лёшки-снайпера.

– Опера?

– Да. Так получилось, что я старший оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска. И последнее звание – подполковник. Сорок восемь лет мне было, когда нас с Лёхой конторские ликвидировали. Где-то мы им дорожку перешли. Но это уже совсем другая история, и к нашим делам она никакого отношения не имеет.

– Выходит, что Лёшка и не брат тебе вовсе?

– Ну, почему же. Раньше он был мне брат по оружию, брат по крови, а теперь и вовсе стал родным братом-близнецом.

– А Маринка с Анечкой знают?

– Да, нет, вроде бы. Ну, а как ты хотел? «Анечка! Мне не пятнадцать лет, а сорок восемь. Я уже умер, а здесь возродился.»

– Ну, да. Глупо… Но сейчас мы тут оказались в своих телах. Ты вот мальчишка ещё, а я как был, так и остался.

– А сколько тебе лет, Володя?

– Сорок четыре.

– И уже генерал-майор… Молодец! Уважаю. Ну а я почти до сорока восьми дожил, а всё в подполковниках бегал.

– А Алексей?

– Там всё сложнее. Понимаешь… Когда Союз на части развалился, то такой разброд начался. Кто в бандиты подался, кто в бизнесмены. А кто-то от голода загибался и к полу зимой в своей квартире насмерть примерзал. Лёха и с криминалом был немного повязан поначалу, а потом в спецназе снайпером отметился. Там его и покалечило…

– Да что у вас там такое вообще было?

– Да полный трындец, если честно. Треш, угар и содомия. Развалили всю страну. Братские республики разбежались в разные стороны, как тараканы при ярком свете. С трудом Российская Федерация удержалась, чтобы не развалиться на куски. Воевали все против всех. Грузины с абхазами и осетинами, армяне с азербайджанцами, да и просто друг друга перестреляли, почти как в гражданскую. Всё делили нажитое при советской власти. Бандитизм, коррупция и полный беспредел…

– Да как же так?

– Каком кверху… Если бы в двухтысячных годах к власти не пришёл бы один бывший комитетчик, то хрен его знает, что было бы дальше со страной… Удалось сохранить советскую империю, хотя бы в границах Российской Федерации.

– Комитетчик? И кто такой?

– Да сейчас это уже не важно. Мы ведь точно не в том мире из которого мы с Лёхой начали своё путешествие. Если эта пустыня, последствие ядерной войны, то скорее всего это продолжение той реальности из которой ты сюда попал. Ты же погиб, и не знаешь, что было дальше.

– Ну, да… Я отправил Лёшку с Маринкой к тебе на выручку. Он сообщил, что почувствовал каким-то седьмым чувством, что ты в беду попал. Да… Ещё одна девочка с ними была. Лена, кажется…

– Алёнка. Погибла она там. Меня собой заслонила от бандитской пули, а сама умерла. полный заряд картечи ей весь живот разворотил. В меня только слегка, пара дробин попала.

Я потёр уже заживший шрам на голове…

– Понимаешь. Я там в Америке накуролесил слегка. Попал в резервацию к индейцам. Там их местный шаман посчитал, что я какой-то великий воин, предсказанный сто лет назад. Они от меня всё требовали совета, как им дальше жить. Ну а я, недолго думая, предложил им захватить ракеты с ядерными боеголовками, чтобы после потребовать у правительства США вернуть им назад их земли. Но там что-то пошло не так. Они куда-то пальнули, в ответ кто-то пальнул. Ну а потом и по всей земле началось. Наши в них стреляли, очевидно, ну а те в нас. Так что Земле почти каюк настал. Ну а те, кто выжил, ну или их потомки, как видишь, деградировали… Ведь сперва вся земля горела, кислород сжигая, а потом всё, наверняка вымерзло. Ядерная зима и всё такое. Я точно не уверен, как всё на самом деле было. Но судя по безжизненной равнине кругом, природа только-только начинает восстанавливаться.

* * *

Внезапно Авдеев напрягся, вглядываясь вперёд.

– Забирай чуть левее, Саня! – командует полковник.

– Направление держать на те холмы?

– Сдаётся мне, что это не совсем холмы. – скептически говорит полковник, доставая бинокль.

Оптика у него была хорошая, мощная. Но из машины, которая всё же двигается не по ровному асфальту, а по пересечённой местности, трудно было даже с помощью бинокля хоть что-то разглядеть.

– Притормози! Оглядимся. Да и отлить уже пора. А то скоро у меня бак уже закипит.

А я что? Я не против. И ноги размять, и окропить землицу жёлтеньким иногда необходимо.

Я уже переоделся в такой же танковый комбинезон, как и у нашего командира. Только на Анечку не нашлось нужного размера. Ну а Маринка с Лёхой по-прежнему щеголяют в кубинской форме с обрезанными рукавами.

Авдеев даже залез не крышу нашей «буханки», чтобы заглянуть с помощью бинокля подальше за горизонт. Судя по всему, то, что он увидел, ему не понравилось.

– Буди остальных! – скомандовал он.

Я не стал спорить, спрашивать-переспрашивать. Глупо сейчас задавать вопросы, типа: «А что там? А зачем?»

Сейчас разбужу всех, и командир сам расскажет, что там и к чему нам надо готовиться.

Сонный Лёха практически сразу же схватился за свою любимую СВД. Нашлась тут и такая в арсенале нашего генерала. Я же выбрал себе кое-что более привычное. Знакомый до последнего винтика, надёжный АКМ. Хотя я бы не отказался и от АКС. Но, судя по всему, на том складе, где затаривался наш командир, не нашлось ни АКС-семьдесят четвёртой серии, ни укороченных «Ксюх». Да и патронов калибра пять сорок пять, там тоже не было.