Текст книги "Время разбрасывать камни, и время собирать их (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

Глава двадцать вторая.

Все мы сильны задним умом. Пока не начали творить всякие глупости…

Слаб человек и ему непременно

Нужно поверить, что жизнь не напрасна.

Время… Пространство… Всё переменно.

Нет ничего постоянного. Ясно?

То, что незыблемо было веками,

В миг распадётся, как карточный домик.

Храмы, дворцы – нынче пыль под ногами.

Время ресурсы не экономит.

Жаль, что нельзя это будет проверить.

За горизонт заглянуть не удастся.

Но хочется верить, искренне верить,

Что наша бренная жизнь не напрасна.

Интерлюдия.

В кабинете было накурено, но никого это не напрягало. Через приоткрытое окно, проникал тёплый летний ветерок, колыхая занавеску.

Авдеев сидел во главе стола, но, судя по всему, он не был сейчас главным в этой компании, даже в своём собственном кабинете. Присутствие тут же одного только Судоплатова уже это подчёркивало. А помимо старого генерала за столом сидело ещё несколько человек. Люди из прошлого. Из той истории, которая уже несколько раз была оболгана и переписана заново. То, что они остались живы, после того как ретивый Никита Хрущёв приказал расстрелять Лаврентия Берию и его так называемую «банду». Много тогда ценных сотрудников внешней разведки попали под раздачу. Кого-то посадили, лишив всех званий и наград, кого-то расстреляли. Сильно тогда были прорежены ряды опытных спецов. Но, судя по всему, кое-кому удалось выжить и в этой мясорубке…

* * *

– А ты уверен, что всё так и будет? – спросил Судоплатов.

– Почти на все сто процентов. – ответил Авдеев.

– Но, всё-таки не на все сто процентов. Почему?

– Потому что у нас ещё есть время до сентября, чтобы всё исправить.

– А не проще ли просто предупредить Семичастного?

– А чего сразу не Шелепина? Ты думаешь пал Анатольевич, что они вот так вот сразу нам поверят? Даже ты мне не сразу поверил.

– Как же можно сразу в это поверить, когда никаких доказательств ты предоставить не можешь. И откуда вообще у тебя такая подробная информация о том, что ещё не произошло? Только не говори, что некие неведомые никому агенты преподнесли тебе это всё на блюдечке с голубой каёмочкой.

– Я лучше ничего говорить тогда не буду. Всё равно ведь не поверите. Лучше всё проверить самим, заранее зная, как могут развиваться события в дальнейшем. А заодно и проредить ряды заговорщиков.

– Ты так уверен, что всё пойдёт именно так, а не иначе?

– Уверен. И в ближайшее время, я постараюсь предоставить весомые доказательства своих слов. Только не стоит забывать и о том, что Железный Шурик впоследствии окажется не самым благодарным человеком в отношении тех, кто поможет ему удержаться на троне…

– А Семичастный?

– Убьют его заговорщики. Он же просто так не сдастся. Начнёт отстреливаться, и его застрелят обязательно. А может и сам застрелится… Но в живых его точно не оставят.

– И на кого же мы можем положиться?

– Только на старую гвардию. Ну и на кое-какие молодые кадры.

– Ты сейчас не про своих пацанов?

– Да, нет. Им ещё рановато влезать во взрослые дела. – ответил Авдеев.

– Ладно. – отмахнулся Судоплатов. – Про них мы потом с тобой отдельно поговорим. А пока нам надо ещё кое-что обсудить…

Вечер 07 июня. 1974 год.

СССР. Москва. ул.Чкалова.

Звонок снова прозвенел, но я уже был у дверей. Щёлкнул замок, и на пороге возник Карпин с двумя авоськами в руках.

– Привет! – удивился я. – А чего на ночь глядя?

– Продукты привёз. – улыбнулся Сергей.

– Сам-то как? Шея не болит?

– Нормально всё. Жить буду.

– Смотри! – с укоризной посоветовал ему я. – Больше к врагам спиной не поворачивайся!

– Так кто ж знал, что они враги…

– Проходи на кухню! Да не разувайся! Не надо. Лето на дворе.

– Привет! – вклинился в разговор Лёха. – А на фига так много принёс? Мы ещё не всё доели.

– Что? Аппетита нет?

– Не в этом дело. Нагрузки нет и есть не особо охота.

– Ничего. – успокоил Карпин. – Со следующей неделе такая нагрузка будет, что аппетит будет, как у крокодилов.

– А что будет на следующей неделе? – тут же уцепился я за его слова.

– Потом узнаете.

– Ну во-о-от. – протянул Лёшка. – Так всегда. Нет уж. Сказал «а», договаривай!

– Обойдётесь!

– А что там Авдеев? – поинтересовался я.

– Рвёт и мечет. Сказал, что с удовольствием приговорил бы вас обоих к десяти годам непрерывного расстрела на зоне самого особого режима.

– Нас нельзя… – включил режим «сироты» Лёха. – Мы малолетки.

– Ага. Как гаишников крутить и пукалки у них отбирать, так вполне себе взрослые, а как отвечать за свои поступки, так сразу малолетки…

– Мы больше не будем! – глумливо и занудно проканючил брат, состроив такую невинную рожу, что мы с Серёгой тут же расхохотались.

Недолго продержался и сам «комик», присоединившись к нам.

– Ну, а если серьёзно… Что там будет на следующей неделе.

– Честно? – сделав серьёзное лицо переспросил Карпин.

– Честно…

– Сам не знаю. – с видом заговорщика, прикрыв рот ладонью, прошептал старлей, чем вызвал новый взрыв хохота.

– Ладно. – отсмеявшись и успокоившись ответил я. – Ну а если серьёзно, какие у нас планы на выходные? Сегодня пятница, а завтра суббота…

– А послезавтра воскресенье… – добавил Лёшка.

– Спасибо тебе, капитан «Очевидность»! – поздравил его я.

– Капитан Очевидность? – посмаковал расхожую фразу из будущего Карпин. – Хорошее выражение.

– Дарю! Не жалко…

– Может в кино? – спросил Сергей? – Или…

– Да ну на фиг. – отмахнулся я. – Лучше дома побудем. А то, стоит выйти за дверь, то менты нападут, то гопники. А у нас уже места не осталось… трупы закапывать некуда…

Карпин застыл, недоумённо глядя на меня.

– Да, ладно. Шучу. Места ещё до фига…

Снова взрыв хохота.

– Ну, ты просто Петросян. – издевательски охарактеризовал мои высказывания Лёшка.

– Какой Петросян? – не понял Карпин. – Он же гроссмейстер? Тот, что чемпионом мира был?

– Нет. – тут же ответил Лёха. – Это другой Петросян. Тот, который юморист. Рассказывает с эстрады старые и не смешные анекдоты.

– Не слышал про такого. Райкина знаю… Тарапуньку и Штепселя тоже вот слышал… – задумчиво проговорил Серёга.

– Да есть такой. – быстро попытался успокоить его я. – Он такой слащавый весь… Лыбится постоянно. Шутки у него дурацкие, конечно… А ещё противно то, что он сам над ними всё время смеётся…

Говорил я это, а сам всё время судорожно вспоминал, в каком же году Евгений Петросян вышел на эстраду. Вроде бы уже где-то выступает… Но надо бы одёрнуть Лёшку, чтобы он не поминал всуе кого не попадя…

– Странно. Не слышал про такого. – повторил Карпин.

– На заморачивайся по пустякам! – посоветовал я ему. – Это никакого рояля в наших делах не играет.

– Ладно. Посмеялись и хватит. – высказался Сергей. – Отдыхайте, пока есть такая возможность! Не исключено, что со следующей недели больше не будет таких свободных дней.

– Хорошо. – ответил я. – Так и сделаем. Отдохнём по полной программе. Будем валяться, как морские котики на берегу Северного Ледовитого океана, греясь под солнышком.

– Морские котики… – хмыкнул Лёха. – Хорошо ещё не как «Зелёные береты» на пляжах Вьетнама.

– Чего? – опять не въехал в шутку юмора Карпин.

– Поздно уже. Спать пора. Вон у Лёшки уже шарики за ролики закатываются и язык заплетается.

Сергей как-то странно посмотрел на меня, но всё же скомкано попрощался и по-быстрому слинял.

Я прислушался… Дождался, когда там, за входной дверью послышатся звуки уезжающего лифта, и повернулся к Лёхе.

– Ты чего творишь?

– О чём ты, брат? – непонимающе посмотрел на меня Лёшка.

– Какие береты?

– Зелёные. Ты же сам про морских котиков начал…

– Я имел в виду грёбанных тюленей, а не спецназёров из ЮэСэЙ. Наш старлей аж напрягся, когда услышал про «green berets».

– Да ладно тебе. Ничего же страшного не случилось.

– Ну, да, конечно. В прошлый раз ты прокололся на душманах и моджахедах.

– Так это же в бреду было и под наркозом после операции.

– Лёша! А сейчас ты под каким наркозом? Думаешь, что если Авдеев на нашей стороне, то и остальные тоже будут делать вид, что не замечают наших оговорок.

– Да, ладно тебе, Саня! Чё ты всё усложняешь?

Я задумался. А чего это я и в самом деле всё усложняю? Вроде бы ничего страшного и не произошло. Не думаю, что все наши с Лёхой оговорки будут записаны и тщательно рассмотрены под микроскопом Конторы Глубинного Бурения. А быть всё время на стрёме, это ещё хуже. Со стороны более заметно, что человек нервничает. И это вызывает ещё больше подозрений, чем случайно высказанное непонятное слово.

– Проехали… Пошли лучше спать, Лёха!

– А завтра что будем делать?

– Вот завтра об этом и подумаем.

08 июня. 1974 год.

СССР. Москва. ул.Чкалова.

Вот уже примерно с полчаса тупо лежу с открытыми глазами. Утро. Совсем ещё раннее. Я проснулся, но вставать не хотелось. Лёха спит, и, судя по всему, просыпаться совсем не планирует. Да и я понимаю, что ещё такая рань, что только-только первые птахи стали там чего-то чирикать по-своему, по-птичьи. Ну а я вот, ни с того, ни с сего, проснулся и сна ни в одном глазу.

Лежу, в потолок гляжу. Там всё по-прежнему… Еле заметная трещина, показывающая то место, где под множественными слоями штукатурки проходит стык двух плит. Паутина в уголке возле окна. Ещё совсем свежая и почти прозрачная. Но уже одна жертва у этого животного уже есть. Ну, да… Помню ещё с детства, что паук, хоть и косит под насекомое, но на самом деле относится к членистоногим, то есть к животным…

Мелкая мушка уже не дрыгается спелёнатая крепкими паутинками. Самого хозяина что-то не видно. Возможно, у него не один такой капкан во владении. Ничего… Скоро придёт и доест свою живую консерву.

Блин… Какого хрена я тут на паучков глючу? Ведь всё гораздо проще. Меня что-то тревожит не по-детски… Из-за этого и валяюсь тут с открытыми глазами. И сон не в сон, и вставать облом. Раньше вон, были у меня странные сны. То Лолита снилась, предупреждая об опасности, то ещё кто-то. И это я, в принципе, считал вполне нормальным явлением. Но сейчас-то что?

Неужели я снова подсознательно жду, когда мне приснится кто-то из прошлой жизни и предупредит о грядущей опасности? Ага… Или очень сообразительная и умная Птица Говорун влетит в окно и прокаркает: «Ищи на третьей планете! Ищи на третьей планете!»

Лежу в потолок гляжу…

Что-то меня гложет изнутри. А вот что именно… непонятно. И ведь не чувствую я никакой опасности. Чуйка у меня работает нормально, без сбоев. Но сейчас это совсем не то… А что тогда?

* * *

Как всегда, всякие философские и другие дурацкий мысли легко разбиваются о бренность бытия и банальные бытовые проблемы того самого бытия. Зов природы поднял меня, оторвал от кровати и заставил идти туда, где журчит вода, стекая по трубам в недра земли…

Ну а заодно и умылся. Раз уже встал, то обратно ложиться не в кайф. Может зарядкой заняться? А то расслабился я на халяву. Раньше, помнится, лет так после сорока, пока с утра не разомнёшься как следует, то все старые шрамы и травмы напоминают тебе, что чай не мальчик уже… Но сейчас, в молодом и здоровом теле, нет ещё ни ран, ни шрамов. Зато есть лень, что шепчет на ухо: «Да ну его на фиг эту зарядку!»

– Ты чего так рано подорвался? – встретил меня Лёха.

Похоже, что мои шастанья по комнатам и водные процедуры разбудили и его.

– Не знаю, брат. Не спится чего-то.

Лёшка нахмурился.

– Чё-то чуешь?

– В том-то и дело, что нет. Пусто-пусто. Как костяшка в домино. Никаких алармов на горизонте не предвидится вроде бы. Но вот гложет что-то. А что? Не пойму никак.

– Ладно. Не парься! Сейчас позавтракаем, а там и покумекаем.

Лёшка умотал по моему маршруту. Хотя почему это именно мой маршрут? Это стандартный утренний маршрут для большинства людей.

Ну а я вернулся в комнату. И тут меня реально накрыло…

Так и не понял, что это было, какой-то глюк или игра воображения моей больной памяти. Но в абсолютно пустой до этого комнате я увидел Аню. Причём увидел её именно такой, какой повстречал в тот раз… В первый раз…

Она стояла грустная-грустная, в своей фланелевой пижаме, с загипсованной рукой… Именно такую я и увидел её тогда на лестнице в детской больнице.

Длилось всё это видение какие-то доли секунды. Буквально мгновение… Целое мгновение. Но видел я свою девочку так отчётливо, как если бы она была сейчас в комнате на самом деле.

Вот только самое правильное слово «была». Прямо как в песне: «Вот она была и нету…»

И что это было? Глюки? Видения? Привидение?

Я стоял и хлопал глазами, как дурак, пока Лёшкин голос не вывел меня из этого ступора.

– Эй! Ты чего там завис на пороге?

А я реально так завис. Потёр виски руками, потряс головой… А толку то? Ничего и никого уже нет. Но что это было?

Я сел на кровать и откинулся спиной к стене. Приятная прохлада освежала. Из окна, колыхая занавеску, поддувал лёгкий ветерок.

– Что с тобой? – голос брата был немного озабоченным.

– Да вот… Привиделось кое-что…

– Глюк словил?

– Типа того. Но на глюк совсем не похоже. Просто… Помнишь какое сегодня число?

– Ну… – Лёха задумался на секунду. – С утра восьмое было. А если тебе нужны подробности… то восьмое июня семьдесят четвёртого года.

– Правильно. – ответил ему я. – В прошлый раз, аккурат в ночь с седьмое на восьмое, я впервые и встретил Анечку на чёрной лестнице в больнице. Встретился, познакомился…

– И что?

– А то… Буквально с пару минут назад я увидел её вот в этой самой комнате. И выглядела она именно так, как и в тот раз. В пижаме и с гипсом на руке.

– Чё? Серьёзно?

– Серьёзней не бывает. Хоть и длился этот «сеанс связи» долю мгновения, но я отчётливо её разглядел. И не глюк это, а что-то другое.

– Но Авдеев же сказал, что нет её в этой реальности. Вовсе нет. Даже мать её он нашёл. Только она уже замужем, носит другую фамилию и дочки у неё нет, а есть два сына.

– Я это прекрасно помню, Лёш. Я всё понимаю. И даже помню поговорку: «Не верь глазам своим!» Но я отчётливо её видел.

– Это, как твои вещие сны тогда в Америке, когда тебя твоя Лолита предупреждала об опасности? И что тебе Анечка сказала?

– Да, ничего и не сказала. Я же говорю. Всё продлилось доли мгновения. Она просто стояла, как тогда, грустная-грустная, и всё…

– Ладно. – отмахнулся Лёшка. – Пошли завтракать! Я всё равно ничего не понимаю во всём этом. А ты у нас – мозг! Разберёшься как-нибудь.

Ну, да. Как-нибудь я обязательно разберусь. Только вот не хочется этого «как-нибудь». Я понять хочу, что тут происходит. Жаль только, что знаний, полученной в советской школе, а после и в других учебных заведениях мне не хватает, чтобы во всём основательно разобраться. Современная наука не сможет объяснить, ни нашего блуждания по разным реальностям, ни реинкарнации после гибели. Тут на помощь может прийти только религия. Причём, какая-нибудь замысловатая, восточная. Но, увы. Верить во что-то нас тоже давно отучили. Наше поколение, мало того, что выросло атеистами, а в придачу ещё на своём опыте отучилось верить в светлые идеи коммунизма, социализма и всякого другого «-изма».

Лёха молодец. Он по пустякам не заморачивается, и всякие Маринки ему не мерещатся. Гремит там на кухне сковородками своими, завтрак готовит. Ну и правильно. Ему отвлекаться некогда. У него другие принципы. Он по жизни придерживается правила: «Один выстрел – один труп!»

Ну а у меня, как всегда, десятки разных версий, сотни вариантов, тысячи вопросов. И ни одного правильного ответа.

– «Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!» – появился брат в комнате.

Вместо передника, вокруг пояса у Лёшки было замотано кухонное полотенце.

– Это плагиат, Лёха! А чё у нас на завтрак? Опять яичница или омлет?

– Не выёживайся! Жри что дают! Не нравится? Завтра сам будешь по кухне дежурить…

– Да я чего. Я не против. У тебя всё отлично получается.

– Не подлизывайся! Я уже всё, что надо для себя услышал. Яичница ему не нра…

– Ну, почему же… Нра…

– Тогда садись и молча жри!

– Вот и поговорили… – проворчал я.

– Когда я ем…

– Я – МММ. – дополнил я Лёшкину фразу.

– А, кстати, Можно и МММ замутить, пока Мавроди ещё маленький.

– Ну, почему маленький? Сергею Мавроди сейчас лет двадцать, наверное. Только ведь не он пирамиды придумал. Я в детстве книжку читал. Занимательная математика. Автор – Яков Перельман. Так там подробно, в развлекательной форме, рассказывалось, как такие пирамиды возникали, и чем всё заканчивалось. Но люди всё равно ведутся на халяву.

– Ага! А ещё песня была… Помнишь? «Какое небо голубое…»

– «Мы не сторонники разбоя…» – продолжил я. – Вот-вот. И я про то же. «Закопай, Буратино, свои деньги на Поле Чудес в Стране Дураков. И вырастет денежное дерево…»

– Ага…

– Ну и на фига нам таким заниматься? Тебе что денег мало? У нас вроде бы в заначке несколько тысяч сейчас есть…

– Да я так, просто…

– На фиг. Лучше давай подумаем о другом.

– О чём?

– О том… Зачем мы здесь? Для чего нас кто-то или что-то снова забросило сюда? Причём уже не в первый раз…

Глава 23

Глава двадцать третья.

День обещал быть удачным, но слова своего не сдержал.

Шли новобранцы на войну,

В строю, к плечу плечом,

Ещё не зная, что к чему,

Не зная, что почём…

Блестели пуговицы в ряд

У новеньких солдат.

Ещё никто из них не знал:

Дороги нет назад.

08 июня. 1974 год.

СССР. Москва.

Пока я ем – я глух и нем. И это правильно. Да и мысли всякие покидают жующую голову. А сытое брюхо – не только к учению глухо, но и ко всяким там псевдофилософским размышлениям. Так что думать ни о чём не хотелось. К тому же, я поймал себя на мысли, что не стоит размышлять о том, чего сам исправить не сможешь. Нам уже показали, что от нас мало чего зависит. Там убили, тут забыли… А жизнь, как шла своим чередом, так и идёт куда-то. И плевать ей на каких-то мелких пацанов, что орудуют вилками, с аппетитом поглощая яичницу с колбасой.

Жаль вот только, что мысли в голове никуда уходить не собираются. Сегодняшнее видение дало мне понять, что независимо от того, что происходит кругом, есть что-то такое, что не подчиняется никаким физическим законам. Помнится и в прошлый раз, уже умершая в огне пожара Лолита, приходила ко мне во сне и разговаривала со мной. Но тогда, я хоть мог списать это на сон. Мало ли чего нам снится. Природа сна учёными так до конца и не изучена. Быстрые сны, глубокие сны, вещие сны, пророческие сны… Хрен его маму знает, как и что там плодится в наших мозгах. Но вот сегодняшнее видение… Что это? Сон наяву? Или какой-то знак свыше?

Опять в мистику скатываюсь. Откуда свыше? Что там наверху? Только не надо про седого старика с большой бородой. Я в Деда Мороза с детства не верю. А он, если верить христианам, никто иной, как Святой Николай. И вряд ли он поможет нам разобраться, какого хрена мы с Лёхой тут делаем.

– Помоешь посуду? – спросил меня Лёшка.

Я поначалу хотел было отмазаться, по типу: «Кто еду готовил – тому и кастрюли мыть!», но решил, что хватит лениться.

– Не вопрос.

Монотонная механическая работа – лучшее средство, чтобы, не отвлекаясь больше ни на что, подумать о чём-нибудь важном. И вовсе не о том, что удобные губки из будущего, да ещё и с каким-нибудь широко разрекламированным импортным моющим средством для посуды отлично помогают домохозяйкам справляться с работой… Тряпка с горчичным порошком не хуже очищает сковороду от жира. А вот подумать о том, что я буду делать дальше – самое время.

У меня из головы не выходила та утренняя картинка. И вот не поверю ни на грош, что это видение посетило меня случайно. Ничего случайного не происходит в этом мире. Ведь давно уже сказал кто-то из умников, что случайность это всего лишь непознанная закономерность. Можно верить во что-то свыше и считать, что всё в жизни изначально предрешено. Но так жить, это значит совсем не уважать себя самого. Выходит, что что бы ты не делал – итог будет один и тот же. Я с этим совершенно не согласен. А вот в случайности… Тоже не верю. Вся жизнь – это череда порою очень даже нелепых случайностей. Они иной раз нагромождается одна на другую. И в конце концов уже трудно понять какая, сука, бабочка, взмахнув крылышком, устроила лавину, что снесла селевым потоком целый город.

Да, блин… Сложно понять, как обстоят дела на самом деле. И бесполезно кому-то чего-то доказывать. Ну а тем более доказывать что-то самому себе абсолютно бесполезное занятие. Хотя жизнь постоянно подкидывает сюрпризы, которые заставляют задумываться над тем, что случайно, а что нет.

Я даже заморачиваться не хочу на тему «великой миссии», с целью которой нас с братом забросило в это время. Спасать Советский Союз? Да боже упаси. Перегрызутся те, что забрались на самый верх и развалят страну на части, к гадалке не ходи. Ну а бодаться с ними – совершенно бесполезно. Как волка не корми, а у слона больше… Даже если на каком-то этапе удастся что-то исправить, то в последующем это может привести к ещё более негативному эффекту. И стоит ли дёргаться?

Но, если оставить в стороне все глобальные проблемы и сосредоточиться только на конкретных людях… Что я могу сделать? Спасти Лолиту? Могу. Если попаду в нужное время и в нужное место…

Стоп. А какова вероятность, что всё так и будет, как в прошлый раз? Вот прилечу я в Америку по известному мне уже маршруту, зайду в знакомый переулок и грохну наркодилера, сяду в машину, приеду на пустырь возле бостонского порта, открою багажник… А там и нет никого. Ведь что-то изменилось. И реальность эта не совпадает на все сто процентов с той, где мы были в прошлый раз. Очень похоже, но всё-таки что-то не так. Одно отсутствие Анюты это доказывает. Да и наличие у её мамы неизвестно откуда взявшегося мужа и двух сыновей это подтверждает.

Вот что будет, если я не рвану с голым жопом галопом по Европам? Погибнет ли Станко Инич? Заговорит ли его сын, если не будет у него такого стресса? И что будет, если та же Лолита, перепилив стекляшкой верёвочные путы на своих руках, при открывании багажника грохнет того же наркошу и сбежит самостоятельно? И всё это при условии, что она снова попала в багажник той машины…

Башка кругом идёт от всех этих мыслей. А грязная посуда уже кончилась, и я выключаю воду…

Но я уже принял решение. И даже знаю, чем сегодня буду заниматься. Не знаю, поможет мне это или нет… Но проверить это обязательно надо.

Интерлюдия 1.

Сегодня здесь более шумно, чем обычно. В субботу, как и в воскресенье это очень заметно. Но не это почему-то сильно беспокоит. Какая-то мысль не даёт покоя, но и не проявляет себя никаким образом. И голова от этого болит.

Июнь месяц. Лето на дворе. Не хватало ещё подхватить какую-то заразу перед началом сезона. А на лето у меня были совсем другие планы.

Пачка заканчивается. Осталась последняя сигарета. Надо будет сбегать, пока есть такая возможность. Ближайший табачный ларёк далековато. Чёрт… Неохота. Но если сейчас не сходить, то потом может и вовсе не получится.

Девушка сняла белый халат и вышла из ординаторской. По возрасту она совсем ненамного отличалась от некоторых пациентов детской больницы. Тут, конечно, есть и очень маленькие детки. Но есть и такие, что выглядят почти по-взрослому.

Погода на улице совсем уж летняя. Солнышко щедро поливает сверху ультрафиолетом свежую зелень. Но несмотря на хорошую погоду, настроение было ниже плинтуса. И эта головная боль ни с того, ни с сего. Надо бы для профилактики какой-нибудь парацетамол у врача взять. Ну или что-нибудь другое, что она посоветует. Надежда Павловна всё-таки заведующая отделением. Думаю, что врач с солидным стажем разберётся как помочь бедной девушке…

На улице народу было совсем немного. Суббота. Начало лета. У детей, у тех, кто постарше, экзамены, а те, что помоложе, уже разъехались по пионерлагерям. Студенты ещё грызут гранит науки. Сессия… А москвичи, особенно те, у кого есть свои дачи, уже свалили за город, копать грядки.

Перед ларьком никого…

– Две пачки «Ту», пожалуйста!

Продавщица из узкого окошка табачного ларька посмотрела скептически и неодобрительно, как бы сомневаясь, а не рановато ли курить такой молодой девушке, но молча выдала две пачки болгарских сигарет и сдачу.

А вообще-то курить пора бросать. Поначалу это было за компанию и так по-взрослому. Да и в студенческой компании у них мало кто не курил. Но вот теперь, через несколько лет активного табакокурения, когда никотиновая зависимость ещё не появилась, а привычка уже сформировалась, уже пора бы и задуматься о последствиях. Всякие там страшилки про заболевания, вызванные курением – это конечно ерунда. Кому суждено умереть от рака, тот и без курения его найдёт. А вот запах табака и другие всякие побочные симптомы… В общем, пора завязывать.

И голова ещё болит к тому же. Но это уж точно не от курения…

08 июня. 1974 год.

СССР. Москва. ул.Чкалова.

– Саня! Ты уверен? Нам же сказали, что лучше не выходить из дома.

– И что. Сидеть тут и киснуть?

– Но на фига тебе это?

– Надо. Не понимаю даже зачем, но чувствую, что надо.

– А ты уверен, что за квартирой никто не следит?

– Ты это серьёзно, Лёш?

– Вполне. Я спинным мозгом чувствую, что за нами пасут. Не знаю как, но…

– А я думал, что это только я параноик. Оказывается, что паранойя – болезнь заразная.

– Ты тоже чуешь?

– Есть маленько. У тебя какие симптомы? Как будто кто-то целится в тебя?

– Не-е… Это другое. Ощущение такое, как будто кто-то ждёт, когда я выйду на открытое пространство.

– То есть, внутри квартиры…

– Тишина. Если ты по поводу прослушки и всякого такого, то я всё облазил и никаких признаков. Нынче у нас не дворе не двадцать первый век. Микроэлектроника ещё размером с пачку сигарет, как минимум. Да и провода должны быть…

– А про радиоволны ты не слышал? Говорят, что уже давно изобрели.

– Не морочь мне голову. Я думаю, что есть внешний пост. То ли охраняют нас, то ли следят за нами.

– Типа, чтобы мы не свалили куда-нибудь?

– Ага…

– Тем более. В таком случае, я точно хочу кое-куда прогуляться.

– А куда, не скажешь?

– Меньше знаешь…

– Дольше проживёшь. – продолжил брат.

– Не… Дальше будешь. – не согласился с ним я.

– От того места, куда едешь.

– Короче. Я сейчас свалю по-тихому. А ты будешь периодически маячить в окнах и на балконе, только в разной одежде.

– Типа, изображать, что нас тут двое? Прикольно. А как ты выберешься из подъезда?

– Через чердак и в соседний подъезд. Он на другую сторону выходит. До кодовых замков на подъездных дверях и прочих прибамбасов тут пока что не дошли ещё.

– Когда вернёшься?

– Думаю, что часа через три. Я ненадолго. Туда, обратно и там чуть-чуть…

– Опасность есть?

– Вероятность того, что наголову упадёт метеорит – крайне мала.

– Но всё же не исключена…

– Да пошёл ты… Ещё накаркаешь.

– Кар! Кар-р!

Лёшка, довольно-таки похоже, изобразил вороний боевой клич. И что удивительно, откуда-то с улицы ему даже ответил невидимая нашему глазу птица…

– Вот и поговорили. – прокомментировал я со смехом. – У нас есть что выбросить?

– Ты же через чердак хотел выйти? Передумал? Решил тупо вынести мусор и исчезнуть от помойки?

– Нет. Тут на этажах есть вёдра для пищевых отходов. Заверни мне что-нибудь в газету. Пойду выкину этажом повыше. Заодно и огляжусь. Если замечу что-то, вернусь.

– Вот держи! – Лёшка протянул мне горушку хлеба. – Заодно на обратном пути купишь свеженького.

– Не могу обещать, но постараюсь.

* * *

Оделся я поскромнее. В ту одежду, что нам выдали сразу после того, как забрали из интерната. Нашёлся и кепарик. Неказистый, но в самый раз чтобы надвинуть на глаза. Я не забыл прихватить с собой и авоську. Здесь по магазинам полиэтиленовые пакеты не раздают на халяву. И даже больше скажу… Их тут даже не продают. Их тут, как бы так помягче выразиться, и вовсе нет. Так что авоська – это наше всё. Коль возникнет желание купить что-нибудь, то как раз будет куда положить.

Выйдя в подъезд, я сразу же прислушался. Но никаких подозрительных звуков не услышал. Да и вообще, в подъезде было тих и мирно. Не тратя напрасно времени, я поднялся на этаж выше. Выбросив в ведро завёрнутую в газету горбушку, я снова прислушался. А потом бодренько заскакал вверх по лестнице. Кеды давали возможность передвигаться более-менее бесшумно. Буквально через минуту я уже был на самом верхнем этаже.

Тишина…

Я быстро забрался по железной лестнице до чердачного люка и толкнул его. Люк легко поддался. Правда на меня сверху посыпалась всякая труха, но я, не обращая на это никакого внимания, забрался на чердак и аккуратно прикрыл крышку люка.

Всё. Я на чердаке. Теперь, стараясь особо не пачкаться и не распугивать голубей, двигаюсь в сторону следующего подъезда. Немного подумав, пропускаю мимо и направляюсь к самому дальнему. Ну а там, приоткрыв люк, снова прислушавшись, быстро спускаюсь на лестничную площадку последнего этажа.

Тихо…

Осмотрел себя, не испачкался ли я на пыльном чердаке. А потом, как ни в чём ни бывало, весело спускаюсь по ступенькам, игнорируя лифт.

Выйдя из подъезда, сразу направляюсь в сторону Таганской площади, делая вид, что тороплюсь куда-то по своим делам. На самом-то деле я особо не тороплюсь. Просто стараюсь побыстрее свалить куда подальше от дома.

Вроде бы никто за мной не следит. Хотя кто их знает, этих топтунов. В прошлый раз они шли за нами всю дорогу. И только чудом нам тогда удалось сбросить их с хвоста, когда решили помочь молодой мамаше занести коляску в подъезд.

Но нет. Чуйка молчит. А я уже затерялся в толпе у станции метро.

Закинув пятачок, я прошёл через турникет и вот уже спускаюсь на эскалаторе вниз, в прохладное нутро метро. Таганская-кольцевая одна из самых глубоких станций московского метрополитена. Тут даже эскалаторов аж два. Сперва покороче, а потом ещё один. Длиннющий… Боковины отделаны деревом. Дерево гладкое. То ли так лаком пропитали, то ли отполировали своей одеждой тысячи тысяч пассажиров… Я не могу представить количество людей, что проходят ежегодно через московское метро. Но, вроде бы, в будущем, проводили какую-то статистику, и выяснилось, что за сутки через турникеты прошло больше миллиона человек. Хотя точную цифру я и не могу вспомнить. Да оно мне и не надо.

Станцию Марксистскую, а соответственно и переход на неё, ещё не построили, но мне она и не нужна сейчас. Я заныриваю в только что подошедший вагон.

«Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция – Павелецкая.»

Пытаюсь разглядеть и запомнить пассажиров в моём вагоне. Если кто-то из них из наружки, то наверняка я увижу его и позже, когда выйду на нужной мне станции. Вот такая у меня паранойя. И не надо ничего говорить. Если у вас нет мании преследования, это не значит, что за вами не следят. Лучше перебдеть, чем недобдеть…

Несколько остановок… Я специально проезжаю мимо нужной мне станции. Выйдя, оглядываюсь, иду в потоке людей на выход, но тут же, притормаживаю и стремглав стартую в двери вагона, обратного направления. Успеваю заметить, что из тех, кто вышел, никто за мной не ломанулся. «Осторожно! Двери закрываются…» Я снова еду в полупустом вагоне.