Текст книги "Портальеро. Круг первый (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Несколько переулков, пара улиц, и вот я уже ем пирожки с лимонадом. Более серьёзной еды я пока не нашёл.

После еды настроение улучшилось, а мозги заработали с новой силой. Народу на улицах прибавилось. Поэтому сменив рубашку и прикрывшись найденной среди моих вещей кепкой, я слился с толпой. И совсем незаметно для себя я понял, что каким-то образом вышел к морвокзалу. Решение пришло разом. Ведь не только по земле можно ходить.

Быстро сориентировавшись, я приобрёл билет на «Комету», следующую в сторону Сочи, с заходом по дороге в Геленджик и Туапсе. Еле успел. Вовремя меня занесло сюда.

Интерлюдия.

– Вы совсем охренели? Куда он мог деться через запертую дверь?

– Но, товарищ майор…

– Вы у меня все, как один пойдёте в народное хозяйство… Это если под суд не пойдёте. Опасный преступник…

– Да какой он преступник.? Мальчик совсем… Ему же ещё четырнадцати нет…

– Это точно?

– Так точно, товарищ майор.

– Ну, тогда… А кто его задержал?

– Сенцов и Гайдук.

– Угу… Дежурил ночью Трошкин… А в журнал занесли?

– Сейчас проверю…

– Проверь! Если записи в журнале не было, то проинформируй всех, что не было никакого мальчика… Не было. И всё тут.

01 сентября 1982 года.

Сочи.

Часа через четыре мы уже приближались к Сочинскому порту. Морская прогулка вызвала у моей подруги непередаваемый восторг. А я уже немного даже заскучал. Время перевалило за полдень, но я так и не нашёл нужного решения проблемы. И мне было очень грустно. Я смотрел на восторженную призрачную девчонку и не мог понять, как она может так веселиться, зная, что не сегодня так завтра, неведомые силы отправят её в загробный мир. Так что сходил на берег я слегка расстроенный.

– Куда мы пойдём сейчас? – снова обратилась ко мне с вопросом Маша, заглядывая в глаза.

– Если честно, то толком и не знаю. Но, учитывая опыт вчерашней ночи, я хотел бы найти что-нибудь из походного снаряжения. Палатку там, спальный мешок, и прочее…

– Тебе хорошо. Ты планируешь жить долго.

– Маша! Не сыпь мне соль на раны! Если бы ты знала, как я хочу чтобы и ты тоже жила долго…

– Поздно. Я уже не живая…

– Человек жив пока про него хоть кто-то помнит.

– Правда? А ты будешь помнить про меня.

– Не забуду! Это уж точно… В этой моей новой жизни ты единственная с кем я провёл так много времени рядом.

– Я тоже хочу, чтобы ты был всегда рядом со мной! – мечтательно произнесла Маша. – Может мне тебя убить? Тогда ты тоже будешь мёртвый и…

– Мария! Я тебя накажу!

– Опять запихнёшь меня в свой перстень?

– Я буду вынужден это сделать.

– Сделай! Может тогда я смогу пережить завтрашний день…

– А тот голос больше тебе ничего не говорил?

– Нет. Тишина. Я всё время жду, когда в голове внезапно прозвучит: «Всё!» И всё закончится.

– Не надо думать о плохом!

* * *

Вот так вот болтая и переругиваясь мы поднялись в город. Говорю «поднялись». Потому что двигаться приходилось всё время немного вверх. Наверное, поэтому в Сочи трудно заблудиться. Поднимаешься вверх – отходишь от моря, спускаешься вниз – возвращаешься.

– Пойдём, зайдём! – предложил я Маше. Указав на здание на котором были крупные буквы «ЦУМ».

– Пойдём… – согласилась подруга.

Её голос был абсолютно безразличный… Было видно, что её мысли где-то далеко отсюда…

– Маш! Доверься мне! Я не знаю, что будет дальше, но стараюсь верить, что всё будет хорошо.

* * *

Конечно же, я ничего толкового не нашёл в магазине. Вообще не понимаю, как можно хоть что-то найти в этом времени. Правда всё-таки смог себе взять несколько пар носков и новые кеды. А то у меня среди вещей не нашлось второй пары обуви, а носки мои уже, скажем так, попахивают… Переобулся. Стало полегче…

Машка опять включила режим любопытного туриста. Всё кругом ей было интересно. Я решил устроить её экскурсию по этому южному городку. Но сперва я подкрепился. Не знаю почему, но есть снова хотелось до урчания в животе. Хотя по времени-то уже пора обедать. А завтракал я давно и в сухомятку…

– Я хочу в Дендрарий! – заявила мне моя подружка.

Пока я насыщался, она летала по округе. Наверное где-то увидела рекламу этого парка.

– А можно я сначала доем? – спросил я её с набитым ртом.

– Угу!

– А что ты там хочешь посмотреть? Там же только деревья всякие.

– Дурак! Я никогда не видела ничего такого. Только по телевизору. А там и пальмы, и…

– Всё, всё… Я понял. Хочешь посмотреть, пойдём, сходим. Только по пути я хочу на рынок заглянуть. Может кто с рук продаёт то, что мне нужно.

– Угу…

* * *

Но и на рынке я не нашёл ничего нужного… Похоже, что туристы приезжают сюда со своим снаряжением, купленным где-то там, за пределами этого города. Или я просто не умею искать…

Так что мне ничего не оставалось делать, как вести девочку на экскурсию в Дендрарий…

01 сентября 1982 года.

Сочи. Дендрарий.

Когда я покупал билет, то меня на входе предупредили, что Дендрарий закроется через три часа. Я сказал, что успею… Тётя странно на меня посмотрела. Но я только потом понял почему. Дендрарий был, сука, большой… Очень большой… И дорожку шла всё время в гору, в гору… Надеюсь, что обратно с горы спускаться будет легче.

Машка отрывалась по полной программе. Пальмы, кипарисы и прочая экзотика. Всего этого тут было в достатке.

А ещё она могла делать то, что не могут сделать остальные дети, что гуляют тут со своими родителями. Она забиралась на верхушку пальмы, и оттуда показывала мне язык. Я улыбался. Ребёнок развлекается.

А вот мне было совсем не до развлечений. Я подсознательно что-то чувствовал. Не знаю даже, как это назвать? Тревога? Не совсем так… Но что-то меня настораживало. Я озирался по сторонам, но обилие зелени и люди вокруг… Всё было в норме. На небе ни облачка. Солнышко жарит. Что ещё надо?

Но что-то не так… Спинным мозгом чувствую это.

Я присел слегка передохнуть возле беседки, построенной видимо ещё тогда, когда в СССР не жалели денег на архитектуру. Уж не знаю, при Сталине так строили или при Хрущёве, но явно не экономили.

Что-то кольнуло в правую руку. Блин, это же перстень… Он снова подмаргивает красным цветом камня, как тогда, когда там внутри сидела наказанная Машка и хотела выбраться наружу. Но сейчас там нет ничего, кроме моих вещей и рыболовных принадлежностей, приватизированных из машины покойного Оганяна. Хотя… Там ещё два… Нет, три пистолета, и два запасных магазина к ним. Так что вроде бы ничего не должно моргать…

А вот ужен цвет камня не красный, а голубой… И тоже моргает. Что за фигня?

Я повертелся по сторонам и нашёл направление, в котором свечение становилось ярче. Но что это значит? Вот снова красным заморгало…

А чего я раздумываю? Пойду и посмотрю. Как говорится, за просмотр не берут… Или берут?

– Маша! – позвал мысленно я.

Я давно уже заметил, что мы можем общаться с ней на довольно-таки неблизком расстоянии. Похоже, что для мысли нет таких препятствий, как воздух, деревья и строения. Голос звучит тише, если тот, кто слушает находится далеко. Но голос звучащий в голове, звучит всё время одинаково, если только эта вредная девчонка так не кричит, как будто в самое ухо.

– Что?

– Машенька! Не кричи так, пожалуйста!

– Но ты же меня сам позвал.

– Я просто хотел сказать, что могу отойти в сторону с тропы.

– Но там же эта вредная тётя сказал, чтобы никто не сходил с тропы.

– Я кое-что увидел.

– Что?

Призрачная девочка стремительно подлетела ко мне и заглянула прямо в глаза.

– Помнишь, там, на кладбище…

– Зачем ты мне напоминаешь то, о чём я не хочу даже думать?

– Маша! Дослушай до конца!

– Ну… – голос у неё был недовольный.

– Там. На кладбище я хотел посмотреть кое-что. Я же тебе говорил, что перстень начинает светиться голубым, когда рядом находится что-то магическое.

– Ну, помню…

– Тогда мне помешали те двое, которых ты убила потом.

– Помню. – насупилась девочка.

– Так вот. Сейчас камень в перстне странно себя как-то ведёт.

– В каком смысле?

– Он то моргнём красным, то голубым…

– И что это значит?

– Понятия не имею. И очень хочу посмотреть, что там.

– Я с тобой! – тут же отреагировала моя призрачная подружка.

– Ты – девочка свободная! Можешь делать всё, что хочешь…

– А тебе ничего не будет? – снова спросила она.

– За что?

– Ну… Ты вот сейчас с тропы сошёл.

– Ты же видишь, что здесь и до меня кто-то ходил. Тропинка через траву протоптана.

– Ага… Протоптали другие, а ругать будут тебя.

– Не парься!

Сойдя с тропы, я довольно-таки быстро углубился в зелёные заросли какого-то кустарника. Я не разбираюсь в сортах кустов, но это точно были не пальмы и не кипарисы.

Зато, когда впереди появились стройные тонкие стволы, то я сразу же опознал в них бамбук.

– Хорошая трава. Высокая.

– Это же бамбук? – удивилась Маша.

– Да.

– А ты говоришь, что это трава.

– Ну так бамбук, по своей природе, и есть трава.

– Точно? А почему эта трава такая большая?

– Трава траве рознь…

– А зачем мы туда идём?

– Я же тебе говорил, что там…

И тут, в тени от бамбука, я снова обратил внимание на свой перстень. От сверкал ярким алым светом…

Глава 21

Глава двадцать первая.

Говорят, что талантливые люди талантливы во всём. Наверное, это так и есть. Жаль только, что с долбанутыми на всю голову – та же история.

В заповедных заколдованных горах,

В параллельных неизведанных мирах,

Бродит счастье по некошеным лугам

И не хочет возвращаться больше к нам.

Нас вели к нему незримые пути.

Было трудно, но хотелось нам дойти,

Чтоб найти крупинку счастья и узнать,

Как приятно просто жить и не страдать.

Я хочу сгореть, как павшая звезда.

Я мечтаю заблудиться навсегда

В заповедных заколдованных горах,

В параллельных неизведанных мирах.

01 сентября 1982 года.

Сочи. Дендрарий.

– Максим! Ты чего там застыл? – нетерпеливая Маша окликнула меня.

А я всё не мог определиться с нужным направлением. Крутился на месте, даже правую руку вперёд выставлял, но с любой стороны, которую бы я не выбирал, свечение камня в перстне было абсолютно одинаковым…

– Машенька! Иди-ка поближе ко мне!

– Зачем?

– Надо…

– А что такое?

Девочка мгновенно переместилась и встала рядом со мной, почти вплотную.

– А ещё лучше, знаешь что… – начал я.

– Нет.

– Давай я тебя спрячу в камень на какое-то время!

– Зачем?

– Некогда объяснять. Так надо.

Я быстро настроился и убрал Машу в пространственное хранилище. Почему-то именно сейчас я вспомнил, как девочка не могла покинуть кладбище, но как только она заняла сознание здоровенного гопника, то легко вышла через ворота на улицу. Следовательно, внутри перстня, она будет, как бы со мной. А вот если рядом… Не знаю, сможет ли она переместиться вместе со мной, если вдруг портал внезапно сработает. А то, что портал рядом, я почти на сто процентов уверен.

Красное свечение камня в перстне намекало на наличие рядом портала перемещения. Куда ведёт это портал? Куда он перемещает? Во времени или в пространстве, а может куда-то в параллельный мир. Да в общем-то какая мне разница?

Ведь исчезнуть из этого мира для мёртвой девочки Маши – это может быть единственный шанс продлить своё существование. Пусть и в призрачном виде, пусть в виде холодного привидения, но всё-таки, хоть какое-то, но существование…

Я снова стал попытаться определить направление к порталу. И вдруг меня осенило. Я всё понял. Нет никакого направления. Почему? Потому что портал уже здесь… Как только эта мысль пришла мне в голову, то всё встало на свои места. Я успокоился. Теперь осталось только понять, как он активируется…

А хрен его знает, товарищ майор…

Вспышка ослепляюще яркого алого света резанула по глазам так сильно, что я аж зажмурился. Поэтому, когда я открыл глаза я уже был где-то…

Хрен знает когда…

Хрен знает где…

А где? Я был уверен, что точно не в Дендрарии. Никакого бамбука, никаких пальм и кипарисов я поблизости не обнаружил. А вот пейзаж был явно знакомым… Я такой видел не раз и не два… Но такой пейзаж находился явно не на широте Северного Кавказа. Типичная среднерусская картинка. Берёзовая рощица располагалась на том берегу речки… А на этом присутствовали какие-то кусты, и дерево, с ветвями склонёнными к самой воде не особо широкой реки. Наверное, это была ива, хотя хрен её маму знает. Я же ни разу не ботаник. И в сортах деревьев особо не разбираюсь. Берёзу – знаю. Белый ствол с тёмными полосками… Дуб могу определить по желудям и листьям, а рябину по гроздьям ягод и тоже по листьям. Но осину от ольхи не отличу, это уж точно.

Так… Ну и где это я?

В том, что портал сработал, я уже убедился. Тут всё ясно. Осталось только определить, куда меня занесло? Ну, то есть, перенесло… Хотя, какая разница? Занесло, перенесло…

И вот ещё что… Надо бы поскорее проверить, как там Машка, которую я спрятал перед перемещением. Я очень боялся, что она так и не смогла перенестись вместе со мной.

* * *

– Маша! Очнись!

Я несколько раз хлестанул её по щекам, но это не произвело на неё никакого видимого эффекта. Она лежала на траве и как будто бы спала. Ну это мне так хотелось считать, что спала. Только вот разбудить её мне никак не удавалось. Так что она больше всего напоминала мёртвую девочку… Тоже не удивительно. Ведь она и на самом деле уже почти как девять дней была мёртвой.

Но что-то тут не так… Бледная, как обычно, Маша не дышала… И поначалу я посчитал это вполне нормальным. Но только потом обратил внимание, что губы у Маши посинели, а на щеке остались следы от моих ладоней… Не веря самому себе, я попробовал нащупать пульс на её шее. Пульса я там, конечно же, не обнаружил, но мне показалось, что её кожа не такая холодная, как была совсем недавно. Ведь ещё совсем недавно от неё исходил такой холод, что…

Да не может этого быть… Потому что так не бывает. Хотя… С тех пор, как я повстречал на зимней подмосковной дороге ведьму-недоучку в теле умершей от передоза наркоманки, я уже ничему не удивляюсь. Это какая-то дикая смесь из волшебных сказок, неорганической химии и молекулярной биологии. Правда я ни в чём из перечисленного не разбираюсь ни фига.

* * *

Я ничего не понимал, но руки сами собой стали методично нажимать на центр грудной клетки, лежащей передо мной девочки. Я старался делать это очень аккуратно. Хорошо помню случай из прошлой жизни, слышал где-то, как слишком рьяный реаниматор сломал пациенту рёбра, нажимая изо всех сил. Причём сломал рёбра он здоровому мужику, а тут передо мной лежит хрупкое тело маленькой девочки.

Ну, ладно… Не такая уж она и маленькая. Помнится Маша говорила мне, что ей почти двенадцать лет. Это уже переходный возраст от детства к юности. Просто она вся такая миниатюрная, как кукла, сделанная искусным мастером. Но всё-таки, хрупкая, как ни крути… Крутить я её не стал, а вот к реанимационным действиям приступил, соблюдая все меры предосторожности. Ведь главное правило врача – «Не навреди!»

Сделав пять или шесть нажатий, я вдохнул Маше в рот воздух, побольше набрав его перед этим.

И снова, и снова…

Пять нажатий, вдох. Шесть нажатий, вдох…

Появилась шальная мысль, что я занимаюсь полной ерундой. Ведь эта девочка давно уже мёртвая. Она умерла больше недели назад. А её хрупкое тело без жалости сожгли в крематории. Её пепел лежит на Введенском кладбище. И то, что я видел всё это время, была всего лишь призрачная бестелесная оболочка. Другая часть моего сознания спорила с первой, говоря, что я мог её видеть, трогать… Да и она, в порыве гнева, тоже неплохо так мне по спине приложила… Получается, что несмотря на всю эфемерность её призрачного тела, оно, это тело, вполне реально. Реально с магической точки зрения, конечно. А ещё…

А ещё мне не давала покоя мысль о том, что обычно она могла безболезненно переносить помещение в пространственное хранилище и возвращаться из него без ущерба для себя. А вот живые тела в виде мальчика и девочки из её класса, проведя там какое-то время, задохнулись и умерли. Помнится, что при асфиксии, при утоплении или просто при остановке сердца, есть несколько минут, когда человека можно вернуть к жизни, проведя определённые реанимационные процедуры… Процедуры-то я вот провожу, аж вспотел весь, а толку – ноль…

Но она же тёплая! Не такая, как была когда-то совсем ещё недавно… И после всех моих реанимационных мероприятий, она становится более тёплой. Я это тепло чувствую своими ладонями. Или это руки у меня уже горят от периодических нажатий на грудь девочки…

Сколько времени я держал Машу внутри камня? Да всего ничего. Там убрал. Потом была вспышка… Портал сработал… Я огляделся, понял, что уже не в Дендрарии… И почти сразу же достал её…

Несколько минут… Не больше. Но через какое количество времени в мозгу начинаются необратимые процессы? Я не помню… Да, что там не помню… Я просто этого не знаю. Я больше способов знаю, как отправить человека на тот свет, чем вернуть его обратно.

* * *

Внезапно… Неожиданно для меня самого… Но после очередного моего вдоха, Маша задёргалась… Задёргалась и закашлялась… А потом открыла глаза.

Глаза её были красные… Нет. Они по-прежнему были зелёными. Но белки были красными, с лопнувшими сосудиками… И она моргала, глядя на меня… А потом вдруг спросила, слегка хрипловатым, даже каким-то немного сипящим голосом:

– Где мы?

Спросила, разжимая синие ещё губы, но при этом произнося слова вслух… А ведь до этого, на считая разговора в больнице, мы с ней общались только мысленно… Как это правильно? Телепатически…

И ещё… Она как-то странно пошевелила своим маленьким носиком, как будто принюхиваясь, и сообщила мне ещё одну, очень важную новость…

– Травой пахнет…

– Ну ещё бы… – ответил я. – Ты валяешься тут на травке уже несколько минут, пока я вокруг тебя устраиваю все эти танцы с бубнами… Конечно, пахнет. У меня на штанах от этой травы, коленки, наверное, никогда не удастся отстирать…

– Максим! – прошептала она. – Я не чувствовала никаких запахов с тех пор, как умерла. И ещё… Ещё я снова могу говорить… И трава… Я не только чувствую её запах… Я её ощущаю, осязаю… И могу даже потрогать…

Она протянула мне, зажатый в ладошке, сорванный пучок зелёной травы, и снова закашлялась…

– Максим! Что ты со мной сделал?

– Ничего особенного. Достал тебя из перстня, а ты спишь. Спишь, и не просыпаешься. Я и так, и эдак, а ты всё спишь. Губы синеют… Дыхания нет. Ну, вот я и решил сделать тебе искусственное дыхание…

– Ты, что, поцеловал меня?

– Нет. Всего лишь делал непрямой массаж сердца и вдыхал тебе в рот воздух…

Похоже, что она меня почти не слушала. Потому что её следующие слова звучали примерно так:

– Это прямо, как в сказке о мёртвой царевне. К ней пришёл принц и поцеловал её… А она от его поцелуя проснулась…

– Интересная трактовка. Что-то я раньше в сказках нигде не слышал, чтобы принц делал принцессе искусственное дыхание рот в рот и непрямой массаж сердца… Но и такая версия имеет место быть.

Маша уже сидела на траве и ощупывала себя руками.

– Максим. Потрогай меня!

– Зачем?

– Я, что, живая, да?

Я прикоснулся к её щеке… Вроде тёплая.

– Сиди, смирно! – скомандовал я, и стал пытаться прощупать пульс на шее.

Оказалось, что и там всё работает. Тикает, как часы.

Но самое большое подтверждение изменений в Машином статусе произошло, когда она вдруг пискнула:

– Ой! Мне надо… Я сейчас вернусь…

И умчалась в кусты.

* * *

– Ну, что? – спросил я её. – Организм работает нормально?

– Дурак! – ответила мне она.

– И это мне вместо спасибо и всего остального?

– Зачем ты спрашиваешь про такое?

– А затем, что мне, как доктору, положено знать о состоянии пациента всё. И как он дышит, а как он слышит… А ещё, как он кушает и всё остальное. Поэтому я спрашиваю тебя: Всё нормально?

– Да. – буркнула Маши и немного покраснела.

– Это хорошо. Получается, что и это твоё желание я исполнил. Тебя теперь никто никуда не заберёт.

– Максим! Спасибо тебе большое!

– Ладно. А теперь надо понять всё-таки, куда мы с тобою попали. Вдруг это и есть тот самый загробный мир, которого ты так боялась…

После этих моих слов, Маша стала испуганно озираться по сторонам.

– Этого не может быть. Это же обычная трава, обычная земля, вон и берёзки там тоже…

– Пока я не знаю, куда мы попали, я могу думать всё что угодно. Главное сейчас для нас, это понять, где мы и когда мы…

– И что нам теперь делать?

– Пока не знаю. Самое смешное, а может быть самое страшное, это то, что я сколько не присматривался, так и не смог обнаружить никаких следов того, что здесь когда-то были люди.

– А что это может означать?

– Да всё что угодно. Либо мы в мире, где нет людей совсем, или их так мало, что нам придётся, трындец как заморочиться и очень постараться, чтобы их найти…

– Либо что? – переспросила Маша.

– Либо мы так далеко от тех мест, где живут люди, что нам придётся очень много сил потратить, чтобы до них добраться.

– Я есть хочу! – неожиданно заявила мне подруга.

– А я уже с ностальгией вспоминаю те времена, когда ты была мёртвая, и не нуждалась в пропитании.

Видя, как насупилась Маша, я продолжил:

– Прости! Это была шутка. И не самая удачная шутка. Кстати, я тоже голоден, так что с удовольствием сейчас бы чего-нибудь ли кого-нибудь сожрал бы…

– Надеюсь, что ты не питаешься маленькими девочками? – высказала мне Маша в ответ на это.

Но по хитринке в глазах, я понял, что это тоже такая форма шутки.

– Нет. Пока я ещё до этого не дошёл, но не исключено, что если голодать придётся долго…

– Я же пошутила. – тут же стала оправдываться Маша.

– Я тоже. – ответил я. – Но в каждой шутке, есть только доля шутки. Давай попробуем поймать какую-нибудь рыбу. А ты пока собери какие-нибудь сухие ветки для костра. Только не отходи далеко…

– Хорошо. – весело откликнулась девочка и отправилась собирать сушняк.

Ну а я решил пока провести ревизию того, что у меня есть в запасе.

* * *

В рыбацком рюкзаке из машины милиционера Оганяна я нашёл много чего интересного. Но пока всё это мне было не особо и нужно. Так что я достал только нож. Обычный складной нож, но он-то как раз и может сегодня пригодиться.

А ловить рыбку я решил на спиннинг, чтобы не заморачиваться с добычей червей или какой-либо другой наживки. Ширина реки тут вполне приличная. Не слишком широкая, но и не слишком узкая.

Отойдя от дерева, опознанного, как ива, подальше, чтобы при не задеть ветки блесной, я сделал первую пробную заброску…

Странно… Есть такая поговорка, что чаще всего везёт дуракам и пьяницам. Но я-то тут причём? С прошлой жизни ничего спиртного не употреблял вроде бы, а в дураках так и вовсе не числюсь…

Но с первого же раза, я ощутил тяжесть на том конце лески. А потом леска натянулась, задёргалась… Я стал осторожно подтягивать добычу к себе, мотая катушку… Невидимая мне пока что рыба сопротивлялась, но и я не особо торопился. Постепенно… По чуть-чуть… Ближе. Ещё ближе…

Я ни хрена не рыбак, И плотву от карася могу не отличить. Но щуку я видел и не раз. Она ведь засветилась и в кино, и в детских книжках на картинках. «По щучьему велению…» Кто не слышал такой сказки, пусть первым бросит в меня солью… Потому что соли-то нам как раз и не хватает для полного счастья.

И вот щука на берегу. Бьётся на траве. Но уже поздно. Я подхватил палку покрепче, и успокоил рыбку парочкой ударов по голове.

– Это, что, щука? – спросила у меня, подошедшая с новой охапкой сухих веток, Маша.

– «Устами ребёнка глаголет истина!» – глубокомысленно и пафосно произнёс я.

– Я – не ребёнок. – обиделась подружка.

– Тогда разведи костёр!

– Костёр… – задумчиво протянула девочка.

– Что? Какие-то проблемы?

– Нет никаких проблем. Только, увы, и опыта в разведении костров у меня тоже нет.

– Тогда почисти рыбу!

– У-уу… Я уж лучше тогда костром займусь…

– Ладно. Я всё сам сделаю. А ты принеси ещё дров!

– А разве этих будет мало?

– Ещё пару раз по столько, и думаю, что должно хватить.

– Эксплуататор! – снова пробурчала недовольная подруга.

– Барыня городская! – вернул я ей комплимент.

* * *

Щука была вполне себе приличного размера. Не хочу хвастаться, но около трёх кило как минимум в ней есть. Жаль только, что у нас нет ни котелка, ни шампуров… А самое плохое, что у нас нет ни соли, ни перца.

Где-то читал про то, что можно рыбу приготовить в глине. Вот сейчас я этот способ и попробую. А то в книжках всякое можно понаписать. Но не все способы, описанные в книгах, работают в реальной жизни.

Я давно уже снял обувь и закатал штанины выше колена. Так что сейчас я стоял почти по колено в воде и потрошил щуку ножом. Отрезал голову вместе с жабрами, вспорол брюхо, вычистил… В се лишние запчасти и потроха от щуки я выкинул в воду подальше от берега.

А то мелкие рыбёшки уже почуяли свежатину и суетились в мутной воде возле моих ног. Не хватало ещё, чтобы какая-нибудь тварь покрупнее приплыла и цапнула меня за ногу.

Эх! Был бы у меня сачок какой, я бы ещё наловил мелочи… Ладно. Нам и этой щуки хватит за глаза.

Глина тоже нашлась тут же рядом, не отходя от кассы… Так что, разделив рыбку на несколько кусков, я упаковал их в местную грязь, и положил сушиться на солнышке. А сам тем временем занялся костром. Выкопал ямку с поддувалом. Копать пришлось всё тем же ножом. Лопатки у меня не было и взять её было негде… Хотя я помогал себе, специально сделанной палкой-копалкой. Вот так постепенно, следующим моим инструментом в этом мире может стать и самолично сделанный каменный топор. Тьфу, тьфу, тьфу… Надеюсь, что до этого не дойдёт.

* * *

Минут через полчаса, первые палки уже прогорели в угли. Рубить длинные хлысты мне было нечем, поэтому я пережигал середину, а после уже подкладывал хвосты от длинных палок в костёр.

Закопав в угли мои глиняные «поделки с рыбной начинкой», я развёл над ними новый костерок. Машка уже натаскала достаточно дров для этого.

– А когда будет готово?

– Как будет готово, я тебе скажу.

– А соли у нас нет?

– Нет.

– А пить мы что будем?

– Воду из реки.

– Но она же грязная…

– Не нравится. Не пей…

Хотя, она права. Надо было сперва найти какой-нибудь родничок с чистой водой. Потому что пить воду прямо из реки? Тот ещё квест. Там каких только глистов можно насобирать. А оно нам надо? Тем более, что посуды у нас и вовсе нет никакой. Да. Надо было бы сперва озаботиться туристическим снаряжением, а потом уже в Дендрарий идти…

Почему-то вдруг вспомнилось, как там в сказке сестрица Алёнушка говорила своему братцу:

– Не пей, Иванушка! Козлом станешь!

Или это из другой сказки?

* * *

Рыба получилась хорошо пропечёной, не слишком жирной и очень несолёной. Но ели мы её с аппетитом. Ибо голод не тётка, а лучший кулинар на свете. Вот поэтому вскорости остались от щучки только косточки.

Машка перемазалась вся, да и я тоже… Всё же мы люди цивилизованные, далеко ушедшие от наших диких предков, и руками есть совсем разучились.

Потому после сытного обеда я решил, что стоит смыть с себя не только пот, но и все следы приёма пищи. Чтобы одежду не мочить, я разделся и полез в воду голышом. А моя подружка, недолго подумав, присоединилась ко мне в таком же первозданном виде.

Я-то планировал только умыться-помыться, но Маша устроила веселье по полной программе, с визгом и кучей брызг.

– Машка! Перестань! – пытался я хоть как-то урезонить девчонку, но куда там…

– Максик! Ты не понимаешь! Я живу! Я снова живу! Это такое счастье… Прыгать, веселиться, дышать…

– И брызгаться?

– Да! Да! Брызгаться. Толкаться. Улыбаться…

Она напрыгнула на меня, обхватила руками мою шею, и глядя в упор глаза в глаза, выдохнула прямо в лицо:

– И целоваться…

После чего просто впилась мне в губы хотя и неумелым, но довольно-таки страстным поцелуем…

* * *

Возможно, из-за всего этого мы и не заметили, как к реке подъехали два всадника.

Глава 22

Глава двадцать вторая.

Счастье – это когда ты делаешь всё, что тебе захочется, а потом тебе за это ничего не будет.

Всё это чистая правда. Всё это грязная ложь.

Часто, где быль, где сказка сразу не разберёшь.

Где же искать здесь смысл? Нет его в пустоте.

Жизнь – это разность чисел на погребальной плите.

И снова хрен знает где и хрен знает когда.

Пеший против конного всегда в проигрыше. Нет я не беру ситуацию, когда в средние века сомкнутый строй пехоты копьями встречал атакующую конницу… Там всё решала численность войск и сила духа… Но я не об этом сейчас.

А вот один пеший вышедший против конного сразу же оказывается в невыгодном положении. А тем более, если этот пеший полностью голый и без оружия, а всадник одетый, верхом на коне и с какой-то плетью в руке.

Да… Расслабился я не по-детски. Или, наоборот, повёл себя по-детски, беспечно и глупо…

Хорошо ещё, что всадники были не из орды Чингиз-хана или Батыя, и не закованные в броню с ног до головы рыцари-крестоносцы. Это были даже и не тыловики из вермахта времён второй мировой войны на лошадках с куцо подстриженными хвостами. Хотя нам могли бы повстречаться и все эти бравые парни на лошадях. Всё ведь зависит от того, куда нас закинул этот случайный портал.

Но нет… Это были обычные, деревенского вида, пацаны славянской внешности. Выцветшие на солнце волосы цвета соломы, простые рожи, со слабыми следами интеллекта… Обоим лет по шестнадцать-семнадцать на вид. Точнее определить я не смогу. Хотя, кто их деревенских знает? Они на молоке да мясе порой в таких акселератов вырастают, что и не разберёшь сразу, то ли пацан-переросток малолетний, то ли недомерок двадцатилетний. Одеты так, что и непоймёшь из какой эпохи прискакали. Не в джинсах и не в версаче… Старая потрёпанная одежда… Серая рубаха, серые штаны… Да так почти весь двадцатый век в деревне одевались, особенно если не на праздник какой собрались, а так, лошадей выгулять… Оружия у них никакого видно не было, если не считать какой-то плётки, с продетой на руку петлёй у ближнего ко мне. Второго я толком и не видел.

Но смотрели они на нас не слишком по-доброму. Хотя… Это на меня они так зыркнули. А вот на Машу, прятавшуюся за моей спиной, глядели совсем по-другому… С любопытством и какой-то ехидной усмешкой. Мне это сразу не понравилось… Но и девочка моя это тоже поняла, и «спряталась» в воде по самую шею…

По прицелом надменных глаз, что смотрели на меня сверху вниз, я вышел на берег. Своей наготы я не стеснялся. Да и к одежде было не подойти. Путь преграждали двое всадников. Я обратил внимание, что сёдел у парней не было. И изо всей конской сбруи только кожаная уздечка и всё.

* * *

Когда-то в детстве… В том прошлом своём детстве. На лето меня отправляли к деду в деревню. Так там все мальчишки так и ездили. Нам, соплякам доверяли даже купание коней. Вроде и работа, а пацанам за радость только…

* * *

Но эти двое уж больно нагло смотрят на нас. А особенно тот второй, что сзади… Он просто пялится на Машку таким взглядом, что спустить ему эту наглость я не смогу по определению…

– Эй, ты! Лоликонщик грёбанный! А ну харе пялиться на мою сестру! Сдрисни в туман, извращенец конченный, пока я тебе матку наружу не вывернул!