Текст книги "Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном"

Автор книги: Юрий Яблочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

ГЛАВА 16

В России всегда живо чувствуется, что это страна исключительно будущего.

В. Мот.

В 1914 году Россия вступила в первую мировую войну всё по тойже причине. Русский народ встретил войну с одобрением, а националистическо-патриотический дух вновь объединил его с царём. Поначалу война обещала быть лёгкой для России, но неудачи и поражения в ней следовали одно за другим. К концу 1914 года было убито, ранено и взято в плен около миллиона русских. За весну и лето 1915 года число жертв составило почти два с половиной миллиона. А всего за три года на войну было отправлено пятнадцать с половиной миллионов человек.

Отсутствие хлеба привело к взрыву народного гнева. Толпы народа, подогреваемые революционерами, шли по улицам с лозунгами: «Долой самодержавие! Долой немку! Долой войну!» Двадцать восьмого февраля 1917 года царское правительство было низложено, а второго марта Николай II подписал отречение от престола по требованию Временного правительства и командующих фронтами. Двадцать первого марта Николай II и его семья были арестованы и отправлены в Тобольск.

Временное правительство пало в октябре 1917 года под натиском Советов. После прихода большевиков к власти царская семья была отправлена в Екатеринбург, где шестнадцатого июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома была расстреляна. Лозунг «Долой Романовых» был для большевиков руководством к действию. Согласно единому разработанному плану, все члены Дома Романовых подлежали уничтожению. После смерти обезображенные кислотой и огнём трупы семейства Романовых были сброшены в шахты и засыпаны землёй или сожжены в плавильной печи в Мотовилихе.

Осень 1917 года. Роман Гуль, прапорщик Добровольческой армии генерала Л. Корнилова, автор книги «Ледяной поход», которая лежала на рабочем столе В. Ленина, ехав в поезде с фронта в отпуск, писал так: «…кругом меня всё серо, с потолка висят ноги, руки… лежат на полу, в проходах… Эти люди ломали нашу старинную мебель красного дерева, рвали мои любимые старые книги, которые я студентом покупал на Сухарёвке, рубили наш сад и саженные мамой розы, сожгли наш дом… Но у меня нет к ним ненависти или жажды мести, мне их только жаль. Они полузвери, они не ведают, что творят…»

Несколько дней он пожил в семье и получил письмо от своего командира. «…Корнилов на Дону. Мы, обливаясь кровью, понесём счастье во все углы России… Нам предстоит громадная работа… Приезжайте. Я жду Вас… Но если у Вас есть хоть маленькое сомнение – тогда не надо…»

«Я напряжённо думал. День, два. Сомнение моё становилось маленьким-маленьким. Может быть, я просто боюсь? – спрашиваю я себя. Может быть, я подвожу теории для оправдания своей трусости?.. Как зверски и ни за что дикие люди убили М. Н., Л. А., а Шингарёв? Кокошкин?.. Их семъи?! Нет, я должен, и я готов. Я верю в правду дела! Я верю Корнилову! И я поеду. Поеду, как ни тяжело мне оставлять мать, семью, уют…»

Роман Гуль с братом в составе Добровольческой армии с тяжёлими боями пробивались к Екатеринодару, из Ставропольской губернии армия свернула на Кубань.

«… Пришли в станицу Плотскую, маленькую, небогатую. Хозяин убогой хаты, где мы остановились, – столяр, иногородний. Вид у него забитый, лицо недоброе, неоткрытое. Интересуется боем в Лежанке: „Здесь слыхать было, как палили… а чевой-то палили-то?“

По тону видно, что хозяин добровольцам не сочувствует. „Вот вы образованный, так сказать, а скажите мне вот: почему это друг с другом воевать стали? Из чего это поднялось?“ – говорит хозяин и хитро смотрит.

„– Из-за чего?.. Большевики разогнали Учредительное собрание, избранное всем народом, силой власть захватили, вот и поднялись“.

Хозяин немного помолчал: „Опять вы не сказали… например, вот, скажем, за что вот вы воюете?“

„– Я воюю? За Учредительное собрание. Потому что думаю, что оно одно даст русским людям свободу и спокойную трудовую жизнь“.

Хозяин недоверчиво, хитро смотрит на меня: „Ну, оно, конечно, может, вам и понятно, вы человек учёный“.

– А разве вам не понятно? Скажите, что вам нужно? Что бы вы хотели?

– Чего?.. Чтобы рабочему человеку была свобода, жизнь настоящая, и к тому же земля…

– Так кто же вам её даст, как не Учредительное собрание?

Хозяин отрицательно качает головой.

– Так как же? Кто же?

– В это собрание нашего брата не допустят.

– Как не допустят? Ведь все же выбирают, ведь вы же выбирали?

– Выбирали, да как там выбирали, у кого капиталы есть, те и попадут, – упрямо заявляет хозяин.

– Да ведь это же от вас зависит!

– Знамо, от нас, только оно так выходит…»

Я с детства очень много думал над тем, ну почему мы, русские, так плохо живём? А ответ-то лежит в этом диалоге. Ведь рассуждения обывателя в 1918 году и теперешнего – один к одному. И результаты выборных кампаний, естественно, тоже.

Мой брат Валерий со своим младшим сыном в 2001 году работали у одного нашего местного коммерсанта, занимающегося заготовкой и переработкой древесины, так сказать «продажей России». Так этот предприниматель в глаза называл своих рабочих «гандонами», ибо все они работали у него до первой получки. Получив мизерную зарплату, они к нему на работу больше не выходили и он набирал следующих. Работы с нормальной оплатой труда в провинции нет, поэтому недостатка в рабочих он не испытывал раньше и не испытывает сейчас. Поэтому эти люди становятся соответствующими названию коммерсанта – «гандонами».

Сейчас «продвинутые» молодые обыватели в провинции, «вылупив» глаза и строя страшные гримасы, устраивают пьяные оргии и орут на площадях и улицах всей страны: «Россия – вперёд!», размахивая российскими флагами, когда наши футбольные и хоккейные команды или партии власти одерживают победы.

Провинциальная молодёжь тоже считает себя фанатами и патриотами страны, только вот фамилии и имена спортсменов и партийных лидеров далеко не всегда знают, и за чьи победы так радуются. Они хотят равняться на столицы, забывая, что эти города находятся фактически совсем в другом мире, совершенно с другим уровнем жизни.

На себя молодёжь одевает футболки с логотипами патриотического содержания, написанные на кириллице и латынице. Назвать эту провинциальную молодёжь фанатами, переживающими за честь страны, зная, что их в столицах считают быдлом и нещадно обворовывают – у меня язык не поворачивается, а вот название, ходящее в обиходе в России, – Ебонаты, как нельзя лучше подходит им. И, моё мнение, что футболки с логотипами Я – Гандон, Я – Ебонат и Я – Быдло, – лучше бы к ним подошли. А старшим таким же болельщикам логотипы Я – Гандон штопаный, Я Быдло и дети мои такие же, Я – Ебонат и дети мои тоже.

Или такие логотипы: «Отдам все свои деньги на приобретение контрафактного товара для строительства Исмаиловым ещё одного „золотого“ отеля в Турции»; «Добьёмся: Россия будет первая в мире по миллиардерам»; «Я продал всё: честь, совесть и память о борцах за свободу народа для счастья Абрамовича, Дерипаско, Прохорова и т. д.». Придумать более «хлёсткие» логотипы можно попросить М. Задорнова, больно у него хорошо это получается.

Демократическим дрижениям России я бы рекомендовал заказать такие футболки миллионами и бесплатно раздавать во всех регионах страны. Может, хоть это пробьёт провинцию, заставит людей задуматься о сути существования их на Земле.

А ведь в провинциальных городах и рабочих посёлках в стране проживает около шестидесяти процентов городского населения страны, и это не считая почти двадцати процентов селян. И пока в России провинциальная молодёжь, оболваненная современной буржуазией, то бишь властью, так и будет растрачивать свою энергию на тупость, а не будет объединяться для борьбы за свои конституционные права, ждать чего-то хорошего в нашей стране – бесполезно.

ГЛАВА 17

Пора бы уже задуматься: каким путём, какие люди рвутся в России к власти и что они потом вытворяют.

В. Мот.

А подумать, конечно же, нашей молодёжи надо бы, раз родители оставляют своим детям (особенно в провинции) в наследство современное крепостное прово, то есть труд за копейки на олигархов и региональных воротил, проживающих совершенно в другом мире. Уверен, нужно срочно в России менять эту власть, пока не поздно, но демократическим путём, образовав свою Партию Регионов. Вступить в неё должны все обиженные и обобранные теперешней властью люди, способные здраво соображать. Эта партия должна взять в свои руки руководство в стране, отправив полностью коррумпированную антинародную власть на «заслуженный» отдых.

Конечно, для создания партии нужны большие деньги, тем более если иметь партийные ячейки в крупных населённых пунктах во всех регионах России. Я считаю, что такая партия должна существовать не только на членские взосы, как формально существуют разрешённые властью партии, а ещё и на пожертвования. Хотелось бы обратится к здраво соображающим родителям в регионах, чтобы они хоть тут сумели помочь своим детям своим членством и деньгами для создания партии. В партии должно быть миллионов двадцать-тридцать её членов, чтобы заткнуть рот двум миллионам наглецов и приспособленцев из Единой России.

И не надо судить и «сажать» существующую сейчас в стране власть, хотя, конечно же, она этого заслуживает, а, конфисковав у них наворованное, дать им такие же пенсии, какие они платят народу и посмотреть, как они будут на них жить. На работу их никто не возьмёт, да, собственно, они уже давно и разучились работать. А жизнь в таких условиях, как живёт сейчас подавляющее большинство населения страны, я уверен, была бы им гораздо хуже смерти.

Нужно в стране срочно поднимать производство и сельское хозяйство, подняв престиж человека труда, и делать всё для благосостояния народа. Исправить ситуацию можно быстро – если народ возьмёт судьбу своей страны в свои руки! При осуществлении моей программы развития страны вполне реально уже через один-два года резко поднять жизненный уровень всех граждан страны.

В первом издании книги я включил полностью статью Л. Гозмана и А. Эткинда «От культа власти к власти людей» из седьмого номера журнала «Нева» за 1989 год. Лучшего объяснения психологии политического сознания людей я не нашёл ни у философов древности, ни в Библии, ни у Фрейда. Но сейчас мне хочется привести из этой статьи только то, что имеет, на мой взгляд, самое прямое отношение к теперешней власти.

Министерство любви

Любовь к вождю представляется нам наиболее последовательным воплощением тех искажений картины мира, которыми живёт тоталитарная личность. Чары ещё живы. Немалое число наших современников, несмотря на все разоблачения, продолжает испытывать по отношению к Сталину чувство поклонения и любви. А ещё важнее то, что есть люди, равнодушно относящиеся к личности генералиссимуса, но готовые отдать свою преданность новому тирану, под каким бы обличьем он ни появился. Это не просто мечта о сильной власти, это мечта о любви к ней.

Любовь является исключительно важным механизмом установления и поддержки тирании. Вождя не просто боятся, не просто признают его власть разумной и целесообразной, его любят, боготворят. Если насилие представляет в качестве необходимого условия утверждение диктатуры, то любовь составляет основу её стабильности. Власть основывается уже не только на развитой системе слежки и подавления инакомыслия, не только на усилиях идеологов. Граждане, несущие на себе весь груз последствий некомпетентной (а в отсутствие обратных связей она неизбежно становится таковой) и жестокой политики диктатора, сами и охраняют его и всю его систему от малейших проявлений недовольства и, тем более, от враждебных действий. Охраняют, фактически, от самих себя.

Обеспечив себе любовь народа, вождь получает индульгенцию на любые преступления и ошибки, априорную благодарность за всё, что бы он не совершил. Иными словами, он получает абсолютную власть. Гнев народа может обратиться на внутренних или внешних врагов, на бояр или чиновников, но никогда – на его священную особу. Понимая, что любовь – основа их власти, диктаторы заботятся об отношении к себе больше, чем об экономике, жизненном уровне населения и даже обороноспособности вместе взятых.

Ежедневная трансляция по всем государственным каналам телевидения (а только они и транслируются по всей провинциальной России) кипучей деятельности президента и премьера по преодолению кризиса – это попытка убедить всех нас в том, какие они дальновидные руководители, постоянно работающие над нашим благополучием, то есть попытка «уговорить» всех людей полюбить их.

Как-то мне попала в руки центральная газета, в которой на передовице большущая статья о предсказаниях М. Нострадамуса и Ванги о Великой России. Это наша власть через свои СМИ «околпачивает» народ, чтобы люди ничего не делали и, молясь Богу, ждали претворения этих предсказаний в жизнь.

Сколько же можно верить народу в сказки о Емеле-дурачке с щукой и Иванушке-дурачке, женившихся на принцессах? Никакого благополучия нам с неба не свалится, нужно работать, работать и работать, чтобы что-то хорошее появилось в стране. Все богатые страны мира добились высокого благосостояния только напряжённым трудом, ведь в Японии очередной отпуск только восемнадцать дней, который далеко не все используют. А в России и без тридцатидневных очередных отпусков одни каникулы и затяжные праздники, некогда производству работать.

Я уверен, благополучие обязательно придёт в Россию, но только после того, когда народ поймёт, что они Люди, а не «твари бессловесные», коими их фактически считает теперешняя власть. В этом можно не сомневаться, ибо власть прекрасно знает, что подавляющее большинство рабочих людей в стране, работая в сельском хозяйстве и промышленности по одиннадцать часов в сутки на морально устаревшем оборудовании, получают по две-десять тысяч рублей в месяц.

ГЛАВА 18

Армия представляет из себя плоть от плоти и кровь от крови русского народа. А этот народ в течение многих веков того режима, который не давал ему ни просвещения, ни свободного политического и социального развития, – не сумел воспитать в себе чувства государственности, и не мог создать лучшего демократического правительства, чем то, которое говорило от его имени в дни революции…

А. И. Деникин.

Вот как написал А. И. Деникин об Октябрьской революции: «Власть падала из слабых рук Временного Правительства, и во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предложить свои права во всеоружии реальной силы». А уж его-то вряд ли кто может упрекнуть в симпатии к большевикам.

И даже сама Гражданская война – это вооружённая борьба очень небольшой части населения России, а вот пострадали от неё абсолютно всё. И всё-то из-за нашего русского безразличия, «моя хата с краю». Я приведу описание численного состава Добровольческой армии генерала Л. Г. Корнилова из книги Р. Гуля «Ледовый поход»:

В станице Ольгинской расположилась вся армия. Здесь армия наскоро переформировывается. Пехота сводится в три полка: офицерский с командиром генералом Марковым, партизанский с командиром генералом Богаевским и Ударный Корниловский с командиром, подполковником Нежинцевым. В офицерском полку – три роты по двести пятьдесят человек. В Корниловском – три батальона, всего около тысячи человек. В партизанском – человек восемьсот-тысяча.

Конные отряды: полковника Глазенапа, полковника Гершельмана, есаула Бокова, имени Бакланова – всего восемьсот-тысяча человек. Артиллерия: пушек десять лёгких и к ним немного снарядов.

А о составе, количестве и качестве Освободительной армии адмирала А. В. Колчака в Сибири больно уж хорошо написал в своём дневнике барон А. Будберг: «Сформировавшиеся в Харбине в начале апреля 1918 года под негласным покровительством и на денежные субсидии Хорвата отряды спасателей родины, под руководством Семёнова и Орлова, по моему мнению, самые анархические организации, так как для них не существует никаких законов и слушаются они только тех, кто даёт им деньги…

Актив же весь пока – человек семьсот у Семёнова на станции Маньчжурия, человек четыреста у Орлова в Харбине и кучка у Калмыкова на станции Пограничной.

Штаб начальника российских войск в Харбине, содержимый по штату отдельного корпуса, но почти не имеющий войск; во всяком случае, в штабах этих войск больше народу, чем во всех строевых их частях; есть полки по пятьдесят солдат, зато штабные должности переполнены, и всюду ещё толпы прикомандированных; всё начальство обзавелось стадами личных адъютантов; по городу носятся автомобили с супругами, содержанками и ординарцами высокого начальства и разных кандидатов в атаманы; появились так называемые сёстры, или, вернее сказать, кузины милосердия.

Совершенно неожиданно главнокомандующим назначен появившийся откуда-то и, как говорят, специально привезённый сюда адмирал Колчак. Создают главнокомандующего, у которого, если собрать всех принятых в войске китайцев и корейцев, не наберётся воинов даже на полк мирного состава. Видел проекты всех штатов и сметы расходов у начальника тыла всех российских войск; цифры получились весьма внушительные: только по интендантской смете на полгода требуется ста пятидесяти миллионов рублей. Все штаты раздуты до невозможного; имеется даже управление запасной бригады, в которой нет, да и не будет, вероятно, ни одного солдата, но зато есть два генерала, несколько адъютантов и бригадные: врач, священник и пр., и пр.

В штабе дальневосточного корпуса больше людей, чем во всех отрядах, вместе взятых; в управлении инспектора артиллерии сидит восемь генералов и штаб-офицеров, а во всём корпусе только семь старых пушек. Все разговоры о сильной и дисциплинированной армии приморского земства такие же мыльные пузыри, как бахвальство атаманов их отрядами; как и везде, здесь налицо только штабы, а штыков – как „кот наплакал“ (в двух полках по двести-триста штыков, а в остальных налицо только штабы).

В августе 1918 года японцы энергично двинулись на Хабаровск и уже в начале сентября заняли его, а чехи от Читы продвинулись на запад и прочистили всю магистраль и освободили путь чуть ли не до Волги. Красная хмарь понемногу рассеивается, но кто-то её заменит? Калмыковские спасатели показывают Никольску и Хабаровску, что такое новый режим; всюду идут аресты, расстрелы, про их подвиги рассказывают такие чудовищные вещи, что не хочется верить.

Приехавшие с запада говорят, что для развёртывания сибирской армии произвели очередной призыв и набрали новобранцев, но офицеры их опасаются больше, чем красноармейцев; в Томске и других городах офицеры собираются на ночь в отдельную казарму; и оружие, и пулемёты охраняются офицерскими караулами. На уфимском направлении один из украинских куреней перебил офицеров и перешёл к красным».

Вот как описывает А. Будберг съезд представителей фабрично-заводской промышленности, проходивший в мае 1919 рода в Екатеринбурге, куда он ездил вместе с А. Колчаком, и так красочно снятый в фильме «Адмирал»: «Утром тринадцатого мая разбирался с заказами, распределенными здесь уполномоченными министерства снабжения, после чего высказал товарищу министра Мельникову, что в этом деле нужны прокурор, сенаторская ревизия и военно-полевой суд, ибо, несомненно, многие заказы распределены или сумасшедшими идиотами, или заинтересованными в заказах мошенниками.

Контракты составлены так, что все выгоды и преимущества даны подрядчикам, а за казной оставлены обязанности платить и отвечать за все случайности без обеспеченной даже надежды и на срочность исполнения, и на самое исполнение. Крупные заказы розданы демократически по мелким, маломощным, неизвестным и совершенно безденежным подрядчикам без залогов, штрафов и с выдачей вперёд авансов, ничем абсолютно не обеспеченных; эти подрядчики брались выполнить заказы в любое время, ибо, очевидно, никогда и не собирались выполнять принимаемые на себя обязательства.

Местные обыватели говорят, что эти подряды были предметом беззастенчивой спекуляции и продавались из рук в руки. Полученные от казны многомиллионные авансы были пущены в спекуляцию по покупке и продаже разных товаров. (Вот, оказывается, когда зарождалась в России современная коррупция, остановленная большевиками до 1991 года). В результате ни один заказ к сроку был не выполнен, армия осталась без обоза и походных кухонь.

Для меня ясно, что в неуспехе фронта виноваты те, которые позволили армии распухнуть до восемьсот тысяч ртов при семидесяти-восьмидесяти тысячах штыков; те, которые по безграмотности и по честолюбию гнали армии от Урала к Волге, забыв о возможности красного контрнаступления и не учитывая усталости, раздетости, растрепанности армий.

Разговаривал с полковником Зубковским, только что прибывшим в Омск с фронта; по его мнению, положение там совсем скверное; огромная часть личного состава прямо не хочет воевать, не хочет рисковать жизнью и терпеть разные невзгоды и лишения; набранные наспех уральские пополнения во время отхода армий разошлись по домам, унося с собой всё снабжение, частью и винтовки. В частях остались штабы, офицеры и очень немного солдат. Вся эта редкая паутина ползёт на восток, не оказывая уже никакого сопротивления; отходят на забираемых у населения подводах, что и объясняет быстроту отката. Красные ведут преследование тоже на подводах.

Происшедшее с нашими дутыми армиями характеризуется тем, что в Сибирской осталось около шести тысяч штыков, а ещё в июне эта армия требовала денег и снабжения на триста пятьдесят тысяч человек. Всё отправленное за последние два месяца на фронт снаряжение, снабжение и вооружение погибло и перешло в руки красных. Дитерихс (новый наштаверх) добился наконец, чтобы армии доставили сведения о действительной их численности; оказывается, что у нас около пятидесяти тысяч строевых чинов при трехстах тысячах ртов; в армиях боевого элемента не больше двенадцати-пятнадцати тысяч человек каждой, то есть примерно около дивизии хорошего состава.

Написал министру финансов письмо, в коем ориентирую его в настроениях фронта, крайне враждебных к состоятельной буржуазии и спекулятивным кругам, жиреющим от доходов и барышей, но не желающим ничем жертвовать и реально помочь армии; указал, что в теперешнее больное время такое настроение может привести к очень печальным результатам и что необходимы какие-нибудь особые меры, чтобы заставить состоятельные классы понять, что фронт спасает их жизнь, достояние и привилегии и имеет право рассчитывать, чтобы подумали о его нуждах и ему помогли.

Но так как горький опыт показывает, что нет никакой надежды на то, что буржуи раскачаются и откроют свои туго затянутые жадностью и узкомыслием кошели, то я очень прошу обсудить моё предложение о принудительном обложении богатых классов и крупных доходов большим прогрессивным налогом.

Я помню так называемые „дни армии“ в Харбине, когда путём благотворительного выжимания собрали около полутораста тысяч рублей, а между тем в Харбине имелись сотни обывателей, сделавшихся во время войны миллионерами, и многие сотни богачей, наживших за это время десятки миллионов; люди, близкие торговле, говорили мне, что прибыль Владивостока и Харбина за время войны и смуты можно подвести к миллиарду рублей.

Такой же жалкий сбор был произведён и во Владивостоке, когда же полтора года тому назад там установилась большевистская власть и ей понадобились деньги, то она их получила немедленно и в количестве нескольких миллионов, причём давшие эти деньги сейчас же об этом забыли и никогда более не вспоминали».

До чего же идентична ситуация с благотворительными сборами наших миллиардеров сейчас. Я считаю, что очень глупо ждать, когда у них заговорит совесть. Лучше они купят себе на Западе лишний дворец, построят ещё одну самую большую и дорогую яхту в мире или приобретут футбольный клуб. Это им гораздо милее, чем пенсионеры, построившие в советское время заводы и фабрики для их обогащения.

И, главное, ведь все деньги на закупки на Западе огромного количества автомобилей, вооружения и содержания многотысячной армии «ртов» правительство А. Колчака использовало из золотого царского запаса, попавшего в их руки. Другие «спасатели» России приобретали то же самое на кредиты Западных стран, которые пришлось после Гражданской войны выплатить молодой Советской Республике.

Ведь если есть Бог на свете, то именно он помог безбожникам-большевикам удержать власть в стране, а не дать её белогвардейским «спасателям», хоть у них в штатах всех воинских соединений были священослужители. И что было бы с нашей страной, захвати они тогда власть в разграбленном двумя войнами и двумя революциями аграрном государстве.

Если сейчас из созидательной великой промышленной державы с патриотически воспитанным гражданами за девятнадцать лет правления они сделали её опять только сырьевым придатком Запада с населением, не имеющим Родины. Бог, по-видимому, предвидел это, и принял единственное правильное решение – отвернулся от таких «спасателей».