Текст книги "Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном"

Автор книги: Юрий Яблочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

Мне очень стыдно перед внучатами, что я не встречаюсь с ними, небольшие подарки и гостинцы им передаю через дочь Таню, которая всегда к ним заезжает, бывая на родине. Надеюсь, когда они вырастут и смогут критически всё рассудить, я обязательно с ними буду общаться, и постараюсь им помочь по возможности.

Мне не хочется видеть сноху и её мать, которая постоянно там «торчит». Мать после того, как ею уведенный от двоюродной сестры муж вернулся в свою семью, «схлестнулась» с разведённым мужиком из нашего поселка, который вскоре «вздёрнулся». Кстати, вернувшийся к жене, говорит, что тоже повесился бы, оставшись с ней. Сейчас она опять «захомутала» разведенного мужика из города и живёт с ним в нашем посёлке.

Вскоре после переизбрания губернатора нашей области начальника отряда МЧС от работы освободили и из МЧС тоже уволили. Спасателей передали под командование командира ПЧ для совместных выездов на пожары, где, действительно, им, может, придется спасать людей, а не на бумаге. Но теперь мне от этого ничуть не легче, Сергея-то уже нет, и никто за его смерть не ответил.

ГЛАВА 25

Не рассчитывай на завтрашний день, пока он не наступил, ибо никто не знает, какие беды этот день принесет.

Древний Египет. Литературный памятник.

Вернулся я после похорон и девятого дня в город, продолжил работать на оптовом рынке, воюя с «кавказцами» и дожидаясь открытия визы. Лариса ушла в декрет в январе, и я всё её семейство, с Божьей помощью, отправил на их родину. Отвез я Ларису на пикапе с вещами, что были с нами в Подмосковье и не сгорели на «фазенде».

Они поселились в бабушкиной квартире, деревянном бараке с печным отоплением. Квартира матери отца Ларисы и пустовала, так как бабушку Зину соседи отвезли и «сдали» в Дом престарелых.

Как я уже писал, в детстве я было знаком с Саней, Ларисиным отцом. Он частенько приезжал к своей матери в райцентр, и они с Николаем Васильевичем частенько бывали у нас в гостях. Мы с Саней даже ездили к его бабушке в «ветлугайскую» деревню, только гостить там мне сильно не понравилось. Меня их деревенские пацаны дразнили «рыжим» из-за веснушек на лице. Саня за меня не заступался, хотя он был на два года старше и вполне мог оградить меня от этого. В своём поселке меня почему-то не дразнили, поэтому это для меня было сильно обидно.

Отправив Ларису с её семейством, я сдал квартиру хозяевам, а сам стал ночевать у Тани в общежитии. Продолжал работать на «оптовке», дожидаясь открытия визы для выезда на работу в Грецию. В туристической фирме мне сказали, что с посольством Португалии у них возникли проблемы, и они «переиграли» на Грецию. Деньги за трудоустройство за границей я заплатил в фирму ещё в начале ноября, а с визой они всё тянули. Вернуть мне деньги они отказались, даже когда погиб мой сын и я просил их убедительно. Желания уезжать тогда у меня уже совсем не было.

Лариса родила девочку двадцать шестого февраля, назвала Аней. Я очень боялся, что она может родить больного ребенка. Ведь она сильно пила, курила и сколько раз пыталась всячески прервать беременность. Но, благо, Бог миловал.

Я неоднократно звонил ей в роддом и поехал на пикапе забрать Ларису с дочкой из роддома, но опоздал. У меня сломалась, как специально, машина, и я еле доехал до нашего райцентра, приехал только вечером. Лариса выписала свидетельство о рождении дочери как мать-одиночка. Аня оказалась сильно похожа на меня: такие же большие торчащие уши, как у меня, и большая выступающая верхняя губа. Мне было очень жалко ребенка: для какого счастья она, бедняжка, родилась? Мать – дурища и алкашка, бабушка то же самое. У меня нет никого из родственников, способных им помочь, и у самого ничего нет за душой. Один мой Сергей положительно отозвался на ехидное сообщение его жены Татьяны, что у меня скоро будет ребёнок: «Однако, родни больше будет». Увидеть Анютку, к сожалению, Сергею было не суждено.

Я хотел за границей заработать за два-три года денег на квартиру, чтобы нам было где жить в нормальных, человеческих условиях. А на питание и одежду я как-нибудь заработал бы и в России. Побыв у Ларисы пару дней и насмотревшись на пьянку, обмывание ребенка, я уехал в город. У Ларисы деньги ещё были, а тут у них такой повод, грех не пить.

Наконец, мне открыли в посольстве Греции в Москве визу, и фирма купила билет до Афин. Быстро собрался в дорогу, упаковал свои вещи в большую дорожную сумку и восьмого марта в девять часов утра вылетел на самолете из Москвы в Афины. Вечером седьмого меня провожали в городе на поезд Таня с Сашей, так у нас был мороз около пятнадцати градусов.

А в Афинах был дождь и столько же градусов, только тепла. В аэропорту меня встретила Надя и на автобусе и метро привезла меня в их офис. Там меня встретила директор фирмы Лена. Они все в фирме происхождением из Грузии, раньше жили в нашем братском Союзе. По национальности они греки. Их предки попали в Грузию из Турции, когда началась освободительная война греков за суверенитет. Правительство Греции дало им своё гражданство и разрешило въезд в страну без какой-либо бюрократии. После развала СССР практически все грузинские греки уехали в Грецию.

В Греции, как и во всей Европе, Международный женский день не праздник, и мы с Надей сходили в одну строительную фирму насчет моего трудоустройства. Секретарём там была русская длинноногая красавица, но директор был сильно занят, а потом куда-то уехал. На прием к нему мы не попали и вернулись в офис. Вечером к Лене пришли мужики, её земляки, разговаривающие на русском, и поздравляли Лену с Надей с восьмое марта, угощали шампанским. Им, прожившим в Союзе большую часть жизни, русский язык роднее грузинского и греческого. Ночевать меня увёл к себе мужик из их офиса, четыре евро взяв за ночевку.

Утром мы опять встретились в офисе с Леной, и она предложила мне ехать на работу на остров Сими, это недалеко от о. Родоса и о. Крита на самом юге страны в Эгейском море. Туда, через агентство, требовался каменщик. Выбора у меня не было, а сидеть, как дурак, днями в офисе и ждать «у моря погоды», мне сильно не нравится. Надя на метро проводила меня в порт Пирей. Купила мне билет на мои деньги, как и в метро и автобусе вчера, посадила на паром «Марина», который вскоре отправился.

До о. Сими я добирался почти двое суток, хотя по расписанию меньше суток. Море штормило, и паром подолгу стоял в бухтах. В третьем классе, большом зале с сидячими местами ехало мало народу. Я услышал русскую речь и познакомился с двумя русскими молодыми девчонками. Они из Сибири и приехали в Грецию тоже на заработки. Они уже второй год здесь, работают сейчас официантками, а были посудомойками в ресторане в Афинах. Сейчас едут на Родос к русским подругам, с которыми раньше вместе работали в Афинах. Едут они с надеждой тоже туда перебраться работать. В столице им часто приходится скрываться от полиции, которая делает проверки и устраивает облавы на гастарбайтеров в связи с предстоящей Олимпиадой.

ГЛАВА 26

Добро хорошо тогда, когда это истинное добро. Справедливость же всегда бессмертна. Кривыми путями не добраться барке до гавани. Лишь тот, кто честен и добр, благополучно достигает берега.

Древний Египет. Литературный памятник.

На острове меня встретил болгарин на маленьком трёхколесном мотороллере. Он довез меня до ресторана, где ждал Манос, молодой тридцатичетырёхлетний хозяин. Мы через болгар поговорили с ним, которые плохо, но знают русский (в школе они изучали русский язык). Наконец-то меня накормили ужином, я почти двое суток был голодным. Денег у меня было немного, но тратить их в кафе на пароме не решился. Очень там всё дорого, и вдруг сразу придётся уехать назад, а у меня денег осталось только на билет до Афин.

Молодая болгарка проводила меня в комнату и устелила кровать, в маленьком пятиэтажном отеле Маноса, рядом с рестораном. В маленькой комнате на третьем этаже стояла односпальная деревянная кровать, тумбочка, стул и платяной шкаф, также в комнате находился небольшой совмещённый санузел с душем. В этой комнате мне одному и предстояло жить.

Утром, как обычно, я проснулся рано, погулял по набережной острова. В десять утра мы с болгарами выпили в ресторане кофе и ближе познакомились. Это были две молодые семьи, которые приехали сюда из Болгарии тоже через агентство на заработки. Они днями занимались ремонтом, готовя к сезону два отеля Маноса.

Отели – это большие частные дома в трех уровнях с небольшими, хорошо меблированными комнатами четырёхзвездного отеля. Они находятся на расстоянии полутора километров от ресторана и отеля, где мы жили с болгарами. Вечерами эти болгарские семьи работали в ресторане официантами, также они мыли там посуду и полы. Платил им Манос за эту работу пятьсот евро в месяц на двоих при полном пансионе.

Манос вчера мне сказал, что моя работа будет заключаться в ремонте и строительстве, то есть вечера у меня будут свободны. Правда, кладку из природных камней, которую предстояло мне сделать, я никогда в жизни не делал и об этом ему прямо сказал, но это его не испугало. Зарплату Манос мне «положил» четыреста десять евро в месяц, проживание в отеле прямо на берегу бухты и питание в ресторане бесплатно. После завтрака мы с болгарами пошли пешком в отели.

Младший брат Маноса Коста, тридцатидвухлетний холостой молодой человек с серьгой в ухе и длинной косичкой, занимался руководством ремонтных работ. Мне Коста дал задание через переводчиков болгар. Красили мы фасады отелей со складных лестниц, и я, раздевшись до плавок, занялся работой. На Сими было уже тепло, более двадцати градусов, собственно, как у нас летом. В час мы сходили на обед, потратив на это часа два, и потом часов до восьми вечера занимались этой же работой.

После работы в своей комнате я принял душ, поужинал и побродил по городку на острове, изучал достопримечательности, искупался в море. Вода не очень теплая, но не холоднее, чем у нас летом в лесных речках. На следующий день – то же самое, и так прошли две недели.

Закончив наружные работы в отеле, мы с болгарами стали делать ремонт внутри отелей. Загорал я теперь только по дороге на работу и свободными вечерами, правда и так подгорел, крася фасады. Мне пришлось купить крем за пять евро и им ежедневно намазываться.

С телефона-автомата (которые стоят в городке прямо на улице) я несколько раз звонил Тане, покупая карточки за пять евро. Таня с Сашей решили пожениться, а на шестого августа у них назначена регистрация и свадьба. У Саши умерла бабушка, и после её похорон они стали жить с Таней в её однокомнатной квартире, которую бабушка завещала Саше.

И ещё двадцать первого марта умерла Зина, моя первая жена и Танина мать. Да сколько же проблем навалилось на мою бедную любимую дочь! Ведь ей с моим шурином Саней пришлось заниматься организацией похорон Зины, у которой не было ни гроша за душой. Это мне сообщила Таня по телефону.

Да, Таня у меня осталась теперь совсем одна, и подряд такие несчастья на её голову. Сначала потеряла единственного, горячо любимого брата, а теперь в течение года ещё и мать. Мне стало очень жаль Таню. Как она будет сидеть на свадьбе без своих ближних родственников? Ведь я-то ещё живой, и кто ей поможет, кроме меня?

Да и на Сими мне большие деньги никак не «светили». Я на немецком языке переговорил с Маносом, просил у него работу по полной загрузке и за большие деньги. Но остров является зоной отдыха, и никаких работ по закону до десяти часов утра здесь производить нельзя. Тогда я сказал Маносу, что я поеду в Афины искать более оплачиваемую работу где-нибудь на строительстве Олимпийских объектов. Он без проблем дал мне расчет за все дни, что у него отработал, и я уехал в Афины опять на пароме «Марина», а там сам добрался на метро до фирмы.

Лена в фирме мне только предложила ехать на работу на плодово-овощной завод, который находится на границе с Албанией. Зарплату там обещают четыреста пятьдесят евро. Это, конечно, очень мало, и меня сильно смутило то, почему же там не работают албанцы. Они там, как мне рассказывали, через границу «прут» как тараканы, и «рассасываются» по всей Греции в поисках работы. Их и на Сими много бригад работает. Так, собственно, у сербов они сначала заселили, а потом и захватили Косово, порушив там все православные святыни.

На Сими я познакомился с Димой, пацаном с Подмосковья. Он работал сначала у Маноса, а потом ушёл на зиму работать на стройку за тридцать евро в день, где и остался работать. К Диме при мне приехала девушка Саша. Мать у Димы работала в Афинах, и они жили вместе с Сашей в дешевенькой гостинице.

Саша, русская девчонка с Белгорода с университетским образованием, как и я, через фирму Лены приехала в Грецию на заработки. Но Лена, опять-таки унижая нас, русских, два раза «подгоняла» Саше такую работу по уходу за больными, престарелыми греками, что врагу не пожелаешь. Вот Саша и «сбежала» от работодателя Лены к Диме. Саша за три месяца пребывания в Греции в совершенстве овладела греческим языком, и на Сими с помощью Димы сразу устроилась в кафе барменом. Может, ей хоть здесь удастся заработать хорошие деньги или выйти замуж за грека.

Моё пребывание в Греции записано подробно в дневнике, который я вёл ежедневно. Мне на пароме наши девчонки рассказали про их мытарства в Греции, где они уже больше года, и Саша – про свою рабскую работу за три месяца. На Сими я познакомился ещё с несколькими русскоязычными, которые там работали, а всё население острова – около четырёх тысяч человек. Мне было очень интересно пообщаться с земляками, узнать для себя много интересного.

Меня сильно поразило отношение людей к работе в стране с рыночной экономикой. Манос имеет тридцать два номера четырёх звездного отеля, два ресторана; во втором, рыбном, в туристический сезон он работает поваром сам. Сезон отпусков для богатых европейцев в марте ещё не наступил, и рыбный ресторан был пока закрыт. Манос при мне ежедневно работал с документами в офисе на втором этаже ресторана, в котором мы питались. И каждый вечер до закрытия Манос был в этом ресторане, сам общался с каждым посетителем. В ресторане работал только один наемный повар – пожилой грек.

У нас же в России, открыв мини-маркет, хозяин сразу ездит на крутой иномарке только снимать «бабки». Даже «кавказцы», имея одну-две торговые точки на рынке, целыми днями гуляют по рынку в белых рубашке и штанах, только проверяя продавцов, чтобы те не перепились. И ведь им хватает денег содержать в России семью с большим количеством детей. Видимо, «накрутка» на товар и система налогообложения у нас с Западом принципиально разная, а, главное, у нас нищенская оплата наемного труда.

В Европе и живут все хорошо, даже лежачие пенсионеры в состоянии содержать на полном пансионе русских женщин, ухаживающих за ними, платя им шестьсот евро в месяц. Это при условии, что Греция была на предпоследнем месте по жизненному уровню в Европейской десятке. В Греции простые рабочие люди получают гораздо больше, чем наши коммерсанты среднего уровня в провинции. Я уж не говорю про наших рабочих и бюджетников, а цены там примерно одинаковые с нашими.

Подумав, я понял, что мне нужно с работой, предлагаемой Ленкой, работать пятилетку, как минимум, чтобы заработать на квартиру в своем городе. И, самое плохое, что я не знал их языка, да и не сильно хотел бы его знать. Очень уж он мне не понравился: там говорят «не» в значении «да», и это обратное значение даже кивания головой, и эта кириллица, как в наших церковных книгах. Я убедительно попросил Ленку купить мне билет на самолет и решил вернуться домой. Денег на билет у меня немного не хватало, и я отдал Ленке две бутылки водки и два блока сигарет, которые у меня за месяц были не тронуты.

ГЛАВА 27

Из молодости в старость бери припасом мудрость, ибо нет достояния надежнее.

Биант.

По прилёте в Москву у меня в кармане было пятьдесят рублей. На электричках бесплатно мне пришлось добираться до своего города. Но, слава Богу, голодный, обросший, я всё-таки приехал к Тане, хоть и без подарков. Так завершилась моя затея с работой за границей. Конечно, меня сильно «подставила» наша фирма, занимающаяся трудоустройством. Во-первых, они обещали мне не менее шестьсот евро зарплату, а, во-вторых, отправили меня в ту страну, языка которой я совсем не знал. А для того, чтобы там адаптироваться, изучить язык хотя бы для общения, нужно несколько месяцев.

«Плакали» мои тысяча двести евро, потраченные на поездку, но я не каюсь, что так быстро вернулся. Зато хорошо месяц отдохнул там, где я чувствовал себя человеком, так как работодатели ко мне относились очень уважительно. Я загорел и накупался в море, хоть там и работал. Но работа не тяжёлая и главное без нервов, а мне, кроме питания с выбором блюд, за неё ещё и деньги платили. В общем, я вернулся через месяц в город, поселился у Тани в их квартире, а спать стал в маленькой спальной. Квартира однокомнатная, но довольно большая и переделана в двухкомнатную, разгорожена деревянной перегородкой с дверями.

Ларису я навестил сразу по приезде, но она меня очень холодно встретила. Она, оказывается, ещё беременная, постоянно «общалась» с Андрюхой, всё с тем же любовником, с которым «схлестнулась» по приезде из Подмосковья, и теперь после родов продолжала с ним встречаться. У меня на неё вставать совсем отказался, хоть и давно я не занимался сексом.

Я приехал от Ларисы в город и занялся той же работой, что и до поездки. Правда, уже чуть не разодрался на оптовом рынке с молодым и здоровым грузином, который тоже «таксовал». Он на меня и раньше «наезжал» неоднократно, а тут уже взял меня за грудки, что мне пришлось схватить из машины монтировку. Я был очень зол на всех «детей гор», которые отобрали у нас, бестолковых русаков, всю денежную работу. Они у нас в России чувствуют себя гораздо увереннее нас, за ними стоит «крыша» из наших же русских «быков», которую они содержат.

Через два месяца после родов Лариса надумала работать в городе на своей прежней работе. Она приехала в город и неделю работала, живя у своих подруг, с кем работала раньше в магазине. После сдачи смены за ней в магазин, видимо, приехал Андрюха и отвез домой. Прекрасно понимая, что Лариса не может дать хорошего воспитания дочке, ибо сама без него, я стал искать с ней встречи, а, встретившись, предложил ей жить вместе. Я очень люблю своих детей и готов забыть всё, ради ребенка. При встрече с Ларисой мы всё обсудили, договорились жить вместе, даже нашли комнату для временного проживания рядом с её работой.

И вот на следующей неделе, когда Лариса работала, ей позвонили соседи из нашего райцентра и сообщили, что у неё запила мать, и это от грудного ребенка. Я, бросив свою работу, сразу поехал туда и приехал как раз вовремя. Кет с дочкой Ленкой обе в запое, а водиться с Аней некому. Два дня и две ночи я был с дочкой, водился с ней и выводил Кет из запоя. Когда Кет немного «очухалась», я поехал в город.

Мне тоже нельзя было долго отсутствовать на работе. Могу потерять своих клиентов, которых найти была огромная проблема. И так заниматься «извозом» мне становилось всё сложней. «Кавказцы» всё жёстче «отшивали» меня от «своих» денег, второй раз у моей машины прокололи шилом все четыре колеса, пока я грузил товар, находясь в кузове пикапа. Каких трудов мне, груженому, опять стоило выйти из этого положения? Кто ездит на машине, прекрасно это поймёт: ведь колеса спустили по дороге не все сразу и до шиномонтажа мне их пришлось таскать по городу опять примерно за полтора километра.

А Лариса, отправив меня заниматься с дочкой, поехала к подруге ночевать в пригород. Она созвонилась с Андрюхой (он, оказывается, по работе был в городе), чтобы он к ней туда приехал, и они вместе провели там ночь. Ларисе очень хотелось погордиться перед своими подругами, что у неё есть молодой и красивый любовник с машиной. После отъезда Андрюхи Лариса продолжила там пьянствовать, и её какой-то таксист угостил сигаретой с «травкой», и всю ночь потом её «катали» по этому городку. Что с ней делали и кто, она не помнит, а догадаться, что с ней делали, несложно.

Лариса не вышла на работу даже через двое суток после моего отъезда – сдавать смену в магазине. Хозяйка квартиры, где мы хотели жить, сказала мне, что Лариса больше у неё не появлялась и на работе она после моего отъезда тоже не появлялась.

Вечером Лариса позвонила мне на сотовый, чтобы я приехал за ней, иначе она повесится. Я съездил за ней, привёз в город и сразу отправил на электричке к дочке, сказав, что никаких дел с ней иметь больше не хочу и не буду. Да, жить с ней после этого даже ради дочери у меня всякое желание отпало. Изменяли мне обе жены до неё, но – чтобы так? Я занимаюсь с ребёнком, а она в это время «трахается», – такого ещё не было.

На работу в магазин Лариса больше не вышла: стыдно, да и выгонят, думала, за такое отношение к работе. Лариса стала жить в райцентре, продолжая «лопать» с матерью и сестрой денатурированный спирт и «трахаться» уж не знаю и с кем. Но у меня очень болела душа за ребенка. Мне через какое-то время захотелось посмотреть на дочь, она же моя кровь и этого никуда не денешь. Приехал, посмотрел, чего-то привез дочке, и только расстроился – все они так и пили. Плюнул на них и уехал в город работать.

Жил я у Тани с Сашей, они оба работали, а у меня работа заканчивалась гораздо раньше их, и, придя с работы, я ежедневно готовил ужин. Они за это были благодарны мне, да и на свои деньги я часто покупал продукты. У нас всегда был полностью набит продуктами холодильник. На продуктовой базе я брал себе по очень дешевой цене колбасу и овощи с фруктами, которые были ещё не просрочены, но для реализации в магазины их уже не брали. Продукты были ещё вполне съедобны. Собственно, этим Саид (мой основной клиент в то время) и торговал на рынке, а для себя-то мы с ним брали всё самое лучшее.

Свадьбу Тани решили сыграть в очень уютном кафе небольшой гостиницы недалеко от ж/д вокзала. Я познакомился с Сашиными родителями: Ирина, сваха, на год меня моложе, занимается торговым бизнесом. У неё было тогда несколько торговых точек в переходах метро, где нанятые продавцы торговали книгами и открытками. Анатолий, её муж, торговал у неё на одной из бойких точек в переходе метро на ж/д вокзале. Во времена социализма они вместе работали в пароходстве, уходя с весны до поздней осени в навигацию. Заработали они себе большую трёхкомнатную квартиру, родили двух сыновей.

Саша, старший сын, во время их отсутствия жил у бабушки в квартире, которая досталась ему теперь по наследству. Бабушка всю жизнь проработала воспитателем в детском саду, жила без мужа, но сумела купить себе кооперативную квартиру и меблировать её. Все теперь ругают социализм, но попробуй сейчас купить квартиру воспитатель детсада, даже говорить-то на эту тему смешно.

Свадьбу мы с Ириной договорились сделать пополам и сами одеть своих детей в свадебные наряды. В арендованном для свадьбы кафе знакомый Иринин повар «от Бога» сделал свои фирменные блюда и сервировал стол. Для этого мы с Ириной и поваром на моем пикапе закупили всё необходимое для стола на рынках и мелкооптовых базах. В подарок молодым мы с Ириной купили двухнедельную путевку в Египет на Красное море. Решили отправить их в свадебное путешествие: пусть отдохнут и посмотрят на мир, ведь они оба за границей ещё не бывали.

Тане я купил шикарное дорогое свадебное платье и все остальные аксессуары, а Саше Ирина – белый костюм. Выглядели наши молодые в самом престижном Дворце Бракосочетаний города, бесспорно, красивее всех. Свадебный кортеж был из четырёх машин, три из них – белые новые «Волги». Свадьбу отгуляли очень хорошо и весело, с профессиональными тамадой, диджеем и видеооператором. На следующий день близкие родственники и друзья гуляли с нами ещё на озере, где мы жарили шашлыки и купались. Молодые на третий день после свадьбы уехали в Москву, откуда на самолете улетели в Египет.

Без них я вплотную в свободное время занялся своей книгой, отнес рукопись в частную типографию, где мне её напечатали на компьютере. Называлась она тогда «Мои три жены», и в ней получилось всего тридцать семь страниц из моих трёх общих тетрадей рукописи. Дорабатывал я книгу почти год, а сначала год она у меня просто лежала. Все попытки дорабатывать её без компьютера у меня быстро заканчивались. Я понимаю, что можно написать небольшие рассказы и повести в тетрадях, а вот талантом Л. Н. Толстого с его романом «Война и Мир» я просто восхищаюсь.

После возвращения молодых я снял комнату в двухкомнатной квартире и сразу переехал туда. Стас, хозяин квартиры, был одинокий разведенный мужик, женоненавистник, лет на пять старше меня. Он преподавал в своё время в институте, но в андроповское правление был уволен с работы.

В рабочее время Стас с друзьями пьянствовал в «кабаке» и, по всей вероятности, на деньги, которые студенты собирали преподавателям за сдачу экзаменов и попались проверяющим. Стас был очень агрессивно настроен на советскую власть за её тотальный контроль. А я считаю, что в то время и с тем строем для удержания порядка в обществе такие меры были просто необходимы. Как-то надо было бороться с обнаглевшими «начальниками», которые из-за своего пьянства совсем теряли совесть.

Я пару раз приводил на квартиру женщину, с которой познакомился у Тани на свадьбе, но больше не стал. Хозяин мне за это устраивал скандалы, а у него с психикой, по моему, не совсем нормально. В мире капитала он тоже не мог прижиться, то есть нигде не работал, живя только на мою квартплату. Курил он «Приму» и прямо в квартире. Я всячески с этим боролся, пытался отучить его от этого, хотябы в комнате, где он спит. Однако в моё отсутствие он своё дело делал, а был он целыми днями дома один.