Текст книги "Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном"

Автор книги: Юрий Яблочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

ГЛАВА 15

Можно перенести всякую рану, только не рану сердечную, и всякую злость, только не злость женскую.

Ветхий Завет. Сирах, (гл. 25, ст. 15).

Зина, когда мы с ней жили, считала, что я никуда от неё не денусь, и всегда говорила, что я никому, кроме неё, не нужен. Всем другим женщинам нужны только мои деньги, говорила она, и, в принципе, эти её слова оказались пророческими.

Они с Таней несколько дней были в трансе после моего ухода, только плакали. Где-то через неделю Алка, жена моего шурина Сани, «подогнала» Зине мужика. Андрей был гораздо моложе меня – симпатичный, высокий, молодой человек, ездил на машине, пусть и старенькой «пятерке», хорошо и модно одевался.

Андрей – из Подмосковья, в нашем поселке занимался закупкой и отправкой пиломатериала и глиняного кирпича на стройки Подмосковья.

И тут Зина перестала плакать и пить, она решила, что судьба послала ей любовь, которую она ждала всю жизнь. Стала следить за собой, крутить на талии обруч, даже вся преобразилась. Они с Андреем стали вместе ездить по поселку и ходить по гостям. Зина всем говорила, что вот нашла мужика, не чета Яблочкову. Мне это было не сильно приятно, ибо в поселке меня все практически знали.

Но как бы я был рад, если б это была правда, что она нашла своё счастье. По крайней мере, она бросила пить, а у неё на руках осталась моя любимая дочь. Но я-то прекрасно понимал, что Андрюхе нужна была просто квартира, где накормят, обстирают и спать уложат рядом с собой. Я предупредил Андрея, чтобы его дома не было, когда я навещаю дочь, что он всегда и выполнял.

Естественно, Андрей через несколько месяцев, выполнив в поселке свою работу, уехал. А Зина, наверное, рассчитывала на большее. Может он ей что-то и говорил, лежа вместе в кровати. И Зина опять запила с горя, и уже на всю оставшуюся жизнь.

После Андрюхи Зина «спуталась» с молодым алкашом, лет на пятнадцать моложе её. Вот его-то мне пришлось и бить. Он, пьяный, прошёл без трусов из спальной через зал, где была Таня, в ванную комнату. Когда я это услышал от дочери, готов был его убить.

Пинками прогнал его через все дома микрорайона ЖБИ на глазах у прохожих. Я ему запретил заходить в квартиру, где живет моя дочь. Но они с «Полупьяновной» (так я стал звать Зину в глаза и за глаза из-за схожего звучания её отчества Лукьяновна) это игнорировали. Бил его и Серёга, мой сын, когда приезжал в отпуск. Ударил Сергей его один раз в прихожей, застав в квартире, и «вырубил». Сергей даже напугался, уж не убил ли, щупал у него пульс. В общем, меня с Серегой они боялись, а без нас делали, что хотели. Зина опускалась все ниже и ниже. В декабре я развелся с Зиной, хоть она и не давала мне развода и явилась на суд с Таней пьяная.

Пятого марта 1994-го года мы с Кариной зарегистрировали брак в сельсовете, где территориально находится «фазенда» и устроили небольшое застолье с друзьями. На следующий день мы уехали на «Тойоте» в свадебное путешествие. Мы решили съездить на Белогорщину, встретиться с моими старыми друзьями по техникуму. Я думал, может, с ними чего решу по взаимовыгодному сотрудничеству.

Погостили и попили мы там неплохо, но ничего хорошего из этой поездки не вышло. Единственное что, я купил там прицеп к машине недорого на заводе-изготовителе. Прицепив его к «Тойоте», через неделю мы вернулись домой.

На время нашей поездки смотрели за домом младшая сестра Карины с мужем. По приезде мы их оставили у нас жить, помогать Карине по дому. Весной мне привезли из колхоза шесть тракторных тележек компосту и распахали трактором большой участок под огород, и они днями занимались там, делая грядки. Я привез с плодопитомника тридцать яблоней и плодоносящие кусты, и мы всё это посадили. Мне хотелось развести большой яблоневый сад, какие были у моих деда и отца Яблочковых.

Летом мои рабочие «кинули» меня. Работая в Подмосковье, они решили, что я им больше не нужен. Нашёл им хорошую, денежную работу, вывел в люди, а теперь делиться деньгами со мной они не захотели. Ладно, думал я, моего ума хватит заработать на безбедную жизнь и без них. Сделали мы с местным сварщиком из двадцатитонного железнодорожного контейнера магазин, и я установил его в своем поселке, взяв продавцом Надежду, мою бывшую кладовщицу на «фазенде», а раньше работавшую у меня в цехе мастером на заводе ЖБИ.

Летом мы с Кариной съездили к её бывшему мужу на «Тойоте» и с грузовой машиной. Карина забрала свои вещи, холодильник и кухонный гарнитур, которые мы поставили в кухне на «фазенде». Также мы захватили с собой сына Карины, а от её матери взяли дочь Машу. Они гостили у нас на «фазенде» пару месяцев.

Мой Сергей уже дослуживал в армии, и его на «УРАЛе» с прицепом, где находилась операционная, отправили на учения в Выборг. Они жили в лесу в палатках, и как-то на Сергея «наехал» молодой лейтенант, выпускник рязанского Высшего военно-десантного училища, заставив его чего-то делать, как «молодого». Сергей отказался выполнять, и лейтенант, более крупных габаритов, чем Сергей, пригласил его «поговорить» за палатку. Лейтенант рассчитывал легко «завалить» Сергея. Во-первых, он здоровее, а во-вторых, его пять лет учили боевому единоборству.

Только он никак не ожидал, что Сергей занимался каратэ, пусть и в подпольной секции, но с настоящим инструктором с двенадцати лет. В общем, был лейтенант наказан за свою самоуверенность и ведь после драки ещё и «сдал» Сергея, которому объявили за драку пять суток «губы». И только из-за того, что Сергея было некем заменить на «УРАЛе», на «губу» его не отправили.

Съездили мы с Кариной, Славиком и Миркой на «Тойоте» ещё раз в Москву, закупили с помощью грузина там товар для открытия магазина. Ночевали мы с Кариной в Москве на квартире у княжны грузина. Княжна была старая и страшная, как Баба Яга, я ничуть не преувеличиваю. Все корявые пальцы на её руках были украшены большими золотыми перстнями с крупными драгоценными камнями. В квартире у неё была богатая старинная мебель, рояль с медалями какого-то знаменитого западного мастера с серебряными струнами, который оценивали специалисты в несколько десятков тысяч долларов.

Грузин готовился, по-видимому, прибрать себе её состояние, а княжну «замочить». Больно уж он любил своего сына и хотел «сделать», как говорил, ему квартиру в Москве, хотя у самого за душой не было ни гроша. Когда мы везли его из Москвы в Танькино на Новый год, Карина давала ему денег на подарок сыну.

Года через два этот грузин приехал в Танькино на «шестисотом» «Мерседесе». Мы встретились с ним на мясокомбинате, где я брал собакам мясные отходы. А он с друзьями покупал мясо-вырезку на шашлыки. Но вскоре, оказывается, за ним приехали из Москвы из МУРа, даже не доверив задержание Танькинским ментам.

На «фазенде» жить нам с Кариной была красота, тишина и покой, но на содержание дома требовались деньги и немалые. Тем более, я заказал хорошим столярам изготовить встроенную мебель из массива дерева во все комнаты дома и на кухню. Также нам сделали ремонт, то есть обили вагонкой стены и потолки на кухне и на верхних этажах дома, заменили перила на лестничных маршах и поставили точёные из лиственницы на токарном станке балясины. А Карина привыкла, пожив в городах, одеваться во всё фирменное и дорогое, постоянно требовала с меня обновки.

Мне удалось найти хороший заказ на строительство дачи недалеко от нашего областного города. Я взял для выполнения строительных работ разовую бригаду в Танькине. На своём «МАЗе» отвёз на место сруб дачи, взяв разового водителя, а бригаду отвёз сам на «Тойоте». Этот сруб у меня уже год стоял на базе нереализованный.

Полностью скомплектовав дачу всеми стройматериалами (даже глиняный кирпич на двухэтажную печь я привозил на «МАЗе» от нас) и сдав дачу под ключ, я на своё тридцатидевятилетие, именно в день рождения, пригнал новую машину «ГАЗ-3307», которую взял у хазяина дачи, дилера автозавода, в счёт расчётов. Старую машину «ГАЗ-53» я отдал Карининой сестре с мужем в счет расчетов за их работу, и от их услуг мы отказались.

А «МАЗ» я решил обменять на годовалую «девятку» у местного коммерсанта Мишки Урсаки, молдаванина по национальности. Он испытывал в тот момент большие финансовые затруднения и сам предложил мне эту сделку. «МАЗ» водить я не хотел, а водителей давно рассчитал и для поездок использовал разовых водителей. А это далеко не дело, за машиной они не смотрели.

На «ГАЗ 3307» я сам стал возить, что мне нужно было по работе. А в то время я поставлял в соседнюю область и Сыктывкар продукцию с ЛВЗ, продолжая сотрудничать с двумя заводами, с директорами которых я дружил и даже принимал их у себя на «фазенде».

Вскоре Мишка Урсаки с товарищем «припёрли» вагон-цистерну красного вина с Ростовской области и попросили меня оказать им помощь. Я договорился в своём посёлке слить это вино в емкости из пищевой нержавейки в ОРСе, где с начальником был хорошо знаком.

Теперь Мишка стал уговаривать меня пустить их ко мне на базу, разлить это вино в бутылки. Мне, конечно, сильно этого не хотелось, но уговорили. Правда, принципиально я даже не попробовал этого вина и никакого сотрудничества в их деле принимать не согласился. Набрав в деревне алкашей, они в моем сарае, который был построен для хранения дров, устроили разливочный цех.

ГЛАВА 16

Не будь ревнив к жене сердца твоего, и не подавай ей дурного урока против тебя самого. Не отдавай жене души твоей, чтобы она не восстала против власти твоей.

Ветхий Завет. Сирах (гл. 9, ст. 1, 2).

Как-то в это время мне нужно было ехать с продукцией лесопереработки из Танькина в Подмосковье. Я хотел с утра загрузиться и сразу туда уехать, но чего-то у меня не получилось и загружался в Танькине целый день. Поэтому решил заехать ночевать дома, а завтра с утра «рвануть».

Приехав домой, я увидел «чёрт знает что». На территории «фазенды» на нашей раскладушке валяется в рваной рубахе Мишкин компаньон. Захожу в дом, а там на первом этаже на кухне сидит Мишкин младший брат – пацан, лет восемнадцати, тоже пьяный, и просит меня увезти его в деревню, где жил тогда Мишка. Выгнав его из дома и сказав, что никуда не повезу его, весь взвинченный, бегом поднялся на третий этаж.

Там в пологе валяется совсем голая Карина, пьяная, и с моим газовым пистолетом в руке. Она не может понять, кто к ней пришёл, направляет на меня пистолет. Я выхватил у неё пистолет, схватил её за шиворот и оттащил к лестнице, пытаясь выставить её из дома. Карина вцепилась в меня и начала лезть ко мне в лицо, пытаясь поцарапать. Я сказал ей: «Пошла вон, скотина, из моего дома». А она мне в ответ: «Иди ты сам из моего дома».

Это меня совсем взбесило, схватил я Карину за шею и во зле стал душить. Чуть она не отдала Богу душу, потеряв сознание или притворившись. Я испугался, конечно: чего-чего, а убивать её я не собирался. Проверил у Карины пульс и, убедившись, что она дышит, положил её на кровать в спальной, а сам спустился вниз. Выгнал парнишку вон, за территорию, а компаньон Мишкин сам «смотался», видимо, услышав скандал.

Пока я занимался внизу, Карина одела на себя халат и уже лежала на кровати в другой комнате. Рядом с ней валялась упаковка таблеток реланиум, которые она, по-видимому, съела и была без сознания или притворилась.

Я поднял Карину с кровати, на руках унес в «Тойоту» и поехал в ближайший медпункт. Ей там сделали промывание желудка и сказали, что нужно её срочно везти в больницу. Я повез Карину в Танькино, так как главврач там – мой друг. Карину положили в отдельную палату для избранных, наделали уколов и поставили капельницу. Она была без сознания всю ночь, а я был рядом с ней в палате, спал на соседней кровати.

Утром я уехал домой, мне нужно было срочно ехать в Подмосковье. Там меня будут ждать в назначенное время, а перезвонить у меня не было возможности. Сотовых телефонов тогда ещё у нас не было, да и у заказчика тоже.

Жить после этого с Кариной мне уже совсем не хотелось, лишь бы она «очухалась». Я отвез груз в Подмосковье и сразу приехал к ней в больницу. Карине уже было лучше, а мне все медсестры стали говорить, как она меня сильно любит, бредила только мною.

Мне стало жалко её, тем более, что я узнал, как было дело. Карина напилась с Мишкиным компаньоном и легла в купальнике на раскладушке загорать. Мишкин товарищ стал к ней домогаться, зная, что я уехал в Подмосковье и меня долго дома не будет.

Карина разбила ему лицо, изорвала рубаху и ушла в дом в полог спать, взяв с собой мой пистолет. Так как было очень жарко, она сняла купальник. Парнишка-то был ещё совсем молодой и глупенький, хотя у Карины входная дверь в дом была почему-то не закрыта. Конечно, по пьянке могли в Карининой голове возникнуть и дурные мысли, ведь «трахаться» ей всегда хотелось, тем более пьяной.

Не знаю, может, она специально не закрылась, чтобы он вошел и увидел её голую. Блядища была она, конечно, ещё та. Когда у пьяной Карины рядом не было партнера, она сама делала «это» подручными «инструментами», то есть занималась мастурбацией всевозможными предметами, которые могла в «неё» затолкать. За блядство она «вылетела» от Валеры из Москвы, да и в Финляндию неизвестно почему она всё-таки не уехала. Говорит-то, что ей там было очень скучно, поговорить не с кем и что русских там не любят. Однако она говорит, что уж очень сильно любила Юкку, так что эти аргументы меня мало убеждают.

А у меня душа мягкая, да и привык я к ней, забрал я Карину домой после лечения в больнице и простил её. Мишке после этих событий я запретил заниматься разливом вина у меня на территории. Дал ему контейнер девятиметровый, снятый с «МАЗа», в котором они и наладили своё «производство» на берегу пруда у соседней деревни.

Карина после обильной «любви» «залетела», и мне пришлось опять обращаться к своему другу главврачу, чтоб ей сделали аборт в лучшем виде, с полной анастезией. Вот так мы с ней на природе и жили, занимаясь сексом в свободное от моей работы время. Алкоголь и секс, секс и алкоголь.

Мишка разлил всё своё вино и попросил меня помочь его реализовать. Я сдал несколько машин в соседнюю область по старым своим каналам, а остальное вино они увезли в соседнюю автономную республику.

Но их взяла в оборот налоговая полиция. Правда, «купленный» работник полиции предупредил их, чтобы они «сматывались», что они и сделали. А искать их трудно – они все молдаване и, наверное, с подделанными документами.

А я стал «козлом отпущения» за их вино. Они, оказывается, изготовили поддельную печать с моего оттиска и сдали вино по моей печати. Я не знал дел, но на меня возбудили уголовное дело и насчитали двадцать семь миллионов штрафа. Я попал под какую-то амнистию, то есть дело закрыли, но только после того, как деньги были выплачены в полном объёме. Для этого мне пришлось продать новую машину «ГАЗ-3307» и магазин в нашем посёлке.

ГЛАВА 17

Отцы и дети не должны дожидаться просьбы друг от друга, а должны предупредительно давать потребное друг другу, причем первенство принадлежит отцу.

Древняя Греция. Диоген.

Сергей после отпуска приезжал к нам на «фазенду» ещё два раза, каждый раз с двумя разными «сверчками» (контрактниками), и они гостили у меня по неделе. Они сначала искали, а потом забрали с собой «бегунка» (дезертира по-старому) из нашего областного города, который от них в первую поездку скрылся. Мне пришлось провожать их каждый раз в город на своей «Тойоте», а во второй раз и оказывать помощь в поимке беглеца, привлекая для этого сотрудников милиции.

Осенью пришел из армии мой Сергей, отслужив полтора года. Он сразу встретил девушку, которую, видимо, полюбил и вскоре надумал жениться на ней. Я был против этого брака. Во-первых, мне хотелось, чтобы Сергей погулял, выбрал достойную себе пару. Он парень видный – высокий, стройный, симпатичный, бывший десантник и с машиной.

А об этой девушке мне работницы банка в Танькине, знающие её с матерью, такого порассказали, что я врагу бы не посоветовал жениться на ней, а не то что любимому сыну. Но Сергея, по всей вероятности, приворожили, а, может, ему так сильно понравилось заниматься с ней сексом. Не знаю, но на мои слова и советы он не реагировал, и мне пришлось отступиться. Сергей днями занимался у меня по хозяйству, а вечерами привозил Татьяну к нам на «фазенду» после её работы. Татьяна работала продавцом в продуктовом магазине, в деревне, где жила с родителями.

Её отец, подполковник в отставке, получил в Танькине квартиру по окончании службы. Но его тянуло к земле, и они поселились в деревне, в его родительском доме, сделав там хороший ремонт. Мать Татьяны выглядела ещё очень молодо – стройная, красивая женщина с чёрными длинными волосами. Она работала заведующей сельского дома культуры и занималась дома огородом и хозяйством.

Сергей с Татьяной облюбовали себе комнату на втором этаже, где и жили несколько месяцев. Затем Карина с Татьяной чего-то не поделили между собой, а молодые надумали жениться официально.

Я подарил Сергею родительский дом, за который уже давно выплатил доли своим брату и сестре. После смерти родителей дом продавать я не стал, по просьбе матери, которая хотела, чтобы мы, их дети, встречались все вместе в этом доме, поминая их. У нас у всех троих были тогда свои трёхкомнатные квартиры, а у меня вот ещё и большой дом на усадьбе.

Правда, моим родственникам стало жалко, что в этот дом вселяется мой сын, и они запросили ещё дополнительно денег за него, иначе они не оформят отказную. Сергею пришлось доплатить им несущественную сумму. Так моя будущая сноха с её матерью стали говорить везде и всем, что Сергей сам купил этот дом. И так по жизни – где они на копейку сделают Сергею, это всё они, а где я – на миллионы, об этом тишина. А меня просто бесит наглая неблагодарность.

Сергей свадьбу делать не стали, зарегистрировались они в нашем посёлке, сделав небольшую вечеринку, и стали жить в этом доме. Татьяна на меня сильно обиделась, что я был не рад этому браку, и объявила мне вражду. В общем, она со своей матерью стали стараться отодвинуть меня подальше от сына.

Когда я приезжал к ним, сноха могла вообще не выйти из зала или спальной, не говоря про то, чтобы накормить или угостить чаем. А мы с сыном сильно любили друг друга, ведь я заменил ему и спившуюся совсем мать. Мне подспудно стало казаться, что Татьяна появилась в нашей семье для того, чтобы забрать у меня сына. Это, собственно, со временем и случилось.

Зимой я Сергею с двумя мужиками из нашего посёлка «подогнал» работу – срубить несколько срубов дач. Я купил у председателя соседнего с «фазендой» колхоза уже вытрелеванный к его ферме лес. (Весной этого председателя с главным агрономом расстреляет из ружья, прямо у конторы обиженный на них крестьянин).

По весне Сергей, втроём, на его машине поехали в Подмосковье искать работу. С трудом они нашли работу на дачах в садовых товариществах денежных москвичей. Своим умением качественно и хорошо строить, своей трезвостью эта образовавшаяся бригада нашла своих клиентов. Потом они вместе ездили каждое лето девять лет подряд туда на заработки.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Стремление к счастью прирожденно человеку, поэтому оно должно быть основой всякой морали.

Ф. Энгельс.

ГЛАВА 1

Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам… ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам.

Новый Завет. Лука (гл. 6, ст. 37, 3).

А мы с Кариной всё больше и больше «запивали». Работы у меня становилось всё меньше, а отсутствие работы меня выбивает из колеи. У меня было в наличии четырнадцать тонн гвоздей, которые я купил в своё время по дешёвке. А теперь я сдавал их по разным РАЙПО по хорошей цене, платя сразу подоходный налог как физическое лицо. Больше проблем с налоговой полицией мне не хотелось.

Также я продал два трактора «ДТ-75» в совхоз, то есть обменял их на четырёх здоровенных быков. Их мне в Танькине зарезали, а мясо я сдал на рынок в областной город. Также продал большое количество нереализованного раньше паркета. В общем, денег на алкоголь и питание нам с Кариной вполне хватало, а вот работой я занимался мало. Да и желания чем-то заниматься после выплаты двадцати семи миллионов штрафа у меня совсем не было.

Мы пили с Кариной дня три-пять, занимаясь только сексом, пока не наступал у меня «ступор». Затем наступал «отходняк», а это тоже дня два-три. Когда мне хотелось есть, я бросал в скороварку огромный кусок мяса, отваривал его и ел с кетчупом. Благо, мясо я всегда покупал в деревне парное, по половине туши молодого нежирного поросенка, набивая им полный морозильный ларь.

Карина в «отходняк» не ела ничего, но пила понемногу, после меня ещё день-два и только курила. Мне в «отходняк» сигареты и водка были так противны, что я даже спал отдельно от Карины, чтобы не ощущать этих запахов. А «он» стоит. Я «оттрахаю» её и опять ухожу в другую комнату смотреть телевизор, так как мне в «отходняк» не спится. Засыпаешь на какие-то секунды, посмотришь «галики», покрывшись холодным потом, и опять тупо смотришь телевизор, а ночью, когда кончались программы, включаешь «видак».

В свой цех я пустил арендаторов, они делали вагонку из своего материала на моём оборудовании, высушив заготовку, то есть обрезную липовую доску в моих сушилках. Отсутствие стабильной работы, приносящей хороший доход (а за копейки я уже разучился работать), меня совсем выбивало из колеи. Накругло у меня было в декаду: пять дней пью, три дня отхожу, два дня работаю и опять, по новой. У Карины это получалось так: семь дней пьёт, три дня отходит и опять уходит в запой. Иногда у нас, конечно, бывали перерывы от питья – и неделя, и две, и даже три, но это было всё реже и реже.

Сергей в Подмосковье строил с мужиками дачи, дочь ещё училась в школе. Зимой ко мне приехал жить старший брат Валера, который разошёлся с женой. Роза свозила его в больницу, где ему сделали годовой укол, то есть он не пил и занимался у нас хозяйством, а мы с Кариной всё пили.

А наше хозяйство было только две собаки, сенбернары. Московская сторожевая у нас сдохла в семь месяцев, зацепив энтерит от соседского щенка. Мухтар, кавказец, который оставался тогда у меня от сторожей, сразу задавил этого больного щенка. По-видимому, как я читал где-то, умные собаки больных чувствуют и уничтожают.

В 1995 году я решил съездить с Кариной в Крым на «девятке», чтобы туда, возможно, переехать жить. Меня всегда тянуло к теплу и морю, да и понимал я, что надо куда-то уезжать со своей «фазенды», иначе будет конец.

Но Карине никуда уезжать с «фазенды» не хотелось, она не хотела видеть людей, занималась только собаками. Сенбернару, «девочке» Рите, было тогда уже полтора года. Карина её сильно избаловала, разрешала ей спать в одной постели и всегда с ней сюсюкалась. А я взял себе щенка сенбернара, Ричарда, совсем маленького, которого кормил из соски, везя на «Тойоте» из областного города.

Мясо для собак мне привозили крестьяне за водку с колхозных ферм в большом количестве. Там то корова не разродится, то чем-то объестся. Шкуру с погибших коров они обдирали, а мясо порубленными тушами привозили моим собакам. Так что у них тоже морозильный ларь всегда был полный мяса. Вот так мы проводили время, то есть убивали жизнь на природе с вином и собаками. Карина, возможно, боялась, что я увижу нормальных женщин и брошу её, поэтому никуда уезжать жить не хотела.

До середины июня мы пропьянствовали, и, отойдя от очередного запоя, на «девятке» поехали в Крым. Валера остался домовничать, то есть кормить собак и поливать огород. Мы с Кариной весной, в перерывы от запоев, посадили очень много различных овощей, семена которых нам оставил «коробейник», занимавщийся по деревням их реализацией.

В Крыму нам очень обрадовались родственники бывшей жены, где мы с Зиной и детьми отдыхали два раза. Да и приехали мы с деньгами, а Украина, (особенно они, пенсионеры) жила после развала СССР очень бедно. Отдыхающих нет, пенсии крохотные.

В общем, попили мы и там хорошо, по дороге на пляж постоянно брали с собой пиво с рыбой, да и с пляжа я частенько ещё ходил за ним, а вечером – водка с абрикосовкой, и обычно досыта. И так практически каждый день.

Потом сестра нашей хозяйки пригласила нас в Евпаторию, где они с мужем получили квартиру. Мы по приезде к ним домой похмелились и вместе с хозяйкой пошли на пляж, взяв с собой по дороге ещё водки и пива. Выпили мы ещё и на пляже, и на солнце нас «разгасило», Карина стала носом тыкаться в песок.

В общем, из-за неё нас всех троих «загребли» в вытрезвитель, где я был первый раз в жизни, и, надеюсь, последний. Карина в камере начала бушевать, колотить в дверь, и её наручниками к чему-то «приковали». Она долго орала, но, в конце концов, успокоилась.

Утром нас отпустили. Сначала, правда, свозили на «воронке» за паспортами на квартиру, где мы остановились у этой женщины. Она, благодаря Карине, тоже первый раз побывала в вытрезвителе, но её отпустили раньше. Хорошо, хоть муж у неё в то время был на вахте, он работал на буровой вышке в море.

Менты, конечно же, у нас экспроприировали полотенца, подстилки-покрывала, солнцезащитные очки и деньги, что у меня были. Перед тем как идти на пляж, мы обменивали в банке деньги, покупали пиво и водку, но достаточно много их у меня ещё оставалось. На пляже, когда нас забирали, я сам собрал в пакеты все наши вещи и унёс с собой в машину, но утром их почему-то не оказалось. В общем, отгостили мы в Крыму «неплохо», но насчёт переезда в Крым ничего, естественно, не решили.