Текст книги "Трое и Дана"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Хорошо, что Мрак не знает его мыслей, сказал бы что-нибудь ехидное вроде: "Во многих знаниях – много горя, диким да дурным сами боги помогают".

Олег пожелтел, иссох, но упорно воздвигал магические щиты. Ветер, ударяясь о его заслоны, терял ударную мощь, вместо камней с неба сыпался мелкий песок, острый и колючий, а с мертвецов и зверолюдей срывал броню неуязвимости.

Встретили еще отряд зверолюдей, проломились как сквозь осоку. Мрак поскальзывался в крови и теплых внутренностях, громко жалел, что топчут еще не Ящера.

Олег вскрикнул:

– Не идет! Моя магия, похоже, иссякла!

– С чего бы? – удивился Мрак.

– Вот та туча, полная камней, все равно идет прямо на нас!

Таргитай завертел головой, искал, куда скакнуть от тучи с камнями. Мрак прорычал:

– Какая туча? Какие камни? Как вы с такими глазами еще лбы не поразбивали...

– А что это?

– Старый знакомый. Не встречали?

Земная кора проламывалась под Пурушей, как лед. Он тяжело погружался до колен в бездны, невры со страхом представляли, как топчет медное царство, как в ужасе мечутся тамошние люди, если Ящер вывел не всех, не понимают, почему рушится каменный свод...

Однажды проломилось глубже, Пуруша оказался среди земных разломов по грудь, так и шел, медленно и натужно, расталкивая пласты земли. Вокруг поднимался дым, воздух был жаркий, трещал, как раздираемое полотно. Вокруг Пуруши часто плясали языки подземного огня.

– Это он уже по серебряному, – прошептал Олег потрясенно. – Еще бы на поверх... К Ящеру!

Пуруша, словно услышал, тяжело уперся огромными ладонями в качающиеся плиты. Языки огня взметнулись выше, плиты медленно стали опускаться, но Пуруша вытащил ноги из среднего подземного мира, попробовал вскарабкаться еще, но земля проламывалась, и он пошел так, продавливая целые горы, раздвигая края ущелья. Глаза Первочеловека отыскали на вершине холма пятерых крохотных людей. Странный рот, похожий на ущелье, раздвинулся в жутком оскале еще шире. Глаза вспыхнули жутким огнем, словно подземное пламя вырвалось на волю.

– Ну, эту гору не своротить даже богам, – крикнул Мрак. Он поднял секиру, пошатнулся, но лишь расставил пошире ноги. Земля тряслась и стонала, треск заглушал слова.

– По крайней мере, – выговорил Олег с трудом, – мы остались... Все бежали...

– Отступили, – поправил Таргитай. Он опирался на Меч, ноги дрожали от слабости, а дыхание все еще грозило разорвать грудь.

– Но мы не отступили.

– Нам вообще цена выше.

На грохочущем коне подскакал огромный всадник. Лик его был страшен, но круглые как у совы хищные глаза смеялись. В могучей руке вздымал длинный залитый по рукоять кровью меч, за спиной виднелся круглый щит. Золотые волосы трепало ветром. Глаза были темно-синие, как небо перед закатом.

– Если с нами Правда, – гаркнул он сильным мужественным голосом, -так кто же против нас?

Конь мчался все быстрее, под копытами проскакивали искры, потом слились в полыхающее пламя. Земля горела, он скакал по колено в пламени, за ним оставался огненный след.

Таргитай вскрикнул:

– Олег, кто это?

– Спроси что-нибудь полегче.

– А еще волхв...

Конь на полном скаку перепрыгивал трещины, расщелины, ущелья. Под ним подрагивали, даже пробовали погружаться в горящую лаву плиты земли, похожие на грязные льдины, но конь и всадник неслись столь стремительно, что едва касались их копытами.

Всадник заставил коня сделать небольшой круг вокруг Пуруши, остановился в сотне шагов. В руке всадника грозно блистал длинный меч.

– Эй! – донесся до невров могучий клич. – Порушить легко, но пробовал ли ты строить?

Пуруша шагнул еще дважды, сократив расстояние до всадника наполовину. Глаза вспыхнули, как озера горящей темной крови земли. Руки медленно потянулись к отважному всаднику.

Сердца невров сжались: всадник был слишком мал в сравнении с Первочеловеком. Таргитай не выдержал:

– Отступи!

Всадник захохотал страшно. Меч блеснул, Пуруша вскрикнул так, что земля закачалась, а невры попадали и закрыли руками уши. Великан ревел и тряс окровавленной ладонью. Ну землю перед всадником рухнуло залитое кровью бревно, Мрак потрясенно рассматривал отрубленный палец.

– Уходи! – закричал Таргитай снова. – Уходи!

Пуруша замахнулся, с ревом ударил ладонью по земле. Всадник, умело орудуя поводьями, заставил коня попятиться. Раздался страшный грохот, под ногами закачалась земная твердь. Неврам показалось, что они снова на плоту среди моря.

– Что он делает? – вскрикнул Олег.

Всадник словно ждал или в самом деле ждал. Конь с места скакнул на тыльную сторону ладони, понесся по руке вверх. Пуруша взревел, оторвал ладонь от земли. Она пошла вверх, но всадник только ускорил бешеную скачку. Уже не вверх – с каждым мгновением скакать было легче. Еще миг, и он несся стремительно уже по горизонтали.

Невры, затаив дыхание, следили, как отважный безумец на полном скаку повернул коня, едва не сорвавшись на изгибе локтя, понесся по предплечью.

– Ой! – с болью вскрикнул Таргитай.

– На что он надеется?

Окровавленная ладонь Пуруши приблизилась к скачущему всаднику, нависла... Всадник пригнулся, избегая гибели. Так показалось неврам, однако огромная как гора ладонь догнала, ухватила, сжала в кулаке. Между стиснутыми пальцами брызнула кровь. Невры слышали, как хрустели кости. Таргитай поспешно отвернулся, Мрак покачал головой и отвел взгляд.

– Слава тебе, отважный, – сказал Таргитай горько. – Кто бы ты ни был.

– Он погиб на полном скаку, – сказал Мрак. – Как хотел бы погибнуть и я.

– Он не только отважный, – сказал Олег.

Что-то в его голосе заставило снова взглянуть на великана. По его плечу бежал с оголенным мечом тот же смельчак! Таргитай хлопал глазами, не сразу сообразил, что всадник не просто пригнулся, а вовремя соскользнул с коня.

Пуруша отшвырнул остатки бедного животного. Обе ладони пошли вдогонку за бегущим человеком.

Отважный герой, видя нависающие над ним огромные как скалы смертоносные ладони, прыгнул и взмахнул мечом. Невров потряс страшный рык-рев, вскрикнула сама земля, воздух задрожал. Затем рев перешел в странные звуки, словно горный хребет поперхнулся горной рекой.

Ладони с размаху сомкнулись – до земли донесся хруст костей. Пальцы разжались, обезображенное тело медленно, как осенний лист с дерева, полетело вниз. Пуруша обеими руками схватился за горло, откуда била огненно-красная струя толщиной со ствол столетнего дуба. Пуруша кричал страшно. Его раскачивало, кровь хлестала водопадом, красные ручьи бежали по плечам, груди.

Незнакомый герой ударился оземь у подножья. Оборотень бежал, не обращая внимания на предостерегающий крик Олега. Огромный великан нависал, раскачивался в смертельной муке. Кровь била из горла толстой струей. Он слабел на глазах, плечи опустились, все четыре руки хватались за горло.

– Не успеешь! – донесся отчаянный крик сзади. – Он уже падает!!!

– Черт с ним! – гаркнул Мрак. – Я должен закрыть глаза человеку, спасшему нас... И не только нас.

Он добежал до распростертого тела. Земля подпрыгнула, застонала тяжко. Из трещин взметнулись языки огня. Воздух наполнился сизым дымом.

Пуруша, к счастью, завалился навзничь. От удара о землю разбежались глубокие трещины. Темные потоки крови тяжело хлынули через край. Снизу взметнулись чадные языки огня. Запахло горящей кровью.

Сквозь дым и гарь они видели, как тело дернулось конвульсивно, огонь в подземельях начал стихать. Взамен повалил удушливый дым, глубоко что-то заворчало, словно сама земля приняла кровавую жертву.

Когда Таргитай и Олег добежали до Мрака, оборотень стоял на коленях перед мертвым. Герой, сразивший самого Пурушу, все еще сжимал обломок меча. Лицо оборотня было черным от страдания.

– Кто это? – выкрикнул Таргитай на бегу.

Мрак не ответил. На пурпурном плаще, на котором не так видна кровь, лежал дед Тарас. Мутные старческие глаза смотрели немигающе. Изо рта все еще стекала струйка крови. Грудь и ноги были сплющены в кулаке чудовищного Первочеловека.

– Не понимаю, – прошептал Олег.

Мрак молча закрыл старику глаза. Всегда каменное лицо оборотня подрагивало, морщилось. Он поспешно встал с колен, отвернулся.

– Такое понимают не умом, Олег.

Воин бросался в самую гущу боя. Он орал, смеялся, вызывал на поединки сильнейших, быстро и умело расправлялся, вызывал новых, а если никто не решался, видя яростное лицо и окровавленный меч, сам лез в гущу боя, крушил и сек, врубался в глубины вражеских рядов, не заботясь о том, что творится за спиной.

Олег первым заподозрил неладное.

– Эй! Ты, никак, сам смерть ищешь?

Воин врубался, повергал, крушил, сносил головы, не слышал или не хотел слышать, тогда Мрак, оскорбившись за волхва, заорал:

– Ты чо на рожон прешь? Прибьют, как хоря в курятнике

– Не прибьют! – донесся прерывающийся крик.

Мрак, орудуя секирой, как Таргитай ложкой, пробился ближе, вместе сразили троих, остальные поспешно отступили. В узкую щель между железными шапками и верхним краем щитов на страшных воинов смотрели испуганные глаза степняков. Воин и Мрак остались, как два медведя в середке круга.

– Ты мне голову не морочь, – сказал Мрак подозрительно. – Что с тобой? Мне можешь признаться. Я вот-вот должен сгинуть, так на роду написано. Уже никому не успею...

Воин сделал движение броситься вперед – там поспешно отступили. Кто-то запнулся, упал, нелепо задрав лапти кверху. Воин разочарованно сплюнул.

– Вот так они все... Вырождается доблесть!

– Ты в самом деле такой дурень? – спросил Мрак.

Воин отвел взгляд.

– Ну, многие же так... Да ладно, не такой я пень. Это у тебя жизнь может пойти иначе после этой битвы. У меня – нет.

– Почему?

– Слабый я, понял? – огрызнулся Воин. Он свирепо оскалил зубы, и стена щитов вокруг них сразу подалась назад. – Отравленный... Мне уже не уйти от баб, вина, мягких постелей. При случае и зарезать могу. И ножом в спину... если кошелек покажется тяжелым. Так что самое время хотя бы кровь пролить...

– А в чем ты по колено бродишь?

– Свою, варвар! Себя не только тешить надо, но и уважать. А с этим у меня слабо.

Враги наконец решились осторожными шажками подступить ближе. Воин с радостным ревом кинулся на стену щитов. Мрак сердито поднял секиру: впервые обошли в таком нужном деле, бросился следом. Удары сыпались с трех сторон, едва успевал подставлять рукоять и рубить в ответ, к тому же приходилось защищать спину Воина. Тот пер, как лось в весенний гон, орал и махал мечом так, что Мрак видел только блистающие стены, словно тот сражался десятком мечей.

Да к тому же удары Воина были сокрушающими. Мрак завидовал молча, зубы сцепил, ибо двое супротив целого войска – это уж если не Таргитай, то хотя бы Странник должен сочинить песню о доблести и славе!

Таргитая, Олега и Лиску окружили так, что в тесноте все труднее было размахивать Мечом и боевой дубиной волхва. Лиска все пыталась пролезть вперед, но ее отпихивали назад. Таргитай вертелся, как кот, рубил, уклонялся, парировал, снова рубил, а за спиной слышал надсадное тяжелое дыхание.

– Отходим? – прохрипел Таргитай.

– Куда?

– К Мраку бы...

В стороне слышен был грозный рев, крики и лязг железа о железо. Мрак рубился уже со зверолюдьми. Воин оторвался от него, дрались каждый сам по себе. На миг глаза Таргитая и Воина встретились, Таргитаю показалось, что Воин оскалил зубы в подбадривающей усмешке. Он начал сдвигаться к ним, прорубаться сквозь ряды, но перед ним было столько щитов и вскинутых мечей, что вряд ли, вряд ли...

– Ты куда? – донесся крик Мрака. – Ящер в другой стороне!

– Ребята больше не продержатся! – гаркнул Воин. – Им бы чуть перевести дух...

Мрак оглянулся, взревел яростнее. Его секира с новой силой пошла крушить черепа, разбивать щиты, доспехи. Воин шел впереди, его глаза уже не отрывались от изнемогающих изгоев.

Он первый и единственный заметил, как один из зверолюдей, похожий на медведя в панцире, стоя в задних рядах, широко размахнулся копьем. Он высился над ними на голову, копье со свистом метнулось поверху, срывая перья на шлемах.

– Берегись! – заорал Воин, но увидел, что ни Таргитай, ни Олег не успевают повернуться. Копье неслось, нацеленное широким острием прямо в незащищенную спину Таргитая. Певец пятился, отбиваясь сразу от троих зверолюдей.

Воин прыгнул вперед – никогда раньше не двигался с такой скоростью. Копье ударило в бок, скрежет металла заставил обернуться Таргитая и Олега. Глаза певца расширились. Он протянул руку, но Воин покачал головой.

– Дерись... Я постою здесь.

Копье пробило панцирь навылет. Острый конец высунулся с другой стороны. Воин, превозмогая боль, сильным ударом срубил древко, второй ударом поверг на землю ближайшего зверочеловека.

Мрак опрокинул заслон из щитов и людей.

– Эй, ты... чего?

– Эт я шутю так, – проговорил Воин с трудом. Кровь стекала по доспехам тонкой струйкой, но Мрак понимал, что внутри железного панциря уже плещется озеро. В глазах Воина угасал огонек, он старался как можно дольше продержаться на ногах. – Дай цыплятам передохнуть... Это будут орлы...

Он рухнул на колени. Кровь потекла изо рта. Мужественное лицо кривилось в иронической улыбке.

– Чему радуешься, дурак? – спросил Мрак зло.

– Повезло... За правое дело... Так быстро. Я ж все равно бы долго не продержался...

Мрак угрюмо кивнул, понял. Таргитай зло закричал со слезами на глазах:

– Зачем?.. Зачем ты меня заслонил?

Воин слабо качнул головой.

– Думаешь... даром?

– А что, что тебе от меня нужно?

– Пройди... дальше...

Подбежала Лиска, села на землю, голову Воина положила на колени. Из сумки достала золотой кубок, а хмурый Мрак налил из баклажки медовухи вирия. Лиска вложила кубок в слабеющие пальцы Воина.

– Выпей! Это вино героев.

Слабеющая струйка крови текла изо рта Воина. Он бледно улыбнулся.

– Я всегда мечтал умереть вот так... С кубком хорошего вина... на коленях красивой девушки...

Губы перестали двигаться, а глаза недвижимо смотрели в грозное небо. Лицо без кровинки, но спокойное и мужественно-красивое. Таргитай заплакал навзрыд, не стыдясь слез. Олег отвел глаза. Певец страшится, и не зря, что не сумеет вернуть долг. Как Воину, так и тем другим, кто жертвовал собой, чтобы они могли пойти дальше.

Их прижали к стене, враги пока что разбивались, как волны о берег. Но волны рушат и самые крепкие скалы, дай срок, а тут уже руки немеют, а ватные ноги оскользаются в лужах крови. Враги же, озверев, взбираются на еще теплые трупы и даже на раненых, стараются ударить сверху.

Мрак скалил зубы, уже не ругался, дыхания не было, удары стали все реже.

– Укажите, кто сказал, что мне нравится драться? Я плюну ему в глаза!

– Мрак, – сказал Таргитай, который дрался бок о бок, даже выдвигался вперед. – Надо, Мрак!

Золотые волосы слиплись от пота. Левое ухо было в крови, красная струйка текла по шее. Олег отбивался скупо, в глазах был страх, но только он из троих оставался без царапинки, кровь на нем была чужая. Даже Лиске досталось, хотя и краешком.

– Ну, ежели даже Тарх говорит, что надо...

От ручья раздались крики. Воины Ящера повернули головы. Из воды, весь в каскаде брызг, выбежал в сверкающих доспехах высокий воин. Из-под шлема глядело юное безусое лицо. Золотые волосы слиплись, синие глаза блестели, как лед под солнцем.

– За жизнь! – крикнул он страшным голосом.

Невры невольно отступили, когда он прыгнул в самую гущу схватки. Огромный меч заблистал, как молния, в лязге и звоне враги падали, как трава под косой, как кустарник под натиском тура.

Мрак тяжело, дышал, глаза выпучил, секира бессильно уткнулась острием в землю. Таргитай и Олег прислонились к камню, дышали натужно. Ноги дрожали, а голос прерывался:

– Кто ты, юный богатырь?

Юноша разил и крушил, а когда перед ним не осталось противников, догнал убегающих, одним ударом поверг из землю. Таргитай вскрикнул предостерегающе: сзади приподнялся раненый, готовился метнуть копье. Юноша мгновенно закрылся щитом, в два прыжка оказался рядом. Острый клинок оборвал жизнь степняка.

– Как тебя зовут?

Юноша с любовью и преданностью смотрел на Таргитая.

Улыбка у него была чистая, открытая.

– У меня еще нет имени.

– Нет? – у Таргитая глупо отвисла челюсть.

– Все еще нет, – ответил богатырь.

Мрак качал головой. У одного героя имя есть, но не назвал, погиб безымянным, а у этого нет вовсе... Что за шутки выкидывает мир напоследок?

Юноша попятился. На юном румяном лице было острое сожаление. Синие глаза часто заморгали, словно удерживался от слез. Отступил еще раз, не отрывая любящих преданных глаз от Таргитая. Ноги оказались в воде. Мрак крякнул, а Олег задержал дыхание. Юноша начал быстро меняться!

Доспехи превратились в белую полотняную одежду, юноша стал меньше ростом, еще меньше, из подростка превратился в ребенка, тот уменьшался, и вот уже крохотный, голенький, со счастливым смехом окунулся с головой. В струях воды мелькнули белые женские руки, закрутился водоворот, поднимая золотые песчинки, и все исчезло.

Таргитай с мукой смотрел вслед исчезнувшему ребенку. Мрак откашлялся, сказал в пространство хриплым голосом:

– Кто-нибудь хоть что-то понимает?

Олег сказал тихо:

– Ты разве не заметил его глаза? И золотые волосы?

– Вылитый Таргитай, – согласился Мрак. – Ну и чтоб

– Только нос и скулы от Зарины.

Мрак опешил.

– Ты что? Она ж утопла!

– Кто знает, во что превратилась там, в глубине... Если ребенок вылупился в реке, а то и в море могло отнести, как выметавшую икру рыбу.

– Ну и что?

– А речка вовсе в Данапр впадает. А там у Тарха, если помнишь, тоже знакомая есть.

Мрак покачал головой.

– Не сходится. Зарина утопла четыре месяца тому.

– Ну... не знаю, – сказал Олег уже сердясь. – Зарина могла умолить богов... или кого-нибудь, кто может... Словом, раз грядущее зависит от сегодняшнего боя, чтобы ее будущий сын хоть чем-то... Ладно, тебе не над чем голову больше ломать? Вон новые скачут!

Подхватив все еще оглушенного Таргитая, поспешно отступили за скалу, пригнулись. Конница пронеслась мимо, не обратив внимания на распластанные в крови трупы.

Глава 4

Обливаясь кровью, Громобой увидел сквозь красную завесу в глазах, как последний из огненных гигантов рухнул на землю.

Правая рука висела, перебитые кости в плече торчали наружу. А в левой не было сил смахнуть кровь, заливавшую глаза.

Он с трудом поднял чужое копье, чувствуя, как с каждым мгновением жизнь покидает изрубленное тело. Навалился, всадил копье тупым концом глубоко в истоптанную землю. В глазах потемнело, чувствовал смертельный холод. Почти ничего не видя, на ощупь повернулся, уперся спиной в острый наконечник. В черноте над ним двигались исполинские фигуры. Он ощутил на лице ветер от невидимых крыльев. Чем-то странно знакомый голос медленно и торжественно назвал его имя.

– Иду, – сказал он замерзающими губами. – Наконец-то...

Когда оставшиеся враги побежали, Мрак оглянулся. Глаза полезли на лоб.

– Громобой... Он все еще сражается!

– Как ему... удается? – пропыхтел Таргитай. – Он.. нечеловек... что ли?

– Видать... в самом деле... в старину покрепче...

Мрак смотрел завистливо.

Вдали в узкой долине на прежнем месте, загораживая врагу единственную дорогу, стоял грозный Громобой. Одни пытались прорваться через Лес, минуя несокрушимого лесного богатыря, но оттуда из-за деревьев дрягва била их, как уток, стрелами, другие прыгали в реку, пробовали справиться с бурным течением. Почти никто не выбрался на берег, а редких одиночек сбрасывали обратно копьями набежавшие поляне.

– Ну, мордоворот, – сказал Мрак с великим почтением. – Я бы так ни за что...

– Пойдем, – поторопил Таргитай. – Сколько он один еще выстои? Теперь уже можно отступить. Он уже спас те села полян... Они даже скот и тряпье вывезли, пока он дрался.

А Олег сказал потрясенно:

– Не понимаю... Как он на ногах держится?.. Как он до сих пор держится?..

Когда подошли ближе, Таргитай жалобно закричал, бросился бегом. Громобой стоял с огромной дубиной в руке, глаза грозно смотрели перед собой. Он был страшен, весь в застывшей крови. Над ним жужжали зеленые мухи, ползали по неподвижному лицу.

Мрак обошел вокруг, сказал потрясенно:

– Что он сделал... Что сделал!

Тело Громобоя упиралось спиной в копье, вбитое рукоятью в землю. Наконечник из кремня погрузился на ладонь в спину, крови стекло совсем мало, раньше вытекла из других ран. Он и стоял так, грозный, лютый, отпугивающий врагов одним своим видом.

Таргитай прошептал, глотая слезы:

– Он и мертвый нас защищал...

Громобоя похоронили здесь же в каменной щели. Мрак, напрягая жилы, взгромоздил поверх могилы каменную плиту. Не только зверь, даже богатыри не побеспокоят лесного охотника. Счастливой тебе охоты, куда бы ты ни попал...

Постепенно, осмелев, на дорогу выехали степняки. Мрак с яростным ревом разметал передних, а когда подъехали еще, в гущу схватки прыгнул Таргитай. Яростный Меч звенел и сыпал искрами. Но страшнее живого Меча бога войны был сам Таргитай!

Олег и Лиска вступили в схватку последними. Он дрался расчетливо, он же первым заметил, как в битву ворвался с длинным узким мечом темный человек в черном плаще. Черные как смоль волосы развевались, глаза сверкали грозными молниями. Он быстро и умело рубил, вышибал оружие, скупо и экономно наносил удары. Он не выделялся ни силой, ни ростом, но сражался умело, а каждое движение противника словно видел наперед.

– Кто это? – вскрикнул Таргитай. Смуглое лицо незнакомца показалась знакомым, да и черный плащ, похожий на крылья, что-то напоминал. – Я никогда его не видел!

Олег быстро взглянул через плечо.

– Ух ты! Не ждал! Вот тебе и мудрец.

Мрак пробился через ряды врага, крикнул мощно:

– Эй! А как же твоя башня?

Аристей повернул к нему разгоряченное лицо.

– Я жил, как ворон. Почему не попробовать умереть, как человек?

Их разъединили. А Лиску водоворотом боя вовсе унесло в сторону. Когда Мрак снова приблизился к Аристею, нанося удары направо и налево, заорал, перекрывал звон и лязг:

– А почему не попробовать жить?

Аристей крикнул:

– Жить не придется... Их слишком много. Сомнут.

– Так чего же явился? – удивился Мрак.

Их снова начали разъединять, вклинилось много новых, орали и старались достать их мечами и палицами. Мрак едва расслышал ответный крик:

– Не знаю...

Мрак увидел, как Олег присел, делал какие-то движения, а Таргитай над ним бешено вращал Мечом, сек и повергал, защищал справа и слева.

– Что с ним?

– Ищет! – крикнул Таргитай в ответ.

– Разве смерть ищут?

– Не знаю...

Мрак пробился к ним, встали спина к спине, зажав волхва посередине. Олег шептал, дергался, пробовал чертить знаки на истоптанной и залитой кровью земле.

Когда вокруг них завертелся ветерок, Мрак сцепил зубы, изготовился к рывку и тяжести в животе. Однако то ли сил у Олега было мало, то ли еще чего, но пришлось выдерживать напор мертвяков и зверей долго, пока руки не начали отваливаться.

Ветерок усилился, превратился в смерч. В глаза Мраку брызнуло теплым, размазало по лицу. Он тяжело дышал, сил не было поднять руку и стереть кровь и грязь.

Стенки стали непрозрачными, желтыми, как немытые бычьи пузыри. Такими неряшливая Боромириха затягивала окна не только в сарае, но и в доме. Смутно виднелись тени, на миг блеснуло лезвие боевого топора, прорубив пленку магического пузыря. Тут же вспыхнуло и стекло красными каплями. Таргитай заорал и подпрыгнул: капля попала на сапог, прожгла.

Лицо Олега было чересчур серое, измученное. Тяжко пропускать исполинские силы через себя со страхом подумал Таргитай. Что-то могут и порвать, а если и не даться, то все одно сил на борьбу уходят горы.

Ветер уплотнился, сжал. Таргитай ерзал, умащивался. Стенка прогибалась, когда наваливался на пленку бычьего пузыря. В желудке возникла пустота. Таргитай сжался сказал бодрым голосом:

– Люди с такой высоты такие крохотные, как муравьи!..

– Эти и есть муравьи, – буркнул Мрак. – Мы еще на земле.

Их подбросило так, что душа провалилась в пятки. Ломоть хлеба из желудка Таргитая опустился в кишечник – певец даже опасливо пощупал сзади портки. Вся кровь из головы отхлынула к том месту, которым сидят. И думать тоже сразу стало легче, интереснее.

Он даже ощутил, как начали роиться новые слова, мелодии, зазвучали далекие странные голоса. Рука метнулась к дудочке. С трудом удержал. Не поймут, будут ругать. Еще побьют. Мол, время такое, не до песен. А почему не до песен, когда он чует, что песни нужны всегда. Только разные песни. Но если Олег говорит, что без думанья нет человека, если Странник доказывает, что нет человека без мужества и чести, то он чует, что человеку надобны и песни. Или то, что просыпается от песен.

Он мысленно выстраивал слова, когда желудок резко полез по горлу. Мутные стенки пузыря затряслись. Раздался свист, затрещало. Воздух стал горячим, как в Песках.

– Олег, ты не заснул?

Мрак в ответ ткнул пальцем под ложечку. Лучше бы ударил рукоятью секиры! Таргитай охнул и согнулся от острой боли, не в силах пикнуть, не разогнуться, ни вздохнуть. Но теперь и сам прикусил язык. С перекошенного лица волхва пот лился градом. Он пользуется магией. Вспомнил Таргитай виновато, еще не умея управлять, а для труса... ну, пусть очень осторожного, привыкшего сперва семь раз отмерить и рассчитать, это же как серпом по... пальцам.

В уши ворвался свист, воздух стал горячим и душным. По желтым стенкам пузыря рябило и мелькало, словно бы там носились тысячи муравьев. И мелькание ускорялось, муравьи тоже пытались убежать с разогретой пленки.

– Олег, – сказал Мрак осторожно, – ты хоть знаешь, куда прем?

– Аристей посоветовал...

– Аристей? Когда успел?

– Когда ты ломал шею мертвяку на полкане. Есть племя, которое могло бы переломить битву.

– Кто они?

– Аримаспы. Ящер вроде бы уже заслал к ним гонцов...

– Я что-то слышал о них.

Мрак спросил подозрительно:

– Аримаспы? А чем они так важны?

– Мрак... Аримаспы, по-нашему, это неиствующие от Арея. Они дети бога войны. Они страшны и свирепы, а в битвах не знают равных. Их нельзя сразить никаким оружием, потому что их мать обошла весь мир и взяла клятву со всех зверей, птиц и рыб, что не повредят ее детям. А также упросила камни, деревья, железо, воды и все-все, что могло повредить им. Так что они смертны, но неуязвимы!

Мрак озадаченно присвистнул:

– Мрут только от старости?

– Олег, – сказал Таргитай загораясь, – где эти аримаспы?

– Не мешай, – оборвал Мрак. – Вишь, бровями шевелит. Думает, значится.

Когда их вжало в стену с такой мощью, что пузырь затрещал, едва не лопаясь, у Мрака волосы встали дыбом при мысли, что вот-вот вывалится и полетит вверх тормашками с немыслимой высоты. Таргитай, напротив, заорал радостно:

– Нашел? Гони шибче, а то задохнемся. Мрак меня совсем

задавил!

– Чо? – прохрипел Мрак.

– Не дави, как бер. Вроде не толстый, а тяжелый.

– Терпи, – выдавил Мрак через силу. – Не видишь, идем вниз.

Таргитай не видел: если и снижались, то по очень широкой дуге. Или еще какой магической штуке. Но когда желудок подпрыгнул и опять полез по горлу, поверил. Сжался, сидел зеленый, на лбу выступила испарина. Одно дело бояться, другое – бороться со своим же желудком. Тот норовил выпрыгнуть, а когда Таргитай с усилием загонял обратно, во рту оставалось содержимое, и много.

Он сидел с раздутыми как у хомяка щеками, когда в пятки сильно стукнуло. Стены вспыхнули горелым дымком, исчезли. У Таргитая выплеснулось на твердую сухую землю. Мрак брезгливо отстранился.

– Олег, нас занесло не на Край Света?

Они стояли в середке ровной степи с короткой жесткой травой. Вдали темнела стена черного леса, в сером небе проползали тучи. Из-под ног шмыгнули серые комочки мышат.

Олег жадно хватал широко раскрытым ртом воздух.

– Не Край... Это уж точно...

– Ах да, ты и там наследил. Ну как там?

– Да ничего, – ответил Олег замучено. – Просто Край. Вон там ближе к лесу вроде дымок?

– Не один, – подтвердил Мрак. – Костры! Неплохо живут одноглазые. Если ты не промахнулся. Даже сюда несет горячим хлебом и вареной рыбой. Где только и берут? Степь!

Но даже Таргитай, не привыкший к раздумьям, видел, что это уже не Степь. Они привыкли называть Степью все, что было за черной стеной их непроходимого и непролазного Леса, но на самом деле здесь узкие клинья подлеска рассекали степные просторы, сливались, не давая проходу ни конному, ни пешему.

Особо много леса в низких балках, по берегам рек, озер и ручьев. Настолько много, что с летящего Змея можно бы и эти места принять за Лес. На самом же деле этот отличается от того тем, что здесь нет лесной защиты. Степь прокрадывается длинными языками, огибает рощи, по широкой дуге минует балки и овраги. Здесь и травы уже не те, и птицы другие, и ветер пахнет иначе.

А еще день-два скачки – леса истончатся, крохотные рощи растают вовсе. Взгляду откроется такая ширь, что пугает лесного человека и взвеселяет сердце степняка. Это глазам степняка больно, если видят хоть на горизонте юрту соседа!

Уже виден был огромный холм с плоской срытой вершиной. Виднелись крыши, крытые гонтой, а все городище окружали широченный ров и высокий частокол на вершине вала. Таргитая передернуло при виде зловеще-черных заостренных бревен, представил забившиеся между ними сгустки темной крови, жирных мук, жуков, мокриц. Мрак хмыкнул: он уловил знакомый запах. Столбы смолили много раз: дерево под нею хранится лучше, служит дольше.

Ров по мере приближения разрастался, превращался в настоящее ущелье. Через него шел узкий мостик, правда, из толстых бревен. Но – без перил.

Их заметили, на единственной башенке появились двое воинов. Мрак пробурчал что-то под нос. Таргитай отсюда видел что-то неправильное в их лицах, чувствовал, как напрягся Олег.

Одноглазые, подумал он с холодком по спине.

К одноглазым относился как к калекам, но здесь не простые одноглазые! Целое племя одноглазых. Свирепых и лютых людоедов, чудовищных зверолюдей, лишь обликом похожих на человека...

Теперь невры замедлили шаг, Мрак разводил руки широким беспечным жестом. Не то желал всех обнять, не то прижать к груди и удавить.

Навстречу по мостику проворно перебежали около дюжины мужчин. Только двое были при оружии, но у невров волосы встали дыбом. Зачем оружие этим гигантам, да езде покрытым толстенной кожей, которую – отсюда видно! -стрелами не пробить, мечами не прорубить?

Каждый из них на голову выше невров, в плечах шире почти вдвое, а весит явно в пять-шесть раз больше. Каждый заломает тура или медведя голыми руками и унесет на одном плече.

Такие могут спать на голых камнях, шкура все стерпит, даже на снегу – с такой тушей замерзнуть трудно, тепла хватит на трое суток.

Сила и мощь от них струились такие, что чувствительному Олегу показалось, как вокруг них загибается воздух. Или не воздух – а магические линии, что пронизывают весь мир.