Текст книги "В поисках Нигера"

Автор книги: Юлия Зотова

Соавторы: Лев Куббель
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

В январе 1805 года подготовка к экспедиции была окончена. Парламент под влиянием обострения соперничества с Францией за Верхнюю Гвинею предоставил путешественнику большую субсидию (пять тысяч фунтов) и потребовал от него выполнения практического задания. Он должен был выяснить возможности установления торговых отношений в бассейнах Гамбии и Нигера. На этот раз вместе с Парком отправлялись брат его жены Александр Андерсон (по профессии врач) и лучший друг Мунго – художник Джордж Скотт.

30 января отплыли из Портсмута на корабле «Восходящий». На острове Горе, куда друзья прибыли 28 марта, к ним присоединился лейтенант Мартин с тридцатью пятью солдатами из местного гарнизона и двумя матросами. 6 апреля экспедиция отправилась к Гамбии, где был нанят последний ее член – проводник Исаак (из народа малинке); здесь же закупили и вьючных ослов.

Парк намеревался прежним маршрутом дойти до Сегу и построить там небольшое судно (для этого он вез с собой из Англии четырех плотников), затем двинуться вниз по Нигеру до его устья, где бы оно ни находилось.

Между тем отправка в Бамбару затягивалась. Путешественник знал по опыту, что момент для выхода экспедиции – самый неподходящий. Приближался сезон дождей. Но Парк не мог далее ждать; кроме собственного нетерпения его подхлестывало сознание, что в Лондоне не простят задержки.

В группу, вышедшую 4 мая из Пизании, входило сорок четыре европейца и один африканец. Природа встретила путников крайне неприветливо. Правда, в письмах к жене Парк сообщает, что «все здоровы, отношения с местными жителями самые дружеские». Но в начале июня, когда экспедиция пересекла реку Фалеме, пошли проливные дожди. Начала свирепствовать лихорадка.

6 июля в дневнике Парка появляется запись: «Все члены экспедиции (за исключением одного) либо больны, либо сильно ослабели». Когда прошли бассейн Гамбии, начался падеж вьючных животных. Вскоре издох последний осел. Пришлось нанять носильщиков, потому что, как снова отмечает Парк, «все наши люди совершенно больны».

Экспедиция следовала по пограничной дороге между Каартой и Бамбарой. В пути попадалось много разрушенных во время междоусобиц городов и деревень. Местные жители, измученные почти не прекращавшимися войнами, встречали путешественников с подозрительностью, которая нередко переходила во враждебность. Приходилось постоянно выставлять вооруженную охрану, а иногда и пробиваться вперед силой. Но крупных столкновений пока не было. И Парк с удовлетворением отмечает в дневнике, что ему «удалось провести группу европейцев с большим багажом на 500 миль в глубь Африки и при этом сохранить дружеские отношения с местным населением».

Путешественник был буквально одержим стремлением во что бы то ни стало скорее достичь цели. Это заставляло его беспощадно погонять измученных людей; даже случалось, что он бросал в пути смертельно больных членов экспедиции и, не дождавшись их смерти, шел дальше. 19 июня он, например, записывает в дневнике: «Один солдат умирал от лихорадки. Предприняв ряд неудачных попыток переправить его через реку, я оставил больного на западном берегу, полагая, что он, скорее всего, умрет этой же ночью».

К Нигеру вышли 19 августа у Бамако. Парк с восторгом вновь увидел великую реку, которая «катила свои могучие воды по равнине». Но за первый успех пришлось дорого заплатить. В живых к тому времени осталось только семь человек, все – очень больные, в том числе сам Парк, Андерсон, Мартин и проводник Исаак, которому крокодил сильно изуродовал ногу. Однако со свойственным ему неистребимым оптимизмом, который где-то уже переходил в полную бесчувственность, Парк подводит итоги: «Путешествие ясно показало, во-первых, что с обычной предосторожностью можно перевезти из Гамбии к Нигеру определенное количество товаров, сохранив их от расхищения, во-вторых, если приурочить экспедицию к сухому сезону, можно избежать больших людских потерь, которые должны составить три, самое большее четыре человека на пятьдесят».

Оставшиеся в живых члены экспедиции так ослабели, что были не в состоянии построить даже небольшое палубное суденышко. Решили ограничиться сооружением лодки, на которой и двинуться вниз по реке. Это было довольно рискованным предприятием. Нигер в этих мостах имеет в ширину одну-две мили (до трех километров), скорость его течения – пять узлов (около девяти километров в час). Часто попадаются пороги, образуемые грядами холмов, которые пересекают реку; три из них – наиболее значительные (забегая несколько вперед, скажем, что последний оказался для экспедиции роковым).

Парк направил Исаака в Сегу, чтобы он испросил разрешения пройти через бамбарское государство. Переговоры затянулись. По словам Исаака, правитель Бамбары очень боялся путешественников; едва произносились их имена, как он «немедленно начинал чертить пальцем вокруг себя на песке магические квадраты и треугольники». Преследовавшие свои корыстные цели маврские купцы еще в первое путешествие Парка уверили правителя, что европеец обладает волшебными средствами, которыми он может убить мансу и уничтожить весь его народ. Прежде чем допустить Парка к мансе, его долго допрашивали старший советник Модибинне и четыре доверенных чиновника. Африканцы подозревали, что путешественник скрывает подлинные цели экспедиции. Они опасались, что Парк прислан «христианской державой для того, чтобы составить план страны, который позволит легко захватить ее».

В ответ Парк произнес речь, достойную прирожденного дипломата. Прежде всего, он отметил, что имя правителя стало известно и заслужило уважение среди европейцев благодаря благосклонному отношению к путешественнику, проявленному в прошлый раз. Далее, Парк решительно настаивал на том, что преследует лишь торговые цели и «по желанию своего короля добивается установления прямого пути между Англией и Бамбарой, по которому можно будет ввозить– английские товары и продавать их гораздо дешевле», избежав при этом посредничества мавров. Последний аргумент оказался решающим: Парку удалось наконец убедить сановников, а через них и маису. Правитель, предварительно получивший много подарков (не были обойдены и советники), разрешил путникам выбрать один из четырех городов – Саме, Сегу, Сансандинг или Дженне – для постройки лодки и затем двигаться в любом направлении через Бамбару – на восток или на запад. Более того, он обещал даже прислать им лодку местного производства.

Тем не менее в переговорах прошло два месяца. Наступило самое жаркое в тех местах время года. Положение экспедиции, потерявшей еще несколько человек, становилось трагическим. Но ничто не могло сломить железной воли Парка. Строить лодку было решено в Сансандинге, и путники немедленно туда направились.

7 сентября они прибыли в этот большой торговый город, насчитывавший около одиннадцати тысяч жителей. Был рыночный день. На площади, образующей правильный квадрат, где были разложены рядами различные товары, толпился народ. В каждом ряду размещался только один вид товара: в одном – бусы, в другом – индиго, в третьем – мешки с древесной золой, затем – с одеждой из «Хауса» и Дженне. Соль – основной предмет торговли – занимала целый угол рынка. Имелись в Сансандинге еще и специальные рынки – мясной и пивной. Парк наблюдал за торговлей и убедился, что по спросу на первом месте – мушкеты, ножи для рубки тростника, ткани и украшения, а за ними идут перец, золото, слоновая кость и рабы.

Прошло почти три недели, а от мансы не были получены ни обещанная лодка, ни какие-либо строительные материалы. Тогда Парк решил продать некоторые привезенные им товары, чтобы купить все необходимое для сооружения хотя бы небольшого челнока. Естественно, он спешил и спускал все по дешевке. Такая конкуренция вызвала среди маврских торговцев Сансандинга большую тревогу, и они обратились к правителю с требованием убить европейцев или выслать их из страны. К чести мансы, он отклонил это предложение.

Наконец Парк получил от правителя лодку, однако на поверку она оказалась никуда не годной. Тогда он потребовал замену; прислали второе каноэ, которое тут же развалилось от старости, как и первое. Хочешь не хочешь, а пришлось из сохранившихся частей обеих лодок построить самим «судно», получившее громкое название «Британская шхуна Джолиба».

16 ноября все было готово для продолжения путешествия по воде. Незадолго до этого Парк пережил первый, как он сам отмечает, серьезный удар. Умер его родственник и ближайший друг Андерсон. «Ни одно из событий за все время пути не помрачило мой ум хотя бы в малейшей степени, до того как я положил Андерсона в могилу, – записал Парк 28 октября. – Только тогда я почувствовал, будто во второй раз остался один и дебрях Африки без единого друга».

Вскоре после этого пришло предупреждение от правителя Бамбары. Путникам следует как можно скорее отправляться в дорогу, сообщал он, пока маврские торговцы не подговорили напасть на них арабские племена, кочующие к северу от Томбукту, или туарегов, обитающих на берегах Нигера.

К этому времени последние приготовления были закончены. Вдоль бортов «шхуны» натянули тент из кож буйволов, который должен был в случае атаки предохранять от стрел. Закупили большое количество продовольствия, чтобы часто не останавливаться в пути. В группе, которая вышла 19 ноября из Сансандин-га, было всего пять европейцев – Парк, Мартин и трое солдат. Исаак отказался следовать с экспедицией дальше, и Парку пришлось нанять другого проводника – Амаду Фатума, а также еще двух гребцов. Много путешествовавший по странам Западной Африки Фатум брался проводить экспедицию до Кацины; как утверждал проводник, Нигер около этого города, населенного хауса, поворачивает к югу^[26]. Эти сведения немедленно были сообщены Бэнксу в письме от 16 ноября 1805 года.

Дневник и письма Парк отправил с Исааком в Гамбию. В одном из них – послании министру колоний Кэмдену – Парк писал: «Хотя все европейцы, которые были со мной, погибли и я сам нахожусь в полумертвом состоянии, мною все еще владеет твердое намерение достичь цели моего путешествия. Если мне не удастся выполнить это, то я по крайней мере умру на Нигере». Письмо к жене Мунго писал последним (оно датировано 19 ноября); он пытался сохранить в нем более или менее бодрый тон. Во всяком случае оно звучит успокаивающе: «Боюсь, что под впечатлением женских страхов и беспокойств, свойственных женам, ты считаешь мое положение много хуже того, чем оно есть на самом деле. Правда, мои дорогие друзья Андерсон и Скотт оба сказали последнее прости этому миру, большинство солдат также погибло в пути во время дождливого сезона. Но сам я, поверь, совершенно здоров. Дожди окончились, начался благоприятный для здоровья сезон, так что нет опасности заболеть. И у меня еще достаточно сил, чтобы защитить себя от любого нападения во время плавания вниз по реке, к морю… Я не собираюсь останавливаться где бы то ни было вплоть до самого побережья, которого мы, по моим расчетам, должны достичь в конце января. Там мы сядем на первый же корабль, отправляющийся в Англию».

Это была последняя весточка от отважного исследователя. В течение четырех лет мир ничего не знал о его судьбе. В Гамбии уже на следующий год начали распространяться упорные слухи о гибели экспедиции. В июле 1806 года командующему английским фортом на острове Горе было дано указание направить «образованного негра» для сбора сведений о судьбе путешественника. Но подходящего человека не нашли, и дело заглохло.

Лишь в январе 1810 года английский губернатор Сенегала (год назад Англии удалось на время отобрать это владение у французов) отыскал Исаака, служившего проводником у Парка, и направил его во внутренние районы колонии «для сбора достоверных сведений» о судьбе путешественника. Через несколько месяцев тот вернулся с плохими вестями. В Медине Исааку удалось разыскать Амаду Фатума, который сопровождал Парка в его последнем плавании по Нигеру. Тот сообщил, что все «белые путники» умерли, и передал Исааку свои заметки о последнем отрезке пути. Эти записи интересны прежде всего тем, что отражают остававшийся до сих пор совершенно неизвестным и завершившийся трагедией этап экспедиции. Амаду рассказывает о пути из Сансандинга до Бусы^[27].

«27 ноября мы отправились в каноэ из Сансандинга и через два дня дошли до Силлы» (в этом городе закончилось в свое время первое путешествие Парка). Там, как пишет Амаду, был куплен еще один раб, которого использовали в качестве гребца. Два дня потребовалось путникам, чтобы доплыть до Дженне, большого города, расположенного на острове, омываемом подами Нигера.

Фатум сообщил Исааку, что отряд нередко подвергался нападениям. Англичане были хорошо вооружены (на каждого приходилось по пятнадцать ружей) и легко отбивали атаки. Когда вышли из Дженне и плыли по озеру Дибби («Черное»), которое образуют в этом месте широко разливающиеся воды Нигера, неожиданно появились три каноэ. Местные воины были вооружены пиками, копьями, луками со стрелами, но не имели огнестрельного оружия. «Уверенные в их враждебных намерениях, – рассказывает Фатум, – мы приказали им отойти назад, но они не повиновались, и мы были вынуждены отбросить их силой». Отделавшись от преследователей при выходе из озера, поплыли по одному из многочисленных протоков, на которые разделяется Нигер. Все они сливаются у Кабары, лежащей «в дне пути от Томбукту»^[28] и служащей ему портом. Здесь «Джолибу» вновь атаковали вначале три каноэ, затем наперерез ей вышла целая флотилия – шестьдесят лодок. Находившиеся в них туареги требовали, чтобы европейцы остановились и уплатили торговую пошлину. Разыгралось сражение, в котором «было убито, как всегда, – подчеркивает Фатум, – много местных воинов»^[29].

Сообщения о враждебности местного населения и о необходимости пробиваться вперед только силой в изложении Амаду выглядят явно преувеличенными. В одном из дошедших до нас письменных свидетельств жителя Томбукту о последнем эпизоде, например, записано следующее: «С запада к Кабаре пришла лодка, в ней было два или три христианина. Один – высокого роста – прямо стоял в лодке, на которой развевался белый флаг. Население Кабары, однако, не поняло этого сигнала, являющегося символом мира; никто не вышел к лодке, хотя она простояла на якоре у Кабары целый день и следующую ночь. Утром она ушла». Маврский торговец, живший в Кабаре, подтверждает это сообщение. «Прибыла лодка с христианами на борту, – рассказывал он консулу Дж. Джэксону, – они не проявляли враждебных намерений, а, напротив, казались весьма мирно настроенными и не желали нападать на нас». Местные жители полагали, что европейцы приехали торговать. Но запуганные маврскими купцами, они не хотели вступать в контакт с христианами.

Известно, что о некоторых готовящихся нападениях Парк получал предупреждения заблаговременно, однако он продолжал упорно двигаться вперед. Из Томбукту путешественники направились в Бамба, оттуда к Тосайе. В этих местах река сильно сужается, ширина ее составляет не более 100 ярдов (или 900 метров), и туареги несколько раз пытались остановить лодку. В Ансонго, когда «Джолиба» села на мель, на нее еще раз было совершено нападение, во время которого были убиты два солдата^[30]. «В деревне Кармасо, – узнаем мы из рассказа Фатума, – старейшина сообщил нам, что целая армия ждет нас за горой и что нам лучше вернуться. Мы простояли весь остаток дня и ночи на якоре, а утром двинулись в путь. Пройдя скалу, о которой говорилось, увидели отряд мавров на конях и верблюдах. Но они ничего нам не говорили, и мы спокойно поплыли дальше».

Наконец экспедиция прошла районы, населенные маврами и туарегами, и вступила на территорию государства Нупе^[31]. Проводник, с которым Парк договорился, что он следует с экспедицией только до этого места, был высажен на берег. С ним Парк отправил подарки для местного правителя, который находился в поличном городе Бирнин Яури^[32], расположенном на некотором расстоянии от реки.

Утром следующего дня, как рассказывает Фатум, он направился к правителю. При нем прискакали два всадника с сообщением, что «белый человек проплыл в лодке, не заплатив пошлины». Правитель послал вооруженный отряд к деревне Буса, расположенной у реки. В этом месте Нигер перегораживает скала. Течение пробило в каменной глыбе отверстие в форме двери, являющееся единственным выходом, через который воды реки устремляются далее. По рассказу Фатума, отряд устроил засаду на вершине скалы. Вскоре «Джолиба» приблизилась к Бусе. Парк видел притаившихся воинов, по попытался прорваться. В шхуну полетели дротики, стрелы и камни. Путешественники долго защищались. Два раба были убиты. Европейцы побросали в воду псе свое имущество и продолжали стрельбу. «Затем, поняв, что бегство невозможно (лодку нельзя было повернуть против течения), Парк обхватил рукой одного из белых людей, – рассказывает Фатум, – и выпрыгнул с ним за борт. За ним последовал Мартин». В живых остался только один из рабов. Этого единственного свидетеля нашел и расспросил о случившемся три месяца спустя Амаду Фатум.

Обстоятельства гибели Парка и его товарищей точно неизвестны и поныне. Многие сведения, приведенные Амаду Фатумом, были подтверждены другими местными жителями. Шхуна «Джолиба» действительно доплыла до Бусы. Там она, по всей вероятности, потерпела крушение, наткнувшись на скалу; возможно, она была остановлена местными воинами. Существует версия, согласно которой путники три дня укрывались в узком рукаве Нигера, где их обнаружили местные жители. Рассказ одного из участников последовавшего затем сражения точно воспроизводит приведенную выше картину гибели Парка в водах Нигера^[33].

Английским путешественникам Клаппертону и братьям Лэндерам (о них будет рассказано далее) удалось побывать в месте гибели Парка и установить обстоятельства, приведшие к печальной развязке. Полученные ими сведения в основном совпадают с рассказом Амаду. Они уточнили лишь, что виновником смерти Парка был не правитель Яури, а вождь Бусы. Как сообщили местные жители Клаппертону, а затем и Лэйдерам, этот приезд Парка совпал с началом джихада, священной войны за распространение власти фульбс (под знаменем ислама) в странах хауса. Когда вождь Бусы узнал о приближении лодки с белыми людьми, он принял их за авангардный отряд армии фульбе и призвал воинов, которые напали на путников.

Существует, однако, версия, что путешественник не погиб. Английский чиновник Боудич, побывавший и 1817 году в государстве Ашанти (Золотой Берег), встретил маврских купцов, которые торговали в странах хауса и слышали там рассказы о дальнейшей судьбе Парка. Как им сообщили, посланному правителем Яури отряду удалось захватить Парка в плен живым. Путешественник якобы прожил два года в Яури, где умер от лихорадки. Но это предположение представляется крайне сомнительным.

Самые различные слухи о судьбе знаменитого исследователя ходили по всей Африке. Они докатились до Восточного побережья. Один из мусульманских купцов как-то сообщил жившим в Эфиопии англичанам, что видел в большом городе недалеко от Томбукту «белого» человека. Он прибыл с Запада, было ему около пятидесяти лет, говорил он по-английски и занимался изучением местных языков.

Так или иначе, только 3 мая 1819 года в «Таймсе» появилось сообщение о гибели отважного путешественника.

Собранные Парком материалы и его дневник о последнем отрезке пути исчезли бесследно^[34]. Вместе с тем нельзя утверждать, что научные результаты этой экспедиции равны нулю. Во время второго путешествия Парк установил, что Нигер действительно делает поворот на юг, а следовательно, может впадать только в Гвинейский залив. Таким образом, гипотеза о соединении Нигера с Нилом или Конго отпадала сама собой. II результате за десять лет в ходе двух путешествий Парк сделал больше практических открытий, чем кто-либо другой за предшествовавшие полтора века.

ОТ ПАРКА ДО «МИССИИ В БОРНУ»

(1805–1821)

Гибель второй экспедиции Парка нанесла тяжкий удар надеждам на скорое разрешение проблемы Нигера. Конечно, установление истинного направления течения реки было открытием огромной научной важности. По и после этого оставалось совершенно неясно, где Нигер начинается и куда впадает. Любая из теорий, предлагавших решение, – а их в те годы выдвигалось немало – могла по-прежнему казаться в достаточной степени обоснованной и иметь немалое число сторонников.

У нас уже шла речь о предположении Рейхардта, считавшего, что Нигер впадает в Бенинский залив, образуя огромную дельту. Сейчас мы знаем, что немецкий ученый был прав, хотя исходил, казалось, из чисто умозрительных соображений. Но в первые десятилетия прошлого века почти никто из специалистов-географов не рискнул разделить его точку зрения. Единственным, кто поддержал теорию Рейхардта, был человек, очень далекий от науки, – вест-индский плантатор Джеймс Мак-Куин. Среди его невольников было много Мандинго и хауса; расспрашивая их о «большой реке» и сравнивая затем их ответы с отчетами европейских путешественников, Мак-Куин пришел к выводу, который ему казался неопровержимым: Нигер должен впадать в Бенинский залив. Но мнение Мак-Куина и доводы, опубликованные им в 1820 году, не могли повлиять на взгляды большинства ученых, которые разделяли точку зрения крупнейшего британского географа конца XVIII – начала XIX века майора Джеймса Реннела. В отличие от Рейхардта его никто не смог бы назвать «кабинетным географом». Реннел создал себе заслуженное имя в науке многолетними исследованиями в Северной и Северо-Западной Индии. Но, видимо, в этом и заключалась ирония истории: теоретические выкладки Рейхардта в конечном счете оказались ближе к истине, чем соображения Реннела, подкрепленные его репутацией опытного исследователя.

Свою точку зрения на проблему Нигера Реннел и законченном виде изложил в «Заметках к отчету мн стера Парка», включенных в протоколы Африканского общества за 1798 год (Реннел был активным членом общества с первых лет его существования.) «Заметки» эти интересны не только сами по себе: в них очень хорошо видно, как живые эмпирические знания пробивались через многовековую традицию, основанную на авторитете все тех же ал-Идриси и Льва Африканского.

Для Реннела уже не существует вопроса о направлении течения Нигера – он решен трудами Хаутона и Парка: река течет на восток. Но куда она впадает? Реннел категорически отвергает возможность соединения с Нилом. Во-первых, говорит он, разность абсолютных высот между долинами Нила и Нигера недостаточна для этого (через четверть века гипотезу Реннела экспериментально подтвердил Лэнг); во-вторых, паводки обеих великих рек совпадают по времени, что было бы невозможно из-за огромного расстояния, если бы они были единой рекой. Это точка зрения крупного ученого, основанная на достижениях физической географии его эпохи и подтвержденная дальнейшими исследованиями.

Но затем Реннел оказывается в плену у географической традиции. Нигер не может впадать в Атлантический океан, заявляет он, так как между долиной реки и Гвинейским заливом тянется высокий горный хребет – «горы Конг», которые Реннел помещает между 10-м и 11-м градусами северной широты и 2-м и 10-м градусами западной долготы. В обоснование этой теории он ссылается на арабского географа и историка XIV века Абу-л-Фиду, который говорил о «Джебел ал-Кумр», то есть о «Лунных горах», будто бы лежащих в глубинных областях Африки^[35]. «Горы Конг» – не более как легенда: за исключением самых верховий Нигера, абсолютные высоты той части Западной Африки, где он протекает, не превышают пятисот метров. Но ведь к началу XIX века в Европе почти не представляли картину внутренних областей континента! Поскольку к океану реке не пробиться, а сливаться с Нилом она не может, рассуждает дальше Реннел, остается только одна возможность; где-то в центре Африки расположено огромное озеро, куда впадает Нигер. Озеро это – бессточное, по благодаря его огромной поверхности излишки воды испаряются под жарким африканским солнцем. В этой части Реннел прямо опирается на авторитет ал-Идриси, медь арабский ученый описывал паводки, превращающие всю золотоносную страну Вангара в огромное водное пространство.

В «горы Конг», изобретенные в «Заметках к отчету мистера Парка», поверило большинство географов начала прошлого столетия. Но представление об огромной реке, целиком испаряющейся где-то в глубине материка, выглядело все же не особенно убедительно. Кстати сказать, именно эта несообразность казалась Рейхардту, знакомому с точкой зрения Реннела, одним из главных аргументов в пользу гипотезы о впадении Нигера в Бенинский залив. Другие современники, не менее Рейхардта сомневавшиеся в возможности полного испарения вод Нигера, но не имевшие никаких аргументов против предполагаемого существования «гор Конг», задумались над тем, не может ли Нигер обогнуть этот горный массив с востока. И если так, то не совпадает ли он с Конго? Ведь о Конго, чуть повыше устья, знали в те времена еще меньше, чем о Нигере, хотя в низовьях этой великой реки португальцы появились в конце XV века. Истоки же Конго были окончательно нанесены на карту только в 70—80-х годах XIX века.

Как мы уже сказали, впервые такое предположение высказал в 1804 году английский купец Максвелл, проживший довольно долго в устье Конго. 12 октября 1804 года он писал Парку, который в это время готовился отправиться в свое второе путешествие, что Конго– это, возможно, нижнее течение Нигера. Как можно судить, Парк заинтересовался идеей Максвелла, которая показалась ему очень правдоподобной, и предполагал подтвердить ее своей новой экспедицией. После смерти Парка и этот вопрос остался нерешенным, тем более что до победы при Ватерлоо британскому правительству хватало забот и помимо географического исследования Африки. Но как только победоносно закончились наполеоновские войны, сразу же оживилась и экспедиционная деятельность англичан в Западной Африке.

В 1815 году в Англии впервые познакомились со статьями Рейхардта, и Реннел счел своим долгом в письмах к Бэнксу решительно опровергать «ложную точку зрения» немецкого коллеги, основываясь опять же на тексте ал-Идриси и на гипотезе о «горах Конг». Но уже в сентябре этого года в устье Гамбии отправилась большая (более ста человек) экспедиция майора Педди, а в июле следующего, 1816 года группа капитана первого ранга Такки отплыла в устье Конго. Эти экспедиции должны были проверить правильность теории Максвелла: Такки предписывалось подняться вверх по Конго, а Педди следовало пойти по маршруту Парка и спуститься по Нигеру до его устья.

Обе попытки окончились неудачей. Исследование Конго остановилось всего в полутораста милях (около двухсот семидесяти километров) от устья и продолжалось лишь три месяца. За это время экспедиция потеряла от болезней почти половину состава (двадцать одного из сорока пяти), в том числе самого Такки и всех ученых, входивших в нее. Экспедиции Педди пришлось провести в Западной Африке целых пять лет, но результаты ее никак не соответствовали такой продолжительности. Сам Педди и большинство его людей умерли от болезней в течение первых двух лет, и руководителем стал майор Уильям Грей. Несколько раз Грей пытался пройти к Нигеру по разным маршрутам, но ему так и не удалось продвинуться дальше Болибане – столицы уже знакомого нам альмами Бонду, Амади Исата. Фульбские правители опасались пропускать европейцев дальше, понимая, что за первыми путешественниками на их землях довольно скоро появятся европейские форты. «В гостях» у альмами Грею пришлось провести полтора года, и отсюда в июле 1818 года он отрядил военного врача Дочарда к «королю Сегу». В ноябре того же года Дочард вышел к Нигеру выше Сегу.

Но это осталось единственным успехом экспедиции. Дочарда даже не допустили в Сегу: с северо-востока на бамбарское государство надвигались войска шейха Ахмаду, создателя фульбского государства в области Масина на Среднем Нигере. И правителю Сегу надо было думать о том, как отбиться от воинственного соседа, а не о пропуске через свои владения английской экспедиции. Дочард попробовал дождаться окончания войны, но безуспешно; в июне 1820 года ему пришлось возвратиться к Грею в Бонду. За эти два года он почти ничего нового не смог узнать ни об истоках Нигера, ни о том, где и каким образом река заканчивается.

Несколько последовавших одна за другой неудач ни западном направлении поиска заставили и руководившей Африканского общества, и министерство колоний Великобритании снова обратить свои взоры к Северной Африке. К этому времени британский консул в Триполи полковник Уоррингтон сумел установить прекрасные отношения с пашой Юсуфом Караманлы, правителем Триполитании. Можно было предполагать, что Триполи будет довольно удобным опорным пунктом для экспедиции через Сахару: ведь здесь начиналась одна из главных караванных дорог в Центральный Судан. И поэтому в Лондоне решили отправить двоих путешественников с заданием попытаться пройти к Томбукту, а оттуда, если но будет возможно, спуститься по Нигеру до устья. Кроме того, предполагалось, что один из них, достигнув Мурзука, главного города области Феццан, начнет выполнять там обязанности британского вице-консула.

По рекомендации Бэнкса для решения этой задачи был избран двадцатидевятилетний врач Джозеф Ритчи, и в спутники себе он пригласил капитана морской пехоты Джорджа Лайона и корабельного плотника Джони Белфорда. В октябре 1818 года путешественники прибыли в Триполи, а в мае следующего года благополучно добрались до Мурзука. Но здесь удача покинула экспедицию. Через полгода после прибытия в Мурзук заболел и умер Ритчи. Лайон и Белфорд пробыли в Феццане еще три месяца, но продолжать путешествие они не могли. Дорожные расходы оказались больше даже тех немалых средств, которые получил от казны Ритчи, и Лайону пришлось распродать в Мурзуке часть взятых с собой товаров, чтобы уплатить долги экспедиции. А без денег нечего было думать о путешествии через пустыню, ведь на древнем торговом пути даже доброго слова нельзя получить бесплатно. Лайону оставалось только возвратиться на родину, что он и сделал в августе 1820 года.

Правда, во время своего достаточно долгого пребывания в Мурзуке Лайон имел возможность встретиться со многими африканскими купцами, хорошо знавшими торговлю через Сахару и не раз бывавшими в больших городах на южном ее «берегу». Он подробно расспрашивал их о Нигере и Томбукту, но то ли купцам было неизвестно, откуда начинается «большая река» и в каком направлении течет после Томбукту, то ли они просто не желали делиться с европейцем своими знаниями, только в результате всех своих расспросов Лайон смог вернуться к старой и, по существу, уже отвергнутой географами точке зрения о слиянии Нигера с Нилом. Так он и писал в своем отчете: «…тем или иным путем эти воды соединяются с великим Нилом Египта».