Текст книги "«Агата Кристи» выходит в море"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– До праздничного ужина со всей компанией еще далеко, а мне бы хотелось отметить начало нашего путешествия, – пояснил он свой жест Александре. – Я до сих пор не верю, что все происходит наяву.

– Почему? – удивилась она. – Разве у вас были сложности с организацией этого проекта?

– Нет, сложностей не было. Но как бы вам объяснить? Этот проект бесконечно далек от профиля моей основной деятельности. Я никогда не сотрудничал с телевидением.

– Это не так страшно, как может показаться на первый взгляд, – сказала Саша, силясь поддержать разговор и наблюдая за движениями официанта, разливавшего шампанское.

– Я и не боюсь, – рассмеялся Арье, подняв бокал. – Просто телевидение, кино – это моя детская мечта. Я всегда хотел стать режиссером или, на худой конец, оператором. Но жизнь пошла совсем по другому руслу.

– Я думаю, что у вас получится стать режиссером этого проекта, – сказала Саша серьезно и тоже подняла бокал. – А вот все ли получится у нашего ведущего…

– Да… да… Мальчик очень самонадеян, и при первой встрече он мне понравился, но даже на мой, дилетантский взгляд, он совсем ничего не умеет. Придется его заменить.

Пузырьки шампанского попали Саше в нос, и она чуть не задохнулась. Арье не сводил с нее взгляда. «Я не подписывала договор, – думала она. – Он не сможет меня заставить… Такие программы – совсем не мое…»

– Мы не подписывали с вами договор, – прочтя ее мысли, сказал он. – У нас была просто устная договоренность с вашим генеральным. Поэтому я не имею права настаивать. Я могу только просить. Если ведущий не справится с людьми, а многие из них строптивы сверх меры, проект просто провалится, а моя мечта рассыплется в прах. Я знаю, вы – опытный ведущий, Александра Николаевна. Назовите любую сумму вашего гонорара – я выплачу деньги немедленно, минуя бухгалтерию и кассу.

«Он и охнуть не успел, как на него медведь насел. Собака, акула, кошка, лиса и медведь», – мысленно продолжила Саша перечень звериных характеристик.

– Господин Арье… – начала она.

– Просто Сергей, если вам не трудно, – перебил он. – Я знаю – у журналистской братии без церемоний…

– Хорошо, я попробую… Сергей. У меня есть некоторый опыт в ведении программ, в том числе и развлекательных. Но я никогда не вела такие игры, и мне кажется, что на роль ведущего этой игры не подхожу. Может быть, вам известно: основной мой профиль – криминальная хроника. Зрителю будет трудно воспринимать меня в совершенно новом амплуа.

– Зритель привыкает ко всему, – сказал Арье уверенно. – Я не требую от вас согласия немедленно. Возможно, Егор еще реабилитирует себя. Но если этого не произойдет, все мы встанем перед большой проблемой. Полагаю, вам тоже небезразличен успех проекта. Ведь это – удача канала. И повторяю, я готов заплатить вам любой гонорар.

– В разумных пределах? – сощурилась Саша.

– В любых, – небрежно сказал он. – Попросите миллион, вы его получите.

«Теперь я не верю, что все происходит наяву, – подумала Александра, разглядывая хозяина судна в упор, не потому что имела бесцеремонные «журналистские» привычки, а потому что была поражена свыше всякой меры. – Зато наконец-то можно будет сполна испытать, что чувствуют люди, перед которыми встает перспектива очень больших денег». А вслух проговорила:

– Кстати, о миллионе… Я как раз хотела сказать, что ни за какие деньги не взялась бы за работу, которую делать не умею. Потому что это просто глупо. Вот вы возьметесь играть на органе перед сотней-двумя слушателей?

Арье засмеялся.

– Александра Николаевна, до нашей с вами встречи я был немного наслышан о вас, но личное общение превзошло все мои ожидания. В вас есть то, что встречается в людях очень редко.

– Что же это? – слегка нахмурившись, спросила она и, наконец, отвела от него взгляд.

– Чувство свободы, – ответил он. – Настоящей свободы, которая не от чего-то или от кого-то, а сама по себе…

«За кого он меня принимает? – подумалось Саше. – И какую роль сейчас играет? Ведь наша беседа – типичный диалог из неудачной пьесы».

До назначенного времени интервью перед камерой оставалось полтора часа, и Викентий Колыхалов решил провести их с пользой, а не так, как остальные, потянувшиеся в бары, которых на теплоходе было множество. Он прошел в свою каюту. Изящная, с инкрустацией мебель радовала глаз, стены были обшиты широкими досками и покрыты темным лаком, иллюминатор завешен красной бархатной портьерой. Кроме того, в каюте имелись душ и туалет (гальюн – вспомнил морскую терминологию Викентий), а в душе на полочке лежали новенькие хрустящие упаковки: халат, пижама, полотенца, шлепанцы и множество полезных мелочей. От всего этого Викентий был в полном восторге. Но не любоваться своим корабельным жилищем пришел он и не просторный махровый халат примерять. Он пришел работать. Добившись участия в игре, Колыхалов принял знаменательное решение: на материале путешествия он напишет бестселлер. Который будет издан миллионными тиражами на всех языках мира, получит разнообразные премии, а его автор станет в ряд известнейших писателей, нет – не в ряд, он определенно возвысится над ними. Потому что воплотить гениальный замысел, родившийся недавно у него в голове, никто другой не сможет. Нет, похожие сюжеты, конечно, мелькали в литературе. Из самых удачных – «Выигрыши» Хулио Кортасара. Но там персонажи вели себя предсказуемо, логично, следуя обстоятельствам. Он же заставит своих героев на ходу изменять свои привычки, характер и даже мировоззрение. Смелый станет трусом, добрый – злым, смешливый – мрачным, любвеобильный – мизантропом. От Кортасара Викентия Колыхалова будет отличать еще одно важное обстоятельство: книга будет документальной, обстоятельства и персонажи – реальными. К ней он присовокупит много иллюстративного материала, будущий писатель недаром взял в путешествие цифровую фотокамеру. Каждый вечер Викентий будет садиться за стол и открывать ноутбук, чтобы описать прошедший день – подробно, досконально, точно. К концу вояжа книга будет готова и он начнет продавать ее издателям. Возможно, даже сразу в Гамбурге – конечном пункте путешествия.

Викентий потер руки, снял с позолоченного крючка сумку, извлек из нее ноутбук и уселся в широкое жесткое кресло с витыми ножками. Сегодняшний день проходил спонтанно, без его авторских усилий, но материала для работы накопилось изрядно. Колыхалов задумался над первой фразой. Она должна сразить читателя наповал. Чтобы тот прочел и понял: дальнейшее – гениально. Глупцы те, кто не понимает значения первой фразы. Вот Шекспир не понимал, за это его Лев Толстой не любил. Ну разве это начало гениальной пьесы: «Стой, кто идет?» А ведь так начинается «Гамлет». Что уж говорить о менее удачных пьесах Вильяма! «Маркиза вышла в пять» – хорошая прелюдия, только читателя дезориентирует. Не такое начало должно было быть в «Выигрышах». А у него, у знаменитого в будущем Колыхалова, какое оно будет? «Сходство их черт было вызвано не анатомическими особенностями, подаренными природой, но общей низменной страстью, которую они до самого финала намеревались изо всех сил скрывать друг от друга». Викентий еще раз потер руки и улыбнулся – фраза, неизвестно откуда возникшая, ему понравилась. Да, именно сходство участников игры поразило его больше всего. Он все-таки надеялся на разнообразие – для осуществления его плана это было важно. Но они были одинаковыми. Женщины одинаково опускали глаза, якобы в смущении, мужчины одинаково их разглядывали, дети дичились и топорщились, и все без исключения жаждали разбогатеть. Жажда наживы – вот что энергетически витало в воздухе! Все, все они в одночасье намереваются обогатиться. Но разве так бывает? Нет. И у них не получится. Викентий Колыхалов все сделает для того, чтобы они прекратили питать иллюзии насчет дармового счастья.

То, что на корабле оказалось множество укромных мест для досуга, чрезвычайно обрадовало Иосифа. Например, на верхней палубе недалеко от кормы затерялся крошечный бар, никем из участников игры или сотрудников телевидения пока не обнаруженный. Иосиф видел: многие рванули в первый попавшийся, ближайший от тех кают, где находились костюмерные. А он, Иосиф, решил тем временем прогуляться, свежим воздухом подышать в одиночестве и на местности сориентироваться. Общаться ни с кем не хотелось. Коган сам не мог объяснить, почему. Вроде бы все милые, приятные люди. И женщины симпатичные. Жалко, конечно, что они все замуж мечтают выйти. А так – хороши, весьма. Но после общего сбора и примерки костюмов хотелось побыть одному. Поэтому он поднялся на верхнюю палубу, погулял по ней, восхитился свежей покраской конструкций, идеальной чистотой вокруг и наткнулся на уютный бар с тремя столиками, тихой, приятной музыкой и миловидной барменшей, которая улыбчиво приняла заказ и не стала лезть с расспросами.

По сценарию игры, который Иосиф просмотрел мельком накануне вечером, следовало определяться с выбором партнерши. Совсем не обязательно, что желание его совпадет со жребием (в случае, если обоюдный выбор не состоится), но кого-то он назвать должен. «Пока они не открыли рот, мне нравятся все, – подумал Коган. – Но следует полагаться не только на вкус, но и на здравый смысл, чтобы не выглядеть в глазах публики смешным. Хороша, конечно, роскошная королева со взрослой барышней в нагрузку, но вряд ли я – старый и толстый – буду смотреться с ней гармонично. Если только устроители не собираются демонстрировать комические сюжеты. Хороша также русская красавица, но и здесь гармонии не получится по вполне понятным причинам. А с кем вообще может получиться гармония у старого, толстого еврея?»

Иосиф вздохнул, допил коньяк и заказал еще. Он все больше и больше склонялся к мысли, что его пригласили, да еще и долго уговаривали для создания комического эффекта программы. Все женщины были гораздо моложе его, кроме того – выше на полголовы. «Нет, не все выше, – вдруг вспомнил он. – Имеется барышня, которой придется встать на цыпочки, если у нее возникнет фантазия меня поцеловать. Но она кажется совсем девочкой. Хотя у нее большой сын. И между прочим, этот мальчик похож на меня в детстве. Такой же курчавенький и черноглазенький. Если бы я не был убежден, что все эти годы сохранял верность Мире, то мог бы предположить, что этот мальчик – мое творение. Но более того, если бы я не был уверен в том, что не изменял жене, я мог бы предположить, что эта девочка – моя дочь, а ее мальчик соответственно – мой внук. Какая она была хорошенькая, когда вышла из костюмерной! Обтягивающее платье с жакетом ей гораздо больше идет, нежели эти ужасные брюки с широкими штанинами. А если на нее надеть такой костюм, который был у моей Миры в молодости…»

Иосиф замечтался и не сразу понял, что в баре появился еще один посетитель. А когда Коган попытался очнуться от грез и сфокусировать взгляд на вошедшем, он понял, что греза не исчезла. Перед ним стояла молодая женщина, о которой он только что думал – в голубом мини-платье и белом просторном жакете. Она улыбнулась и сказала:

– Вот уж не думала, что встречу кого-нибудь из участников игры здесь. Мне казалось, что все остались внизу.

Иосиф неловко поднялся и развел руками.

– У меня напрочь отсутствует стадное чувство, – сказал он смущенно. – Люблю ходить узкими тропками. К реке по ним не выйдешь, но иногда можно набрести на какой-нибудь неизвестный чистый источник. Я забыл: по условиям игры нам можно знакомиться до съемок?

– По-моему, да, – сказала Яна. – Во всяком случае, о том, что этого делать нельзя, в сценарии не написано.

– Тогда меня зовут Иосиф, – сказал Иосиф.

– Яна, – ответила она. – Как здесь напитки?

– Пить можно, – кивнул Коган и подозвал официантку.

– Вас где будут снимать сегодня? – спросила она.

– Вы станете смеяться, но – в кают-компании на фоне позолоченного Купидона, – серьезно сказал Иосиф. – Как вы думаете, мой с ним контраст очень будет бросаться в глаза тем, кто потом нас увидит?

Яна рассмеялась.

– Не думаю, что кому-то придет в голову сравнивать. Купидон – как романтично! А мое интервью будет проходить в тренажерном зале возле боксерской груши, представляете?

– Ну, все понятно, – упавшим голосом проговорил Коган. – У них тенденция к контрастам. Такую девушку рядом с грушей… Ай!.. Еще бы боксировать заставили, варвары!

– Это как раз ничего, – снова улыбнулась Яна. – Только не в этом платье.

– Оно вам очень идет, – галантно проговорил Иосиф.

– Вам тоже идет этот смокинг, – сказала она. – Вы похожи на солидного предпринимателя. Это соответствует действительности?

– Бог с вами, – грустно улыбнулся Коган. – Я простой рабочий человек, мастеровой. Примусы починяю. Не думаю, что солидные предприниматели имеют обыкновение участвовать в подобных цирковых представлениях. Они их в худшем случае оплачивают.

– Странно, – проговорила Яна. – Мне кажется, что вы разочаровались в своем решении участвовать в этой игре. Вам не понравился ведущий?

– Ведущий мне не понравился, – ответил Иосиф. – Но не в этом дело. Вы ошибаетесь насчет моего разочарования. Я изначально не был очарован этой игрой.

– Но зачем же подали заявку? – удивленно спросила она.

– Я допускаю, что можно согласиться на две недели стать клоуном из-за больших денег, – сказал Иосиф строго. – Но меня эта забава не интересовала ни с какой стороны. Игрок из меня никудышный. Надо мной подшутили мои знакомые. Подали заявку вместо меня. Послали фотографии и все, что там полагалось. Я даже не знаю, что…

– Биографию, смешной рассказ от первого лица, девиз, речевку, – с готовностью стала перечислять Яна.

– Речевку, какая прелесть! – всплеснул руками Иосиф. – Ну, конечно, могу себе представить, что это была за речевка от старого еврея… Надеюсь, не пионерская. И самое обидное, дорогая Яна, я до сих пор не знаю, кто из моих друзей и подруг так жестоко надо мной подшутил.

– И вы… вам здесь некомфортно… – с сочувствием проговорила она. – Я сразу это почувствовала, еще там, в этой роскошной кают-компании. Но вы ведь могли отказаться. Могли бы объяснить, что ничего не посылали, что ни сном ни духом…

– Мог бы, – уныло кивнул Коган. – И объяснял. Но у них на канале есть такая баба, то есть дама… администратор. По-моему, ее энергии хватит на то, чтобы просверлить земное ядро. Она так меня сверлила, что еще немного и из меня получилось бы ситечко в крупную дырку. Я понимаю, им нужен комический старик, но разве мало на свете комиков?

– Вы не комик, – сказала Яна. – И совсем не старик. А две недели пролетят быстро.

– Как договаривала в таких случаях Фаина Раневская фразу царя Соломона, все когда-нибудь проходит, но позор останется на всю жизнь, – вздохнул Коган. – Яна, вы уже присмотрели себе пару? Выбрали себе кандидата в мужья?

– В мужья? – воскликнула она.

– Ага, понятно, девушка пришла сюда не за мужем, но за деньгами. Но если вы не будете изображать искренний интерес к какому-нибудь джентльмену, у вас нет шансов выиграть.

– Я не собираюсь выигрывать, – сказала Яна. – У меня нет для этого данных. Там ведь в конкурсах надо пироги печь, кашу варить, крестиком вышивать. А моих кулинарных способностей хватает только на то, чтобы развести сухую лапшу на кипятке. Пуговицы мне сын пришивает. Ну и вообще… Я тоже не игрок, как и вы. Привыкла надеяться на себя, а не на слепой случай.

– Зачем же подали заявку? – хитро сощурился Иосиф.

– Но ведь то, что обещают за съемки, тоже хорошие деньги, – сказала она.

– Это конечно, – кивнул Иосиф, а про себя подумал: «Про то, что за съемки будут платить неплохие деньги, говорили только на втором этапе отбора – тем, кого выбрали. Лукавит девушка. Признаться не хочет. В том, что муж ей нужен. Или выигрыш. Ай, третье еще забыл – хочет, чтобы ее, красавицу, миллионы зрителей увидели. Славы душа требует».

Но чем больше Коган общался с Яной, тем больше недоумевал. Эта женщина не была похожа ни на охотницу за мужьями, ни на охотницу за деньгами. И тщеславие, на его взгляд, было ей несвойственно…

«Но тогда почему она здесь? – спрашивал он себя. – Зачем?»

«Ну и где же малышки? – спросил у себя Носов. Он обиженно оглянулся, оторвавшись от стойки, и обнаружил в баре одних мужиков. Здесь были участники игры и телевизионщики, но среди них не было ни одной женщины. – Наряды пошли по фигуре подгонять, уют в каютах наводить? Или марафет на мордашки? Скорее всего. Не понимают, что в естественном виде они гораздо лучше. Ладно, придется досуг с конкурентами проводить. А как бы хорошо было уже сегодня с барышней подружиться. Ну, ничего. В сегодняшней программе еще, кажется, ужин праздничный намечается. Там и потанцуем».

– Вот женщины, – проговорил он вслух, ставя две кружки пива на столик, за которым в одиночестве сидел Александр Яшин. Носов сразу дал ему характеристику – неудачник. Как его в игру отобрали и за что, было Женьке непонятно. Даже после нешуточных стараний костюмеров наряд – летний костюм с серебристым отливом – на новом знакомом сидел мешком, волосы, забранные в хвост, казались немытыми, сутулая спина и взгляд исподлобья могли оттолкнуть кого угодно. Но может быть, в игре и должен был участвовать такой вот тип. Смешно будет, если он выиграет главный приз. – Так вот – женщины, – повторил Носов. – Нет чтобы перед важным делом отдохнуть, расслабиться слегка. Убежали – неотложные занятия нашлись.

– Они пошли воспитательные беседы проводить, – усмехнулся Яшин. – С отпрысками.

– Ах, да, – сморщил лоб Носов. – Про детей у меня как-то из головы вылетело. Это что же получается? В свободное от работы время и не пообщаешься с женским полом?

– Ты насчет этого? – Александр согнул локти и, присвистнув, сделал характерный жест. – Это вряд ли. Хотя у детишек здесь отдельные каюты имеются. С компьютерами. Видимо, как раз на случай, если даме захочется отдохнуть от своего малыша.

– Да тут сервис – высший класс! – восхитился Носов. – Давай знакомиться, что ли? Евгений Носов.

– Александр Яшин. – Пожатие конкурента было вяловато. – Выбрал уже себе опытный образец?

– Не-а, – протянул Носов. – Зачем? Я с каждой из них пообщаться желаю. И пообщаюсь. А с какой первой – неважно.

– Любитель, значит, – усмехнулся Александр.

– А ты – нет? – поднял брови Женька.

– Ну почему же… – лениво пожал плечами Яшин. – Очень даже. Но с возрастом крылья слабеют. Я вот думаю какую-нибудь девочку из обслуги закадрить. Эти-то – с гонором, с претензиями. Мне б попроще чего-нибудь и помоложе.

– А игра как же? – спросил Носов с недоумением.

– Игра есть игра, – снова пожал плечами Александр. – Но эти дамочки – для дела. А не для тела.

– А в игре кого выбирать будешь? – не отставал Евгений. – Я бы вот круглолицую выбрал. Которая с пацаненком рыженьким. Глазки, формы, щечки! Класс!

– А я бы самую молодую, – усмехнулся Яшин.

– Ну, тут они все не первой свежести, – задумчиво почесал подбородок Носов. – Опытные. Хотел бы я знать, кого мадам со взрослой дочкой выберет.

– Вон того, – Яшин кивнул на столик, где Клим Ворошилов, похоже, развлекал анекдотами Георгия Вартаняна и Егора Половцева. Все трое хохотали.

– Чернявого? – нахмурился Евгений, чуя в Георгии реального конкурента – не по игре, по жизни.

– Нет, другого, – ухмыльнулся Яшин. – Такие дамочки солидных папиков выбирают.

– Забьемся? – предложил Носов. – На пять баксов. Ты говоришь, она папика выберет. А я, что – меня.

– Тогда на сто, – хмыкнул Яшин. – Ты не в ее вкусе.

– Откуда ты знаешь?

– Догадываюсь.

Колька куда-то смылся. Катя не волновалась – сын был не по годам самостоятельным человеком, за которого можно не беспокоиться. Наверное, решил по палубам прогуляться, корабль посмотреть, ведь кроме как на речном трамвайчике он ни на одном плавсредстве до сих пор не бывал. А тут такая красота! Как в кино.

Екатерина окинула взглядом платья и костюмы, которые только что получила в гардеробной. Да, чтобы приобрести все этой самой, ей не один год нужно работать, включая сверхурочные и халтуры. Почему так несправедливо устроена жизнь? Она ведь квалифицированная хирургическая медсестра со стажем почти в двадцать пять лет. Без нее ни одна сложная операция в больнице не обходится. А жить практически не на что. Львиная доля заработка уходит на квартплату. Колькина школа ежемесячно нешуточные поборы устраивает. То на занавески в кабинет биологии (где они, эти занавески?), то на ремонт кабинета химии (как были там стены не крашены, так и остались). Одежда Колькина тоже стоит немало – ведь размер уже не детский, да и вырастает он из всего быстро. Хорошо еще, что на диски и всякие прочие развлечения не клянчит – сам зарабатывает. Подрядился на какой-то автостоянке машины мыть. Иногда даже на свои деньги продукты покупает, когда семейный бюджет сходит на нет. Да, с сыном Екатерине повезло. Вот повезло ли сыну с ней – большой вопрос. Иногда она спрашивала себя: может быть, не нужно было выгонять Митьку – Колькиного отца? Ну что ж такого, что пил, пьют все. И бьют… Когда Кольке было три года, Дмитрий, в очередной раз напившись до чертиков и ничего не соображая, ударил ее. Он бил ее и раньше, всякий раз, когда впадал в алкогольное беспамятство… Но в этот раз на них смотрел сын. Наутро она собрала вещи Дмитрия и вызвала ему такси. Куда он поедет, ее не интересовало. Еще года четыре он приходил домой и на работу, просил прощения, клялся, что пить бросил. Потом она узнала – и вправду бросил. Но простить ему унижения, которое испытала в присутствии малыша, не смогла. Никогда…

В дверь каюты постучали.

– Да, войдите, – проговорила она и вытерла намокшую от нежданных слез щеку.

Дверь открылась, и в каюту вошла снежная королева, как окрестила ее Екатерина. Таких дамочек она не любила – чувствуют себя хозяйками жизни, увешаны побрякушками, как новогодние елки, наряды у них от самых модных кутюрье, но ведь все это известно через какое место заработано. Порхают по жизни как стрекозы. «И под каждым им кустом был готов и стол, и дом…» И в этой игре наверняка эту стрекозку будут на первое место толкать. Потому что таким бабам ничего не стоит каждого члена жюри мужского пола обработать.

– Я прошу прощения за беспокойство, – голос у снежной королевы был низкий и властный. – Меня зовут Анна, я, как вы, наверное, поняли, одна из участниц…

Она сделала паузу, и Екатерине ничего не оставалось, как назвать свое имя.

– Очень приятно, – кивнула Незванова. – Катя, у вас не найдется иголки с черной ниткой?

– Иголки? – ошеломленно проговорила Катя. – С ниткой?

– У меня пуговица отрывается, – улыбнулась Анна.

– И вы… будете пришивать ее сами? – пробормотала Булычева.

– А вы предлагаете из-за каждой мелочи бегать к костюмерам? – Незванова покачала головой. – Думаю, я справлюсь с этим быстрее.

«Вот это фокус, – подумала Катя, извлекая из чемодана игольницу. – Королева, оказывается, умеет держать иголку в руках».

– Большое спасибо. – Анна опять улыбнулась, и Катя подумала, что если перед нею и королева, то уж никак не снежная. – Я минут через десять вам ее верну. Вас когда будут снимать?

– В половине восьмого.

– А меня в восемь. До съемок уйма времени. Что вы собираетесь делать?

– Еще не решила, – ответила Екатерина. – Хотела вещи разобрать.

– А я собираюсь на экскурсию по теплоходу. Не хотите составить мне компанию?

– Мой Колька уже отправился… – растерялась Катя. – Да, конечно, с удовольствием.

– Отлично! – бодро воскликнула Незванова. – Тогда через десять минут будьте готовы.

После того как дверь закрылась, Екатерина села на кровать.

«Чудеса, – подумала она. – Никогда еще подобные фифочки не навязывались мне в компанию. Хотя не такая уж она и фифочка. Может, прежде чем стать королевой она была Золушкой».

«Как странно будет, если в этой игре мы окажемся вместе, – подумала женщина. Она стояла на палубе, низко наклонившись над перилами. Со стороны можно было подумать, что она едва справляется с дурнотой, хотя теплоход не качало. – И он до конца игры так меня и не узнает… Это с трудом укладывается в голове. Да, времени с последней нашей встречи прошло немало. Но я не могла измениться настолько, чтобы не сохранилось вообще никаких узнаваемых черт. Следовательно? Следовательно, он не очень-то ко мне приглядывался тогда. А положа руку на сердце – вообще не видел. Смотрел – да. В любви объяснялся – да. Цветы дарил. Но не видел. Может быть, на ноги и грудь смотрел. А скорее всего, ему было все равно. Слишком поздно я узнала, что у него и до меня и после было несметное количество подружек. И у некоторых из них рождались от него дети. Интересно, как он живет со всем этим? Неужели ни об одном ребенке так и не вспоминает? А ведь наш будущий ребенок… Ведь это по его вине он так и не родился! Есть же такие сволочи на свете! Небось, еще и о призе мечтает. Дрянь, подлец, скотина! Как говорят в школе: таких типов надо из рогатки стрелять. А лучше из настоящего оружия. Может быть, так и сделать? Но нет. Это было бы слишком просто. Надо обо всем хорошенько подумать. А сейчас – только улыбка, только расположение, обаяние и еще раз обаяние. Но здесь нельзя переборщить…»

…Едва Саша появилась на нижней палубе, женщина поспешно ушла. Александра даже не успела разглядеть ее лица, да и не привыкла она еще различать этих незнакомых людей по силуэту. Ей показалось только, что фигура женщины как-то странно изогнута, точно от приступа боли…

Пароход шел быстро, оставляя за кормой белую пену. А по бортам вода была серой, свинцовой – в ней отражалось пасмурное небо. «Как только вы, питерцы, живете под этим прессом? – сказал однажды кто-то из Сашиных друзей. – Только подъезжаешь к заставам и видишь ваше небо, хочется лечь на землю и ползти по-пластунски…» А вот Макс так никогда не сказал бы. Ему в Петербурге нравилось все. В Саше он тоже не видел недостатков. «Я для него воплощенный идеал русской женщины», – улыбнулась она, вспомнив первое послание Штаубе из Гамбурга, после приключений, свалившихся на них в первую его поездку. А как он вызволял ее у похитителей, в то время как похитителем считали его… Алена, мама – они сразу и безоговорочно приняли Макса как родного.

А теперь Алена взялась доставить ее к Максу и ведет с ней душеспасительные беседы – наверное, чтобы не надумала сбежать. Но куда тут сбежишь?..

– Ты знаешь, я хотела еще Ноннку взять, но услышала за дверью рев ее дочери и решила, что ей сейчас не до прогулок.

Десять минут назад Екатерина Булычева и Анна Незванова перешли на «ты». Вопреки первому впечатлению Екатерины, Анна оказалась простой в общении, к тому же, с хорошим чувством юмора. Она едко прохаживалась насчет игроков-мужчин, а Катя смеялась от души. Они уже исследовали среднюю палубу и намеревались спуститься на нижнюю.

– Подожди, какая Ноннка? – Екатерина схватилась за поручни. – Ты тут уже со всеми перезнакомилась?

– Нет, только с тобой, – ответила Анна. – А Нонна… Мы с ней сто лет знакомы. Так уж получилось, что в нашей игре совершенно случайно лицом к лицу столкнулись две бывшие одноклассницы.

– Ну ничего себе! – воскликнула Катя и повторила: – Это какая же Нонна? Худенькая, в черной шали?

– Нет, полненькая, высокая. У которой еще девчонка во всеуслышание заявила, что ей дядьки присутствующие не нравятся. Наташка. Видимо, потом устроила матери скандал, что та не там ей папу ищет.

– Да уж, папу… – скривилась Екатерина. – А как же так вышло? Мне администраторша говорила, что никто из участников друг друга не знает. Это одно из условий.

– Как вышло? – Незванова пожала плечами. – Не знаю… Совпадение, конечно, удивительное, но мы с Нонной никому признаваться не будем. Ты, пожалуйста, тоже не проболтайся!

– А зачем? – пожала плечами Екатерина. – Могла бы, кстати, и мне не сообщать.

– Да от тебя-то мне зачем таиться? И вообще я не понимаю, почему это участники ни в коем случае не должны быть знакомы до игры? Кто придумал эту глупость?

– Может быть, в этом и есть какой-то смысл, – задумчиво произнесла Булычева. – Вы же теперь с Нонной конкурентки получаетесь. Ну, как все мы… И допустим, что-то зная о тебе, она может подсунуть тебе подлянку.

– Не понимаю. – Анна остановилась и в упор посмотрела на Катю. – Каким образом?

– Мало ли… – пожала плечами Булычева. – Например, в первом туре, когда все друг с другом официально знакомиться будут, ты скажешь, что любишь готовить. И очки наберешь от тех, кто кулинарок приветствует. А твоя одноклассница шепнет кому-нибудь, что все это вранье, что ты и яичницу жарить не умеешь. Но кулинария – это к примеру…

– Глупости. – Анна встряхнула своей роскошной гривой. – Во-первых, я не собираюсь врать. А во-вторых, каким образом она «шепнет»?

– Ну, не знаю… Может быть, я действительно глупость сказала, – опустила голову Катя.

– Конкурентки мы тут или не конкурентки, – заговорила Анна опять, видимо, задетая за живое ее словами, – но подличать, я думаю, ни одна из нас не станет. Ноннка мне дороже посулов этих устроителей. Славная она и добрая, только слабая. И жизнь у нее нескладная. Мужик был, но умер. А она шитьем на жизнь зарабатывает. Хотя имеет высшее психологическое образование.

– Ладно-ладно! – Катя махнула рукой. – Беру свои слова назад. Все мы тут простые незамысловатые люди. Не очень удачливые, потому что играем в азартные игры. Оказались здесь, чтобы денег заработать. И в телевизоре потом покрасоваться. Некоторые, наверное, сюда пришли, чтобы пару себе подобрать. А другим просто морским воздухом подышать захотелось.

– А ты, Катя, зачем? – вдруг спросила Незванова строго и с недовольством в голосе. – Зачем в этой игре участвуешь?

Екатерина уловила перемену произошедшую вдруг в Незвановой, но решила не обращать внимания и ответила просто:

– Надоело в нищете жить. Да и на круиз такой мне ни за что самой не заработать. Если и не выиграю главный приз, хоть две недели по-человечески проведу. А на заработанные от съемок деньги и еще некоторое время нормально поживу. Для меня это большая удача, считай, свое я уже выиграла. О главном призе мне и думать страшно… А ты зачем участвуешь? Судя по всему, ты женщина не бедная. На экране хочешь показаться? Или надеялась, что мужики здесь какие-нибудь сверхъестественные попадутся?

– Мужики мне не нужны, – усмехнулась Незванова.

– Это как? – опешила Екатерина. – Муж, что ли, имеется?

– Не имеется у меня мужа. И не имелось никогда. И вообще у меня никого нет. Не интересны мне мужики, понятно?

– Такого не бывает, – ответила Катя, немного испуганная откровенностью Незвановой. Не само признание ее пугало, а то, что Анна, едва познакомившись, говорила с ней как с близкой подругой. – Тем более у тебя дочка – вон какая красавица. Красивые дети от любви рождаются.