Текст книги "«Агата Кристи» выходит в море"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Носов спал беспокойно. Впервые за многие дни, месяцы и годы он проводил ночи в одиночестве. Напрасно он надеялся, что партнерша по игре отправит ребенка в детскую каюту, а сама появится у него. Или пригласит его к себе. А ведь сколько работы было проделано! Сколько комплиментов было произнесено, сколько тонких подходов соответственно женской психологии и, в частности, психологии одинокой матери, осуществлено. И все впустую, вхолостую… Было чему удивиться, из-за чего огорчиться. Промаявшись всю ночь, Евгений проснулся почти новым человеком. И эта новизна его совершенно не радовала. «Ника, Ника, – с горечью думал он, бреясь. – Ты не женщина, ты – богиня. Не в смысле – супер, а в смысле – холодная, мраморная и фригидная. Может быть, ты вообще богиня с острова Лесбос?» Про богинь этого острова Евгений не знал ни черта. Но где-то читал, что слово «лесбиянка» произошло от его названия. Побрившись, он понял, что обижен. До глубины души. Интересно, как это чернявому удалось медсестру так быстро окрутить? Понятно, что она – барышня не первой молодости, но ведь… чудо как аппетитна. И провели они эту ночь вместе, совершенно точно провели! Жека это своим высокосексуальным нутром чуял. Как они вечером друг на друга смотрели! И на мальчишку. Эти взгляды означали только одно: сегодня спим вместе, как бы решить детскую проблему? Но детской проблемы не было, Носов и это видел. Паренек обожает мать, готов на все, лишь бы ей было хорошо. Эх, если и рожать детей, то только вот таких, чтобы родителей понимали.

Отправляясь на завтрак, Носов еще одно новое чувство в себе обнаружил – ненависть. К женщине! Это находилось за пределами его понимания, но было именно так. Подходя к столу с яствами на любой вкус, он еще думал: может быть, журналистки – не совсем женщины. Работа – сплошная беготня, от этого женственность сходит на нет, и женские потребности, наверное, тоже. Ненавидеть журналистку – значит ненавидеть не женщину, а средний пол. Но когда Жека взял первый бутерброд и налил себе крепкого кофе, он уже не сомневался, что вполне способен возненавидеть и женщину. Которая не отвечает ему взаимностью. И эта способность его напугала. Ведь так бог знает до чего можно дойти. Знавал он таких ненавистников. Сначала одну бабу невзлюбят. Потом – все бабы дуры и сволочи. А потом надувную дуру себе покупают. Или со стаканом ночку коротают. И неизвестно, что гаже.

Нет, с этой надутой, вернее, сдутой дурой следует поговорить, сказал он себе. Она чего думает – если в газете работает, то простой плотник ей уже и не пара? А при чем тут вообще профессии? Ведь он мужик вполне культурный, в политике и спорте разбирается, в кулак не сморкается, руками только дичь ест или когда под рукой столовых приборов нет. И внешность у него красивая. Как у Бандераса. Она слишком разборчивая? Но как можно понять мужчину, не пообщавшись с ним близко? Может быть, он среди ее полюбовников самым крутым окажется? Да и не похоже, что у нее полюбовников много… Взгляд тоскливый, злой. Нет, баб этих иногда невозможно понять.

Заметив вошедшую в ресторан Нику, он дал ей возможность выпить чашку кофе и съесть ужасное блюдо под названием «мюсли» («Звучит прямо как сопли», – думал Евгений), и только потом подошел к партнерше по игре.

– Ну чего ты? – грубовато проговорил он. – Я тебя вчера ждал. Думал, в карты сыграем. На раздевание. И на прочие интересы.

– А что бы я дочери сказала? – вскинула брови Войтановская. – И вообще. Мы знакомы четвертый день. За кого ты меня принимаешь?

– Принимал за нормальную взрослую бабу, – тяжело вздохнул Евгений. – До сегодняшнего утра. Мы ведь договорились. Или я чего-то недопонял?

Ника открыла было рот, чтобы ответить резко и решительно – это угадывалось по ее лицу, но тут в ресторан ворвалась ее дочка, подпрыгнула и повисла у нее на шее.

– Привет, мамуля! – весело воскликнула она и попыталась чмокнуть мать в ухо. – Давно не виделись! Ты извини, что я к тебе спать не пришла, я комп в четыре утра выключила. Там такие крутые игры! А ты где ночью гуляла? Я к тебе в два заходила – дискетку хотела взять. Неужели ты гуляла под дождем?

– Нет, Сонечка, – глухо проговорила Ника и высвободилась из объятий дочки. – Мне так скучно стало без тебя, заснуть не было никакой возможности. Сходила в бильярдную, покатала шары.

– Хм… – Соня Войтановская недоверчиво посмотрела на мать. – А почему ты меня не позвала? Если тебе было скучно, я бы пришла. И почему ты пошла развлечься именно в бильярдную? Разве ты умеешь играть в бильярд?

– В том-то и дело, что нет, – вымученно улыбнулась Ника. – Но всегда хотела научиться. При людях позориться неудобно. А в два часа ночи в бильярдной никого не было. Хватит болтать, иди, ешь скорее. Нам еще в гримерку перед съемкой идти.

– Зря ты отправилась туда, – не унималась Соня. – Пришла бы ко мне, я бы тебе новый гейм-трек показала. Кстати, зря ты свой мокрый плащ в ванной не повесила. Ты что, про него забыла? Ладно, пойду фруктовый кефир искать. Ты уже позавтракала? Где меня ждать будешь?

– На палубе, – ответила Ника. – Хочу проветриться. – С этими словами она, избегая смотреть на Носова, быстро вышла из ресторана.

Евгений был изумлен. Он даже не сразу вспомнил, что собирался сказать Сонечке пару ласковых слов насчет необходимости здороваться по утрам не только с мамой, но и с прочими взрослыми. Особенно с членами собственной команды. Несколько секунд он переваривал услышанное. А затем отправился вслед за Никой.

– Так-так… – пробормотал он, подойдя к ней, опершейся на перила. – Нам было скучно и мы пошли в бильярдную? Могу я узнать, кто составил нам компанию?

– А какое тебе, собственно, дело? – равнодушно проговорила она. – Что ты вообще ко мне привязался? Разве я обязана давать отчет?

– Я тебе совсем противен? – Носов попытался сменить тактику и заглянуть ей в глаза. – Вчера мне казалось иначе…

– А что было вчера? – рассердилась Войтановская. – Два крепких коктейля? Разговоры об искусстве и политике, в которых ты ни черта не смыслишь? Томные взгляды и прикосновения в парах алкоголя? Евгений, если уж так случилось, что мы играем вместе, с этим придется примириться. Но, пожалуйста, не рассчитывай на большее. Ты никогда не станешь мне больше, чем партнером.

– Конечно, не стану, – ухмыльнулся Жека. – А кто-нибудь об этом говорит? Мне просто хочется сделать приятное женщине, с которой на время меня свела судьба и которая мне понравилась. Жениться ни на тебе, ни на ком другом я пока не собираюсь. Но… неужели тебе… этой ночью… не хотелось ощутить… радость от восхищенного мужского взгляда?

– Этой ночью мне хотелось играть в бильярд, – отрезала Войтановская. – Давай закончим этот беспредметный разговор.

– Закончим, – согласился Носов, медленно распаляясь. – Только напоследок хотелось бы тебе вот что заметить. Ни близким, ни малознакомым людям не следует так явно врать. Потому что это потом боком может выйти. Ну, сказала бы, что тебе нравится другой и время ты собираешься с ним проводить. Я бы понял и другую подружку себе поискал бы. Но зачем изображать из себя… любительницу бильярда? Вон, дама со взрослой дочерью тоже из себя королеву изображала, на всех сверху вниз смотрела, пока ей этот хлюпик в пару не достался. А мы тут еще спорили, кого она выбрать соблаговолит… Гляди и ты доизображаешься!

– Я ничего не изображаю, – сухо ответила Ника.

– Так ведь не было тебя ночью в бильярдной! – воскликнул он. – Я тебя до двенадцати ждал. Потом пошел к тебе, постучался. Тебя и в каюте не было. Я погулял немного, потом снова к тебе зашел. Снова погулял. А в половине второго пошел в бильярдную. В расстройстве шары покатать, как ты выражаешься. И долго их катал. Периодически к тебе наведываясь.

– Наверное, я уже спала и ничего не слышала, – сказала Ника сердито.

– Врать ты совершенно не умеешь, – печально вздохнул Евгений. – И ты каюту открытой оставила! Я ж заглядывал! Послушай, я никогда не докучаю женщинам. Если не нравлюсь, ты скажи мне прямо. Останемся друзьями, дружно поиграем. Но вчера ты мне совершенно другое говорила. Ласковая была. Я ж потом мучился!

Ника резко развернулась и посмотрела на Носова в упор. Жека видел, что она колеблется между двумя решениями. Либо по морде его ударить, либо по головке погладить и прощения попросить. Знавал он таких телок. Которые сами не знают, чего им надо…

Первое, в сущности, командное соревнование проходило на камбузе. Команды должны были поразить друг друга кулинарным мастерством. По жребию Незвановым и Колыхалову досталось готовить суп-харчо, Булычевым и Вартаняну – французский салат, Войтановским и Носову – курицу в кляре, остальным было поручено приготовить десерт по своему усмотрению. В распоряжение участников были предоставлены целые горы разнообразных продуктов.

– Не волнуйтесь, Яночка, – проговорил Иосиф, уже зная, что Янина – не большая мастерица готовить. – Я понимаю, если бы нам пришлось варить кашу из топора. А уж из этого добра мы что-нибудь да изобретем. Давайте наберем всяких фруктов и сделаем коктейль. Это проще, чем салат «оливье». Там картошку надо варить. А здесь достаточно только все как следует покромсать. Зальем сиропом, и все. Минут за десять управимся.

– Круто! – восхитился Ленька. – И победа в кармане.

– Ну… это я, собственно, и имел в виду, – скромно потупился Коган, покосившись на соперников, многие из которых вели себя довольно странно.

Семейка Незвановых и Колыхалов, например, получив записку с заданием, стали громко кричать друг на друга. Все втроем. Они никак не могли договориться, какое мясо следует класть в харчо. Анна была уверена, что баранину, Настя отстаивала говядину, а Колыхалов утверждал, что туда нужно забросить все существующие виды мяса. Потом стали спорить о крупе. Они были так искренни в своем противоборстве, что вокруг них работали целых три оператора. Булычевы и Вартанян сразу принялись за дело, без лишних разговоров. Коля чистил овощи, Екатерина терла сыр, Георгий подбирал майонез. Победимовы уже вывалялись в муке, намереваясь печь торг «Наполеон», а Клим пытался разобраться в назначении кнопок миксера. Войтановская с задумчивым видом держала курицу двумя пальцами, а Носов никак не мог решить, какая посуда требуется для приготовления блюда. Здесь командование взяла на себя Сонечка.

Ведущие тоже не сидели без дела. Сценарием было предусмотрено, что они должны рекламировать соусы и майонезы фирмы «Твоя родня». Для этого им было предложено изготовить пиццу. В отличие от игроков, они оказались в более выгодных условиях: основа для пиццы лежала в красивой коробке той же фирмы. Половцев по сценарию стал приставать к Саше с вопросом, предпочитает ли она шампиньоны оливкам, а помидоры – свежим огурцам. А Саша весело отвечала (в соответствии с текстом), что главное – не класть в пиццу колбасу, ибо она предпочитает вегетарианскую пищу.

Две операторских бригады, каждая по четыре оператора, сосредоточенно передвигались по камбузу, периодически задевая кастрюли и роняя баночки и упаковки. Поодаль скромно стояли повара, внимательно следившие за происходящим и готовые в любой момент схватить игроков за руку, если те вздумают, например, положить в торт горчицу. Арье также сновал между игроками, не выпуская своей любительской камеры из рук.

Семья Самойленко и Иосиф работали весело. Спорить друг с другом им было не о чем. Но может быть, именно такая идиллия и не представляла интереса для режиссера и операторов – камеры все чаще отвлекались на других участников игры, поэтому команда могла спокойно переговариваться, не опасаясь, что разговоры потом попадут в эфир.

– Как вам здесь, ребята? – вполголоса проговорил Коган, бодро разрезая киви на тонкие ломтики. – И вообще, и со мной – не очень скучно?

– Вообще весело, – сказал Ленька тоже вполголоса. – И вы веселый. Только «вообще» весело не из-за того, что все радуются и смешат друг друга. Знаете, что мне сегодня рассказала маленькая Наташка? Что этой ночью к ним в каюту опять приходило привидение. Только на этот раз оно оставило в каюте стрелу. Она прямо над иллюминатором застряла.

– Что за бред? – насторожилась Яна.

– Вот и в первый раз подумали, что бред, – прошептал Ленька. – Наташкину маму даже к доктору водили. Еще перед первой съемкой к ней это привидение приходило. Но какой же бред сейчас, если стрела на дереве след оставила?

– Вы там в своей компании конкурс страшилок устраиваете? – улыбнулся Иосиф. – Наташкина страшилка неплоха. Стрелу она, конечно, не сохранила?

– Стрела утром исчезла, – сказал Ленька. – Они ее специально не стали вытаскивать, чтобы потом всем показать. А она исчезла.

В этот момент оператор Валерий Братищев подошел к ним с камерой, и они стали обсуждать, кубиками или «соломкой» резать груши и яблоки. Мирное их настроение Валерку не заинтересовало, и он переключился на команду Незвановых, где назревал уже настоящий скандал. Колыхалов даже воткнул с размаху топорик для рубки мяса в кухонный стол, а Настя швырнула в него куском баранины. Понятно, что это следовало снимать!

– А Наташкина мама кому-нибудь об этом рассказала? Из взрослых? – строго спросила Яна, когда оператор отошел. – Может быть, это и не приведение, а какой-то злодей? С этим же нужно что-то делать. Вот и Яшин… – Она осеклась.

– Вы думаете, Яночка, что кто-то пытается завоевать приз столь недостойным образом? – спросил Иосиф.

– А вы как думаете? – пожала плечами Яна, очищая кожуру лимона для сиропа.

– Не знаю, – ответил он. – Наташка и ее мама действительно видели привидение, Леонид?

– Да какое привидение! – воскликнул Ленька громко, так что несколько операторов синхронно направили объективы в их сторону и им снова пришлось некоторое время изображать кулинарную идиллию. – Там такая дырка здоровенная, – пробурчал он. – В яблоке. Украсим коктейль?

– Украсим, – кивнул Коган, а когда операторы снова отвернулись, спросил: – Кто ее видел?

– Вся наша компания, – ответил Ленька. – Победимова-старшая на завтрак ушла, а Наталья нам эту дырку показала. Странно лишь то, что каюту они на ночь заперли. Но это ничего не значит. Кто-то мог обзавестись ключами. А Наташкина мама никому ни о чем не расскажет. Она и дочке сказала: нам все это приснилось. Та сделала вид, что поверила. Но она ведь не дурочка. В восемь лет уже можно отличить сон от яви.

– Ну, знаешь… Многие взрослые философы не могут, – усмехнулся Иосиф. – Но дыра – это факт. Наташка уверена, что ее не было раньше?

– Как это? – опешил Ленька. – Такой интерьер – и дырка?

– Согласен, – вздохнул Коган. – По-моему, мы близки к финалу.

– В каком смысле? – испуганно спросила Яна.

– В смысле – фруктовый коктейль готов, – рассмеялся Иосиф. – Взбивайте сливки и поднимайте руки. Одно очко – наше…

Кулинарный конкурс по сценарию игры должны были оценить сами участники. Каждому из них предлагалось отведать блюда соперников и расставить оценки по пятибалльной системе. Все с энтузиазмом принялись за дело, наперебой пробуя яства. Исключением стал суп-харчо. Зная, какими трудностями сопровождалось его изготовление, игроки не торопились рисковать желудками. Напрасно Егор и Александра уговаривали участников игры рискнуть и оценить кулинарное творение Незвановых и Колыхалова. Все находили причины, чтобы отказаться от дегустации. У кого-то была аллергия на баранину, кому-то религия не позволяла есть свинину, которая все-таки оказалась в супе. Кто-то страдал язвой желудка и не мог есть острую пищу. Кто-то именно сегодня постился, кто-то сидел на диете.

– Это невозможно! – прошипел Сташевский и жалобно посмотрел на Алену, сидевшую за пультом. – Что прикажешь делать?

– Не смертельно, – сосредоточенно проговорила Калязина. – Пусть ведущие предложат им самим попробовать свое творение. А потом вели Сашке и Половцеву приложиться. И оценить. Не останавливать же съемку. Мне надоели эти воспитательные беседы. И потом во всем этом бунте есть нечто… живенькое.

– Живенькое? – хмыкнул Данила. – Ладно. Даю установку.

И передал указания в «уши» ведущих.

– Ха-ха-ха! – отреагировал Половцев на «установку» Сташевского. – Ну если никто не хочет супчика, то придется нам с Александрой оценить это творение. Но прежде!.. – Он поднял указательный палец. – Пусть сами повара отведают то, что они приготовили. Мы не хотим рисковать преждевременно. Интересно, какое мясо после долгих споров все-таки положила в этот супчик команда? Хватило ли им перца и мастерства, чтобы блюдо соответствовало стандартам? Дорогая Саша, а тебе известно, что нужно класть в харчо?

«Вот свинья», – подумала Александра. Вопрос был отсебятиной Егора.

– Конечно, – с улыбкой Джоконды проговорила она. – В детстве я нашла на книжной полке одну очень толстую книгу с красивыми иллюстрациями. И потом любила ее рассматривать. И даже выучила многие страницы из нее. Знаешь, как она называлась?

– «Поваренная книга»? – радостно предположил Половцев.

– Сразу видно, что твое образование оставляет желать лучшего, – мстительно отозвалась она. – Эта книга называлась «О вкусной и здоровой пище», и в свое время она получила Сталинскую и Ленинскую премии. Сам вождь народов, если тебе понятно, о ком я говорю, оставил на ней свой автограф. Это означает, что каждое блюдо он одобрил лично. В суп-харчо, Егор, следует класть говядину прежде всего. Затем – рис, специи и кислую сливу. Так утверждает эта книга, и с ней был абсолютно согласен товарищ Сталин. Будем считать, что если игроки положили туда что-нибудь другое, они просто не согласны с мнением этого человека.

– И возможно, это хорошо! – провозгласил Егор.

– А возможно, плохо, – сказала Саша. – Потому что у Сталина было много недостатков, но толк в еде он знал. Недаром за обычный кулинарный сборник он отвалил премию. Это только Елена Молоховец писала: «Если вам нужна французская булка, прикажите горничной спуститься в лавку и купить эту булку».

– О времена, о нравы! – воскликнул Половцев.

«Что вы несете! – прошипела Алена в «уши», вырвав микрофон у режиссера. – Сашка, что за просталинские настроения? Пробуйте уже давайте! И оценивайте! У нас пленка не резиновая. Но сначала пусть сама скандальная команда отведает своего супчика».

– Егор немного преувеличил, когда сказал, что мы не хотим идти на риск. Мы готовы съесть по тарелочке вашего творения сразу. Но поскольку внутри команды возникли споры, нам хотелось бы выяснить две вещи. Во-первых, мнение кого из участников команды оказалось решающим? И во-вторых, как вы сами оцениваете ваш результат? Мы выслушаем всех. И Настю, и Анну, и Викентия. – Произнеся этот короткий монолог, Саша облегченно вздохнула.

– Яна, – прошептал Коган, – посмотрите на Колыхалова. Такой маленький, аккуратный человек… И с такой ненавистью смотрит на свою… избранницу.

– Вы забываете, Иосиф, что она избранница по жребию, – ответила Яна.

– Настина мама тоже смотрит на него как надо, – сказал Ленька. – Не повезло им.

– А может быть, сейчас ведущие оценят их суп по высшему разряду, – предположила Яна.

– Ну, нас им не переплюнуть, – сказал Коган. – Пятерка от всех ценителей плюс балл за скорость. Выше нас могут быть только Ниро Вульф со своим поваром Фрицем[4]4
  Герои детективов Рекса Стаута.


[Закрыть].

– Это несправедливо, – возмущалась Катя. – Нам нужно было больше времени, чтобы сварить картошку. Ведь некоторые ничего не варили, а только резали.

– Не переживай, Катюша, – ласково прошептал Вартанян. – Второе место – хорошее место. Всем понравился наш салат. Вот что главное. Что это значит? Это значит, мы умеем готовить. Все остальное ерунда. Я бы мог сотворить салатик из гораздо меньшего количества продуктов. Вот в чем надо было соревноваться. А ты?

– Каша из топора? – вздохнула Булычева. – Мы с Колькой и это можем.

– Ну и ладно, – широко улыбнулся Вартанян. – Значит, не пропадем. А баллы – ерунда. Доберем в стрельбе из лука. Правда, Николай?

– Конечно, – серьезно ответил Колька. – И табуретку лучше всех сколотим. Со спинкой.

– Табуретка со спинкой – это стул, – засмеялась Екатерина.

– Не расстраивайтесь, Клим, – сказала Нонна. – Я тоже не разобралась в режимах этой микроволновой печки. Но торг у нас получился очень даже ничего. И Наташке понравился. Правда, Наташа?

– Угу.

– Ну, вот видите. Дети – самые лучшие ценители сладкого. И потом это ведь только первый конкурс. Наверстаем в других.

– Конечно, – хмуро пробормотал Клим. – В спортивных состязаниях мы будем первыми.

– Главное, что сегодня никто не отравился, – подвела итог Наташка.

– Еще одна такая лажа, милый Евгений, и я попрошу вам замену, – прошипела Ника. – Черт возьми, неужели так трудно было приготовить соус?

– Мамочка, дядя Женя приготовил очень вкусный соус, – сказала Соня. – Вся проблема была в том, что ты забыла выпотрошить курицу. Я же тебе сказала. Все черное и зеленое нужно выкидывать.

– А ты откуда знаешь? – взвилась Ника. – Тебе приходилось когда-нибудь потрошить курицу?

– Ну, мамочка… Про это все знают… Дядя Женя, ваш кляр был супер. Дадите рецепт?

– Никакого рецепта, я готовил наобум.

– Тогда у вас талант. Мамочка, не расстраивайся. Все равно мы не последние. Ты посмотри на Настину маму. Вот уж кто не умеет готовить…

Под звуки какой-то развеселой попсы, которую врубил звукорежиссер, Викентий Колыхалов открыл крышку супницы, взял ложку, оглядел присутствующих и зачерпнул харчо. Операторы взяли крупный план. Все остальные с интересом смотрели на писателя.

– Я польщен, – громогласно произнес Викентий. – Вы все так на меня смотрите… Хе-хе… Неужели вы думаете, что я оценю свое творение морщась? Возможно, товарищ Сталин и не одобрил бы наш супчик. Но слава богу, его среди нас нет. Жаль, что нас не оценивают профессиональные кулинары. Потому что мы совершили прорыв в поварском искусстве. Перловка вместо риса, чеснок вместо лука, яблоко вместо кислой сливы… И три вида мяса вместо одного… Напрасно вы отказались от дегустации.

С этими словами он подул на ложку и отправил ее в рот.

На всех двенадцати мониторах аппаратной крупным планом отразилось лицо Викентия. Потом он обхватил горло ладонями, а изо рта его тонкой струйкой потекла кровь…

– И даже теперь вы будете настаивать на том, что ничего особенного не произошло? – кричала Саша в кабинете Арье. – Это уже четвертое происшествие на теплоходе. Нужно сворачивать съемку и начинать расследование. Кто-то или вставляет вам палки в колеса, Сергей Аркадьевич, или собирается выиграть игру такими вот методами. Даже дети уверены, что на борту находится преступник.

Полчаса назад съемку остановили, а Викентия Колыхалова отправили в медчасть с подозрением на острое отравление. Он проглотил только одну ложку харчо.

– Четвертое? Почему четвертое? – растерянно спросил Арье. – Насколько мне известно, произошло только два отравления. И никто не доказал мне, что эти отравления – результат чьего-то преступного замысла.

– Кто же докажет, если вы не хотите ничего расследовать! А как расценить действия против Нонны Победимовой? – сказала Саша. – Сначала человек в балахоне, бросающий ей дохлую крысу в каюту. Потом – выстрел из арбалета.

– Стреляли в тебя, – возразила Алена.

– Оставь, в меня не стреляли, – отмахнулась Саша. – Я действительно просто поскользнулась и упала. Но в ту злосчастную ночь человек с арбалетом посетил каюту Победимовой. И оставил метку над иллюминатором. Вы вообще знаете об этом?

– Нет, – сказал Арье. – А как вы об этом узнали?

– Я просто зашла в каюту и осмотрела переборку над иллюминатором, – объяснила Саша. – Советую вам сделать то же. Я не эксперт. Но проковырять такую дырку гвоздем невозможно. Я верю Победимовым.

– Ты с ними разговаривала? – спросила Алена.

– Пришлось, – кивнула Саша. – Сначала мне о выстреле рассказали дети. После того как Викентия унесли… Потом я поговорила с Нонной и ее дочерью. Может быть, они и впечатлительные, но одинаковые сны им вряд ли снятся.

– Вы сказали, Александра Николаевна, что кто-то вставляет нам палки в колеса… – задумчиво пробормотал Арье. – Но… Разве наш проект может кому-то мешать или кого-то раздражать?

– Начнем с того, что проект может раздражать ваших врагов или конкурентов, – резко ответила Саша. – Так или иначе, на это больше невозможно закрывать глаза. Вы сказали, что после отравления Яшина к каждому из участников приставлена охрана. Но почему она пропустила в каюту Победимовых человека с арбалетом?

– Но я не приказывал дежурить непосредственно у дверей, – глухо произнес Арье. – Дежурный пост находится в конце коридора, откуда видны все двери в каюты участников.

– Тогда почему они не видели человека, входившего в каюту Победимовой?

– Я это выясню, – сказал он. – Но мне кажется, что-то с этой Нонной не то. Не могла она сама продырявить переборку? Была похожа фигура с арбалетом на женскую?

Саша не нашлась, что ответить, и только поморщилась.

– Хорошо, что вы предлагаете? – начал сердиться Арье.

– Остановить съемки и заняться поисками негодяя. И осознать наконец серьезность происходящего! Не пора ли вызвать представителей закона? Или хотя бы профессионального эксперта по ядам?

– Это обязательно? – испуганно спросил Половцев.

– Если вы не хотите быть привлеченным к уголовной ответственности за укрывательство преступника, то да, – отрезала Саша.

– Хорошо, – насупился Арье. – Я свяжусь с берегом. Но полагаю, мы можем справиться своими силами. В моей службе безопасности прекрасные профессионалы. Да и у вас, Александра Николаевна, есть некоторый опыт в расследовании преступлений.

– Если мне не изменяет память, вы как раз просили меня не заниматься расследованием, – усмехнулась Александра.

– Да, но обстоятельства, похоже, изменились, – вздохнул Арье. – Со своей стороны, я обещаю вам всяческую поддержку.

– Спасибо, – сухо произнесла Саша. – Но при всем старании я не смогу заменить официальных представителей правопорядка.

Уже три часа кряду Александра сидела в аппаратной и изучала отснятый за все съемочные дни материал. Прежде всего ее интересовал кулинарный конкурс. Хотя глупо было надеяться на то, что преступник отравил продукты перед объективом видеокамеры. Тем не менее крупные и средние планы многое могли рассказать об участниках игры. Саша сделала несколько предварительных выводов.

Нике Войтановской не нравился Евгений Носов. Носов это чувствовал и нервничал. Между ними шла борьба за лидерство. А в результате всем стала заправлять тринадцатилетняя Соня. Войтановская-старшая совершенно не интересовалась тем, как идут дела у конкурентов. Она не бросила ни одного взгляда на других участников игры! Зато Евгений то и дело косился на соперников. Что скрывалось за олимпийским равнодушием Ники, понять было невозможно. Но нервозность Носова была понятна. Мужское тщеславие плюс оскорбленное самолюбие. Однако, Носов не похож на отравителя…

Иосиф Коган, Леня и Янина Самойленко были сплоченной командой. Они искренне симпатизировали друг другу, хотя Иосиф больше походил на дедушку Леньки, а Яна на старшую сестру мальчишки. На отравителей все трое не тянули. Саша знала, что Коган не хотел участвовать в игре, и если бы не дар убеждения администратора, Коган вряд ли бы поднялся на борт «Агаты Кристи». Такие люди, как он, не прельщаются легкими заработками и сомнительными выигрышами. Что касается Яны, Саша вообще не понимала, зачем человеку ее профессии «светиться» в телевизионном проекте. Ведь «засветка» значительно ограничивает сферу деятельности. Вряд ли Яна после съемок сможет работать телохранителем «под прикрытием». Но может быть, для нее это не так важно? А что важно? Найти спутника жизни? Не похоже. Янина смотрела на окружающих мужчин спокойным взглядом. Было заметно, что от отсутствия мужского общества она в своей жизни не страдала. Способна ли она ради больших денег поднять руку на человека? По роду деятельности она, наверное, справилась бы с такой задачей. И к столу с продуктами она подходила чаще, чем другие…

Булычевы и Вартанян выглядели не просто сплоченной командой. Было очевидно: здесь развивается настоящий роман. Екатерина и Георгий, готовя свое блюдо, не отрывали друг от друга глаз. Им не было дела до окружающих. Даже на операторов они не обращали внимания. За продуктами для конкурсного яства бегал Николай. Дети – существа непредсказуемые. И часто совершают опрометчивые поступки. Может быть, ради счастья матери мальчишка решился на преступление? Но ведь именно он рассказал Саше о человеке с арбалетом, продырявившем раму над иллюминатором в каюте Победимовых. Возмущение его при этом было искренним. Хотя…

Саша поймала себя на мысли, что рискует пойти по неверному пути, полагая, что и отравитель, и «привидение», пугающее Победимовых, – одно и то же лицо. Жертвой отравителя стали мужчины. Привидение же пугало женщину и девочку. Кроме того, существо с арбалетом целилось и в нее. Зачем? Потому что она случайно его заметила? Или это входило в его планы? Но предугадать, что она захочет выйти ночью на палубу, не мог никто. Значит, это была случайная встреча. Но зачем нужно было стрелять в нее? Несмотря на то, что Саша пыталась убедить всех, что в нее не стреляли, она была уверена в обратном. Она хорошо помнила звук удара металла о металл. Стрела вылетела. Но куда она потом исчезла? Ведь рядом с ней ее не нашли. Так же, как не нашли стрелу в каюте Победимовой…

Нонна Победимова явно была ведомым в тандеме с Ворошиловым. И ей эта роль приходилась по нраву. Нравился ли ей полковник? Пожалуй, да. И еще было заметно, что она изо всех сил стремится к победе. Как она была расстроена, когда ее команда заняла всего лишь четвертое место! Никто другой из игроков так не отчаялся. И при этом она еще утешала партнера! Ворошилов не был похож на человека, который мог спокойно обсуждать вопрос, как отравить соперника. Но Коле Булычеву Саша верила. Была ли у него возможность подсыпать или подлить яд в суп-харчо? Камеры зафиксировали движение Ворошилова по камбузу. Сначала он возился с миксером и микроволновкой. Затем, когда Нонна стала украшать торт, бесцельно слонялся между игроками, заглядывая в кастрюли. Если представить себе, что ему пришлась по вкусу идея Колыхалова… Или наоборот. Ему эта идея не понравилась. И бравый полковник решил наказать Колыхалова тем же способом, каким тот собирался устранить соперника…

Анна Незванова никого вокруг себя не замечает. Жребий в лице Викентия, ей выпавший, кажется ей дурацкой насмешкой. Как сказал про них Арье: «красавица и чудовище»? Самое непонятное – почему Анна Незванова вообще участвует в этой игре. Саша была убеждена: успешные бизнес-вумен в такие игры не играют. После повторного просмотра крупных планов Незвановой она поняла одну важную вещь. Да, Незванова смотрела на всех свысока. Да, она была равнодушна к происходящему. Но лицо ее полностью преображалось, когда она глядела на дочь. Во взгляде гордой и неприступной красавицы проступали чувство вины и… мольба. Мольба о прощении и любви. В которых она явно нуждалась. И не получала. Настя Незванова – умна и рассудочна. Бросок куском телятины в Колыхалова не был результатом истерики. Просто ей так захотелось.