Текст книги "«Агата Кристи» выходит в море"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Много, – вздохнула Саша. – Например, про Нонну Победимову, с которой вы учились в одном классе. Но задам я только один вопрос. Потому что даже с помощью самой тонкой дедукции ответить на него невозможно. Зачем вам, состоятельной и благополучной женщине, участвовать в этом проекте? Для такой игры ваше участие – случай небывалый.

– Вы мне льстите, – улыбнулась Незванова. – Но в главном вы правы: мое участие в этой игре – нелепость. Считайте, что меня подкупила возможность побыть две недели вместе с дочерью. Которой, кажется, это совсем не нужно. – Она посмотрела на Настю, и взгляд ее стал беспомощным и виноватым.

«Анна – идеальный кандидат в подозреваемые, – думала Саша, выйдя из каюты Незвановых. – Действительно, она все знает про яды, у нее есть мотив, чтобы ненавидеть Яшина. Кто знает, может быть, чувство мести еще живет в ней? Возможность побыть две недели с дочерью! Неужели они объездили уже все дорогие курорты? А вдруг у Незвановой есть какие-то счеты и с Арье – вот почему, например, он дал ей в пару этого хлюпика Колыхалова? Хотел свести на нет ее шансы на победу? Ведь большинство первоначальных ставок делалось на нее… Деньги, допустим, ей не нужны. Но самолюбие! И тогда лучшей возможности расправиться с ним нет. Потому что здесь можно буквально спрятать концы в воду. Но могла ли она с ним справиться? При помощи оружия – вполне. Вызвала его на разговор – ведь он ушел из своей каюты спокойно, ничего не подозревая, сменив домашние тапочки на туфли. А потом… Потом она вполне могла выстрелить в него в каком-нибудь укромном месте палубы. Она же, допустим, напугала Нонну Победимову. Хотя непонятно зачем. Может быть, она проделала все эти действия, чтобы разрушить игру и не красоваться потом на телеэкране? Да, версии придумывать легко. Однако невозможно представить себе, что Незванова бросает крысу в каюту Победимовой. И ходит ночью по палубе с арбалетом в руках. Но если допустить ее причастность к исчезновению Арье, тогда моя главная версия рушится. Черт! А Вартанян? Куда он-то подевался? И где мальчишки?»

В нижнем ярусе машинного отделения было почти темно. Только у входа и возле агрегата со множеством манометров и других приборов, назначения которых мальчишки не знали, горели две лампочки. Дежурный моторист мирно посапывал на топчане. Коля и Леня не боялись, что он проснется. Вчера они познакомились с мотористом, и он даже устроил им небольшую экскурсию.

– Почему именно здесь? – шепотом спросил Колька.

– Если оно существует, то только здесь, – ответил Ленька. – Потому что сюда пассажиры не будут заглядывать. А остальные помещения вполне доступны. Даже камбуз.

– Почему не устроить это в обычной каюте и просто запирать ее? – не отставал Колька.

– По той же причине, – ответил Ленька. – Окна обычных кают выходят на палубы. А в иллюминаторы нижних помещений могут смотреть только птицы и рыбы. Ну, еще аквалангисты.

– А если он нас убьет?

– Не убьет. Это не входит в его планы. Мы ему живые нужны. Чтобы в Гамбурге радостно руками махать и победителям цветы дарить.

– А кто будет победителем, как ты думаешь? – спросил Колька.

– Либо наша команда, либо ваша, – серьезно ответил Ленька. – Но скорее всего, наша.

– Посмотрим, – обиженно произнес Колька.

– Конечно, – кивнул Ленька. – Только нам победа нужнее.

– Это еще почему?

– Потому что, по-моему, у вас и так все хорошо. Твоя мать выйдет замуж за этого Георгия. А он сам много денег заработает. А моей матери не заработать. И Иосиф не богатый. А если мы выиграем, моя мама работу бросит. Я об этом мечтаю.

– Хорошая работа, ты че? – удивился Колька, забыв в очередной раз обидеться.

– Ага, хорошая, – грустно кивнул Ленька. – Только я из-за этой работы все молитвы выучил. Когда мама уходит, я их читаю. Это же риск, разве непонятно? А мать у меня одна.

– А я молитв не знаю, – сказал Колька. – Ты мне потом напиши какие-нибудь. А есть такая, чтобы от пьянства помогала?

– Есть, – ответил Ленька. – Напишу обязательно.

«Это очень-очень хорошо, – мурлыкал про себя Колыхалов старую советскую песню. – Какие характеры! Какие реакции! Что-то, конечно, придется подкорректировать. Описать ужас в глазах. Хе… И ни один из них не понял, что я не отравился. Даже врач. Хотя томатный сок с мякотью совершенно не похож на кровь. Надо было свекольного в рот набрать. Но тогда бы след остался фиолетовый на подбородке. Нет, все я правильно делаю. И работа идет. Времени еще больше недели. Успею бестселлер наваять. Одно поражает. Как он угадывает мои мысли? Или это я его мысли угадываю? Полет альбатроса не я придумал – он. Но кто решился поднять руку на спонсора? Ладно, это потом. Итак: „В ее глазах стоял ужас, когда стальное острие уперлось в ее грудь. Дочь заверещала…“»

Викентий стучал по клавишам до тех пор, пока не заслезились глаза. «А говорили – качественный фильтр, – мрачно подумал он. – Вот и верь после этого торгашам…»

Он походил по каюте, и мысли его приняли совсем новое направление. Он подумал, что до сих пор неправильно вел себя с партнершей по команде. «Что же я делаю? – сказал он себе возмущенно. – Ведь с такой женщиной есть все шансы выиграть главный приз. Книжка – это хорошо, книжка – это важно. Но ведь победителю обещан миллион! А я совершенно не пытаюсь наладить с ней отношения. Вот Носов, например. Мужик – так себе, ни рыба, ни мясо. Но каковы приемчики! Вчера из каюты одной дамочки выходил, сегодня – другой. И чем только он их берет? Интеллектом? Вот уж нет! Надо присмотреться к нему поближе. Опять-таки – почему не его отравил преступник?»

Викентий прилег на кровать и задремал. Потому и не заметил, когда в его каюту вошел человек в черной одежде и черной маске, сквозь прорези которой блестели холодные спокойные глаза.

Пропавшие мальчишки вскоре объявились, буркнули: «Мы просто гуляли», – и вскоре уснули богатырским сном. А вот о Вартаняне и Арье по-прежнему не было вестей.

Половцев, узнав, что Арье исчез, порывался отправиться на его поиски, но Алена с Александрой общими усилиями уложили его в постель. Большинство операторов, звуковиков и техников уже спокойно спали.

– Ты тоже ложись, – посоветовала Саша подруге. – Если случится что-то еще, тебя разбудят.

– А ты умеешь обходиться без сна? – недовольно проговорила Алена.

– Через неделю я отосплюсь по полной программе, – весело ответила Саша. – Надеюсь, в Гамбурге у меня появится такая возможность.

– Если так, то я Максу не завидую, – фыркнула Алена и добавила: – Что бы там ни было, а я иду спать.

Саша в очередной раз разозлилась на подругу и отправилась к Нонне Победимовой. Нонна, в отличие от Анны Незвановой, встретила ее приветливо.

– Я так рада, что вы пришли, – проговорила она. – Наташка уснула, а я совершенно не представляю, как можно заснуть в такую ночь. Как вы думаете, этот ужас будет продолжаться все оставшиеся дни? Может быть, капитану следует послать по радио сигнал «SOS»? Ведь ситуация становится неуправляемой, не так ли?

– Да, но мы пока не тонем, – сказала Саша.

– Когда начнем тонуть, будет поздно, – грустно улыбнулась Победимова. – Что-нибудь удалось выяснить?

– Не очень многое. Но… Чем вам насолил Яшин, Нонна?

– Что? – Участница под номером четыре привстала со стула и посмотрела на Александру с испугом. – Какой Яшин? Откуда вы узнали?..

Из глаз Победимовой вдруг брызнули слезы. Саша такое только в детстве в цирке видела, когда плакали клоуны – мощной струей обливая зрителей первых рядов. Тогда отец объяснил ей, что у клоуна в кармане находится резиновая груша, а узкий шланг проходит под одеждой. Нажимает клоун на грушу – слезы и брызжут во все стороны.

– Я его не травила… – с трудом произнесла Нонна. – Это не я.

Александра почувствовала себя не в своей тарелке. Кажется, она уже во многом разобралась. Но разве она имела право вмешиваться в жизнь женщин, судьба которых складывалась трудно и несчастливо?

– Вы были хорошо с ним знакомы раньше? – спросила она.

– Как я хотела тогда, чтобы он умер! – воскликнула Нонна. – Мне было семнадцать, я только что окончила школу. Вместе с Анной… В сентябре я уже точно знала, что беременна. Но не знала, что Анна – тоже… Она оказалась сильнее меня. Сохранила ребенка. А я… Я была не готова. Я не нашла в себе сил. У вас есть дети?

– Нет, – прошептала Саша.

– Тогда вряд ли вы поймете меня. Ребенок – это чудо. Все знают, как делаются дети. Про хромосомы, про гены, про яйцеклетку и сперматозоиды. Но в одном случае зачатие происходит, в другом – как говорят, пронесло… Если человеку суждено родиться, ничто не может этому помешать. Люди не хотят ребенка, старательно предохраняются, но рвутся презервативы, не действуют таблетки. И напротив. Женщина и мужчина занимаются любовью каждый день, не предохраняясь, страстно желая потомства, но ничего не происходит… И только одно в нашей власти. Убийство уже зачатого человечка. Или сохранение его жизни. Вам никогда не приходилось убивать?

– Нет…

– А мне, представьте, пришлось, – горько усмехнулась Победимова. – После этого я подумала, что смогу убить не только ребенка в своем чреве. Я хотела смерти Александра Яшина. Все эти годы. И когда он вдруг появился здесь, я подумала – это судьба. Бог дал мне шанс поквитаться. Он должен был мучиться. Точно так же, как тот маленький человечек… О, Господи!.. Анна – сильная. А я слабая. Мне не удалось убить Яшина. Незванова вновь опередила меня. Как всегда. Не понимаю, почему она не довела дело до конца. Может быть, оставила мне шанс?

– Вы уверены, что это она его отравила? – спросила Саша.

– А кто же еще? – удивилась Нонна. – Здесь, кроме нас с ней, никто не может желать ему смерти. И потом она большой спец по отравам. Она ведь закончила химико-фармацевтический институт. Если бы я захотела с ним расправиться, я бы, наверное, его просто задушила. Хотя… Нет, у меня не хватило бы сил, чтобы убить…

– Две девочки-выпускницы и Александр Яшин – талантливый молодой человек, обаятельный, мужественный. Но как ему удалось одновременно крутить роман с двумя подругами?

– Я не знаю, что с ним произошло потом, – вздохнула Нонна. – Сейчас он вряд ли привлечет внимание какой-нибудь девчонки или женщины. Но тогда он был такой… Тогда я была готова ему простить все. И Анна тоже. Хотя то, что мы оказались соперницами, выяснилось гораздо позже. Это было так страшно. Он уехал. А мы остались. С возможностью выбора. Анна выбрала жизнь. Я – смерть. А теперь наоборот. Анна выбрала смерть. А я… снова спасовала…

– Вы уверены, что Яшина отравила Анна, – сказала Саша. – А кто приходил к вам в каюту и стрелял из арбалета?

– Я думала об этом, – спокойно ответила Победимова. – Анна – нет. Яшин… он даже не узнал меня. Или сделал вид… Нет, разве только Господь Бог или дьявол.

«Приехали, – подумала Саша. – Только дьявола нам не хватало».

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Приказ, наконец, поступил. Но он был настолько странным, что Яна совсем растерялась.

«С настоящего момента вы приступаете к работе, – говорилось в письме. – В вашу задачу входит наблюдение за игроком номер один. Следует обращать внимание не только на безопасность самого объекта, но и на безопасность лиц, с которыми объект вступает в контакт. Объект ни при каких условиях не должен обнаружить ваше наблюдение». Письмо принес утром стюард, на вопрос, от кого, не ответил. «Прямо шифровка Алекса Юстасу, – подумала Яна. – Работодатель что-то перепутал. Я ведь телохранитель, а не «топтун»[5]5
  «Топтун» – человек, осуществляющий наружное наблюдение за определенным лицом.


[Закрыть]. И как мне прикажете следить за Войтановской? Да еще за всеми, с кем она вступает в контакт? За Носовым, например… За ее дочерью… А вчера она сидела в каюте Булычевой. И как мне следовало себя вести, приди письмо вчера? Навязать им ни с того ни с сего свою компанию? И вообще – что это все означает? Что от Войтановской можно ожидать какой-нибудь гадости? Иначе зачем следить за безопасностью ее контактеров?»

Часа в четыре утра Яна обнаружила Георгия Вартаняна. Он был без сознания, но пульс прощупывался. Яна удивилась, что его не нашли матросы или сотрудники службы безопасности. Вартанян лежал в спасательной шлюпке на нижней палубе. Его руки и ноги были спеленуты скотчем. Рот был заклеен им же…

Но Арье повезло еще меньше. Его так и не нашли.

«Без помощи мне не справиться, – сказала себе Яна. – Одно дело, когда «тело» знает, что его охраняют, совсем другое – когда не знает. Придется Леньку подключать. И может быть, Иосифа?»

Вспомнив об Иосифе, она улыбнулась. Ей все больше нравился этот толстяк, в котором, несмотря на легкомысленный облик, угадывалась основательная мужская сила и надежность. Казалось, что никакие трудности и проблемы не заставят его склонить голову и спасовать.

«Если бы я пришла на эту игру в поисках жениха, лучшей кандидатуры было бы не придумать, – сказала себе Яна. – Я не хочу терять его из виду, когда все это закончится…»

В каюту вошел заспанный Ленька.

– Ты уже позавтракала? – спросил он.

– Нет, только что встала. Сейчас пойдем.

– Угу, – кивнул сын. – Ужасно есть хочется. Но сначала я должен тебе кое-что сказать. Вернее, показать. Нет, наверное, все-таки сказать. Показывать, может быть, пока не надо.

– Лень, я понимаю, что ты не выспался, – сказала она. – Но раньше ты никогда не мямлил. В чем дело?

Ленька огляделся, бросил взгляд на письмо, которое только что получила Яна, и быстро схватил его.

– Ма, у тебя есть ручка или карандаш?

– Не трогай эту бумагу! – вскрикнула она. – Возьми что-нибудь другое.

– Хорошо. – Ленька положил письмо на стол. – Только у тебя нет больше бумаги.

– Возьми бумажное полотенце в ванной, – сказала она. – Заодно зубы почисти.

Ленька быстро вернулся из ванной и протянул матери клочок мятой бумаги с несколькими словами, написанными губной помадой.

– Что? – ахнула Янина. – Откуда это известно?

– Это по дороге, – деловито сказал Ленька.

– Нормально… – пробормотала она. – Кстати, прочти письмо, которое лежит на столе. Мне понадобится твоя помощь. В коридоре мы сможем поговорить?

– Ага, – кивнул сын. – Я тебе покажу несколько безопасных мест, где нас не увидят и не услышат.

– Черт знает что! – покачала головой она.

«Допустим, моя первоначальная версия неверна. И преступник имеет своей целью „испортить игру“. Но в таком случае ему все равно, на кого покушаться, – думала Саша, сидя на палубе, потягивая минеральную воду и не без трепета наблюдая, как Алена Калязина пьет вторую порцию джина с тоником. Утром и в жару это походило на самоубийство. – Если он настроен против спонсора, то мог бы не церемониться со своими жертвами. Но он травит и пугает, правда, не до смерти. Все жертвы живы. Хотя почему бы ему не бросать их за борт? Если он настроен против игры и ее организаторов, то он мог бы расправляться с кем угодно и как угодно. С операторами, реквизиторами, монтировщиками. Но он, исключая похищение, если таковое действительно произошло, выбирал только игроков. Чтобы сбить всех с толку? Чтобы подозрение пало на участника игры? Или он все-таки игрок? Но ведь глупо добиваться победы такой ценой. Треугольник „Незванова – Яшин – Победимова“. У женщин есть мотив для мести Яшину. Но потом все идет по совершенно загадочному сценарию. С Георгием Вартаняном не могла справиться женщина. И с Арье не могла бы. Кроме Яны. Которая нашла Георгия…»

– У тебя была какая-то странная версия, – прервала ее размышления Калязина. – Может быть, поделишься, наконец? Пора нам уже спускать спасательные шлюпки на воду?

– Моя версия разрушилась с похищением уважаемого Сергея Аркадьевича, – сказала Саша. – Или преступник совершил ошибку.

– Продолжаешь темнить, – нахмурилась Алена. – Ну скажи хотя бы: он один или их целая шайка?

– Он, скорее всего, один. Но у него неограниченные возможности. Он имеет доступ в каюту любого пассажира. Он имеет доступ на съемочную площадку. Его появлению никто не удивляется, никто не ожидает от него подвоха. Он прекрасно разбирается в ядах, умеет обращаться с арбалетом, знаком с досье каждого участника. Он обладает достаточной силой, чтобы справиться со взрослым мужчиной. При этом он невысокого роста. Он артистичен и с тараканами в голове. Он устроил эту свистопляску не для того, чтобы получить миллион или кого-нибудь наказать. Он просто таким образом развлекается. Это всего лишь одна из моих версий, Алена, не принимай эти слова за истину. Знаю я не больше твоего.

– Нормально, – усмехнулась Алена. – У меня, конечно, нет такого опыта расследований, как у тебя. Но кое-какие мозги все же имеются. Все, что ты описала, подходит только к одному человеку. И зачем это ему?

– Я же сказала – для развлечения.

– Но ты что-то говорила про ошибку преступника.

– Да, – кивнула Саша. – Похищать господина Арье не следовало бы…

– Объяснила, – вздохнула Алена, прекрасно зная, что если Саша чего-то не хочет объяснять, то ни за что не станет. – Я звонила утром Феликсу. Он и слышать ничего не хочет о наших форс-мажорах. И вообще, кажется, не поверил ни одному моему слову. Они там столько рекламы набрали под этот проект… Послезавтра мой муж ждет смонтированные материалы.

– Ну и прекрасно, – улыбнулась Саша. – Надеюсь, Данила Сташевский цел? И монтажеры тоже? Пусть монтируют.

– Ты серьезно? – Алена изогнула бровь. – А дальше что? На месте игроков я после всех этих ужасов вообще отказалась бы сниматься.

– Я бы тоже. – Александра в задумчивости потерла подбородок. – Но ведь что интересно – никто не отказался. Никто не плачет, не заламывает руки, никто не просит остановить корабль в ближайшем порту. Возможно, они решили, что эти милые… шутки тоже входят в сценарий игры. А иногда мне кажется, что так оно и есть.

– Вполне может быть, – серьезно сказала Алена. – Ты же помнишь речь Арье. О том, что даже в отсутствие камер игроки находятся на работе. Ради таких денег можно смириться с некоторыми неудобствами. Но раз так, я назначаю дневную съемку. Вартанян пришел в себя?

– Да, и рвется в бой, готов к труду и обороне, – ответила Саша. – А вчера вечером он был не готов к обороне, потому что в каюту вошла какая-то стюардесса, а потом он ничего не помнит. Видимо, пшикнули какой-то гадостью в лицо.

– Но зачем? Снова игра за кадром? – покачала головой Алена, и в этот момент они увидели направляющихся к ним Яну и Леню Самойленко.

Торопливо поздоровавшись, Янина усадила за соседний столик Леню, а сама быстро проговорила:

– Я не хочу предъявлять никому претензий. Но мне хотелось бы знать, по чьему распоряжению в каютах игроков установлены скрытые камеры. Это входит в условия игры?

Саша и Алена переглянулись.

– Вы обнаружили у себя в каюте скрытые камеры? – спросила Саша и почувствовала удивительную легкость, как будто какая-то тяжесть вдруг свалилась с плеч.

– Не совсем так, – ответила Яна. – Мой сын вместе с другом обнаружили на корабле помещение с мониторами. На них просматриваются все каюты. В том числе и ваши, Александра Николаевна, Алена Ивановна.

– Я об этом ничего не знала, – растерянно проговорила Калязина.

– Бывает, что такие штуки устанавливаются в целях безопасности. Но тогда за этими мониторами должен сидеть оператор, – строгим тоном произнесла Янина. – Однако это помещение безлюдно. И тщательно замаскировано. Мальчики долго его разыскивали.

– Почему разыскивали? – обернулась Саша к Лене. – Как вы про него узнали?

– Мы не знали, – вздохнул мальчик. – Просто поспорили. Я сказал Николаю, что в таких играх ведется скрытая съемка. А он – что нас предупредили бы. Потом, когда мы… гуляли, мне показалось странным, что человек не в морской форме заходит в машинное отделение. И не просто заходит, а как-то… подозрительно крадется. Он оглядывался, понимаете? Я сначала ничего не подумал, а когда Колька сказал, что мы ни за что не найдем то место, я решил, что наблюдательный пункт может быть там. Вот…

– А кто был этот человек? – спросила Алена.

– Лица я не разглядел, – ответил Ленька. – Я на него издали смотрел. Но понятно, что это кто-то из команды или из ваших…

– Отлично, – выдохнула Александра. – Леня, ты можешь меня туда проводить?

– Конечно, – кивнул мальчик.

– Ты уверена, что это не опасно? – спросила Алена.

– Я пойду с вами, – сказала Яна. – Можно еще полковника взять. Но что все-таки с камерами? Кто их установил? Арье?

– А кто же еще! – воскликнула Алена, у которой, как и у Саши, в голове стало проясняться. – Кому как не хозяину судна по силам такие штучки! Ну жук! Подглядывать за личной жизнью! Жаль, что он исчез. Я бы ему сказала, чем кончаются такие шутки с Аленой Калязиной!

– Скрытая съемка предполагает массу увлекательных вещей, – язвительно проговорила Саша. – Конечно, нехорошо вторгаться во владения хозяина без его спроса. Но как же его спросить, если он исчез?

– Когда один моторист нам тут все показывал, – увлеченно рассказывал Ленька, приведя взрослых по извилистым лабиринтам машинного отделения к заветному месту, – он нам сказал, что эта дверь ведет в аварийный отсек. И открывается только по сигналу тревоги. Но видите, здесь кнопочки? Это обычный кодовый замок.

– И как вам удалось его открыть? – деловито спросила Янина.

– Да так же, как и замок в любом подъезде, – с чувством превосходства ответил Ленька. Он достал из кармана шпильку, просунул в щель механизма, а затем нажал ладонью на все кнопки одновременно. В замке щелкнуло, дверь поддалась.

– Все так просто… – покачала головой Саша.

– Наверное, в секретных лабораториях система защиты более совершенная, – сказал Ленька. – А тут сэкономили. Наверное, не такой уж большой секрет этот пульт с мониторами.

Войдя в «аварийный отсек», Саша ахнула. Не скрывали своего удивления и Клим с Яной. Небольшое помещение от пола до потолка было уставлено мониторами. Перед ними стоял маленький видеозаписывающий пульт, гораздо меньший, чем тот, что имелся в аппаратной Сташевского. Возле пульта – всего лишь одно кресло. Другой мебели не было.

– Ух ты! – воскликнул Клим. – Это все в реальном времени происходит?

– В нижнем углу каждого экрана – таймер, – сказала Саша. – Странно, но на некоторых проигрывается запись. А некоторые демонстрируют события, происходящие сейчас.

– Ох, мне бы такую штуку себе в каюту, – не то в шутку, не то всерьез проговорила Яна. – Тогда бы не пришлось таскаться за объектом повсюду.

– За каким объектом? – улыбнулся Ворошилов. – За Иосифом? Или за Ленькой?

– Я не имела права вам это говорить, – сказала Янина хмуро. – Но мне кажется, дело принимает дурной оборот. А всем присутствующим здесь я доверяю. Один человек, пожелавший остаться неизвестным, предложил мне работу. Поэтому я оказалась на этом теплоходе. Но только сегодня я узнала, кого мне следует охранять. Или, точнее сказать, за кем мне нужно следить.

– Вы здесь на работе, Яночка? – удивленно спросил полковник. – А я думал, вы предполагаете найти здесь спутника жизни…

– Мы предполагаем, а Бог располагает, – улыбнулась Яна. – Да, я на работе. Хотя мой объект еще спит.

Саша пробежалась взглядом по экранам. Лишь один «объект» спал. На соседних мониторах демонстрировалась вчерашняя запись вечернего досуга «объекта». Александра подошла к пульту и вывела звук интересующей ее записи.

Ника Войтановская и Катя Булычева пили коньяк. Фразы были уже достаточно прерывистыми, но понять суть разговора было можно.

НИКА: Не понимаю, почему ты не замужем.

КАТЯ: Ты тоже не замужем.

НИКА: Жду принца на белом коне. Таких, как Жека, у меня могло быть миллион… Но мне нужен совсем другой миллион. Ты думаешь, что ты его выиграешь? Или эта бизнесменша? Все давно решено. Выигрываю я.

КАТЯ: Выигрывай. Если останешься в живых.

НИКА: Почему ты так говоришь? Ты что-то знаешь? Это ты все устроила? Ну да, конечно… Ты же медсестра. В ядах разбираешься… А ты знаешь, что он с тобой сделает? Вот я сейчас к нему приду и скажу… Ой, что он с тобой сделает!..

КАТЯ: А не боишься? Что я тебя уже отравила?

НИКА: Ах ты…

Далее следовала короткая потасовка, после которой Ника вскочила и выбежала из каюты Булычевой.

– Послушайте, – заволновался полковник. – Так она ее отравила? Все встали, а она еще спит? Надо доктору позвонить.

– Это вряд ли, – вставил свое веское слово Ленька. – Она что же – совсем дура, чтобы в собственной каюте человека травить? Да и не отравленная эта Ника. Дышит и ворочается.

– Ну что же, Янина, если Нике на самом деле обещан главный приз, ничего удивительного, что вам приказали ее охранять, – сказала Саша. – Но только кто теперь ей выплатит миллион? Спонсор-то наш бесследно исчез.

– Значит, он все время за нами подглядывал, – прищурилась Яна. – Каждый шаг фиксировал, каждое слово. Но тогда здесь есть все записи. И преступлений – тоже. Остается их только просмотреть и схватить преступника.

– Теперь понятно исчезновение господина Арье, – подхватил Ворошилов. – Преступник, как и Ленька, обнаружил эту комнату и расправился со спонсором.

– Очень похоже, – кивнула Яна.

– И сдается мне, что это Викентий, – продолжал полковник. – Вот хоть режьте меня. Ведь все сходится. Да и сейчас вы на него посмотрите. И послушайте. Он же маньяк. Вот включите его каюту.

«И никто не хочет видеть очевидного», – подумала Саша и «включила» каюту Колыхалова.

Викентий вел себя, мягко говоря, странно. Он быстро ходил по каюте в полураспахнутом халате, периодически приседая, подпрыгивая, взмахивая руками и производя активные движения губами. Понаблюдав за ним с минуту, Саша поняла, что это утренняя разминка. Она была недолгой, Колыхалов еще немного попрыгал, изобразил бег на месте и отжался от спинки кровати несколько раз. Затем достал из шкафчика банку с энергетическим напитком, выпил содержимое залпом, крякнул и включил ноутбук, стоявший на столе. «Так-так-так… – деловито бормотал он. – Путешествие, день шестой. На шестой день заповедано отдыхать. Участники игры не могут отойти от шока. Похищение руководителя проекта переполнило чашу терпения. Женщины с детьми боятся выйти из своих кают. Мужчины в замешательстве, бросают подозрительные взгляды друг на друга… Среди путешественников находится преступник, и он до сих пор неуловим. Кто же он? Писатель мудро почесывает подбородок… Кто-то заглянул в его рукопись, когда он заснул, забыв закрыть дверь на щеколду. У писателя уже есть версия. Но она настолько невероятна…»

– П-писатель… – откомментировал слова Викентия полковник.

– Но здесь он вряд ли был, – сказала Яна. – Он ничего не знает о скрытых камерах. Иначе он вел бы себя не столь… свободно.

Саша приглушила звук и переключила внимание на каюту Половцева, в которую только что бесцеремонно ввалилась Алена с братьями Братищевыми. Егор смотрел на нежданных гостей непонимающим взором. Саша не стала включать звук, все было ясно и так. Алена что-то спрашивала, Братищевы угрожающе поигрывали мускулами, Егор хмурил брови и мотал головой…

– А интересно, – сказал Ворошилов. – Такие штуки противозаконны, но, черт возьми, эти живые картинки интереснее всякого кино.

– Я где-то читала, – сказала Яна, – что люди делятся на две противоположные категории. Одни любят подглядывать за другими, а сами тщательно укрываются от посторонних взглядов. Их принцип жизни называется «принципом улитки». Сидят такие в своем безопасном домике, и только рожки из него торчат. Как известно, глаза у улитки на конце рожек находятся. Другие любят быть на виду, демонстрируя свое тело и душу всем вокруг. Это называется «принципом индюка».

– Хе… – ухмыльнулся полковник в отставке. – Значит, я улитка? Если мне нравится смотреть на чужую жизнь? Но я и себя люблю показать.

– Все зависит от того, что вы любите больше, – ответила Самойленко.

«Если делить участников игры на такие категории, – подумала Саша, – то кто из них «улитка», а кто «индюк»? Арье не может быть «индюком». Ведь понятно, что это его каюта. Он – явно «улитка». А «индюки» никогда не допускают опрометчивых движений и поступков. Потому что знают, что все на них смотрят. «Улитки» ладят с «индюками» и не любят себе подобных. И наоборот. Нонна Победимова, бывший психолог, и Янина Самойленко, телохранитель, – «улитки» в силу своей профессии. Викентий Колыхалов – конечно, тоже «улитка». Ника Войтановская – безусловно, «индюк», на сцене «улиткам» не место. Носов – типичный индюк без кавычек. Вон как расправляет грудь, дабы всем понравиться, особенно женщинам. А Яшин? Наверное, тоже. Если он не помнит бывших возлюбленных, то скорее всего, внимание его направлено на себя, любимого. Можно ли, исходя из теории Янины, сделать какие-нибудь выводы? Только один: «улиткам» этот тайный отсек никак не может нравиться…»

– Я вот что думаю, – решительно сказал полковник. – Господину главному спонсору очень хотелось нас снять в непринужденной обстановке. А преступнику это не понравилось. Когда он обнаружил этот отсек, то решил отомстить. Это мужик, и мужик сильный и ловкий. Кому вы говорили об этом отсеке, Леня?

– Никому, – ответил Ленька.

– Арье исчез раньше, чем мальчики нашли это помещение, – заметила Яна. – Они тут ни при чем. И, возможно, следует говорить не о преступнике, а о преступниках.

Саша посмотрела на часы.

– К сожалению, нам пора идти, – проговорила она. – Сегодняшние съемки, несмотря на отсутствие господина Арье, никто не отменял. Вы поднимайтесь к гримерам, а я задержусь здесь еще на несколько минут.

– Вы полагаете, вам не опасно здесь оставаться? – озабоченно спросил Клим.

– Здесь внутри хороший засов, – оглянувшись на дверь, сказала Саша. – Я запрусь, а потом, когда буду выходить, вызову охранника. Мне здесь ничто не угрожает.

Полковник и Янина Самойленко переглянулись и направились к выходу. Ленька пошел за ними.

Оставшись в одиночестве, Саша еще раз оглядела помещение, которое про себя окрестила «тайной комнатой». Интересно, где Арье хранил кассеты или диски с записями? В том, что хозяин «тайной комнаты» – господин спонсор, сомневаться не приходилось. А просмотреть записи первых дней плавания очень хотелось. Саша снова огляделась. Если кассеты здесь и находились, то только в небольшом металлическом шкафу, располагавшемся за пультом. В дверце шкафа имелось маленькое отверстие, по всей видимости, замок, но Александра не была специалистом по взломам. «Возможно, я ошибаюсь насчет кассет и дисков, – подумала она. – Ведь только что на некоторых мониторах проигрывалась запись прошлой ночи. Не исключено, что и более ранние записи можно прокрутить». Она стала колдовать над клавишами и рычагами пульта, и кое-что просмотреть ей удалось.

В первый день снимались интервью игроков, вспомнила Саша. В первый день в каюте Нонны Победимовой появилась странная фигура в плаще и бросила ей на кровать крысу. Тогда же костюмеры раздавали костюмы. Тогда же она впервые общалась с Арье, и он предложил ей стать ведущей игры. Вечером был банкет и фейерверк. На банкете никаких конфликтов между участниками игры не происходило. Конфликты начались потом…