Текст книги "Под пеплом вулкана. Остров драконов (СИ)"

Глава 12

В покоях матери стоял привычный запах трав. Зейрих бросил хмурый взгляд на этажерку с зельями и лекарствами. Чего тут только не было: настойки, притирки, масла. Всё, что успокаивало нервы, помогало уснуть. Порой внимание притягивали совсем экзотичные вещи, даже мерзкие. Принц сомневался в эффективности заспиртованных насекомых, жуткие колбы с которыми занимали целую полку, но она верила, и потому он молчал.

Знахарки и колдуны пользовались внушаемой натурой матери, день ото дня придумывая новые чудодейственные средства для борьбы с её недугами. Якобы павлиньи глаза снимают порчу, порошок из перетертых скарабеев придает сил и энергии, а экскременты вихтийской трехпалой кошки, если нанести на лицо, избавляют от пигментных пятен.

Зейрих полагал – изъяны здоровья возникают от слабой воли, и никакое народное средство не исправит этот недостаток. С возрастом воля стирается, как подошва на сапогах, и к беззащитному человеку липнут хвори тела и духа. Мать, несмотря на чутьё и изворотливость, не была сильной женщиной, и извечно ядовитая обстановка дворца в конце концов – или с самого начала – сделала из неё мнительную истеричку.

Зейрих уселся в кресло напротив женщины, обмякшей на кушетке, словно подбитая стрелой птица.

– Ты хотела меня видеть.

– Да, – она сонно мотнула головой. Прислужница, массировавшая ей виски, поклонившись, тихо исчезла. – Я заказала астрологам составить твой гороскоп.

Мать показала папирусы с расчетами и зарисовками планет. Они лежали на столике возле прозрачной чаши со странной смесью, не внушавшей доверия.

– Надеюсь, ты перескажешь мне суть, – с нетерпением произнес Зейрих, не допуская мысли потратить сутки на разглядывания исчислений и комментариев к ним.

Наука астрологии представлялась ему не менее туманной, чем прорицания оракулов. Но он не сомневался, что всё в мире взаимосвязано, и что судьба его и звезды – единое целое. А ещё он предпочитал верить в проверенное временем и признанное большинством. У астрологии почти не было критиков. Так, пара сумасшедших сенаторов.

– Небеса являют благоприятные знамения, – заговорила мать, и голос её стал звонче, почти резким. – Исла в десятом доме! Это сулит великие перспективы. Звезды уготовили тебе роль императора. Я знала! Однако, – она помолчала, заостряя внимание на важности предстоящих слов, и Зейрих привстал с кресла от предвкушения, – небесные светила предупреждают о препятствиях на пути к славе. Палла в четвертом доме, но её положение говорит о важности наследия. Если не обеспечишь себе потомство, будущее величие видится неустойчивым.

– Надо же, как удивительно! Звезды сходятся с тобой во мнении, – поморщившись, ответил принц. Очарование предсказания в один миг развеялось. Мать нашла новый способ толкнуть его в постель дочери Тенария. – Пусть звезды не беспокоятся, через пару месяцев посмотрим, что выйдет из Фриги.

– Вот именно, мой милый сын… Что? Два пышущих здоровьем мальчика – вот что тебе нужно, и как можно скорее.

Мать отпила из бокала с мутной белесой водицей. Опять какая-то гадость, которую она предпочитает еде. Её худоба, округлые щеки, превратившиеся в острые скулы, настораживали.

– Ты снова не ешь, – заметил Зейрих.

– Не важно, ем я или не ем! – Вскочила она и приложила ладони к щекам сына.

В детстве после неудач и унижений он приползал к матери, и она, вот так приложив руки к его щекам, говорила, что он лучший ребенок на свете, что сегодня он стоит в стороне от братьев, а завтра будет над ними властвовать. Но Зейрих уже не мальчик. Принц стряхнул с себя тонкие руки, может быть, более грубо, чем следовало.

– Ардалих умрет. Я обещаю, ты займешь его место, но сенаторы будут проверять тебя на прочность, – упавшим голосом произнесла мать, и Зейрих почувствовал себя виноватым в перемене её настроения. – Высоколобые старики обратят против тебя каждую запятую в законах, если смогут. Надо быть готовыми.

– У меня появится много драконов. Это как-то остужает пыл сенаторов спорить с императором.

– Страшнее споров с ними только их покорность. За молчанием всегда прячется заговор. Не забывай, сенат может поддержать другого принца. Чтобы этого не случилось, ты должен отправить других потомков Аманда в жерло Эра сразу же, как примешь власть. Ни жрецы, ни сенат не дадут добро на упокоение принцев, если останутся сомнения в твоей способности продолжить род.

После поединка с Аларихом мать стала трястись за его жизнь и биться в истерических припадках из-за малейших угроз. Зейриха же распирало от раздражения. Окруженный опекой, он чувствовал себя заточенным в клетку и задумывался – не мешает ли ему любовь матери оторваться от земли и вбить своё имя в историю триумфальным обручем. Но детские годы, кровоточащая рана в памяти, напоминали: лишь они двое есть у друг друга, только она была и остается его союзницей.

Десятилетие император отыгрывался на матери за измену Тилы и Унриха. Старый ублюдок выдумывал новые и новые подозрения и пугал её ссылками или публичными унижениями. Ему мнились измены, предательства. Каждый день кого-то из приближенных императора казнили, обвинив в тайном содействии мятежникам.

До четырнадцати Зейрих носил кулон с ядом, который мать просила выпить, если Ардалих отдаст приказ заморить сына голодом. Помнил чувство висящей на волоске жизни и не понимал, почему расплачивался покоем за чужие проступки, а другие братья наслаждались беспечностью. Почему ненависть Ардалиха была направлена именно на него и мать, тогда как Бэлрих, Ланд и Валех не знали и доли его тревог?

Он понял, став старше: направление гневу императора задавал Аларих.

– Сенат вынудит тебя сохранить ветви братьев, пока не появятся наследники, – повторила мать, видя задумчивость сына. – А это прямой путь к войне, когда принцы почувствуют уязвимость. Я опасаюсь, что Фрига родит девочку.

– Знаю! Порадую я и тебя, и сенат внуками. После отбора.

– Нет, нельзя откладывать. – Она указала на гороскоп. – Звезды настоятельно советуют тебе зачать ребенка этим летом. Палла и Мориотер в благоприятном положении. Дитя, зачатое сейчас, упрочит твоё наследие и приведет к гармонии и успеху. Гармония и успех, понимаешь? С возвращением Алариха у нас расстроилось и то и другое. Он мешает мне приходить в императорские покои, берет на себя право трактовать идиотическое бормотание Ардалиха. И нобили охотнее верят ему, чем когда это делала я. – Мать тяжело вздохнула. – И ты… чуть не погиб от его рук.

– Не погиб же. Теперь у меня есть чудесная невеста, с которой бои и схватки, как прогулка до горшка.

– Тесса… славно. Она хороша собой, и с её даром деторождение не должно стать проблемой. Подготовлю для вас покои.

Зейрих почувствовал себя кобелем для случки. Попробовать на вкус медноволосую острячку? От сладостной мысли приподнялись чресла. Однако, когда к желанию прибавлялось веление матери, интерес таял, как снег по весне.

– А если она не согласится? – спросил принц, передернув плечами и воображая скандал, который поднимет девушка. – Тесса своенравна.

– Возьми силой.

Зейрих пришел в замешательство.

Его мать по-настоящему сказала это, или наваждение, преследующее его с бесплодных земель, вкладывало в уста женщины вожделенную обманку? Взять Тессу силой? Сколько раз он засыпал, бредя, как завладеет ей, будто дешевой девкой, сорвет со стройного тела одежду, заставит встать на колени и…

– Поганое начало супружества, – сказал Зейрих, сдаваясь напору осаждающих мыслей.

Он чувствовал, как теряет силы быть разумным. Потер палец о палец, словно между ними шелковый локон девушки. Представил её фигуру, по-кошачьи гибкую, и повадки, диковатые, независимые. Вспомнил, как поймал её скитающейся ночью по дворцу и разозлился, что она ходила на свидание к другому принцу. Тогда он хотел сбросить развратницу с моста в темную пропасть, но свирепый пожар безумия погасил строгий взгляд девушки, будто она не только разгадала его намерение, но и заглянула в его прошлое. Проникла в тот день, когда Аларих взял на прогулку в драконий город Бэлриха и Ланда, а маленького Зейриха отверг, словно подкидыша. Она бы, несомненно, нашла его жалким, хуже любого из прислужников, и приволокшегося к матери за утешением, но не нашедшего никого, кроме лысой кошки, подаренной императрице послом Кресса. Мать очень любила это уродливое животное. Оно спало, свернувшись клубком на подоконнике. Маленький принц, сглотнув слёзы, потянулся к теплу морщинистой кожи, но лысая тварь вскочила на лапы и зашипела. Шиканье кошки напоминало гнусный смех стрекоз, летавших у ворот в драконий город. Ещё одна тварь мира презирала его. Ярость накрыла с головой. Он толкнул её с подоконника наружу, и кошка замолчала. Навсегда.

Цепочка мыслей снова завела Зейриха в западню. Он возненавидел всё: прошлое, настоящее, будущее.

Когда бессильная злоба душила принца, как сейчас, ему помогало единственное средство. Он повторял, что сказала мать плачущему и кающемуся в своем проступке маленькому Зейриху.

– Ты потомок богов, сын мой, – понимающе улыбнулась мать, словно понимая, что ему необходимо услышать. – Ты выше законов, приличий и чувств смертных. Тесса хочет стать твоей женой, и она будет обязана усвоить эту истину.

***

Новый день начинался со сборов. Тесса успела привыкнуть к рою прислужниц, посещавших её комнату по утрам. Некоторых она приметила и узнала их имена. В основном это были молодые девушки, за суетой которых стоял вполне оправданный страх наказания.

Делавшую ей макияж и однажды уронившую баночку с белилами на глаза у Кии звали Бив. Тесса ужаснулась, когда прислужница сняла кисею и показала три свежих рубца меж лопаток. Она немедленно избавила несчастную от ран, которые та, как девушке казалось, получила ни за что и во многом по её вине. Позже невеста узнала, что прислужниц пороли часто, а наказание назначали старшие, получавшие в свое время такие же увечья.

Проснувшись в дурном настроении, Тесса водила ступнями по холодному полу и не могла отыскать сандалии.

– Где же они запропастились? – прошипела себе под нос.

Заметив недовольство невесты, Бив упала на четвереньки и заползла под кровать. От раболепной возни девушка неловко поёжилась.

– Вы бормотали во сне, – подобострастно прошептала прислужница, с трепетом надевая на ноги Тессы обувь.

– Я сама, не стоит! – Выхватив вторую сандалию, девушка вздохнула. – Ты мне ничем не обязана.

– Как скажете, госпожа. – Бив поклонилась и отошла чуть поодаль, всё ещё намереваясь прибежать по первому зову.

Тесса мысленно вернулась в сон. Всё повторилось почти в точности: весы и полудракон-получеловек. Чего ждала от неё химера? Замерев во времени, она целую вечность простояла посреди пеплового ничего, глядя на чаши, завалившиеся набок.

– Я тебя видела, – сказала во сне наблюдающей за её мучениями химере. – Тебя создали, сшив из двух разных созданий.

Драконья морда испустила смешок.

– Что с того?

– Не знаю, это ты мне скажи. Ты же показал мне тот сон.

– Я лишь раб богов. – Полудракон указал на весы. – Уравновесь.

– Чем?

Вопрос остался без ответа. Девушка сгребла в ладонь пепел и, скатав его в шарик, положила в пустующую чашу. Весы оставались неподвижными. Она добавила ещё шарик. Третий, четвертый. Под разочарованным взглядом химеры Тесса потянула весы за цепочку, чтобы проверить, возможно ли вообще сдвинуть рычаг. Сколько бы сил она не прикладывала, у неё не получалось, словно детская кисть на перевесившей чаше была тяжелее горы.

– Здесь нет того, что могло бы перевесить эту ручонку, – оглядевшись, девушка признала поражение. – Чья она?

– Твоя, – вместе с пламенем извергся ответ чудовища и вытолкнул Тессу из сна.

Вернувшись в реальность, она посмотрела на свои ладони. Обе были невредимы и переходили в предплечье, как у обычных людей. Она не калека, и на весах не её кисть. Химера соврала. Но зачем? А может, всё это тревоги в обличье кошмаров. Чем сильнее маг, тем чаще и ярче его сны… Тем ближе он к безумию.

– Чего ждете, – голос Таш отогнал мысли, – займитесь волосами госпожи.

Каламистры с усердием набросились на невесту. Под надзором старшей прислужницы они помогали госпоже расслабиться и получить наслаждение: половина их заботливо собирали локоны в замысловатую прическу, а другие ласково умащивали кожу дорогими маслами. Никто уже не сомневался, что Тесса станет женой принца, и каждый старался ей угодить.

Девушка прикрыла веки. Перед глазами в свете луны возник Аларих. Талия вспомнила тепло его рук, сердце ни с того ни с сего смущенно забилось. Внутри будто бы упал тяжелый камешек.

Чем был их танец? Слишком нежно для угрозы и слишком холодно для любовной игры. Она назвала его палачом, а он сказал, что у неё на глазах шоры. Разве она не права? Его путь вымощен трупами: он убил старших братьев, задушил жену и отрубил голову дракону Бэлриха. Он – смерть, а ей милее жизнь. Но Унрих, восстав против отца, первым поднял знамя войны. Посему Аларих – защитник, а брат его – нападающий. Если же Зейрих – жертва, то только своей самонадеянности. И снова Аларих оборонялся. Что до прочих зверств принца, то про большинство из них Тесса услышала из чужих уст. Факты без причин и предпосылок можно крутить, как игральную кость, выставляя на публику удобной стороной.

Девушка укорила себя за мимолетную слабость. Она не должна оправдывать жестокого и опасного для неё и её будущего супруга человека. Надо разгадать его желания, мотивы, слабости; «выучить движения танца» только затем, чтобы кружить и не задевать черной фигуры, пока та сама не упадет от буйной пляски.

– Часть дня вы проведете в галерее, – говорила невесте Таш, с важностью задрав подбородок перед прислужницами. – Неделя дождей прошла, но на всякий случай до вечера вас укроет крыша. Вопросы по поводу отбора задавайте мне.

– А где Кия? Это же её задача.

Не удосужившись ответить, Таш приторно улыбнулась. За дверью раздался грохот, и следом прислужники приволокли в покои золотой сундук. Все замерли, когда вошла императрица Сигила со свитой. Вальяжной походкой, словно сытая кобра, она сделала круг по комнате и небрежным жестом позволила прилипшим к полу слугам подняться.

– Ты довольна своими покоями? – спросила императрица.

– Несказанно, – Тесса почтительно кивнула. – Благодарю вас.

– Не стоит. Это желание принца Зейриха. Он не приемлет дурных условий для своих избранниц.

Девушка припомнила, что императрица лично распорядилась, чтобы её переселили. Или принц ничего не делает без помощи матери, или она лукавит.

– Сядь, дорогая, позволь каламистрам закончить с твоей прической. – Из ласкового голос Сигилы перетек в надменный, когда она обратилась к Таш. – Ты. Открой.

Старшая прислужница подняла тяжёлую крышку сундука и достала великолепное красное платье. Затейливая вышивка украшала ленты, скрещенные на груди, а белые жемчужины оплетали рукава и пояс.

– А вот мой подарок, – произнесла Сигила. Тесса с восторгом провела пальцами по бархатной ткани. – Платье, достойное императрицы, и украшение к наряду.

Ювелир поднес подушку, на которой покоилась диадема из жемчуга и рубинов, нанизанных на переплетение лавровых веточек из серебра. Рядом лежали серьги-кисти, похожие на те, что любит носить сама императрица.

– Благодарю, ваше величество, – степенно произнесла Тесса, старательно не показывая детскую радость, распирающую её изнутри. Теперь она будет владеть этими красивыми вещами, носить их на себе!

– Надень всё сейчас. Вместе прогуляемся до галереи.

Прислужницы торопливо нарядили девушку, вплели красной лентой диадему в прическу. Из зеркала на Тессу смотрела новая она – гордая аристократка из Эраха, даже больше, императрица.

Скользнув оценивающим взглядом по фигуре невесты, Сигила произнесла:

– Прекрасна, как богиня Палла.

Тесса скованно шествовала по коридору рука об руку с величественной женщиной, а свита держалась от них на почтительном расстоянии. Золотые серьги-диски Сигилы ритмично покачивались от импульса плавной походки. Серьги невесты, невероятно похожие, повторяли движения, щекоча ключицы.

– На первом смотре я сразу поняла, что субаи, боги судьбы, предначертали тебе стать императрицей.

Девушка смущенно опустила ресницы. Гордыню подпитывали сладкие речи. И отчасти догадываясь, что это приманка, Тесса с удовольствием вкушала её.

– Сперва сложно привыкнуть к той огромной ответственности, что мы, жёны великих мужей, принимаем тяжёлой ношей, – продолжила Сигила. – Сила предельно важна для правителя, поэтому мы не можем позволить себе быть его слабостью. Мы – его сила. Понимаешь?

– Да, ваше величество.

– Радует. Я усвоила эту истину быстро. Когда император Ардалих ещё был принцем, я поддерживала его в борьбе, вдохновляла, убеждала, что перед ним нет преград, кроме отмеренного Мориотером. Когда он спросил, что я хочу в свадебный дар, я потребовала снятые с плеч головы его врагов, и он преподнес мне их.

В голосе императрицы проступала равнодушная ностальгия, а в полуулыбке самовлюблённое торжество. Невесту передёрнуло от идеи вдохновлять мужа на кровожадные поступки.

– Увы, дни моего мужа близятся к закату, – наигранно вздохнула Сигила. – Наступает время Зейриха. Среди всех сыновей Ардалиха именно в нём есть необходимый правителю стержень. Будь его силой, Тесса, не ставь перед ним преград, и он вознесёт и себя и тебя.

– Я понимаю, – вслух согласилась девушка, а мысленно нашла, чем могла бы возразить.

– Зейрих поделился со мной, что ты взяла с него обещание не заводить новых жён.

– Так и есть. Если вы подводили к этому, то я не считаю обещание преградой. Я в состоянии родить ему множество наследников.

– Прекрасное рвение, – с каплей раздражения сказала императрица. – Понимаю, что движет тобой. В Лоххии не принято многоженство. У нас так же, но когда дело касается потомков богов, действуют иные традиции. Три жены – это символ нерушимого миропорядка. Как Мориотер создал земной мир в союзе с тремя богинями, Велирой, Паллой и Ислой, так и император правит им, опираясь на поддержку трёх жён.

Тессу не убедили высокопарные речи о необходимости многоженства. У неё были вопросы, на которые императрица не смогла бы ответить. Почему после смерти Тилы Ардалих не закрыл брешь в вопросе супруг? Или почему Аларих не стремится завести трёх жён, несмотря на то, что у него ещё нет наследника? Чёрный принц достаточно умён и не поступился бы божественной традицией, будь она настолько важна.

Скорее всего, Сигила намерена устроить Зейриху выгодный союз. Например, с внучкой архижреца. И чтобы Тесса была сговорчивее, задобрила её роскошным подарком.

Как можно воспротивиться императрице, матери будущего мужа, когда она щедра и добра? Девушка оказалась в том положении, что отказ выставил бы её неблагодарной. Битва проиграна, но она постарается уйти с поля боя с трофеем.

– Ваше величество, я и не догадывалась, что традиция трех жен имеет огромное значение. Когда принц станет императором, я не посмею запрещать ему что-либо. Но также у меня есть пламенная просьба к вам. Уберите караул. В соседстве с ним я чувствую себя узницей, что мешает мне ощутить себя как дома в стенах дворца.

– Замечательно. Мы на шаг приблизились к пониманию, – улыбаясь, сухо произнесла Сигила. – Охраны не будет, пока ты не поймешь, что это необходимость.

Тесса осталась более чем довольна собой. Пусть императрица не упоминала её магию, но было понятно, что именно она создает ценность невесте, и поэтому ей не приказывают, не пытаются подавить, а договариваются и умасливают.

Свита проходила по коридорам личного крыла Сигилы. Всюду росли в горшках диковинные цветы и источали благоухающие ароматы. Теплый свет заливал фрески на стенах и мозаики на полу. Радовались раскрашенные статуи, и улыбки их точь-в-точь повторяли ту, что императрица держала на своем лице.

– Как себя чувствует принц Зейрих? – спросила Тесса, лишенная его общества в последние дни. Встал ли он на ноги после поединка?

– Вы обязательно встретитесь с ним сегодня на представлении. Я пригласила танцоров в честь рождения дракона, – неохотно ответила женщина и, внезапно смягчившись, добавила: – В знак моего особенного расположения, я позволяю тебе выбирать окружение на ковре. Скажи, кто будет составлять твою компанию, и я велю распорядителю пересадить их поближе.

– Невесты Данга и Флоара…

Перед выбором третьей соседки девушка задумалась. Других подруг у неё не появилось, но, оставляя место свободным, она даст императрице возможность подсадить к ней шпионку. Злорадство не настолько развлекало Тессу, чтобы она терпела компанию несносной Вилмары.

Невесту осенила мысль, она сказала:

– Третьей пусть будет Ансара, дочь Бадуриха.

– Невеста Алариха, – недоверчиво сощурилась императрица.

– Да, и поэтому я хочу, чтобы она чаще была рядом, – соврала Тесса, – врага надо держать поблизости. Тем более Ансара резка и опрометчива в выражениях. Я могу узнать нечто полезное или важное для нас с Зейрихом.

На самом деле девушке нравился гордый дух воительницы, и от неё она надеялась услышать об Аларихе то, что думают его сторонники, а не противники.

– Мне по душе ход твоей мысли, – императрица одобрительно ухмыльнулась. – Если Ансара обмолвится о чём-то значительном, я буду признательна, если поделишься со мной.

– Конечно, ваше величество.

«Дважды подумаю, прежде чем пересказывать вам услышанное».

– На время наши дороги расходятся. Увидимся на представлении, дражайшая невестка.

Сигила развернулась в сторону императорского крыла, многолюдная свита потянулась за ней. От их числа отделились две знакомые прислужницы и поклонились Тессе.

– Её величество отдала нас в постоянное услужение вам, – сказала Бив.

– Она велела за мной следить?

– Да, – поникшим голосом ответила прислужница.

– Будете передавать императрице только то, что я позволю. Обещайте, – девушка постаралась добавить в тон властности.

– Клянусь, – произнесла Бив и толкнула свою высокопалую спутницу в бок. – Мар тоже клянется.

Мар кивнула.

– Ручаюсь не позволять старшим пороть вас, если не нарушите обещание.

В сопровождении Бив и Мар Тесса вошла в протяженную галерею и окинула взглядом простор, ограниченный белыми стенами.

На мраморе подрагивали радужные переливы витражей. Невесты в лёгких платьях лежали на изящных софах, расположенных по обе стороны от узкого, длиной во все помещение, бассейна. На поверхности лазурной водицы покачивались лотосы. Ароматы роз и мускуса прозрачной дымкой поднимались над чашами, устроенными в вытянутых дланях статуй, выглядывающих из ниш. Колонны овивал сочный зелёный плющ. Словом, зал будто повторял картину божественного празднества.

Тесса с достоинством демонстрировала императорский наряд, шествуя у кромки бассейна. Следующие за ней прислужницы лишний раз подчёркивали статус невесты.

«Так легко возгордиться».

Девушка напомнила себе, как стремительно всё меняется: недавно она была почти наравне с прислугой, а теперь удостаивается привилегий императрицы. Может случиться наоборот. Главное – помнить об изменчивости удачи.

Вилмара что-то нашептывала своим соседкам и обжигала Тессу презрительным взглядом, словно старалась вложить в него как можно больше яда. Но когда девушка проходила мимо, дочь архижреца прикусила язык, отвернулась.

На противоположной стороне бассейна в окружении свиты полулежала Юдиль. Галлгона стояла за плечом царевны, как надзирательница. Тессе представилось, что нянька находится во дворце, чтобы стеречь воспитанницу от внимания женихов, а не устроить её брак, как того желает царица Дилькона. Так или иначе, беспокойство Галлгоны было напрасным. Принцы обходили Юдиль стороной. Невесты поговаривали, что эрахейский принц никогда не опустится до брака с суренкой. Зачем портить репутацию, когда есть девушки благородной родословной и непредосудительного возраста?

В разговорах о царевне припоминали также давнюю борьбу двух династий. Когда-то Либбалы были могущественнее и кресских Шатиров, и Амандиев вместе взятых, но теперь Эрах обогнал соперников, хотя господство в злом море они всё ещё делили поровну. А ещё эрахейки злословили, что море между островом и процветающими землями прозвали злым по вине суренов. В зените силы Ардалих захватил Вихт, союзный Сурении город, и сделал его важным портом, перетянувшим на себя торговые потоки из Годны и Кресса. Сурены в отместку расплодили пиратов и всячески поддерживали их налеты на флот империи. В итоге пираты прознали, что могут поживиться за счёт и тех и других. Так грабители на кораблях превратились в третью силу и стали досаждать всем выходящим в плавание без разбора и порядка. Спокойное море стало злым.

В конце галереи, на ступенчатом возвышении, повторял изгиб стены серповидный диван. Принцы впервые собрались воедино и пировали. Между ними, казалось, витал дух кровного братства. Звенели кубки, лилось вино, звучал смех. Сыновья Ардалиха приняли дружелюбный облик, делились новостями из провинций, отсрочив на день соперничество и интриги.

Согласие их – притворство, подумала Тесса, а может, они тоже устают видеть в друг друге врагов и иногда им хочется побыть простыми братьями. Только Зейрих и Валех куда-то запропастились. Девушка предположила, что они там же, где Сигила, у императора. Неужели Ардалиху стало хуже, и они караулят у его ложа?

Приказ Сигилы выполнили в мгновение ока. Когда Тесса добралась до софы, её уже ждали Флоара и Данга.

– Не против ли Мойнара? Императрицы вместе принимают такие решения, – сказала девочка, на которую из-за близости к принцам напала трогательная робость.

– Мойнара ничего не может поделать. – Смуглянка же немедля воспользовалась преимуществом лучшего места и приняла соблазнительную позу. – У первой жены Ардалиха больше власти во дворце. Она всем заправляет тут, но с каждым шагом от дворца её влияние меньше и меньше.

Ансара устроилась на краю, как можно дальше от вынужденных соседок. Она выправила осанку, мышцы, видимо, сжались от напряжения. Тесса ощутила себя злодейкой наподобие Вилмары, настолько гордой эрахейке претило общество избранницы Зейриха.

«Как бы её разговорить?»

Поднеся к губам кубок, девушка сделала маленький глоток, ища в вине смелость. Для людей в белом зале она будто потеряла человеческий облик и превратилась в знамя красного принца.

Время от времени принцы под угрюмый шёпот обращали к ней взгляды, и тяжелее, продолжительнее всех смотрел Аларих. Отчего-то Тессе захотелось прекратить это, скрыться в тени ниши. Отпив ещё вина, она покосилась в сторону чёрного принца. На губах Алариха возникла улыбка скорее ироничная, чем презрительная, словно он наблюдал за обезьянкой в шутовском костюмчике. Девушка с трудом скрыла огорчение. Вино перестало казаться сладким, как если бы в него подмешали дёготь.

– Сколько каменьев на твоем платье! – с восхищением и завистью пропела Данга, погладив ткань на плече. – А диадема… За размен ей можно прикупить трирему на сотню гребцов. Изысканный тилонский хлопок и драгоценности приумножают красоту, а любовь не забывает про глаза, что бы там ни говорили.

– Что обсуждают твои «Все»? – спросила Тесса, лишь бы переправить внимание смуглянки на что-то кроме её одеяния, восторг от которого постепенно таял.

– Недавно родился дракон, и вскоре император выберет хозяина малышу. Но так как он… – Данга понизила голос. – не в себе, решение от его имени примет Аларих. Говорят, Сигила пришла в бешенство, узнав, что Ардалих возложил священную обязанность на старшего сына.

– Теперь сложно не заметить, что Аларих правит за отца.

– Потому императрица убеждает мужа одуматься. Однако он её не слышит, он уже никого не слышит. Лежит, бормочет, беседует с богами. Лишь на краткие мгновения к нему возвращается ясность ума. Вот его-то, мгновение, и пытается поймать Сигила.

– Ой. – Флоара дернула Тессу за рукав и прошептала. – Напротив нас моя соседка по покоям.

– Фрига, – хихикнула смуглянка. – Дочь Тенария. Он, можно сказать, душа столицы. Четыре вещи любят эрахейцы: биться, любиться, духариться и мыться. В последнем его термы предоставляют щедрую помощь, но не бесплатную, конечно же. Род Тенариев гордится, что сумел построить и обеспечить здание, доступное раньше лишь кошельку императоров.

Рассматривая Фригу, Тесса помрачнела. Они похожи. Один типаж: рост, лицо, рыжие вьющиеся волосы, только у солнцеволосой они были намного светлее, как золотистая пшеница. Фигуру и щёки Фриги округлила беременность, но тем не менее в коротких улыбках, подрагивающих от смеха плечах содержалось привлекательное детское озорство. Она выглядела милой и тем сильнее не нравилась Тессе.

Зейрих падок на телесную близость, сделала вывод девушка. Ритмичные звуки, доносившиеся из комнаты Фриги, хрипы и стоны, которые Флоара приняла за говор нечистого, – ничто иное, как игры в постели. Выходит, ночью после поединка принц был у неё. После того, как Тесса в крови и грязи не позволила подземному царству затянуть его зыбучим пескам смерти, он был у неё.

– В последние ночи шумел ли нечистый? – спросила Тесса.