Текст книги "Под пеплом вулкана. Остров драконов (СИ)"

Глава 7

– Пойдете, господин?

Позади Валеха вырос прислужник и, заглянув через его плечо, с тихим вздохом отчаяния взглянул на беспорядочно разбросанные по столу записи, с которыми ему придется иметь дело, когда хозяин закончит. Ужасные каракули, коими принц излагал свои просветленные мысли, порой не мог разобрать даже его секретарь.

– Да, прости, – сказал он и, отложив лупу, потер глаза. – Зачитался. Трактат о земледелии оказался интереснее, чем я ожидал. Многие идеи вполне могут прижиться в провинции.

Секретарю оставалось только согласно кивнуть. Он никогда не оспаривал слова господина, но и не поддерживал с ним философских разговоров. Красиво и грамотно писать – всё, что он умел. Валех поднялся и долго неподвижно стоял, водя взглядом по комнате, будто привыкая к миру вне букв и строк.

– Наведи тут порядок, справься о здоровье Далилы. Вторая беременность даётся ей тяжело.

– Писать о любви?

– Пиши. Нежные слова исцеляют женщин. Пусть её сердце будет спокойно.

Валех вышел из покоев и отправился на назначенную встречу. Темные пятна витали впереди и перемещались следом, куда бы он ни перевел взгляд. Так часто случалось после чтения. Резь в глазах, невольные слезы и искры. Его слабое зрение становилось хуже и хуже. В отличие от слепцов он ещё мог распознать что-то вблизи, у самого носа. Всё, находящееся дальше вытянутой руки, становилось отражением на поверхности мутного озера.

Полузрячий всадник не видит, куда вести дракона. Стоит братьям узнать о недуге, и они используют эту слабость в свою пользу. Валех берёг тайну, запрещая себе щуриться или признаться, что не сумел прочитать надпись на обелиске, гравировку, срочное послание. В таких случаях он либо уходил от ответа, либо знаниями и приемами логики восполнял несовершенство природы.

Не всегда обязательно видеть, чтобы понимать происходящее. Иногда интонация голоса и запах, приставший к собеседнику после места, в котором он побывал, открывали Валеху больше, чем натянутая улыбка или фальшивые ужимки.

Покои Алариха были подготовлены к празднику. Его личные повара постарались на славу, и столы ломились от разнообразных блюд. Прислужницы подносили и подносили кувшины с вином. На кушетках лежали знакомые нобили, дико польщенные приглашением на торжество черного принца.

Ночь обещает длиться долго, подумал Валех.

– Прежде чем напьемся до беспамятства, давайте обсудим дела, – сказал Герих. Он крутился вокруг подиума-островка, отделявшего принцев от остальных гостей.

Вот бы он уже уселся. От него у Валеха кружилась голова.

– Нас не подслушают, будь уверен.

Аларих подал знак кифаристу. Голоса приглушила музыка.

– Все мы братья, но не все друзья. Насколько знаю, вы с Тойнрихом были едины, – произнес Валех, глядя в сторону окна, но Гериху не составило труда догадаться, что речь о нем. – Что же ты празднуешь?

– А ты хотел бы видеть, как мое тело скидывают в жерло Эра? Не строй башни из слов. Назови меня предателем и изменником, а я отвечу тебе мечом, и посмотрим, на чьей стороне будет правда.

«Я строю башни из слов, а ты строишь из себя честного воина, хотя сам не вынул меча из ножен, ни чтобы сдержать Тойнриха в мятеже против отца, ни чтобы остановить Алариха в убийстве брата. Ты примкнул сначала к одному, а потом к другому».

Вслух же принц ответил:

– На такой случай у нас есть закон и суд. И я надеюсь, ты не пренебрегал ими в своей провинции.

– Вы скучали друг по другу, однако же, – устало выдохнул Аларих. – Иначе не начали бы встречу с взаимных упреков. Сначала выслушай его, Валех.

– Тойнрих боялся, – Герих отпил из кубка, чтобы притупить уязвленное достоинство. – Ему казалось, что отец не даст спокойно жить детям мятежницы, виновны мы или нет. Родство с Тилой, говорил он, клеймо, за которое нас рано или поздно покарают. В чем-то он был прав… Но его страх превратился в паранойю. Когда «друг-сенатор» поделился с Тойнрихом, что Сигила нашептывает императору о заговоре тилиных щенят, он окончательно потерял рассудок. Мнил, что нас прикончат во сне, в нужнике, в постелях жен и любовниц.

– И он решил восстать против императора, – продолжил Валех. – В покорности он видел очевидную смерть, а в мятеже – тусклую надежду. Не ново. То же говорили про Унриха, когда он проиграл. Только, чтобы развязать войну, нужен не только страх, но и амбиции.

– Послушай же, Тойнрих обезумел. Поднял легионы на границе с Брасой и в одиночку отправился штурмовать дворец императора. Ни с какими силами он не смог бы победить. Хуже того, он затащил бы в могилу и меня. Не важно, поддержал бы я его или нет. Сыны Тилы всегда мятежники. Будь проклята та тварь, что сыграла на его страхах!

Валех внутренне усмехнулся лицемерию, которое некоторые его братья впитали вместе с грудным молоком. Будучи тем, кто непосредственно привел Тойнриха к смерти, кто предал его и отдал на расправу, Герих умудрялся роптать на того, кто лишь задал кровавой распре импульс.

Бойня была короткой, но жестокой. Миллион жителей столицы так и не заметит её. Потом со временем до них дойдут слухи о выжженных лесах и полях на границе Ремы и Брасы, о разрушенных деревнях и жизнях сирот, оставшихся без кормильца. Слухи покажутся им слегка зловонным ветерком и быстро забудутся под шквалами сотен других новостей. Империя могла бы потерять намного больше достойных сынов, если бы Аларих не подоспел вовремя, и это не давало Валеху спать спокойно. Впереди их ждут войны во много раз страшнее, чем неудавшийся мятеж тилиных щенят.

Император законно требовал казни Гериха. Аларих вступился за него перед отцом, поклявшись держать брата в узде. Мятежник всё ещё жив только благодаря обещанию. Не станет черного принца, и дни его сочтены. Загадка в том, действительно ли Аларих верит всем оправданиям Гериха или воспользовался случаем посадить на короткий поводок ценного пленника. В последнем случае оба искали выгоду.

Мысли прервал Аларих:

– Тойнрих выбрал удачный момент, – сказал он, как бы подтверждая подозрения Валеха. – Отец слаб, перед отбором принцы улетают забирать невест, а я был занят стычками с Хаширом. Кресский царь активно наседал на границы, и если бы не хитрость моих советников, я не смог бы оставить Аквицию без присмотра. Считай, дорога ко дворцу вымощена золотом. Легионы Тойнриха не встретили бы сопротивления, драконы не покинули бы пещер. Похоже на то, что некоторые планы всё же вынашивались.

– Им, но не мной, – Герих сжал в кулаке кубок. – Допустим, он занял бы столицу. Но какой ценой? Он бы нарушил священный закон не осаждать с драконами Эрах. Сенат не признал бы его власть законной, и любой из принцев мог бы пойти против него войной. Я решительно не хотел участвовать в этом губительном плане.

– Знаю, потому ты ещё с нами, брат.

– Так был ли тот заговор, о котором Сигила якобы нашептала императору, или не был? – спросил Валех, не столь убежденный в искренности Гериха.

– Нет, клянусь исловой дырой! – Всплеснул руками белый принц. – Тойнрих не готовился, а сорвался с места, когда почувствовал опасность. Даже происки Сигилы не могут быть правдой. Зачем ей стравливать нас и императора, когда хаос ставит её собственные интересы под угрозу?

– А что тот друг-сенатор?

– Умер, прежде чем я успел с ним поговорить. Выпил отраву, – белый принц подошел ближе к Валеху. – Ну и что ты думаешь?

– Тойнриха обманули, чтобы он решился на мятеж. Вопрос в том, кто это был и чего он хотел этим добиться…

– Пока мы не будем гадать. – Откинулся на спинку дивана Аларих. Его расслабленная поза намекала, что он уже занялся поисками и держит ситуацию под контролем, либо думает, что держит. – Наш отец умирает, и я предлагаю вам союз. Когда это случится, вы поддержите меня, а я не потребую от вас упокоения.

Валех знал исторические хроники наизусть. Если его спросят про любого правителя, он поведает, что обещания до власти никогда не исполняют при ней. Проходят годы, а порой месяца, и старые союзники превращаются в первых жертв во славу правителя. Незначительный человек может надеяться, что его жизнь безоблачно пройдет под крылом патрона. Для принца, чьё существование само по себе угроза трону, исход один: либо сидеть на нем, либо умереть.

– Ты всегда держишь свое слово, – кивнул Валех и отпил из кубка, чтобы скрыть недоверчивую ухмылку, норовящую исказить его губы. Несомненно, Аларих был верен обещаниям. Десять лет назад он поклялся убить любого, кто пойдет войной на отца, и он это сделал. – Я готов поддержать тебя, брат. Но что на случай, если с тобой случится какая-то беда до того, как ты вступишь в борьбу за трон? Мы потеряем всё, ставя на тебя в открытую, а потом оставшись без силы твоего драконьего прайда.

– Если такое произойдет, мой секретарь позаботится, чтобы прайд перешёл достойному. Мои драконы хорошо воспитаны, они послушаются нового хозяина. – Он остановил долгий взгляд на Герихе, а потом посмотрел в пол. – Я умерил ваши опасения?

Валех предпочел ответить молчанием, но добавил к нему кивок.

– Вот ещё что, – Ногтями Герих поскреб подбородок, и шелушащаяся кожа посыпалась на поднос с финиками. – Девчонку-целительницу надо прикончить.

Повисла тишина. Черный принц рассмеялся. Однако в его смехе не было ни намека на веселье.

– Я серьезно. Если невеста попадёт в руки Сигилы, ты первый пожалеешь. Да она почти дарует бессмертие своему мужу. Постояла, помялась и за мгновение справилась с раной. Ты это видел. Все это видели. Хоть один лекарь или врач на такое способен? Нет. А она творит чудеса. Подождем ещё, когда жрецы объявят её посланницей богов?

Аларих ответил:

– Пока у Тессы из бесплодных земель нет меча, дракона и довеска между ног, помышлять о её убийстве – низость. Мы боремся с равными.

– Одна шлюха без меча и дракона уже отравляет наши жизни. Не хватало второй.

– Оскорбляешь мою мать, – с непробиваемым спокойствием сказал черный принц. – Не надо.

– Разве я наговариваю? – криво улыбнулся Герих. – Почитай мать, отца и Пантеон сколько хочешь, но принимай правду, какова она есть, раз уж мы союзники.

Валех подумал, что настало время заговорить, потому как беседа начинала ему не нравиться, но белых принц сам махнул рукой и взялся за кубок.

– Я подожду, пока вы передумаете, а пока… Выпьем же за укротителя крессов!

***

В угрюмых коридорах первого этажа не было окон. Изредка на пути попадались позолоченные лампадарии, своим замысловатым устройством похожие на голые деревья. Масляные лампы, висящие на покрытых сажей ветвях, рассеивали вокруг себя трепещущие круги света.

Возвращаясь в крыло невест, девушки словно двигались от маяка к маяку и избегали особенно темных проходов, вполголоса обсуждая убийство одной из них. В преступлении они винили прислужниц, и тем сильнее их пугали отголоски суетливой жизни слуг, обитавших в тех мрачных помещениях.

После подъема по крутым ступенькам второй этаж представился чудесным местом, где тьму разогнал сияющий свет луны.

– Как привлечь внимание принца? – спросила Флоара, до того не проронившая ни слова.

– С удовольствием бы тебе рассказала, но, – Тесса вздохнула, – кажется, я дурной пример.

– Когда ты нахамила Гериху и осквернила его ленту, все были в восторге, точнее, в ужасе, – непринужденно затараторила Данга. – Вернее, сплетницы восторгались возможностью обсудить ужасную ситуацию. Все гадали, как тебя накажут за дерзость?

– Меня могут наказать? И кто эти «все»? – Девушка оглянулась, чтобы убедиться, не подслушивают ли их идущие позади.

– Все – это те невесты, которые не равнодушны к происходящему. Вот Зефирка – не все, из неё и слова не выудишь.

– Мне не понравилось придумывать пытки для Тессы, – произнесла себе под нос девочка.

– Меня будут пытать?

Земля под ногами стала зыбкой. Возгордившись, Тесса не подумала, чего может стоить её смелая выходка. Ожидаемо, что её покарают соразмерно провинности, но телесные наказания – это слишком.

– Ты побледнела, – заметила Данга. – Не волнуйся сильно. Тебе повезло, что император не расположен к сыновьям Тилы. Была бы она жива, тебя, возможно, ждала страшная кара. Нечто вроде обливания ступней кипятком.

– Ужас, – шепнула Флоара.

– А потом тебя изгнали бы, заставив пройти босиком до городских ворот под порицания беснующейся нищеты. Вот они-то обожают показательные наказания! Но времена уже не те, да и Сигиле с Мойнарой нет дела до чести чужих сыновей, поэтому, если тебя накажут, то как-нибудь символически.

– И стоило нагонять страху?

– Разве я придумывала? Всё было бы именно так, случаи известны.

Тесса нахмурилась, увидев, как из её комнаты выносят сундук с вещами. Она оставила подруг и подбежала к прислужникам, преграждая им путь.

– Объясню, что происходит. – Кия высунулась из-за широких спин. – Вы прилюдно оскорбили принца. В назидание вас переселяют в менее комфортные условия.

Вместо того, чтобы разойтись по своим спальням, невесты, сбившись в кучки, ждали развязки.

– В чём-то ещё меня ограничили? – с притворным спокойствием спросила Тесса. Сплетницы не получат новую порцию для пересудов.

– Завтра не рассчитывайте на хорошее место в саду, и послезавтра тоже.

Девушка послушно последовала за Кией. Под заинтересованные взгляды невест они спустились на первый этаж, что означало падение статуса наказанной ниже некуда.

Прислужничья представляла собой длинные коридоры с дверями, занавешенными кусками ткани, за которыми узкие комнатушки вмещали в себя лишь односпальную кровать и тумбочку. Шумно, пахло человеческими телами, где-то смех, где-то плач.

Муравейник, подумала Тесса и припомнила, как Данга восторгалась, что быт Амандиев обеспечивают десять тысяч слуг. И все они здесь, сжаты узкими стенами и постоянным соседством.

Страх навсегда задержаться среди них, променять красоту на убогость, простор на оковы не добавлял энтузиазма впредь показывать свой характер. Наверное, потому-то её провели этой дорогой, так как в конце они вышли совсем в другую часть дворца. Коридоры тут были шире, воздух чище, а комнаты отделялись деревянными дверьми. Роскошь в её положении.

– Тут живут гостящие у императора плебеи и старшие слуги, – пояснила Кия. – Прежде чем перебраться сюда, я проработала два десятка лет.

Она потрясла связкой ключей и отворила скрипучую дверь.

Новая комната во многом напомнила Тессе её спальню в замке, такая же затхлая и сырая. Но там хотя бы было окно.

Масляная лампа из глины бросала противный желтый отсвет на скромную бронзовую кровать, единственную мебель помимо принесенного сундука.

– Прислужницы поделятся ужином, не ждите вкусной еды, – уходя, сказала Кия.

«Завтра насмешки утроятся».

Всхлипнув, Тесса переоделась. Теперь ей снова придётся ухаживать за собой самостоятельно, но ничего, она привыкла. Девушка потрогала пальцами кровать и побрезговала на неё ложится. Через щель в полу ступни обдавал холодом сквозняк. Долго не простоишь, рано или поздно придётся лечь.

Сколько раз она ощущала себя мученицей во благо. Унылое детство в четырех стенах виделось девушке её жертвой, которая вознаградится встречей с магами. Что ж, она нашла себе подобного, но спокойствия или удовольствия это не принесло. Несомненно, поверни боги время вспять и вновь поставь Гериха над канарейкой, Тесса повторила бы все свои слова и жесты точь-в-точь. Подумаешь, неуютная комната. Зато надменный принц получил обратно хоть щепотку того зла, что совершил над Бэлрихом. Но впредь не стоит ли быть немного осмотрительнее и хитрее?

Одиночество нарушила Таш. Прижимая к талии простенький поднос, женщина открыла дверь с ноги и произнесла:

– Кия выбрала худшую комнату из возможных.

– Я оплошала.

– Не то слово, госпожа.

– Ты могла отправить младших прислужниц, но пришла сама.

– По правде, я отбила это блюдо силой… убеждения.

Девушка взглянула на поднос, где лежали черствый хлеб и овощи. Хорошо, что она набила живот в шатре Бэлриха, а вот вино по-настоящему обрадовало.

– Как раз то, что мне сейчас нужно. – Тесса потянулась к медной чаше.

– Это не вам, а мне.

Таш выхватила чашу и, сделав глоток, выплеснула оставшееся на кровать. Бордовые брызги окропили грязно-белые простыни.

– Какая же вы неряха! – воскликнула женщина. – Сейчас принесу что-то на смену.

Тесса, сбитая с толку, так и осталась стоять на месте. Таш быстро вернулась со свертками чистых простыней и скрученной периной.

– Что это было?

– Вы на виду. Я выторговала время, чтобы поговорить с вами, не вызвав подозрений. И перина, которую принесла, гораздо лучше той, что здесь была.

– Таш, я невероятно благодарна!

– Благодарите тише. Стены тут тонкие, а уши чуткие. Не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, как вы лебезите перед прислужницей.

Между разговором женщина скидывала грязное белье на пол, а Тесса прилежно складывала его в стопки.

– Немедленно бросьте это дело. Присядьте и послушайте.

Чтобы не мешать Таш, девушка уместилась на сундуке.

– Ума не приложу, со слугами вы ласковы и покладисты, а принцам показываете нрав.

– Я показываю нрав перед теми, кто того заслуживает.

– Ба! Строптивы прямо как я в молодости. А теперь посмотрите, чем я занимаюсь сейчас. Заведую тряпками. Мне тогда не досталось человека, который сбил бы с меня спесь и заставил подумать головой.

– Я думаю.

– Надо думать до того, как делаете, а не после.

– Ты затем здесь? Нравоучать?

– Подсказать. У вас есть всё, чтобы хорошо устроиться в империи. А от вашей доброты, может, и мне что-то перепадет.

– Я собираюсь сбежать, не сдался мне твой Эрах.

– Не дурите. И вообще, отчего же ещё не сбежали?

Тесса прикусила губу.

– То-то же. На смотре вы выбрали того принца, который никогда не станет императором.

– Почему никогда? Императору наследуют не по старшинству, поэтому у всех есть возможность. Даже самая малая.

– А он вам не рассказал? И ваши подруги закадычные тоже умолчали? Тот, у кого нет дракона, не может быть императором. А у Бэлриха нет дракона, его прайд пуст. Я бы предположила, что он не доживет даже до конца отбора. Но кому он нужен? Никто не видит в нём соперника. Так что, считайте, одну ленту вы выбросили зря. А после сегодняшнего провала, несмотря на ценный магический дар, принцы будут трижды думать, прежде чем предлагать вам брак.

– Не обязательно, чтобы мой муж стал правителем.

– Если хотите овдоветь и отправиться в драконий город, то да. Ещё не поняли? За трон дерутся насмерть. Испустит император дух, и брат на брата пойдет.

– Будет война?

– Будет, а как же без неё. Но Амандии не брезгуют иными способами разрешить спор о власти. Для нас они иногда лучше, чем сражения. Восстание Унриха принесло много бед. От Брасы до Эраха только сейчас на выжженных полях расцвели цветы. Не говорю уже о том, как сочувствую женам легионеров, которым пришлось отмывать грязь и кровь с доспехов, чтобы принарядить супруга на похороны.

– Спасибо, Таш. Теперь я утвердилась в желании сбежать.

– Сами знаете, что не получится. Амандии вас точно не упустят. Или вы умеете телепортироваться?

– Бэлрих мог бы…

– Ни слова больше. Бэлрих – дворцовый мальчик, который вместо того, чтобы стать сильнее, пачкает рубашку сладостями и предается недостойным развлечениям. Показывать фокусы – удел плебеев, а не сына императора. У Гериха есть драконы, провинция и неоспоримое умение выживать, а вы испортили с ним отношения.

– Лучше я кинусь в объятия Зейриха, чем сдружусь с Герихом или Аларихом.

– Вот так бы сразу. – Таш лукаво улыбнулась. – Зейрих – любимый сын Сигилы, а она веревки вьет из старого императора.

– И как мать поможет красному принцу занять трон?

– Когда Ардалих испустит дух, первой узнает Сигила. Она сообщит Зейриху, тот назовется императором раньше, чем остальные принцы успеют заявить о своих притязаниях. Принцы восстанут, но сила всегда на стороне тех, кто во дворце.

– Откуда ты знаешь о её планах?

– А отчего бы Сигиле и Алариху по сто раз на день захаживать в покои императора? Они не хотят упустить момент.

– Тогда у черного принца те же шансы.

– Сигила с ним справится, будьте уверены. Найдутся и те, кто ей посодействует.

– Мне надо подумать. – Девушка тяжело вздохнула.

– Думайте. – Подняв сверток испачканного белья, женщина направилась к двери. – И не делайте больше глупостей. Смерть страшна, а жизнь прислужницы вам не понравится.

– Никаких глупостей. Расчет и осторожность.