Текст книги "Навстречу солнечному ветру"
Автор книги: Юлия Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Глава 11. Тайлер. Сейчас
За окном уже брезжит серый рассвет.
Этой ночью я снова пытался найти выход. Все окна и двери были закрыты, и огонь добрался до меня очень быстро. Я горел, мои легкие заполнил черный дым, тело плавилось, в ушах стоял детский плач… А потом я проснулся.
Кошмары и бессонница давно стали частью моей жизни, и я научился восстанавливать силы за какие-то пару часов прерывистого сна, но сегодня мне так и не удалось сомкнуть глаз. Все было слишком реалистично.
Я одеваюсь и иду умываться, затем снимаю с зарядки свой мобильный.
Под крышей гудит ветер, стремясь пробиться во все щели здания. Жалюзи на приоткрытом окне в сбитом ритме стучит о стекло. Вчерашнее затишье и лиловый закат меня не обманули. Надвигается буря.
Я спускаюсь в офис, включаю компьютер за стойкой администратора и перетаскиваю окошко на настенном календаре. Двадцать девятое августа. Новый день обещает быть хмурым и ненастным. Температура и давление резко упали, и клёва сегодня можно не ждать. В такую погоду только дома сидеть.
Я выхожу на улицу, и чувствую, насколько похолодало по сравнению со вчерашним днем. Поморник, сбитый из тонкой фанеры и выполняющий функции флюгера на крыше, отчаянно машет крыльями. Из-за ветра не сразу удаётся подкурить сигарету, и, когда наконец у меня получается, я жадно затягиваюсь, подставляя лицо и шею колкому воздуху. Кожу пощипывает от холода, а сигарета истлевает в считанные секунды.
Накинув капюшон, я иду на причал, чтобы проверить лодки. Ветер крепчает, порывы становятся всё ощутимее.
В начале осени бури быстро налетают, но не задерживаются. И это первое ненастье обещает стать стремительным и неумолимым.
Я больше не пытаюсь удержать капюшон, северный ветер то и дело срывает его с меня. Замечаю, что справа от причала у самой полоски бурлящего отлива кто-то стоит, обхватив себя руками. Узкие плечи, стройные бедра, разлетающиеся длинные светлые волосы… Это Дилан.
Какого черта она тут забыла?
Я иду навстречу ветру и через полминуты оказываюсь рядом с девушкой.
– Что ты тут делаешь?! – стараюсь перекричать шум волн и вой ветра.
Дилан вздрагивает и отшатывается в сторону.
– Ты напугал меня!
Делаю ещё один шаг и заглядываю в ее глаза, холодные и серые, как беснующееся море. Лицо девушки выглядит бледным, а губы заметно дрожат. На Дилан лишь синяя толстовка и джинсы.
Сколько она уже стоит на этом ветру?
– Что случилось?! – спрашиваю я.
– Ничего! – Она машет головой, смотря себе под ноги, и носком кроссовка разбрасывает гальку.
– Иди в дом, ветер усиливается! Хочешь, чтобы тебя смыло в океан?!
Дилан поднимает на меня взгляд. В нем столько отчуждения, что я невольно отступаю.
– С чего ты взял, что я нуждаюсь в твоей опеке?!
Она злится на меня? Но в чем моя вина? По крайней мере, сейчас?
Я отступаю и поворачиваюсь лицом к раскачивающимся лодкам. Меня не покидает ощущение, что я все еще сплю.
– Я не искала с тобой встречи! – кричит Дилан. – Что бы ты там ни думал! Дядя Майкл сам предложил!
Часть меня хочет уйти прочь, оставить Дилан наедине со штормом и ее злостью, а другая мечтает снова встретиться с ней взглядом и обнаружить там что-то другое, кроме неприязни. Мне хватает доли секунды на то, чтобы решить, как поступить дальше.
Я подхожу к Дилан и говорю:
– А я ни о чем и не думал. Все нормально… И все же тебе лучше пойти в дом.
Дилан прячет озябшие руки в карманы толстовки и совсем не кстати спрашивает:
– Кто это? – упрямо дергает подбородком в сторону деревянной скульптуры.
Неужели все настолько очевидно?
– Это… Нерревик, богиня у эскимосов, – поясняю я, понимая, что стоит за вопросом девушки.
– Тогда почему у нее мое лицо? – хлестко бросает мне Дилан.
– Это случайно вышло, – вру я.
– Так уж и случайно? – она не верит мне.
Я сдаюсь, прикрывая глаза из-за сильного порыва.
– Нет, Дилан, – качаю головой. – Конечно, нет. Идем. Ты замерзла. Если хочешь, я открою офис. Можешь побыть там, – предлагаю ей.
Дилан, отворачиваясь от ветра так, чтобы волосы не заслоняли ей лицо, недолго раздумывает.
– Хорошо.
Когда заходим в офис, я поднимаюсь наверх, хватаю плед с дивана, на котором сплю, и спускаюсь к ней. Дилан сидит в кресле. Задрав ноги, она обхватывает себя за колени. Я отчётливо слышу отрывистое дыхание девушки и замечаю, как ею бьёт мелкая дрожь.
Мне хочется посадить ее себе на колени и обнять, чтобы она перестала трястись, но вместо этого передаю ей плед.
– Вот. У тебя губы посинели. Сколько времени ты проторчала там?
– Не знаю, – тихо отвечает Дилан, кутаясь в плед. – Мне не спалось. Я решила прогуляться.
– Ты выбрала не самую подходящую погоду, – добавляю я, поворачиваясь к автомату, чтобы сделать кофе.
– Спасибо, – говорит Дилан. Она принимает стаканчик из моих рук и недолго греет о него пальцы. Мы оба молчим и не сводим друг с друга взгляда. – Давно не виделись, Тайлер, – наконец говорит Дилан.
Я легким движением сметаю в кучу брошюры природоохранных ведомств и службы спасения, лежащие на журнальном столике, и сажусь на него. Прямо напротив Дилан. Нас разделяют лишь несколько дюймов пространства.
– Давно, – киваю в ответ.
Но, на самом деле, это не совсем так. Я видел ее несколько раз: на школьной парковке, когда ехал мимо школы, и здесь, в лодже, минувшим летом.
– Что ты делал прошлой ночью возле нашего дома?
Дилан смотрит так, словно в чем-то подозревает.
Значит Шон ей рассказал о том, что видел меня.
– Я… Я был неподалеку.
– И все-таки, что ты там делал? – продолжая идти в наступление, она прикусывает нижнюю губу и внимательно наблюдает за мной.
А мне становится интересно, как она отреагирует, узнав правду.
– Я был там, потому что хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – отвечаю я, не сводя с нее взгляда.
– Как неожиданно, – саркастически заявляет Дилан. – Только, знаешь, мне плевать, Тайлер. Плевать и все.
Дилан старается говорить ровным тоном, но я понимаю, что так она пытается спрятать обиду. Она все еще злится. Но я неожиданно осознаю, что меня это радует. Ведь злость – это слишком сильное чувство. Выходит, я ей по-прежнему не безразличен, только теперь в отрицательном смысле.
Я скрещиваю руки на груди и замечаю, как ее взгляд перемещается на мои бицепсы, обтянутые рукавами черной футболки, и останавливается на предплечье, где я прошлым летом набил тату. Это китовый хвост, торчащий из воды.
Ее глаза вспыхивают удивлением.
Глава 12. Тайлер. Сейчас
Мы сидим в тишине друг напротив друга. Дилан молча допивает кофе, ее щеки розовеют. Она согрелась и, очевидно, что с минуты на минуту уйдет. Не знаю, что у нее случилось с тем типом, но Дилан бы не стала шляться по берегу в такую погоду без причины. Время утекает, как песок сквозь пальцы, а я не могу найти ни одной темы, чтобы снова начать разговор.
– Значит, теперь ты тут всем заправляешь? – Дилан первой прерывает молчание. Она обводит взглядом помещение офиса и продолжает держаться с вежливой холодностью.
Я тяжело вздыхаю. Мои внутренности обдает ядом из смеси чувства вины и ощущения безысходности. Она никогда не простит меня.
Нас разделяют какие-то дюймы, но сейчас они снова кажутся чем-то непреодолимым.
– Нет, – качаю головой, покусывая губы. – Я ни на что не претендую, а всего лишь помогаю Майклу.
Дилан изгибает бровь.
– Хочешь сказать, это не по твоей вине он вышвырнул отсюда моего отца? – язвительно интересуется девушка.
Ладно. На счет вежливости я погорячился.
– Конечно, нет, – отвечаю спокойно. – Никто его не выгонял. Он сам ушел. – Дилан презрительно кривит губы, и я неуклюже меняю тему разговора: – Ну а… что у тебя?
– Все превосходно.
Она стягивает с плеч плед и ставит стаканчик на широкий подлокотник кресла.
– Настолько превосходно, что ты с утра пораньше бродишь по берегу в одиночестве? Что с тем парнем? Он обидел тебя? – и мне плевать, если мой голос звучит так, будто я переживаю.
Если бы Дилан была со мной, я бы ни за что не выпустил ее из постели в такое утро. Черт. Да я бы вообще никогда ее оттуда не выпустил.
– Не твое дело, – сдавленно произносит Дилан.
Вот тут она совершенно права. Но раз уж мы одни и впервые за последние месяцы говорим дольше двух минут, нужно этим воспользоваться. Потому что у меня не получится игнорировать ее еще какое-то время. Теперь точно нет. Возможно, потом, когда Дилан уедет в колледж, я научусь существовать без нее. Но пока она живет с родителями, в пятнадцати минутах езды от меня, а наши семьи по-прежнему связаны как нити корабельной снасти, мы неизбежно будем встречаться.
– Знаешь, давай попробуем вести себя иначе. Наши матери ничего не знают, и, если ты продолжишь шарахаться от меня и смотреть вот так, как сейчас, у них появятся вопросы. Ты точно готова к этому?
– А ты боишься, что они все узнают?
– Ты ведь знаешь, что это не так, – парирую в ответ.
– Может, ты и прав. Они же не виноваты, – она безразлично пожимает плечами.
Я хмурю брови.
– Не виноваты в чем?
– В том, что, – Дилан качает головой, избегая моего взгляда, – в том, что мы ошиблись.
– Так значит, все было ошибкой? – спрашиваю я. И уже жалею об этом.
– Называй, как хочешь.
Я с досадой вздыхаю.
– Значит, все остается по-прежнему?
– Ну почему? Я готова к сотрудничеству. Приезжай сегодня, посмотрим какой-нибудь фильм, как брат и сестра. Мой отец будет счастлив, – с сарказмом добавляет она.
– Я не об этом.
– Конечно. Я все понимаю. Мы должны делать вид, что никогда не спали друг с другом. По-моему, у нас обоих это неплохо выходит. Так в чем проблема? – Дилан разводит руками.
Я скольжу взглядом по ее телу и лицу, ощущая, как подкатывает волна раздражения. Она ведет себя так, будто только я виноват перед ней. Да, я безусловно виноват, но она тоже была хороша, когда наговорила обо мне своему отцу таких вещей, за которые он должен был убить меня.
– Почему ты сидишь здесь сейчас вместо того, чтобы спать со своим парнем? – теперь я делаю свой выпад.
– Почему ты меня позвал? – и Дилан, не сводя с меня глаз, отражает его.
– Ладно. Зря я это начал, – опустив голову, чувствую себя полным придурком.
Этот разговор никуда не приведет. Она каждый раз будет бросать в меня стрелы, а мне останется только психовать, понимая, что уже ничего не исправить.
– Я обманула тебя, – тихим голосом говорит Дилан.
Медленно поднимаю к ней взгляд и удивленно моргаю, но теперь Дилан на меня не смотрит.
– Обманула?
Плечи Дилан опускаются в глубоком вздохе. Она молчит, изучая деревянный пол, а я наклоняюсь и выгибаю спину, чтобы поймать ее взгляд.
– Что значит “обманула”? – повторяю свой вопрос.
Дилан слегка подается назад, приподнимая ресницы.
– Ну… я сказала, что не искала встреч с тобой. Это не так. Я всегда их жду.
Я замираю. С трудом получается сглотнуть, и я не верю своим ушам. Мне радостно и больно одновременно. Ведь и я поступаю точно также.
– Зачем? – резко выдыхаю. Во рту у меня все разом пересохло, а в груди перекатываются гигантские волны.
Дилан опять молчит. Мне же до смерти необходим любой знак, намек, говорящий о том, что, как бы мы оба не старались, еще не все потеряно. Ну, а вдруг?
И есть только один способ, чтобы в этом убедиться.
Понимаю, что моя идея тупая, очень тупая, но все равно тянусь к девушке и осторожно касаюсь пальцами ее щеки.
Дилан замирает, широко распахнув глаза, в них полыхает синее пламя, а губы едва заметно шевелятся. Мы не сводим друг с друга взгляда, и я понимаю, что снова слетаю с катушек. А потом завожу руку ей за голову, прижимая ладонь к затылку. Мои губы набрасываются на ее рот, язык требует, чтобы его впустили. Но Дилан лишь сильнее сжимает губы и пытается отвернуться от меня.
Это и есть чертов знак?
Я отстраняюсь и разглядываю самое прекрасное лицо на свете.
Дилан прерывисто вздыхает, приоткрывая губы. Ее глаза блестят, ресницы подрагивают, а ноздри раздуваются. Она вот-вот залепит мне пощечину.
Пожалуйста, врежь мне.
И даже жду этого, как спасения.
Но дальше уже ничего не понимаю. Вместо того, чтобы оттолкнуть, она сама тянется ко мне. Все выходит из-под контроля.
Мне совершенно точно не следует этого делать, но я не могу удержаться. Нестерпимо хочется снова коснуться ее кожи, ощутить сладкий вкус. Я наклоняюсь, накрываю ладонью нежную щеку и целую Дилан. Она подаётся мне навстречу всем телом, когда наши языки сливаются. Дилан прикусывает мои губы, я давлю на нее, вынуждая закинуть голову. Поцелуй становится глубоким, болезненным и горьким. Мы не целуем, а мучаем друг друга, впиваясь в губы, вцепляясь пальцами в кожу, в волосы. В этом совсем нет нежности, только обида и отчаяние.
Она словно делает это себе же назло. И так не должно быть. Пусть, хотя бы еще раз, но я хочу целовать мою Дилан.
Вздохнув, я останавливаюсь. Какое-то время, девушка продолжает прикусывать, царапать и тянуть. Я просто жду, пока она выплеснет злость, хотя бы какую-то ее часть, и перестанет терзать меня. Внезапно Дилан притихает, и тогда я медленно провожу языком по ее губам. Она издает лёгкий стон, и я ловлю его, затем вновь обвожу языком ее губы, успокаивая их и приручая, как в наш самый первый поцелуй. Дилан сдается, она прекращает борьбу, я всем телом чувствую, как падает невидимый барьер, как ее тело расслабляется. Мой язык снова попадает в ее жаркий рот, жадно исследует и заново узнает его, встречая, поглаживает ее язык.
Вот это оно.
Я пару раз провожу ладонью по ее бедру. Пальцы Дилан вцепляются в мои плечи и волосы, но не так агрессивно, как минутой ранее. Она сильнее льнет ко мне, залезая на колени и сводя с ума своими губами и языком. Подхватывая ее за ягодицы, сжимаю раздвинутые бедра. Этот головокружительный затяжной поцелуй длится вечность. Я понимаю, что должен остановиться. Должен, но не могу. Ее вкус, ее запах, ее дыхание приносят сладкое забвение. Совсем как раньше. Я не способен передать, как я соскучился по этим ощущениям, и готов умереть, лишь бы продлить их еще на несколько мгновений
Дилан первой все заканчивает. Она опускает голову, уткнувшись лбом мне в грудь, и мы долго молчим. Ее руки обвиваю мою шею. Я глажу ее по спине, затылку, плечам и пытаюсь понять, как такое могло произойти. Мы снова целовались… после всего? Но этот запретный поцелуй был самым лучшим из всех запретных. Я перебираю волосы Дилан и дышу, как будто только что пробежал марафон. По моим венам разливается жар. Мой член набух и сходит с ума, упираясь в промежность Дилан.
Я больше не ощущаю вину или злость, лишь одно желание снова коснуться губ Дилан, а потом послать все к чёрту, утащить ее наверх и трахать до тех пор, пока она не будет стонать мое имя. И будь я проклят, если хотел в своей жизни кого-то больше, чем эту девушку.
Наклонив голову, я вдыхаю запах ее волос. Они по-прежнему пахнут нашим летом.
Что же ты делаешь, глупая?
Дилан тоже тяжело дышит и сидит на моих коленях такая маленькая и растерянная, что я уже мысленно рисую все, чем хотел бы с ней сейчас заняться. От ее молчаливой покорности сердце стучит молотком, в штанах кипит адское пламя, а в душе растет уверенность, что Дилан мне точно не откажет, предложи я подняться.
Черт. С этим надо что-то решать, пока я совсем не спятил и не взял ее прямо здесь. Но разве она достойна одноразового секса? И разве мне этого будет достаточно? Потом будет только хуже. Нет смысла заставлять нас обоих заново выворачивать сердца наизнанку. И, к счастью, я больше не думаю тем местом, которое таскаю между ног.
Я отстраняюсь и приподнимаю пальцами аккуратный подбородок девушки, опускаю взгляд на ее губы. Приходит новое осознание.
В кого она превратилась? Весь вечер тусуется с другим, проводит с ним ночь, а теперь целует меня так, будто я любовь всей ее жизни.
– Неужели твой парень настолько плох, что ты набросилась на меня, как голодная пума? – язвительно замечаю, облизывая губы.
Она вскидывает голову, а я заставляю себя смотреть на девушку с превосходством, расслабляя руки, которыми обнимаю ее. Глаза Дилан вспыхивают яростью. Она тут же подается назад, соскакивает с меня и вжимается в спинку кресла.
– Я набросилась?! – возражает Дилан. – Но ты же сам!
– Что я сам? – растягивая губы в самодовольной усмешке. – Для поцелуя нужны двое. Может, расскажешь теперь, зачем ты искала встречи со мной?
– Да иди ты к черту! – хлестко бросает она.
На мгновение я прикрываю глаза и делаю глубокий тяжелый вдох.
Вот я урод. Снова обидел ту, за которую готов сдохнуть.
Грудная клетка Дилан поднимает и опускается, как лодка во время качки. Ее потрясающие синие глаза смотрят на меня с яростью, а щеки сильнее розовеют. Не могу отвести взгляда от ее влажных припухших после поцелуев губ.
Господи. И как вернуть ушедшую гребаную минуту?
Звон дверного колокольчика приносит с собой холодный воздух и возвращает к реальности.
– Дилан? – голос Майкла заставляет меня замереть. – Что ты тут делаешь в такую рань? – кажется, он сам не верит своим глазам, переводя взгляд с племянницы на меня.
Повисает неловкая пауза.
– Майкл, – еле слышно говорит Дилан, нервным жестом перебрасывая волосы на плечо. – Я… Я уже ухожу. И спасибо за праздник. Все было здорово.
Она встает, одергивает толстовку и на долю секунды прикладывает ладони к пылающим от стыда щекам. И, даже не удостоив меня взгляда, скрывается за дверью.
Я встаю со столика и устраиваюсь в кресле, где сидела Дилан. В отличие от нее, мне некуда бежать.
Чувствую себя ребенком, которого застали во время шалостей. Только это не шалости. Я снова облажался, я не сдержал свое слово.
Тем временем Майкл не спеша снимает куртку, вешает на вешалку в виде оленьих рогов, роется в карманах и кладет на стойку администратора автомобильный брелок и телефон. В его руке также замечаю маленький флакон для лекарств из темного стекла. Вытряхнув из него капсулу, он подходит к кулеру, наливает воду в стаканчик и отправляет капсулу в рот. Под светом ламп его смуглая кожа выглядит немного серой. Да, и в целом вид у Майкла какой-то болезненный. Если он недомогает, то зачем приперся в такую рань?
– Опять хреново выглядишь, – замечаю я.
– Проблемы с пищеварением, – небрежным тоном отвечает Майкл, усаживаясь в кресло за стойкой.
Опустив глаза, я склоняю голову набок. Он сидит наискосок от меня.
– То, что ты видел, это… Мы просто разговаривали.
Я морщусь, соображая, что несу полную чушь.
Минуту назад Дилан выскочила отсюда с красным лицом и растрепанными волосами. Майкл не идиот и точно понял, что между нами происходило.
– Разве я что-то сказал? – его голос звучит невозмутимо, но изогнутая бровь выдает некоторое удивление.
– Нет. Но я обещал тебе держаться от нее подальше.
– А я не просил тебя давать мне никаких обещаний, – чеканит каждое слово Майкл. – Можешь забрать их, никто не в праве решать за тебя, с кем быть.
Я хмурюсь.
– К чему ты это говоришь?
Майкл допивает воду.
– Ваша история с Дилан не окончена. Хочешь ты этого или нет. Вы повзрослели, как и ваши чувства. Вам нужно разобраться с этим, – говорит он.
Меня охватывает раздражение.
– Да какие чувства?! У нее есть парень! – напоминаю ему. – А твой брат меня готов превратить в приманку для рыбы всякий раз, когда я оказываюсь в одной комнате с ней.
Майкл чему-то улыбается.
– Я видел вас сейчас и все это время. Между вами природное электричество. Подумаешь, парень. Очевидно, что он – не тот, кого следует брать в расчет. А что до Шона… – он кивает, соглашаясь со мной. – Здесь сложнее. Но рано или поздно и до него дойдет, что Дилан уже не ребенок. Хотя проблема-то не в них. Верно? Плыть по течению или против. Выбор за тобой, – Майкл останавливает на мне вопросительный взгляд.
И теперь я окончательно сбит с толку.
– Почему ты не сказал мне этого два года назад?
Майкл пожимает плечами.
– Не знаю. Вы оба были такими юными. Я растерялся, да и вся эта неразбериха с Шоном, а, потом, ведь ты сам решил спустить все на тормоза. Я не стал вмешиваться и, честно признаюсь, думал, что так оно будет лучше. Но я ошибся.
– В чем ошибся?! Ей нельзя быть со мной! Никому нельзя! И ты знаешь, почему.
Майкл хмурится и качает головой.
– Я уже не раз говорил тебе, что ты слишком строг к себе. Несправедливо строг! Позволь людям судить о тебе по твоим поступкам, а не по твоему происхождению. Мы сейчас не в Средневековье.
– Я не хочу больше никого разочаровывать. Если Александра узнает о том, что было…
Он фыркает, вытаращив глаза.
– Ну и что было? Ты полюбил девушку? С каких пор это преступление?! – парирует Майкл.
– Я же все испортил! – трясу головой. – Твой брат несколько месяцев с тобой не говорил!
– Это проблемы Шона. Это его буря, – спокойно говорит Майкл, кивая в сторону окна, за которым ветер гнет деревья. – Но ни одна буря не длится бесконечно, сынок.
