Текст книги "Услышь мой голос"
Автор книги: Юлия Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
– О чем ты так задумался? – услышал Леша возмущенный голос Ларисы. Оказывается, она уже несколько раз обращалась к нему, а он ничего не слышал. – Какой-то ты странный сегодня. Все где-то витаешь, не дозовешься тебя. Может, ты тоже на солнце перегрелся?
– Может быть, – Леша пожал плечами, – извини, а ты что хотела?
– Пойдем отсюда, – сказала Лариса, – от этого торчания в тени все равно нет никакого толку. Пойдем поедим чего-нибудь.
Алексей поднялся и послушно собрал купальные принадлежности в большой пластиковый пакет с изображением рождественского ангела в ореоле снежинок, который на фоне этого раскаленного пляжа выглядел особенно нелепо.
По дороге к кафе Лариса остановилась около лотка с газетами.
– «Суперновости», последний выпуск! – неожиданно выкрикнул продавец, зазывая покупателей. – Статья про секс по телефону с фотографиями сексуальных телефонисток.
– Ой, так это же твоя статья! – воскликнула Лариса так громко, что Алексей испуганно зашикал на нее. – Давай скорее купим! Смотри, как быстро разбирают газету. Так нам ничего не достанется.
Лариса энергично протиснулась к самому лотку, протянула деньги и громко сказала:
– «Суперновости», две штуки.
– А две-то нам зачем? – спросил Алексей, когда Лариса с победным видом и двумя газетами под мышкой подошла к нему.
– Пригодятся, – уверенно ответила та. – Можно один экземпляр подарить кому-нибудь с твоим автографом.
– Чушь какая! – возмутился Алексей. – Если хочешь читать – читай, но не вздумай трепаться, что рядом с тобой сидит автор главной статьи номера.
– Да пожалуйста, – нехотя согласилась Лариса. – Только странный ты какой-то – стесняешься, что работаешь в такой модной газете. Мог бы стать самым знаменитым человеком на этом пляже.
– Спасибо, давай-ка сменим тему. Кажется, ты хотела есть. Они сели за столик открытого кафе и заказали по порции спагетти с шампиньонами и салат. Спагетти им принесли неожиданно быстро, правда, небольшие порции никак не соответствовали стоимости. Лариса ела, уткнувшись в газету.
– Класс! – то и дело повторяла она. – Все-таки здорово ты пишешь, Леша. Даже не понимаю, как это у тебя получается так лихо. Вот это место мне особенно нравится. – Она положила вилку и начала читать вслух: – «Милый, переверни меня на спину. Подожди минуточку, я положу тебе ноги на плечи. Вот теперь давай, сильнее!» – Ты это сам сочинил или подслушал?
– Подслушал, конечно. Иначе зачем бы я, рискуя собственной шкурой, проникал в их логово? Подслушал, все записал на магнитофон, я же тебе рассказывал. Тут даже фотографии настоящие.
– Вот будет скандал! – выпалила Лариса. – Представляешь, что начнется, когда на фирме прочтут газету.
– Уже прочли, – ответил Леша, – сюда же газета попадает уже после Москвы. Шеф поэтому и согласился отпустить меня в Крым, чтобы я здесь пересидел горячие деньки, пока «Сезам» будет переругиваться с «Суперновостями».
Лариса опять вернулась к газете. Она читала про себя, но время от времени особенно понравившиеся ей пассажи зачитывала вслух. Алексей слушал ее, но его голова была занята другим.
«Интересно, видела ли Женя этот номер? – гадал он. – Вообще-то она не похожа на читательницу моей газетенки. Но здесь ее так усиленно рекламируют. Она вполне могла идти мимо того крикливого лоточника, услышать его призывы и купить газету. Все-таки здорово, что у мне хватило ума и такта не отдавать в печать ее фотографии. А ведь она умная женщина, – подумал он, – и вполне может догадаться, кто автор этой скандальной статьи. Да и не только она, ее шеф Смирнов тоже, кажется, не дурак. Как бы из-за всех этих дел у Сашки Горелова не было неприятностей».
Алексей огляделся вокруг. Чуть ли не каждый второй отдыхающий держит в руках его газету. Он испытывал странное чувство. С одной стороны, ему было стыдно, что вот он, умный, тонкий и талантливый Алексей Орлов, продался в это бульварное издание. А с другой стороны – чертовски приятно, что его статьи так популярны, что все эти люди толкались возле лотков, тратили свое время и деньги, чтобы прочитать то, что написал он, Леха Орлов, простой инженер-телефонист.
«А все-таки, где же Женя? – с тревогой подумал Леша. – Неужели мы с ней больше не увидимся здесь, в Крыму?»
3
В этот момент Женя дремала в кресле самолета. Они улетали из Крыма. В их последний коктебельский день Василий неожиданно загрустил.
– Что-то у меня тяжело на душе, – признался он Жене, – и знаешь, я не способен в таком состоянии больше суток трястись в поезде. Давай-ка домой полетим на самолете.
– Конечно, если ты так хочешь, – поспешила согласиться Женя. Она не стала спрашивать Василия, в чем причина его грусти. Женя боялась, что в ответ Василий опять начнет раскрывать перед ней свою душу. Жене совершенно не хотелось наблюдать за тем, как сильный и уверенный в себе мужчина на ее глазах превращается в слабого, терзаемого страхами и сомнениями человека.
Им удалось достать билеты на коммерческий рейс. Эти билеты стоили так дорого, что самолет летел полупустым. Зато стюардесса предложила им спиртные напитки и изысканные закуски. Женя выпила белого вина и закусила его бутербродом с белой рыбой, таким тонким ломтиком, что вкус ее и вовсе не ощущался.
А потом Женя заснула с мыслью, что отдых кончился, что она возвращается в Москву на не слишком приличную, но зато высокооплачиваемую работу. Женя купила в дорогу газету, но совсем не «Суперновости», а наоборот – «Аргументы и факты». Статью же Алексея Орлова ей предстояло прочитать позже.
…В тот злополучный день Смирнов увидел «Суперновости» сразу же утром. Газету положила ему на стол секретарша, большая любительница «желтой прессы».
– В чем дело, Наташа? – недоумевая, спросил Смирнов. – Зачем вы подсунули мне эту газетенку?
– А вы почитайте, – пряча ехидную улыбку, ответила Наташа, – тогда сами все поймете.
– Пойму что? – не унимался Смирнов.
– Что мы прославились на всю страну.
Стоило Смирнову взглянуть на первую полосу, как он все понял. «Жрицы телефонного секса» – тема номера, – зазывал читателя жирный красный заголовок. В бешенстве Смирнов перевернул страницу, раздался треск рвущейся бумаги. На второй полосе он увидел фотографии своих девушек. Они сидели в раскованных позах с телефонными трубками в руках. Подписи под фотографиями были одна возмутительнее другой: «На грани оргазма», «Поимей меня голосом» – и другие в таком же духе.
Смирнов вскочил, распахнул дверцу мини-бара и залпом осушил стакан ледяной минеральной воды. Чтобы немножко успокоиться, он сделал несколько дыхательных упражнений, которым научился на курсах аутотренинга. Потом собрался с силами и прочитал статью от начала до конца.
Если бы этот текст не касался Смирнова столь непосредственно, он бы, пожалуй, ему даже понравился. Чувствовалось, что автор умный и наблюдательный человек, к тому же – с чувством юмора. Смирнову всегда были симпатичны такие люди. Кроме того, в статье ничего плохого не говорилось ни о фирме, ни о девушках, работающих в ней. Напротив, автор с присущей ему иронией убеждал читателя, что служащие «Сезама» самоотверженно выполняют трудную, но совершенно необходимую работу. Он сравнивал их с клапаном в котле, полном кипятка. Если клапан время от времени не открывать, то котел может просто разорваться от внутреннего напряжения. Автору статьи можно отдать должное хотя бы за то, что он повторил любимую мысль Смирнова: «Секс по телефону – самый безопасный вид секса в наше опасное время».
И все же Смирнов был вне себя от возмущения. Как этот мальчишка, подписывающийся мерзким псевдонимом Дэни Секси, посмел проникнуть в его святая святых? Как сумел просочиться сквозь охрану, сквозь всевидящие глаза видеокамер?
«Нет, меня подставил кто-то из своих, – решил Смирнов, – но кто? Судя по слогу, писал эту статью мужчина. Мужчины у меня работают в охране. Но у охранников хорошо с мускулами и плоховато с мозгами – охранник не способен написать такую статью. Есть у меня еще электрик, который приходит время от времени и проверяет связь между пультом и кабинками. Но я его уже давно не приглашал. Связь», – еще раз повторил про себя Смирнов, и тут его осенило.
– Какой же я идиот! – воскликнул он так громко, что его секретарша рассмеялась за стенкой. – Это же монтер с телефонного узла. Я позволил им обвести себя вокруг пальца, я вел себя, как глупый доверчивый мальчишка!
Он все понял. План проникновения был разработан очень тщательно и остроумно. Сначала липовые счета за международные разговоры, которые фактически вынудили Смирнова пригласить человека с телефонного узла. И этот мнимый монтер оказался подсадной уткой, шпионом вражеского лагеря. А он, Смирнов, сам устроил ему экскурсию по «Сезаму», сделал все возможное, чтобы эта статья появилась в свет. Теперь его девушек смогут узнать на улице, мужья и любовники изойдут ревностью, в конечном счете все шишки свалятся на него, Виктора Смирнова.
Виктор вызвал к себе в кабинет менеджера Марину. Женщина была уже в курсе последних событий – «суперновость» по «Сезаму» разлетелась мгновенно. В отличие от шефа Марина держалась на удивление спокойно.
– Как вам это нравится? – спросил Смирнов, указав взглядом на газету.
– Если честно, то статья вовсе не плоха, – заметила Марина. – Разве вы так не считаете?
– Я не литературный критик! – гневно воскликнул Виктор. – И не собираюсь обсуждать с вами достоинства и недостатки этого текста. Меня возмутил сам факт. Этот мальчишка, не знаю, как там его по-настоящему зовут, фактически раскрыл мою профессиональную тайну, вломился без разрешения на мою территорию! Знаете, что я намерен сделать?
– Знаю, – с легкой усмешкой ответила Марина, – подать на газету и на автора статьи в суд.
– Вот именно, – произнес Виктор, – я их разорю. Пусть возмещают мне моральный и материальный ущерб.
– Позвольте вас спросить, – еще более спокойным тоном произнесла Марина, легкая улыбка скользнула по ее бледным губам, – в чем заключается нанесенный вам и вашей фирме ущерб? Этот парень фактически сделал вам отличную рекламу, причем совершенно бесплатно. Он напечатал фотографии девушек, но не открыл их лица. Клиент получил еще одну, ужасно соблазнительную приманку. Теперь нас ждет обвал звонков. А если вы подадите в суд на газету, – продолжала Марина, – то сделаете рекламу ей, а заодно заработаете репутацию склочника. Вам это надо?
– Значит, вы думаете, что в суд подавать не стоит? – вопросом на вопрос ответил Смирнов.
– Конечно, – сказала Марина, – по крайней мере, спешить не надо. В конце концов решать вам. Я всего лишь посоветовала.
– Спасибо за совет, – первый раз за все время разговора улыбнулся Виктор. – Сразу видно, что мы выросли в стране советов. Я подумаю.
4
Виктор думал целый день, и целый день все девушки «Сезама» гадали, какое решение примет шеф. К концу дня Смирнов все же вынужден был признать правоту Марины. Это было нелегко. Самолюбие Смирнова пострадало дважды, ведь правильное решение ему подсказала женщина, и к тому же его подчиненная.
«Ничего, – убеждал себя Виктор, – настоящий лидер должен обладать гибким умом и стараться избегать конфликтов. Лишний скандал мне совершенно ни к чему, а лишняя реклама никогда не помешает. Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, – это полностью проигнорировать статейку и продолжать работать, как будто ничего не случилось. – Виктор на мгновение задумался. – Но ведь они использовали меня! – Он почувствовал, как ярость снова начинает овладевать им. – А если я ничем не отвечу им, меня будут считать слабаком и размазней. Нет, что-то я все же должен предпринять».
Смирнов подумал еще немного. Он пришел к выводу, что газетчики просто делали свое дело, а вот телефонисты совершили должностное преступление. Ведь у липового монтера было и удостоверение, и оборудование, значит, журналист имел какие-то знакомства на телефонном узле. Смирнов решил отыскать тех, кто помог журналисту, и обрушить на них весь свой гнев.
Смирнов понял, что, если он отложит задуманное на завтра, его ярость может улетучиться. Поэтому он спустился вниз, сел в свой автомобиль и доехал до здания Миусского телефонного узла. Здесь и у него были кое-какие знакомства. Ведь именно благодаря договоренности с телефонистами клиенты Смирнова получали на дом счета после разговоров с девушками. И телефонный узел неплохо зарабатывал на этом. Так какого же черта они так его подставили!
Этот вопрос, только в еще более резкой форме, Смирнов и задал Александру Горелову, главному инженеру телефонного узла. Разговор происходил в кабинете Горелова, откуда тот предусмотрительно выслал секретаршу. В принципе Горелов был готов к этому визиту. Он уже успел внимательно прочесть статью и испытал что-то вроде гордости за то, что помог этому материалу появиться на свет. Ему даже было немного обидно, что Леха не сделал в конце приписку типа: «Автор благодарен Александру Горелову за помощь в сборе информации». Конечно, ни он, ни Леха не могли себе такого позволить. Но ничего, теперь Орлов у него в долгу, и ему-таки придется прыгнуть с парашютом, хочет он того или нет. Горелов блаженно улыбнулся, предвкушая предстоящее приключение, и тут явился разъяренный Смирнов.
Его гневную тираду Горелов выслушал молча. Потом предложил гостю сесть и так же молча достал из стенного шкафа бутылку коньяку и две рюмки. Смирнов просто задохнулся от возмущения.
– За кого вы меня принимаете? – севшим голосом спросил он.
– За нормального человека и прекрасного бизнесмена, – спокойно ответил Горелов. – Жизнь – это игра, разве вам никто этого не говорил? Сначала ваш ход, потом ход противника, потом опять ваш ход. Только в отличие от шахмат игроков не двое, а непредсказуемое количество. Вы играете со своими клиентами и ежедневно обыгрываете их на кругленькую сумму, я сыграл с вами. И моя игра, кстати, была вполне безобидной, что-то вроде детских пряток. По-моему, вам надо отнестись к этому философски или, по крайней мере, с юмором. Разве не так? – Горелов взглянул на своего ошарашенного гостя.
Речь телефонщика и тон, которым она была произнесена, совершенно ошеломили Смирнова. Он чувствовал себя загнанным в угол. Он не предполагал, что разговор примет такой оборот. Он был готов к тому, что Горелов начнет отчаянно отпираться, прикидываться обманутым дурачком, возмущаться наглой выходкой мнимого монтера. Смирнов никак не ожидал, что главный инженер не только не станет отрицать свою причастность к подготовке статьи, но и подведет подо все это философскую базу.
– Вы все это говорите серьезно? – Смирнов продолжал задавать нелепые вопросы и от этого чувствовал себя полным идиотом.
– Вполне, да вы садитесь, садитесь, – уговаривал его Горелов. Виктор криво усмехнулся и все же сел, более того, он даже взял рюмку, в которую Горелов уже налил коньяк.
– Все это так глупо, – признался он.
– Да ничего глупого, – успокоил его Горелов, – давайте выпьем за ваше дело. – Мужчины сдвинули рюмки и выпили. – Я просто восхищаюсь вами. И тем, что вам удалось создать эту службу, и тем, что вы сделали ее процветающей, и тем, что вы продолжаете сохранять монополию на этом рынке. Ведь на Западе как? Множество мелких фирм такого рода, все грызутся друг с другом, услуги предоставляют некачественные. А у вас совсем другое дело. – Горелов как бы невзначай опять разлил коньяк. – Я сам иногда слушаю ваши разговоры. Нет-нет, вы только не подумайте, что я часто этим занимаюсь. Изредка, ведь служебное положение это позволяет, вот и трудно бывает удержаться. Особенно, когда на душе погано, женщина какую-нибудь подлянку подкинет, или такое настроение, что просто никого видеть не хочется. А вот послушаю, как ваши девочки работают, и сразу настроение повышается… Это же великая вещь! Вот все говорят: телефон доверия, телефон доверия. Да какой, к черту, телефон доверия! Ну, может быть, старушке какой-нибудь он и нужен. А если у молодого здорового мужика все валится из рук, все мысли только о крюке и веревке, то ему не телефон доверия нужен, а женщина. А если он сидит в депрессии где-нибудь в Чертанове, – Горелов увлекался все сильнее и сильнее, а Смирнов слушал его с не меньшим увлечением, – то где ему, спрашивается, искать женщину? Идти к соседке, толстой бабе в засаленном халате? Звонить девочкам по вызову? И вот приедет какая-нибудь наглая девка и привезет с собой порцию спирохет и гонококков. Нет, потенциальный самоубийца должен позвонить вашим девочкам. Вот кто приголубит, ободрит, вселит силы жить дальше. Разве я не прав? – Смирнов кивнул. – И журналист, между прочим, – продолжал Горелов, – полностью разделяет ваши чувства. Тем более что я девочек видел только на фотографиях, а он видел их, как я вас. Красавицы, говорит, все как на подбор. Могли бы работать фотомоделями, а они, пряча свою красоту, работают чистым словом. Да что я вам рассказываю! Вы же сами это знаете лучше меня.
– А кто этот ваш журналист? – спросил успокоившийся и изрядно подобревший Смирнов.
– Ну, имя его я вам по понятной причине назвать не могу. Но это очень порядочный молодой человек, – начал Горелов.
– Ага, – перебил его Виктор, – как же, порядочный, обманул меня…
– А что ему оставалось делать? – повысив голос, спросил Горелов. – Ведь вы скрываетесь от общественности, не идете на контакт с прессой. А зря. Как может подумать обыватель? Раз секс по телефону, раз женщин не видно – значит, там сидят какие-нибудь уродки с приятными голосами и хорошо подвешенными языками. Вы, наоборот, должны всем демонстрировать своих девочек, чтобы все видели, какие они обаятельные и привлекательные. Но, естественно, при этом нужно сохранять ореол недоступности и анонимности. И журналист, между прочим, был вполне корректен в этом смысле. У всех девушек на фотографиях лица показаны лишь наполовину. Так что вряд ли их кто-то узнает.
– Ну, допустим, – вынужден был согласиться Смирнов, – допустим, вы правы. Может, мне стоит сделать свою фирму более открытой, выставлять своих девушек в разных идиотских ток-шоу, нанять штатного психолога, чтобы он учил девушек снимать стресс у клиентов? Над всем этим стоит подумать. Но все же, как вы могли меня так обдурить? Прислать мне счета за разговоры с каким-то невероятным Гондурасом. Я даже не знаю, где это.
– И я не знаю, – рассмеялся Горелов, – но согласитесь, это было остроумно.
– Остроумно, – невесело согласился Смирнов. Он опять выпил и только потом подумал: «Черт возьми, я же за рулем. Придется брать такси…»
5
Алексей и Лариса улетели из Крыма тем же рейсом, что Женя с Василием, только на два дня позже. Накануне отъезда Лариса заявила, что находиться в Крыму больше недели нельзя – можно умереть со скуки. Это был тот редкий случай, когда Алексей согласился со своей подругой. Конечно, если бы Лариса была более приятной собеседницей или разделяла его любовь к пешим прогулкам и долгим купаниям, все могло бы сложиться иначе.
А так Алексей чувствовал себя после совместного отдыха страшно усталым. Ему не терпелось вернуться домой. Он соскучился по собаке и по работе. Хотя Алексей довольно часто сетовал на то, что пребывает в постоянной суете, ему нравилась беспокойная жизнь журналиста. Каждое новое задание он воспринимал как препятствие, которое ему необходимо преодолеть. А когда жизнь превращается в постоянное преодоление препятствий, – скучать некогда.
Лариса надеялась, что из аэропорта они поедут к ней, но Леша проявил стойкость и не поддался на уговоры. Он посадил девушку в такси, а сам после автобуса сел в метро и добрался до своей окраины.
Квартира встретила его полной темнотой и тишиной. Обычно, стоило Алексею только выйти из лифта, как он уже слышал нетерпеливое повизгивание собаки. Сейчас Ясна была у мамы, и первым делом Алексей позвонил родителям.
– Мама, здравствуй, я только что вернулся, – сказал Леша, – как там у вас дела?
– Здравствуй, Алеша, – ответила мама, – если под делами ты подразумеваешь собаку, то с ней все в порядке. Ест нормально, спит тоже, разговаривать еще не научилась. Мы даже успели съездить с ней на дачу к моим знакомым. Она там целый день по лесу носилась, вне себя от радости. От тебя ведь не дождешься выезда на природу. Ты ведь только целуешься с ней и в любви признаешься.
– Ладно, ладно, – засмеялся Алексей, – все и так знают, что ты образцовая мамочка, а я никудышный папаша. Завтра я ее заберу.
– Ну а сам-то как отдохнул? – спросила мама.
– Неплохо, привез тебе композицию из местных ракушек. На базаре местном она выглядела так кричаще безвкусно, что я не мог ее не купить.
– Спасибо, сынок, у меня уже на полке целая коллекция безумных предметов, которые ты привозишь мне из своих поездок.
Алексей положил трубку, улыбнулся и наконец-то почувствовал себя дома. Завтра он привезет собаку, и жизнь войдет в привычный ритм. К тому же он так долго общался с Ларисой, что теперь может себе позволить несколько дней не видеть ее.
Алексей принял душ и выпил чаю с несколькими сухими крекерами, которые случайно завалялись в кухне на полке. Некоторое время он сидел, уставясь в выключенный телевизор, а потом открыл ящик письменного стола и достал конверт. Извлек из него несколько фотографий. На снимках была Женя.
Алексей еще раз вспомнил ее голос, его профессиональный тембр. Они встречались всего пару раз, но он уже увидел ее и перепуганной, и разгневанной. Ему нестерпимо захотелось поговорить с ней. Алексей посмотрел на телефон.
«Может, позвонить? – раздумывал он. – Но только не для сексуальной беседы, хотелось бы поболтать по-человечески, и не с Алиной, а с Женей. И потом, это же безумие – платить сумасшедшие деньги за разговор с женщиной. Да ее и на работе может не быть. А что, если просто позвонить в этот «Сезам» и узнать ее расписание? Ведь за это, наверное, денег не возьмут».
Алексей уже почти решился набрать номер, как телефон зазвонил сам. На миг у него возникла безумная мысль, что сейчас он услышит голос Жени. Но в трубке раздался хриплый бас Александра Горелова. Горелов не был любителем длинных преамбул. Свой разговор он начал так:
– Старик, с тебя причитается.
– За что? – спросил Леша. – У тебя из-за меня были неприятности на работе?
– Могли бы быть, – уточнил Горелов, – кабы не моя находчивость и умение вести беседу. Пока ты грел задницу в Крыму, меня посетил небезызвестный тебе Смирнов. Он вломился ко мне в кабинет, разъяренный аки лев. Готов был сожрать меня с потрохами, а наш телефонный узел сровнять с землей.
– Ну и что ты с ним сделал?
– Я просто поговорил с ним, мы выпили коньяку и расстались почти друзьями.
– Но как тебе это удалось?! – изумился Алексей.
– Настоящий талант словами не объяснишь, – самодовольно заметил Горелов, – если я останусь без работы, попрошусь к Смирнову. Мой телефон будет дымиться от звонков одиноких женщин. Я понял, что могу уболтать кого угодно. Это и к тебе относится.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Алексей.
– Старик, не прикидывайся дурачком, – строго сказал Горелов, – ты обещал мне составить компанию, когда я поеду прыгать с парашютом.
– О Господи, – только и произнес Алексей, – может, ты найдешь себе кого-нибудь поталантливее?
– Нет, Леха, слово мужчины – закон. Я свое обещание выполнил, теперь дело за тобой. Неужели боишься? Ведь ты же мужчина, к тому же – Орлов. С такой фамилией стыдно бояться.
– А что, – спросил Алексей, – если бы моя фамилия была Зайцев, ты бы от меня отвязался?
– Зайцев, Червяков – все едино, – хохотнул Горелов, – это тебя бы все равно не спасло. Давай лучше готовься к предстоящему прыжку.
– Как? – с ужасом спросил Алексей, он сразу представил себе какие-то неимоверные физические упражнения, которые должен выполнить для того, чтобы успешно прыгнуть с парашютом.
– Морально, Леха, морально, – ответил Горелов, – чтобы не опозориться, чтобы никому не пришлось выпихивать тебя из самолета коленом под зад. В субботу поедем на аэродром. Конечно, сначала будет страшно. Зато потом, Леха, знаешь, как мы сами себя зауважаем!
Это было слабым утешением. «Конечно, – говорил себе Алексей, – приятно ощущать, что ты смог преодолеть свой страх, но эта радость, видимо, приходит потом. А сначала все-таки надо решиться на поступок». Ситуация осложнялась тем, что Леша с детства боялся высоты. Глубины совершенно не боялся, а высоты страшился просто панически. Алексей вспомнил, как в школе в его компании было принято совершать вылазки на крыши многоэтажек. Он всегда давал своим одноклассникам повод для насмешек, потому что держался точно по центру крыши, не решаясь даже близко подходить к краю. А ведь это была крыша, твердая поверхность.
А тут ему предстояло прыгнуть из самолета в пустоту. Алексей попытался вспомнить, с какой высоты прыгают парашютисты, и ему стало нехорошо. Как ни старался, он не мог представить себя совершающим этот безумный поступок.
– Готовиться! – сокрушенно произнес он вслух. – Горелову легко сказать. Не понимаю, как тут можно готовиться. Чем больше я думаю об этом дурацком прыжке, тем поганее становится у меня на душе. Уж лучше вообще ни о чем не думать, а положиться на случай. Если уж Горелову так нужно, чтобы я прыгал вместе с ним, пусть сам заботится о том, как выпихнуть меня из самолета!
Глава 9
1
Бледный, с дрожащими коленями и похолодевшими руками, Алексей сидел рядом с водительским местом в автомобиле Горелова и мучительно думал, видно ли со стороны, что он перепуган. Машину вел Горелов. Они ехали на служебный Чкаловский аэродром, где их уже ждал инструктор и небольшой самолет. О том, что самолет будет небольшим, Леша узнал от Горелова. Почему-то тот считал, что это обстоятельство должно немного успокоить его робкого приятеля.
«Да какая мне разница, большой самолет или маленький, – думал Леша. – Горелов говорит, что раз самолет маленький, то и высота будет не больше двухсот метров. Тоже мне – утешил. По мне, двести метров или две тысячи – один черт. Все равно костей не соберешь».
Алексей с безнадежным видом посмотрел в окно. По обе стороны шоссе густо росли деревья. Их тяжелые темно-зеленые кроны сочувственно кивали Алексею. Ему вдруг показалось, что злые и неумолимые люди везут его сейчас на казнь, что он в последний раз видит и эти деревья, и это небо. Выходя из дома, он поцеловал на прощание Ясну в черный холодный нос.
«А если я не вернусь, – с ужасом подумал Алексей, – ведь она так и будет сидеть одна, голодная, в пустой квартире. Надо было отвезти ее к родителям«.
– Слушай, я не могу рисковать собой, – сказал он вдруг как можно тверже.
– А что такое? – поинтересовался Горелов. – Тебя недавно избрали депутатом в Госдуму?
– Брось, пожалуйста, свои шуточки. У меня дома собака одна осталась.
– Собака у него осталась, – передразнил Горелов, – у меня, может, внебрачный сын в Америке без отца растет, и то ничего.
– У тебя есть сын в Америке? – Леша неожиданно отвлекся от своих страхов и заинтересовался этой новостью. – Я об этом ничего не знал.
– Да я и сам, старик, узнал не сразу. А только когда сыночку полгода исполнилось.
– А мамаша кто? Какая-нибудь американка?
– Как же, – недовольно пробурчал Горелов, – будь она американка, я, может быть, еще на ней и женился. Она из наших эмигрантов. Лет пять прожила в Америке, а потом приехала в Москву погостить. В Штатах живет в маленьком, ужасно скучном городке, где вообще нет никаких развлечений, к тому же работает с утра до вечера. А в Москве Рита – ее Ритой зовут – решила оторваться как следует. Каждый вечер новая компания, новый клуб.
– Да, это времяпрепровождение мне знакомо, – мрачно вставил Леша.
– Ну вот, – продолжал Горелов, – я с ней совершенно случайно познакомился на одной вечеринке. Если бы я знал, какие последствия будет иметь наша встреча, я бы, конечно, остался дома. Но ведь заранее ничего предугадать невозможно… Просто один знакомый пригласил меня в гости, сказал, что, как всегда, будет много женщин и срочно нужны кавалеры. Я скучал в тот вечер, ну и пошел. Конечно, Рита произвела на меня определенное впечатление. Такая веселая, рисковая, с сережкой на носу, с какими-то шерстяными косичками в волосах. Короче, она выгодно отличалась от всех остальных женщин, которые пожирают тебя голодными глазами. У нас с ней завязался эдакий легкий романчик. Оба мы знали, что все закончится, как только она уедет, поэтому не трепали зря друг другу нервы, не строили планов, просто веселились и доставляли друг другу удовольствия всеми возможными способами. – Горелов помолчал с минуту, затем меланхолично продолжил: – Потом она уехала, расстались мы так же легко, как и встретились. Я отвез ее в аэропорт, сказал «бай» на прощание, и все. Мы даже адресами не стали обмениваться, потому что оба понимали: письма – лишь жалкий суррогат общения. Представь мою реакцию, когда спустя год с небольшим я получаю от Риты письмо, из которого узнаю, что являюсь папашей американского сыночка. В письме были фотографии – Рита с пузом, Рита с коляской, Рита с младенцем на руках и младенец с погремушкой. Зовут его Коля, вернее Ники на американский лад. До сих пор не знаю, радоваться мне или огорчаться. А главное, этой Рите ничего от меня не надо. Она так и написала, просто решила, что я должен знать о том, что сделался папашей. Вот такие дела…
– Но ты ведь поедешь туда, посмотришь на ребенка? – спросил Алексей.
– Не знаю, – мрачно произнес Горелов, – какой в этом смысл, чужая женщина, чужой американский ребенок. А с другой стороны, может, и поеду. Хочу сделать анализ, если отцовство подтвердится, то буду принимать меры. У парня должен быть отец. Смотри-ка, – сказал Горелов совсем другим тоном, – мы уже приехали.
Машина свернула к аэродрому, дорогу преграждал опущенный шлагбаум, за которым виднелось летное поле с неподвижно стоящими самолетами. Издали они выглядели, как модельки из детского конструктора.
Горелов вышел из машины, сказал что-то солдату в будке, и шлагбаум поднялся. Они проехали на территорию аэродрома и оставили машину возле кирпичного двухэтажного здания.
– Жди меня тут, – бросил Горелов Алексею, а сам скрылся в здании.
Вскоре он вышел оттуда в сопровождении молодого черноволосого парня в летной форме. Алексей, чувствуя, как страх опять сковывает его цепкими лапами, все же выбрался из машины.
– Знакомься, – сказал Горелов, – это Виталий, наш инструктор, а это Алексей – не уверенный в себе клиент.
Виталий протянул Алексею руку и сказал бодрым тоном:
– Ничего, первый раз все волнуются, это норма. Вот когда человек идет на первый прыжок без единой эмоции – это как раз нехорошо. – И он выразительно посмотрел на Горелова. – Потом может случиться истерика.
– Этого еще не хватало, – пробормотал Горелов.
