Текст книги "Услышь мой голос"
Автор книги: Юлия Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Сначала действительно было интересно. Их ночи благодаря Антону стали еще более захватывающими и поначалу напоминали Жене сцены из красивого спектакля. Антон так не считал, он настаивал на том, что их близость – это самое настоящее таинство. На стенах спальни появились изображения индийского бога Шивы и его жены Шакти. Кровать Антон выдвинул на середину комнаты и устроил над ней что-то вроде полога из огромного куска ткани с набитым на нем индийским орнаментом. Посреди комнаты Антон устроил подобие алтаря. На небольшом возвышении стояла бронзовая фигурка того же шестирукого Шивы и вазочка с благовониями, которые Антон непременно воскуривал каждый вечер. С непривычки у Жени щипало глаза и першило в горле, но она послушно следовала всем указаниям своего увлеченного тантрой любовника.
В ночь полной Луны Антон ставил кассету с тихой индийской музыкой, от которой у Жени кружилась голова, и действо начиналось. Только что из ванны, благоухающая и горячая, Женя должна была некоторое время одна находиться в спальне. Она ждала, пока из ванной явится Антон, и в это время ей необходимо было слушать музыку, вдыхать благовония и мысленно сосредоточиваться на их предстоящем половом акте. Собственно, последнее было лишним. Женя и так умирала от желания. Но до утоления ее голода было еще очень далеко.
Антон возвращался, и они медленно, одними кончиками пальцев, натирали обнаженные тела друг друга ароматическими маслами. Женя сидела, как учил ее Антон, скрестив ноги, с прямой спиной, и это было страшно неудобно. Но главное, еле уловимые прикосновения горячих пальцев любимого сводили ее с ума. Непривычная музыка, пьянящий запах благовоний и ароматического масла, жар, идущий от раскаленного рефлектора, все это разжигало в ней желание до такой степени, что Жене хотелось только одного. Выключить эту проклятую музыку, упасть навзничь и упиться, наконец, любовью, не думая о том, какой высший смысл имеет соитие двух тел.
Но Антон был неумолим.
– Потерпи, милая, – срывающимся голосом шептал он, и Женя понимала, что ему самому несладко. Она видела, что его плоть уже давно восстала и рвется в бой, но Антон говорил:
– Еще немного, надо довести ритуал до конца, чтобы наши чакры раскрылись навстречу друг другу и Вселенной.
Женя ничего не знала ни о Вселенной, ни о своих чакрах. Но она очень хорошо чувствовала, что одно отверстие в ее теле уже давно раскрыто и изнывает от нетерпения. Наконец, очень медленно, пальцы Антона проникали в ее лоно и совершали там нежные неторопливые движения, от которых Женя стискивала зубы и сдерживала стоны. Она в свою очередь легко поглаживала его окаменевший жезл. Однажды Антон не дождался продолжения и кончил. После этого он старался не затягивать прелюдию.
Но Женю ждало еще множество нелегких испытаний. Разрядку Антон оттягивал до последнего. Как только он чувствовал, что Женя готова к оргазму, что вот-вот ее тело содрогнется от сладкой судороги, он замедлял свои движения, а иногда и вовсе выходил из нее.
– Почему? – жалобно, а иногда и зло спрашивала Женя.
Чтобы объяснить, Антон опять делал паузу.
– Да потому что оргазм не должен быть самоцелью полового акта. Необходимо как можно дольше оттягивать его, только тогда мы сможем понять высший смысл этого занятия.
Может быть, в чем-то Антон был и прав, потому что оргазм, достигнутый таким нелегким способом, казался Жене ослепительным фейерверком, который вспыхивал в ней и не угасал долго-долго.
5
А потом они поженились. Антон закончил университет, но работать по специальности не стал, а устроился в магазин, где стоял одуряющий запах восточных курений и продавались набивные платки, связки колокольчиков, магические кристаллы и множество книг с фотографиями индийских гуру на обложках. В этой среде Антон чувствовал себя на редкость комфортно. Вечерами он пропадал на семинарах, темы которых вызывали у Жени глупое хихиканье. Например, «Сексуальный подтекст «Сказаний о Ходже Насреддине» или «Значение третьей чакры для достижения постепенного оргазма». И если еще дома Женя готова была подыгрывать мужу, то ходить с ним на встречи с его единомышленниками она отказывалась категорически. Однажды Антон очень настаивал на том, чтобы она пошла с ним на занятие по тантра-йоге.
– Милый, прости, – возмущенно ответила Женя, – но как можно заниматься сексуальным совершенствованием в компании? Это уже какая-то групповуха получается.
Антон обиделся и больше Женю никуда не приглашал. Сам же ходил на занятия по тантре исправно, и Женя с тревогой подумала: «А с кем же он там тренируется?»
– Я получаю теоретические знания и энергетическую подпитку, – успокаивал ее Антон, – а тренироваться мы будем с тобой.
Очень скоро Женя поняла, что ее тантрическая супружеская жизнь только начинается. Антон принес домой огромный атлас сексуальных поз. Он страшно дорожил этой книгой и держал ее завернутой в кусок лилового шелка. Они с Женей внимательно рассматривали рисунки, и Женя чувствовала, как вдоль позвоночника у нее бегают отвратительные мурашки.
– Послушай, – робко произнесла она, – тут нужна настоящая балерина. Я так не смогу.
– Ничего, – уверенно ответил Антон, – ты худенькая, гибкая, у тебя все получится. Мы будем тренировать наши физические тела, да и вообще основная нагрузка лежит на мужчине. А я тебе помогу.
Теперь каждый их день начинался с зарядки, причем Антон придумывал все более сложные упражнения. Женя приходила на работу невыспавшаяся, с ломотой во всем теле. Она все ждала, надеялась, что придут наконец долгожданные бодрость и прилив энергии. Но вместо этого Женя все чаще ловила себя на том, что ей хочется просто целый день валяться на диване не думая и, главное, не разговаривая.
Ночи уже не казались Жене сценами из красивого спектакля, они все сильнее напоминали упражнения неумелых акробатов. Антон решил изучить на практике все, даже самые замысловатые, позы из индийской книжки. Он не давал Жене ни малейшей поблажки.
– Ну давай попробуем еще разок, – настойчиво уговаривал он жену, когда она в изнеможении валилась на кровать.
– Антон! За кого ты меня принимаешь? – жалобно возмущалась Женя. – Ты хочешь, чтобы я занималась с тобой любовью, стоя на руках, держась ногами за твои плечи, и испытывала бы при этом духовное просветление. Не слишком ли?
– Ты ничего не понимаешь! Мы сосредоточиваемся на позах, чтобы отвлечь мысли от низменного. Каждая поза – это в своем роде модель Вселенной!
«Я действительно ничего не понимаю, – грустно думала Женя, – вернее, я понимаю, что спорить с ним совершенно бесполезно. Он уперся в свою тантру и, кроме нее, видеть ничего не хочет».
Вдобавок ко всему Антон увлекся вегетарианством и не давал Жене есть мяса, напротив, настаивал на том, чтобы она готовила двадцать вариантов блюд из риса. Целый месяц Женя ходила полуголодная, а потом не выдержала и пошла в «Макдональдс». Вонзая зубы в огромный, пышущий мясным духом «Биг-мак», Женя почувствовала себя изменницей. С этого дня ее брак с Антоном стал стремительно разваливаться. Женя потеряла всякий интерес к тантрическим играм мужа, а очень скоро начала относиться к ним резко враждебно. Она сломалась, когда Антон решил использовать тантру в лечебных целях.
Все это происходило осенью, когда после жаркого августа на Москву обрушились холодные дожди и пронизывающий ветер. Женя сразу же заболела и лежала дома с температурой и изнуряющим насморком.
– Я знаю, как тебе помочь! – заявил Антон. Его голос звучал так радостно, что Женя испугалась. – Раздевайся и не спорь со мной. Простуда – это нарушение равновесия между водой и огнем в организме. Его можно исправить правильным сексом. Сейчас я сделаю девять фрикций, а через час – еще девять. И так надо девять раз за день.
Антон деловито расстегнул штаны и склонился над Женей. Женя почувствовала огромное желание заехать ему ногой прямо по тому месту, которым он собирался ее лечить. Она лишь плотнее завернулась в одеяло, откашлялась и закричала:
– Антон! Ты в своем уме? Вместо того чтобы пойти в аптеку и купить лекарств или хотя бы принести мне горячего чая с медом, ты тычешь в меня своим х…, который я уже видеть не могу. И ты еще смеешь предлагать мне девять раз по девять фрикций. Да мне все это осточертело! Ты взрослый мужик, а занимаешься какой-то редкостной ерундой. Неужели ты не понимаешь, что у людей между ног органы, о которых в приличном обществе не принято говорить. А ты и тебе подобные готовы возвести их в ранг святыни. – Женя заводилась все сильнее, ей тяжело было говорить, болело горло, она то и дело боролась с мучительными приступами кашля, но уже не могла остановиться. – Так будь же последовательным, – кричала она, – отрежь свой детородный орган, повесь его на стенку, только не на мою, пожалуйста, и медитируй, глядя на него, и достигай своего дорогого единства с космосом.
Антон слушал ее, изумленно округлив глаза и открыв рот. Он никак не ожидал от своей тактичной немногословной жены такого резкого выпада. С перепугу Антон молча отправился в аптеку и принес аспирин и капли от насморка. Он приготовил Жене чай, а потом в глубокой задумчивости съел кусок ветчины, которую Женя с недавних пор открыто держала в холодильнике.
Простуда со временем прошла, но Жене легче не стало. Антон вызывал у нее неудержимые приступы раздражительности. Споры в их квартире не смолкали, Женя ежедневно нападала на мужа, она старалась если не переубедить его, то хотя бы доказать ему всю нелепость его увлечений.
– Ты только посмотри на себя в зеркало, – с плохо скрываемым презрением говорила Женя мужу, – ты стал похож на клоуна, босой, в каких-то дурацких шароварах, в красной рубашке до колен. Сидишь на одном рисе, похудел. Не забывай, ты не в Индии, где полно фруктов круглый год. Да и вообще, мы же белые люди!
– Ах, ты еще и расистка! – возмущался Антон.
– Я хотела сказать – европейцы. Мы не можем просто взять и скопировать традиции и культуру чужого нам народа. Недаром говорят: Восток – дело тонкое. Вот я – специалист по искусству Древнего Ирана. И я знаю об Иране гораздо больше, чем ты об Индии. Но я же не заставляю тебя отращивать бороду и красить ее в синий цвет, я не вешаю на стену портрет Заратустры и не поклоняюсь огню.
– Ученые только умерщвляют культуры! – кричал в ответ Антон. – Вас хлебом не корми, дай только найти какой-нибудь черепок, наклеить на него этикетку и засунуть в стеклянную витрину, чтобы он там пылился. Музейная культура давно мертва. Древняя Индия жива традициями и практикой тантры.
– Мне надоело! Ну, Антон, ну постарайся меня понять, – голос Жени стал почти умоляющим, – я обычная женщина, и я хочу просто заниматься с тобой любовью ради твоего и своего удовольствия. И не думать при этом ни о космосе, ни о просветлении. Давай, а? Давай просто любить друг друга без всех этих акробатических штук.
– В тебе говорит эгоизм, – вздыхал Антон и смотрел на Женю грустными черными глазами.
Глава 2
1
– Да, забавное у тебя было замужество, – после некоторого молчания произнес Виктор, выслушав Женин рассказ, – но ты не сказала, чем все закончилось.
– А тем, что Антон в один прекрасный день объявил мне, что встретил женщину, которая не только полностью разделяет его взгляды, но и готова всячески содействовать ему на практике. А когда я еще и узнала, что у этой женщины есть своя квартира, то готова была от радости пойти в церковь и поставить христианскому Богу свечку за то, что он избавил меня от нашествия язычников. Целый месяц я проветривала свою квартиру, находила и выбрасывала все эти индийские штучки. Я еще очень долго обходила стороной индийский зал нашего музея. Все надо мной смеялись и называли жертвой тантризма, – улыбнулась Женя.
– А чем теперь занимается твой бывший муж? – спросил Виктор. – Оставил свои увлечения?
– Как же! – рассмеялась Женя. – Наоборот, делает на этом большие деньги. Во-первых, он сам стал вести какой-то семинар, а во-вторых, он и его новая жена каждые полгода ездят в Индию, покупают там литрами ароматические масла, разливают их по маленьким флакончикам и продают здесь по цене, за которую в Индии можно купить целый литр. Насколько мне известно, Антон вполне процветает. Так что в чем-то я даже прогадала, – с грустной улыбкой добавила Женя. – Самое смешное, что он еще не вполне охладел ко мне, и если бы я попросила его о помощи… Нет, скорее я буду заниматься сексом по телефону, чем вернусь к этому чокнутому тантристу! Кстати, – Женя вопросительно посмотрела на Виктора, – ты что-нибудь решил, берешь меня или нет?
– Знаешь, муж-тантрист все в корне меняет, – ответил Виктор. – Таких девушек в нашей службе нет. А ведь некоторые клиенты могут захотеть необычного секса. Так что стоит попробовать. Ты ведь не забыла все эти позы, вниз головой или на одной ноге?
– Там была еще одна, – со смехом вставила Женя, – когда в момент оргазма надо было изо всех сил вращать глазами.
– Зачем? – изумился Виктор.
– А вот этого, прости, не помню.
– Послушай, – спросил Виктор, – я понимаю, что муж тебя тогда достал, но теперь ты можешь быть со мной откровенной? Скажи, было во всей этой экзотике что-то особенное, ты когда-то получала неземное удовольствие?
– Я получала удовольствие вначале, и то, думаю, дело тут не в позах, а в том, что я очень любила Антона. А потом у меня появилось, и уже не покидало, ощущение, что два взрослых человека зачем-то разыгрывают дурацкую комедию. Может быть, если бы Антон говорил мне: давай попробуем так или этак, чтобы нам с тобой было еще лучше, я бы относилась к этим играм иначе. Но ты не волнуйся, я все помню.
– А может, тогда покажешь мне что-нибудь, научишь меня? Это же интересно. – И Смирнов так странно посмотрел на Женю, что она не поняла, шутит он или говорит серьезно.
Женя ничего не ответила, а лишь настороженно посмотрела на своего будущего шефа. Он засмеялся.
– Да ладно, не бойся, – сказал Виктор, – я же просто так предложил, у меня профессиональный интерес. Чем больше мои девушки знают о сексе, тем лучше они будут работать. Ну хорошо, с тантристом ты рассталась, а как у тебя теперь на личном фронте? Извини за нескромный вопрос, но мне, как будущему работодателю, это знать необходимо.
– Да никак, – с вызовом ответила Женя.
– А почему, позволь спросить?
– Потому что мне тридцать лет, потому что я бедная в смысле денег и несчастная во всех остальных смыслах! Потому что у меня рваные колготки, извини за подробности, и кризис середины жизни. Все, что я любила, все, чему училась, оказалось никому не нужным. Разве я могла десять лет назад предположить, что настанут времена, когда все ринутся заниматься сексом вверх ногами, да еще и сексом по телефону? – Женин голос зазвенел, и Виктору показалось, что она вот-вот заплачет.
– Ну, ну, успокойся, пожалуйста, – заговорил он, – все не так страшно, как тебе кажется. Пойдем-ка лучше в гостиную.
Виктор полуобнял Женю за плечи, и они прошли в просторную комнату с мягкими диванами, обитыми пушистой тканью нежной расцветки. Виктор усадил Женю, достал из сверкающей глубины бара бутылку с красивой этикеткой и разлил по рюмкам густую темную жидкость.
– Давай с тобой, Женя, выпьем, – сказал он, – за то, чтобы это сволочное время поскорее кончилось и мы опять стали заниматься тем, что любим. Не забывай, я ведь тоже искусствовед и просто обожаю позднее голландское Возрождение. Ничего, я уже сколотил неплохое состояние на сексуальном голоде наших соотечественников. Скоро открою свою галерею, буду устраивать аукционы. Если у меня все это получится, тогда и для тебя нормальная работа найдется. Давай за это выпьем!
Женя поднесла рюмку ко рту и отпила обжигающей жидкости. С непривычки она закашлялась и поискала, чем бы закусить.
– Ах я старый кретин! – воскликнул Виктор. – Даже никакой еды тебе не предложил. А ведь ты, наверное, уже давно не ела как следует. Сиди, сейчас я все принесу.
Он вернулся через несколько минут, держа в руках поднос, заставленный изящными тарелочками.
– Смотри, вот это немецкий хлеб с семечками, он очень полезный. Знаешь, я теперь покупаю продукты только в супермаркетах, а вот это сыр с грецкими орехами, он сразу прибавит тебе сил, пробуй ветчину – свежая. Фрукты, пожалуйста, – Виктор пододвинул к Жене тарелку, на которой лежали персик, груша и разрезанный пополам плод манго. – Вообще-то я питаюсь в основном в ресторанах, не хочу нанимать кухарку, а варить суп для себя одного как-то глупо. Так что дома у меня только закуски.
Женя еще отпила коньяку и закусила его сочным, смолянистым на вкус плодом манго. Коньяк начал действовать, Женя почувствовала приятное тепло во всем теле и легкое головокружение. Она расслабилась, вытянула ноги и позволила своему телу утонуть в мягких диванных подушках. Виктор заметил, что состояние его гостьи изменилось, улыбнулся, подлил себе и ей еще коньяку и нажал на кнопку пульта. Комнату наполнила тихая нежная музыка.
– Узнаешь? – спросил он.
– Вивальди, – кивнула Женя, – «Времена года. Осень».
– Обожаю эту вещь, – тихо сказал Виктор и подвинулся к Жене, – знаешь, я хочу тебе кое-что посоветовать. И как будущий шеф, и просто как старый приятель.
Женя сквозь полуприкрытые веки смотрела на Виктора. Сейчас ей не хотелось ни шевелиться, ни разговаривать, ни выслушивать чьи-либо советы. Состояние приятного спокойствия так редко посещало ее, что Женя мечтала сохранить его подольше.
2
– Ты должна научиться расслабляться, – негромко произнес Виктор, глядя Жене прямо в глаза, – ты очень напряжена, несмотря на музыку и коньяк. Твое напряжение обязательно будет передаваться клиенту, и он останется не вполне удовлетворенным.
– Ты так серьезно обо всем этом говоришь, – усмехнулась Женя, – прости, но я вообще не понимаю, как можно заниматься сексом по телефону. Это все равно что обедать по телевизору. Только сильнее раздразнишь свой аппетит.
– Типичная ошибка, – спокойно ответил Виктор, – скажи мне честно, когда последний раз ты занималась сексом?
– Ну, года два назад, – нехотя ответила Женя.
– И до сих пор жива, – назидательно произнес Виктор, – согласись, что без еды ты бы загнулась гораздо быстрее. Потребность в пище – физиологическая, а в сексе – по большей части – психологическая. И вот этого как раз никто не понимает. Человек может насыщаться иллюзией секса, собственно, непонятно, что есть настоящий, а что иллюзорный секс. Наоборот, в наше время, когда свирепствуют вензаболевания, не говоря уже о СПИДе, надо только приветствовать всяческие порножурналы, пип-шоу и службы вроде моей. Самый безопасный секс – это секс по телефону. Вот мое кредо и девиз моей фирмы. У меня должны работать настоящие виртуозы своего дела. – Виктор говорил все более оживленно, его глаза блестели. – Лечь под мужика сможет каждая, нашим мужчинам надо так мало, было бы отверстие – и он уже кончил. А ты сумей довести его до оргазма, не видя его, не трогая, одними словами и вздохами, вот это высший пилотаж! Знаешь что, – глаза Виктора заблестели еще сильнее, – нам надо с тобой потренироваться!
– Ты это серьезно? – спросила Женя и почувствовала, как ее разбирает глупый смех. – Что именно ты мне предлагаешь?
– Конечно, разговорный секс. Я должен посмотреть на тебя в деле. Все мои девушки проходят через этот тест. Но для тебя я сделаю поблажку. Мы будем разговаривать не по телефону, а лично, глядя друг на друга. Я даже готов тебе помочь.
– Как?
– Ну, немножко потрогать тебя, чтобы тебе было приятно. Тебе необходимо освежить свои воспоминания. Давай, не бойся, ничего страшного не случится, если ты дашь волю своим инстинктам. Я придумал, мы с тобой поменяемся ролями.
– Это как? – спросила Женя.
– Ты сегодня будешь клиентом, а я исполнителем. Ты будешь заказывать музыку. Давай, начали. Представь, что ты звонишь мне и просишь… Я готов удовлетворить любые твои сексуальные фантазии. Ну, должны же у тебя быть какие-то сексуальные фантазии! – почти закричал Виктор, глядя на озадаченную Женю.
Женя еще раз пригубила коньяка и попыталась собраться с мыслями. Если она и дальше будет молчать и задавать глупые вопросы, Смирнов никогда не возьмет ее на работу. И тогда она будет сидеть в сыром подземном переходе и торговать газетами. Ее лицо покроется толстым слоем пыли, пальцы навсегда почернеют от типографской краски, а мозг попросту атрофируется за ненадобностью. Женя представила себе эту картину так явственно, что ее передернуло от отвращения. Она сделала глубокий вдох и сказала:
– Добрый день, – и тут же подумала: «Кошмар, ничего глупее сказать нельзя было!»
Но Виктор нимало не смутился и ласково ответил ей:
– Здравствуй, солнышко. Как давно тебя не было со мной, я ужасно соскучился! Почему у тебя сегодня такой грустный голос?
– Мне тоже было плохо без тебя, – неуверенно подхватила Женя, – я соскучилась, все это время я мечтала о прикосновениях твоих рук, – Женя исподтишка посмотрела на Виктора, который старательно кивал ей, он был похож на учительницу младших классов, подбадривающую стеснительного ученика, – я соскучилась по твоим губам. Меня посещали самые невероятные желания.
– О, позволь я угадаю, какие, – перебил ее Виктор, – я хочу стать для тебя добрым волшебником. Я знаю, о чем ты мечтала все эти дни, и сейчас твоя мечта наконец осуществится. Потерпи еще немного, ведь ты ждала так долго. Я сейчас, – будничным голосом произнес Виктор и быстро вышел из комнаты.
«Что сейчас будет? – с замиранием сердца гадала Женя. – Куда он пошел, в ванную или за эротическим бельем? А у меня трусы, купленные на рынке за четыре тысячи», – с тоской подумала она и пожалела о том, что сейчас не вечер. При сумеречном освещении она выглядела бы гораздо привлекательней.
Виктор вернулся, Женя заметила, что он прячет за спиной нечто шуршащее.
– Дорогая, – произнес он нежным бархатным голосом, – закрой глаза и сними джинсы.
– Зачем?
– Да потому что я принес тебе вот это! – и Виктор со смехом бросил Жене на колени плоский прозрачный пакет.
– Колготки! – радостно воскликнула Женя. – Дорогие итальянские колготки с лайкрой и бархатной нитью! Витька, ты настоящий волшебник. Как ты догадался?
– Это было нетрудно, – скромно признался Виктор, – я же работаю в основном с женщинами. Ну, надень их и продолжим наши игры. Не бойся, я не смотрю.
Женя развернула приятно шуршащий пакет, достала и разложила перед собой на диване приятные на ощупь, матово блестящие, полупрозрачные колготки. Господи, о подобном приобретении она даже мечтать себе запрещала. Она легко выскользнула из джинсов и с давно забытым наслаждением натянула колготки. Женя с удовольствием смотрела на свои длинные стройные ноги, которые в обновке смотрелись не хуже, чем у любой фотомодели.
«Теперь и в мини-юбке пройтись не стыдно, – подумала она, – и вообще, я уже почти устроилась на работу, скоро все у меня наладится».
– Милый, – с чувством произнесла Женя, – мне давно уже не было так хорошо.
– Я знаю, – ответил Виктор, – но это только начало, дальше будет еще лучше. Твои ноги так и притягивают мой взгляд, я просто не могу от них оторваться, я хочу потрогать их, прикоснуться к ним ладонью. Представь, как моя рука ложится на твою ножку, обтянутую шелковистой тканью. Это непередаваемое ощущение. Тебе нравится, ну признайся, ты хочешь, чтобы я был смелее, только стесняешься попросить об этом.
– Да, – улыбаясь, прошептала Женя. Эта игра занимала ее все сильнее.
Она закрыла глаза и вдруг почувствовала, как теплая мужская ладонь прикоснулась к ее колену. А может быть, это ее воображение так разыгралось? Женя приоткрыла один глаз и увидела, что ладонь Виктора на ее колене – это реальность. Женя восприняла увиденное на удивление спокойно. Коньяк, приятная обстановка, новые колготки, все это привело ее в удивительно благодушное состояние, когда не хочется делать резких движений. К тому же они просто играли, а из игры можно в любой момент выйти.
– Мне не нравятся обнаженные женщины, – говорил Виктор, осторожно поглаживая Женину ногу, – какими бы совершенными ни были их фигуры, все равно в женщинах без одежды есть что-то безликое и окончательное, словно исчезает манящая тайна. Совсем другое дело – легкие кружева, приспущенная бретелька, скользящий шелк чулка.
– От страстных прикосновений чулок может порваться, – не удержалась от иронии Женя.
– Конечно, если это чулок тушинской фабрики, а если это итальянские колготки с лайкрой, то не страшны даже объятия грубого самца с руками, огрубевшими в бою! – с пафосом произнес Виктор и расхохотался.
– Это больше похоже на рекламный ролик, чем на любовную сцену, – сказала Женя.
– Приятно провести время с умной женщиной, – отодвигаясь, произнес Виктор, – знаешь, – признался он, – меня в моем бизнесе окружают такие дуры! Странно, что я еще им деньги плачу. Их хлебом не корми, дай только о сексе потрепаться, иногда кажется, что больше их ничто не интересует. Ладно, со следующего понедельника можешь приступать к работе. Я беру тебя с испытательным сроком. И не смотри на меня так, испытательный срок – это обязательное условие для всех. Мне необходимо убедиться, что ты справляешься. Утром в понедельник придешь на фирму, посмотришь, освоишься… Только я должен тебя предупредить: у меня с моими подчиненными очень официальные отношения. Я хожу на работу только в костюме и при галстуке и требую, чтобы меня называли не иначе как Виктор Семенович.
– А зачем тебе такая официальщина? – спросила Женя.
– Для субординации, – ответил Виктор, – при такой работе надо держать себя очень строго. Иначе мои барышни будут считать меня кем-то вроде сутенера и стремиться затащить в постель. А мне это совершенно не нужно. Знаешь, они, кажется, даже считают меня «голубым». В их головках не укладывается, как это так, начальник телефонных секс-услуг не щиплет своих девушек за задницы! Пусть думают, что я голубой, мне это только на руку.
Женя вспомнила, что в университете Виктор обычно ухаживал не меньше чем за пятью девушками одновременно, и расхохоталась.
3
Четыре оставшиеся до понедельника дня Женя провела, стараясь не думать о будущей работе. Возвращаясь от Виктора, она твердо сказала себе, что зарабатывать сексом по телефону будет недолго, что это временная и вынужденная мера. Женя решила, что накопит денег, приведет себя и квартиру в порядок, осмотрится, встанет на ноги и отыщет себе что-нибудь получше.
«Может, и правда Смирнов откроет галерею и возьмет меня к себе, или я сама буду не спеша искать себе место в какой-нибудь модной галерее, которых сейчас не так уж мало. Кстати, я могла бы устроиться консультантом в ювелирную фирму, вдруг ювелиры захотят выпускать перстни с геммами, как у древних иранцев? В конце концов, мало кто в Москве разбирается в геммах так же хорошо, как я».
И Женя, как всегда, когда хотела успокоиться и отрешиться от навязчивых мыслей, открыла толстый альбом, изданный во Франции. Его с оказией прислала Жене ее коллега из французского этнографического общества, и Женя считала эту книгу одной из самых ценных в своей библиотеке. Женя раскрыла альбом и стала листать толстые глянцевые листы. Она разглядывала отлично выполненные фотографии, и окружающий ее мир с унизительными и нелепыми заботами постепенно отдалялся. Его заслонили перстни с печатками, вырезанными из полудрагоценных камней – сердолика, халцедона, лазурита. Такие перстни украшали пальцы древних иранцев, и на каждом была вырезана личная печать, бегущий сфинкс или спящая собака. Эти каменные печати, иначе называемые геммами, хранятся сейчас под стеклянными витринами, разбросанные по музеям мира. Их обходят стороной толпы туристов, бегущие со всех ног, чтобы увидеть знаменитую Джоконду или «Весну» Боттичелли. Искусство Древнего Ирана почти никому не интересно. А между тем Жене казалось, что она понимает, откуда это искусство брало свои истоки и чем питалось. Она мечтала написать об этом книгу и издать ее в виде шикарного альбома с фотографиями и репродукциями. Осуществится ли ее мечта хоть когда-нибудь?
Женя вздохнула, и вдруг в ее глазах вспыхнул аквамариновый огонь. Женя захлопнула альбом и вскочила.
«Ну конечно, – думала она, в возбуждении шагая по комнате, – я буду работать у Смирнова, накоплю денег и смогу наконец написать и издать свою книгу! Тогда в моем решении зарабатывать деньги таким неприличным способом будет хоть какой-то смысл. Иначе получается, что я продаюсь за кусок хлеба из супермаркета и за колготки с лайкрой».
Женя почувствовала, что ей сразу стало легче дышать. Теперь, когда ее совесть почти успокоилась, она приободрилась и решила заняться уборкой квартиры. Нельзя начинать новую жизнь среди пыльных полок и невымытых полов. Полдня Женя возилась с тряпками, шваброй, воевала со старым пылесосом. Этот агрегат был ее ровесником, гудел истошно, но пыль почти не всасывал. Уборка продвигалась медленно еще и потому, что Женя то и дело останавливалась возле шкафов, открывала скрипучие дверцы и рассматривала хранящиеся внутри семейные реликвии.
Вот диплом ее прабабушки, окончившей Московскую консерваторию с золотой медалью. У нее был абсолютный слух, ей прочили блестящее будущее, но знаменитой пианисткой она так и не стала. Революция смешала все планы, и прабабушка работала сначала счетоводом, а потом бухгалтером и только по вечерам садилась за свое пианино, которое сумела сохранить несмотря ни на что. Женя знала, что ее прабабушка даже в войну оставалась в Москве, чтобы не потерять эту старую квартиру, эти вещи, помнящие еще дворянское прошлое их семьи. Многие тогда упрекали ее, говоря, что вещи для нее дороже жизни, но она была непреклонна. Всю войну, пока ее дочь, Женина бабушка, с детьми была в эвакуации, пожилая женщина одна жила в Москве, охраняя свое гнездо.
Женя вытерла пыль с пианино, потом присела возле него, открыла крышку и взяла несколько аккордов.
«Совсем расстроилось, – подумала она, – ничего, с первой же зарплаты вызову настройщика, буду вечерами зажигать свечи и играть сама для себя».
Наконец утро понедельника настало. Женю знобило, сердце учащенно билось, она чувствовала себя выпускницей школы, собирающейся на первый экзамен.
«Глупости, – убеждала она себя, – мы же со Смирновым обо всем договорились. Совершенно незачем так волноваться!»
И вдруг Женя поняла, что похожа не на юную абитуриентку, а скорее на продажную женщину, которая идет на первое свидание с клиентом. Она гневно тряхнула головой.
«Все, хватит! – твердо сказала она себе. – Больше никакой рефлексии, а то я так и закончу свои дни в нищете и безвестности. Не напишу книгу, не поеду в Иран, даже настройщика вызвать не смогу. Надо стиснуть зубы, улыбаться и хорошо выполнять свои предстоящие обязанности. В наши дни продается и покупается все, даже свобода. И я отправляюсь зарабатывать себе денег на свободу!»
