Текст книги "Ошибка 95 (СИ)"

Автор книги: Юлия Скуркис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

Мила против обыкновения поднялась рано. Айвен же спал сном праведника на диване в гостиной. Она постояла над ним, задумчиво рассматривая взъерошенные волосы, резкую линию подбородка и губы, совсем недавно казавшиеся невероятно притягательными.

Ей пришлось одернуть себя и на цыпочках пойти на кухню, в этот час купавшуюся в солнечном свете. Он лился сквозь окна и стеклянную дверь, выходящую в сад, прогревал янтарные плитки пола и стен, насыщал глубиной густо-фиолетовые орнаменты. Маленький карнавал. Чтобы достичь верха блаженства требовалась только чашечка кофе.

Блаженство? Как это возможно, когда в гостиной похрапывает одна проблема, а вторая скоро выходит из заключения. Скептик сказал бы, что радоваться нечему, и был бы по-своему прав, потому что всегда найдется ложка, а то и целое ведро дегтя, чтобы подпортить мед. Мед, насыщенный летним теплом и сладостью, собранный по крупицам стараниями трудолюбивых пчел. Возможно, нелепо сравнивать человека с ульем, но почему не попробовать? Слух, зрение, осязание – пчелы, которые собирают для нас пыльцу положительных эмоций. Если они у вас разборчивые, то есть прошли хорошую школу дрессировки, значит, всякий сор в родной улей не потащат.

Мила засыпала зерна в кофемолку, предвкушая тихий завтрак в одиночестве. Но тут в кухню вошел Айвен с дымящейся сигаретой в зубах.

– По какому поводу блаженствуешь? – спросил он.

– Разве твое внутреннее чутье не способно этого расшифровать? – проворчала Мила и поставила на стол вторую кружку.

Кофе запузырился в турке, она едва успела предотвратить его бегство. Разлив по чашкам ароматный напиток, Мила уселась за стол и вызвала на головид новости.

– Через пять дней Дэна отпускают на свободу, – сказала она, как бы между прочим, просмотрев колонку «Нарушения общественного порядка». Да, все правильно. Здесь дата и время, когда бывший муж покинет место заключения и напоследок пройдет ряд психологических тестов. И тут же реклама.

– Скажи, когда ты полюбила завтракать в одиночестве? – поинтересовался Айвен. Он открыл холодильник и принялся что-то разыскивать в его недрах.

Мила задумалась. Действительно, когда это произошло? В детстве ей часто приходилось завтракать одиночестве, потому что родители и бабушка рано уходили на работу, а она оставалась дожидаться школьного автобуса. Бывало немного обидно и грустно от ощущения покинутости, но льстило, что родители считают ее самостоятельной и ответственной девочкой, которая не забудет отдать распоряжения дому выключить свет и встать на охрану. Нет, в детстве, она не любила завтракать в одиночестве, но принимала, как должное. Подлинная любовь к уединенным трапезам возникла у нее гораздо позже. Это случилось после замужества.

По утрам Мила просыпалась постепенно: сначала долго потягивалась в постели, уговаривая себя подняться, добиралась до ванной комнаты с закрытыми глазами, там ей, наконец, удавалось их разлепить, а после медленно шествовала на кухню.

Дэн пробуждался легко, вскакивал с постели и принимался хлопать дверьми, носиться по дому, громко при этом топая. В довершение включал на кухне музыку, хоть, по мнению Милы, эти звуки более походили на рев бешеного слона в сопровождении тамтамов. На Терре-три слоны не водились, но передачи о животных других планет, в том числе колыбели человечества, показывали регулярно. Проблему хлопающих дверей Мила решила в кратчайшие сроки, заменив устаревшие конструкции, с трещинками истории на пластике, на безликие новомодные «задвижки» из пиллергона. Из-за этого пришлось обновлять всю систему управления домом. Так появился Экс-Ти.

Вкус тишины раннего утра до последнего времени был для Милы недоступной роскошью. В ее семье совместные воскресные завтраки проходили за разговорами, никто не думал отгораживаться от домашних стеной громкой музыки и раздражаться из-за того, что не расслышал, о чем его спросили. Иной раз Миле казалось, что им с Дэном вообще не о чем поговорить, и тогда «шумовая завеса» выглядела спасительной, но только не ранним утром. Это было попранием всего святого, ведром ледяной воды, вылитым на спящего, рупором над ухом. Мила сидела среди этого грохота над чашкой кофе и не могла собраться с мыслями, казалось, даже вкуса не чувствовала. Как же она ненавидела астроник!

– Классная вещь! – Дэн пытался перекричать грохот инструментов.

– Мне не нравится, – честно признавалась Мила. – Может, наденешь наушники?

– Ты ничего не понимаешь! Музыка должна звучать со всех сторон, чтобы тело взрывалось в басах, – возражал Дэн и принимался карикатурно дергаться в жутком ритме, умудряясь при этом есть. – Дай мне масло!

– Вот оно, – Мила указывала на масленку.

Дэн подцеплял ножом кусочек, пробовал и заявлял:

– Сегодня хочу подсоленного.

Обычно приходилось не единожды прогуляться к холодильнику, чтобы удовлетворить притязательный и постоянно меняющийся вкус мужа. Кофе за это время успевал остыть, а настроение окончательно испортиться.

После развода Мила купалась в тишине, пила ее то большими, то маленькими глотками, дышала ею, точно животворящим горным воздухом.

– Как только при таком несходстве вкусов и характеров вы умудрились пожениться, – пробурчал Айвен, вырвав ее из плена воспоминаний.

– Не иначе как по наивности, – ответила Мила. Она почти привыкла к тому, что Айвен может видеть ее мысленные картинки. В детстве у нее перебывало немало зверьков с подобной функцией: бабушка часто брала работу на дом. Но человек – это иное. Как быть с моралью? Кто-то уже решил это, не поинтересовавшись ее мнением о неэтичности кибернетических экспериментов на людях. А как же ценность личности и ее уникальность? Но стоило Миле подумать о Дне большого погрома – именно под этим заголовком его упоминали в новостной ленте, – как возникали сомнения: так ли это плохо на самом деле?

В тот день тысячи людей вышли на улицы Никты и двинулись к зданию телецентра с требованием возобновить работу третьего канала, передававшего шоу Микки Мартинца: канал закрыли по техническим причинам на неделю.

Миле повезло, что она оказалась на самом краю бушующей биомассы. О да, толпа – существо безмозглое, в этом она убедилась на собственном опыте. Среди криков возмущения и проклятий явственно просачивались вопли боли и страха. Вероятно, кто-то упал и оказался не в состоянии подняться, затоптанный идущими. Из рокариев, украшающих живописные цветочные клумбы, люди принялись выдергивать камни и швырять в витрины; не пострадали только бронированные стекла.

Технократическое общество инертно до тех пор, пока не нарушен его комфорт. Ничто, кроме комфорта, его не волнует. Но, если уж кто-то попытается отнять главные ценности, оно может рассвирепеть. Еще бы! – шоу Микки Мартинца!

Мила с ужасом наблюдала за разраставшимся хаосом, волей случая оказавшись в простенке между магазинчиками «Сласти от Сластены» и «Фруктовый рай», как раз в декоративной нише. Когда в витрины полетели камни, она мысленно попрощалась с жизнью. Среди визга и криков Мила не слышала собственных воплей, хоть была уверена, что никогда в жизни ей не приходилось так орать. Толпа колыхалась, набегала волнами на утесы зданий, задние ряды раскатывали передние по каменной кладке точно скалка тесто. Милу периодически хватали за одежду, пытаясь то ли выдернуть из ниши, то ли удержаться и забраться к ней в убежище. Она отбивалась от рук, рвущих на ней одежду и царапающих кожу, и продолжала кричать, звать на помощь неизвестно кого.

Наконец ее вырвали из ниши и буквально вынесли на площадь Радуги, где было поменьше людей. Мила пробилась через толпу, свернула в какой-то переулок и шла, не останавливаясь, пока не оказалась на широкой почти безлюдной улице. Ее била дрожь, саднили царапины, она никак не могла вспомнить, зачем приехала в Никту и где оставила свой биант. Мила опустилась на полосу газона и замерла, обняв сумку. С подбородка сорвалась капля, упала на декоративную пряжку, оставив на ней красную кляксу. Мила размазала кровь по лицу и всхлипнула. К ней подошли, начали тормошить и о чем-то расспрашивать. «Помощь? Нет, спасибо, со мной все в порядке», – ответила она и поднялась.

«Что это за улица?» – Она посмотрела по сторонам и увидела здание «Киберлайф». Верхние этажи небоскреба транслировали медленно плывущие голографические облака, время от времени они складывались во фразы, призывающие навсегда избавиться от скверного настроения, став клиентом программы. И тогда Мила подумала, что всю эту неуправляемую толпу, которая крушит витрины магазинов перед телецентром, нужно… Но тут же одернула себя: что станет с обществом через сотню лет, если такие организации, как Киберлайф, прочно войдут в человеческую жизнь? И вновь предательская мыслишка: «Наступят покой и благоденствие». Она посмотрела вверх, «…нствие», – растаяло окончание какого-то слогана. Мила крепче прижала сумку и пошла прочь.

С тех пор она избегала скопления людей, предпочитая общаться с ними в сети, в основном на сайтах по садоводству и флороинженерии. С будущим мужем она познакомилась там же, когда он разыскивал подарок для своей тетушки, увлекающейся разведением цветов, и обратился к форумчанам за советом.

Мила крутила пальцами чашку с кофе, наблюдая, как колышется темная жидкость. Вынырнув из воспоминаний, она заметила, что Айвен не притронулся к завтраку. Он сделал несколько аппетитных сандвичей для себя и для Милы, хоть та ни о чем его не просила, и теперь сидел в мрачной задумчивости над своей чашкой.

– Извини, – пробормотала Мила. – Я, кажется, испортила тебе аппетит.

Айвен даже не шелохнулся. Он думал о своем.

– Как вышло, что ты устроил скандал в «Счастливой семье», а тебя не арестовали?

– Я не скандалил. Я получал информацию, – ответил Айвен.

Сейчас перед Милой сидел человек, привыкший принимать взвешенные решения – таким, наверное, и был Айвен Смит, прежде чем его личность оказалась вытеснена и заменена суррогатом.

– Ты нашел сослуживцев? – спросила Мила.

– У меня получился только один более-менее точный портрет, – сказал Айвен. – Подвела память и художественные способности. Но Сэнди – мой приятель, навигатор «Картхорс», – вышел похожим. В последнее время перед заморозкой мы с ним часто общались. Программа нашла этого человека. Он живет на границе с Седьмым регионом, в городе Нане. Работает менеджером в крупном магазине. Теперь его зовут Стивен Рэйни. Прежде всего, мы отправимся к нему. Попробую воззвать к его угробленной памяти.

– Айвен, тебе не кажется, что это навредит ни в чем не повинному человеку? – спросила Мила. – Ты попытаешься разбудить мертвеца. Что, если этот Стивен счастлив и не захочет, чтобы его память реанимировали?

– Каждый имеет право быть собой. То, что с нами сделали, – хуже смерти. Я знал капитана Сэнди. Он был отважным человеком и немного философом. Когда-то его предки жили в африканской саванне. В те времена люди были ближе к природе, и смерть воспринималась ими как часть жизни, закономерный итог. Теперь эти неодемократы и постгуманисты извратили природу настолько, что им больше ничего не оставалось, как создать Киберлайф. Человечество зашло в тупик. Что ж, этого и следовало ожидать. Мне было не до размышлений об устройстве общества, но на работе только об этом и говорили. Я служил в военизированных торговых компаниях, выполнял поставленные задачи. Если бы астронавты занимались политикой, развитие цивилизации на Террах пришлось бы отложить на целые столетия.

– Почему ты стал астронавтом? – спросила Мила.

– Как-нибудь в другой раз, – ответил Айвен. Он посмотрел на нее с сомнением. – Считаешь, я был плохим астронавтом?

– Я не говорила такого, – быстро возразила она. – Я просто спросила.

Айвен снова погрузился в размышления, но больше это походило на ступор. Так продолжалось минуты две-три, затем он резко поднялся и вышел.

Мила убрала посуду, в дальнейших планах значилась работа в саду. Она подошла к компьютеру, чтобы свериться с графиком и заодно посмотреть на сайте по флороинженерии не пришел ли заказ. Поставка ожидалась в ближайшие две недели. Мила тяжело вздохнула. Сейчас ей хотелось полностью погрузиться в работу, это всегда выручало, служило лекарством от неурядиц. Последние события совершенно выбили ее из колеи.

Было несколько сайтов, где предлагали тот же флороматериал, но стоил он там дороже, и Мила не добавила эти страницы в избранное. Она вздохнула еще раз и вывела на монитор историю сетевых поисков за последние дни, не подумав, сколько времени просидел за компьютером Айвен.

Ее внимание привлек сайт «Медицинская энциклопедия». Что Айвен разыскивал? На открывшейся странице значилось: «Энцефалопатия (от греческого enkephalos – головной мозг + pathos – болезнь или страдание) – общее название для невоспалительных заболеваний головного мозга. Энцефалопатия бывает врождённая и приобретённая, например, органические поражения головного мозга, связанные с отравлениями, инфекциями, травмами, сосудистыми заболеваниями. Проявления: в основном неврозоподобные и психопатоподобные».

Он болен и знает об этом!

Послышались шаги Айвена. Мила вздрогнула и торопливо закрыла сайт. Она развернула график работы в саду и уставилась в него невидящим взглядом – нельзя показывать, что чем-то обеспокоена. Айвен лишь мельком взглянул в ее сторону, ему было не до расшифровки причин душевного смятения Милы. Она перевела дух и дала себе слово никогда больше не соваться в чужие дела. Чужие… Больно защемило сердце.

Когда Мила собиралась выйти в сад, в дверь позвонили. Она хотела дать команду Экс-Ти открыть, но Айвен в мгновение ока оказался рядом и, зажав ей рот ладонью, прошептал в ухо:

– Скажи, чтобы Экс-Ти сделал дверь прозрачной.

Мила повиновалась.

На крыльце стоял мужчина в зеленой форме и маленьким чемоданчиком в руке.

– Кто это? – прошептал Айвен.

– Специалист по водоснабжению, судя по эмблеме.

– Ладно, открывай, – согласился он и тихо добавил: – Только помни: я – Рихард Сваровски. Если назовешь иначе – пеняй на себя.

Мила открыла дверь.

– Здравствуйте, госпожа Левитская! – сказал контролер. – Служба подачи технической воды. Плановая ревизия. Я должен проверить коммуникационные узлы в саду и в оранжерее.

Мужчина протянул документы.

– Хорошо. Проверяйте, – кивнула Мила. – Можете обойтись без моего присутствия?

– Этим я нарушу закон, – как бы извиняясь, ответил мужчина. – Вы должны присутствовать.

Мила взглянула через плечо на Айвена, который отступил на несколько шагов и стоял в полутени арки. Тот кивнул.

Выйдя в сад, Мила показала контролеру краны и разбрызгиватели, затем проводила к хозяйственному сооружению, примыкавшему к оранжерее. Она открыла дверь и, впустив мужчину внутрь, окинула взглядом окрестности. Пустынно и как-то безжизненно: соседей не видно.

Мила посмотрела на окна дома Бурцевых. Занавески плотно задернуты, хоть в это время Татьяна обычно уже не спит, а мелькает в широком кухонном окне, готовит завтрак.

– Похоже, все в порядке, госпожа Левитская, – сказал мужчина через несколько минут.

Он вышел наружу.

– Красиво тут у вас. Неужели сами управляетесь?

– Использую роботов.

Контролер протянул Миле планшет и стило, чтобы расписаться.

– Нечасто встретишь такое разнообразие цветов, – заметил он. – Я во многих дворах бываю, но такого еще не видел. Моя жена мечтает поселиться в частном доме, но нам это, конечно, не по карману. А вот эти, желтенькие, с точечками, как называются?

– Рябчики.

– Красавцы. Можно поближе глянуть на дерево у дома? – Он указал рукой на пурпуролистный клен. – Прямо чудо какое-то. Оно же совершенно красное!

– Смотрите.

Контролер зашагал к дереву. Подойдя к стволу, невзначай заглянул в окно. Это не ускользнуло от внимания Милы, и сердце забилось чаще.

«Он ведет себя странно», – подумала она.

Контролер прикоснулся к стволу, погладил его и хотел уйти, как вдруг распахнулась дверь, и на пороге показался Айвен.

Мила внутренне напряглась, но он с улыбкой, что была под стать дежурной улыбке контролера, спросил:

– Дорогая, у тебя все в порядке? Помощь не нужна?

– Все хорошо, Рихард, не волнуйся, – скороговоркой ответила Мила.

– Доброе утро, – чуть смущенно поздоровался контролер. Мила подошла к нему и, как ни в чем не бывало, сказала:

– Не такая уж экзотика. Эти клены привезены около двухсот лет назад с Земли. Ну, может, на Терре они стали немного краснее…

Мужчина с пониманием дела кивнул и заторопился уходить, но по пути к авиетке бросил взгляд на Айвена. Тот приветливо помахал рукой.

Когда контролер улетел, а Мила завершила поливку и вернулась в дом, Смит в неистовстве ходил из угла в угол.

– Проклятье! – шипел он. – Так и знал! Они за нами следят!

– С чего ты взял? – внезапно ослабевшим голосом спросила Мила.

– Ты что, слепая? – Он глянул с ненавистью. – Не видела, как этот кретин пялился на меня? У него на роже написано, что он из полиции. Шпион хренов!

Смит пнул ногой стул, и тот загремел так, что Мила вздрогнула.

– Сейчас же отсюда убираемся. Быстро пакуй вещи!

– Но… – У Милы от ужаса подкосились ноги, чтобы не упасть, она прислонилась к стене. – Но куда мы полетим?

– Мы не полетим. Поедем на твоей машине. Потом возьмем такси.

– Почему?!

– Дура! Если мы дадим дёру на авиетке прямо от дома, нас тут же вычислят.

– Невозможно стать невидимыми в наше время. Возможно, тот человек вовсе не из полиции, он простой контролер из службы водоснабжения, но ты его подозреваешь. Ты понемногу сходишь с ума. Ты скоро всех станешь подозревать, Айвен. Послушай меня, давай съездим в Киберлайф, тебе нужна медицинская помощь. Я буду с тобой.

Айвен яростно застонал.

– О-о… Это ты ни черта не понимаешь! Они превратят меня в робота! И ты будешь довольна этим?! Ты заставишь себя поверить, что никакого Айвена Смита никогда не существовало? Ты скроешь от своего нового синтетического мужа правду ради того, чтобы тешить себя иллюзией, будто у тебя счастливая семья?! О-о-о, этот проклятый культ семьи! Люди дуреют из-за этой грязной норы. Нора! Грязная, вонючая нора! По-другому не назовешь. Нора, в которую не можешь, впихнуть себя целиком, а только голову, словно у тебя нет всего остального. Потому что эта мерзкая крысиная нора не в состоянии вместить в себя то, что называют человеческой природой! Разве ты не видишь: это им выгодно, чтобы ты хотела иметь семью! – Айвен указал пальцем в потолок. Миле не был знаком этот жест, и она испуганно посмотрела вверх.

Айвен безнадежно махнул рукой и ушел в комнату. Когда он вернулся через пять минут с большой дорожной сумкой, Мила все еще стояла на том же месте, прислонившись к стене.

– Иди в машину, – буркнул он. – Подъедешь к заднему двору. Попытаюсь выбраться незаметно через запасной выход.

– Одежда… – пробормотала Мила. – Мне надо переодеться.

– Об этом не беспокойся. Тут есть кое-какие тряпки, – Айвен похлопал по сумке. – Иди.

Мила добрела до площадки и села в машину. Ей захотелось надавить на педаль ускорения и умчаться. Куда? Может к дяде, который живет на окраине региона, а может еще дальше, но какая-то сила заставила выполнить требование Смита.

«Почему я терплю это? – думала она. – Надо немедленно сообщить о Смите в полицию. Ведь это мой гражданский долг».

Но ответа не нашлось.

– Куда мы едем? – спросила она, когда Айвен сел рядом и закрыл дверь. – К твоему бывшему сослуживцу?

– Сначала – к центру, потом в один из восточных районов города. Немного попетляем по улицам.

Машина тронулась и, быстро набирая скорость, помчалась к городу.

***

– Новые неприятности, шеф! – Хальперин выглядел озабоченным настолько, насколько позволяло его малоподвижное лицо. – Теперь компьютер отключил и топографический канал Смита.

Некоторое время Фридрих Ганф бессмысленно таращился на экран миникома, затем перевел изображение помощника на головид.

– Так сделайте что-нибудь! – потребовал он. – Следите за ним через любовницу.

– Сожительницу, – ни к месту уточнил Хальперин и трагическим тоном произнес: – Каналы Левитской тоже отключены. Мы потеряли их, шеф. Компьютер отсек оба канала в самый неподходящий момент. Железяка знает свое дело. Смит как в воду канул. Мы прочесали семнадцать кварталов. Его нигде нет.

«Такого не бывает, старый дурак!» – Ганф мысленно выругался. Встав с кресла, он медленно приблизился к объемному изображению. Сеть прожилок в глазах помощника превратилась в сплетение оголенных артерий. Морщины стали похожи на рвы.

Глядя в огромные глаза Хальперина, Ганф процедил:

– Поразительно! Ископаемый человек обвел вокруг пальца элитную полицию лучшего региона Терры-три? Каким образом? Вас тоже это удивляет, не так ли? Скажите, может быть, вам мало платят, Борис?

– Мы продолжаем поиски, шеф, – угрюмо отозвался Хальперин. Лучи морщин вокруг его глаз потемнели: Ганфу на миг показалось, что они распространяются за пределы головида, уходят в бесконечность, в иную реальность.

Он стряхнул наваждение.

– У меня дурное предчувствие, Борис. Энтеррон не зря предупреждал об опасности. Что-то должно произойти. Что-то нехорошее. Нельзя этого допустить. Энтеррон делает то, что ему позволяет ВРО, а ВРО делает то, что считает нужным. Законы сковывают нас по рукам и ногам, но мы пытаемся упрочить Новую Систему. Я не хочу, чтобы ВРО хозяйничали в нашем регионе. Но, быть может, это нравится вам?

Хальперин моргнул и не ответил.

– В таком случае мобилизуйте всю полицию региона. От Смита можно ожидать чего угодно. Если мы прошляпим это дело, найдутся те, кто будет упрекать нас очень громко и долго. Действуйте, Борис. Отыщите Смита немедленно!

***

Авиетка-такси набирала высоту, еще немного и они затеряются в транспортном потоке междугородной трассы. У Милы возникло ощущение, что она не просто оторвалась от земли – ее вырвали из привычной жизни. Она украдкой взглянула на Айвена.

Он знает все, что я чувствую, этого не скрыть, его нельзя обмануть, – ужаснулась Мила. – Проклятый биосивер! Неужели я могла добровольно на него согласиться?

Айвен посмотрел на нее с легкой усмешкой и вновь переключился на изучение спутниковой карты, которую вызвал на монитор.

– Сэнди живет здесь. – Он ткнул пальцем в экран.

Путь предстоял неблизкий.

«Нет смысла лететь туда прямо сейчас, – хотела сказать Мила, – прибудем далеко за полночь, когда все спят». Но разве для Айвена это имело значение? Он жаждал действия. Видно, покой никогда не привлекал этого человека, не входил в список его ценностей. Мила не взялась бы судить, насколько продуманы шаги Айвена. Для нее на всем происходящем лежал отпечаток хаоса. Кораблекрушение – вот подходящее слово, и хотелось во весь голос кричать: «Спасите наши души!». Ей казалось, Айвен несется вперед, как лист, подхваченный ветром, она же ощущала себя муравьем, неожиданно превратившимся в путешественника. Виток, еще виток – мир вращается, лист несется, а вместе с ним – муравей. Она так живо представила, как ее крутит в воздушном потоке, что ее затошнило.

Мила открыла бардачок и едва успела вытащить и развернуть пакет.

– Черт! – раздалось над ухом, и следом зазуммерил сигнал предупреждения о вынужденной посадке – автопилот реагировал на ухудшение самочувствия пассажира. Динамик затрещал и механический голос произнес:

– Необходима помощь медперсонала. Вызываю…

– Нет! – Айвен стукнул кулаком по панели. – Помощь не нужна! Отменить!

– Вы подтверждаете отмену вызова? – уточнил бортовой компьютер.

– Подтверждаю. Летим дальше.

Мила отерла со лба испарину и попросила:

– Пожалуйста, давай сядем. Мне нужен воздух, я не могу лететь.

Она снова согнулась над пакетом. В следующую секунду боль обожгла ей затылок. Айвен держал ее за волосы.

– Возьми себя в руки, – сказал он. – Если не прекратишь скулить, я выкину тебя наружу – ты же хотела на воздух, и мне плевать, что произойдет со мной дальше. Впрочем, нет… – Он сильней потянул за волосы. – Я спущусь, пороюсь в кровавом месиве твоих останков и отыщу чертов биосивер. Буду носить его в кармане. Так что, если хочешь жить…

Новая волна тошноты судорогой пробежала по животу Милы, и ее вырвало мимо пакета.

Таких страшных ругательств ей еще не приходилось слышать ни разу в жизни. Смит с отвращением отпихнул ее от себя и хмуро скомандовал:

– Садимся.

Авиетка свернула в «карман», обозначенный цепочкой огней. Такси плавно опустилось к темному лесному массиву, в котором редкими светлячками выделялись загородные дома. Мила взглянула на карту, где крестиком было означено их местоположение – квадрат четырнадцать-бис. «О!» – выдохнула она.

– Знакомое место? – спросил Айвен таким беззаботным тоном, будто не он только что выкрикивал жуткие проклятия.

– Неподалеку дача бывшего мужа.

– Где именно?

Мила назвала адрес и прикрыла глаза, откинувшись на спинку сидения. Внутренности по-прежнему бунтовали. Как ни странно, Айвен аккуратно забрал у нее пакет и отправил его в мусоросборник, после чего задал новые координаты.

Авиетка мягко опустилась на давно нестриженный газон перед домом, колпак беззвучно откинулся. Мила вдохнула влажный прохладный воздух, наполненный лесными ароматами. Ее так укачало, что хотелось выпасть из кабины, прижаться к земле и никогда больше не подниматься.

Айвен уже выбрался из такси и ждал, когда Мила последует за ним. Он буравил ее взглядом, слегка наклонив голову вперед. На его исхудавшем лице глаза казались темными провалами, в глубине которых с тоскливой периодичностью метронома отражались вспышки габаритных огней авиетки.

– Ты собираешься выходить? – Тон вопроса мог показаться нейтральным, но Мила не хотела обманываться на этот счет. Едва заметное подергивание правой щеки заставляло быть настороже. Мила покинула авиетку, засунув в щель автомата наличные. Шпионские игры не казались ей такими уж забавными: не пользоваться кредиткой, не звонить по миникому. Она не стала огорчать спутника намеками, что если кому-то понадобится их разыскать – это не составит особого труда. Он и сам это знал, должен был знать.

Машина опустила колпак и взмыла вверх, как только пассажиры отошли на безопасное расстояние. Звук двигателя еще не стих вдали, но его уже перекрыло стрекотание цикад. Миле хотелось еще побыть на поляне, подышать воздухом, но она была уверена – Айвену не до природных красот. Его глухое раздражение заполняло окружающее пространство.

Трава, покрытая вечерней росой, холодными щупальцами припадала к ногам. В сумерках все казалось нереальным: и дом, и деревья вокруг. Темные силуэты кустов таили в себе зловещие намеки. Ветка шиповника выпросталась из общей массы, точно желая схватить запоздалого путника. Кровавые капельки барбариса густо обрызгали куст.

Мила чувствовала себя щенком на привязи, которого тащат, куда вздумается хозяину. Но она так устала, так вымоталась, что позволила тупому безразличию овладеть собой. Айвен шел рядом, его взгляд скользил по окрестностям, точно выискивая затаившегося врага.

– Здесь точно никого нет? – спросил он.

– Никого. – Ей не хотелось разговаривать. Забыться сном казалось наивысшим благом. Мила поднялась на крыльцо, Айвен следом. Сканер лучом пробежал по узкой женской ладони, помигал, погудел, и, наконец, соизволил узнать бывшую хозяйку. Входная дверь отъехала в сторону, включилось освещение. Мила не решилась озвучить предположение, что Дэн мог закрыть бывшей жене доступ в коттедж – имел на это полное право. Она просто надеялась на его обычную безалаберность и теперь украдкой перевела дух.

Айвен с той же настороженностью заглянул внутрь. Мила безучастно прошла мимо него, желая как можно скорее добраться до дивана и прилечь. Дом постепенно оживал: заработала система кондиционирования и принялась разгонять застоявшийся воздух, пахнущий пластиком, засновали уборщики, тихо жужжа. Все вокруг стало потрескивать и поскрипывать от изменения температуры. Дешевый дом из дешевых материалов, в нем даже не было голосового управления.

Мила прилегла, уткнулась носом в спинку дивана, как бы говоря: «Меня нет». Ей претило пользоваться чужой собственностью без разрешения хозяина, ей не хотелось прятаться, и на душе было так паршиво, что слезы сами собой навернулись на глаза. Она стиснула зубы и глубже задышала носом.

Айвен сел рядом и положил руку ей на плечо.

– Не переживай, все образуется.

«Какая бессмыслица, – подумала она. – Ничего не образуется. Как я могу не переживать?»

Ей стало еще горше.

Айвен внезапно поднялся, подхватил Милу на руки и уселся вместе с ней на диван, баюкая, как маленького ребенка.

Она размазала слезы по щекам и с изумлением вгляделась в его лицо. Куда-то подевалась уже ставшая привычной настороженность. Зная, что в этом нет ни капли здравого смысла, Мила обвила Айвена руками за шею и замерла, держась за соломинку надежды: все образуется, просто надо успокоиться, собраться с мыслями.

Впрочем, и мыслей не надо; в последнее время они возымели привычку сливаться в мутные потоки и падать в темные пропасти – нет опоры, нет почвы. А что есть? Только этот знакомый взгляд такой теплый и ласкающий, только миг между невозвратным прошлым и неизвестным будущим.

Мила тихонько гладила своего прежнего Рихарда по затылку, пропускала сквозь пальцы прядки волос. «Только не исчезай, – молила она. – Я так устала, запуталась, дай мне передышку, немного покоя, совсем немного». На лице спутника застыла маска покорности, лишь время от времени подергивался на щеке мускул.

За окном промелькнули габаритные огни авиетки, вероятно, одна из последних моделей с низким уровнем шума, иначе бы непрошеные гости ее услышали.

Рихард испарился – Мила почувствовала это.

Айвен Смит толкнул ее на диван и бросился к окну.

– Это твой чертов муж с какой-то бабой, – сказал он и, скроив неопределенную гримасу, покачал головой, что могло означать: «Не везет, так не везет». Мила на несколько секунд прикрыла глаза, словно видеть этот мир не было больше сил.

Настороженность на лице Дэна исчезла, как только он увидел бывшую жену.

– Здравствуй, Дэн, – кивнула она в ответ на приветствие. – Прости за вторжение, мы…

– Я не против, можешь пользоваться коттеджем, но предупреждай заранее, – он говорил миролюбиво, – Раз уж так получилось, будем считать, что вы пришли в гости. Добро пожаловать! Познакомьтесь это Рита, – представил он свою подружку, – а это Мила и… Вас, кажется, зовут Рихард? Приношу вам свои извинения.

Бывший муж взглянул на Милу с беспокойством:

– Ты такая бледная. Неважно себя чувствуешь?

«Хорошо, что я сижу», – подумала она, а внутри заворочалась тупая боль.

Айвен стоял, покачиваясь с пятки на носок, с безразличным видом разглядывая подружку Дэна. Девушка поставила на пол корзину для пикников, при этом наклонилась так, что приковала к себе все взгляды. Было любопытно – выскользнет ее бюст из глубокого декольте или каким-то чудом удержится в эластичном лифе сарафана. Рита изящно и медленно разогнулась и, невинно хлопая ресницами, принялась рассеянно теребить медальон из нержавеющей стали. Мила поморщилась.