Текст книги "Тихий омут (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

И правда, медленно спускаясь по лестнице, я увидела, что они завтракают в столовой – глаза Мелены вспыхнули от злости, когда она разглядела на мне свой подарок. Вячеслав смотрел сегодня очень холодно, и только Артур, подумав, приветственно кивнул.

Я проплыла мимо, не сказав ни слова и со всей силы захлопнула за собой дверь.

Когда Кирилл подъехал, я ходила вдоль забора, чувствуя спиной взгляды охранников из домика у ворот. Кирилла увидела издалека и остановилась прямо на дороге – хотелось побежать навстречу, но я сдержалась – это просто глупо.

Он медленно остановился, с таким недоумением глядя на меня, что не сразу стало понятно, в чем дело. Платье, конечно! После шорт и летних сарафанов и вдруг такое! Я бросила сумку и покрутилась кругом, чтобы он лучше рассмотрел.

– Ничего себе, – наконец выдавил Кирилл. Потом вышел из машины, подбирая с земли мои вещи.

В этот момент ворота дома Мелены стали открываться, и с нетерпением, почти задевая их, оттуда выскочила длинная черная блестящая машина и как торпеда, понеслась по дороге. Я даже не оглянулась – мне плевать, кто это! Спокойно села в машину, глядя, как рядом садиться Кирилл и его лицо темнеет.

– Что он тут делает? – злость изменила его лицо и голос.

– Кто? – прикинулась я дурочкой, хлопая глазами.

– Ты знаешь, о ком я, – медленно заговорил Кирилл, видимо сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Артур, черт его дери!

Похоже, тут все знали какую-то огромную общую тайну, которую мне не поведали.

– Понятия не имею, – отчеканила я, – это не мой дом и гостей не я приглашаю!

Мы зло смотрели друг на друга. Потом он перевел глаза на мое платье, на мое лицо. В его глазах что-то щелкало, складываясь в какую-то целую картинку. Он вдруг так странно улыбнулся, и чуть не застонал.

– Ах, эта Мелена, – отвернувшись, он нервно смеялся, хотя, похоже, смешно ему не было. – А я-то думаю, зачем она тебя оставила. А у нее, естественно, свои игры, как же без этого!

– Ты о чем? – опять какие-то секреты, я от них уже устала!

– Она хотела свести тебя с Артуром, – ровным голосом сказал Кирилл, и только увидав, как он вцепился в руль, я поняла, что он с трудом сдерживается от всяких неразумных поступков.

– Она тебе помогла? – хрипло спросил Кирилл.

– Да, – я согласилась скорее чтоб ему было спокойнее, хотя она и правда мне помогла.

Он немного расслабился.

– А… он тебе понравился? – так же ровно спросил Кирилл и будто замер, ожидая моего ответа.

Я вдруг, не обращая внимания на наши негласные договоры и всякие мешающие в машине предметы, перелезла к нему на колени и, не сдерживаясь, стала целовать. Так соскучилось по его теплу, по его телу, запаху и волосам, в которые так приятно запускать руки. Вот, перестав целовать, я провожу губами по его щеке, дойдя до ямки у уха и попробую ее на вкус. Такая мягкая, уютная и бьется, как его сердце.

– Что ты делаешь? – судорожно спрашивает Кирилл, пытаясь меня оторвать. Еще несколько секунд я не позволяю ему этого сделать и только чувствуя, как тяжело он начинает дышать, отстраняюсь.

– Отвечаю на твой вопрос, – удивительно, голос у меня совершенно спокойный. Похоже, он не сразу вспоминает, о чем спрашивал, и когда его глаза проясняются, объясняю:

– С ним мне не хотелось так сделать.

Его глаза странно смотрят на меня.

– Если я плохо объяснила… – тянусь к нему снова.

– Хватит, я понял, – быстро говорит Кирилл.

Я перелажу на соседнее сидение, и теперь платье жутко мешает, Кирилл пытается мне помочь, и делает только хуже, моя нога застревает где-то внизу и мы хохочем, не понятно как мне удалось перелезть к нему так быстро и ни за что не зацепиться. Наконец я на месте, пристегиваюсь и мы отъезжает от дома Мелены.

– А можно прямо домой? – спрашиваю. Кирилл кивает.

– Заедем в гостиницу за вещами и сразу в аэропорт, – Пейзаж за окном мне незнаком, и это занимает меня больше, чем воспоминания о Мелене.

– А что ты говорила про танцы? – вдруг спрашивает Кирилл, и вспоминается наш первый разговор. Я удивлялась, почему Мелена хочет заставить меня танцевать.

– А, ничего серьезного. Мелена научила меня танцевать танец живота.

Кирилл неожиданно улыбается, открывает рот:

– Пок… Нет, лучше не надо, – резко сам прерывает свой вопрос.

– Когда-нибудь покажу, – соглашаюсь.

Мы заезжаем за вещами в гостиницу, где он жил все это время. Переодеваюсь в обычную одежду, мое платье странно бы смотрелось в самолете и мы катим в аэропорт. По дороге Кирилл с кем-то договаривается, чтоб забрали машину и куда-то отогнали.

Мы так быстро уезжаем, как будто бежим. Вокруг слишком много людей, в самолете Кирилл опять бледнеет и закрывает глаза – не хочется его беспокоить. В Волгограде нас встречает Борис Сергеевич и везет в Волжанск. Когда мы подъезжаем, он спрашивает:

– Федора, тебя домой?

Мы с Кириллом растеряно переглядываемся. Так и не подумали, что делать дальше, просто летели домой и все.

– Да, домой, – я беру Кирилла за руку и несколько последних минут дороги проходят, как один миг.

Когда мы подъезжаем, Кирилл выходит и достает мои вещи, собираясь провожать.

– Завтра можешь отдохнуть, а в четверг выходи на работу, – говорит мне вслед Борис Сергеевич.

– Спасибо, – благодарю сразу за все, и за то, что встретил, и что не уволил, и что Кирилла любит и заботится о нем. За все сразу. Он кивает, Кирилл идет к подъезду, а я за ним. В подъезде никого, мы входим в лифт и уже ничто не мешает задать вопрос.

– Мелена сказала у тебя большая семья, – говорю я. – Это… правда?

– Теперь моя семья – это ты, – просто отвечает Кирилл.

Он уходит до того как я открываю дверь, но его слова еще долго остаются со мной.

Дома никого нет, я спокойно принимаю душ и заваливаюсь спать. Мамин приход будит меня, она вернулась одна, чему я жутко рада. Мы так давно не виделись и по-настоящему соскучились. Выглядит мама замечательно, подстриглась и надушилась, это значит, была в прекрасном настроении. От сердца отлегло, меня все-таки мучила совесть, что оставила ее одну так надолго.

Я рассказываю про отдых. Собственно только переношу место события с реки на море, а отдых – в послерабочее время. Не сразу замечаю, как говорю про Кирилла, упоминая его мимоходом, как само собой разумеющееся, вместе с солнцем, теплой водой и хорошей погодой.

– Так там Кирилл был, – говорит мама тоном 'теперь мне все понятно'.

– Ну, да, – теперь отпираться глупо – и еще пару человек из московского офиса.

– И как у вас дела? – спрашивает мама с легко различимым любопытством.

– Все хорошо, – пытаюсь отделаться общей фразой. Не тут-то было!

– Я к тому, что дети конечно, цветы жизни и все такое… – начинает мама и я морщусь. – Но лучше, когда они запланированы. – Менторским тоном заканчивает она.

– Да мама, я все знаю, – стараюсь вложить в ответ побольше убедительности, такие разговоры тяжело даются и ей, и мне.

– Тогда все в порядке, – легко отступает мама. Чувствует, что сделала положенное, а я рада, что разговор не развился. Дальше болтаем о всякой ерунде, вроде того, как жаль, что лето так быстро закончилось. Когда я разбираю вещи, она видит мое платье и подхватывает его бережно, как живое существо – ее оно тоже мгновенно очаровало.

– Какая прелесть – мама ощупывает его рукой. – Кирилл подарил?

Согласно киваю, это проще, чем объяснить правду. Когда звонит телефон и я бросаюсь в комнату, мама тихо смеется мне вслед.

– Да, – хватаю трубку. Это Кирилл.

– Встретимся вечером? – спрашивает.

– Конечно.

– Придешь ко мне? – после заминки добавляет.

– Да.

– Зайти за тобой?

– Нет, я сама. – Странно, впервые в жизни подумав о сплетнях, я ничуть не смутилась. Мне было по-настоящему все равно.

– Давай, я тебя жду, – в его голосе улыбка.

Возвращаюсь к делам. Закидываю стирать партию одежды в машину, приходиться еще сходить в магазин и помочь маме на кухне. Ближе к вечеру приходит в гости мамина давняя подруга – тетя Вера, и когда они устраиваются на кухне, я совершенно свободна.

Одеваюсь наспех, кричу от входа:

– Я к Кириллу, – бегу по лестнице бегом, день без него итак затянулся. Идти совсем недалеко, но, кажется, что проходит целая вечность.

Он открывает дверь, как только я позвонила, но мне приходиться подождать пока Кирилл отойдет – я помню наш договор. Когда-нибудь мне не придется так старательно держаться от него подальше, и это зависит только от меня. Пока же мне хватает просто того что он рядом. Закрыв входную дверь, иду за ним на кухню.

– Нужно решить, как устроить все дальше – говорит Кирилл, наливая мне чай. Кружку он выбрал поменьше, это радует.

– Я еще не думала, – рассеяно говорю. За ним очень приятно следить, чтобы он ни делал.

– Ты сможешь себя контролировать пока луна не совсем сильная? – спрашивает Кирилл.

– Думаю, да.

– Можем оставить все как есть, а дня за три уедем на дачу, – говорит Кирилл.

– А еще есть варианты? – За время, проведенное на даче, так привыкла, что он рядом, что теперь невыносимо тяжело переносить его отсутствие.

– Ты говорила, твой брат звал вас к себе в Канаду?

– Я говорила? – Не помню такого. – Ну да, это так.

– Мы можем помочь твоей маме принять решение уехать.

– Помочь? – морщусь я, как будто он собирается заставить ее силой.

– Просто показать ей преимущества, которые перевесят при выборе, – спокойно отвечает Кирилл, размешивая в чашке сахар. Даже это движение вызывает у меня довольную глупую улыбку.

– Думаешь, она меня оставит? – скептически спрашиваю.

– Одну нет? – уточняет Кирилл.

– Нет, конечно.

– А со мной? – спрашивает Кирилл.

– И с тобой нет, это даже хуже.

– Я имею в виду, если мы с тобой распишемся? – также ровно спрашивает Кирилл. – Тогда оставит?

– Пож… – запинаюсь я.

– Поженимся, именно так – спокойно говорит Кирилл, продолжая мешать чай.

– Ты… что сейчас сказал? – сомневаюсь в услышанном.

– Если мы поженимся, то этого будет достаточно, чтобы люди перестали нас обсуждать и мама была уверена в серьезности моих намерений? – четко выговаривая слова, спросил Кирилл.

– Да, но… – путаюсь с ответом.

– Что но? Тогда ты сможешь жить со мной постоянно и никого не бояться.

– Я никого не боюсь, – упрямо возражаю.

– Ну да, конечно. – Усмехается он. – Ну, так что? По-моему прекрасный вариант, поставим штамп в паспорте и можем делать что угодно, – он задумчиво посмотрел куда-то вверх, как будто собрался делать что угодно прямо там.

– Ну так что? – как будто очнувшись, посмотрел на меня. – Поженимся?

– Женятся не для… удобства – раздраженно ответила я. Все как-то не так складывается, не по правилам. Где преклоненное колено и обещание любить до конца жизни?

– Разве? – удивился Кирилл, – странно, по-моему, очень удобно, – пробормотал он.

– Нет, не для этого! – уперлась я.

– Ну ладно, ладно, – не стал спорить. – Так что скажешь?

– Женятся, когда… любят – попыталась я объяснить свою мысль.

– А у нас этого недостает? – мягко спросил он.

– Ну, – отвела я взгляд – и предложение вообще делают не так! – Не выдержала в конце концов.

– Ох, – только и сказал Кирилл.

– Да, конечно, – радостно продолжил он чуть позже. – Конечно не так, я и не подумал! Но ничего, мы все исправим – я приду вечером прямо к тебе домой в сопровождении мачо с гитарой и под его песни упаду на колени, умоляя стать навечно моей.

Я так и представила эту картину. Очень живо.

– Я могу взять в зубы розу, – поднял он брови, внимательно за мной наблюдая.

– Нет! Зачем розу, можно купить целый миллион роз, насквозь алых и засыпать ими весь подъезд! Тогда уж точно никто не засомневается в моих намерениях! – Похоже, он вовсю веселился.

– Не надо, – сдалась я. – Я приму предложение в том виде как оно сделано и обещаю подумать.

– Хорошо, – легко согласился Кирилл. – А пока оставляем все как есть.

– Ладно.

– А теперь давай о деле – что тебе сказала Мелена? – при ее имени Кирилл хмурится. Злиться на нее, а я вот вспоминала теперь только хорошее.

– Она сказала, мне нужно с ней договариваться, искать какой-то компромисс между нашими желаниями. Что-нибудь ей позволить.

– А чего она хочет?

Я тяжко вздохнула, не отвечая.

– Говорила уже с ней? – меняет тему Кирилл.

– Да, она не отвечает, – мне от этого грустно.

– Надо дать то, что она любит, – говорит Кирилл, – ведьма любит красивые новые вещи и может вертеться перед зеркалом часами. Тебе нужно побольше красивой одежды, вроде того зеленого платья, может, – он заминается – нижнее белье, но обувь точно не понадобиться.

– Плащ, – вспоминаю я. – Она раньше просила, до пола, темный из настоящего мягкого шелка.

– Плащ, хорошо, – кивает Кирилл, – это я достану и посмотрим, что она скажет.

– Твоя… семья не очень-то любит таких, как я? – внезапно вылетает вопрос, раньше, чем успеваю его остановить. Ну, теперь уж можно сказать все! – Ты все время говоришь мне как о каком-то то ли диком звере, то ли полоумной, помешанной на шмотках, дуре.

Он со вздохом отводит глаза, но лицо серьезное, когда начинает говорить я понимаю, что Кирилл решил сказать правду:

– Да, они таких не любят. Всегда слышал про вас только всякие страшилки – меня всегда пытались убедить, что даже если ведьма ведет себя безупречно, однажды ей это может надоесть. Мне говорили, что чем старше ведьма, тем она сильнее и злее, и это невозможно изменить. Тогда меня это не сильно волновало, – тут он посмотрел на меня, очень строго, – я вообще не так уж и много о вас знаю, но теперь, когда у меня есть ты, я пытаюсь сложить в единое мой старый опыт и свою теперешнюю уверенность в тебе. Я так живу, и это непросто!

– Так что, – уже спокойнее продолжил, – если я и говорю что-нибудь для тебя не очень лестное, просто вспоминай, что я выдаю единственную известную информацию, но это не значит, что и сам так думаю.

– Тебе непросто с ними пришлось, так? – прошептала я, смотря как сильно его расстроил мой вопрос и необходимость на него отвечать.

– Ну, они очень обо мне волнуются, – уклончиво отвечает. Подробностей сообщать, ясно, не собирается.

– В общем, – решительно выпалил Кирилл, – я всю жизнь слушал, что ведьмы – самые страшные на свете существа, а потом встретил тебя и теперь не уверен, что это правда.

Да уж, приятного мало. Как будто приходишь в компанию незнакомых людей и не успел даже рта раскрыть, как они кивают, а, это же та самая Федора, злобная дикая зверушка без шансов на исправление! И все отворачиваются и даже слушать меня больше не хотят. А ведь они меня даже не знают!

– Ты будешь плакать? – растерялся Кирилл. Как все мужчины он видимо терялся и не знал, что делать с женскими слезами.

– Кто, я? Самая злобная и беспощадная ведьмы и плакать? – съязвила я.

– Просто подумал, нам стоит говорить друг другу правду. – Смутился Кирилл.

– За правду спасибо, – вытираю глаза, плакать уже не хочется. Вызываю в мыслях образ плаща, каким он должен быть, потом образ зеленого платья. Что же, в этом он точно прав – ведьма любит все красивое и рассматривать себя в зеркале для нее большое удовольствие.

9.

Жизнь постепенно накатывает новую колею. Днем я хожу на работу и с первого же дня понимаю, что мира с остальными сотрудниками у меня больше не будет. Мое прикрытие – выездная месячная работа в Сочи срабатывает против меня – все уверенны, что девушку, проработавшею на фирме меньше остальных, отправили в такую шикарную командировку только потому, что Кирилл ей интересуется. Мой статус перемещается на самую низкую планку, впрочем, обособленную – вдруг я имею на него настолько сильное влияние, чтобы решать, кого казнить, кого миловать. Со мной разговаривают только по делу и перестают приглашать на обед. Каждую мою ошибку демонстративно рассматривают, как под микроскопом.

Первые два дня было совсем плохо – все шушукались чуть ли прямо передо мной, в упор меня не замечая. Никто не здоровался, а за спиной я чувствовала поток грязных слов. Я успокаивалась только когда вечером видела Кирилла, он пытался меня растормошить и узнать, почему я такая вялая, но рассказывать не хотелось – почему-то казалось, это только мое дело.

Третий день начался так же. Придя на работу, я поздоровалась, но мне не ответила даже Маша, которая вчера еще пыталась узнать что-то про Бориса Сергеевича – видимо думала, что сможет с моей помощью к нему как-то подобраться. Я честно ответила, что ничего о нем не знаю. Видимо теперь и Машу ничего не останавливало.

Я спросила не оставлял ли Борис Сергеевич каких-то распоряжений о которых нужно знать. Пару презрительных взглядов – и все, молчание.

Странно, что моя ведьма все еще ни разу не высунулась, вдруг подумала я. Еще никому не пожелала ничего плохого.

Я молча села за стол. Слева движение – в дверях Борис Сергеевич, задумчиво всех осматривает. Потом кивает мне, приглашая за собой.

В его кабинете очень спокойно – спину не сверлят настороженные ядовитые глаза.

– Хочешь, переведу тебя на надомную работу? – спрашивает начальник. Похоже, прекрасно понял, что происходит с его коллективом, мне почему-то становиться очень стыдно, хотя ничего плохого я не делала. Опускаю голову, но упрямо качаю головой. Мелькает мысль, что так должно быть, как будто я это заслужила и должна терпеть.

Он задумчиво смотрит на меня.

– Ладно, иди, – говорит.

Ввернувшись в комнату я понимаю что пока меня не было здесь уже немало пошутили, вероятно по поводу того что теперь и Борис Сергеевич пользуется моими услугами, я у них вероятно семейное вложение капитала. Эти слова прямо плавают в воздухе, распространяя мерзкий запах. Маша зло поджала губы и пытается не расплакаться – кажется, эти злые шутки больно ее ранили.

– Минутку внимания, – слышу голос Бориса Сергеевича, он заходит в комнату и глаза всех фокусируются на нем.

– Я получил сегодня последний отчет по продажам, и он настолько меня порадовал, что в этом месяце все получать пятидесятипроцентную премию к зарплате за отличную работу. Кроме… Федоры, – его глаза равнодушно останавливаются на мне, – которая в этой работе не принимала никакого участия.

Я с благодарность отвожу взгляд. Скорее всего, он это делает, чтобы лишний раз не провоцировать мою ведьму, но все равно – огромное ему спасибо. Слышу радостный рокот людей.

– И еще, – вдруг продолжает Борис Сергеевич, – я чувствую какую-то нездоровую атмосферу в нашем коллективе и она мне не нравиться. Прошу всех серьезно подумать, как ее можно улучшить.

Дверь за ним закрывается и я даже физически чувствую, как меня отпускает напряжение – все внимание вокруг сосредоточено на премии и на ее фоне мои отношения с Кириллом теряют часть своей пикантной остроты.

Вечерами у Кирилла пытаюсь говорить со своей ведьмой. С того раза, у Мелены, всегда вижу ее сидящей на земле, она обхватывает руками колени и у нее такой несчастный вид что сердце замирает. Как у ребенка, несправедливо наказанного.

– Поговори со мной – отчаянно прошу, но она упрямо молчит, сжимая губы.

– Я тебя люблю, – повторяю, – нам будет хорошо вместе, если мы сможем договориться.

Она молчит и молчит. Открывая глаза, я вижу напряженное лицо Кирилла и каждый раз отрицательно мотаю головой – ничего.

Время идет, до полнолуния восемь дней.

После премии на работе стало проще. Говорить со мной не говорили, но специально не вредили и постепенно переключались на другие интересные новости. – Бухгалтерша застукала мужа у соседки и собиралась разводиться. А у круглого маленького заведующего складом, который приезжал пару раз в неделю к Борису Сергеевичу, оказалось, есть внебрачный ребенок, мать которого подала в суд на алименты. Так что внимания на меня теперь почти не обращали, только Маша иногда так просительно смотрела – ей не давала покоя моя осведомленность, как она считала, о семье Черновых.

Однажды вечером я даже спросила Кирилла, есть ли у Бориса Сергеевича жена или женщина. Он так удивленно на меня посмотрел, неловко было сдавать Машу, и я не стала объяснять, зачем мне это знать.

– Он не очень хорошего мнения о женщинах, – пожал плечами Кирилл.

– Что, вообще обо все? – уточнила, думала, он не любит только таких, как я.

– В общем, сейчас он живет один, – ответил Кирилл.

– А есть шанс растопить его сердце? – спросила я, пытаясь проявить поменьше интереса. Кирилл захихикал.

– Шансы, как я теперь понимаю, есть в любом безнадежном деле, – утвердительно кивнул с важным видом. – Это может и здорово бы было, если бы он отвлекся на женщину, – на слове 'женщина' Кирилл сожмурился, прямо как должен жмурится кот из сказки про Алису. Разве что не облизнулся, дикая ревность резко охватила меня и пришлось цепляться за край стола руками, чтобы не вскочить. Увидев мое лицо, Кирилл расхохотался в полный голос.

– Так что там про… дядиных поклонниц? – скромно перевел он через несколько секунд разговор.

– Где его можно встретить помимо работы? – сконцентрировалась я на деле. Хотелось дать Маше шанс, если за несколько месяцев его имя все еще действует на нее с такой силой, может и правда это любовь.

– Он бегает утром по парку, – не задумываясь, выдал Кирилл, и строго на меня посмотрел, – надеюсь, эту информацию ты будешь очень аккуратно использовать?

– Только в случае крайней необходимости – так же строго подтвердила я. Бегает по утрам, отличная возможность!

На следующий день я думала, не пригласить ли Машу на обед, но она уже собралась идти со Светкой. Тогда, дождавшись, когда она выйдет в туалет, я отправилась за ней. Там как раз никого не было, я стояла у зеркала, мельком вспомнив, что давно уже не видела в своих глазах зелени, даже немного соскучилась. Жизнь без ведьмы явно на порядок сере.

– Представляешь, Маша – четко заговорила я, – вздумала сегодня утром пробежаться по парку, и знаешь, кого встретила? – я изобразила удивление. – Бориса Сергеевича! – крикнула с восторгом и глупо расхохоталась.

Ответа от растерянной Маши ждать не стала, а сразу отправилась на свое место. Остаток дня получала он нее множество благодарных взглядов. Что ж, хуже не будет, а так есть шанс и ее порадовать, и внимание Бориса Сергеевича ослабить, чтоб Кириллу было полегче.

Рабочий день еще не закончился, когда позвонил Кирилл. Обычно в рабочее время он не мешал. Что-то случилось?

– Привет, – голос спокойный, значит все в порядке. – Приходи сегодня пораньше, у меня для тебя сюрприз, – заговорщицким тоном говорит Кирилл и я знаю, что теперь до вечера меня не отпустит любопытство – последнее время никак не удается его удержать. Я чуть ли не умоляю его сказать, что за сюрприз, но безуспешно.

– Ладно, приду сразу после работы, – обижено говорю и оставшиеся пару часов с трудом сижу за столом. Учитывая, что сейчас от меня толка никакого, могла бы уйти прямо сейчас, но не хочется лишний раз провоцировать коллег – вдруг все вернется? Меня передернуло. Во время травли, как я теперь об этом вспоминала, я часто думала, что предложение Кирилла многое действительно бы решило – если бы мы поженились, никто бы косо и не посмотрел, ну разве что с завистью. Но меня останавливало другое – не хотела, чтоб его женой была бесконтрольная ведьма, вдруг я все-таки не смогу ее однажды остановить и Кириллу придется все это расхлебывать? Я усмехнулась, странно говорить о самой себе как о ком-то другом. Когда на весах лежало мое спокойствие и его будущее даже никаких сомнений не оставалось – я не могла так с ним поступить.

Я вскочила, как только часы показали 5 и мгновенно вылетела за дверь. Пронеслась мимо Маши, которая вроде хотела что-то сказать, но мне сейчас было не до разговоров – у Кирилла есть для меня что-то хорошее. Впервые за долгое время я почувствовала свою ведьму – ей тоже было интересно.

Распахнув дверь Кирилл, как всегда, отступил внутрь квартиры. И что-то держал за спиной.

Я чуть ли не подпрыгивала от нетерпения.

– Ну? – пытаюсь схватить его за руку, он не мешает, протягивает мне то, что держит. Это плащ! Темно-шоколадный, такой же немыслимо гладкий, как мое платье. По бокам прорези, наверно для рук, и большой капюшон. Замираю в восторге.

– Пошли, – смеется Кирилл и тихонько тянет меня за руку в спальню. Там, на кровати, разбросана целая куча вещей, какие-то кружева, оборки, и прозрачная ткань. Напротив – зеркало во весь рост.

Глядя на мое лицо, Кирилл смеется. Одним движением сбрасываю с себя пиджак, в котором хожу на работу. Он настораживается:

– Эээ я лучше выйду, – дверь за ним захлопывается, вызывая у меня довольную усмешку. Через несколько секунд накидываю плащ прямо на голое тело. Потрясающее ощущение – такая нежность и легкая прохлада. Моя ведьма выползает из своего угла, заинтересованно его разглядывая. Это именно то, что она хотела! Отпускаю ее, предлагая все вещи, лежащие грудой на кровати:

– Все тебе, – говорю, наблюдая, как настороженно она их разглядывает, пытаясь понять, не ловушка ли это. Потом подпрыгивает и начинает рассматривать ближе.

Не знаю где Кирилл все это взял, но все вещи моего размера, очень необычные и все как одна сногсшибательны! Долго слежу, как она меряет то, что ее больше всего заинтересовало. Мне приятно, что удалось ее порадовать. В конце концов, ведьма останавливается на бледно-фиолетовой короткой тунике, которую не снимает. Может теперь мне ответит?

– Поговорим? – предлагаю. Ее глаза загораются.

– Кирилл и сила, – четко ставит свое условие.

– Огня не будет, – ровно и строго говорю я. – Никогда. Подумай, чем его можно заменить.

Она фыркает, но, похоже, не очень злиться на мой отказ.

– А Кирилла мы обе получим, как только сможем договориться, – уже мягче объясняю я.

Она фыркает еще раз и смотрит на меня с какой-то жалостью.

Что-то очень быстро происходит, мельтешение цвета перед глазами, в ушах свист, тело напряжено, и я как будто на карусели, которую слишком быстро раскрутили.

Я ловлю свою руку у самого лица Кирилла, и останавливаю ее. Понимаю, что пропустила секунды, когда она захватила меня врасплох и подобралась к нему так близко – он стоит на кухне у стены, раскрытые руки ладонями прижаты к стене, его глаза медленно тлеют разгорающимся огнем. Я слишком сильно к нему прижимаюсь, и понимаю, как ловко она меня провела – притворилась несчастной – это просто игра! Поймала меня в момент, когда я расслабилась и перехватив всю силу, бросилась к цели. К Кириллу.

– Приятно было чувствовать, когда тебя оскорбляли какие-то жалкие людишки, которых ты могла одним щелчком по полу раскатать? – С издевкой спрашивает ведьма. – Хочешь и дальше быть как все? – На ее лице насмешка.

– Я хочу договориться – пытаюсь не сорваться на крик.

Потом немножко отвлекаюсь на Кирилла, понимаю, что слишком близко от него и делаю шаг назад.

– Ты его мучаешь, – с радостью говорит ведьма, – мужчины очень тяжело переносят воздержание. Оно дурно влияет на его здоровье, – хихикает. На Кирилла действительно больно смотреть – я вижу, он пытается успокоиться и ему это не сразу удается.

– Его мучаешь ты, – упрямо повторяю.

– Нет, ты! – Кричит она, – я совершенно точно знаю, чего от него хочу! Отдай мне Кирилла!

– Только когда мы договоримся, – упираюсь. – Он слишком мне дорог.

– Ну ладно, раз так, – проявляет она благосклонность, – тогда просто найди мне другого! Я хочу мужчину!

– Ч-что ты несешь? – она ушла, я не сразу поняла, что спросила вслух. Ее нет, есть только я и Кирилл. Он наблюдает за мной, как всегда в такие моменты, но сегодня я отвожу глаза в сторону и чуть ли не падаю на стул. Кирилл тут же садиться напротив, в его глазах появляется горечь.

– Ты что-то скрываешь, – говорит. – Чего она от тебя требует?

Сказать пока нечего, я облокачиваюсь о стол и думаю, как буду выкручиваться.

– Что-то такое, о чем ты не хочешь говорить, и это что-то связано с тем, что она испытывает ко мне, – тихо размышляет Кирилл вслух.

После целой минуты молчания я решаюсь на него посмотреть. В его глазах – много боли.

– Это – тоже одна из причин, по которой они все меня так жалеют, – безжизненным голосом говорит Кирилл, – ведьма никогда не бывает верной.

Чушь какая-то! Если она – это я, то дело не в верности, а в непонимании, почему она не получает очевидного – того вполне естественного, что должно быть между мной и Кириллом – физической любви.

– Может, дела обстоят гораздо проще, – осторожно говорю я. – И если мы… перестанем себя останавливать она наоборот, успокоиться?

Хорошо, что он прекрасно понимает о чем речь, я не смогла бы объяснить вслух подробнее.

– До полнолуния неделя, – сухо говорит Кирилл, – раз уж мы столько ждем, давай еще подождем семь дней.

– А если у меня опять не получиться ее остановить? – в голове мелькают мои прошлые бесплодные попытки.

Он сглатывает:

– Не важно, все равно.

– Правда?

– В крайнем случае, ты же сможешь опять слить силу? Глупое расточительство, но хоть какой-то выход. Сможешь? – смотрит на меня с надеждой.

– Думаю, да.

– Тогда через неделю, – хрипло говорит Кирилл, в упор смотря на меня, и во мне поднимается волна жара. Я глубоко вздыхаю, представляя эту неделю как семь отдельных дней. Слишком много…

Тут Кирилл порывисто встает и выходит из кухни. Не знаю столько еще времени сижу одна, пока мне удается полностью успокоиться.

Ну что же, всего неделя. Я стараюсь найти себе множество интересных дел, чтобы отвлечься от нежелательных мыслей.

На работе я слежу за Машей. Она стала немного спокойнее, и все время о чем-то думает. Однажды я заметила как, проходя мимо, Борис Сергеевич ей мягко улыбается. После моей подсказки про него Маша ведет себе со мной совершенно как раньше. Стала приглашать на обед, и один раз я согласилась. Если бы не Света мы бы прекрасно пообщались. Но невозможно говорить о чем-то важном, когда на тебя презрительно смотрят – видимо за пределы работы влияние Бориса Сергеевича не распространялось. Еще больше Свету злила моя реакция – каждый раз, когда я ловила ее взгляд, улыбалась, вспоминая издевательские слова своей ведьмы. Осознание своей силы и ее величины сделало меня более терпимой – Свету мне было всего лишь жаль.

Я заранее предупреждаю маму, что мы едем на дачу к Кириллу на три дня, придумывая в эти дни чей-то день рождения.

С нетерпением жду полнолуния – первый раз с тех пор как увидела связь между ним и своими припадками. Это все из-за Кирилла. Даже когда я отвлекаюсь, любое мелкое воспоминание о нем превращается в раскаленный поток, окатывающий меня сверху донизу. Мелена говорила, женское начало в нас сильнее, чем в обычных женщинах, наверное, поэтому мне так тяжело. Надеюсь Кириллу легче.

Все еще пытаюсь договориться со своей ведьмой. Я рассказываю ей как она мне дорога, как она красива, и как чудно умеет видеть красоту жизни.

Она молчит, я перестала ее интересовать. Она ждет прихода луны, также как я, только по другой причине. Она знает, что перехватит поток силы и я ее не смогу остановить как в обычные дни.