Текст книги "Тихий омут (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Сквозь раздумья я слышала, как мама что-то спрашивала, и отвечала ей почти всегда быстро и правильно. Инстинктивно. Часто вспоминала, что надо как-то готовиться к разговору о переезде к Илье и пыталась подобрать убедительные доводы за.

Как там Илья? Как часто он проверяет почту, когда ждет письмо от нас? Какая у него погода за окном, светил ли солнце? Какой там в Канаде ветер, такой же как у нас?

Краем уха я услышала звонок в дверь. Надо написать Илье, спросить, как именно будет происходить переезд, какие будут нужны документы, но только не сегодня, пока я не была к этому готова.

– К тебе пришли, – раздался над ухом довольный мамин голос. Я повернула голову и увидела Кирилла. Он был хмурый, но выглядел очень настойчиво, как будто твердо что-то решил и отступать не намерен.

– Я на кухне, – мама посмотрела на нас поочередно и ушла. Чтобы оставить нас одних, разумеется.

Я смотрела на Кирилла. В голову медленно лез очередной вопрос. Почему он сегодня в рубашке? В футболке ходить куда удобнее, когда на улице +30. А вот когда одеваешь рубашку, да еще на пуговицах. Хотя… причем тут пуговицы?

О чем я вообще? Он слишком близко, слишком опасно.

– У-хо-ди – по слогам сказала я. Мое тихое озеро грозило взбунтоваться и вспенится волнами. Не хочу.

– Прости меня, – прошептал Кирилл. Он подошел ко мне так близко, что я почувствовала его запах. Говорят, именно запах отвечает за любовное влечение между людьми. Мол, подсознательно уловив, что запах подходит для появления полноценного потомства, люди испытывают физическое влечение и чувство любви. Просто химия.

Его лицо было слишком близко. По воде пошла рябь, грозящая превратится в ураган.

– Расскажи мне, что не так. – просил Кирилл. – Я все пойму. Правда пойму, и смогу исправить. Мы все сможем решить вместе.

Просто химия!

Хорошо, что я почти не дышала.

– Что с тобой? – вдруг обеспокоено спросил Кирилл. Я почувствовала его руки на своих плечах. Это уже слишком.

Я шумно выдохнула, широко открыв глаза.

– У-хо-ди – сказала я из последних сил.

– Я уже не могу без тебя, – безжизненно отозвался Кирилл.

Пройдет немного времени и ему встретится другой человек, на которого сработает химия. Это очень разумное объяснение всему. Умные люди не зря это выяснили – знание подобных вещей должно защищать от этого дикого чувства. Чувства, что умрешь без него.

– Мама, – истерически крикнула я. Руки Кирилла меня отпустили.

– Что случилось? – мама входила в комнату. Кирилл все еще смотрел на меня, как будто не верил в происходящее. Потом он увидел, что мама насторожено за ним следит.

Он пробормотал что-то типа "всего хорошего" и ушел. Вода моей души потянулась за ним, меня покачнуло.

– Да что случилось-то? – удивленно спрашивала мама. Она села рядом, обняла меня за плечи.

– Не знаю, что у вас случилось, – привлек меня тихий мамин голос. – Но такого второго парня ты если и встретишь еще когда-нибудь, то очень нескоро. Подумай, стоит ли так себя мучить, ты как ватная кукла, тупо улыбаешься, и все время оглядываешься, как будто что-то потеряла.

Я удивленно повернулась к ней. Конечно же, она все видела! И не мучила расспросами! Мое сердце окружила нежность. Мама рядом, и это не даст мне утонуть, понемногу я приду в себя. Это был неплохой момент для разговора о переезде, но губы замерли и отказались говорить. Только не сегодня!

Чуть позже, попросил меня голос в голове, и я согласилась.

Еще неделю я провела дома. Нужно было позвонить на работу, чтоб договориться, когда можно зайти за расчетом и документами, но я отложила это дело до следующей недели. Мама меня совершено не трогала, это было лучшее из всего, что она могла сделать.

В пятницу начался дождь. Он тихо шуршал по асфальту и каждая его капля что-то размывала в моей душе. Он как будто со мной разговаривал, звал меня и пытался что-то рассказать. Он шептал мне что-то нежное, долго-долго. Каждая его капля переполняла мое озеро и я все время чувствовала – еще чуть-чуть и вода понесется темным потоком и смоет меня совсем.

В субботу погода не изменилась. Серая улица из моего окна была похожа на картинку депрессивного художника.

Я старалась туда не смотреть, а вода все еще прибывала. Вечером мне пришлось очень медленно ложится на кровать, чтобы себя не расплескать. Я спала на спине и старалась не дышать.

Когда я открыла глаза в воскресенье утром, только-только светало. Дождь все еще капал и я поняла, что это конец.

Я быстро и тихо оделась, вышла из дому и пошла на берег, к своему месту, где под дубовой кроной пряталась маленькая лавочка. В мыслях это место окрашивалось светлыми радостными тонами. Оно как будто обещало вытянуть из меня все плохое, освободить мою голову от лишнего и заполнить только хорошими воспоминаниями.

Я быстро промокла, даже не пытаясь прятаться, мне нравилось как дождь стекает по моему лицу. Я шла прямо по лужам, летние босоножки хлюпали по ним, и этот звук меня приятно тревожил. Воспоминание из детства: мама ругает меня за прыганье по грязи, разведенной дождем, но удовольствие всегда перевешивает.

Только подойдя к скамейке вплотную, я оторвала взгляд от лужиц и… увидела что на ней кто-то сидит.

На нем был плащ с капюшоном, но я сразу его узнала.

Нельзя остановить воду озера, когда кругом лужи и потоки дождя.

Хлопнув напоследок ногой по заполненной водой ямке в асфальте и вызвав водяной взрыв, я села рядом с Кириллом. У него было серое лицо, плечи опущены и взгляда он не отводил от дерева напротив нас.

– Это мое место, – недовольно сказала я.

– Значит, я угадал, – ответил Кирилл, его губы дрогнули, – почувствовал.

Мне было не по себе. В моем тайном месте появился чужак, и казалось уходить отсюда он не собирался. Вот так вот, он опять стал мне чужим. Это я его таким сделала!

– Зачем ты пришел? – невольно вырвалось у меня.

– Я…, – он растеряно оглянулся на меня, Он как будто подыскивал слова, и не находил. – У меня… проблема. И я не знаю что дальше делать.

– Я не психоаналитик, – отрезала я.

Он задумался, опять уставившись на дерево.

– Это… тебя тоже касается, – тихо и очень упрямо сказал он. – Я вел себя безупречно, значит дело не во мне. Я хочу знать, что происходит, по-моему я это вполне заслужил.

Мне вдруг стало очень себя жаль. Меня осаждали трудности со всех сторон. На меня обрушилось сумасшествие, мне придется оставить единственную работу которую удалось найти, а человека которого… который… без которого я не знаю, как жить, приходится все время отталкивать. Каждый раз это труднее и труднее. Что же это такое? Меня как будто травили, а единственное мое место, где я могла спрятаться, теперь принадлежит и ему тоже. Я почувствовала на своих глазах слезы и стала кусать губы, пытаясь не разрыдаться в голос.

– Что ты? – вдруг очень испугано спросил Кирилл. Он повернулся ко мне и настойчиво стал заглядывать в мое лицо. – Я опять что-то не то сделал?

Его рука потянулась ко мне, но в последний момент он ее отдернул. Как будто я ядовитая.

– Я устала, – сквозь зубы сказала я.

И тут вода перелилась через меня, хлынула из глаз и даже как будто сквозь кожу начала просачиваться.

– За что мне все это? – кричала я и вода остужала мое горячее лицо. – Я же ничего плохого никогда не делала. За что мне весь этот кошмар? Ну за что? – рыдала я, сама себя не узнавая. Слова выплывали из меня вместе с водой. – Я так устала, если бы не мама, я бы прямо сейчас отправилась в дурдом, может там меня чем-нибудь накачают и я в конце концов перестану превращаться в чудовище.

Я опустила голову на руки и рыдала, рыдала. Не знаю сколько воды из меня вышло, только я вдруг поняла, что не слышу Кирилла. Я дернулась и резко повернулась к нему. То как он смотрел, заставило меня снова перестать полноценно вдыхать воздух. Он выглядел как человек в состоянии шока. Не мигая, с черными зрачками во всю радужку он, замерев, смотрел прямо сквозь мое лицо.

– Что? – крикнула я. Опять все наперекосяк!

Я увидела как его губы дрогнули, беззвучно.

– Ты… – теперь у него получилось что-то сказать вслух. – Ты… ничего… не знала?

Вдруг его лицо оттаяло, на нем появилась такая нежность, такая боль, самое дорогое для меня лицо на свете вдруг оказалось очень близко. Я поняла, что он меня поднял и крепко обнял, только когда почувствовала на своей шее его дыхание, такое теплое под холодным дождем. Сердце останавливалось.

– Ты ничего не знала… – ошарашено повторял он. – Это… так страшно. Очень жестоко.

Я напряглась. Он почувствовал и прижал меня к себе еще крепче.

– Не отпущу, – твердо сказал мне на ухо. – Все будет хорошо. Сейчас тебе нужно знать только одно – все прошло, все страшное уже закончилось, теперь я буду рядом и ничего плохого больше не случиться.

И я сдалась. Сейчас я не буду ни о чем думать, мне просто хорошо оттого, что Кирилл меня обнимает. Он шептал мне на ухо что-то успокаивающее и я слушала его, слушала, и верила его словам. Они постепенно стали приобретать какой-то смысл. В горле несмотря на огромное количество вокруг воды пересохло. Он что-то знал!

– Что… что со мной? – спросила я.

– Ничего страшного – уверенно ответил Кирилл – у тебя период становления, ты просто борешься за доминирование.

– Борюсь… с кем? – с трудом проговорила я.

– Со своей ведьмовской сущностью, – спокойно сказал Кирилл и довольно улыбнулся.

Земля под ногами поплыла и он подхватил меня на руки, чтобы я не упала.

4

Очнулась я в голубой комнате, был день, но сквозь толстенные серые шторы свет почти не проникал. Похоже, здесь недавно поселились, все выглядело так, как будто только сделали ремонт, поставили мебель и еще не обзавелись мелочами, придающими уют. Единственные доказательства тому, что здесь кто-то живет валялись кучей на кресле у окна: книги, ноутбук, блокноты какие-то и россыпь шоколадных батончиков.

Я лежала на диване, напротив – включенный телевизор, одно изображение без звука. В углу горит желтая лампа, я ее сразу невзлюбила за ее мутный свет.

Резко поднявшись, не сразу поняла, что же меня держит, оказалось, я завернута в теплый плед. Рядом никого не было, но из коридора раздавались какие-то звуки и вкусно пахло. Я обратила внимание на телевизор – двухчасовые новости. Уже два часа??

То, что он входит в комнату я почувствовала даже раньше, чем увидела. Миг – и незнакомая комната стала родной. Кирилл остановился в дверях и как ни в чем не бывало спросил:

– Есть хочешь?

Я быстро кивнула. Надо бы его поблагодарить, что не бросил меня под дождем, а доставил в тепло, еще и кормить собирается. Как будто раненое животное подобрал и выхаживает.

Я открыла рот и вдруг стало очень больно, звук изнутри процарапал горло и вышел кашлем. Вот так вот, неделю прикидывалась больной, а тут и вправду заболела! С детства мама предупреждала – не ходи по лужам, заболеешь, и вот впервые за всю жизнь это произошло, ну и понятно, в самый неподходящий момент.

Кирилл уже был рядом и прикладывал губы к моему лбу.

– Температура, – сообщил он мне. – Зря я все-таки тебя не переодел.

Я взглянула вниз, увидела, что все еще в своем платье и покраснела.

– Подумал, ты будешь недовольна, – объяснил он.

Ничего не оставалось кроме как кивнуть. Насчет недовольна не знаю, но мне было бы очень неловко, если бы он это сделал.

– Я принесу еду сюда и сделаю чай, – Кирилл пододвинул ко мне столик и ушел на кухню. Вернулся он с тарелкой жареного мяса в котором изредка виднелась картошка.

– Мое фирменно блюдо. Готовлю только на большие праздники, – доверительно сообщил Кирилл и пошел за чаем.

Я получила огромную кружку со словами:

– Три ложки меда. Выпьешь – еще сделаю.

Наконец он сел прямо на пол у столика. Мне вдруг показалось что он очень нервничает и захотелось как-то его успокоить.

– Я в порядке, – голос превратился в жуткое сипение. Как такое могло произойти всего за несколько часов?

– Хорошо, – кивнул Кирилл – у тебя точно ангина. Я только что вызвал врача, он будет через час.

И опять замолчал. Я принялась за 'фирменное блюдо'. Слишком много мяса и специй, хорошо что хоть горячее, легко глотать. Кирилл уставился в пол, его явно что-то волновало. Наконец он решился.

– Я хочу тебя спросить, – он сцепил руки в замок и наконец посмотрел на меня. – Если я прав, просто кивай, хорошо?

Я быстро кивнула. Вероятно мне повезло, что не могу говорить, не представляю, что именно сейчас ему сказать.

– Ты… с тобой что-то случилось в тот понедельник? – спросил Кирилл.

Киваю.

– Что-то необычное? Не так как всегда? – уточнил он.

Задумчиво киваю.

– Наверно это я сработал как катализатор, – пробормотал он. – Тебя что-то напугало?

Киваю и отвожу глаза. Не хочется вспоминать.

– Ты поэтому решила со мной расстаться? Боялась за меня? – задает он последний вопрос и замирает.

С усилием киваю.

И внезапно оказываюсь в его объятиях. Сейчас у него совсем другое лицо – он жутко доволен. Как и я. Легко улыбаясь, Кирилл целует меня в лоб и мы молча сидим, бесконечно долго. Он тихо говорит мне на ухо:

– Никогда не думал, что найду человеческого детеныша, выросшего в чужой стае. Мне так жаль! Что же теперь с тобой делать? Хотя нет, это-то как раз понятно, жить теперь тебе придется в моей стае, так что вопросы у меня другие. Что можно сделать, чтобы переход прошел как можно безболезненней и о чем рассказать в первую очередь? О чем-нибудь общем, наверное. Ты уже поняла, что никогда не будешь такой, как все? Ты никогда не сможешь жить как обычные люди. К примеру, теперь у тебя совсем другой календарь – в нем нет времен года и праздничных дат, он весь состоит только из лунных месяцев, а единственный твой праздник раз и навсегда – полнолуние. Тебе страшно?

Он замолкает и немного испугано смотрит на меня, а я задумываюсь на минуту. Страшно ли мне? Нет, не сейчас, когда он рядом. Пожалуй, если бы пришлось выбирать, я бы не задумываясь пережила все это еще раз, если в результате он со мной. Поэтому просто прижимаюсь к нему с довольной улыбкой, ответ весьма понятный.

– Это здорово, – отзывается Кирилл.

Некоторое время я обдумываю его слова и выводы мои не очень утешительны – страха нет, но неизвестность и необычность происходящего еще надо как-то осознать и принять, сейчас это неподъемная для меня ноша.

Как будто пытаясь отвлечь меня, Кирилл начинает что-то рассказывать.

– Ну ты нам, конечно, устроила! Мы с дядей всю голову поломали, думали что же это такое – пришла ведьма и хочет работать. Зачем? Что ей надо? Ты же могла просто прийти и сказать что тебе нужны деньги, или чья-нибудь кампания, или в Африку слонов смотреть и он бы все сделал. Но работу… о таком мы еще не слышали, – Кирилл смеется, а увидев мои удивленные глаза только и спрашивает, – Что?

– Если бы сказала, что мне нужны деньги, он бы мне их просто дал? – с трудом уточняю я. Заодно выясняю, что могу говорить почти слышным шепотом и это звучит не так страшно, как хрипы.

– Конечно, – пожимает плечами Кирилл. – Только не говори больше ничего, горло будет болеть. Так вот, не станет же ведьма заниматься такими прозаическими вещами, как зарабатывание на жизнь. Если у нее нет партнера, то ей любой из нас поможет, во-первых это не проблема, мы всегда этим занимались, а во-вторых лучше не отказывать, она все равно своего добьется, только неизвестно, что при этом натворит.

Та-ак, не успела переварить одно, так теперь еще и другое!

– Так что тебе совсем не обязательно работать, – пожимает он плечами. – Тем более у тебя теперь есть я.

Пока мне сложно обо всем этом думать, но так сразу изменится я точно не могу. Бросить работу и приходить к Борису Сергеевичу как к себе домой, перечисляя все свои потребности и капризы – нет, я не смогу. Впрочем, Кирилл не настаивает, просто молчит, довольно улыбаясь – он меня все-таки отвлек.

Потом немного отодвигается.

– Кстати, – в его глазах горит озорной огонь. – Тогда… Ты шла ко мне? – весело спрашивает он, его брови в ожидании поднимаются вверх.

Я чувствую в вопросе подвох, но все равно киваю. Он хохочет в полный голос, как будто я сказала что-то неприличное, но очень приятное. Он снова меня обнимает, но тут я отстраняюсь. Я хочу знать, что его так развеселило. Он читает в моих глазах вопрос.

– Это просто замечательно, – говорит мне тихо-тихо и тянется чтобы поцеловать, но замирает со смущенной улыбкой. Мое горло явно не располагает к поцелуям, поэтому он просто прижимается лицом к моим волосам.

Когда врач осмотрел мое горло, он только головой покачал.

– Холодное что-ли пили? – спрашивает себе под нос.

– Промокла под дождем, – радостным тоном сообщает Кирилл. Он стоит у стены и разговаривает с врачом вместо меня.

– Постельный режим, и эти лекарства принимать как написано, – врач протягивает листок мне, но я вижу как его одолевает сомнение, так что он разворачивается и отдает рецепт Кириллу. Уходя, кивает мне на прощание.

– Мама, – шепчу я Кириллу, когда он возвращается.

– Хочешь домой? – с интересом спрашивает, и я опустив глаза качаю головой. Нет, не хочу. Но надо. Я ушла когда она спала, а уже почти вечер. Мама будет волноваться.

Кирилл мнется:

– Я… эээ отвел ей глаза. Она уверена, ты в командировке. – Увидев мое ошарашенное лицо, быстро добавляет. – Извини, сглупил, не знал что делать. Ты была без сознания и ничем мне не помогала. Так что ты… уехала на три дня.

Я с сомнением смотрю на него в упор.

– Правда, правда – повторяет Кирилл. – можем все переиграть, если хочешь болеть дома.

Нет, мне не хочется домой. За то время, пока Кирилла не было рядом я много пропустила и сейчас мне нужен только он. Поняв, что победа за ним, Кирилл идет на кухню и возвращается с очередной кружкой чая.

– С лимоном – радостно сообщает.

Сил пить чай не у меня нет. Кирилл поднимает меня с дивана, чтобы его разложить, хотя он итак большой. Я пытаюсь ему это сказать.

– Будет еще удобнее, – не сдается Кирилл, а потом проказливо смотрит на меня. – Или ты хочешь спать в спальне?

Поспешно опускаю голову, отрицательно качая головой и чувствую, что краснею.

Он спокойно продолжает. Потом приносит мне целую кучу одеял, на которые я смотрю с большим сомнением – на улице жара.

Выкрутится не удается, с трудом настаиваю что хватит одного одеяла, в которое он меня закутывает до самого носа, и садиться рядом на пол.

Тут, хотя горло нещадно дерет невидимыми когтями, я все-таки спрашиваю о нашей первой встрече, теперь самое время.

– Почему ты думал что я… старая?

Кириллу, кажется, немного неловко, но он отвечает.

– Ну, судя по рассказу дяди ты, во-первых, вела себя престранно, ничего не объясняя и, во-вторых, вокруг тебя было слишком много силы. Только очень взрослые и опытные ведьмы совершенно с нами не считаются и настолько сильны. Про твой возраст дядя не упоминал, поэтому когда вместо сумасбродной бабки я увидел тебя… я очень удивился.

– А что ты подумал? – спрашиваю. – Наверно, что я вдвойне сумасбродная?

Кирилл несколько секунд молчит, а потом мягко отвечает:

– Я подумал, что ты самая красивая.

После таких слов сложно еще что-то говорить, и я молча ему улыбаюсь.

Некоторое время Кирилл наблюдает за мной с каким-то странным удовольствием, как будто нашел что-то ценное и изучает, но постепенно его лицо становиться напряженней. Он вдруг хмуриться и спрашивает:

– Скажи, а ты… можешь контролировать то, что с тобой происходит?

Мотаю головой, если бы я могла!

– Совсем? – огорчается Кирилл.

С сожалением мотаю головой еще раз. Мой ответ заставляет его надолго задуматься, и я засыпаю.

Не знаю, сколько я спала, только сквозь сон все время слышала как Кирилл разговаривает по телефону. Казалось, это продолжалось часами, и разговор становился все напряженнее. Несколько раз я просыпаюсь оттого, что он кричит.

Окончательно сон проходит после очередного вопля, Кирилл почти рычит, настолько громко, что я слышу дословно: "Я сказал нет! Звони только если захочешь сказать что-то новое! А так ни слова больше слышать не желаю!", резкий грохот, а потом тишина.

Я поднимаюсь, заворачиваюсь в одеяло и жду. Его нет. Может что-то случилось? Нужно его найти, тихо выхожу в коридор, у дальней стены на полу валяется телефон – ремонту не подлежит, разбит в дребезги. Наверняка что-то случилось, что-то жуткое и непоправимое!

Расположение комнат в квартире типовое. Дверь в спальню приоткрыта и я медленно туда заглядываю.

Кирилл сидит, опустив голову на руки, в классической позе отчаяния. Что случилось, не знаю, подхожу к нему и сажусь рядом.

Он поднимает голову, смотрит на меня и понимает, как я испугана.

– Что? – пытаюсь я спросить.

– Все хорошо, – быстро говорит он, наклоняя голову. В его глазах блестит испуг.

Я мотаю головой, нет, этот ответ мне не подходит, я хочу знать правду.

– Все будет хорошо, я что-нибудь придумаю, – обещает Кирилл и на этот раз это правда.

– Что все? – не отстаю я, – Говори, ты меня пугаешь.

Еще несколько секунд он думает, и наконец решается:

– Я рассказал о тебе своим, – теперь Кирилл откровенен, – и они говорят у тебя нет шансов. Они только раз встречали ведьму вроде тебя, которая обо всем узнала после совершеннолетия, и она не справилась, хотя к ней сила приходила медленно. А в тебе ее уже сейчас бездна, и она все прибывает и прибывает. Они все, как один, утверждают – она поглотит тебя в следующую луну. Никакой надежды для тебя, для нас, – поправляет Кирилл, – нет и быть не может.

Я не совсем понимала о чем он, только чувствовала, что он говорит что-то страшное. Как будто смертный приговор зачитывает.

Он замолк и задумался. Мои глаза закрылись сами собой, когда до меня стал доходить смысл его слов. Рядом с Кириллом было так спокойно, что я и думать забыла про свою двуличность, но она никуда не делась, и похоже она все-таки уничтожит мою жизнь. Все-таки меня погубит!

– Это я виноват, – слышу безжизненный голос Кирилла, – это из-за меня у тебя такой стремительный прогресс. Но я же не знал!

Меня окутывает спасительная темнота, в которой не надо ни о чем думать и ничего ждать.

Прихожу в себя все в той же комнате. Телевизор без звука и голубая лампа. Может мне все приснилось? Хорошо бы все проблемы там во сне и остались.

Но похоже все-таки не сон – есть существенное различие – рядом на полу сидит Кирилл. Увидев, что я открыла глаза, он берет меня за руку и заглядывает в мои глаза. Как раньше, меня захватывает болотное течение и несет куда-то под тихое журчание, и так тепло и приятно.

– Прости меня, – сквозь туман слышу его голос, – Мне не нужно было тебе ничего говорить, просто от неожиданности я растерялся и потерял контроль и очень об этом жалею. Больше подобного не повториться, обещаю.

Кирилл целует мою ладонь и прижимает к своей щеке.

Я молчу, изо всех сил надеясь, что это не сон.

Следующие три дня я почти все время спала, а когда просыпалась, Кирилл был рядом. Обычно сидел на полу у дивана и что-нибудь читал. Каждый раз я протягивала руку и гладила его по голове, чтобы убедиться, что это не видение.

К вечеру четверга я уже могла говорить, правда не очень много.

– Поедешь завтра домой или еще задержишься… в командировке? – спросил Кирилл.

– Ненавижу чай, поэтому лучше домой, – ответила я. – Иначе ты меня им изведешь.

– Зато хорошо помогает, – невозмутимо говорит Кирилл. Он готовит ужин, а я за ним наблюдаю и заодно жду, когда комната проветрится. Вчера Кириллу, наконец, надоело его фирменное блюдо и сейчас он жарит обыкновенную яичницу. И еще делает салат из овощей. Видимо, только потому что я тут, сам он кроме мяса, похоже вообще ничего не ест.

О происшедшем тогда в комнате мы не говорим, как будто ничего и не было. Сейчас для меня это воспоминание просто дурной сон, к которому бессмысленно возвращаться.

Он стоит ко мне спиной.

– Федора, – оглядывается через плечо. – Ты… когда будешь готова к приему информации, ты спрашивай. Я буду отвечать честно-честно, прямо как на исповеди.

– Готова это как? – интересуюсь. И правда, как можно к такому подготовиться?

– Ну, к примеру, когда ты убедишься, что не будешь падать на пол. Он очень твердый.

Я улыбаюсь. Нет, падать на пол я не буду. Не тогда, когда Кирилл рядом.

– А ты… такой же как я? – задаю первый вопрос.

– Ты уже спрашивала, – спокойно отвечает, – не помнишь? – оглядывается.

– Нет, – я правда не помню, – когда?

– В самом начале. Нет, я не такой. Я – мужская особь, а ты – женская.

– И в чем разница? Ну, то есть… – я запинаюсь и краснею.

– Кроме очевидного? – хихикает Кирилл.

– Ну да! – смело отвечаю.

– Вот тут надо начинать издалека. Вот, к примеру, в народе считается что мужчины сильные, и чем больше силы, тем меньше мозгов. А у женщин хитрость и ум, при должном владении этими достоинствами любая жена будет вертеть мужем, как хочет. А у нас тут все наоборот. – Он снял сковороду с плиты и высыпал яичницу по тарелкам.

– У вас, у женских особей – сила, и преогромная. – Он ставит одну из тарелок передо мной и наклонятся, как будто хочет сообщить большой секрет:

– А мозги, – говорит Кирилл, – так уж получилось – у нас.

Я сморщила нос, и он сразу меня в него поцеловал.

– Мои мозги теперь полностью в твоем распоряжении, – спокойно продолжает Кирилл, вытряхивая в свою тарелку целую гору перца.

– А моя… сила? В твоем? – интересуюсь.

– Ну, тебе ее сначала нужно взять под контроль. Ты не можешь мне отдать неукрощенную стихию. Все равно как если бы я вулкан тебе подарил – и что бы ты с ним делала? – спокойно продолжает Кирилл. Так спокойно, словно все это в порядке вещей.

В последний момент который я помню, там, под дубом, после его слов о существовании во мне кого-то еще, я решила, что сошла с ума не одна. Подумала, как удачно, что у нас с ним один вид сумасшествия!

А когда очнулась здесь, уже знала, что все это правда. Как я могла этого не знать, если прекрасно помнила все, что со мной случалось по милости этой второй сущности?

Из-за нее я чуть не осталась без Кирилла! Злость неожиданной вспышкой появилась внутри и стала быстро увеличиваться в размере, раздуваясь, как воздушный шарик. Я представила зеленоглазую дрянь в зеркале, она шептала его имя. Тут же послышалось тихое шипение, и я вдруг с потрясением осознала, что этот страшный звук издаю я сама. Как змея перед броском. Потом передо мной появился Кирилл – он отодвинул в сторону мою тарелку, обнял меня за шею и прижался лбом к моему лбу.

– Успокойся, – тихо попросил он.

Его голос очень легко прорвался сквозь мою злость, я вздрогнула и пришла в себя.

Кирилл отодвинулся, оценивающе посмотрел на меня, прямо как Борис Сергеевич раньше смотрел и пододвинул мне еду назад. Потом спокойно продолжил заниматься своей яичницей – поливать ее потоками майонеза.

– Что… это было? – растеряно спросила я. Это было очень похоже на мой припадок, только сейчас вечер и до полнолуния дней десять.

– Ну, это только сначала случается в полнолуние, а по мере прибавления у тебя силы это будет происходить с тобой постоянно, – сказал Кирилл ровным голосом, как будто ответил на вопрос сколько времени.

– Постоянно? Эта… дрянь будет со мной постоянно? – я сорвалась на крик.

Кирилл отложил вилку.

– Ты пойми, – он искал слова. – У тебя изначально неправильная позиция. Это не кто-то другой в твоем теле. Это – тоже ты. Тебе придется стать с ней единым целым. Вы очень скоро сольетесь, хочешь ты того или нет. И вопрос, какой ты станешь – хорошей или… не очень, зависит только от того, кто из вас победит, от кого единая личность возьмет свою большую часть. У твоей ведьмы есть сила, злость и желание получить все, что ей хочется. У тебя – возможность понимать разницу между добром и злом. Но главное, о чем нужно помнить, это то что нет никакой она, есть только ты. Только на данный момент пока двуликая.

– Она… тоже я? – мне пришлось уточнить.

– Ага, – довольно сказал Кирилл.

– Почему ты улыбаешься? – невольно спросила я. Мне казалось предмет нашего разговора не самый приятный.

Он вдруг растерялся, словно я поймала его на каком-то дурачестве и уставился в стол.

– Если… победишь не ты, мне тоже будет очень плохо, – спокойно сказал Кирилл.

– Почему? Я… что-нибудь тебе сделаю?

– Нет, – качнул он головой. – мне будет очень тяжело морально, потому что это ничего для меня не изменит. Даже при неудачном исходе дела я буду тебя… любить.

Он поднял глаза. В них застыла какая-то обреченность. Мне вдруг стало стыдно за себя. Я нам миг представила, как долго люди ищут свою вторую половину, и как редко находят. А мне Кирилл встретился мимоходом, на фоне моих других переживаний, и я восприняла эту встречу как должное. А ведь мне стоит быть благодарней, потому что это самое важное из происшествий в моей жизни! Что моя борьба по сравнению с величиной признательности, которую я должна испытывать перед судьбой, подарившей мне Кирилла? Сущая ерунда!

Кирилл опять мне легко улыбается.

– Все остыло – шепчет он.

Есть не хотелось, хотелось спать, мне еще не хватало сил на подобные разговоры. Но я стойко жую, и между делом мы болтаем дальше.

– А откуда это все взялось? – интересуюсь. – Ведь не может же быть, чтобы мама… – И останавливаюсь в растерянности, в голову не приходило, что с мамой могло такое же твориться.

– Нет, – отрицает Кирилл, – это по мужской линии передается. Ты отца своего помнишь?

– Нет, он ушел от нас когда я маленькая была.

– Кто бы сомневался, – хмурится Кирилл. Похоже, не очень доволен моим отцом. – А твой… брат? Ты ничего о нем не знаешь? Я просто подумал, что если ты ничего не знала и у него могло что-то проявится…

– У нас разные папы. К Илье папа часто приезжал и я всегда притворялась что он и мой тоже, – улыбаюсь, вспоминая свое дикое детское желание иметь отца. А Кирилл только глаза отводит, как будто сам в чем-то виноват.

– Ну, это может быть от деда, – говорит неохотно.

– Нет, – вдруг я вспоминаю недавний разговор с мамой. – Это точно… папа. От перед уходом говорил, что я никогда не смогу быть счастливой, прощения просил, – улыбаюсь сквозь грусть.

– Все равно, дай адрес и данные брата, мы проверим, вдруг все-таки от деда, – настаивает Кирилл. Я не против, пусть проверят, раз остается вероятность что Илья тоже может переживать тот же ужас, что и я. Но сейчас меня волнует другое.

– То есть папа… он знал что со мной и… бросил? – несмело спрашиваю я.

– Скорее всего, – говорит Кирилл сквозь зубы. – По новорожденному уже видно есть ли в нем сила, только она ни на что не влияет пока человек не повзрослеет. Такая странная наследственность, даже не совсем генетическая, скорее энергетическая, дед пытался разобраться, но данных слишком мало.

– И… он знал что со мной случится? – не отвлекаюсь на другие темы, хотя и страшно услышать ответ.

Он только молча кивает. Вот так вот, папа знал что со мной будет происходить, как я всего этого буду боятся и… ничего не сделал, просто бросил меня один на один с моим кошмаром. Я хотела попросить Кирилла, чтобы он меня обнял, но он и сам догадался.