Текст книги "Тихий омут (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Что тебя пугает? – спросил Кирилл.

– Ну я не знаю что это за место, что мне одеть, – призналась я.

– Совершенно обычное место, одевайся как хочешь, – пожал плечами Кирилл, – хотя есть соблазн сказать что туда пускают только в прозрачных открытых платьях, – улыбнулся он.

Я грозно нахмурилась.

– Я узнаю что ты врешь, – предупреждаю и он морщиться. То что я могу уличать его во вранье, похоже, не очень-то ему нравиться. Вполне возможно он готовит какую-нибудь каверзу, чтобы вытянуть из меня что же его выдает. О, да, когда-нибудь он вытянет из меня это признание, говорят его глаза. Но не сейчас. Он продолжает:

– Ладно, проехали. Еще что-нибудь?

– Мама… – выдавила я. Это было серьезное препятствие – когда она узнает что я ездила так далеко с Кириллом, и об этом знали все кроме нее, она надолго обидится и будет плакать. Мамины слезы я переносила с большим трудом.

– Да, как раз поэтому я за тобой заеду. Познакомишь меня с со своей мамой, я вызову ее безоговорочное доверие и никаких проблем… она отпустит тебя хоть на край света. – Он говорил легко, как будто даже не сомневался, что так и будет. А ведь так и будет, поняла я! Он определенно растопит мамино сердце всего минуты за две.

Что собственно и произошло. Мама была очень довольна, когда он обещал вернуть меня в целости и сохранности и не очень поздно. Она даже сказала чтобы мы не спешили и ехали по дороге осторожно, соблюдая все существующие правила движения.

Избегая дальнейших маминых благословений (неизвестно до чего они дойдут) я подтолкнула Кирилла к двери, где он удачно догадался, что пора уходить.

Надо признать, Кирилл вообще не выделялся на фоне наших городских жителей – одет обычно, пачки денег из карманов не торчат, и машина у него оказалась не броская, маленький пежо, у нас в городе и получше есть. Это меня обрадовало и я с удовольствием уселась на мягкое сидение. Вокруг было очень уютно и пахло Кириллом.

До Волгограда мы добрались минут за 40. Я совсем по нему не соскучилась, видимо дурных воспоминаний от него осталось больше, чем хороших.

– Не очень любишь тут быть? – спросил Кирилл.

– Ну, почему. Тут есть красивые места.

– Но жить здесь не хочется? – констатировал он видимый факт.

– Ни за что, – подтвердила я и услышала как Кирилл вздыхает.

– Это ты еще Москву не видела, – пробормотал он.

Ресторан и правда был довольно простой. Мне здесь сразу понравилось – тихая гитарная музыка и очень приятные, немного острые запахи вкусной еды. Кирилл вызвался сам выбрать мне блюдо, я с радостью согласилась. Названия были мне незнакомы, и тратить на изучение меню целый час тоже не хотелось.

Мне принесли что-то похожее на рыбную запеканку, ужасно вкусную и самое интересное, я не смогла понять из чего это приготовлено. А Кириллу куски мяса прямо на шипящей сковородке.

– Угадал? – довольно спрашивал Кирилл, как будто на похвалу напрашивался.

– Да, очень вкусно! Только… – мнусь как будто что-то боюсь сказать.

– Что? – замирает Кирилл в ожидании.

– Это нормальная еда для старушек? – интересуюсь невинным голосом. С самой первой нашей встречи я частенько его этим поддеваю. Он всегда неизменно смущался, как смутился и сейчас. Иногда мне очень хочется спросить, почему он так странно себя повел, узнав что я молода, но что-то внутри меня останавливает – пока лучше не знать.

В остальном все было очень легко и приятно. Только одно немного испортило настроение – Кирилл мимоходом упомянул, что уедет до понедельника.

– Но к полнолунию я точно вернусь, – улыбается он как ни в чем не бывало, не подозревая какая волна всколыхнулась во мне от его слов. – Вдруг ты меня захочешь пригласить на прогулку под лунным светом. В летнюю ночь хорошо купаться в реке, как говорят.

Вилка замерла в моих руках. Полнолуние, а я почти про него забыла!

– Если конечно захочешь, – подчеркнул он, увидев что я напряглась. А после стал рассказывать как в детстве ездил с отцом на рыбалку и с тех пор при слове река он видит перед собой берега, сплошь усеянные людьми с удочками на складных походных стульчиках.

Так и шло время, и я все чаще ловила себя на том, что мне хочется к нему прикоснутся. Если бы он не сидел с другой стороны стола, я бы, наверное, не удержалась.

Домой мы приехали почти в полночь. Лифт был отключен, я стала подниматься по лестнице, а Кирилл, пообещавший маме проводить меня прямо до входной двери, шел следом. Он молчал, но я была уверенна, что сегодня он не уйдет просто так. На последнем пролете он все-таки меня позвал. Я стояла на пару ступенек выше, и когда обернулась оказалась что его глаза сейчас прямо на уровне моих, и его лицо никогда еще не было от меня так близко. В этот раз, когда меня потянуло к нему, страшно уже не было, я как будто попала в теплое течение и поплыла, и вода была мягкая и нежная. Я почувствовала его руки на своей талии. Очень теплые, от них по телу расходились волны тепла. Так и должно быть. Очень медленно он приблизился ко мне и легко поцеловал в губы. Потом заглянул в глаза, как будто ждал ответа. Я подняла руки и провела по его плечам, шее и волосам. Было такое ощущение что я делаю что-то такое, что уже не раз делала. Я не знакомилась с теплом его кожи и крепостью его мышц, я как будто вспоминала их. Теперь он обнимал меня гораздо сильнее и поцеловал еще раз, настойчивее. Дыхание прервалось, я почувствовала жар его рук, губ и этот жар стал наплывать на меня и путать мысли. Я немножко отстранилась.

Он все еще придерживал меня за талию.

– Я, наверно, должен сейчас остановится? – с улыбкой спросил он и я кивнула, благодарная за то, что он не спешит. Мне казалось что сила, которая нас притягивает, это не просто притяжение. Это как воспоминание, мне были знакомы его глаза, и тело, и улыбка. Ничего в этих ощущениях не удивляло, скорее с облегчением узнавалось.

– Я люблю тебя. – Вдруг сказал Кирилл. – Ты знаешь?

Его глаза блестели и уголки губ дрогнули, когда он что-то разглядел в моем лице.

– Ты знаешь, – утвердительно прошептал он. Меня наполнило странной силой, мои пузырьки защекотались в знак согласия – я и правда это знала. Знала так же точно как то, что осень сменяется зимой, а весна – летом. Я кивнула, это было так странно и вызвало во мне двоякое чувство – дикий восторг с одой стороны, и полное спокойствие с другой. Я улыбнулась.

– Я… ты знаешь… – тихо сказала я, и он кивнул.

– Хорошо что мы наконец с этим разобрались, – Кирилл снова меня обнял и у моего виска затрепетало его дыхание. – Я конечно не мог ошибиться, но никогда не знаешь до конца, что правда что нет, когда имеешь дело с кем-то вроде тебя. – Я слышала по голосу что, он доволен и не особо старалась понять, о чем речь. Это странное ощущение узнавания высосало из меня последние силы и вдруг жутко захотелось спать. Кирилл шепнул мне на ухо:

– Спокойной ночи.

И отпустил.

– Да кстати, – раздался его голос снизу – У тебя сегодня чудесные глаза.

Глаза? Он о чем? Сонливость немного развеялась, когда я тихо раздевалась в коридоре. Мне повезло, что мама уже спала, и я поспешила в свою комнату взглянуть в зеркало. Вот я в него смотрю… В нем отражаются мои глаза – они яркого, неестественно изумрудного цвета…

3

Утром в субботу я проснулась от звука пылесоса. Мама принялась за уборку. Мельком взглянув в зеркало, с облегчением вздыхаю – все нормально, цвет глаз бледно-серый, как всегда. Пока не буду об этом думать, решила я, и это было несложно – все равно все мои мысли были полны Кириллом.

До обеда мы вычищали квартиру – я к уборке равнодушна, но для мамы это важный еженедельный ритуал. После мне пришлось идти в магазин.

Надев свой любимый темно-голубой сарафан я вертелась перед зеркалом, в очередной раз удивляясь, как у Илья всегда получалось делать мне такие подарки – именно то, что надо. Этот сарафан он привез мне когда единственный раз навестил нас после отъезда – на мой выпускной. Жаль я только через год оценила подарок – раньше так на него злилась, что даже слышать не хотела ни о чем, что с ним связано. Сейчас мне было за это стыдно, надеюсь оттого что я стала старше и мудрее.

Отражение в зеркале мне нравилось. Русые волосы и серые глаза, всегда бы так! Надо же, сегодня впервые за долгое время мне хочется выглядеть красиво. Хоть Кирилл меня и не увидит, все равно!

Выйдя на лестницу я запрыгала по ступенькам, как маленькая. Это меня очень развеселило, внезапно смех полился из меня волной, меня радовали лучи горячего солнца, падающие на ступеньки и даже летящая мимо муха походила на рассерженную фею. Так, улыбаясь до ушей я и вылетела из подъезда. Прямо передо мной, на ярком солнце, у красной шестерки стояли двое парней – мой сосед Гоша и еще один, высокий, сутулый, почти лысый, оба очень хмурые. Ну, сегодня даже Гоша вряд ли сможет стать помехой моему настроению!

Видимо, мое появление произвело фурор – они так и застыли. Жаль, не удалось быстро проскочить мимо.

– Привет, – нетвердо поздоровался Гоша, пришлось приостановиться и поздороваться в ответ.

– У меня завтра день рождение, в 6 часов приходи, я тебя приглашаю, – продолжил Гоша и мне показалось пригласить меня он сообразил только что. – С Серегой познакомишься, помнишь его? Из нашей старой компашки, – Гоша с гордостью кивнул на своего приятеля и я правда его вспомнила. Их компашку, в которой и мой брат состоял, пока они, когда им было по 15 лет не додумались спереть чей-то мотоцикл. Тогда сильно повезло, что хозяин не стал в милицию заявлять. "У самого двое оболтусов", – сказал он, но зато благодаря этому случаю мой брат крепко задумался о своей жизни и способах ее испортить, занялся учебой, а на английском болтать к концу школы стал лучше школьного учителя. Вряд ли бы он одобрил мое близкое знакомство со своими старыми приятелями, да и мне не особо-то его хотелось.

– Постараюсь, – ответила я уклончиво, поймала сердитый взгляд Сереги и поспешила от них отойти. Вечером мы с мамой испекли небольшой торт с творожным кремом и клубникой. Получилось так красиво, что даже разрезать не хотелось. Мы ходили вокруг и никак не могли решить, кто же совершит над ним акт вандализма. Поэтому, когда к маме пришла в гости одна из ее подруг я была рада – роль вредителя досталась именно ей. Воскресенье тоже обещало быть спокойным днем. Про праздник у Гоши я и думать забыла, а думала только о том, что завтра приедет Кирилл, правда завтра еще и полнолуние, но все равно – пусть завтра наступает поскорее, Кирилл важнее.

После обеда в дверь позвонили. Пришла Маша – Гошина жена. Ее я раньше не знала – Гоша привез ее из соседней области, после возвращения из армии. Маша выросла в деревне, была крепкая и с искоркой в глазах. Настоящая амазонка, жаль таким Машам мужья обычно достаются слабые волей да пьющие.

– Здравствуйте Полина Ивановна, – поздоровалась она с мамой, с интересом поглядывая на меня, а потом кивнула и мне, – привет.

– Федора, – представилась я.

– Да, я знаю. Какое у вас имя интересное – тут же удивленно сказала Маша. Вполне себе обычная реакция на мое имя. Мама от удовольствия покраснела – ей мое имя казалось какой-то печатью на моем лбу, что конечно же обеспечит мне долгую и счастливую жизнь.

– Это вы придумали? – спросила у мамы Маша и мамина улыбка немного померкла.

– Нет, ее отец, – с неудовольствием сказала мама. Маша прекрасно уловила интонацию.

– Я зашла напомнить Федоре что в 6 мы ее ждем. До свидания, – еще раз улыбнувшись маме, она сама открыла дверь и вышла.

После получасового спора с мамой я согласилась идти на Гошин день рождения. Иначе мне пришлось бы подробно объяснять, почему «просто» дружба с Кириллом отбивает у меня желание общаться с другими просто знакомыми, среди которых может попасться и просто будущий муж. Объяснять про нас с Кириллом я была не готова, мне казалось этим я могу спугнуть то хрупкое дивное волшебство, что нас сейчас связывало.

Так что в шесть я позвонила в Гошину дверь.

Гостей было много, среди них мой одноклассник Вовка Пичугин, его я была рада видеть, в школе он умел поднять всем настроение, даже ничего не делая специально. Однажды он заснул на уроке, и учительница его долго будила. Рассердившись, она выгнала Вовку из класса, и он покорно и невозмутимо собирал свои вещи, пока вокруг все покатывались от смеха. В конце концов даже учительница начала улыбаться и сдалась – разрешила ему остаться.

Маша оказалась очень хорошей хозяйкой. Она приготовила множество блюд, и все очень вкусные. У них гостила ее сестра с которой они не расставались, видимо давно не виделись. Гоша был не против, он восседал во главе стола, а рядом с ним сидел тот самый хмурый Сергей и мужчина лет 30, вроде бы они вместе работали.

Я решила, что пару часов присутствия на празднике для соблюдения всех приличий будет достаточно. Но общение с Вовкой мне было искренне приятно, он рассказывал о своей девушке из института и мне казалось, он ее по настоящему любит. Мне хотелось чтоб и она оценила нашего Вовку и никогда его не обижала.

– Ого. Пора бежать. – внезапно посмотрев на часы, вскочил Вовка. – был рад тебя видеть.

Я проводила его до двери вместо Маши, которая что-то делала на кухне и Гоши, который, по моему мнению, был уже чересчур нетрезв. Вернувшись в комнату, я поняла, что делать здесь мне уже нечего, да и мама должна быть довольна, сегодня я, как все нормальные дети, весь вечер отсутствую дома. Можно уходить, только попрощаюсь с именинником. Гоша, как мне сказали, курит на балконе. Я заглянула – там была вся их троица. Еще раз его поздравив, я уже собиралась уходить, но тут меня поймали за руку. Это был Сергей и он приглашал меня танцевать. Я отказалась, видя краем глаза как ухмыляется Гоша.

– Поговорить надо, – сказал тогда парень и Гоша с их вторым другом поспешно оставили нас наедине.

– Ты мне нравишься, – сказал Сергей и я вдруг поняла, что он сильно пьян. – Погуляем завтра?

Вот так с бухты барахты! Не нужно было так задерживаться. Знала же что пьяные будут, а они вызывают у меня отвращение. Особенно молодые люди, неспособные без спиртного поговорить с девушкой о личном.

– Извини, у меня уже есть молодой человек, – сказала я, делая шаг к двери.

Тут он неожиданно навалился на меня, прижимая к стене. Его лицо угрожающе скорчилось.

– Кто? – презрительно закричал Сергей, – этот мудак с папенькими деньгами? Все вы бабы одинаковые, – он держал меня за предплечья и тряс, пока не больно, но уже неприятно, – вам бы только бабло было, а так хоть старый, хоть урод – под любого лягут.

Я не думала, что он мне сделает что-то плохое, но он него сильно несло перегаром и руки в местах где он меня держал, онемели.

– Убивать надо таких козлов! – грозно зарычал Сергей. – Убью козла! На наших баб…. дальше пошел страшный мат, где он припомнил и меня, и мою маму, и всех моих родственниц по женской линии, и Кирилла со всеми его родственниками.

Я почувствовала, как меня наполняет ярость. Мне хотелось влепить ему пощечину, но чувство самосохранения все-таки перевесило, хотя и с большим трудом. Нас наконец-то услышали гости, и уже оттаскивали Серегу от меня, а он рыдал и требовал выпить.

Тут я почему-то совершенно успокоилась. Отряхнув смятое платье, и выпрямив спину, несмотря на предостерегающие крики державших его людей я медленно подошла к Сергею и с презрением на него уставилась. Он пьяно плакал, это выглядело мерзко, ни сказав не слова я отвернулась и ушла домой.

Утром понедельника не успела выйти за дверь, как натолкнулась на поджидающего меня Гошу. Он неловко мялся, извиняясь за поведение Сергея. Надо же, ему и правда неудобно – поняла я. Значит есть в Гоше что-то хорошее! В какой раз я думала о людях хуже, чем они есть. Может Маше не так уж и не повезло?

Убедив Гошу, что все нормально, я пошла на работу, где провела день в ожидании Кирилла.

Он не приехал.

Весь вечер я сидела дома, сказав маме что Кирилл задерживается, и ждала, ждала. Его не было. Потом наступила ночь. Я, как всегда, привязала ключ и постаралась не думать о том, что меня ждет. На душе было неспокойно, я надеялась что приезд Кирилла меня поддержит, а теперь волновалась еще и за него.

Спать я не ложилась, но вероятно все-таки задремала, пока читала книжку. Когда приступ начался, я сразу поняла – что что-то не так. Мне вдруг стало страшно, что-то случиться, я чувствовала это каждой клеткой тела!

Она стояла напротив зеркала и лицо было на удивление спокойно.

– Кирилл… – раздался шепот, и она сладко улыбнулась. Сердце похолодело и остановилось, я чувствовала как сильно мое тело жаждало Кирилла. Она стала неспешно оглядываться, а потом заметила ключ. Подойдя к нему она дернула за веревочку… запрокинула голову вверх, смотря на потолок. Она думала всего пару минут, и потом… наклонилась над веревкой и стала ее терпеливо развязывать!

Где-то в глубине я испытала шок. Она не просто поумнела, перемена была разительна! Я попыталась остановиться, задержать свои пальцы, мелькавшие с огромной скоростью. Не тут то было! Ключ уже у меня в руке, и щелчок открывающегося замка погружает меня в оцепенение. Она выбралась, и неизвестно на что способна! Страх плотно обосновался внутри и держит сердце холодными пальцами, я никогда даже не думала, что ей хватит сообразительности выбраться из комнаты.

В прихожей она хватает первое, что попадается под руку – мамин плащ, но не обувается, так и бежит босиком по прохладным ступенькам подъезда. Передо мной лицо Кирилла, и его губы на моих губах. Я стараюсь изо всех сил хоть что-то сделать, хоть как-то ее задержать.

– Его нет в городе – повторяю я, но она только упрямо шепчет:

– Кирилл… – и двигается дальше к цели.

Я точно не знаю, что она задумала, но по тому какое дикое возбуждение меня охватывает, несложно догадаться, чего она от него хочет, причем немедленно.

Она настойчиво двигалась куда-то, хотя не знала, где Кирилл живет. Ногам не было больно даже когда она наступала на камешки. Наоборот, казалось иду по чему-то теплому и упругому.

– Кирилл… – я слышала свой голос и мне никогда еще не было так страшно. Страшно за него.

Я не знаю, сколько мы шли. Пока вдруг… ее что-то привлекло. Это стояло у гаражей, там где не светят фонари. Почему-то все и без них было прекрасно видно, но только подойдя вплотную я узнала что это. Красная шестерка, машина Сергея. Сергея, того самого… Что-то заворочалось внутри, какое-то воспоминание вылавливалось во мне, как в темной воде, выуживалось, как упрямая рыбина и тащилось вверх.

– Аххх, – раздалось шипение… – вот как…

То, что случилось после, выбило меня из колеи. Я больше не цеплялась за органы чувств и позволила себе отключится.

Я проснулась утром дома, плащ висел в коридоре на вешалке, все двери закрыты. Ключ издевательски привязан к батарее. На ногах ни царапины.

Мама спала. Я вернулась в комнату, позвонила на работу и соврала, что заболела и сегодня не выйду.

Потом я села напротив зеркала и стала думать.

Отступать было некуда. Я достала свое сумасшествие – я не сомневалась что это было именно оно и стала рассматривать вблизи.

Итак, примерно раз в месяц у меня припадок, в котором появляется другая личность, не я. Мне мерещится, что она что-то делает, а я слежу за всем со стороны и ни во что не могу вмешаться. Иногда она делает что-то такое, как с работой, этого я объяснить не могу. Или как с моим бывшим ухажером Максимом, когда он клялся в любви, а сам спал с девушкой с соседнего потока. Я пожелала, чтоб он сгинул с моих глаз, хотя бы на время. Через два дня он вылил на себя целую кастрюлю кипятка и две недели провел в больнице. Я долго твердила себе, что это просто совпадение, но не смогла доказать – слишком хорошо помнила свое рассерженное шипение, и то как произносила его имя, и как в лицо дул сильнейший ветер, хотя все происходило в закрытой комнате. Объяснений этому нет и быть не может.

Единственное, что я совершено точно знала – сегодня ночью это нечто вышло за те границы, которые я могла ему позволить.

За несколько минут она превратила машину Сергея в кучу металлолома. Она била в основном куском арматуры, не знаю где взяла, у гаражей много всего валяется, но мне казалось она может сделать это и голыми руками. Просто так было эффектнее. Она разозлилась на Сергея и вот что сделала! Я и сейчас вижу отдельные моменты – я с размаха бью по стеклу и она рассыпается чудесными мелкими стеклышками. Железный капот вминается внутрь как будто сделан из картона, я прыгаю по крыше и оставляю такие вмятины, словно по ней слон скакал. Шины лопаются, как хлопушки.

А если бы она встретила этой ночью самого Сергея? Я боялась об этом думать. А еще больше боялась думать о Кирилле. Что было бы, если б он был в городе? Если б я ввалилась к нему в дом и напала на него прямо в коридоре? Ну, предположим это может бы его и не особо напугало, а вот если… однажды… я на него рассержусь?

Меня затрясло крупной дрожью. Страх собирался поселиться во мне надолго и прочно занимал место внутри.

Я не знала, за что мне это. Но Кирилла такой опасности я подвергать не могу. Ни за что!

Что же мне делать? Дрожь медленно отступала, и ее место заполняла боль… Наваливалась на меня, как будто я все глубже и глубже погружалась в воду. Настолько глубоко, что мне пришлось замереть, чтобы давление не стало смертельным. Тогда я поняла – мне придется расстаться с Кириллом.

Это невозможно, сурово сказал голос в моей голове.

Невозможно быть рядом с сумасшедшей, ответила я. Если бы я была сильнее, пошла бы к специалисту. Но я была уверенна, что тогда незамедлительно окажусь в психиатрической больнице. Хотя если это спасет Кирилла… я смогу это сделать. Пока же может все сложится удачнее, и он согласится уехать из города, просто обо мне забыв.

Удачнее… Злая ирония этого слова поглотила меня, как огромная черная воронка и пришли слезы. Меня нашла мама, схватив за плечи и сильно тряся. Ее испуг вернул меня в действительность. С трудом выговаривая слова, я сказала что все в порядке.

– Что с тобой? – не слыша меня повторяла мама. – Это Кирилл? Это из-за него?

– Он сказал, что любит меня, – медленно выговаривала я, все еще пытаясь всплыть, вернутся в то ощущение счастья и не могла ухватится за него – оно просачивалось сквозь пальцы.

– Что же в этом плохого? – судорожно спрашивала мама.

– Я боюсь, что ничего не получится, – попытка вернуть прошлое не удалась. Мне придется держатся за то, что есть.

– Глупости, – мама немного успокоилась, вероятно решив, что у меня просто блажь. Это хорошо.

– Глупости, – уже уверенней продолжала мама. – Ну что самого страшного может случится, если не получится? Бросит тебя? – мама так и сияла. – Нет, бросит беременную! – казалось это ее не пугает, а даже радует.

– Все равно, – с видом заговорщика тихо говорила мама – надо рискнуть! Я знаю что говорю, никогда не жалела о вашем с Ильей появлении.

– Ты у меня лучшая мама на свете, – сказала я совершенно серьезно, и она посчитала проблему решенной.

– Сварю тебе кофе, – погладила мама меня по руке. – Одевайся.

Оставшись одна в комнате я замерла, накапливая силы на день. Поплакать я смогу ночью, а завтра… мне нужно уволится. До конца лета протянем, как Илья просил, у нас не так много трат. И еще… разговор с Кириллом.

Потом.

Я оделась и пошла на кухню.

Следующим утром опять шел дождь. Сегодня мокрый асфальт напоминал мне беспокойную поверхность бездонного океана, которая в любой момент может расступится и поглотить меня всего за миг. Я шла под зонтом, прямая как струна, с каменным лицом. Подойдя к банку стала вглядываться, нет ли там Кирилла. Его не было.

Чуть больше суток назад я с нетерпением ждала его возвращения, а сейчас думала, что лучше бы он не вернулся, это было бы очень удачно.

Сев за свой стол, я быстро написала заявление с просьбой уволить меня по собственному желанию. По контракту я должна была еще проработать две недели, но если не рассчитывать на выходное пособие, то скорее всего отпустят безо всяких проблем прямо сегодня.

– Входите – отозвался Борис Сергеевич на мой стук.

Я вошла, и увидела что он собирает в кучу документы, как делает обычно перед отъездом. Нужно поторопиться. Слева появилось какое-то движение, я повернула голову… У стены сидел Кирилл. Он кивнул мне, здороваясь, и заулыбался так тепло, что мне пришлось проявить чудеса выдержки, взяв себя в руки.

– Я принесла заявление об уходе – сдавленно начала я, фокусируясь на лице Бориса Сергеевича. Он замер, метнув взгляд в сторону Кирилла.

– Тебе не нравится тут работать? – с недоумением спросил мой пойти бывший шеф.

– У меня… семейные обстоятельства – тихо проговорила я. Объяснения никогда не давались мне легко. Еще один взгляд в сторону Кирилла. Борис Сергеевич сложил последние бумаги и направился к двери.

– Если не передумаешь, – он в последний раз посмотрел на Кирилла, – оставь заявление на столе, вернусь – подпишу.

– Спасибо, – мое горло сжималось, как и кулаки, но это все ерунда, теперь мне предстояло самое сложное – сказать Кириллу что он мне не нужен, убедить в этом не только его, но и саму себя. Надо быстрее все это начать и закончить, иначе сорвусь.

Он как раз подошел к столу и уселся напротив меня.

– Присаживайся – предложил Кирилл, широко махнув рукой. То, что надо, ноги подкашивались и я села как раз вовремя, чтобы не упасть. Не зная как начать, я пыталась вернуть себе уверенность, медленно и ровно дыша.

– Ты обиделась, что я опоздал? – мягко заговорил Кирилл. Он улыбался как ни в чем не бывало и бездумно водил пальцами по столу, как будто его гладил.

Я посмотрела на него, зная что больше никогда не позволю себе тонуть в его глазах.

– Я очень сглупил, что не взял твоего номера, но мне действительно пришлось задержаться по очень важной причине. Я просил дядю передать, что задержусь, но тебя вчера не было.

Его голос уводил меня в сторону от цели. Мне хотелось послушать дальше, но то что решено должно быть сделано. Смотря на мое скептически сморщенное лицо он замедлился и замолчал.

– Пока тебя не было, я хорошо подумала и решила что у нас с тобой ничего не получится, – быстро выпалила я все сразу. По частям было бы сложнее. – Так что нам с тобой больше не стоит встречаться. Минута немого молчания.

– Ч-что? – хрипло спросил Кирилл, он был потрясен, он потянул ко мне руку, как будто пытался схватить. Я судорожно отодвинулась.

– Мне нужно идти, – я встала. Было очень сложно, и мне пришлось вызвать в памяти мое лицо, когда оно раскрасневшись от ярости искажалось довольной ухмылкой в процессе вандализма над машиной. Я представила на месте машины Кирилла. Теперь уйти было легче.

– Ты не можешь… – слышала я за спиной голос Кирилла – Так нельзя… Но ведь он говорил, предупреждал меня… Я не понимаю, зачем… Зачем ты это делаешь? Какой-то хитрый эксперимент по управлению мужскими желаниями? Тренируешься на мне? На мне у тебя не получится!

Постепенно в его голосе появилась злость. Это очень хорошо, пусть разозлится и уедет.

Я открыла дверь кабинета

– Чертова ведьма, – крикнул яростный голос сзади, и замерев на мгновение, я бросилась по коридору бегом. Я мчалась по улице, прямо по лужам, до самого дома, по лестнице, и остановилась только в своей комнате.

На меня навалилось все сразу. В голову пришли мысли что теперь надо как-то жить. Жить с тем что у меня осталось, моя мама, это очень много. И без него. Но нет, сейчас я не буду думать ни о чем подобном. У меня большой опыт откладывание проблем на потом, тут главное о них просто не думать.

Я включила музыку. Пелагею, ее альбом был одним из первых подарков брата, когда он только начинал меня задабривать после переезда в Канаду.

Переезда в Канаду… Брат… В голове складывалась мозаика. Ноутбук Ильи стоял как всегда на столе, где я писала ему письма. Усевшись перед ним я стала просматривать архив почты. Вот оно, конечно же. Письмо когда мама попала в больницу. Он просит меня присмотреть за ней, и продержаться до осени, там у него начинается контракт на новом месте и он сможет забрать маму к себе. И меня, если я захочу.

– Подумайте, – пишет Илья. – Тут очень много русских, вы не будете чувствовать себя чужими. Здесь вообще со всем проще, выучишь язык и будешь жить, как нормальный человек.

Помниться я упоминала маме об этом, но она только рассмеялась.

– Хочу умереть здесь, – отрезала мама и каждый раз когда она бьет ниже пояса, упоминая о своей смерти я сразу же отложила разговор на потом.

Переезд. Окончательно и бесповоротно, да еще на другой континент. И чем мне это поможет? Разве что психиатрические больницы там более благоустроенны и отношение к больным более гуманное. Я вдруг поняла, что думаю о больнице как о неизбежном. Всего лишь вопрос времени, просто потяну пока мама одна, но избегать этого вечно все равно не смогу – сил уже не хватает.

А теперь, когда и Кирилла рядом не будет… Нет, об этом думать не буду.

Я поменяла диск на сборник женского вокала, который сама составила когда-то. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Следующие три дня я не выходила из комнаты, лежала целый день на кровати, слушая вперемешку все подряд музыку, которую только смогла найти в своих запасах.

– Странно, – говорила мама, трогая мой лоб – температуры нет, кашля нет, голос нормальный. Ты точно простужена?

Я молча кивала.

– Ладно, отдыхай, – говорила мама, выходя из комнаты. Я не чувствовала времени. Больно было только если начинала дышать, почему-то тогда грудь как железом охватывало, так что выдохнуть невозможно. Так что я не столько дышала, сколько ухватывала кислород маленькими кусочками. Лежать было легко, тело не требовало движений. Наоборот, когда мышцы напрягались становилось тяжелее. Может оттого, что рядом нет тепла другого человека. Не маминого, а тепла другого вида. Мужского.

В субботу я проснулась совсем другая. На лице была улыбка, немного бессмысленная, какая-то пустая. В голову полезли мысли – я сосредоточено решала что съесть на завтрак, как будто это было важно.

Я умылась, почистила зубы и оделась. Я причесалась.

Мама встретила меня как ни в чем не бывало. Неужели ничего во мне не заметила? Странно как бывает, твоя жизнь ломается и катит в обратную сторону и кажется у тебя на лице написан ужас от движения назад, а проницательная мама ничего не видит.

После завтрака я помогла маме с уборкой. А потом несколько часов смотрела телевизор. Сегодня в моей голове возникало много интересных вопросов – как под столом появилась пыль, всего за неделю. Как она скапливается? Я обдумывала вопрос возникновения пыли, пока не пришла в себя от маминого вопроса, почему я уставилась в одну точку и застыла?

Почему в рекламах все так счастливы? Я видела их лица, это было нелепо – ощутить счастье оттого что купил зубную пасту определенной марки. Рядом с ними счастливые лица детей – разве они не самый серьезный повод испытывать радость? Неужели паста важнее?