Текст книги "Тихий омут (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Когда до полнолуния остаются всего сутки, я прошу у Кирилла отсрочки – представлять, что целую ночь он будет спать в соседней комнате, всего в нескольких шагах, я не в силах. Ведьма все равно не высовывается – может, мы поедем завтра, лучше вечером? Он быстро соглашается.

В четверг иду на работу – это лучше чем сидеть дома. Мне очень грустно отчего-то, погода за окном портиться, небо постепенно темнеет. Борис Сергеевич подходит ко мне с каким-то заданием, потом забирая его, говорит мне многозначительно: будет гроза, как будто это что-то значит.

С Кириллом встречаемся сразу после работы, грусть опутывает меня, я апатично смотрю в окно, но внутри тепло – Кирилл рядом. Отгоняя мысли о завтрашнем дне, концентрируюсь на сегодняшней ночи – чтобы такого придумать, чтобы она меня начала слушать? Как с ней договориться? Как объяснить, что у нас нет другого выхода – только общее будущее?

Я не знаю.

Ужин сегодня готовит Кирилл, я сижу у окна, играет сборник песен Юты – только самые нежные и красивые, я его сама составляла. Тучи сгущаются, наползают угрожающими клочьями темной ваты.

– Все готово, – Кирилл зовет меня, и я иду ковыряться в тарелке. Есть не хочется.

Он несколько минут наблюдает за мной.

– Федора, – вдруг говорит громко и торжественно.

– Что?

– Я придумал для тебя отличное развлечение! Даже не знаю, как не вспомнил о нем раньше. Тебя ждет замечательный праздник! – В голосе восторга, странно. Может просто пытается поднять мне настроение?

– Эта единственная вещь, в которой я по-настоящему тебе завидую, – просто говорит Кирилл. Вижу – действительно так думает. Понемногу просыпается интерес, что за праздник такой, но я что-то не очень верю, что это отвлечет мою ведьму, чем бы оно ни было.

– Будет буря – весело говорит мне Кирилл, как будто тоже вкладывая в слова двойной смысл.

– Ну и что? – равнодушно спрашиваю, но он замолкает и больше не отзывается.

Остаток вечера сижу у окна, тучи все так же медленно ползут, дождя нет. Кирилл сидит рядом и я теряю ощущение времени. Оно течет себе и течет, не знаю как быстро. Мне все равно.

Вдруг посреди черноты неба сверкает яркая молния. До нас докатывается сильный грохот, – гром бьет по земле. Все на улице замирает – ветер затих, осенняя трава лежит жесткими кучками, ветки деревьев застыли. Передо мной фотография – ни единого движения. Я чувствую – что-то нарастает, что-то движется там высоко-высоко, несется, раздвигая облачный туман в стороны. Небо разрывается с оглушительным треском и рвется пополам, как в замедленной съемке появляются тяжелые масленые капли и тут же, словно пленку пустили очень быстро, с силой бьют об землю. Тучи медленно завиваются вокруг рваных дыр. Это началась гроза.

– Пора, – шепчет мне на ухо довольный голос. Оказывается, я стою у окна, вытянувшись как струна, вся сплошное внимание – такая, как всегда когда моя ведьма захватывает власть. Сейчас она полностью в ее руках, этим объясняется слегка высокомерный взгляд искоса на Кирилла.

– Пойдем, покажу, – он видит, что это не я, но хватает за руку и тащит на крыльцо. Там с нетерпением почти выталкивает меня на улицу, прямо под дождь. Ведьма удивлена его поведением и пока не решила, как к этому относиться.

– Разве еще не поняла? – Громко спрашивает Кирилл, он крепко стоит на ногах, плечи расправлены и его глаза сейчас полны темного лунного блеска, весь его вид – как у создателя, сотворившего нечто волшебное.

– Ты можешь летать, – выдыхает он и эти слова обрушиваются на меня как поток ледяной воды, он заглушает звуки и цвета, а свист ветра вдруг становится таким знакомым и понятным.

– Как – спрашивает изумленно она, я, мы обе…

– Можешь и так, но проще будет, если в руках какой-то направитель, метла очень хорошо подойдет, любая палка, естественно деревянная, лучше с ветками.

Он запрокидывает голову, раскинув руки в стороны, струи дождя стекают по нему, оставляя радужные дорожки, я вижу, как его наполняет та же сила, что и меня, только очень темного, иссиня-черного тона. Моя ведьма ошарашена, она никогда не воспринимала его больше чем игрушку, никогда не думала, что он может быть так прекрасен. Мы глаз не можем оторвать от незнакомца, опутанного синим мраком, мы любуемся им.

Стряхивая воду с волос, смотрит на меня с тихим торжеством:

– Летать… что может быть прекрасней? – Хрипло спрашивает он, но не меня. Просто произносит вслух слова.

– Ты, – слышу придушенный голос, свой.

– Попробуй сначала! – На его лице какой-то мрачный восторг, буря ревет, мое короткое платье промокло насквозь и ветер хлещет по ногам мокрым подолом. Сейчас осень, но холода я не чувствую. Чувствую только потоки мглы, бездну силы в вихрях над головой, мириады струек, легких как дыхание, а там, над всем этим – луна.

С трудом отрываю от неба глаза, Кирилл показывает в сторону дома, там, у самой стены, стоит самая натуральная метла, только самодельная, плохо очищенное дерево и еще свежие, с остатками сухих листьев жесткие ветки.

Я легко хватаю ее одной рукой, поворачиваю горизонтально, метла плавно ложиться в воздушный поток, и больше я ее не держу, а наоборот, держусь за нее сама.

Если ее подтолкнуть она понесется прямо по этому потоку, туда, верх. Я что-то вспоминаю и оглядываюсь – Кирилл стоит так же, только глаза немного грустные.

– Я буду тебя ждать, – обещает мне, и в следующий момент я перестаю сдерживать напор силы, она летит в направлении руки держащейся за метлу и легко уносит меня вверх. Вокруг воздушные вихри, насквозь пробиваемые дождем – они тут же захватывают мое внимание и я погружаюсь в огромный океан, беспроглядную пучину, воющую, ревущую, кипящую, сжимающуюся как кулак бездну. Падаю в пропасть, полную дикой живой силы, вклиниваюсь в самое сердце бури, где моя суть смешивается с ее. И мы по сути стаем – одно.

Земля далеко внизу, почти так же как при полете в самолете. Я сижу на метле, легко покачивая ногами, на самом деле сижу на потоке, метла больше для того, чтоб удержать хоть какую-то рациональность в происходящем безумстве, чтобы не смешатся с бурей навсегда. Такого наслаждения в жизни не испытывала – двигаясь вместе с бурей, я была с ней одним целым. Ее площадь огромна, но я легко могу пролететь сквозь остов и достигнуть края, и все-таки предпочитаю держаться подальше от центра – настолько там себя теряю, что не знаю, как прихожу в себя.

Я могу спикировать сверху, как стрела, и воздух расступиться, невероятно быстро приближая землю и остановиться у самых верхушек деревьев, уже чувствуя на своих ногах листья.

Я могу опуститься к Волге и скользить по поверхности, касаясь ее рукой. И даже нырнуть в воду, чувствуя, как сила реки перетекает в силу той воды, что вверху, как они связаны.

Я могу громко кричать с бурей, как будто разговаривая, но мой голос вызывает у нее неизменный смех и тогда мы просто хохочем.

Я могу лечь на спину и она закружит меня, и надо мной закрутятся спиральками тонкие струйки дождя. Или оттолкнет раскатом грома, издав который буря глухо вздыхает, словно огромное подводное животное. Или просто укутает плотным мраком, на несколько секунд отключив от окружающего мира.

Где-то внизу я вижу огоньки, к ним не хочу приближаться, мне кажется нелепым зажигать огонь в такое время – ведь крутом столько яркой силы!

Не знаю, сколько проходит времени, но я чувствую, что моей силы настолько много, что больше просто не влезет. Приятные мурашки покрывают спину и спускаются по ногам вниз, щекоча пятки.

Моя ведьма ошеломлена и разбита. Она не представляла, что может случиться такое – целый новый огромный мир. Она даже полна какого-то умиротворения и благосклонно позволяет и мне поучаствовать в развлечении. Я чувствую ее за плечом и надеюсь, что после такого потрясения у нас получится найти общий язык.

Я сама с трудом думаю, настолько ощущения дробят любые приходящие в голову мысли. Это особенно заметно в момент, когда я слышу громкий визг и хохот, приходиться думать, что бы это могло быть, и хотя ответ очевиден, сконцентрироваться сразу не получается. Застываю на месте и жду – смех ближе, смутная фигура впереди становиться четче, я узнаю ее издалека – это Мелена.

– Отличная буря, – визжит она, кружа вокруг меня с огромной скоростью и несется прочь

– Догоняй… – слышу я голос и с удовольствием пытаюсь это сделать. Впрочем, даже приблизиться к ней мне не удается – настолько лучше она владеет полетом. Когда нам надоедает, она останавливается и снова заразительно хохочет.

– Первую бурю нужно отметить, – кричит мне с восторгом и летит дальше, приглашая меня за собой кивком головы. Мы летим, даже не летим, а стремительно куда-то несемся. Мелена показывает на кучку каких-то огоньков и кричит:

– Ты оттуда прилетела, не заблудись, – и приглашает дальше.

Дрожью через все тело проходит мысль о Кирилле. Там Кирилл! Я разворачиваю метлу к огонькам.

– Стой, – кричит Мелена, – Побудь со мной еще немножко, проводи домой.

Я раздумываю, что делать. Там Кирилл!

– Это недалеко, – кричит Мелена и уноситься вдаль. Ну что же, лечу за ней, другого не остается.

Буря понемногу успокаивается, урчит как сытое животное, вздыхает и ворочается, готовясь ко сну.

Мы пропускаем две кучки огоньков и Мелена стремительно снижается к третьей. Несется с огромной скоростью, и легко прыгает на лужайку у ярко освещенного дома. На лужайке странная беседка – вся из стекла, внутри накрытый стол и несколько стульев.

Я легко приземляюсь рядом с ней, смотрю, как она бежит в беседку, дверь открывается и ей навстречу выходит Владислав.

– Спасибо, милый – кричит Мелена – шикарная буря!

– Ну что ты, – улыбается он, – я бы один такое не сделал. Тут человек пять работало, не меньше.

– Да? – удивляется Мелена. Вспоминает обо мне и машет рукой – Заходи быстрее, отметим твою первую бурю. Это так великолепно, до сих пор помню свою!

Она говорит, и я вхожу в беседку. Кажется, все напряжение между нами расплавилось в буре и ушло. Владислав улыбается, как ни в чем не бывало, и я улыбаюсь в ответ.

– Я была в диком восторге – делиться Мелена, – а ведь моя буря была в несколько раз слабее. Представляю, что ты испытываешь! – Владислав тем временем разливает вино, стол накрыт и видимо они собираются ужинать, точнее уже завтракать. Я опять вспоминаю о Кирилле.

Слышу за спиной как еще кто-то вошел. Оглядываюсь – Артур мокрый, на лице капли дождя и неожиданно детская улыбка.

– Привет, – кивает и идет за стол. Как только садиться Мелена оказывается за его спиной и обнимает.

– Артур милый, спасибо и тебе за бурю. Она была неподражаема.

– Не за что, – отвечает Артур, гладя ее руку – только Владислав говорит, даже вдвоем мы бы этого не сделали. Еще кто-то, – его глаза останавливаются на моем лице – поучаствовал.

Все трое с любопытством ждут, не скажу ли я чего, а я опять в полной растерянности. Неужели они имеют в виду, что эту бурю создали люди, а именно Владислав, Артур и… Кирилл?

Машинально беру протянутый Владиславом бокал.

– За первую бурю, – поднимает свой Артур, его улыбка весьма хищная.

– За бурю, – шепчет Мелена и также впивается в меня глазами.

– За бурю – голос Владислава самый спокойный, но смотрит тоже весьма напряженно.

Киваю и делаю глоток. Неожиданно возвращается настороженность – опять что-то не так! Надеюсь, там нет какой-нибудь отравы, а то с них станется – они ведут себя, как будто наша последняя встреча прошла как в лучших домах Парижа – в высшей степени прилично. Впрочем, мне некогда разбираться в игре, которую они ведут. Меня ждет Кирилл! Вздрагиваю и быстро ставлю бокал на стол. Чувствуя, как мои глаза разгораются, говорю:

– Мне пора, – разворачивая к выходу.

– Скажи ей, – быстро говорит Владислав.

О чем он? Опять смотрю на них, их взгляды все еще прикованы ко мне, на лице Артура – обида, у Владислава – что-то наподобие жалости.

Мелена выступает вперед.

– Я должна тебе сказать, хоть это и не мое дело, но все же ты одна из нас. На тебе сильный приворот Федора, мы все его чувствуем, а вот ты пока слишком молода, и не можешь отличить его от любви.

Ее слова медленно просачиваются в меня, понемногу достигая сердца, резко сжавшееся от боли. Если бы разговор начала Мелена, я бы уже ушла, но Владислав, к нему у меня гораздо больше доверия, не знаю почему.

– Мы думаем, это Черновы что-то задумали, а ты в их руках – пешка. Хотя наверняка конечно не знаем, – Мелена расстроено качает головой.

Нет, я ей не верю!

– Знаю, – быстро продолжает она, – ты мне не поверишь, но просто помни на всякий случай, может в какой-то ситуации тебя это выручит.

– А мы поживем пока тут, может тебе понадобится наша помощь, – бархатный баритон Артура мягко подхватил слова Мелены, делая их полновеснее.

Не верю! Я отступаю к двери, предупреждая их взглядом, что больше не хочу ничего слышать. Ни слова больше!

Едва сделав шаг за дверь, я хватаю брошенную в траву метлу и взмываю вверх. Их слов не выкинешь, они плотно сидят внутри, хорошо устроились. Они требуют продолжения банкета, объяснений и трагедий.

Не сразу разбираюсь, куда лететь. К тому времени, когда впереди маячит знакомый лес, буря уже почти спит и я понимаю, что долететь не получиться. Опускаюсь на землю и отбрасываю ненужную метлу – дальше придется идти пешком.

Сзади наплывают розовые холодные волны – начинается рассвет. Тропинка ведет мимо знакомых деревьев, только с желтеющими кронами, побитыми дождем. Под ногами хлюпают лужи, отбрасывая вокруг первые неразличимые лучи встающего солнца.

На душе пусто, я все время повторяю, что это не может быть правдой, но мне нужно посмотреть на него еще раз, прямо сейчас и я уверена, я увижу правду. Узнаю, какой бы она ни была!

Упрямо двигаюсь к цели. Вот среди деревьев мелькает забор, крыша дома, калитка все ближе. Последний шаг – и она распахивается, открывая лужайку, дом и Кирилла.

Он мгновенно оказывается рядом – такой теплый, его сухая футболка тут же пропитывается водой, которой на мне еще много.

– Как ты меня напугала, – тараторит Кирилл. – Я что только не подумал! И что она тебя могла победить и ты никогда не вернешься! – он прижал меня к себе сильно-сильно.

– Пойдем быстрее в дом, – тащит меня за руку, отпускает у порога, где я так и стою, пока он приносит теплое одеяло и закутывает в него. Потом поднимает на руки и несет на диван, еще пару минут – и передо мной чашка чая. Я смотрю на нее безумными глазами. Это – приворот? Этот страх в его глазах и облегчение от того что я уже тут – это приворот?

Нет, поправляет голос, приворот это то, что испытываешь ты сама.

Чистое счастье теперь омрачено словами Мелены, отравлено ими.

Кирилл садиться рядом

– Я думал ты с непривычки упала на землю и сломала себе что-нибудь, – он смеется, старается меня растормошить – Ну как, понравилось?

– Это было… неподражаемо, – шепчу.

– Ты так задержалась… тебе настолько понравилось? – в глазах Кирилла живейший интерес, он не понимает, почему я молчу.

– Это ты сделал бурю? – вдруг резко спрашиваю, миг растерянности в его глазах, снова смех.

– Ну, я немного раздул дождик, который тут пролетел, но не думаю, что один такое мог сделать, разве что недооценил силу идущей грозы. Ну или, – тут он запнулся и насторожено стал в меня вглядываться – если кто-то еще этим занимался.

В его глазах мгновенно мелькает понимание.

– Ты была не одна? – спрашивает, я не вижу смысла скрывать и киваю.

– Мелена? – интересуется, скептически подняв бровь.

Опять киваю.

– Ну и она, естественно тоже не одна появилась, – как-то очень спокойно продолжил Кирилл и опять в задумчивости стал изучать мое лицо.

Мне было как-то не по себе под его взглядом, и хуже всего то, что я не могла смотреть ему в глаза, не хотела смотреть, потому что боялась увидеть то, чего видеть не желала. Я боялась, что она сказала правду!

Дальше он заговорил очень тихо.

– Глупо спрашивать, не случилось ли чего. Судя по тому, что ты встретила Мелену, а теперь сидишь с таким видом, будто кто-то умер, сомневаться не приходиться. Так что случилось? – от вдруг придвинулся ко мне и понятно уйти от ответа не даст. Я взвешивала свою любовь к нему и их убежденность в своих словах. Зачем им врать?

Он вдруг глубоко вздохнул и его лицо исказилось, как от сильной боли:

– Ты решила остаться с Артуром? – с трудом выговорил.

О чем он, не сразу поняла.

– Нет, он тут совсем ни при чем, – постаралась побыстрее успокоить. Видимо без успеха.

– Тогда я не понимаю… что еще могло случиться? – не отрывал от меня глаз Кирилл.

Я решилась, все равно этого не сдержишь.

– Они сказали, на мне приворот. – Я собралась и смело посмотрела в его глаза, он растерянно вздрогнул.

– Какой приворот?

– Твой, – четко сказала и стала наблюдать за его лицом, таким растерянным.

– Приворот? – неверяще спросил он и думал, думал.

– Ты поверила? – вдруг совершенно спокойно спросил меня, и я спросила в ответ:

– А я смогла бы различить приворот, если бы он на мне был?

– Вряд ли, – пожал плечами, – только это все какая-то ерунда. Ты сама поймешь, если хорошенько подумаешь.

– Подумаю о чем?

– Что никакого приворота нет и не может быть! Подумай, пожалуйста, это лежит прямо перед тобой, нетрудно заметить.

– Просто скажи, почему это не может быть правдой, – начала настаивать я.

– Нет! – Вдруг совсем другим, сердитым голосом сказал Кирилл. – Я хочу, чтобы ты сама это поняла!

– Хорошо, я подумаю, – согласилась, пусть не прямо сейчас, но я не отступлю, пока все не выясню!

– А ты никогда не думала, – вдруг устало спросил Кирилл, – что мне было бы гораздо проще, будь ты совершенно обычной девушкой?

Я видела, что он немного обиделся, но его обида меня только раззадорила.

– Ты дуешься? – удивленно спросила я.

– Не считая того что ты им поверила? – уточнил он.

– Да.

– Мне немного обидно, оттого что ты так поздно вернулась, я очень за тебя боялся, – четко проговорил Кирилл.

– Может, ты сам виноват, ты же хотел, чтобы я держалась подальше, никаких объятий и поцелуев, а теперь что, собираешься жаловаться, что я предпочла другую компанию? – резко сказала я и только произнеся вслух эти слова, поняла, что совершила что-то непоправимое. Он дернулся как от удара, и через несколько мгновений поднялся и ушел наверх.

Мое раскаяние было огромней всей вселенной! Как только он спустился, я бросилась просить прощения, но он остановил меня одним движением руки.

– Собирайся, мне нужно сегодня быть в городе. Я жду в машине, – и вышел, ни дав сказать ни слова.

Смахивая слезы, я собирала сумку, а когда вышла из дома, он задумчиво смотрел куда-то вперед. Так всю дорогу молча и ехал.

Когда мы подъехали к моему дому, было так рано, что город еще спал.

Он остановился и меня прорвало.

– Прости меня, – почти умоляла я, – я не знаю, что на меня нашло, можешь ругать меня, сколько хочешь, только не молчи. Не злись на меня, только не молчи! – я бы схватила его за руку, но он сложил их на груди.

– Я не злюсь, – спокойно сказал, и его тон напугал меня больше, чем если бы это был крик. – Я просто не могу на тебя злиться, – как-то неуверенно улыбался Кирилл. – И это самое страшное. Ты можешь сделать очень больно, а я даже не могу от этого оградиться, выработать какой-нибудь иммунитет, защиту.

Он замолчал, а я все повторяла, прости, прости…

– Я уеду сегодня, – так же спокойно сказал, и мое сердце замерло, – вернусь… потом.

Потом вышел из машины и мне ничего не оставалось, как выйти следом. Довел до подъезда и вызвал лифт.

– Обними меня, пожалуйста, – попросила я, но он покачал головой.

– Не сейчас, – тихо сказал и ушел.

10.

Было утро пятницы. Три следующих дня я места себе не находила и постоянно его ждала. Или хотя бы звонка. Моей выдержки хватило ненадолго – звонить ему я пробовала уже минут через 20 после того как мы расстались – но абонент с тех самых пор недоступен. Тем же вечером пошла к нему домой – никого. Ни машины на стоянке, пустая дача. Даже туда я съездила вопреки доводам разума, грохнув на такси кучу денег. Впрочем, денег у меня теперь было больше чем нужно – с тех пор как появился Кирилл, я ни за что не платила, только маме отдавала на хозяйство. Получила деньги за месяц, который по легенде провела на выездной работе. Там же в кассе мне сообщили, что деньги за первый месяц уже выдали по моей просьбе, переданной Кириллом, моей маме, и понятно это Кирилл позаботился – я так была загружена своей двуличностью, что даже не подумала, как мама будет тут без денег. А он, получается, подумал. Он обо всем думал, вместо меня.

Каждый день, просыпаясь и засыпая, я винила себя во всех бедах. Кирилл был рядом и поддерживал меня во всем, но он был не обязан этого делать. Он был рядом, потому что сам этого хотел и это не давало мне никакого права им распоряжаться. Теперь его рядом нет, и я не знаю где его искать.

В понедельник, придя на работу, собиралась узнать у Бориса Сергеевича, где сейчас Кирилл. Он меня встретил очень ровно и спокойно ответил, что Кирилл уехал по делам и вернется сам, когда захочет. Подтекст был понятен – он не собирался ничего сообщать.

Может, некрасиво было в такой ситуации оставаться у него работать, но это оставалась моя последняя ниточка к Кириллу, и я не могла ее оторвать. Тем более что в понедельник случилось еще кое-что. После обеда меня вызвал Богдан Сергеевич. Еще по дороге к его кабинету я услышала знакомый смех, заставивший меня в изумлении остановиться. Смех Мелены.

Вся троица была там. Они были в прекрасном настроении, а я постаралась пока не думать о нашей последней встрече и к чему это в результате привело. Каменное лицо Бориса Сергеевича тоже ничего хорошего не предвещало.

– Я кое-что должен… семье Мелены, – сдержано сказал шеф и несложно было понять, о чем речь. – Так что не могу отказать ее просьбе – Артур хочет понаблюдать, как работает фирма подобная нашей, поэтому побудет пока моим заместителем, тем более Кирилл все равно отсутствует, но ему нужна помощница, и ей будешь ты.

Пора платить за помощь, ехидно захихикал голос в голове, но я в принципе была не против – какая разница, чем заниматься, когда все равно цель одна – занять время, ожидая возвращения Кирилла. Так что я равнодушно кивнула, немного сбив этим довольную улыбку с лица Артура.

Чего они ко мне так прицепились, не понимала. Вероятно, просто хотят насолить Черновым, а я единственное слабое звено, которое оказалось легко разбить. Даже злости во мне эта мысль не вызвала, только прилив самоуничижения – так и надо! Потерять единственное, ради чего стоит жить и из-за чего? Из-за собственной глупости! Нет, не потерять, убеждала я сама себя, об этом даже думать не желаю. Он обязательно вернется, просто надо подождать. Я буду ждать, сколько нужно, а пока – расплачусь по счетам.

– Ну что, Артур… как ваше отчество? – смотрела я на редкий образ черноглазой красоты, чего скрывать и сейчас так думала.

– Просто Артур, – твердо сказал он.

– Хорошо, Артур… Будут какие-то указания? – я могла гордиться – мой голос прозвучал как у хорошо вышколенного секретаря.

– Позже, – его голос стал глуше, и мне показалось, не уверена, что Борис Сергеевич быстро улыбнулся.

– Я буду на месте, – даже не посмотрев больше ни на кого, иду в свой кабинет, и там меня вдруг поддерживает неожиданное – Маша очень мягко смотрит на меня, с какой-то жалостью, и совсем без злорадства. Вдруг слезы наворачиваются на глаза и приходиться долго смотреть в стол, ожидая, пока все пройдет.

Артур не заставляет себя долго ждать – вскоре уже расхаживает перед моим столом, под удивленными взглядами моих соседей. Он желает посетить сегодня один из складов поблизости и одно небольшое производство, где зерно моют, фасуют, и в небольшом количестве перерабатывают в хлопья. Мне предстоит составить ему краткие справки об этих предприятиях и сопровождать в поездке. Молча записываю указания, Артур дает полчаса на сборы и выходит, лицо у него совершенно непроницаемо.

Увидев у своего стола Ларису Николаевну, я вдруг вздрагиваю – ко мне так давно никто не приближался.

– А где же Кирилл? – спрашивает меня удивленно. Где же Кирилл? Я сама бы не прочь это узнать, у меня на лице кривая ухмылка, что ее немного настораживает.

– Временно отсутствует, – равнодушно говорю. Неудачное время она выбрала для примирения, не сейчас.

Артур стоит у машины, той самой черной, похожей на торпеду, его кожаная куртка стоит наверно как моя годовая зарплата, про машину даже не заикаюсь. Открывает мне дверь, там внутри другой мир – бежевая кожа, хром и множество непонятных панелей сверкающих маленькими яркими огоньками. Машина вызывает у меня невольное уважение – не слышно как работает двигатель, и понимаешь, что едешь, только когда пейзаж за окном меняется. Даже не едешь, а плывешь и это несмотря на наши дороги!

Внутри так много места что наверно можно встать на сидение и голова еле-еле достанет до потолка. Что же, она так же хороша, как ее хозяин.

Мы посещаем склад и производство – я плетусь за Артуром и записываю то, что он говорит. Особо нигде не задерживаемся, любому со стороны понятно, что это все сплошной фарс – так нелепо смотрится Артур среди обшарпанных стен местных зданий.

После он везет меня ужинать. Аппетита нет, но подозреваю, что иначе он не отстанет.

Когда я бессмысленно копаюсь в тарелке он, наконец, отходит от своего сегодняшнего амплуа рабочего человека.

– Тебе плохо со мной? – спрашивает Артур.

– Не понимаю смысла всего этого маскарада, – уклончиво говорю, но он не дает себя провести.

– Я тебе не нравлюсь? – спрашивает.

– Ты очень красив, правда, – ответ опять уклончивый, но на этот раз он не замечает.

– Ты не хочешь со мной работать?

– Мне все равно, – честно говорю. События недавней ночи мы старательно обходим стороной. Он знает только что Кирилл уехал, и все. Поверила ли я им, поссорилась ли с Кириллом или даже слова ему не сказала и причина отъезда другая – он не знает, а я уж точно разъяснять ничего не собираюсь.

– Если не работа, ты будешь со мной встречаться? – продолжает допрос.

– Зачем? – искренне не понимаю и, похоже, его это злит.

– Я пробуду здесь месяц, – говорит сквозь зубы. – Потом оставлю тебя в покое.

Месяц? Как раз до полнолуния, ну что же. Кирилл должен вернутся к полнолунию, он никогда бы не оставил меня одну на один с опасностью, которая мне угрожает. Или уже нет? Ладно, подумаю позже.

– До скольки мы там работает? – смотрю на часы. Уже почти шесть.

– Думаю часов до 8, – угрожающе говорит Артур.

– А как насчет ТК? – интересуюсь.

– Тебе ли волноваться о законности происходящего вокруг? – Парирует он.

А мне и правда все равно, восемь так восемь, меньше дома сидеть, уставившись в стенку.

Раздается грохот – Артур раздраженно кидает вилку и нож в тарелку с почти нетронутой едой.

– Поехали, отвезу тебя, – поднимается.

– Я дойду, тут близко – невозмутимо отвечаю. Идти и правда всего несколько минут, да и маме необязательно видеть, кто теперь вокруг меня ошивается.

Утром, впрочем, Артур опять собран и невозмутим. Равнодушно смотрит в сторону, когда я прихожу на вызов в кабинет Бориса Сергеевича.

– Артур просил определить ваш рабочий график, – вертит шеф в руках какой-то листок, – Он хочет увеличить ваш рабочий день на три часа, до девяти вечера. Что скажете? – похоже, Борису Сергеевичу не особо приятно это говорить, листок нервно подрагивает в его руке.

– Если не хочешь, – вдруг говорит, – мы Артуру откажем!

Они смотрят друг на друга, скрещенные взгляды так и трещат, как скрещенные шпаги.

– Вы же мой начальник, – пожимаю плечами. – Вы и решайте.

– Я против, – спокойно говорит Борис Сергеевич. – Не имею права заставлять сотрудников работать постоянно во внеурочное время.

– Она не против! – напирает Артур. Мне и правда сейчас все равно, но Борис Сергеевич уже все решил.

– Нет, – листок летит по направлению к Артуру, – я готов идти вам навстречу во всем, кроме прямого нарушения закона.

Артур морщится, но не спорит, а я иду назад в комнату.

Маша приглашает меня на обед, быстро соглашаюсь, но тут возле моего стола вырастает безупречно одетая высокая фигура.

– Пообедаем? – спрашивает Артур.

– Я уже иду с Машей и Светой! – радостно отвечаю. Смотрю, и Света тут как тут, мнется у моего стола.

Артур вдруг мило им улыбается.

– Возьмете одинокого голодного сотрудника с собой? – сверкает глазами в их сторону и Света тут же кивает.

Мы выходим все вместе, и не знаю, как получается, но вдруг Артур всех нас пригласил свозить куда-то в другое место, и мы усаживаемся к нему в машину.

Вместо столовой в соседнем от банка здании обед проходит в единственном ресторане города, Артур благосклонно разрешает заказать нам все, что хотим, я просто повторяю заказ Маши.

Артур в ударе. Шутит, сыплет комплиментами, в общем, веселиться вовсю и мгновенно приводит моих подруг в восхищение. Только Маша сквозь излучаемое им очарование изредка с недоумением смотрит на меня, как будто спрашивает что происходит? А вот Света погрузилась в общение с головой.

– А вы тоже родственник Бориса Сергеевича? – спрашивает Света.

– Конечно, – кивает Артур, – только очень-очень дальний. У нас большая семья. Федора вам разве не рассказала? – смотрит на меня невинными глазами.

– А вы были раньше знакомы? – удивляется Маша.

– А как же, – отзывается Артур, и глаза его сверкают в ответ на поднимающуюся во мне злость, – мы очень… близкие друзья.

Попадаю под обстрел ошарашенных глаз, но мне не до них, во мне пузыриться раздражение. Но Кирилла рядом нет, этого я себе позволить не могу! Поэтому просто молча смотрю в тарелку, стараясь не думать, что он наделал. Теперь я опять главная мишень для сплетен, Артур доволен и прямо так и светится!

Вернувшись к банку, девчонок он высадил, а меня попросил остаться. Я молча кивнула, борясь со своей яростью, возвращаться в комнату, полную любопытства, не хотелось.

Артур куда-то ехал, я, осторожно вдыхая, даже не смотрела в окно. Уже за городом, проезжая у незнакомого леса вдруг подумала, а ведь он не сказал, куда меня везет! В этой стороне точно никаких наших предприятий не было. Неужели решил куда-нибудь затащить и сделать со мной что-нибудь жуткое? Я фыркнула, мне вдруг очень надоело его общество, прямо терпения никакого не стало, поэтому я прямо на ходу резко распахнула дверь и Артуру пришлось быстро тормозить, пока я не вывалилась.

Выпрыгнув, я отправилась по дороге в ту сторону, откуда мы прибыли. До города далеко, но мне все равно. Он меня догнал и схватил за плечо.

– Ну что? – крикнул напряженный голос над ухом. – Сделай что-нибудь, что ты как в воду опущенная? Давай, накричи на меня, ударь, нельзя же всегда так закрываться!

Я упрямо вывернулась и пошла дальше.

Тут его руки снова меня поймали и резко развернули. Потом одной рукой он схватил меня в кольцо вокруг талии, а другой за шею, привлекая к себе. И поцеловал, так неожиданно, что я поняла, что он делает только когда его язык скользнул мне в рот.