Текст книги "Сказка о потерянном прошлом (СИ)"

Автор книги: Юлия Шляпникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Люди торопились домой. Машины тормозили, награждали друг друга нервными гудками и пересекали сплошные полосы, чтобы обогнать слишком медленных товарищей.

Очередной водитель посигналил слишком близко, и Ада чуть не подскочила, понимая, как глубоко ушла в свои мысли.

– Всё в порядке? – спросил Дима, сжав её ладонь. Так и не отпустил с самого парка, да Ада и была не против. Так что она просто кивнула.

Они дошли уже до самого перекрестка с Декабристов, где у очередной сталинки раскинулся небольшой парк с то ли разбитым фонтаном, то ли остатками мозаичной фигуры по центру. И тут Дима что-то вспомнил, резко затормозил и под светом фонаря начал рыться в рюкзаке.

– Вот! Нашел у мамы в вещах, думаю, она не будет против, если я подарю его тебе, – сказал он и вложил ей в ладонь небольшой металлический ключ на розовой ленте.

– Это что такое? – Ада повертела его в пальцах и удивилась, как он аккуратно выполнен.

– Она носила, когда папа был жив. Вроде бы он купил его в какой-то лавке на юге.

Ада задавила вопрос о том, почему Дима не подарил его Олесе. Наверно, у них были свои памятные вещи.

– Буду его беречь, – только улыбнулась она и убрала в карман, бережно свернув ленту. Надо будет надеть дома, ленточки с виду как раз должно было хватить для её шеи.

Дима просиял.

– А то уже целых две недели или даже больше знакомы, а никаких памятных вещей нет.

– А как же фенечки? – Ада потрясла своей, ало-черной, в традиционных цветах анархии.

– Это другое, – покачал головой Дима. – У Леси свои взгляды на общие вещи.

Ада не стала уточнять, какие именно, потому что это попахивало слишком личным.

Дорога сама стелилась под ноги. Сталинки сменились хрущевками и девятиэтажками родом из семидесятых-восьмидесятых. Рынок, затихший в ночи, со своей знаменитой мозаичной «Тюбетейкой»^[43] мелькнул и пропал.

– Давай срежем через парк? – предложил Дима.

Ада знала, что когда-то на его месте было старинное кладбище при монастыре. Остался только странный холмистый рельеф да изредка ещё попадающиеся некоторым выгуливающим там собак мелкие кости^[44].

– А там водятся призраки?

Дима рассмеялся.

– Если и были, то все исчезли за последние годы. Вот что там точно есть – это красивые сосны и более-менее приличные дорожки для прогулок.

Они перешли дорогу на очередном оживленном перекрестке и направились к заросшей тропинке. Через центральный вход, конечно, было проще зайти, но этот путь вел прямо через сосны. И пусть свет фонарей почти не достигал этих мест, но зато пахло даже в середине сентября пряно и душисто, как в настоящем лесу.

Ада замечала краем глаза блики, но решила для собственного же спокойствия, что это фары проезжающих машин долетают сквозь деревья.

Тут был не такой сильный засвет, и через верхушки сосен местами просматривались звезды в прорехах облаков. Ада шла, задрав голову кверху и не отпуская руки Димы, чтобы не навернуться.

– А знаешь, где я правда видел призрака? – вдруг сказал Дима.

Ада вернулась с небес на землю и посмотрела на него.

– Парк Эрмитаж. Есть же легенда, что там было поместье помещика, который мучал своих крепостных? Так вот, мы там с одноклассниками как-то пили пиво, и вот из кустов вылезает мужик. Такой, знаешь, в рубахе чем-то подпоясанной и штанах, ну как со спектакля про крестьян сбежал.

– А ты что?

– А я выпил ещё пива, зажмурился и про себя попросил, чтобы он исчез. Страшновато смотреть на того, через кого просвечивают деревья.

– Исчез?

Дима кивнул.

– А через пару месяцев мы с Лесей стали общаться, и она мне всё объяснила.

– Ты поэтому так легко напиваешься?

Дима внимательно на неё посмотрел.

– Да я и не пил почти при тебе. Но вообще да, алкоголь и сигареты притупляют.

В подтверждение своих слов он достал одной рукой из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и, не отпуская руки Ады, прикурил от зажигалки. Клубы дыма окутали их, как облако, и Ада перестала на секунды видеть и огоньки, и сосны, и даже небо.

В торговом центре они направились сразу в небольшой книжный. После уличного сырого воздуха тепло и даже духота от большого скопления людей оглушили. Шум вокруг перебивался музыкой, и Ада даже поморщилась. В парке ей нравилось куда больше.

Ада стянула шарф, потому что стало слишком жарко. А им ещё возвращаться на улицу и идти прямо к реке, где наверняка постоянно дует ветер.

– Дай-ка сюда ключ, – вдруг сказал Дима, когда она свернула шарф и засунула его в сумку.

Ада послушно достала ленту из кармана и передала ему. Он тут же зашел ей за спину и, накинув ленту на шею, завязал узелок так, что ключ лег прямо между ключиц.

– А у меня для тебя ничего нет, – потрогав прохладный ещё металл, сказала Ада.

– И не надо, я всё равно постоянно теряю вещи. А у тебя он будет в надежных руках.

Ада только улыбнулась, снова чувствуя ту самую аритмию, которая появлялась только в присутствии Димы.

Они так долго бродили между полками с книгами, что усталая продавец вышла из-за прилавка и стала ходить следом за ними, приняв за воришек.

– Пошли, Адель, нам тут не рады^[45], – потянул её за собой к выходу Дима.

Ада могла поклясться, что продавец с облегчением выдохнула, когда рамки на входе не запиликали.

– И куда мы пойдем?

– Тут обязаны быть скамейки не только на фудкорте.

– Зачем ты напомнил о еде? – простонала Ада, у которой тут же отозвался голодным ревом желудок.

– Давай поищем деньги, вдруг хватит на бургер.

– Одного на двоих будет мало.

– Я уступлю его тебе.

Ада изобразила звук умиления и послушно зарылась в сумку. Набрали ровно на колу и гамбургер. И пока она пировала, Дима что-то снова рисовал в своей тетради.

– Ты покажешь когда-нибудь, что там? – спросила его Ада, когда расправилась с едой.

Отпив глоток из её стакана, Дима покачал головой.

– Может, потом выложу на страницу, но это ещё надо дорабатывать.

Ада пожала плечами, и он наконец отвлекся от рисунка:

– А где твои новые стихи? Ты что-то давно ничего не выкладывала.

Ада как-то вечером наблюдала по лайкам на постах за его движением вниз по её странице – от самых новых до самых старых, ещё школьных стихов.

– Не пишется, – призналась Ада и допила колу.

– Нет вдохновения?

– Или так подействовали те царапины. Буду теперь писать только во время полнолуния.

– Оборотень-поэт, звучит круто.

Они посмеялись, и Ада про себя обрадовалась, что больше в его голове не звучала вина, когда вспоминалась та история. Значит, понял наконец, что ни при чем.

Разомлев в тепле торгового центра, Ада начала зевать.

– Может, всё-таки по домам? – предложила она.

Дима возмутился:

– Мы столько времени потратили, чтобы перед самым назначенным временем просто слиться? Да Саша же нас первая засмеет.

Ада хмыкнула, понимая, как он прав. Позориться перед новой подругой равно новой компанией ей совсем не хотелось.

Тут по громкой связи объявили, что торговый центр закрывается через пятнадцать минут.

– Пойдем, – убирая в рюкзак тетрадь и карандаш, поднялся с неудобного пластикового стула Дима.

– Там же сыро и холодно! – протянула Ада, всё же вставая.

– И в подворотне нас ждет маньяк, ага^[46].

Вот зря он об этом напомнил. Но делать было нечего, и, спустившись по эскалатору, они отправились к выходу со стороны проспекта Ибрагимова. Так ближе всего было дойти до выхода из метро, у которого они договорились встретиться.

– Что будем делать ещё полтора часа? – спросила Ада, когда от сентябрьского ветра пришлось намотать поверх куртки шарф.

– Бродить по дворам, чтобы не замерзнуть. Хотя!.. – воскликнул Дима и не закончил мысль, потянув Аду в ближайший двор.

Она не сразу поняла, что он задумал, но, когда дверь в третий по счету подъезд открылась без ключа, Ада догадалась.

– И чего мы сразу не пошли искать незакрытый подъезд? – посетовал Дима, придерживая дверь и пропуская Аду вперед.

Они поднялись на пятый этаж и сели рядом на подоконник. Батарея была ещё ледяная, но внутри всё равно казалось теплее из-за отсутствия ветра.

– Надеюсь, тут не живет какая-нибудь вредная бабушка, которая нас выгонит, – сказал Дима, разматывая наушники и подключая к плееру. – Можешь пока подремать, я разбужу тебя ближе ко времени.

– А ты что будешь делать? – спросила Ада, тут же устраивая голову на его плече и беря в руки второй наушник, который он ей протянул. Заиграли первые аккорды очередной песни Кукрыниксов.

– Мечтать, – ответил он, и она почему-то ему поверила.

Проснулась Ада словно от толчка. Видимо, Дима и сам задремал, а в ту минуту дернулся и тоже проснулся. В наушниках отзвучали последние строки песни Lumen «Одной крови».

Вот только в первую секунду после пробуждения Ада видела те самые искры в клубке темноты. Но, стоило ей протереть глаза, как всё исчезло, и она даже не успела испугаться.

– Половина двенадцатого, – сказал Дима, включив экран плеера. – Нас уже ждут, наверно. Пошли.

Ада отдала ему наушники и спрыгнула с подоконника, ощущая, в какой неудобной позе спала и как болит теперь шея. Дима потянулся и, достав ладонью почти до потолка, тоже покинул подоконник.

Лестница закончилась быстро, и, толкнув тяжелую дверь, Ада вышла на свежий ночной воздух. Тут же вздрогнула и нахохлилась, представив, как же холодно будет у Чаши.

Плечом к плечу они покинули двор и направились к переходу через Чистопольскую. На светофоре Ада издалека заметила машину Рустема.

– Точно ждут уже, – сказала она, показав Диме на неё.

– Тогда поторопимся.

И они, не дожидаясь зеленого сигнала светофора, перебежали на другую сторону.

Саша изменила своим хипповским джинсам и переоделась в кожу под стать стилю Рустема. Она улыбнулась им при встрече и приобняла Аду.

– Ведь мы с тобой одной крови, – пропел Дима, пожимая руку Рустему, и тот удивленно поднял брови.

– Вообще-то нет.

– Это из песни! – рассмеялся Дима и спросил: – Ну что, идем?

Разбившись на пары, они друг за другом направились по асфальтированной дороге мимо метро к берегу Казанки. Там с недавних пор высилась громада Чаши – нового дворца бракосочетаний, который больше напоминал кубок на ножках. Территорию вокруг него благоустроили, и там, где раньше был просто пляж, стало новое место притяжение горожан – на верхней части Чаши работала смотровая площадка. Ада уже видела несколько фотографий оттуда в ленте своих одноклассниц и одногруппниц. Одна даже успела выйти там замуж, попав в первую очередь.

Но главное, что нравилось или не нравилось горожанам – это огромные фигуры зверей по четырем сторонам Чаши. Два крылатых барса и два зиланта, мамы с детенышами и оскалившиеся грозные отцы. Символизм крепкой семьи и брака в наглядном виде.

Правда, такая наглядность пришлась по духу не всем. Кто-то даже писал петиции за то, чтобы убрать это убожество от такого значимого для города объекта.

В подсветке и на фоне ночной реки, где на другом берегу раскинулась громада белокаменного Кремля и строящаяся набережная, звери выглядели особенно жутко. Рогатые зиланты с острыми когтями того и гляди готовы были сорваться и улететь. Ада и остальные обошли Чашу кругом и посмотрели ещё и на барсов. Те выглядели приятнее, но тоже едва держались на постаментах. Один барсенок вцепился в материнский хвост, пытаясь не упасть вниз. А ударом отцовского хвоста, казалось, можно и убить.

– Сколько времени? – поинтересовалась Саша.

– Полночь без пяти, – отозвался Рустем и облокотился на постамент прямо у лап зилантихи.

– Ты не боишься, что она тебя просто снесет?

– Они не улетают, у них же дети. Патрулируют берег зилант и барс, а загадки должны традиционно загадывать их жены.

Ада про себя подумала, что Рустем знает очень много. Интересно только, откуда.

– Они же не сфинксы, почему именно загадки? – спросила Саша, стоя с другой стороны от зилантихи.

– Решение главного Зиланта, я как-то его об этом спрашивал.

– Он и тебе предлагал стать хранителем? – удивился Дима.

– Да он ко всем, кто его видит, с этим вопросом пристает. Интересный он, особенно когда перестает прикидываться змеей и обращается в человеческую форму. Мы с ним как-то в «Бегемоте»^[47] пили, столько интересного рассказал.

Так вот откуда Рустем всё знает!

– Полночь, – сказала Саша, и на их глазах фигуры начали оживать.

Зилант и крылатый барс поднялись в воздух и улетели в разных направлениях. От взмахов их крыльев пронесся поток воздуха, так что ветер кинул волосы в лицо Аде, и она не разглядела, кто какую сторону выбрал.

А вот зилантиха, около которой они стояли, преобразилась на глазах. Вместо резко очерченной морды у неё появилось вполне человеческое лицо и шея, а от плеч она осталась зверем. Потянувшись, она аккуратно подтолкнула хвостом детеныша к земле и, подождав, пока он слетит вниз, поднялась на лапы. Взмахнув крыльями, она наконец рассмотрела стоящих перед ней людей и удивленно сказала:

– О, снова кто-то пожаловал поговорить! В последнее время вас стало больше.

– Сарафанное радио разносит, – ответил Рустем.

С другой стороны Чаши раздался шум, и через пару секунд к ним подлетела барсиха с двумя детенышами. Они тут же начали играть с маленьким зилантом, совершенно не обращая внимания на людей.

У барсихи тоже была человеческая голова и густые черные волосы, которые развевал ветер. На мягких кошачьих лапах она подошла к ним и внимательно оглядела.

– Вы двое, пойдемте со мной, – наконец позвала она Диму и Аду.

– А ты оставайся со мной, – сказала зилантиха Саше. Рустем ещё раньше отошел на шаг назад, показывая, что не участвует.

С реки доносился запах тины. Ада шла за огромной крылатой кошкой, которая остановилась только у самого ограждения. Внизу о бетонный край бились волны.

– Ну что, вдвоем будете разгадывать? – они кивнули. – Тогда одно желание на двоих, всё по-честному.

Красивое лицо осветилось задумчивостью, и барсиха наконец сказала:

– Можно завязать, но нельзя развязать.

Ада бросила взгляд на Диму, но он тоже недоумевающе смотрел на неё. Значит, химеры, как и знаменитый сфинкс, загадывают загадки на логику.

А с логикой у неё всегда были сложности, как и с загадками.

– Есть ограничение по времени? – спросил Дима.

Барсиха кивнула.

– Минута.

– Адель, есть идеи? – шепнул на ухо Дима.

– Может, узел?

– Нет, любой можно развязать. Это что-то нематериальное.

– Любовь? Отношения?

– Нет, это всё рано или поздно заканчивается.

От уверенности в его голосе Ада вздрогнула. В её картине мира только любовь и была вечной.

– Тогда не знаю, – резко ответила она.

Дима постучал пальцами по лбу, навернул круг и вдруг просиял.

– Разговор!

Барсиха улыбнулась такой хитрой улыбкой, что Ада уже решила – не угадал.

– Верно! Второй вопрос. Чем больше из неё берешь, тем больше она становится.

– Снова минута?

Барсиха кивнула и сделала пару шагов на мягких лапах по кругу, не желая терять время, пока они думают. В свете прожекторов её шерсть отливала серебром.

– Это абстракция или что-то реальное? – спросила Ада. Дима пожал плечами.

– Из неё – значит, женский род. Точно не любовь, тут не работает это правило.

– Да что ты на ней зациклился! – воскликнула Ада. – Может, это тоска? Радость?

– Нет, давай рассуждать логически.

– Да я не умею!

– Всё ты умеешь. Что может увеличиваться, если ты оттуда забираешь?

Ада вдруг вспомнила склон, по которому они спускались к Чаше.

– Яма! – воскликнула она, и барсиха снова улыбнулась всё той же улыбкой.

– Правильно. Остался последний вопрос. Готовы?

Они синхронно кивнули.

– Тогда слушайте. Говоришь «не приходи» – приходит. Говоришь «не уходи» – уходит. Что это?

Синхронно же мысля, Ада и Дима только переглянулись и ответили в один голос:

– Время!

Барсиха заулыбалась ещё шире, обнажив ровный ряд белых острых зубов.

– Желание ваше, одно на двоих, как и ваш последний ответ.

– Подумать можно? – спросил Дима.

– Минута.

– Да что ж вы так любите ограничение по времени-то!

– Потому что мы его хранители в городе.

Дима потянул Аду на пару шагов назад, чтобы обсудить не так близко к барсихе. Она же лениво подставила красивое лицо свету убывающей луны, как раз выглянувшей из-за облаков.

– Что бы ты загадала?

– Не спрашивай её про убийства, я потом расскажу, – одновременно сказала Ада.

Дима на секунду опешил, потом кивнул. Видимо, её ждет много вопросов.

– Так что бы ты загадала?

– Давай ты, два из трех ответов были твои.

– Так будет нечестно. Давай что-то общее.

Ада замотала головой. В эту секунду ей казалось, что это лучшее решение – отдать желание Диме.

Наконец он вздохнул и сказал:

– Ну, будь по-твоему. Только дай сформулирую.

Барсиха повернулась к ним и спросила:

– Готово желание?

Дима кивнул и подошел к ней поближе, вынуждая наклониться к нему. Шепнув ей что-то на ухо, он вызвал на её лице такую удивленную усмешку, что Ада очень сильно захотела узнать, что же такое он загадал.

– Хорошо, желание будет исполнено.

Дима кивнул и вернулся к Аде, стоящей поодаль.

Барсиха тем временем свистнула, и два детеныша тут же примчались к ней с другой стороны Чаши.

– Время заканчивается, забираемся на место, – скомандовала она и, подняв хвост, помогла забраться обоим на постамент, а затем и сама взлетела.

Прошло буквально пять минут с полуночи, но и зилант с барсом уже вернулись на свои места. Ещё движение минутной стрелки – и они окаменели до следующей ночи.

– Вот это приключение так приключение! – присвистнул Дима. – Будет, что рассказать потомкам!

Они направились к Саше и Рустему, которые должны были ждать их у входа напротив.

– А что ты такого загадал, что она удивилась?

– Секрет. Наступит время – узнаешь.

Любитель говорить загадками! Ада фыркнула и пихнула его плечом. В ответ он только приобнял её за плечи.

И в эту минуту Ада совсем не жалела, что отказалась от своего желания.

Глава 17^{17}

Они вернулись к машине Рустема, который обещал довезти их до домов, чтобы не пришлось идти по пустому ночному городу.

– А ты же живешь на другом берегу, вроде недалеко от Лили? – спросила Ада, садясь на заднее сидение рядом с Димой.

Саша усмехнулась, а ответил за неё Рустем:

– Сегодня у нас запланирована ночевка.

И от взгляда, которым они обменялись, у Ады возникло ощущение, что она подглядывает за чем-то очень личным.

Мимо полетели улицы, подсвеченные фонарями. Рустем включил радио, и там тихо играла какая-то инструментальная мелодия, смутно знакомая с детства.

– А теперь ты расскажешь, почему я не должен был загадывать желание про то, кто убивает, – шепнул Дима на ухо, и Ада от неожиданности вздрогнула.

– Да ничего такого, просто я знаю, кого нужно об этом спрашивать. Нужна Юха.

– Откуда знаешь? – продолжал допытываться Дима.

Ада закатила глаза, понимая, что он не отвяжется, и начала рассказ про албасты и то, какое направление её поискам она задала.

– То есть ты ещё туда и возвращалась?! – взорвался Дима, отвлекая от разговора Сашу и Рустема.

– Что случилось? – спросила Саша, обернувшись к ним.

– Адель ходила одна к албасты!

Рустем едва заметно повел плечом, словно пытаясь стряхнуть уже прилипшую ответственность.

– Ну, если она здесь с нами, то, видимо, всё прошло успешно?

Дима продолжала фыркать от возмущения.

– И откуда ты узнала, что нужно делать?

– Это я ответил на все её вопросы, – отозвался Рустем.

– А я просила тебя молчать, так ведь? – низко прорычала Саша.

– Ну а я решил, что она уже большая девочка и может сама отвечать за свои поступки.

Взгляд Саши обещал ему все кары земные и небесные, но он стойко его выдержал и даже улыбнулся.

– В любом случае, теперь моя задача – найти Юху, – твердо сказала Ада.

– И кто тебе её поставил? – тут же парировал Дима.

– Я хочу доказать, что никак с этим не связана. А ещё я второй раз видела в метро Юху. Думаю, в третий раз она согласится со мной пообщаться.

Дима молча кипел пару минут, а потом наконец разродился гневным воплем:

– Только пообещай, что не будешь её ни за что благодарить! Даже если она притащит тебе убийцу сама!

Ада театрально прижала руку к сердцу и воскликнула:

– Клянусь!

И при этом заметила очень внимательный взгляд Саши, который решила пока пропустить мимо.

Она что-то знала, и это явно было связано с темой благодарности.

У подъезда Рустем затормозил и выключил радио.

– Ну что, все довольны приключением? – спросил он.

– Идеально, – сказала Ада. – Саш, а ты что загадала?

– Секрет, – расплылась она в улыбке. Притом была в ней такая хитринка, что Ада догадалась – что-то о близком будущем, возможно, даже связанном с Рустемом.

– Ну и не рассказывай, – поддела Ада с притворной обидой и взялась за ручку двери, чтобы выйти.

– Постарайся не попасть в историю на пути к квартире, – напутствовал Дима, и компания дружно рассмеялась.

Ада помахала им рукой и скрылась в подъезде.

Внутри пахло вполне привычно, но на своем этаже она уловила запах нашатырки и корвалола. Открыв дверь, Ада ожидала уже услышать гневную отповедь от мамы, что так долго отсутствовала, но вместо этого попала в эпицентр семейного бедствия.

Папа, который перешел работать учителем географии в ближайшую к дому школу, лежал на диване с мокрым полотенцем на голове и постанывал. Мама и Лев носились вокруг него в попытках что-то сделать.

– Что случилось? – бросив сумку не глядя куда-то в угол, воскликнула Ада.

– Скорую вызвали, – отозвался Лев и снова кинулся по шкафам, видимо, собирая вещи в больницу.

– Сердце! – провыла мама и прижала к груди руку отца, потом убежала на кухню за ещё одной порцией валерьянки – уже для себя.

– Пап, ты чего? – садясь рядом с ним на диван, обеспокоенно спросила Ада.

– Да работа! Проклятые восьмиклассники, все нервы истрепали!

– А я давно говорила, что пора тебе уходить в репетиторы! Там меньше нервов, да и платят побольше!

Папа только тяжело вздохнул, отчего сердце Ады облилось кровью. Она очень его любила, хотя они уже давно не были так близки, как в детстве, когда Ада была папиной дочкой.

В дверь позвонили.

– Я открою, – вскочила Ада и пошла встречать скорую.

– Гипертонический криз, – чуть позже резюмировал один из них. – Надо госпитализироваться.

– Я поеду с папой, – вызвалась Ада и схватила протянутую Львом сумку.

Мама даже не стала с ней спорить, видимо, решив, что это не самая плохая идея.

Выходя из подъезда вслед за фельдшерами и носилками с папой, Ада подняла глаза и увидела почти закатившуюся за облака луну. Надо было брать желание, сейчас бы оно точно пригодилось!

Но по убежавшему молоку уже не плачут.

Папу привезли в дежурную больницу в центре. Приемный покой был почти пустой, так что их сразу забрали.

– Что случилось? – раздался знакомый голос, и Ада увидела Лилю в медицинской форме. Она тоже её узнала и просияла: – Адель! Ты как тут оказалась?

– Папе плохо с сердцем, – она кивнула в его сторону, и Лиля сразу переключилась в режим врача.

– Сейчас посмотрим, не переживай. Здравствуйте! Как вы?

Папу увезли вглубь приемного покоя, Ада осталась сидеть на неудобном стуле и ждать вердикта.

Лиля вернулась минут через тридцать.

– Оставим в больнице на пару дней. Где он так умудрился? – садясь рядом с ней, спросила она.

– Работает в школе.

Ответ был исчерпывающий, Лиля только кивнула.

– Не переживай, поставим на ноги. Сама как, в порядке?

Ада пожала плечами.

– Я испугалась. Вернулась домой, а там такое. А ты тут работаешь врачом?

– Да, на полставки. Вторую занимаю в станции скорой помощи, чаще по вызовам езжу. Знаешь, как ведь бывает – на вызов приезжаешь с девчонками, а там стокилограммовый дед, которого ещё надо суметь спустить. Тут-то мои особенности и пригождаются.

– А это, – Ада стушевалась, не зная, как аккуратнее спросить, – А как ты с ранениями работаешь, ну, там же кровь…

Лиля рассмеялась.

– Я врач с тысяча девятьсот двадцатого года, думаешь, мало в моей жизни было крови?

Ада вспомнила, что при первой встрече она что-то говорила про соевую кровь, и покраснела.

– Да всё в порядке! – успокоила Лиля. – Я не в обиде, правильно, что спрашиваешь, а не додумываешь. А сейчас езжай-ка ты домой, ещё успеешь поспать. Сходи только к Вале, она поможет оформить на него документы и вещи заберет. Пока-пока!

Помахав ей рукой, Ада направилась к уже ждущей её невысокой девушке.

Слишком долгая вышла ночь и слишком насыщенная на события…

С утра Ада проспала будильник и решила идти ко второй паре. Давно она так не уставала!

День обещал ещё сдвоенную лекцию, на которую Ада собиралась так медленно, будто надеялась в процессе передумать и совсем никуда не пойти. Лев и мама уже давно ушли, она слышала их нервные сборы и тихий спор на кухне сквозь сон.

Хорошо хоть, что день был солнечный. Правда, ветер никуда не делся, да ещё и сменил, судя по прогнозу, направление на северный. Пока Ада зашнуровывала ботинки и влезала в теплую куртку, позвонила мама.

– Адочка, съезди после пар к папе, спроси, что ему из дома нужно, – скомандовала она. Возможность позвонить ему и напрямую спросить почему-то не рассматривалась.

– Хорошо, – послушно ответила Ада и отключилась. Спорить с ней – себе дороже.

В метро было так безлюдно, что Ада даже решила, что совсем потерялась во времени и не успеет даже на вторую пару. Но часы на станции показывали девять сорок, так что она спокойным шагом поднялась в гору и даже успела перехватить в столовой пирожок с повидлом.

В аудитории уже сидела сонная Саша. Ада присела рядом с ней и мельком отметила расцветший на её шее засос.

– Что, веселая ночка была? – спросила со смешком Ада.

Саша только оскалилась, грозя этой улыбкой откусить ей голову, если полезет дальше.

– А моего папу увезли на скорой. Накликали вы, когда говорили обойтись без приключений.

Саша тут же посерьезнела.

– Всё в порядке?

– Уже да. Приступ был, после пар поеду проведать.

– С тобой съездить?

Ада решила, что в одиночку она больницу не переживет, и кивнула.

Тут в аудиторию молнией влетел Дима и плюхнулся с разбегу рядом с ней, чуть не толкнув на Сашу. Сегодня он был в хорошем настроении – чистые волосы, чистая же безразмерная черная толстовка, относительно чистые черные джинсы и довольная улыбка.

– И чего это вас обеих не было на первой паре? – громко поинтересовался он.

Саша и Ада переглянулись и только тяжело вздохнули.

– Что такое? – вмиг посерьезнел Дима.

– Папа в больницу попал, – повторила Ада.

Услышав про поездку в больницу, Дима тут же вписался в это вместе с ними.

– Кстати, я там Лилю встретила.

Саша кивнула.

– Хорошо, что на её смену попали. С опытом Лили можно не бояться, на ноги быстро поставят.

Ада выдохнула, понимая, что она права. Но тревога за близкого человека её всё равно не отпускала.

Сдвоенная лекция пролетела слишком быстро, и они, зайдя по пути в магазин, направились на автобус. Спускаясь по бетонной лестнице в Ленинский садик, Ада думала о том, что эта осень претендует в её жизни на самую насыщенную. Прошлая – с аппендицитом прямо накануне первого сентября – надежно ушла в тень.

Саша наконец перестала выглядеть как зомби, очнувшись после порции крепкого кофе, а Дима не переставал генерировать идеи.

– Может быть, нам стоит почаще бывать на станции, где ты её оба раза видела? – он говорил про Юху. – Или у Зиланта, он же всех знает, спросить, как с ней связаться?

– А ты не думаешь, что Адель просто могли сбить с толку? Эта албасты хотела поскорее получить освобождение и наболтала всякого.

– Она не могла мне солгать, – покачала головой Ада. – Я читала, что для завладевшего их вещью они становятся полными рабами. Сказала бы утопиться ещё раз – она бы и это сделала.

– Скоро ты станешь большим спецом по части существ иного мира, чем я, – потянул Дима, опускаясь на скамейку. Ада села рядом, а Саша осталась стоять, прислонившись к стене остановки.

Ветер проносил мимо рекламные листовки, окурки и пыль, собирая в небольшие вихри. Солнце светило так ярко, что впору было надевать уже спрятанные в недра шкафа солнцезащитные очки.

– Мне до твоего уровня ещё расти и расти, – пошутила Ада. В сегодняшнем настроении Дима снова был до ужаса тактильным, поэтому без особых церемоний закинул руку ей на плечи.

– Интересно, правило зажженной сигареты сработает в этот раз? – протянул он, доставая пачку одной рукой из кармана кожанки.

Тут же показался нужный автобус, и со стоном Дима вернул сигареты на место.

– У больницы покуришь, – успокоила Саша, и они с Адой рассмеялись.

Пакет с апельсинами, водой и всякими мелочами вроде сахара, салфеток и чайных пакетиков бил Аду по ноге, пока они поворачивали по улочкам исторического центра. В какой-то момент Дима заметил её неравную борьбу и отобрал пакет.

Пока они шли ко входу в нужный корпус, он успел выкурить сигарету. Ветер мешал ему не пускать дым в сторону Ады, так что она уже смирилась с неизбежными вопросами папы. У того был натренированный работой в школе нюх на всякие нарушения дисциплины.

– К кому? – недовольный медбрат встретил их у стойки, где ночью Ада общалась с милой Валей.

– Матвеев Виктор Петрович, – послушно назвала имя отца Ада.

– Из пакета выкладываем, проверю, что можно передать.

– Мы хотели бы сами пройти к нему.

– Часы посещений прошли, можете приехать завтра, – не моргнув глазом ответил медбрат, пересчитывая апельсины.

– Молодой человек, а если подумаете? – вкрадчивым тоном начала Саша, но медбрат даже не поднял на них взгляд.

– Запрещено.

– Вам жалко, что ли? – взорвался Дима. – Дочь к отцу приехала, чтобы порадовать немного, а вы вредничаете!

– Вовремя надо приезжать, – хладнокровно парировал медбрат.

– Я вообще-то после пар! – воскликнула Ада, чувствуя, как дрогнул голос. Ещё немного – и расплачется.

– Не положено! – уже резковато ответил медбрат, видимо, начиная злиться. И тут он совершил ошибку – поднял на них взгляд, отвлекаясь от инспектирования содержимого пакета.

– А сейчас разрешишь? – внимательно глядя ему в глаза, протянула Саша. Под её взглядом, будто гипнотизирующим, медбрат послушно кивнул и сказал:

– Третья палата, вверх по лестнице, прямо по коридору и направо. Ваши вещи.

И, отдав пакет ошарашенному Диме, скрылся за ближайшей дверью.

– Пошли, – скомандовала Саша, и они дружно поторопились к палате.

– Как ты это сделала? – поинтересовалась Ада, забирая из рук Димы пакет.

– Да так, умеем мы кое-что, – отмахнулась Саша и на нужном этаже опустилась на неудобное сиденье. – Иди уже, мы тут подождем.

Папа не спал. Помимо него в палате было двое мужчин, как оказалось, тоже с сердцем.

– Адочка, передай маме, что ничего не нужно больше, тут очень вкусно кормят, – сказал папа, чистя апельсин, пока Ада разбирала пакет.

– Она же всё равно что-нибудь привезет, так что думай, чего бы ты хотел особенного.

Папа разделил апельсин пополам и отдал ей её долю.

– Тогда эклеры. Вроде мне их можно.

Ада втянула носом смесь апельсинового аромата и больничного духа и кивнула.

– А ты когда начала курить? – всё-таки уловил прилипчивый запах папа.

– Это Дима, не я.