Текст книги "Выпаданка (не) обыкновенная (СИ)"
Автор книги: Юлия Шеверина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Из письма матушки Бизо
Старые записи отца! Как же я сразу не догадалась?
Ведь он начал разработку артефактов для перемещений еще в семейной лаборатории Бизо. А это значит – его записи должны были сохраниться у моих родственников!
В возбуждении я вскочила на ноги и нервно заходила по комнате.
Ну конечно, глупенькая Джиневра! Стоило догадаться, что мама в своем письме подсказывает, где искать эльпорты.
Как только мама их добыла? Неужели вломилась туда посреди ночи и ограбила папину родню?
Чуть не налетела на огромный букет пионов и невольно улыбнулась. Мои любимые цветы. Единственный букет, который я не позволила унести. Тем более он – от Николя.
Он ушел вместе с матерью, слуги загрузили подарки на две грузовые повозки и повезли их обратно. Я осталась одна.
Все прошло даже спокойнее, чем я полагала. Вряд ли кто-то может подумать, что за подношениями возбужденных слухами “женихов” может скрываться второе дно.
А оно было. В прямом смысле слова.
Покинув Прикля и Тайгера, которого я очень надеялась никогда больше не увидеть, я спешно отправилась в кабинет. А из него, конечно же, в свой тайничок.
– Прикль, ты идиот! – рычал Джереми сквозь сейф, – Девчонка обречена, она не доживет и до завтра!
Прикль тихонько пошуршал бумагами, неспешно их перекладывая.
– Мистер Джереми, вот уже второй десяток лет вы отказались от наших услуг. – подчеркнуто вежливо ответил адвокат. – А леди Бизо – моя новая клиентка.
– Ррррр, ты серьезно? Она сдохнет на рассвете, клянусь!
– Мистер Тайгер, держите себя в руках. Меня рекомендовали оказать помощь леди в сложной сделке, и я не готов обсуждать…
Дальше я слушать не стала. На рассвете, вот когда за мной придут!
Не будем же тратить время понапрасну, леди Ди!
И я шагнула в свою спальню, очень надеясь, что не вывалюсь посреди комнаты, полной слуг.
– Мистер Линей, – сказала я оборотню на прощание, – помните, ровно к полудню всё должно стоять у меня в комнате.
– Уважаемый мастер Дьюк, не сочтите за навязчивость, но для достоверности пришлите цветов. – попросила я, немного смущаясь холодной безупречности главы вампиров.
– Леди Изольда, – я торопилась, потому мы достаточно быстро обговорили условия сделки, – понимаю, мы с вашим сыном даже не представлены друг другу, но что мешает юному лорду написать любовное послание своей потенциальной выгодной партии?
Едва выйдя из рамы в четверть первого я первым делом едва не наступила в огромную серебряную чашу с нежными белыми орхидеями.
Присмотревшись поближе я поняла, что “чаша” по размерам не уступает тазу для мытья ног, а из нежных бархатных лепестков торчат длинные влажные пестики с пунцовыми головками.
За первым серебряным тазом с орхидеями стоял второй, за ним виднелся третий. В общем хаосе вокруг их было не менее семи.
– Чарльз Линей, вы в своем репертуаре! – злобно шепнула я, пробираясь сквозь этот эротический сад к столику. Первой моей целью были яркие цветные коробки с надписями “Монпансье”, “Кондитерская Бергли” и “Шоколадная фабрика Лоусона”.
В руку ткнулся летун. Не задумываясь, открыла его и покраснела в тон бесстыдным пестикам.
О, леди Изольда обладает сильным даром убеждения и безграничным доверием сына. Не знаю, что она ему сказала, но пылкость юного Розенкранца поразила меня. Мое первое любовное послание начиналось сразу со строк “Любезная Джиневра, сгораю от страсти! Целую каждый дюйм вашей нежной кожи…”, далее бросилось в глаза “счастлив буду встать с вами у алтаря” и “нашего первенца назовем Леонгардом, в честь вашего папеньки”.
Боги, он же меня даже не видел ни разу!
“Шлю к вашим ногам все цветы Лоусона, что мне удалось добыть!” Теперь ясно, кто обеспечил львиную долю букетов. Лорд Розенкранц ухаживал за навязанной маменькой дамой с потрясающей щедростью. Вокруг меня стояли маргаритки, розы дюжины видов, тюльпаны и сирень, ромашки и даже цветущий лимон в кадке!
Угадать цветы от сира Дьюка было проще всего. Кто еще отправит юной девушке тринадцать букетов маслянисто-черного цвета?
Все это великолепие было великолепно, но пришлось потрудиться, чтобы проложить себе хотя бы узенькую дорожку до стола.
Из-под покрывала высунулась мордочка Эрмин.
– Эрмин, я ужасно тороплюсь, но я все знаю.
Она непонимающе повернула голову.
– Я знаю, что ты моя мама, – прошептала я и улыбнулась. – Спрячься, пожалуйста, пока никто не вошел. А я подопру дверь.
Эрмин выдохнула.
– Эрмин, мама, поговорим позже, сейчас мне нужно срочно проверить коробки.
В коробках, под крышкой лежали… конфеты! Свежие, шоколадные, покрытые кокосовой стружкой, битыми орехами, сладкой крошкой – каких только не было!
Глава 16. Часть 2. Дом, в котором я ни разу не была
Я облегченно выдохнула и потянула краешек поддона. Дорогой шоколад – не дешевая выпечка, его никогда не сваливают в кучу. Конфеты всегда кладут в отдельную выемку в листе толстой бумаги или картона. Если конфет много и коробка большая, такие листы складывают этажами друг на друга.
В моих коробках конфеты лежали только на самом верхнем “этаже”.
Ниже, прикрытые полупрозрачной бумагой, мягко засияли слитки золота и знакомо блеснул крошечный голубой топаз.
Я аккуратно переложила содержимое коробок под кровать, а конфеты вернула внутрь. Теперь уже не важно, заглянет туда кто-то или нет. Даже если кто-то и заметит, что конфет осталось на донышке, то что такого? Может посыльный продегустировал или в кондитерской не доложили? Или даритель пожалел?
Хотя, глядя на общее состояние комнаты, в последнее верится слабо. Вскрытое письмо от страстного обожателя я спрятала в маленький кармашек на платье и завершила вторую часть задуманного.
Аккуратно распаковала коробки с картинами. Надо же, лорд Розенкранц и тут выделился – прислал парадный портрет на коне и с крылатыми детьми, спускающимися с облаков. А ведь я просила любое полотно, подходящее по размеру. Если в конфеты еще мог кто-то сунуть нос, то смотреть на какого-то мужчину, которому художник наверняка здорово польстил? Увольте, я слишком долго занималась живописью, чтобы опасаться разоблачения по этому пункту.
Лис вставил в раму требуемого размера какой-то лесной пейзаж с полянкой и стаей маленьких лисят.
Сир Дьюк, понимая, что обратно он полотно не получит, прислал какой-то очень старый эскиз в синих тонах со смутными фигурами и полной луной. Очевидно передо мной то, что у вампира руки никак не доходили выбросить.
Полотна скоро перекочевали в мой тайник, а их место заняли портреты бабушки Лу и парные к ним рамки. Все с метками покупателей.
За дверью послышался голос Николя и служанки, дежурившей сегодня на втором этаже. Эрмин юркнула куда-то за подушку, а я поспешила вернуться обратно, в Факторию.
Только два летуна остались кружиться под потолком.
Оказывается, Ники не выдержал и лично выбрал самые пышные пионы в саду. Вот они, в вазе.
Вспомнилось, что отец тоже дарил маме цветы. Часто. У нее на столике всегда стоял свежий букет.
“Я ужасно ревную” – прошептал он. Надеюсь, что доверяет. И верит. Мама, например, никогда не допускала мысли, что отец нас бросил. Она не верила, что он погиб. Она верила, что он попал в беду, что ему нужна помощь, когда никто не верил. Нашла ли она его? Спасла ли?
Я не знаю. Но я знаю, что она никогда бы не позволила себе усомниться в отце и ревновать его к кому-то.
Но как же неожиданно приятно оказалось услышать это “Я ужасно ревную”!
Я закружила по комнате, позабыв, зачем вытащила свой дорожный сундук. Пискнула Эрмин, привлекая мое внимание.
– Да, ты права, – вздохнула я. – Нужно собираться. Уже смеркается, до рассвета нам нужно убраться отсюда как можно дальше.
Эрмин грустно вздохнула, сползая с наволочки. Через десять минут передо мной лежали цветастые шелковые чехлы с множества подушек, которыми была засыпана моя постель. В каждую полетели примерно поровну поделенные запасы топазов.
После, аккуратно и медленно, я сложила туда все золотые слитки. Эрмин критично осмотрела множество шелковых мешочков, которые я пихала под кровать, и одобрительно фыркнула.
– Да, мы с тобой будем очень обеспеченной семьей, Эрмин.
Эрмин довольно засопела.
– А сейчас, – я достала из сундука черный сверток, – мы отправимся на одно опасное задание. Оборотней не предвидится, пойдешь со мной?
Горностайка потешно подняла лапку, замерла и вдруг кивнула.
– Вот и отлично, – я уже влезала в мужской костюм, – мне точно понадобится проводник, я в том доме ни разу не была.
Глава 16. Часть 3. С ветерком
Старый портрет бабушки Луизетты, мой любимый, тот самый, что вел в тайную комнатку отца, еще днем привезли из Артефактории со всеми моими вещами.
Тем самым отрезав мне незаметный путь из дома. Конечно, оставался еще выход через сейф производства фирмы Бирман и Гойл. Но я очень сомневаюсь, что его конструкция предполагает открывание двери изнутри. Да и совсем не хочется торопить события и встречать кровожадно настроенного Тайгера или его подружку. Или обоих сразу.
А меж тем о том, что я покидаю дом, никто знать не должен. И тем более я не готова раскрывать, куда направляюсь!
Другое дело – мобиль!
Мобиль – моя мечта! И глупости это всё, когда говорят, что, мол, женщины мобили не водят! Они просто не пробовали!
Из комнаты я вышла в сумерках, после ужина. В пустых коридорах поблескивали огни магических шаров. По дороге до павильона с мобилями никто не встретился.
Я, конечно, придумала историю о том, что просто всю жизнь мечтала посмотреть на устройство артефактного двигателя и вот под покровом ночи решилась на этот неженственный шаг, но обманывать никого не хотелось.
– Ну вот, Эрмин, – шепнула я в темном павильоне. – Сейчас мы с тобой сядем в мобиль, разберемся, как им управлять, и поедем, моя маленькая.
Эрмин зашипела.
– Советую брать черный. – раздался хриплый голос из дальнего угла, – так тебя никто не увидит.
Я вскрикнула от неожиданности и сделала шаг назад.
Из тьмы проступила массивная фигура, в свете небольшого решетчатого окошка я вдруг увидела бледное лицо Николя.
– Тебя проводить, Джин? – грустно сказал он.
– Ники, что ты тут делаешь? – я все еще не могла унять дрожь.
– Не мог уснуть, – он горько скривил губы, – хотел поехать в следствие, но сел за руль и задумался. А тут – ты.
Он стоял совсем рядом, не стараясь придвинуться ближе, руки безвольно висели вдоль тела, а его глаза! Кажется, в них потухли все яркие золотые искорки, которые я так люблю!
– Что-то случилось? – спросила я осторожно.
– Ты куда-то хотела поехать тайком? – и вдруг добавил. – К кому-то из своих поклонников?
Что? Он правда считает, что я могла бы броситься в объятья к кому-то из двуликих? Или к расфуфыренному Розенкранцу на коне?
– А ты готов проводить меня к кому-то из ухажеров? – слезы сами собой собрались в уголках глаз.
Ники взглянул на меня и лицо его изменилось. От равнодушия не осталось и следа. Удивление, испуг, а после – решительность.
– Я готов идти за тобой и защищать тебя. – он сделал шаг и провел пальцем по очереди по моим глазам, собирая соленую воду. – куда бы ты не направлялась. Но я не дам тебя в обиду. И не оставлю.
– Правда?
– Правда.
В сумке на боку заворочалась горностайка.
– Тогда отвези меня в один дом. Я плохо знаю дорогу. Нужно будет подождать, пока я вернусь. И очень быстро уехать.
– Хорошо. – он успокаивающе погладил меня по щеке. – Что за дом? Вампира? Чарльза Линея? Дена Розенкранца?
Все еще не верит!
– Нет. – сказала я твердо. – Мне нужно навестить главу клана Бизо.
Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Николя меня за руль не пустил. Но, о чудо, я сидела рядом с ним, на переднем сиденье мобиля. Так что на первое время забыла, что Ники, мой Ники, считает, будто я могла поехать посреди ночи к какому-то легкомысленному мужчине. А то и к оборотню с вампиром! Возмутительно!
Восхитительно! Мобиль шипел, выбрасывал пар и сажу, ругался и весь дышал, как живой организм.
Ники двигал рычаги и дотрагивался до каких-то шестеренок пальцами, пропитанными магией. Эта машина на паровом ходу, приправленная энергией создателя и сидевшего в ней водителя, – она жила, она пела, она ехала вперед без лошади и гораздо быстрее конного экипажа.
За поворотом мы чуть притормозили, я поправила черную шапочку на голове. Без нее мои волосы сразу же закоптились бы.
– Тяжело без гоглов? – спросила Николя, посматривая на мои слезящиеся глаза.
Слезящиеся, но радостные. Я была счастлива, как в детстве!
– Теперь понимаю, почему ты все время в них! – я не смогла сдержать усмешку.
Мы молча выехали в соседний квартал.
– Ники, а ты правда поможешь мне?
– Конечно. – ответил он не раздумывая.
– А если… если бы я сказала, что мне нужно срочно уехать? Например, сегодня.
– Надолго?
– Очень.
Он опасно отвернулся от дороги.
– Если бы ты сказала, что тебе нужно уехать, то я бы спросил тебя, в чем дело. – он вздохнул, поясняя. – И ты рассказала бы мне, что случилось и почему посреди ночи я везу тебя в черном мужском костюме к дому твоего дедушки.
– Ох. Ну, формально он мне не очень даже дедушка. Скорее дедушка дедушки. Но в целом да, дедушка. – согласилась я.
– Джин, ты ничего не хочешь мне…
– А вот если бы я сказала, что не могу тебе рассказать?
– Ну, – протянул Николя Гаро, – если бы ты не могла мне рассказать, то я бы свернул к ратуше, перебудил бы всех и женился бы на тебе прямо сейчас.
Ники улыбнулся и резко повернул за угол. Меня бросило на край сиденья.
– Чтобы между нами не было никаких секретов. – закончил он свою мысль.
“И к утру мы оба будем удобрять розовый куст” – мрачно подумалось мне.
– А если бы я сказала, что не могу остаться? – спросила я после недолгого молчания. – Ты бы, – я набрала побольше воздуха и смелости, – ты бы… поехал со мной?
Мобиль резко затормозил. Николя повернулся ко мне и медленно сказал:
– Джин, мы приехали. Особняк Бизо.
Я молча встала, подхватила с сиденья недовольно шуршащую сумку и вышла, аккуратно притворив дверь.
Глава 16. Часть 4.
Привыкшая к секретным замкам, семейным артефактам и привязке к крови меньше всего я ожидала, что задняя калитка будет попросту не заперта.
Ники привез нас к заднему двору и мы вошли со стороны неосвещенной дорожки. Эрмин скользнула из сумки на землю и тенью прилипла к краю дорожки.
Каким-то неясным чувством я понимала, что она рядом, хоть и не видела ее.
Дверь пропустила меня без вопросов. Стоило взять за ручку, как дом опознал во мне Бизо – ручка отдала тепло в ладонь и дверь неслышно отворилась.
Эрмин скользнула на лестницу для слуг, я последовала за ней на второй этаж.
– Бедная девочка, – услышала я вдруг приглушенный женский голос.
Лестница проходила галереей надо общим залом, где сидела пожилая пара. Женщина вязала, мужчина с серебристыми висками раскуривал трубку.
– Элеонора, мы это уже обсуждали. – устало сказал он.
– Не Грег, – она отложила спицы, – у меня разрывается сердце. Она же ровесница Клары и Гвен! Не понимаю, почему твой дед так к ней суров, бедняжка ничего не сделала, ни в чем не виновата. Да, ее мать…
– Эли, – он подошел и ласково потрепал ее по полечу. – Послушай, если он так поступает, значит так тому и быть, ты же знаешь, у деда сложный характер.
– И все же я так больше не могу, девочки с ней познакомились на балу! Я завтра же поеду к Данае и привезу ее сюда! И не важно, что скажет Георг! Он ее полюбит, вот увидишь!
Эрмин тихонько пискнула, высунувшись из-за поворота.
Я кивнула ей – иду! Хоть здесь и есть, оказывается, люди, которые мне будут рады, но все может измениться, если меня застанут на лестнице посреди ночи в мужском костюме и в сопровождении подозрительно умного горностая.
За углом меня ждал приятный тупичок с уютными диванчиками, длинными тяжелыми портьерами и дверью с ручкой знакомой конструкции.
Кажется, что такая ручка круглая, но сверху у нее есть небольшая выемка для капельки крови, чтобы не стекла до того, как откроется дверь.
Эрмин ужом ввертелась в узкую щелку, только дверь приоткрылась. Та уверенность, с которой она двигалась, наводила на мысль, что она здесь уже была.
– Что такое? – спросила я у замершей в центре горностайки.
Она завертела головой, выискивая что-то. После быстро-быстро побежала вдоль стены, вдыхая воздух и обескураженно застыла снова по центру.
Отбили нюх! Я знала, что есть составы, которыми можно отбить нюх оборотню, но вживую видела впервые.
– Эрмин, ты в порядке? – бросилась я к ней. Существовали составы, которые не только могли лишить обоняния, но и отравить магического зверя.
Она кивнула и тоненько чихнула.
– Ты уверена? – я все равно подхватила ее на руки и обеспокоенно осмотрела.
Эрмин вывернулась и нырнула под руку, на стол.
– Ты права, осмотрим стол.
Беспечный дедушка, которого, я, кстати, даже ни разу и не видела, его вообще не запирал. Так что надежды найти там что-то полезное я сразу отбросила.
В ящиках лежали бумаги, какие-то свертки, разряженные чернилусы и детские рисунки, подписанные твердой взрослой рукой. Имена, много имен. Он хранил рисунки всех своих многочисленных внуков и внучек. Кроме моих.
Я бережно сложила рисунки на место. Какое мне дело до этого, ведь я не знала любви этой семьи. А рисунки? Они важны этому человеку, значит стоит отнестись к ним уважительно.
На самом дне стола я нашла небольшую бархатную шкатулку. Затеплилась надежда, но растаяла, когда я открыла артефактный замок. Из меня та еще взломщица, но не нужно быть гением из мира воров, чтобы открыть коробочку, которой разрешено открываться кровным родственникам.
На дне лежала засушенная веточка можжевельника и миниатюра. портрет женщины, показавшийся мне знакомым. Будто я где-то её видела, но будто бы и не ее. Женщина загадочно улыбалась теплой, едва заметной, но такой материнской улыбкой.
Бабушка Луизетта! Будь у меня чуть больше времени, с удовольствием рассмотрела бы ее портрет в пору ранней юности. Да ей не больше, чем мне сейчас.
Как ни было жаль встречи с любимой моей прапрабабушкой, но ее лик отправился обратно, вместе с веточкой можжевельника.
– Эрмин, я уверена, что тайник закрыт на крови. – шепнула я, – Смотри внимательно, такие замки, – я кивнула на дверь, – наше семейное изобретение.
Эрмин взлетела на шкаф, осмотреть кабинет сверху, нервно забегала маленькими лапками туда-сюда.
– Думаешь, картина? – размышляла я вслух.
За картиной и правда показался тайник – металлический сейф и тоже – незапертый. Да что происходит в этой семье, они ни двери, ни сейфы не запирают, приходи – выноси?
Даже на вид ничего интересного в нем не было. типичный сейф. Несколько золотых слитков, ассигнации, векселя, договоры, бухгалтерская книга и еще какие-то свитки в трубочках.
Нервозность, с которой эрмин бегала по шкафу, передалась и мне. Как-то сразу вспомнилось за раз все плохое: и угрозы Тайгера, и противная Аврига, и даже Николя, обидно замолчавший после моего самого последнего вопроса. И, конечно, же, тот факт, что я пришла грабить своих ближайших родственников. Я бы даже сказала – родственников единственных!
– Хорошо, – я собралась и откинула волну тяжелых мыслей, – если бы я хотела что-то спрятать. Что-то очень ценное. – Эрмин замерла, боясь спугнуть мою мысль. – Где бы я это спрятала?
Эрмин молчала, застыв бурым чучелком на шкафу.
– Правильно, на самом видном месте, – я кивнула горностайке, – чтобы точно не нашли. Мебель – слишком банально. Тайник в полу? – вспомнился покореженный паркет в кабинете отца. – Вряд ли. За картиной сейф…
Мы обе синхронно отвели комнату по кругу, исключая мысленно кандидатов из списка “А не ты ли у нас тут тайничок-с скрываешь?”
И почти одновременно уставились на мраморную колонну, полуприкрытую плотной шторой. Старая, с выщерблинами, она вроде бы не выделялась на фоне старинного особняка, однако в кабинете все было новенькое и чистое, отремонтированное.
Переглянулись.
– А что, идея!
Привычным жестом кольнула палец и, недолго думая, приложила его в первое попавшееся углубление на матовом камне.
– Есть!
Эрмин ловко забралась по моей спине и, чуть покачиваясь, повисла на плече.
– Тссс, не щекочи же усами, я сейчас засмеюсь, – и я правда коротко хихикнула. – Берем четыре штуки и бегом обратно.
Ловкая малышка фыркнула и спрыгнула на пол. А я запустила руку в небольшую нишу, будто продавленную в камне.
В ней, прочно закрепленная между стенок, стояла знакомая мне кассета с эльпортами.
– Раз, два, три, четыре, – педантично я отсчитала нужное количество и бережно сложила хрупкие пластинки в отдельный футлярчик.
Уже было собралась закрыть и вдруг, поддавшись какому-то непонятному чувству вытащила еще один эльпорт.
– Не знаю, – ответила я на немой вопрос горностая. – Кажется, что понадобится.
Эрмин потешно склонила голову на бок и я снова чуть не прыснула.
– Уходим. – я сунула пятый эльпорт в сумку и закрыта тайник. – Надо будет придумать, как отблагодарить мистера Бизо за его непреднамеренную щедрость. Все, бегу!
Спящий дом выпустил нас, будто и не заметил. У камина уже никого не было, только легкий огонек трепетал в камине. Уют и семья, которых у меня уже не будет.
Я практически упала на сиденье мобиля, а Эрмин, впервые не скрываясь, прыгнула мне на колени и прижалась теплым животиком.
Увидев, с какой спешкой я появилась в ночи, Николя быстро набрал скорость и понесся по ночному Лоусону. Как-то незаметно для себя я отметила, что редкие прохожие на улицах были как один – широкоплечими и высокими. Ночь – время двуликих, вампиров и оборотней.
– Джин, – его голос немного охрип и, кажется, совсем потерял намек на улыбку, – продолжая наш разговор.
Я оторвала взгляд от ночной улицы.
– Если бы ты сказала, что не можешь остаться, я бы сказал, что, – он посмотрел виновато, – что у меня есть обязательства. И…
Я отвернулась, подставив лицо ветру и дыму мобиля. Быть может он высушит слезы на моих щеках до конца пути.
Глава 17. Мы никогда не знаем насколько ценна вода, пока не высохнет колодец
We never know the value of water till the well is dry (англ. пословица)
Дождись зеленого цвета рамки.
Красный означает неполадки,
желтый – максимальную готовность к работе
и переключение рабочий (зеленый) режим
через четыре секунды.
Из письма матушки Бизо
Швыряться сумками с ценными артефактами для перемещений, добытыми с таким трудом, – плохая, очень плохая идея. Но как же хочется!
Со злой обидой пнула кресло и бережно опустила сумку на стол.
Всю дорогу мы ехали молча.
Слезы текли по моему лицу бесконечным потоком, стекая ручейками под одежду. Воротник промок насквозь. Было бы время переменить рубашку – немедля бы избавилась от этого пропитанного солью и сожалением наряда.
Желание разрыдаться не отпускало. Едва держась на грани между тем, чтобы повалиться на кровать и разразиться очистительными слезами, я все же села в несчастное кресло.
– Эрмин, ну как же так? – спросила я у горностайки, прижавшейся к моей ноге. – Зачем я вообще спросила у него? Зачем?
Видя, что по моей щеке снова потекла новая капелька, зверек взобралась по одежде на колени и оперлась маленькими лапками о мою грудь.
– Ты права. – я посмотрела в бусинки ее глаз. – Я не одна, ты всегда рядом.
Она потянулась и лизнула кончик моего носа, собирая язычком повисшую на нем слезинку.
– Если бы не ты, я бы не смогла.
Горностайка склонила голову на бок, прося пояснений.
– Я бы сидела тут и рыдала, – прошептала я, перебирая рукой ее нежную шерстку на спинке. – Но если бездействовать, к рассвету за мной придут. И тебя тоже не пощадят, ведь ты предала Тайгера, спряталась от него, когда ты… когда твоё тело… то есть твой человек погиб. Ты осталась со мной. Спасибо тебе.
На глазах зверька выступили крошечные бусинки слез. Эрмин заплакала.
Я обняла ее и вдруг поняла, что не важно, кто нам угрожает. Не важно, что они сильнее. Не важно, что я мире двуликих им одним жарко светит солнце.
Долгие годы я считала, что лишена семьи. Я ошибалась. Моя мама всегда была рядом, со мной. И ей хватило сил сохранить рассудок даже после смерти одной своей половины. Она осталась, нашла силы жить дальше. Ей было ради кого. И я тоже буду сильной.
Ведь есть те, кто будут сожалеть обо мне. Те, кто ждёт меня.
Вещи собраны: пара платьев и смена белья на всякий случай. Удобная обувь и теплая курточка. Все, что было в списке матушки уже упаковано в отдельную сумку.
Ближайшие полчаса я провела, составляя прощальные письма. Хотелось написать многое, поблагодарить всех, кто участвовал в моей судьбе. Но по правде сказать, написать я могла мало и в основном об одном и том же.
Что уезжаю учиться в закрытое заведение, что не смогу писать, что благодарна и признательна за расположение и помощь.
Это было легко. Я знала, что все получатели, если однажды встретятся и будут обсуждать мою судьбу, должны говорить об одном и том же. Не более.
Увы, это единственный способ обезопасить себя и тех, кто мне дорог.
Только письмо для Николя не получилось. Я посмотрела еще немного на чистый лист и тяжело вздохнула.
– Нет, Эрмин. Я не смогу. Давай лучше сходим за палкой.
Эрмин скептически посмотрела на меня и задумчиво почесала за ухом.
– Ладно, я помню. Там мрачно и оборотни за стеной. Схожу одна.
Эльпорты нужно одновременно вставить в гнёзда, специальные плоские отверстия на сторонах рамки. И это “одновременно” стало для меня проблемой.
Да, я могу дотянуться до верхнего края рамы портрета женщины, написанной в полный рост. Но каждое гнездо ровно по центру.
Как я ни старалась, но одновременно вставить я могу только три эльпорта. Руками – два по бокам, ногой – тот, что вставляется в нижний край рамы. Остается верхнее гнездо.
Эрмин не дотягивается, да и лапки у нее не приспособлены держать тонкую деревянную пластинку эльпорта, покрытую магическими символами и знаками. Держать нужно ровно! И вставлять быстро, четко, одновременно.
После активации они начинают сгорать. Для работы портала на нужном мне уровне эльпорты должны начать гореть все вместе, как по команде, и догореть в один миг.
Будь у нас еще один человек, проблема была бы решена. Я бы вставила нижний и боковой эльпорты, мой напарник – верхний и второй боковой. Один синхронный удар ладонями – и вот он, портал между мирами.
Как решить проблему отсутствия еще одной пары рук я придумала еще по дороге в Лоусон.
Гнёзда боковых порталов находятся на уровне пояса – в них я вставлю эльпорты руками. В верхнее и нижнее гнезда вставлю едва-едва, только чтобы держались. Гореть они начнут только забитые в гнездо полностью, так что это не опасно.
А дальше – вопрос моей и Эрмин жизни и смерти, а также ограничения в работе со сложным и дорогим артефактом решаются с помощью банальной ручки от швабры или метлы.
Ручку нужно будет аккуратно прислонить в порталу так, чтобы верхний край палки коснулся края торчащей сверху пластинки, а нижний коснулся эльпорта в нижнем гнезде. Будет достаточно устойчиво, ведь палка будет стоять на полу, главное ее немного придержать, чтобы не съехала.
Дальше просто собраться с мыслями и надавить на эту перекладину грудью, одновременно вгоняя боковые эльпорты руками.
Швабру такой длины я себе так и не присмотрела, но с появлением в артефактной кладовке трех не очень нужных портретов возникла другая идея.
Глава 17. Часть 2.
– Свет. – шепнула я привычно, но свет почему-то не зажегся.
Видимо артефакт разрядился от интенсивного использования, а заряжать некогда.
Рамка, ведущая в комнату еще не потухла, так что я попросту высунулась из нее по пояс. Вопиющее нарушение техники безопасности, учитывая, что рамка может потухнуть через минуту, а я и не замечу. Брр, даже думать не хочу, что тогда со мной будет.
Я уже собралась полностью вернуться в комнату, как заметила подходящий для освещения предмет. Злополучная лампа! Во время моего представления поваренок положил сей антиквариат куда-то в завалы цветов. Служанка, прибиравшаяся после, переставила ее в уголок, ближе к красивому старинному портрету. И раме.
Я дотянулась до редкой пошлости артефакта и втянула его внутрь. Вовремя, портал почти мгновенно потух.
Собранная в неприличный жест рука бросала зловещие тени на стены. Пламя, составляющее основу композиции, отчего-то не светилось. Впрочем, мне не принципиально. Заниматься вандализмом можно и в полумраке.
В тишине медленно расшатала раму, в которую сир Дьюк вставил ненужный ему пейзаж. Выбрала багет с боковой, длинной стороны.
Идеально! По высоте эта деревянная доска с резьбой по одной из сторон идентична высоте моего портала. Пора бы возвращаться, но…
Что-то неумолимо тянуло меня в сторону стальной пластины на дальней стене.
Я прислушалась – никаких звуков из кабинета. Еще немного подождала для верности и активировала стену. Металлический лист отъехал в сторону, открывая свое железное нутро производства фирмы “Бирман и Гойл”.
Заглядывает ли Тайгер вообще в этот надёжно защищенный от краж шкаф?
Золотые слитки как лежали, так и лежат. Вот только книжечка в знакомой красной обложке лежит на другой стороне полки. И надписи не видно. Но готова поклясться, если ее перевернуть, то я окажется – это та самая “Бухгалтерский Учет, IV квартал”.
Рука невольно потянулась к содержимому сейфа. О нет, я не воровка, но могу же я удовлетворить напоследок свое любопытство?
“Бухгалтерский учет” и правда оказался бухгалтерским учетом. И даже за четвертый квартал. Вот только в нем знакомые мне цифры по приходам и расходам Артефактории, которые Тайгер показывал мне в другой “версии” отчетности, были дополнены другими цифрами. С гораздо большим количеством нулей и странными пометками.
Например, два месяца назад он продал три тысячи единиц каких-то артефактов и получил за них сумму, превышающую полугодовой доход фактории.
Хорошо, если он просто уклоняется от налогов, но если… что если он продает что-то опасное?
– Вот что, мистер Джереми Тайгер. Достаточно вы меня мучали, пришло время и мне отдать вам должное.
Я стянула с себя куртку. Возвращаться в комнату за очередной наволочкой было бы верхом беспечности – кто знает, возможно именно к полуночи оборотни любят сводить дебет с кредитом?
Лампу, к виду которой почти привыкла за это время, пока поставила на полку в сейфе, чтобы освободить руки.
Бросила в куртку последнюю пару топазов, облегчающих вес. Должно хватить.
Поверх, стараясь осторожно брать каждый слиток, сложила золото. Сотня слитков!
Усмехнулась, вспоминая, как поразилась этому богатству. У меня, после трех удачных сделок и продажи своей доли обворовываемому оборотню, сейчас было больше. Много больше.
Убедившись, что сейф пуст, завязала клад в узелок. Легкий, но держать все равно лучше обеими руками, чтобы ничего не потерять по пути. Да и книжку стоит прихватить.
Только когда секретный механизм потащил металлический лист обратно, я поняла – лампа-то осталась внутри! В затухающем свете, льющемся через стремительно сужающуюся щель, я успела добраться до выхода.
