Текст книги "Согревая сердцем (СИ)"

Автор книги: Юлия Пасичная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Сжав жену в объятиях, он вздохнул. ВадШ и Грегор переглянулись, глядя на эту неожиданную нежность между супругами. Похоже, жизнь этих двоих наладится. А Илика… Девочка и впрямь оказалась мудрой и чуткой, раз решила исчезнуть и не заставлять любимого разрываться между возлюбленной и супругой. Дай ей Макошь счастья, искренне пожелал ВадШ. Грегор решил в ближайшее время выпросить поездку в Анкор, чтобы найти Илику и поговорить с ней. Помощи она ни разу не просила, из чего можно было заключить, что ее жизнь среди бушидо вполне комфортна… Но просто поболтать никто не запрещал. Ей, наверное, интересно, что с Вадимом, как он. И… Грегор вдруг подумал, что он вполне мог бы предложить девчонке замужество. А почему нет? Она же понравилась ему в свое время, так почему сейчас им не попробовать пожениться? В конце концов, Илика хоть умная и поговорить с ней есть о чем. Не то что другие девчонки, что аристократки, что простолюдинки – одна на десяток найдется, способная говорить о чем-то, кроме нарядов и сплетен. А Илика умная, книжки любит. Так почему нет? Ну не судьба им с братом быть, так что ж ей теперь, одной всю жизнь оставаться? Ей детей рожать надо, гнездо вить. Велес их знает, бушидо этих, что ей среди них понадобилось и что она там делает. А не захочет – так просто поглядеть, счастлива ли она. И если нет, увезти оттуда. Вон хоть к тому же Гранту в Китеж. Вадим, может, выберется когда повидаться. Хотя, может, и не стоит. Только начал смиряться со своим положением. Ладно, решил парень. Надо сначала в Анкор приехать и Илику найти. А там видно будет.

После ужина ВадШ распрощался и вместе с Грегором покинул дом дочери и зятя. А они отправились в спальню и впервые за долгое время полночи проболтали, строя планы на будущее, обсуждая дочь и предстоящую жизнь в Лютеции, где рядом с замком Фантомов уже построен был замок для их семьи. Засыпая, Ульрика подумала, что давно надо было наплевать на деликатность и поговорить с мужем. Умолчание – не лучший способ для общения.

Илика переоделась после тренировки и принялась полировать кинжалы. Уходу за оружием она посвящала не меньше времени, чем упражнениям с ним. Чтение и воинские уроки отнимали у нее много времени, и на тоску о прошлом ни минутки не оставалось. А если вдруг выдавалась свободная пора – шла в аптеку, обучая местного целителя и помогая ему собирать травы для снадобий. Четверо воинов, когда-то нашедших ее в лесу, по-прежнему опекали девочку, как сестренку. И хотя с обретением статуса Илика стала своей для всех кланов триады бушидо, эти парни были ей дороже. Может, потому, что приняли ее еще безвестной, никому не нужной сиротой. А может, просто искренне привязалась к ним оставшаяся одинокой душа.

Когда Таурендил предложил Гасу обучать Илику воинскому мастерству, заметив в ней нешуточные таланты, глава бушидо сначала воспротивился. Не походила тогда Илика на воительницу – хрупкая, слабая, полные тоски глаза выдавали в ней полное страданий прошлое. Потом согласился – решил, что нагрузка поможет ей отвлечься, а усталость не даст возможности переживать о былом. Сама Илика поначалу безучастно отнеслась к предложению обучаться воинскому искусству. Но постепенно втянулась и полюбила тренировки. Она давно запретила себе думать о потерянном ребенке, о Вадиме, о Сенежском замке и Китеже, куда так и не доехала. Нет, Илика не жалела о том, что рассталась с Грантом в том лесу. Поехала бы с ним – вольно или невольно вспоминала бы о любимом. Грант вряд ли назначил бы ей такой безжалостный режим, при котором не то что тосковать – вздохнуть некогда. И это оказалось лучшим лекарством. Усталость помогала отвлечься, а жесткий распорядок – не думать о посторонних вещах.

Илика встала и подошла к высокому зеркалу в красивой резной раме. Вгляделась в себя – стройная, подтянутая фигура, коса заколота в аккуратный узел. Только в глазах нет больше прежней доверчивости и улыбки, которая освещала все вокруг. Теперь это были не лазурные озера, сверкающие солнечными лучами радости, а наполненные осенним небом зеркала с проблесками тоски. Илика так и не полюбила еженедельные клановые сходки, отказываясь от них под разными предлогами. Редко когда Фару удавалось вытащить ее на посиделки, но и придя, она не участвовала в разговорах и танцах, отсиживаясь в уголке. Парни не настаивали, видя, что бывшая лесная жительница не привыкла к большому обществу. В комнате, раскрашенной в красно-черные цвета с примесью болотно-зеленого, мало что напоминало о желто-черных оттенках Фантомов. Зато здесь можно было забыть об отчаянном желании хоть на минуточку увидеть Вадима, о заботе Лады, наивном восторге Целаны, братской опеке Грегора. О всем том, что почти полгода составляло ее жизнь. Что заменило ей лесное одиночество и тоску. О потерянном малыше, который так и не родился на радость ей и Вадиму. Разумом Илика понимала, что так лучше… но сердце отчаянно протестовало против такого развития событий.

И еще одно не давало ей покоя. Ее новая работа. Таурендил высоко оценил мастерство юной воительницы и на все важные заказы просил у Гаса именно ее. Илика хорошо помнила, как тяжело ей далась первая смерть – Вершителя душ. Ей было наплевать на опасность и трудность поручения. Но вид тяжело падающего с коня воина долго не давал покоя. После того задания она проспала почти двое суток. И, наверное, в тот момент что-то переломилось в душе. Прежняя Илика окончательно умерла в ней… а может, глубоко спряталась, напуганная новыми событиями. Даже щедрые дары богам не успокоили ее души. Светлорожденные мало беспокоились о такой ерунде, как угрызения совести. Убийства были их работой, к которой остроухие готовились с детства. И переживания человеческой девчонки эльфов нисколько не волновали. Выполняет поручения – и ладно.

Фар хорошо видел, что творится с его названой сестренкой, и старался помочь. Долгими вечерами он разговаривал с ней, рассказывал о воинской судьбе, о том, каким должен быть человек их круга. Постепенно тонко чувствующему метания Илики парню удалось ее немного успокоить и доказать, что ее вины в этом нет. Так сложилась судьба. Целительство было прекрасным способом хоть как-то уравновесить отнятые жизни, поэтому юная знахарка все свободное время посвящала лечению. Ей казалось: чем больше людей она спасет, тем легче окажутся на Высшем суде ее грехи. И порой думалось, что так и есть. Заполняя день до отказа, она ухитрялась отвлечься от тяжких мыслей. И временами чувствовала себя почти счастливой.

– Здравствуй.

Не оборачиваясь, Илика кивнула, прекрасно разглядев в зеркале посетителя. Таурендил. Его не было уже месяца два, и она почти поверила, что больше не увидит высокомерного белокурого эльфа, относящегося к ней со снисходительным пренебрежением. Его не смогло поколебать даже ее воинское искусство, признаваемое даже остроухим нанимателем. Интересно, кто на сей раз не угодил Светлорожденным?

– Приветствую тебя, Таурендил из Таурона, – обернулась Илика. – Что привело тебя в наши края на сей раз?

– Я за тобой, – бесстрастно произнес эльф. – Новый заказ. Ты справишься. Гас в курсе, он разрешил тебя забрать.

– Слушаю, – присела в кресло девушка, и Таурендилу ничего не осталось, кроме как опуститься на диван напротив. – Кто на сей раз?

– Глава клана Фантомов. Драгомир Гарг-Вольный. Или же глава Шиноки виконт ВадШ Свианский. На твой выбор, мне все равно, кто из них попадется под твой клинок, но один из них должен умереть, – официально возвестил эльф, и Илика с трудом сдержала изумление. Драгомир? Отец Вадима? И почему так странно – кто-то из них двоих? Обычно Таурендил давал более конкретные поручения. Наверное, все дело в каком-то договоре или союзе, который не состоится в случае смерти одного из этих двоих… Но все равно – почему так странно сформулирован заказ?

Впрочем, задавать вопросы такого рода было строго запрещено, и она не посмела нарушить правила, узнав лишь необходимые для работы обстоятельства – где, когда, каким образом и так далее. Таурендил выдал ей сумку с оружием и деньгами, дал некоторые разъяснения и ушел, пообещав утром снабдить ее транспортом до Ар Каима, где находились главы Фантомов и Шиноки.

Илика упала на постель, даже не заглянув в сумку. Драгомир… Не сказать, чтобы она испытывала теплые чувства к человеку, собиравшемуся продать ее, чтобы только разлучить с сыном, обещавшему сбросить в пропасть, если взбунтовавшийся Грегор не отдаст целительницу отцу… Но это же отец Вадима… и отец его жены, виновный лишь в том, что Драгомир выбрал его дочь для своего сына.

Впрочем, выбора у нее особого нет. Он закончился в тот момент, когда был подписан договор на пять лет, по которому воительница обещала выполнять все заказы Таурендила. Она не задумывалась тогда, подписывая свиток, даже когда ей сказали, что в течение этого срока ей придется работать на Таурон. О том, чтобы не выполнить заказа, не могло быть и речи. Эльфы сурово карали нарушителей договора или тех, кто пытался уйти со службы раньше срока, и смерть, которую обещали ослушнику, была весьма суровой. Гас и Джим тогда предостерегали ее, что кабальные условия договора еще не раз ей аукнутся, но застывшая в своем горе девушка не послушалась.

Засыпая, Илика не удержалась от мысли, что в Ар Каиме еще должен находиться Вадим. Возвращаться в Лютецию им предстояло только через две недели. Может, она его увидит… краешком глаза. Не подходя и не пытаясь поговорить. Любимый потерян для нее, и ничего уже не вернуть. Пусть будет счастлив..

Драгомир нахмурился, раздосадованный слишком, по его мнению, медлительной работой слуг. Сегодня последние остатки клана и он с сыновьями возвращались в Лютецию. Обучение Вадима и Грегора было закончено, кланы возвращены владельцам, и дома их ждало много дел. Очень скоро Ульрика готовилась подарить ему внучку, и сердце старого воина пело от счастья. Наконец-то все наладилось. Сын стал опытным воином, готовым вскорости принять под свое начало клан Фантомов. Грегор тоже вырос и вполне может принять от брата Призраков. Через годик можно будет и ему подобрать хорошую партию. Благо у союзников выросло много красивых дочерей.

– Ну как дела? – подошел к нему виконт ВадШ. В отличие от родственника, он улыбался, несмотря на близкую разлуку с любимой дочерью. Молодая семья перебиралась в свой дом, построенный недалеко от кланового замка. Там уже ждали своих хозяев роскошно отделанные комнаты и детская, полная игрушек. Ульрику должны были переправить Телепортом в Лютецию, где ее уже ждала большая и удобная повозка, которая отвезет будущую мать и ее мужа в замок.

– Да как обычно, копаются, словно мухи в навозе, – недовольно проворчал находящийся с утра не в духе Драгомир. – Основную часть уже отправили. Осталось две повозки с оружием и наши дети. Я их сам до Телепорта отвезу.

– Ну что ж, – улыбнулся ВадШ. – Я рад, что все благополучно складывается. Скажу Вам, Драгомир, Вадим великолепный воин. Редко на моей памяти вырастали столь достойные парни. Я горжусь тем, что у моей дочери такой отличный муж. И не могу дождаться, когда же стану дедом.

– Я тоже, – невольно улыбнулся Драгомир, представляя себе будущий пищащий комочек на руках невестки.

Внезапно ВадШ почувствовал необъяснимое, но очень ясное беспокойство. Словно откуда-то со стороны леса на них смотрел недобрый взгляд. Почувствовав себя букашкой, которую в магическое стекло рассматривает алхимик, он подобрался и сделал шаг в сторону, безотчетно закрывая от «взгляда» Драгомира. Зачем он это сделал, виконт объяснить не смог. А в следующий миг медленно повалился на землю. Точно в сердце торчал длинный кинжал..

Илика равнодушно взглянула на суету, поднявшуюся во дворе, и соскользнула с дерева вниз. Значит, виконт. Ну что ж, отцу Вадима повезло – ей заказали только одного из них. Пусть живет, – сухо констатировала она, читая заклинание невидимости, позволявшее беспрепятственно скрываться с места убийства. Уходя, краем уха девушка услышала отчаянный девичий вопль..

– Папа!! – билась в рыданиях Ульрика, не желая отходить от тела отца. Почерневшая от горя Арабелла напрасно пыталась оттащить дочь от погибшего и увести в дом. Внезапно Ульрика на миг затихла, а затем закричала – шок ускорил появление на свет малышки.

Вадим торопливо поднял жену на руки, чтобы отнести в спальню. В его руках Ульрика мгновенно затихла и перестала биться. Всхлипывая, она прижалась к мужу и позволила себя унести. Арабелла тут же приказала послать за знахаркой и служанками, а сама отправилась в свою комнату за необходимыми вещами. У входа в спальню дочери она столкнулась с Вадимом, которому при родах присутствовать не полагалось. Кивнув зятю, вошла внутрь, где слышалось тяжелое и частое дыхание Ульрики.

Вадим, чудовищным усилием воли заставив себя успокоиться и не нервничать из-за жены, вернулся во двор, где дружинники уже положили тело виконта на телегу. Отец истуканом застыл рядом, понимая, что обязан жизнью родственнику. Не шагни тот вперед – и смертельный клинок торчал бы сейчас в его сердце.

Вернувшиеся из леса разведчики рассказали, что прямо напротив ворот замка была устроена засада. Неведомый стрелок ждал там несколько часов, пока из крепости выйдут Драгомир и ВадШ. Кто из них был намеченной жертвой – неизвестно. Зато точно теперь было понятно, что великолепно разработанный проект клановых войн под угрозой. Все держалось на двоих главах, имевших все полномочия по реформе войн. И как теперь в одиночку справиться с уже начавшим действовать проектом… Можно, конечно, подготовить помощника, но это потеря драгоценного времени..

Настроившись на деловые мысли, Драгомир изо всех сил пытался не думать о происшедшем. У него еще будет на это время, когда из Совета прибудут ответственные за расследование убийства. А пока надо отправить в Лютецию последние повозки и воинов. И распорядиться насчет похорон. Арабеллу нельзя бросать одну сейчас. И Ульрика… Ясное дело, о переезде не может быть и речи. Возможно, позже, когда она окрепнет после родов и немного отойдет от гибели отца, Вадим заберет ее в Лютецию. Сейчас точно не до путешествий.

Опустившись на ступени крыльца, Драгомир молча уставился в потемневший от времени сруб колодца, расположенного прямо в центре двора. Оглушающая тишина охватила его. Безучастным взором он наблюдал, как закрыли замковые ворота за уехавшими дружинниками, как забрали для подготовки к похоронам тело ВадШа, как служанка пробежала мимо него, неся в руках охапку окровавленных пеленок… Только когда сын позвал его наверх, Драгомир очнулся. И слабо улыбнулся, увидев лежащую в постели невестку, а рядом служанку, держащую в руках крохотную черноглазую девочку, завернутую в кружевное одеяльце с красивой зеленой лентой. Ульрика зевнула и закрыла глаза. Усталость от родов и тяжелое потрясение от гибели отца дали знать. Через секунду она крепко спала. Служанка положила малышку в колыбельку и села рядом, качая ее. Арабелла шепотом попросила отца и сына покинуть спальню. Те послушно вышли за дверь, аккуратно прикрыв ее.

Внизу накрыли легкий завтрак, за которым состоялся нелегкий разговор. Вдова виконта согласилась, что несмотря на печальные события, откладывать переезд Ульрики к мужу надолго нельзя, и сулила не позже чем через две недели отправить ее в Лютецию. Драгомир, в свою очередь, обещал Арабелле помощь и поддержку в похоронах и управлении замком. Он предложил оставить Грегора временным главой Шиноки, пока совет клана не изберет нового, и виконтесса согласилась. Сам Драгомир тоже намеревался остаться в Ар Каиме – по крайней мере на время расследования убийства и до следующего Большого Совета, на котором придется выбрать нового партнера в комитет по клановым войнам. В общем, сложившиеся планы пришлось полностью переменить. И все из-за коварного клинка, угодившего точно в сердце ВадШа..

Илика сидела возле камина, обняв колени, и бездумно смотрела в огонь. Почему-то именно это задание вызвало в ее душе целую бурю эмоций. Метнуть клинок в Вершителя душ было гораздо проще. Может, оттого что это было впервые и она еще не знала, как это сложно – убить человека? Или… Все дело в том, что под клинок мог попасть отец Вадима? Илика попыталась угадать, случайно ли ВадШ шагнул под удар? Или он почувствовал, что сейчас из листвы прилетит смерть? Тут же мелькнула другая мысль: а кого из них она хотела убить? Наугад или… Драгомира? Мстя за разлуку с любимым, за собственное унижение, за презрительную брезгливость в отношении ее? Запутавшись, она залпом выпила кружку кваса и отправилась на тренировку. Не щадя себя, она отрабатывала новые и новые упражнения, гоня от себя жгучие уколы стыда.

В этот момент Илика впервые подумала, что ошиблась с работой. Она не может быть наемной убийцей. Ей не хватает хладнокровия и безжалостности эльфов, их невозмутимой уверенности в собственной исключительности. Но выхода нет – контракт подписан. Эльфы не прощают нарушения слова. Пять лет – значит, пять лет. И никаких причин для отступления нет. Макошь великая, сколько же еще за эти годы ей предстоит отнять жизней? Даже если Таурендил будет приходить редко… десяток за год наберется точно. Что делать? Илика почувствовала вдруг, что ей не хватает воздуха, и села прямо на пол, пытаясь не заплакать. Рядом невесть откуда очутился Фар. Сел возле нее и молча обнял, не пытаясь утешать. Девушка была ему благодарна за это молчание. Говорить о том, что происходит, она все равно не смогла бы. Немного посидев так, Фар поднялся и протянул ей руку. Привычная прогулка немного охладила взбудораженную Илику, и воин отвел ее в таверну, где заказал плотный ужин и глинтвейн. Капелька вина, содержащаяся в напитке, волшебным образом успокоила расшатанные нервы, и девушка почувствовала, что отчаянно хочет спать. Она давно заметила, что организм после любого шока проваливается в сон. Видимо, потревоженную душу лучше исцелять во сне, решила Илика и никогда не спорила с собственным телом. Вот и сейчас, отправившись домой (она все еще жила у Фара, несмотря на то, что дом родителей ей отдали сразу же – просто они с братом решили, что незачем ей оставаться одной в пустом жилище), приняла душ и улеглась в постель.

Фар вышел из ее дома и медленно побрел к себе. Он видел, что девочке плохо от того, что она делает, и ругал себя за то, что в свое время не остановил ее. Одно дело, когда идет бой и вокруг происходит множество схваток, и совсем другое – целенаправленно и хладнокровно отнять жизнь. Сам он не видел никаких проблем в этом – но ведь его с детства учили убивать. Воин должен уметь сражаться, защищать себя и своих близких, убивать врагов. А эта девочка… Неправильно все, с досадой сплюнул на землю Фар. Неправильно. Она должна замуж выйти, детей растить. Вон с каким упоением у печи возится – а ведь никто не заставляет, в доме есть служанка, которая готовит и убирает. А тут. Черт бы побрал ту поездку, когда ему пришлось уехать из Анкора, а в его отсутствие приехал проклятый остроухий интриган! Фар недолюбливал Таурендила, и тот платил ему взаимностью. Надо что-то придумать, покачал головой парень, надо спасти сестренку из этой страшной кабалы. Таурендилу плевать на чувства и страдания Илики, он просто нашел удобный способ расправляться с врагами. Знать бы, чем ему обязан Гас, что позволил заманить Илику в эту кабалу.

Малышка сонно зачмокала, нашарив мамину грудь, и, повозившись, принялась за ужин. Ульрика сквозь слезы улыбнулась – дочка получилась настоящей красавицей. Черненький пух кудрявился на макушке, а глаза цвета ночи глубокомысленно уставились на маму. Сморгнув слезу, Ульрика ласково поцеловала малышку в макушку. Девочка постоянно требовала к себе внимания, то плача, то пачкая пеленки, то требуя еды, то просто капризничая. Она словно чувствовала, что маму надо отвлечь от разрушающей боли потери, и старалась вовсю. Благодаря дочери Ульрика почти не успевала горевать о смерти отца. Похороны прошли в благословенном тумане, окутавшем ее с момента рождения малышки. Девушка смотрела на лежащего в гробу отца, чувствуя, что внутри все оледенело и не дает прочувствовать скорбь. Сейчас она понимала, что отца больше нет – но горе по этому поводу не разрывало душу. Оно словно отступило перед заботами о ребенке. Вадим метался между делами клана, расследованием убийства, помощи брату, негаданно оказавшемуся главой Шиноки, и женой. Поздно вечером он приходил, еле живой от усталости, быстро съедал ужин и замертво валился в постель.

Через два месяца Вадим забрал жену и дочь в Лютецию. Первое время малышка болела, и ни о каком путешествии не могло быть и речи. Потом странная слабость охватила Ульрику. Она возилась с дочерью, гуляла, но взгляд застыл в одной точке, и из глаз пропало всякое выражение. Лекарь, осмотрев юную мать, сказал, то страшного ничего нет, но пару месяцев ей лучше побыть дома. Полный покой, много прогулок и хорошее питание. Шок от гибели отца и незапланированные роды нанесли ее душе серьезный вред, который не замедлил сказаться на телесном здоровье.

Грегор пока оставался в Ар Каиме – до назначения нового главы Шиноки оставалась еще неделя, и бросить все дела он не мог. Наконец лекарь счел возможным разрешить путешествие молодой семье, и слуги быстро собрали вещи для путешествия. Самое необходимое взяли с собой в Телепорт, а остальное отправили с караваном в Лютецию.

Арабелла проводила дочь и зятя до Телепорта, обняв их на прощанье и попросив почаще писать. Ульрика с болью смотрела на мать, в одночасье словно постаревшую на десять лет. Глаза, всегда сиявшие любовью к мужу и детям, погасли. Улыбка исчезла с красивого лица. Впрочем, скоро должна была приехать из Мориона младшая дочь, тринадцатилетняя Люцина, которую год назад отправили к тетке, потому что сухой климат Ар Каима плохо действовал на девочку. Может, она отвлечет мать от горя.

Ульрика с любопытством смотрела на замок Фантомов, где ей отныне предстояло жить. По размерам он походил на их дом в Ар Каиме, но выглядел совсем иначе. Строгие линии, четкая планировка. Сразу видно было, что это военный замок. Отец для военных целей построил замок недалеко от дома. А само место, где они жили, было уютным и теплым. Впрочем, Вадим говорил, что их семейный дом построен с другой стороны, ближе к реке, и выглядит совсем иначе. Посмотрим, слабо улыбнулась Ульрика и протянула игрушку проснувшейся дочери.

– Сейчас, моя хорошая, – ласково проворковала она. – Скоро мы будем дома, я тебя искупаю и покормлю. А потом мы будем играть.

Вадим, ехавший рядом с повозкой, улыбнулся. Жена отлично держалась. Даже в первые недели после смерти виконта она обходилась без истерик и криков – если не считать случившегося у тела погибшего ВадШа. Но это не в счет. В остальное время она хлопотала вокруг малышки, стараясь не плакать об отце. Наверное, понимала, что его это не вернет, а помочь чем-то не в ее силах. Вздохнув, Вадим махнул караульным, чтобы опускали мост и открывали ворота. Мать написала вчера, что все готово к приему молодой семьи, а сама она горит желанием увидеть внучку. Тактичная Лада не спрашивала у сына об участи золотоволосой целительницы, довольствуясь рассказом Грегора о том, что Илика жива и сейчас в Анкоре.

Ульрика с улыбкой ходила по комнатам, рассматривая новый дом. Служанки уже разобрали вещи и сейчас нагревали воду для купания. А она прикидывала, в какой комнате они с мужем будут спать, удобно ли, что детская находится напротив этой комнаты, а не рядом, оценивала ванную и обеденный зал. Удовлетворившись осмотром, попросила что-нибудь перекусить: после купания предстояло кормить маленькую обжору, отсутствием аппетита девочка не страдала. Вадим тут же ушел в казарму и кабинет отца, чтобы разгрести накопившиеся за время его отсутствия дела. Драгомир оставался в Ар Каиме до Большого совета, который состоится через две недели.

– Здравствуй, милая, – Лада остановилась на пороге, с улыбкой глядя на плещущуюся в ванночке внучку. Ульрика бережно держала ее руками, а служанка аккуратно намыливала розовенькое тельце. Улыбнувшись свекрови, она кивком пригласила ее войти, чихнув от мыльной воды, которая брызнула ей прямо в нос.

– Проходите, – локтем вытерев пену с лица, – улыбнулась Ульрика. – Мы вот хулиганим тут. Это ужас что творится в каждое купание. Пол потом просто залит водой. Я боюсь думать, какой она станет в годик или два, если уже это клубок шалостей и буйства.

Покачав головой, она положила дочь на чистую пеленку и ловко завернула. Лада подошла ближе:

– Можно подержать?

– О, да конечно! – рассмеялась Ульрика. – Только крепче, она не умеет лежать спокойно. Не пойму, в кого такая. Я вроде не буянила в детстве, Вадим тоже не такой… Это не ребенок, это маленький смерч.

– Наверное, в дядю пошла, – объяснила Лада, качая малышку. – Грегор мне такие игры устраивал, что без служанок я бы не выжила и года с ним. Он не успокаивался ни на минутку, постоянно кувыркался, бегал, вертелся… Как только ничего на себя не опрокинул и не свалился ниоткуда – ума не приложу. Как ее зовут?

– Илика, – тихо ответила девушка, складывая мокрые пеленки в корзину и отдавая ее служанке. Лада понимающе кивнула. Грегор уже рассказал ей в письме, что жена брата знает про его любимую и предложила назвать ее именем дочку, чтобы сделать мужу приятное. Вспоминать при этой девочке про ее предшественницу тактичная Лада не стала, а просто кивнула – красивое имя, мол. По невысказанному договору они решили не поднимать тему.

– Спит, – удивленно заметила Ульрика. – Как Вы это сделали? У меня она вертится по часу, прежде чем заснет. А у Вас сразу.

– Не знаю, – пожала плечами Лада, перекладывая малышку в колыбельку. – Как-то получилось. Если что, обращайся, уложу – раз уж так удачно я действую на эту неугомонную. Пойдем-ка ужинать, пока наше чудо спит. А то с такой дочерью тебе за троих надо питаться, иначе ветром унесет скоро.

Отдав распоряжения няньке, Ульрика вслед за свекровью вышла из комнаты. Через несколько минут к ним присоединился уставший Вадим, рассмотревший часть срочных дел. Сегодня ему предстояло до рассвета разбирать бумаги, а утром созвать Совет Клана. Драгомир предупредил несколько дней назад, что сын должен потихоньку вникать в руководство кланом, потому что осенью ему будет передано главенство.

Огонь в очаге зашипел и выбросил несколько искр. Арталетта выругалась сквозь зубы и стряхнула искры с подола темно-зеленого платья, расшитого серебром. Вот уже несколько дней у нее не получалось одно заклинание, над которым фея трудилась с особенным усердием. Надо будет написать эльфам, досадливо поморщилась она, опять закончились слезы единорога и выжимка из травки, которая растет только в Тауроне. Отношения с остроухими мерзавцами у Арталетты сложились, в общем-то, мирные, если не считать того, что обе стороны терпеть друг друга не могли. Впрочем, при встречах они старались сдерживаться. Эльфы подчеркнуто изысканно разговаривали, стараясь выделить свой особый статус, а Арталетта изо всех сил сдерживала острый язычок, способный весьма едко ужалить. Ее сдержанность не касалась только Таурендила. Давнего знакомого Арталетта не щадила, осыпая ворохом колких шуточек и насмешек. Белобрысый злился, но почему-то не насылал на нее страшные проклятия. То ли терпение зашкаливало, то ли ее запас заклинаний впечатлял. Как бы то ни было, с ним ее связывало некое подобие дружбы-вражды, когда хорошо знакомые люди (ну или не совсем люди) прекрасно понимают, чего ожидать друг от друга, и не злоупотребляют этим знанием.

Наконец цвет отвара из болотно-зеленого стал нежно-фиолетовым, как и требовалось. Арталетта удовлетворенно вздохнула и бросила туда последнюю щепотку сушеного папоротника и щелчком пальцев уменьшила огонь под котлом. Готово. Через полчаса можно будет разлить по склянкам. Городские модницы за это снадобье заплатят полновесными золотыми монетами, потому что, протирая им свои мордашки, они приобретали изумительно свежую кожу и красивый цвет лица. Самой же Арталетте наплевать было на нужды горожан, просто последствием этого заклинания являлся как раз настой. А зачем выбрасывать то, на чем можно заработать, верно?

Аккуратно составив на полку склянки, Арталетта набросала список того, что ей нужно от эльфов, и вызвала почтового голубя. Привязав трубочку бересты к лапке птицы, вынесла его наружу и шепнула заклинание поиска пути. Прокурлыкав нечто вроде прощания, белоснежный голубь взмыл в небо. Романтически провожать его путь в облаках Арталетте было решительно лень, и она вернулась в дом, где в очаге весело шипело жарящееся мясо. Ужином фея не пренебрегала никогда.

Ульрика с улыбкой наблюдала за годовалой дочерью, ползающей по роскошному ковру комнаты. Вокруг малышки россыпью валялись игрушки, которые она то и дело тащила в рот, стараясь делать это незаметно от мамы. Иногда ей это удавалось, но чаще бдительная мать отнимала у ребенка погремушку или куклу. Вадим сидел в кресле у очага, что-то записывая на развернутом свитке. Внезапно он замер, держа на весу перо. Снова перед глазами встало любимое лицо, россыпь золотых волос и нежный голос. Пресветлые боги, за что ж им такое наказание? Ну разлучили – так дайте забыть друг друга! Почему-то он был уверен, что Илика тоже помнит о нем и скучает. Сердце чувствовало. Он уже давно возглавлял Фантомов, несмотря на то, что отец от дел не отошел и продолжал принимать активное участие в делах клана. Но основная работа легла на плечи сына. Недавно они вернулись из Ар Каима, где прошел очередной Совет Союзов. Обсуждали весенний цикл войн, их результаты, ошибки. Грегора поставили руководить одним из рекрут-кланов – его временное пребывание на посту главы Шиноки было высоко оценено главами. Поставленный на ответственный пост парень неожиданно показал себя отличным руководителем и главой. Несмотря на молодость, в нем чувствовались явные задатки. Иногда Драгомир в шутку говорил, что сыновья родились не в ту очередь – для Вадима его должность была скорее наказанием. Он, конечно, честно выполнял свои обязанности, не отлынивая от дел, но видно было, что ему не в радость жизнь клана, ведение документов, ответственность за целый клан, а не только за свою дружину. Но ничего изменить было нельзя: приверженец традиций Драгомир слышать не желал о том, чтобы освободить старшего от почетной должности. Лорд надеялся, что со временем сын смирится и будет находить удовольствие в своей деятельности. По крайней мере, о своей простолюдинке он давно не заикался. Странно только, что его жена так лояльно отнеслась к существованию соперницы и даже предложила назвать ее именем малышку. Драгомир злился и старался обращаться к девочке не по имени, а ласковыми словами – солнышко, малышка, лапушка и так далее. Члены семьи только улыбались, глядя на то, как дед нянчится с черноволосой крохой. Арабелла в девочке тоже души не чаяла, приглашая дочь в гости чуть ли не каждую неделю. Пару раз в месяц Ульрика обязательно выбиралась к матери, благо муж постоянно катался в Ар Каим по делам Фантомов и брал ее с собой.