Текст книги "Тайна за семью замками"

Автор книги: Юлия Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Мы думали на умельца, – поправила его подруга, – но теперь ясно, что это не он.

Сашка немного подумал.

– Не буду отрицать, я таскал ему коньячный напиток, но умереть от него Аркашка точно не смог бы. Не надо забывать, что он до выпивки был охоч, так что мог еще у кого-то затариваться.

– И некто мог этим воспользоваться, – кивнула я.

Сашка вздохнул, качая головой, поднялся и слил согнанную жидкость в ведро.

– Мы могли и выпить, – заметила Любка.

– Тебе вредно, – съязвил он в ответ.

Мы оставили Сашку разбирать аппарат, а сами вышли из дома и направились по тропинке.

– Вариант с умельцем отпал, – начала я разговор, – что теперь делать будем?

Любка задумчиво смотрела в даль, и мне ее взгляд не понравился.

– Ты же не подозреваешь Сашку? – подозрительно посмотрела я на нее. Подруга махнула рукой.

– Никто этого малахольного не подозревает, тем более, он у нас большая школьная любовь.

– Подумаешь, нравился он мне в школе.

– Ты по нему с ума сходила.

– Это было больше пяти лет назад, времена поменялись.

– И вкусы тоже, теперь у нас в почете брюнеты.

– Ты заткнешься? – разозлилась я.

Любка вздохнула.

– Не серчай, Василисушка, это я от страха глупости говорю. По всему выходит, раз бывшая любовь отпала, остается нынешняя.

– Думаешь, Гришка? – я даже остановилась по середине дороги, но Любка увлекла меня дальше.

– Не хочу думать, – приложила она руку к груди, – но сама посуди. У него же стопроцентное алиби: на дискотеке его видели? Видели. А потом вы вроде как поехали к нему и провели ночь в жарких объятьях.

От воспоминаний утра я снова покраснела, Любка на это внимания не обратила, продолжая:

– Но вот ты-то лично никакой ночи любви не помнишь, хотя и не отрицаешь ее наличия. Точнее, даже подтверждаешь, раз пришла ко мне и заявила, что с Гришкой переспала.

– И что? – нахмурилась я.

– А то, что пока ты мирно спала, пьяная в стельку в его доме, он мог спокойненько сбегать до Аркашки и опоить его. Потом вернулся к тебе, напел о ночи любви и заполучил алиби.

Я трагически почесала голову, находя в подругиных словах долю истины. Но верить в то, что Гриша взял и хладнокровно убил старичка, очень не хотелось.

– Может, Аркашка все-таки случайно отравился? – сказала я с надеждой.

– В таком деле случайностей не бывает, – категорично заявила Любка, – но даже если и так, мы должны быть в этом твердо уверены, а это, как понимаешь, невозможно. Надо бы нам за Гришкой присмотреть.

Скачок ее мыслей мне не понравился, а еще больше не понравился взгляд, которым она сопроводила последние слова.

– Я больше с ним спать не буду, – заявила я.

– Ага, – Любка так усмехнулась, что я снова покраснела, но ответить ничего не успела, потому что она продолжила, – спать с ним необязательно, надо его просто охмурить, чтобы он за тобой бегать начал. А когда он переключит на тебя все внимание, ты его отвлечешь, а я…

– Ты собралась и его дом обыскать? – простонала я от озарившей меня догадки.

– Можно подумать, я испытываю от этого большую радость.

– Мне начинает казаться, что да.

Дальше разговор продолжить не удалось, ибо сам объект беседы, не догадывавшийся о наших коварных планах, появился в поле зрения. Он вышел из калитки своего дома, задумчиво хмурясь, увидел нас и сразу улыбнулся.

– Вот стервец, – прошипела Любка, глядя, как Гриша движется в нашу сторону.

– И как я должна себя вести? – заволновалась я.

– Будь собой, но приветливей.

Подобная установка, скорее, сбила меня с толку, Гриша тем временем поравнялся с нами и продекламировал:

– Вот вечер наступил, и ты у моих врат. Решила заглянуть на огонек?

Я разозлилась и собралась ответить, наплевав на Любкины наставления, но она сделала невозможную вещь, а именно ткнула меня в бок и заявила:

– Мне пора, а вы тут разбирайтесь, – она посмотрела на меня многозначительно, – только к ночи вернись.

Я застыла с открытым ртом, не веря подобной подставе со стороны самой близкой подруги, она же сделала ручкой и стремительно удалилась на приличное расстояние, посылая мне весьма отчаянные знаки. Я продолжала стоять и молчать.

– Это мой вид на тебя так действует? – усмехнулся Гриша, – может, тебе выпить, ты становишься гораздо активнее.

Я вымученно улыбнулась, потому как жестикуляция Любки достигла уже критического предела, и я поняла, что если не подыграю ей, она меня просто убьет.

– Можно и выпить, – ответила я, – только немного, а то скоро стемнеет.

– Не переживай, до ночи еще далеко, – Гриша так усмехнулся, что я начала заливаться краской.

Он, между тем, взял меня за руку и повел в сторону своего дома.

– Мне казалось, ты шел куда-то по делам, – запаниковала я, притормаживая.

– Дела подождут, – отмахнулся Гриша, – когда принцесса соизволяет опуститься до простого люда, какие могут быть дела?

Я проглотила издевку и предложила:

– Может, посидим где-нибудь в общественном месте?

– Боишься не устоять? – хмыкнул он, а я снова покраснела, злясь на себя за это со страшной силой. Ответить ничего не успела, потому что Гриша рассмеялся, обхватил меня за плечи и повел к машине.

– Куда мы поедем? – все так же напряженно спросила я его, устроившись на переднем сиденье.

– Ты когда-нибудь занималась сексом в машине? – невинно поинтересовался он, и я взорвалась.

– Прекрати так со мной разговаривать. Я отлично понимаю, что я для тебя всего лишь заноза в заднице, девица, которая посмела дать тебе отпор. Но ты меня в ответ трахнул, так что мы вроде как в расчете.

Гриша выслушал мою речь с неподдельным интересом, вздергивая брови на некоторые мои слова.

– Оказывается, и принцессы знают грубые слова, – сказал он чересчур отчаянно.

– И немало. Так что лишний раз лучше не нарывайся.

Я отвернулась, чувствуя, что Гриша продолжает на меня смотреть. Некоторое время мы так и сидели, потом он включил зажигание и пробормотал с усмешкой:

– Заноза в заднице, значит. Интересно.

* * *

Мы все-таки отъехали от дома и двинули по дороге на выезд из деревни. Гриша помалкивал, бросая на меня взгляды, а я сидела и злилась: на себя, на Гришу, но больше всего на Любку, которая втравила меня в свои дурацкие игры. Чем она там сейчас занимается, интересно? Сразу представилась картина, как подруга лезет через окно в Гришин дом. Особой ловкостью она не отличается, так что зрелище должно быть то еще. Эта мысль внезапно подняла мне настроение, и я улыбнулась, тут же поймав на себе Гришин взгляд.

– Интересно, о чем ты думаешь, – сказал он вдруг. Я нахмурилась, посмотрев на него. – За несколько дней я увидел, как ты улыбаешься, чуть ли не первый раз.

– Ночные кошмары и трупы не очень располагают к веселью, – ответила я на это и добавила, не сдержавшись, – зато ты скалишься постоянно.

– Хочешь увидеть меня серьезным? – вдруг спросил он, а я растерялась и от его интонаций, и от мимолетного взгляда, которым Гриша меня окинул, задавая этот вопрос.

– Да нет, – ответила я неуверенно, – скалься на здоровье.

– Вот спасибо, – развеселился он.

В этот момент мы оказались недалеко от усадьбы, и Гриша съехал на обочину, тормозя.

– Не поздновато для экскурсий? – спросила я его, наблюдая, как верхушки крыш начинают окутываться сумраком.

– Попытка не пытка, – пожал он плечами, вылезая из машины.

Я подалась следом, Гриша проворно обежал машину и отворил мне дверцу, галантно при этом кланяясь.

– Ты швейцаром не подрабатывал? – не удержалась я, все-таки принимая его руку.

Гриша предпочел не отвечать, зато стоило мне оказаться на улице, как он быстро прижал меня к машине, а себя ко мне.

– Эй, – начала я возмущаться, но с длительной речью выступить не удалось, потому что Гриша, недолго думая, начал меня целовать.

Я решила категорично протестовать, но тут же в голове появился образ Любови, печально качающей головой, и я подумала, не грех потерпеть ради дела. Терпения мне оказалось не занимать, правда, в скором времени я уже об этом не думала, всерьез увлекшись процессом. Гришины руки от моей талии переместились в совершенно непотребные места, а губы спустились в область моей шеи, отчего мыслей в голове отнюдь не прибавилось. Тут вдалеке мне привиделся силуэт деда, главного затейника этих мест, следом пришли его слова о Грише, и я с большим сожалением отстранилась.

– Может, экскурсия? – робко спросила я, вышло так себе, потому что дыхание мое было сбивчивым.

Гриша некоторое время смотрел на меня, и его губы медленно расползались в усмешке, потом он взял меня за руку, одновременно захлопывая дверцу машины.

– Экскурсия, так экскурсия, – сказал он весело и потащил меня к особнякам.

Мы прошли до будки, где должен был сидеть дед, но его там не оказалось, в прочем, не припомню, чтобы я вообще его хоть раз видела в этой будке.

– Закрыто, – опечалилась я, хотя и притворно. Гришу подобный расклад не устроил, и он потащил меня к ближайшему особняку. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – процитировала я ему слова деда, но он только отмахнулся.

– Да кому мы тут нужны, – сказал мне, заворачивая за угол и натыкаясь на деда.

Я такому раскладу порадовалась. Дед отправит нас домой, за это время Любка уже должна была обшарить Гришины владения, так что я смогу с честью отрапортовать о выполненном задании.

– Что верно, то верно, – отозвался дед, – кому мы нужны на жизненном пути, если весь наш мир – лишь фантазия.

Гриша на эти слова нахмурился, не понимая, видимо, пошутил тот или серьезно. Дедок тем временем подмигнул мне и сказал:

– Привет, принцесса.

– Здравствуйте, – лаконично ответила я, косясь на Гришу, он, прямо сказать, недоумевал.

– Вы знакомы? – посмотрел он на меня.

– Не то что бы, – ответила я довольно расплывчато, а дед поинтересовался:

– Не поздновато для прогулок?

Гриша все-таки взял себя в руки и спросил уже нормально:

– Может, разрешите посмотреть один особнячок?

Дед взглянул на нас, потом на закат, отчего опять напомнил мне персонажа фильма, вздохнул и сказал:

– Не ведаете, что творите. Пошли.

Он потрусил по дорожке, а мы следом за ним. Вывел он нас к особняку, стоящему немного в стороне от остальных. Сумерки стали плотнее, и я вдруг поежилась, наблюдая впереди черную громаду здания. Дед тем временем отворил ключом дверь, она заскрипела, приоткрываясь, из ее проема также лилась тьма.

– Страшновато, – честно сказала я, а дед рассмеялся.

– Чего бояться пустых домов? – сказал мне, – бояться надо своего ума.

Он сделал нам знак ждать, после чего скрылся за углом.

– Странный субъект, – заметил Гриша.

– К нему надо просто привыкнуть.

Дед снова показался из-за угла, в руках он нес фонарь.

– Это вам, – протянул он его Грише, – через полчаса уже стемнеет окончательно, так что старайтесь не задерживаться.

Мы поблагодарили деда, он кивнул и снова скрылся за углом, а Гриша посмотрел на меня.

– Ну что, вот вам и экскурсия перед сном.

Он взял меня за руку, я возражать не стала, потому что сразу стала чувствовать себя безопаснее, правда, так и не понимая, от чего. Мы зашли в большой темный холл, Гриша светил фонарем, я осматривалась. Таким образом мы прошли по первому этажу, потом поднялись на второй. Страх стал проходить, и я даже мысленно посмеялась своей дурости.

– Это тебе не по лесу бегать ночью, – сказал Гриша, видимо, его посетили те же мысли.

Мы замерли возле окна на втором этаже, разглядывая темное небо. Я подумала, что Гриша, наверное, воспользуется моментом и полезет обниматься, но он поступил совсем иначе: присел на корточки, утягивая меня следом и выключая фонарь. Такое поведение показалось мне по меньшей мере странным, и я поинтересовалась почему-то шепотом:

– Что это значит?

Гриша сделал мне знак оставаться на месте, а сам аккуратно отполз к стене и выглянул в окно.

– Да что происходит? – я дернула его за джинсы, не решаясь встать.

– В саду какие-то личности, – ответил он шепотом.

– Какие еще личности? – не поверила я, пробираясь к стене и вставая за его спиной.

– Смотри, – он пропустил меня к окну, и я уставилась в темноту.

Честно сказать, я не могла разглядеть даже кустов, не то, что каких-то личностей. Гриша, видимо, понял это, потому что шепнул:

– Кусты напротив дороги.

Я стала вглядываться и смогла различить кусты, которые, в прочем, не показались мне подозрительными. Только я собралась сказать об этом Грише, как от них отделилась тень и быстро шмыгнула через дорогу в соседние кусты. Я ойкнула и повернулась к Грише.

– Они нас выслеживают?

– Не знаю, – недовольно отозвался он, – меня больше интересует, сколько их, я приметил двоих. В любом случае, лучше отсюда убраться.

– А как, если они внизу?

Гриша ничего не ответил, взял меня за руку и повел вниз, стараясь не шуметь. Надо сказать, у него это получалось мастерски, я же топала, как слон, и натыкалась на разные предметы. Мы спустились, входная дверь была приоткрыта, но Гриша поманил меня в другую сторону, а именно под лестницу. Там обнаружилась небольшая дверь, и Гриша стал с ней ковыряться. Задавать какие-либо вопросы я поостереглась, боясь, что нас могут услышать неприятели, хотя несколько крутилось в голове. Например, откуда Гриша знал об этой двери и как он собирается ее открыть? Вместо этого я пялилась в дверной проем, пытаясь выявить какое-то движение. Минут через пять Гриша тихонько дернул ручку, и дверь открылась, отчего вопросов в моей голове стало только больше. Он же взял меня за руку, и мы оказались в помещении за лестницей. Гриша поковырялся возле двери, видимо, хотел закрыть изнутри, но не преуспел, потому что бросил ее, как есть, снова взял меня за руку и стал осторожно продвигаться вперед. Минуты через две он все-таки зажег фонарь и осветил пространство вокруг нас: мы были в подвальном помещении, на полу тут и там валялся строительный материал, больше ничего интересного не обнаружилось.

– И что теперь? – решилась я задать вопрос, потому как идея прятаться в подвале стала казаться мне не лучшим выходом из положения.

– В таких особняках обычно есть подземные ходы, – прошептал Гриша в ответ, – неплохо бы его найти.

– Ты серьезно? – уставилась я на него.

– Да, и поживее, а то наши охотники могут устать ждать нас снаружи.

Я принялась шарить глазами по стене, а Гриша усмехнулся.

– Лаз в полу, – заметил он, начиная разбрасывать строительный мусор.

Я стала ему помогать, и через пару минут мы наткнулись на крышку люка. Гриша сунул мне в руки фонарь, потянул крышку, она поддалась, хоть и с трудом.

– Давно не открывали, – заметил он, кладя крышку на пол, – посвети в лаз.

Я выполнила его указание, и мы увидели на стене некую деревянную конструкцию, отчасти напоминающую лестницу.

– Выглядит сомнительно, – честно сказала я, а Гриша пожал плечами.

– Другого выхода все равно нет. Вниз где-то метра три, я спущусь первым, чтобы проверить надежность, ты будешь мне светить.

Я кивнула и добавила:

– Будь осторожен.

Гриша аккуратно наступил на перекладину, держа руки на полу, немного понажимал на нее ногой и принялся спускаться. Через пару минут снизу раздался голос:

– Конструкция надежная, спускайся. Сможешь лаз закрыть?

– Попробую, – отозвалась я, – фонарь лови.

Я кинула фонарь, Гриша ловко поймал его и стал светить вверх. Я последовала Гришиному примеру, немного попинав перекладину ногой, после чего почувствовала себя увереннее и спустилась немного вниз. С трудом я подняла на себя крышку люка, рискуя свалиться вниз, после чего захлопнула ее, едва успев сжаться, чтобы не получить по голове.

– Молодец, – раздался ободряющий Гришин голос, и я стала аккуратно спускаться.

Лестница закончилась примерно в метре от пола, я спрыгнула и оказалась в Гришиных объятьях. Ситуация была отнюдь не романтическая, поэтому он быстро поставил меня на пол, взял за руку и повел по довольно узкому коридору.

– Откуда ты знаешь про лаз? – поинтересовалась я.

– Ты, наверное, не помнишь, – отозвался Гриша, – но я рассказывал, что мой отец искусствовед, в свое время он занимался этими домами, давно, я был еще ребенком. Я напросился с ним, сама понимаешь, было жутко интересно. В одном из домов я обнаружил люк, но руководство запретило его исследовать.

– То есть, ты не знаешь, куда он выводит?

– Все люки куда-то выводят, – философски ответил Гриша, – их строили для того, чтобы можно было удрать незамеченным.

– Как думаешь, кто эти люди? – спросила я, еще немного подумав.

– Не знаю, вряд ли это просто ребята, которые решили поживиться, иначе бы эти дома уже давно вынесли целиком. Боюсь, кто-то пришел целенаправленно за нами. Или за тобой.

– За мной? – испугалась я.

– Василиса, не дури, очевидно, что вы с подругой влезли в чью-то игру, и это было весьма неосмотрительно и опасно, о чем намекает хотя бы труп в багажнике. Вы так и не узнали, кто это был?

Я насторожилась, но ответила с легким удивлением:

– Каким образом?

– Не знаю, – ответил Гриша и перевел тему, – а Родион не объявился?

– Нет.

– Вполне вероятно, что объявится, – заметил он, – если не решил бросить это дело, лишившись машины. Что будете с ним делать?

– Будем бить аккуратно, но сильно, – невесело пошутила я, и Гриша даже посмеялся.

Некоторое время мы шли молча, потом лаз стал сужаться, пришлось нагнуться, а потом и вовсе ползти на коленях. В конце концов, Гриша замер, а я приготовилась к худшему.

– Что там? – спросила его.

– Канализационная решетка.

– Откроешь?

– Попробую.

Гриша стал пробовать, а я думать. По всему выходило, что он герой: преступников увидел, лаз нашел, девушку из неприятельских лап увел. С другой стороны, все это выглядело очень подозрительно. Гриша сам решил поехать в эти особняки, хотя было ясно, что время выбрано не самое удачное. Потом откуда-то появились недоброжелатели, кои, конечно, могли быть, но что их заставляло скрываться до сей поры? Гриша очень удачно выследил негодяев, якобы случайно вспомнил про лаз, и вот, мы уже почти свободны. Я вздохнула, понимая, что произошедшее могло оказаться просто ловко устроенным спектаклем.

– Чего вздыхаешь? – поинтересовался Гриша, но отвечать мне, к счастью, не пришлось, потому как решетка отлетела, и он полез наружу.

Стоило ему исчезнуть, как я подползла к краю и поинтересовалась:

– Чего там?

– Порядок, – отозвался он, – тут овраг, прыгай, я подстрахую.

Я зажмурилась и буквально вывалилась вниз. Гриша меня подхватил, но так как я свой полет не контролировала, то мы не удержались и рухнули в траву. Я оказалась на нем и тут же приподнялась, интересуясь:

– Ты в порядке?

– Когда ты на мне, в полном, – не упустил он момента, а я тут же скатилась с него и поднялась, оглядываясь.

– А как же благодарность? – деланно обиделся Гриша.

– Спасибо тебе огромное, – ответила я, кстати, вполне серьезно.

Гриша посмеялся, потом поднял фонарь и осветил местность.

– Мы недалеко от братской могилы, – сообщил он мне, – не думал, что лаз выходит так близко к деревне.

Мы стали выбираться из оврага, и я вспомнила про его машину, о чем тут же поведала.

– Завтра заберу, – беспечно отмахнулся Гриша, выходя через траву на неприметную тропку.

– А если ее угонят? Или еще чего сделают.

– Труп в багажник положат? – хмыкнул Гриша, – тогда я вас попрошу о помощи, вы с трупами хорошо разделываетесь.

– Очень смешно, а если они деда убили?

Гриша приостановился, но почти сразу пошел дальше.

– Возвращаться туда сейчас опасно. Если деда убили, мы ему уже ничем не поможем. Завтра я съезжу в усадьбу и все узнаю.

– Я поеду с тобой.

– Не можешь без меня ни минуты? – усмехнулся он, – только намекни, я весь твой.

– Нет желания.

– А мне что прикажешь делать? Как сейчас вижу твою прелестную попку в свете фонаря.

– Ты пялился на меня, когда я спускалась по лестнице? Это просто невероятно.

– В такие моменты возникает острое желание размножаться, оставить после себя след, так сказать.

– Ты невыносим, – простонала я, – давай просто помолчим.

Гриша внял, потому остаток дороги мы прошли молча. На подходе к деревне он все-таки спросил:

– Ты сейчас домой? – я закатила глаза, но он продолжил, – интересуюсь, исходя из мыслей о безопасности. Если ребятки жаждали поймать тебя, то вполне могли узнать, где ты остановилась.

– Там же Любка, – пискнула я.

– Позвони ей.

– У меня нет с собой телефона.

– Очень разумно, – похвалил меня Гриша, доставая мобильный из кармана, – номер помнишь?

Я кивнула, набрала подругу, она ответила тут же, поняв, что это я, принялась громко изъясняться.

– Василисушка, – верещала Любка в трубку, – ты где вообще? Я сижу на нервах, спать не ложусь.

– У вас все нормально?

– Вполне. Бабуля спит, мы с Сашкой чаи гоняем.

– Я скоро буду, – я повесила трубку и отдала Грише телефон.

– Значит, все в порядке, – усмехнулся он.

– Тебя это удивляет?

– Меня уже ничего не удивляет. Ладно, принцесса, вот твой дом, а мне дальше.

Гриша двинул по дороге, даже не обернувшись, хотя я, как дура, постояла, глядя ему вслед. Его беспечность и равнодушие меня задели, что если бы меня украли прямо сейчас? Тут я осознала всю серьезность ситуации и ринулась во двор. Любка встретила меня чуть ли не со слезами, ей в пору было выступать в передаче «Жди меня». Сашка сонно поздоровался и отправился спать, видимо, подруга его не отпускала, пока я не вернусь. Стоило за ним закрыться двери, как Любка тут же вцепилась в меня.

– Как все прошло?

Я рассказала о случившемся, подруга вместо ожидаемых воплей примолкла, задумавшись. Молчание затянулось, и я забеспокоилась, потому что такое за Любкой наблюдалось крайне редко.

– Что думаешь? – не выдержала я.

– Либо Гришка водит нас за нос, – ответила она, – либо появился кто-то еще.

– Это все? – язвительно поинтересовалась я.

Любка почесала затылок.

– Если неприятели в ближайшие дни не проявятся, значит, точно Гришкины проделки. Ты его соблазняешь, а он тебя, весь такой герой, ты рыдаешь у него на груди и все такое прочее.

– Никакого прочего не будет, – отрезала я.

– Я же не спорю.

– А если не Гриша, то кто?

– Лучше бы Гриша, а то всякие неизвестные недоброжелатели меня пугают, еще что дурное измыслят. Хотя что мешает Гришке поступить также?

– Думаешь, он в курсе бабулиной тайны?

– Кто знает, – Любка пожала плечами, – но неспроста же рядом крутится.

– А ты-то, – осенило меня, – слазила в Гришкин дом?

Подруга сделала кислое лицо.

– У него не дом, крепость. Все окна и двери на замках, только что ров не вырыл. Я по саду прошвырнулась, но ничего интересного не обнаружила, даже вишня и та не растет.

Я фыркнула:

– Вишня у нас теперь признак посвященных?

– Кстати, о вишне, – оживилась она, – сил хватит до Аркашки смотаться?

– А сколько времени?

– Час с копейками. Самое то, темно, и все спят.

– Боязно, – созналась я, – Гриша может не спать, а его дом напротив.

– Не будет же он с биноклем в кустах сидеть, – возразила подруга, – посмотрим, если свет не горит, можно рискнуть. Сама понимаешь, в нашем случае промедление подобно смерти.

– Тьфу, – отплюнулась я, – чего ты тут страху напускаешь?

– Я всего лишь обрисовала ситуацию.

– Ладно, пошли, – сдалась я.

Прежде чем покинуть дом, Любка замаскировала рюкзаки под нас, прикрыв их одеялами, и мы выскользнули во двор.

– А лопаты? – осенило меня.

– Я позаимствовала две лопаты у бабули, они лежали в сарае, я их перенесла в кусты, пока никто не видел.

Мы взяли Любкины трофеи и выглянули на дорогу, она утопала в темноте, вокруг стояла тишина.

– Пошли, – подтолкнула меня вперед Любка, и я посеменила, держась кустов. Света не было ни в одном доме, включая Гришин.

– Утомился наш красавчик, – отметила Любка, и мы потопали дальше, свернули направо и вскоре стояли возле задней калитки Аркашкиного дома.

Любка взялась рукой за ручку калитки, а я вдруг спросила:

– А Аркашка в доме лежит?

Рука подруги замерла, как, в прочем, и она сама.

– Ты мне это зачем сказала? – раздался через мгновенье ее грозный шепот.

– Просто в голову пришло.

– Вечно тебе что-то не то придет, что теперь делать?

– А что делать? Он же мертвый, лежит и лежит.

– Василиса, – Любка вдруг задрожала, – ты, видать, забыла, что деревня у нас не простая.

– А золотая, – поддакнула я, – но не настолько, чтобы Аркашка ожил и вышел к нам.

– Что же такое говоришь, прости господи, – Любка даже перекрестилась, хотя раньше я за ней такой набожности не замечала.

Я разозлилась, отодвинула ее в сторону и прошла во двор.

– Ты идешь? – шепнула ей, и подруга посеменила за мной, опасливо озираясь по сторонам.

– Смелости у тебя, Васька, – покачала она головой.

– Он мертвый, бояться надо живых.

Тут я поморщилась, никак общение с дедом наложило на меня отпечаток.

– Лучше никого не бояться.

– Копай, и станет не до страхов.

Я оказалась права, потому что копать – это вам не языком ворочать. Мы обкопали корни, потом пошли в глубь. Работа шла ни шатко, ни валко, я вспотела, Любка рядом тоже пыхтела, и явно не от удовольствия.

– Одного не понимаю, – просопела я, – какого черта мы вообще здесь копаем?

– Я же объясняла.

– Да я помню, всеоружие и все такое. Но, по-моему, разумней бросить все и уехать домой.

– А как же бабуля? – Любка даже приостановилась.

– Не будешь трогать тайну, она и сохранится лучше, – выдала я, никак меня пробило на высокопарность.

– Поздно уже не трогать, и так чуть ли не по чужим следам идем.

Тут моя лопата в очередной раз на что-то наткнулась, я залезла рукой в яму, порылась и нащупала что-то вроде целлофанового пакета.

– Что там? – заволновалась подруга.

– Кажется, коробка в пакете.

– Доставай скорей!

Я бросила лопату и залезла в яму второй рукой, раскапывая коробку. Вскоре я вытащила ее наружу, Любка на мгновенье осветила находку фонарем, но тут же погасила свет.

– Вот оно, – заявила она, а я, даже не видя, поняла, что глаза у Любки загорелись.

– Как думаешь, – охладила я ее пыл, – там еще что-то может быть? Не хотелось бы прошляпить важное из-за собственной глупости.

– Предлагаешь еще копать? – энтузиазма в вопросе я не услышала, но за лопату Любка взялась.

Еще какое-то время мы молча копали, пока не стало понятно, что вряд ли Аркашка прятал что-то на такую глубину. Решив заканчивать, мы принялись работать в обратную сторону. Это оказалось легче, но время все равно заняло. Наконец, мы притоптали землю, стараясь придать ей неповрежденный вид, и покинули двор тем же путем. Коробку я запихнула под кофту, благо размеры ее позволяли, и мы тронулись домой. Стоило перестать работать, как настроение у Любки улучшилось, эту особенность я заметила за ней давно. Подруга достала телефон, насвистывая какой-то мотив, и посмотрела время.

– Смотри-ка, за два часа обернулись.

Я вдруг замерла и ткнула пальцем вперед.

– Что это?

Любка уставилась в указанном направлении.

– Что за свет? – не поняла она, и тут до нас дошло.

– Пожар, – выпалила я, Любка кивнула, и мы бросились в сторону света.

– Это же наш дом, – заверещала подруга, подбегая ближе.

Я бросилась в калитку, кинула лопату в кусты и понеслась к дому.

– Баба Маша, Сашка, – заорала я, врываясь внутрь, было дымно, но огонь до кухни еще не дошел, – пожар! Горим!

Я толкнула Сашкину дверь, после чего ринулась к бабульке.

– Что? – подскочила она, волосы растрепаны, взгляд непонимающий, – что такое?

– Дом горит, – я принялась ее поднимать, она поддалась мне, еще не понимая, и вдруг запричитала:

– Батюшки святые!

Мы выскочили в кухню, появился испуганный Сашка.

– Горим, – крикнула я ему, выводя старушку к дверям.

Сашка на мгновенье растерялся, но тут же заносился по дому, что позволило мне незаметно стянуть с печи рюкзак и сунуть в него коробочку. Я выскочила на улицу, следом за мной Сашка с какими-то бумагами в руках, наверное, с документами. На улице собирались соседи, оказалось, Любка побежала за помощью. Судя по крикам, кто-то пытался тушить пожар, хотя полыхало будь здоров. Вокруг царила суматоха, подруга выловила меня за руку и увела в сторону.

– Коробочка у тебя?

Я кивнула на рюкзак.

– Давай его сюда, надо спрятать находку.

Я сунула рюкзак ей в руки, и Любка растворилась в толпе.

– А Сашка-то где? – раздался голос бабы Маши, и мне сразу стало не до подруги.

– Он в доме, – крикнул кто-то в ответ, а я вдруг подумала: «У него же в комнате самогонный аппарат, спирт».

Этой мысли оказалось достаточно, чтобы пулей рвануть в горящий дом, кто-то закричал мне вслед, но я уже не слышала, оказавшись в сильном дыму. Я наугад бросилась к Сашкиной комнате, она вовсю полыхала. Столкнувшись с ним, я заорала:

– С ума сошел? Рвануть же может!

Тут сверху что-то начало с грохотом падать, я согнулась в три погибели и почувствовала, что начинаю задыхаться. Голова закружилась, я с трудом стала подниматься, и меня подхватил Сашка.

– Держись, – прокричал он, пробираясь через огонь.

– Саша, – прошептала я.

Тут что-то громыхнуло, и на нас полетела огненная балка, а дальше я провалилась в темноту.

Очнулась я оттого, что кто-то плескал мне в лицо водой. Приоткрыв глаза, увидела над собой встревоженную троицу: Любку, Сашку и Гришу.

– Васька, – взвизгнула подруга, – ты как?

Я неопределенно качнула головой.

– Ты лежи, – продолжила она, – приходи в себя. Водички хочешь?

Я снова качнула головой и спросила:

– Где я?

– У Григория, – отозвалась подруга.

Тут в моей голове просветлело, и я вспомнила, как Сашка тащил меня в горящем доме.

– Сашка, – повернулась я к нему и даже руку сжала, – ты ради меня жизнью рисковал.

Он смутился, покосившись на ребят, но руку не убрал.

– На нас балка упала, – кашлянув, сказал он, – но все обошлось. К счастью.

Любаня потупила глазки и поинтересовалась:

– Есть, может, хочешь? – я покачала головой, не сводя взгляда с Сашки, – тогда, может, спать?

– Поспать не мешало бы, – впервые высказался Гриша.

– Баба Маша к знакомым пошла, а Гриша сказал, что можно у него расположиться, – пояснила Любка.

В подруге ощущалась маета, но я списала ее на последствия пожара.

– Спасибо, Гриша, – кивнула я ему, он только криво усмехнулся и вышел из комнаты.

– Мы с тобой тут ляжем, – продолжила Любка, косясь на Сашкину руку, которую я так и не отпустила, – а Сашка внизу, на диване.

Я кивнула и повернулась к Сашке.

– Я не забуду того, что ты меня спас.

Он смутился, похлопал меня по руке, потом аккуратно высвободился и ушел. Я лежала, глядя в потолок, Любаня рассматривала меня с подозрением.

– Может, у тебя сотрясение мозга? – спросила она наконец.

– Почему?

– Чувства нездоровые испытываешь к Александру нашему.

– Он мне жизнь спас.

– Но это не повод возрождать былую любовь.

Я пожала плечами, чем совершенно ее не успокоила.

– Надеюсь, к утру в мозгах у тебя прояснится, – сказала Любка, гася свет и забираясь ко мне в кровать.

Немного поворочавшись, она снова затянула песню.

– Вася?

– Я сплю.

– Вася, – не отступила подруга, – может, не надо этих светлых чувств к Сашке?

– Тебе-то какое дело?

– А кто за Гришей будет присматривать?