Текст книги "Должок! (СИ)"
Автор книги: Юлия Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Как?! – растерялась я.
– А вот так, – заулыбалась она. – Можно сказать, благодаря тебе мы и поженились.
Я хватала ртом воздух, не зная, как реагировать на такое заявление. Матвей усадил меня обратно в кресло, потом поцеловал в макушку жену.
– Алис, – начал он, – почему ты решила поговорить об этом только сейчас, почему не пять лет назад?
– Потому что… – замялась я, но решила, что терять уже нечего. – Потому что тогда я подумала, что ты воспользовался ситуацией, а потом пожалел об этом и бросил меня. Ты же сам просил никому не говорить, что между нами был секс.
– Я просил тебя никому не говорить, что между нами НЕ БЫЛО секса, – поправил Матвей.
– В смысле?
– Разве ты ничего не помнишь?
– Ну… только до определённого момента. Я пять лет жила с мыслью, что чем-то оттолкнула от себя парня, который мне был, в принципе, симпатичен. А потом обнаружила, что была девственницей… до недавнего времени.
– О! – воскликнула Люба. – Так вы с Ванькой уже успели поладить. Вот жук какой шустрый! То-то он подорвался как ужаленный, когда услышал про вашу с Матвеем ночь!
Мне реально поплохело от её слов:
– Он тоже слышал?!
– Ну да. Мы шли спросить у Матвея, сможем ли мы в этот выходной поехать все вместе в деревню к Ваниным тётке и бабушке. Он сказал, что приготовил для всех сюрприз. А когда услышал твои слова, аж побелел весь и рванул из кабинета.
– Хоть бы за руль не сел, – встревожился Матвей, набрал номер и предупредил. – Вячеслав Михайлович, с Вами Люба поговорить хочет.
Люба схватила телефон мужа и затараторила:
–Дядь Слав! Ванька сейчас спустится – не пускай его за руль ни в коем случае. Он не в себе… да хоть связывай, хоть морду бей! Только отвези его сам.
– Ну вот, – заключил Матвей, – теперь, я так понимаю, моя очередь рассказывать?
– Давай-давай, мачо! – рассмеялась Любаша.
– Ты мне тогда очень нравилась, – начал Матвей. – Хотел предложить тебе встречаться, особенно когда разглядел тебя, пока «посвят» готовили. А тут выпили хорошо, даже слишком, и ты сама мне голову на плечо положила. Я словил момент, целоваться начали, потом в домик перебрались…
Я не могла пошевелиться – так было стыдно слушать всё это в присутствии Любы.
– А потом… в общем, наверное, я всерьёз перебрал, и ничего не вышло…
– Как это?
– Ну, у мужчин иногда так бывает… по разным причинам. Но благодаря этому я женился на Любе.
– Погоди, – не врубилась я. – Из-за того, что у тебя не получилось со мной, ты женился на Любе?
– Выходит так, – подтвердил он. – До этого у меня, сама знаешь, какая была репутация. Я в девчонках рассматривал только красивую мордашку и фигуру. А после того облома начал бояться, что снова облажаюсь. Плюс ещё к тебе не мог подойти, чтоб не вспомнить о своём позоре. Но ты вроде никому не рассказала, а потом ещё и пообещала, что и дальше будешь молчать. Потом случайно познакомился с Любой: мы были два трезвых человека в компании, потому что пить я тоже бросил. Разговорились, стали общаться, но в постель я её не тянул – страшно было. Постепенно рассмотрел и… полюбил.
– Представляешь, – задорно добавила Люба, – какой королевой я себя чувствовала? Известный мачо пылинки с меня сдувает и даже не пытается затащить в постель! Как не потерять голову?! А потом, уже почти через полгода, всё как-то само получилось. Вот и поженились.
– Офигеть! – выдала я в конце этой исповеди. – А я пять лет к себе ни одного мужика не подпускала, думала, что это я ущербная, раз парень сбежал после одной ночи.
– Прости, Алис… – растерянно пробормотал Матвей. – Если б я знал…
– Нет худа без добра! – воскликнула наша оптимистка Любаша. – Зато Ваньке целёхонькая досталась. А то соблазнил бы какой-нибудь козёл по пьяни…
«Козёл» яростно стрельнул в неё глазами, но промолчал.
– Короче, Ваньке эту историю, чур, рассказываю я, – засуетилась Люба. – Вас он сейчас слушать не станет. А я прикинусь такой несчастной овечкой, которой нужна психологическая помощь, и всё подробненько поведаю.
Люба набрала номер Стадника, но он не ответил. Тогда она наклацала сообщение: «Ваня, мне нужна помощь. Прошу: ответь мне!» Он тут же перезвонил. Люба победно взглянула на нас с Матвеем и приняла вызов. В мгновение из цветущей жизнерадостной женщины она превратилась в несчастнейшее создание, которое срывающимся голосом простонало в телефон:
– Ваня, я не знаю, что делать. Мне надо с кем-нибудь поговорить об этом. Я знаю, что тебе тоже больно, и ты единственный, кому я могу довериться. Не бросай меня, Вань… Я здесь, в офисе. Они ушли. Нет, никого. Спасибо, родной!
Матвей давился от смеха. Я не знала, смеяться мне или плакать. Люба отключилась и потребовала от нас освободить территорию. Действительно, сейчас сюда явится разъярённый босс и вряд ли он заключит нас в тёплые дружеские объятья. Договорились, что Матвей отвезёт домой меня, а Ване деваться будет некуда, и он отвезёт Любу.
– Он тебя не прибьёт? – волновалась я за неё.
– Не-а! У меня есть защитный тотем, – эта выдающаяся актриса погладила себя по круглому животику.
Мы быстро собрались и, пока не явился хозяин, скрылись с глаз долой.
– Ты как? – спросил меня Матвей около моего дома.
– Чувствую себя полной дурой, – призналась я. – Пять лет молчала. Вот кто меня сегодня за язык потянул?!
– Алис, прости меня. Я тогда был в такой панике из-за этого срыва, что и не подумал даже о тебе. Казалось, что у меня самая большая проблема, просто катастрофа. Боялся, что высмеешь перед всеми. А ты, оказывается, даже не помнишь ничего.
– Что теперь об этом говорить, – вздохнула я. – А Люба давно знает?
– Перед свадьбой рассказал. А когда ты к нам пришла работать, она обрадовалась. Она первая заметила, что Иван к тебе неровно дышит.
– Надолго ли?
– Кто может поручиться? – пожал плечами Матвей. – Рожа у него была зверская. Но ты и фразочку, конечно, подобрала шикарную.
– Ты же понял, а на зрителей я не рассчитывала. Как же перед Любой стыдно!
– За неё не переживай: она относится к этому с юмором. По-моему, её эта ситуация просто забавляет. Представляю, как она сейчас Ваньке мозги полощет!
– А она не актриса по образованию? – вспомнила я Любино выступление.
– Психолог.
– Ну, это всё объясняет.
Мы не выдержали и расхохотались, уже не нервно, а с облегчением и надеждой на счастливый исход.
Распрощавшись с Матвеем, я поднялась в квартиру. Ника была уже дома.
– Что-то я не поняла: то на «Мерседесе» тебя доставляют, то на «Тойоте»! – налетела подруга прямо с порога. – Ты, мать, в разнос пошла?
– Вроде того, – буркнула я.
– Ну наконец-то!
Возмутиться по поводу её замечания я не успела, потому что в эту секунду раздался звонок в дверь. Да нет, не звонок – сирена! Потому что трезвонили без остановки и так требовательно, что Ника чуть тапки по дороге не растеряла, пока бежала к двери. «Что за идиотина там надрывается!» – это облагороженный вариант её попутных слов.
Потом наступила тишина. Я уже подумала, что подругу инопланетяне украли, и поднялась с кресла искать, но в комнате появился не кто иной как мой драгоценный работодатель собственной персоной.
Видеть его просто невыносимо. И вообще, вся эта ситуация какая-то ненормальная. Двое выходных мы отрывались у него дома так, будто хотели надышаться перед смертью. Две рабочих недели я добросовестно трудилась в его фирме, а он был моим строгим и недосягаемым боссом. Кто мы друг другу – непонятно. Единственный вариант, который приходит в голову, звучит пошло и никак не соответствует тем чувствам, которые я испытываю к этому человеку. Он восхищает меня как руководитель и сводит с ума как мужчина. И я не знаю, зачем ему понадобилась я, неумеха и в архитектуре, и в постели. Может, человеку просто нравится роль наставника?
Дорогие мои читатели! Спасибо за сердечки и комментарии. Каждый ваш знак внимания греет душу и помогает работать.
Глава 22
А Ника у неё понятливая: сразу за хлебом помчалась в пекарню, что в центре города. Настоящая подруга! Нам с Синичкой давно пора поговорить, а то или работаем, или трахаемся. Конечно, и то и другое с ней делать – одно удовольствие. Она такая понятливая ученица!
Но вот с чего начать серьёзный разговор? Как объяснить ей, что сам не понимаю, что со мной происходит? Что до чёртиков боюсь того почти забытого чувства, когда дышать без неё трудно, а при ней – забываешь. Стою, как дурак, в двери кухни. И она вскочила с кресла и молчит. Не ожидала?
Подхожу молча и прижимаю её к себе обеими руками. Она никак не реагирует. За плечи отстраняю её от себя и смотрю в лицо:
– Мне Люба всё рассказала. Не переживай.
– А должна? – как-то вкрадчиво спрашивает она.
– Не знаю, – я даже растерялся и опустил руки.
– Послушай, Иван…(Ой-ё-ёй! Мне больше нравится «Ва-аня») Ты действительно думаешь, что я до тебя жила в лесу и общалась только с природой? Серьёзно?
– Да нет…
– Тогда с чего ты взял, что у меня никогда не было парня?
– Знаю, – ну, уж на этот вопрос я отвечу точно.
– Ты имеешь в виду, что ты у меня первый мужчина, я правильно поняла?
– Я ЗНАЮ, что я у тебя первый.
– А ты знаешь, сколько мне лет?
Я киваю, не понимая, к чему она ведёт. Но подозреваю, что её вывод мне не понравится.
– То есть, по-твоему, получается, что я, дожив до двадцати трёх лет девственницей, попробовала секса и сразу же начала прыгать из одной постели в другую, менять мужиков?
– Я ничего подобного не говорил и не думал даже! – испугался я. Да-да, испугался: кто знает, что придумает женщина в гневе. А моя Синичка, похоже, не просто в гневе, а в ярости. И сейчас она обрушит её на меня.
– Тогда почему ты умчался из офиса, как в ж… ужаленный?! Что случилось? Ты о чём подумал?
– Да ни о чём я не успел подумать! Услышал про вашу ночь и взбесился. Я же не знал, что это случилось пять лет назад и что у вас тогда ничего не было.
– А если бы было? Что тогда?
– Не знаю, – честно признаюсь я. – У меня давно не было отношений. Я не знаю, как вести себя со своей девушкой. В последние семь лет у меня были только мимолётные связи. С женщинами, которым я ничего не должен.
– Как удобно! – ехидничает она.
– Как безопасно! – перебиваю я. – Когда у тебя столько денег, никогда в точности не знаешь, что от тебя человеку нужно, неважно: мужчине или женщине.
– В таком случае я не хочу, чтобы у меня когда-нибудь появились ТАКИЕ деньги. Которые не позволяют ни дружить, ни любить! – категорично заявляет Алиса и усаживается обратно в кресло. – Мы с Никой шесть лет прожили в одной комнате в общаге. Неделями сидели на макаронах, одеждой обменивались, чтоб было хоть какое-то разнообразие. Да у нас до сих пор даже зонтик один на двоих, зато огромный, чтоб вдвоём под него помещаться. И ни одной из нас ни разу в голову не пришло, что другая её использует. Мы подрабатывали по вечерам и в выходные и складывали деньги в одну коробку, но никто не запоминал, кто сколько положил и сколько взял. А сентябрь после Димкиной аварии мы с ней у меня в деревне жили, вместе хозяйством занимались, а потом долги по семинарам отрабатывали. Ради тебя кто-то бросит всё? Или ты ради кого-то?
Она пришибла меня этими словами. Хочется крикнуть: «Нет!!! Нет у меня такого человека!» Но был. И любовь была, первая, чистая. А потом в одночасье всё исчезло. Остался отец. Суровый, но надёжный. Остались бабушка и тётя, которые меня беззаветно любят. Дед Петя, упёртый, как танк, на котором он прошёл войну. Дядя Слава, на которого всегда можно положиться. Любашка – егоза и заноза в заднице из моего детства, почти сестрёнка. Но единственный друг и первая любовь просто исчезли с лица земли. В прямом значении этого слова.
Столько лет я старался заглушить в себе эти воспоминания! А сейчас захотелось рассказать Алисе, выплеснуть всю боль, которая сырой кожей обернулась вокруг сердца. И сохнет, и давит. И слёзы близко, как в тот день, когда я узнал об их смерти, предательстве, недоверии. Но я взрослый, сильный мужик, я не могу показать их этой маленькой, но такой отважной девочке. Поэтому разворачиваюсь на месте и со словами: «Увидимся на работе», – выхожу из квартиры.
В тот раз я напился, но сегодня понимаю, что не поможет. Тогда ведь не помогло. Доезжаю до ближайшего парка, усаживаюсь на скамейку в самом отдалённом его углу и несколько часов просто сижу. Иногда разговариваю сам с собой, иногда – с ними, с отцом. Иногда замечаю, что лицо мокрое, и вытираю слёзы тыльной стороной ладони.
Ближе к полуночи вдруг осознаю, что стало легче, как будто нарыв вскрыли. Хочется увидеть мою Синичку, поговорить с ней. Рассказать, как предательство близких и большие деньги сделали из меня морального урода, не способного на доверие, дружбу, любовь. Но Алиса сейчас спит, да и Ника в соседней комнате. А ведь я так и не пригласил её на выходные к своим в деревню.
Глава 23
Сегодня в отделе аншлаг, то есть на месте все: шесть архитекторов, начальник и его секретарша. За две недели такое во второй раз. Что бы это значило?
Ответ находится в виде дородной тётеньки из бухгалтерии, которая своим появлением в дверях сразу оживляет обстановку. Оказывается, сегодня – день аванса. Деньги, конечно, будут перечислены на карту, а вот расчетные листки разносят по отделам (чтоб не толпились) сами представители бухгалтерии. И хотя аванс – сумма фиксированная, но в листке можно посмотреть и будущую зарплату, помечтать, попланировать.
Я беру в руки заветный листочек, но заглянуть в него не решаюсь, прижимаю к груди и закрываю глаза.
– Ты чего на него молишься? – поддевает меня Денис. – Смотри, давай.
– Это первые деньги, заработанные по специальности, – объясняю я. – Оклад мне известен, так что сюрприза не будет.
Но, оказывается, что я поторопилась с выводами: сюрприз есть.
– Подождите! – окликаю бухгалтера. – Мне кажется, тут ошибка.
Женщина смотрит на меня так, словно я обвинила её в том, что она два и два не сложит.
– Что там тебе не нравится?
– Мне-то как раз очень нравится, – возражаю я, – только у меня не может быть такой зарплаты.
Тётенька вздыхает с видом «как вы все меня задолбали» и берёт у меня из рук листок.
– Ну, вот, всё правильно, – тычет маникюром в бумажку, – это аванс по окладу, а это премиальные.
– Я всего две недели работаю – откуда у меня премия?
– Проект закончила?
– Я пришла с готовым.
– Тогда чего удивляешься? За готовый проект полагается премия. Твой пока не утвердили, поэтому – часть премии.
– Хотите сказать, что это ещё не всё? – зависаю я.
– Хочу сказать, что тем, кто хорошо работает, в нашей фирме так же хорошо платят, – добродушно заканчивает беседу женщина, должно быть, проникнувшись моим ошалелым видом.
– Ни фига себе… – рассматриваю листок с такими цифрами, о которых даже мечтать не смела. Это ж я могу на пару месяцев вперёд на квартиру отложить. Да на такие деньги мы с Никой могли три месяца прожить, и ещё на балетки хватило бы.
Из раздумий меня выводит тот же Денис:
– Алё-о! Красавица, ты домой собираешься? Сегодня задерживаться нельзя.
– Почему?
– Ну, во-первых, ровно в пять деньги поступят на карту. А во-вторых, дождь собирается, сегодня грозу обещали.
Парень тычет в монитор своего компьютера, где высвечивается прогноз погоды по часам. На восемнадцать часов, действительно, передают дождь с грозой и сильным ветром. Так что задерживаться – себе дороже, особенно с учётом моего места жительства.
Коллеги поспешно прощаются до понедельника, выключают ПК, собирают бумаги и канцелярию. Через пару минут в отделе остаёмся только я, Матвей и Татьяна Серафимовна. Женщина живёт через дорогу, поэтому и не торопится, а Лебедев всегда покидает свой пост последним.
– Так, Алиса! А ну-ка выметайся отсюда! Не хватало ещё под дождь попасть.
– Так ещё без пяти, – указываю я глазами на стенные часы.
– А ты что, не слышала? Из-за штормового предупреждения генеральный на полчаса сократил рабочий день, чтоб люди домой успели до начала.
– Не слышала, – признаюсь я.– Я в наушниках работаю.
– Ясно. Ну, я помчал, а то меня мой пузан дома заждался.
– Привет ей, – улыбаюсь я.
– А вы с Ванькой-то поговорили? Помирились?
– Поговорили, но не помирились, – вздыхаю.
– Странно, а со мной нормально разговаривал.
– Боюсь, что дело всё-таки не в тебе. Ладно, сложно это. Потом разберёмся.
– Ну, удачи, – расстраивается Матвей. – Он, конечно, мужик непростой.
– Очень непростой, – бурчу про себя.
Следом за Матвеем рабочее место покидает его секретарша.
– Деточка, ключи на вахту сдашь?
– Сдам. До свидания, Татьяна Серафимовна.
Несколько минут сижу, опустив голову перед собой на руки. Не понимаю, почему вдруг настроение стало таким кислым. Вроде бы и зарплате порадовалась. А вот факт, что с Иваном мы в подвешенных отношениях, не даёт радоваться жизни.
– Лучше бы я к Максимовскому пошла… – вздыхаю я вслух.
– И чем лучше? – спрашивает меня спокойный голос над головой.
Поднимаю глаза и встречаюсь с взглядом того, о ком только что вздыхала. Пожимаю плечами и продолжаю так же сидеть, не отрывая от него глаз. Шеф присаживается на стол рядом со мной, гладит по волосам. А мне от этого ещё больше хочется плакать.
– Поехали, – зовёт он тихо.
– Куда?
– К тебе. Возьмёшь вещи на два дня, а потом ко мне.
– Нет, – отвечаю я так же тихо.
– Почему?
– Не хочу больше проводить с тобой выходные.
– Тебе не хорошо со мной?
– Очень хорошо, – признаюсь я. – Но потом без тебя плохо.
– У меня был друг, – он неожиданно переводит тему, – и девушка. На четвёртом курсе я поехал в Германию по обмену. Через полгода вернулся, как раз в конце декабря. Они меня встречали, я был счастлив. Большой компанией отмечали Новый год. Потом она сказала, что на Рождество должна поехать с родителями в другой город к родственникам. А утром восьмого января машину друга нашли сгоревшую под мостом по дороге с загородной турбазы: не справился с управлением на скользкой дороге. В машине два обгоревших трупа – моего друга и девушки. Они прятались от меня, от родных. Я не понимал, зачем. Почему не признались мне, я бы всё понял. Потом её брат рассказал мне, что она встречалась с нами обоими с самого начала. Он был любимым, а я… перспективным.
Я прерывисто вздыхаю, закрываю и снова открываю глаза. Не знаю, что на это можно сказать.
– Больше у меня не было ни друзей, ни девушек. До тебя.
Он поднимает меня со стула за руку, привлекает к себе. Обхватывает моё лицо ладонями, гладит большими пальцами по щекам, скулам, губам, бровям.
– Синичка моя, – шепчет мне в лицо, – я хочу, чтобы у нас с тобой был один зонтик на двоих…
Глава 24
Он не сказал, что любит. Он сказал больше: что доверяет. Что готов снова впустить в свою жизнь другого человека, и этот человек – я.
А я влюбилась. Но не безоглядно. Просто смирилась с тем, что наша связь будет недолгой, и отвела себе роль жертвы. Приготовилась к тому, что через некоторое время босс наиграется и найдёт новое развлечение, а я буду тайком зализывать раны и лелеять в памяти каждую проведённую с ним минуту, каждое сказанное им слово. Но не была готова к тому, что он вот так раскроет передо мной душу, обнажит самое сокровенное. Что мне нужно будет не защищаться от него, а, наоборот, бережно охранять его сердце, оказавшееся неожиданно таким хрупким и ранимым. И это огромная ответственность.
Мы целовались в опустевшем офисе так долго, что успел сбыться прогноз синоптиков: июльский ливень набирал обороты, отыгрываясь за две недели зноя. Ваня сам закрыл кабинет нашего отдела и отнёс ключи на вахту. Выходить по такой погоде на улицу, даже просто до парковки, – немыслимо. Поэтому мы уютно расположились у него в кабинете. На корпоративной кухне нашёлся чай, а в моей запасливой сумке – пачка вафель, которые я купила в обеденный перерыв, но, заболтавшись с Тосей, забыла съесть. А теперь мы с удовольствием хрустели ими, смеясь, убирали крошки друг у друга с губ. Конечно, не руками – язык нам на что?! Это было весело, возбуждающе, интимно. Но почему-то никому из нас не пришло в голову заняться сексом в офисе. Просто целовались, ласкали друг друга через одежду, как школьники, и завелись так, что не заметили окончания дождя.
Около девяти вечера спустились на первый этаж и обнаружили в холле ещё нескольких человек, не успевших покинуть свои рабочие места из-за непогоды. Лица у них, в отличие от наших, были хмурые и озабоченные. Их ждали дома родные и дела. А всё, что сейчас нужно было нам, находилось здесь, поэтому нам с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не расплыться в глупой счастливой улыбке.
До его дома рукой подать, а ко мне пиликать через полгорода. Но я знала, что мы снова зависнем на двое суток, поэтому настояла заехать за моими вещами.
Ника понимающе улыбнулась и подмигнула мне, показывая через открытую дверь ванной свои таблетки. Меня осенило: сегодня же должны начаться месячные! Я сразу скисла, но, прислушавшись к своим ощущениям, понадеялась, что это случится хотя бы завтра.
Ваня всё это время топтался у порога, отказавшись от приглашения пройти, и с нетерпением наблюдал за моими сборами. Ника попрощалась со мной до вечера понедельника, потому что собиралась на выходные к родителям и на работу хотела поехать прямо от них. Ваня подхватил мою сумку, и мы погрузились в его авто.
В этот раз в его квартире даже оказались продукты: видимо, готовился. На скорую руку мы сообразили немудрёный ужин. Я сначала стеснялась, думала, что такой богатый парень привык к более изысканным блюдам, но потом заметила, что домашнюю простую еду он наворачивает с аппетитом десантника и ещё добавки просит. Оказывается, ресторанные шедевры тоже надоедают.
После ужина он, хитро прищурившись, спросил:
– И что теперь будем делать?
Я прикинулась шлангом и ради шутки предложила:
– Играть в настольные игры.
И Ваня научил меня одной захватывающей настольной игре, про которую детям рассказывать не принято.
А потом достал… шашки. После четырёх партий, которые он продул мне всухую, шеф, надутый, предложил сыграть в «Чапая». Теперь уже он меня обставил и в наказание заставил собирать шашки, разлетевшиеся по всей гостиной. Одну из них обнаружила далеко под диваном, взяла на кухне веник и полезла её доставать. Ваня решил помочь и опустился на колени на ковёр рядом со мной… В общем, шашка там до сих пор лежит.
Потом мы в три часа ночи ели мороженое, решали наперегонки судоку, к четырём заснули.
А в шесть начался кошмар.
За десять лет моего девичества я не припомню случая, когда бы меня так крутило в женские дни. Низ живота стал каменным, пульсирующая боль отдавалась во всём теле, меня подташнивало, бросало в холодный липкий пот.
Я попросила Ваню отвезти меня домой, потому что аптечки у этого здоровяка не оказалось. На что он, вытаращив глаза, ответил:
– Чтоб ты там умерла в одиночестве?!
Пришлось объяснять ему, что от месячных ещё никто не умирал, но его это не убедило.
– Если ТАКОЕ происходит с женщинами каждый месяц, то я готов им в эти дни давать выходные.
Несмотря на боль, его слова вызвали у меня улыбку умиления: какой же он добрый! Моё состояние повергло его в панику, ведь он привык видеть женщин при параде, в полном боевом раскрасе и прекрасном самочувствии. Действительно, какая мамзель потащится в клуб искать приключений в такие дни! А тут я, растрёпанная, ненакрашенная, с запекшимися губами и желтовато-зелёным цветом лица – то ещё зрелище! Явно не для нежной психики современного Российского олигарха.
К семи часам он не выдержал созерцания моих страданий и вызвал «скорую», при этом так красочно описал по телефону моё состояние, что я, признаться, удивилась, увидев у своей постели только женщину-доктора вместо экипированной до зубов реанимационной бригады. Спасибо понятливому диспетчеру!
Заметив моё смущение, женщина попросила Ивана оставить нас наедине и подробно расспросила меня о моём женском здоровье. Потом успокоила, объяснив, что при начале половой жизни случаются и задержки, и вот такие «сюрпризы». Сделала мне укол, измерила температуру и давление, велела Ване напоить меня чаем и закрыла свой кофр. К этому времени меня, действительно, стало отпускать, о чём я поспешила доложить присутствующим. Ваня обрадовался, стал благодарить доктора, сначала на словах, а потом и положенной в карман форменного костюмчика купюрой. Женщина вопросительно взглянула на меня – я, еле сдерживая смех, кивнула ей: мол, берите, с него не убудет. На лице её было написано удивление: видно, не часто пациенты так горячо благодарят за две ампулы «Но-шпы». Напоследок посоветовала:
– В восемь откроются аптеки – купите что-нибудь обезболивающее для девушки и успокоительное для себя.
Когда за спасительницей закрылась дверь, мой рыцарь сел рядом со мной на постель и, взъерошив пальцами волосы, спросил:
– Я паникёр, да?
– Да, – подтвердила я, прижавшись щекой к его груди и обвив корпус обеими руками, – мой любимый паникёр.
Глава 25
Сентябрь-2018
Говорят, что счастье невозможно чувствовать постоянно, что ощущение эйфории притупляется и накатывает реальность. Может, и так, но на меня пока не накатила. Два месяца я живу в каком-то другом мире: мире, где погода – замечательная, неприятности – мелкие, люди – хорошие, а сам я – сильный и добрый великан, готовый защищать моё сокровище даже ценой собственной жизни.
Моё богатство хранится в сейфе на окраине города, пять дней в неделю дразнит своим сиянием мою душу, да и тело тоже, не позволяя к нему приближаться, а затем дарит два дня безграничного счастья, когда я сполна получаю свою дозу заботы, нежности, доверия, восхищения. Любви.
В тот день, когда Синичка заболела и попросила отвезти её домой, потому что в ближайшие дни она не сможет заниматься со мной сексом, я почувствовал обиду, как маленький мальчик, которого уличили в чём-то недостойном, постыдном. Она подумала, что я с ней только из-за секса! Что в «нетоварном» виде я готов отложить её, как сломанную игрушку, на дальнюю полку, пока не починят. Но глядя на её заострившееся лицо, на бледные губы, сжатые и прикушенные от боли, забыл про свою обиду и бросился спасать. Оказывается, это так страшно, когда ты не можешь ничем помочь близкому человеку, взять на себя его боль! И деньги здесь бессильны.
До этого дня я жил, ожидая наших встреч по выходным в предвкушении приятного времяпрепровождения. А теперь стал ловить себя на мысли, что стараюсь несколько раз за день хоть издали увидеть Алису, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке.
Каждое воскресенье, с неохотой прощаясь с ней, спрашиваю, когда она, наконец, согласится ко мне переехать. Её ответ заставляет меня скрипеть зубами: «Когда ничего не буду тебе должна». Сто раз говорил ей, чтобы забыла нахер про эти деньги: они из специальной благотворительной статьи расходов, их всё равно кто-нибудь бы получил. Почему не она, лучшая студентка выпускного курса, оказавшаяся в затруднительной ситуации? Но девчонка вбила себе в голову, что обязательно должна оправдать мои вложения в неё. Каким образом? Самым действенным: она днюет и ночует на стройке.
Её проект приняли, согласовали с городским управлением: хоть это и не памятник архитектуры, но всё же обновлённое здание в центре влияет на общий городской облик. Опубликовали проект в местной газете и получили восторженные отзывы горожан. Алиса сразу стала знаменитостью местного масштаба, даже интервью у неё брали.
И вот теперь я расхлёбываю кашу, которую сам и заварил год назад. Нет бы дать ей какую-никакую должность в отделе, вроде «старшего помощника младшего конюха», чтоб сидела и не высовывалась, чтоб радовала только мой глаз. Нет, я, как последний лох, похвастался, мол, посмотрите, какое сокровище себе отхватил! А ей ещё в двух местах работу предложили, не считая того, что Максимовский тоже своё приглашение повторил. Но она заявила мне, что ни за что не уйдёт из моей фирмы, не отплатит мне чёрной неблагодарностью. Б…! Лучше бы я тогда дал ей уйти к Максимовскому. Сейчас бы, по крайней мере, знал, что она со мной не из-за этой долбаной благодарности!
Работы в кинотеатре идут полным ходом. Теперь это будет целый культурно-досуговый комплекс для взрослых и детей с множеством уютных уголков для отдыха и развлечений. А кусок земли с двумя десятками чахлых саженцев, гордо именовавшийся сквером, быстро превращается в детскую площадку и кафе, стилизованные под таинственный лес из русских народных сказок. Здесь уже побывали наши дизайнеры и флористы, разработали целый комплекс мер по реанимации местной растительности и, конечно, от себя ещё добавили.
Представляя, во что превратится к маю это типовое здание советских времён, я и сам мечтаю завалиться в это кафе, облизываясь на горку разноцветных шариков мороженого. Но для этого надо снова стать ребёнком…или прийти сюда с ребёнком… Эта мысль не даёт мне покоя второй месяц. Я всё чаще и чаще представляю, как приведу сюда маленькую девчушку с каштановыми, как у Алисы, косичками. Ну, или белобрысую, как я в детстве. Но чтобы непременно такую же бойкую и языкастую, как моя Синичка. Но для этого надо сделать две вещи: отреставрировать уже этот кинотеатр и разобраться, что на самом деле чувствует ко мне Алиса.
В фирме уже ни для кого не секрет, что мы встречаемся. Сначала некоторые посматривали на неё косо, и понятно, какие мысли были у них в головах. Но я давно привык никого не подпускать к своей личной жизни на пушечный выстрел. Пошепчутся – и замолчат. Привыкнут. Кто бы ни оказался на месте Алисы, завистницы всегда найдут недостатки у той, что их опередила в вопросе завоевания доселе неприступного миллионера. Те, кто ломает голову, почему именно ей так повезло, не понимают, что на самом деле повезло мне.
Трижды я порывался свозить её за город к бабушке и тёте, и, конечно, познакомить с прадедом. Он живёт в той же деревне, но в отдельном доме. По его словам, не желает находиться в «бабьем царстве» своей же дочери и внучки. Это не мешает ему со спокойным величием принимать от них гостинцы и некоторые услуги по дому, но командовать собой старый танкист не позволяет. Отца моего он всю жизнь воспитывал серьёзными разговорами, теперь воспитывает меня. Он никогда не намекает, как женщины, что время идёт, что пора бы детишками обзаводиться, что вон сколько хороших девчат незамужних и тому подобное. Он просто спрашивает: «Один?» – и на мой кивок молча вздыхает.
Когда я приеду вдвоём с Синичкой, все будут рады. Но пока не получается, всё время какие-то непредвиденные обстоятельства вмешиваются в эти планы. В эту субботу, например, один из деловых партнёров пригласил на юбилей. И приглашение, естественно, «один плюс», то есть нужно явиться с дамой. Вопроса, с какой, у меня не возникло. Только почему-то мне не хочется показывать мою девушку всей этой тусовке. Но вариантов нет – придётся.
