Текст книги "Должок! (СИ)"
Автор книги: Юлия Морозова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 44
Если бы я знала хоть какие-нибудь молитвы, мантры, заклинания, то прямо сейчас обрушила бы их все на эту закрытую дверь. Что там происходит? О чём они говорят? Иван Палыч, конечно, не позволит им сцепиться, да Женька и не в том состоянии, чтобы доказывать свою правоту физически. И Ваня не тронет человека, который не сможет за себя постоять. Но в выражениях стесняться уж точно не будет. Я рассчитывала, что у меня будет в запасе ещё несколько дней, чтобы убедить Ваню поговорить со своим другом детства. В конце концов, тогда, восемь лет назад, он молчал из-за сестры, а сейчас в похищении не участвовал, в покушении тоже. А то, что охранял меня, так обращался со мной хорошо и, собрав необходимую информацию, поспешил расстроить планы похитителей.
Но мой упрямец ничего слышать не желает: помогает Женьке, чем может, но общаться с ним – ни в какую. Стоит только завести разговор на эту тему, сразу становится похожим на грозовую тучу.
Минут через пятнадцать из палаты выходит следователь. На мой вопросительный взгляд отвечает:
– Пускай поговорят.
Я продолжаю сидеть как на иголках, и Пухов, не выдержав вида моего мандража, берёт мою руку и потихоньку сжимает. Мне от этого должно стать легче. Но не становится, потому что, как в глупых сериалах, именно в этот момент из двери палаты показывается мой Отелло. Сверкающими глазами останавливается на моей ладони, утонувшей в широченной лапе Ивана Павловича. Я делаю шаг ему навстречу, хочу спросить, как прошёл разговор, но Ваня как-то странно шарахается от меня.
– Вань, всё нормально? Как вы поговорили?
– Поговорили, – ледяным тоном отвечает он и, резко повернувшись, чуть ли не бегом рвёт с места по коридору.
– Ваня! – я пытаюсь его догнать, у самого лифта хватаю за руку. – Что случилось? Я тут с ума схожу от волнения.
Дверь лифта открывается, и он заходит в кабину. Я иду следом, но он выставляет передо мной руку, как шлагбаум.
– У тебя всегда найдётся, кому утешить, – и нажимает кнопку.
Дверь закрывается перед моим носом.
– Что это было? – спрашивает за моей спиной Пухов.
– Ревнует, – безжизненным голосом отвечаю я.
– К кому? Ко мне? – поражается следователь.
– А почему бы и нет? – горько усмехаюсь. – Вы, пусть и постарше него лет на двадцать, но вполне себе ничего. И хотя бы адекватный.
– Знаете, Алиса, по-моему, вашему Стаднику надо не у травматолога лечиться, а у психиатра.
– Ему это скажите.
Из последующего разговора с Женькой мы ничего нового не узнали. С Иваном, по его словам, они разговаривали спокойно, без нервов и обвинений. Стадник даже поблагодарил его за всё, что он сделал для меня. Тогда в чём дело? Неужели и вправду его сорвало из-за невинного жеста следователя? Абсурд!
Решила дать ему время, чтобы успокоился, и поехала к себе на квартиру. И так уже с подругой видимся от случая к случаю. Думала, выговорюсь, выслушаю её советы. А застала Нику в слезах.
– Э-эй, дорогуша, что стряслось? – я тут же забыла о своих проблемах.
– Денис, – отвечает она.
– Что с ним?
– Ничего!
– Давно ревёшь?
– С утра.
– Ну, значит, говорить уже можешь. Выкладывай.
Через час мы сидим перед опустошённым чайником, погружённые в настроение «все мужики…» (вставьте по своему усмотрению). Нет, подумать только! Ну и Эйнштейн! Видите ли, отношения с девушкой мешают ему заниматься наукой! Видите ли, её слишком много в его жизни!
– Нет, Ник, погоди! Значит, этот говнюк считает, что женщина должна сидеть и не высовываться, пока гению не понадобится обед подать, тапочки принести или в день великого открытия на радостях перепихнуться разочек?!
– Ну, примерно так, – со вздохом соглашается подруга. – А я тут вздумала грузить его своими проблемами. У нас на работе такое творится после ареста Максимовского! С объектов, которые в процессе, заказчики глаз не спускают, кучу проверяющих понагнали. А из тех, что были не подписаны, ни одного не осталось. Люди увольняются, требуют расчёт. Правда, в основном, офисные – строители работают, как и раньше. Они на всё проще смотрят: материалы привозят, деньги платят, значит, ничего не изменилось.
– Это же нормально – поддерживать друг друга, когда проблемы.
– Знаешь, Алис, я сама виновата. Давно уже заметила, что наши отношения – игра в одни ворота. Если я в субботу не позвоню, то он и не подумает. Разговаривали мы всегда только о его делах, а моих как будто не существовало. Пока я жила его интересами, он меня терпел рядом с собой, а как только у меня появились проблемы, я стала для него обузой. Отвлекаю его от служения науке.
– Боюсь, так он и останется наедине со своей наукой, – ворчу я.
– Каждому своё. А может, и найдётся такая, что забудет себя, обезличит, и благодаря ей мир пополнится ещё одним гением. Не зря же он говорит, что я как ураган: слишком шумная, слишком яркая, слишком самостоятельная.
– Значит, это не твой человек, – делаю я вывод. – Тебе нужен такой же неординарный мужчина, чтобы рядом с тобой у него не возникало комплексов.
– И где он?
– Найдётся!
– Ага. Вон тебе нашёлся, так ревностью тебя извёл.
– Да он больше СЕБЯ извёл. Будет так продолжаться – я терпеть не буду. Если он сегодня не позвонит и не пообещает держать себя в руках, это будет конец наших отношений.
Он не позвонил.
Глава 45
Апрель – 2019
Мог ли я когда-нибудь предположить, что однажды сам откажусь от своего счастья? Что обману, обижу, брошу под притянутым за уши предлогом женщину, которую люблю? Что буду смотреть на неё издалека, видеть её подавленное состояние, её потухшие глаза и не сметь подойти к ней, обнять, утешить? Даже растерянным и растоптанным двадцатилетним пацаном, когда казалось, что я потерял всё, я не чувствовал того, что чувствую сейчас. Когда днём встаёшь, одеваешься, ешь, работаешь, разговариваешь с людьми, как робот. А ночью хочется выть на луну и рычать на эхо! Когда понимаешь, что причина печали в любимых глазах – ты. И не можешь, не имеешь права даже объяснить ей что-то, дать понять, что она ни в чём перед тобой не провинилась. Когда-нибудь это закончится, и я смогу с ней объясниться, но захочет ли она слушать меня ТОГДА?
Полгода пустоты без Алисы. Поначалу я даже собирался продать бизнес, забрать мою Синичку и уехать с ней куда-нибудь, подальше от всего этого. Заказал оценку. Оказалось, что я далеко не последний в России миллиардер. Ну и нахрена мне эти миллиарды, если я не могу купить на них главное – покой и счастье?! Отговорил меня от продажи Женька. Восемь тысяч четыреста шестнадцать. Ровно столько людей зависит от того, смогу ли я выбраться из этой ситуации.
Я не могу подвести столько людей. Но больнее всего мне подвести одну-единственную девочку, которая стоит сейчас среди разномастных мужчин и женщин в деловых костюмах и волнуется, как в день защиты дипломного проекта. Так же бледнеет, так же срывается голос, так же берёт себя в руки и отвечает на вопросы, даёт пояснения, отражает выпады. Сегодня день приёмки объекта. Её первого самостоятельного объекта. Алиса вела его с первых дней и до последнего цветка на клумбах.
Конечно, она пыталась уволиться, но сумма неустойки в контракте не позволила ей. А я даже не пытался играть в благородство и «прощать» эти деньги. Пусть она будет привязана к объекту: где ещё она найдёт такую работу? Я старался вести все дела с ней через Матвея. Но иногда мне просто невыносимо смотреть на него, знать, что он торопится домой, где его ждут Люба и маленькая принцесса – моя крестница Катюшка. Узнаю ли я когда-нибудь счастье возвратиться домой к любимой женщине и детям? Ведь другую на её месте я и представить не могу. И не хочу.
Когда же, когда всё это закончится?! Когда я смогу хотя бы попросить у неё прощения? И простит ли? Не посчитает, что я не имел права делать такой выбор? Но даже если бы тогда я знал, насколько невыносимой станет моя жизнь без неё, я сделал бы то же самое.
Она не смотрит на меня. Смотрит на Матвея, ищет его поддержки. А я не имею права даже ревновать. Я знаю, что у неё никого нет, что все эти полгода она только работала и не посмотрела больше ни на одного мужика. Меня это радует, потому что ещё надеюсь на прощение. И бесит, потому что я понимаю, как больно ей сделал.
Процедура приёмки окончена, подписываем акт, принимаем поздравления. Скоро Первое мая, за день до праздника мы торжественно открываем семейный досуговый центр «Добрыня». По всему городу расклеена реклама, арендаторы бьют копытом, готовые приступить к работе хоть сейчас. А меня сжимает страх: теперь никакая неустойка не удержит мою Синичку.
Я уезжаю первым, по дороге набираю Дорофеева:
– Жень, объект принят. У нас десять дней до открытия. И то потому, что я приказал включить чествование архитектора в сценарий. По контракту она может написать заявление уже сегодня.
– Вань, мы копаем.
– Да мы, б.., уже полгода копаем! – срываюсь я. – Если Алиса соберётся уходить, то я сливаюсь. Продаю всё к едрене-фене, похищаю Синичку и уезжаю на необитаемый остров!
– Давай сделаем провокацию, – предлагает Женька после паузы.
– Какую?
– Подумаем. Кому ты можешь доверять на сто процентов?
– Никому.
– Ну, это ты преувеличиваешь.
– А ты как думаешь, кому я могу доверять, если мы полгода не можем вычислить «крота»? Вывод напрашивается сам: это кто-то из тех, на кого я и подумать не могу.
– Давай смотреть по убывающей. Заместитель, секретарша, водитель, начальник службы безопасности, начальники отделов. Кто ещё?
– Всё. Больше никто по готовящимся контрактам информации не имеет.
– Значит, проверяем ещё раз их.
– Это уже какой раз?
– Проверяем через постель, – выдаёт Женька.
– Это как? – не понимаю я.
– Выясняем, кто с кем спит. Может, твои сотрудники виноваты только в том, что чересчур откровенничают в спальне?
– Мне и в голову не приходило, – признаюсь я.
– Вань, иначе я и не знаю, что подумать: каждого проверили.
– Ладно. С чего начинаем?
– Со сплетен, конечно.
Глава 46
Не могу дождаться первого мая. Сразу после праздников напишу заявление и уйду отсюда. Понимаю, что такую работу в нашем городе я больше не найду. Но видеть его почти каждый день невыносимо. А когда приходится сталкиваться напрямую, то сердце выскакивает из груди. Хочется по привычке поправить ему галстук, который постоянно сбивается на правую сторону. Хочется спросить, успел ли он сегодня пообедать, что ел на завтрак. Опять только две чашки кофе? Но я больше не имею на это права, он отнял его без всяких объяснений, без серьёзной причины. Что в голове у этого мужчины, я не знаю. Возможно, надоело быть постоянно с одной. Или я для него простовата, особенно в сравнении с женщинами, с которыми он привык проводить время. Новизна поблекла, и интерес к маленькой глупой Синичке пропал.
Я бы ушла уже сегодня, но кому-то взбрело в голову вставить меня в сценарий открытия «Добрыни». Не могу отказаться, но не потому, что хочется славы. Просто это мой первый проект, и он особенно мне дорог. Здесь я многому научилась, в том числе и от Вани, который не жалел ни времени, ни сил, чтобы открыть мне некоторые секреты, подсказать, как лучше организовать работу на том или ином этапе.
Что произошло в тот день в больничной палате? О чём они говорили с Женькой, что после этого Ваня, выйдя в коридор, спустил на меня всех собак? Никогда не поверю, будто дело в том, что следователь Пухов взял меня за руку, чтобы утешить. Но что бы это ни было, я имею право хотя бы на объяснение, в чём моя вина. Но мне было отказано даже в этом. На следующий день я пришла на работу и столкнулась с официальным тоном и холодным взглядом своего босса. Пару раз делала попытки завести разговор, но это был уже не Ваня – я снова наткнулась на глыбу под названием «господин Стадник».
Марина, сочувствуя, рассказывала, что он снова стал появляться на людях с разными женщинами, но ни для одной больше не приказывал покупать драгоценности. Даже по секрету поведала, что всех их он отвозит домой сразу после мероприятия, не приглашая к себе, и сам не остаётся. Не знаю, радует ли меня это. Ведь в таком случае его поведение ещё непонятней. И Марина, и Матвей, и даже Женька уговаривают не спешить с увольнением, ведь Стадник не прессует меня, позволяет спокойно работать. Но они, наверное, не понимают, чего мне стоило продержаться эти полгода.
Пока шла реставрация кинотеатра, я сделала ещё один проект – дом культуры в одном из сёл, где герр Дитрих Штайн арендует землю. Но с самого начала я не подписывалась на сопровождение строительства, поэтому руководить им будет один из коллег по отделу. Матвей сказал, что немцу очень понравился проект, и он хочет построить четыре таких здания в разных сёлах. Это хороший заказ, и он принесёт прибыль «Зодчему» и хорошую зарплату мне. Я отложила неплохую сумму на то время, пока буду искать работу, несмотря на то, что помогала родителям оплачивать последнюю операцию и реабилитацию Димке.
Мы по-прежнему живём с Никой, которая после разрыва с Денисом с головой ушла в работу. В этом мы с ней похожи: в один день расстались с парнями, и теперь глушим своё горе каторжным трудом, только бы не думать о своей рассыпавшейся в прах личной жизни. Но подруга утверждает, что довольно быстро переболела своим гениальным физиком, чему сама была удивлена. Просто сейчас у неё другие планы на жизнь. В своей компании она получила повышение после того, как многие специалисты уволились из-за ареста генерального директора. Организация устояла, несмотря на серьёзное потрясение, хотя каждого заказчика им приходится пестовать, как младенца. Зато эта ситуация позволила проявить себя молодым специалистам, которые остались верны компании. Фамилию Максимовского, конечно, из названия убрали, но его партнёры сплотились и «выжили». Теперь это компания «Экожилстрой», которая специализируется, в основном, на жилищном строительстве, но пытается снова выйти на уровень промышленных объектов. Но эту нишу в нашем регионе прочно занимает «Зодчий». Стаднику пришлось набрать новых сотрудников, и он даже приглашал Нику в наш отдел, но она решила держаться подальше от наших сложных отношений.
Вчера я столкнулась с ним в лифте. Он не заметил меня среди других, а когда все вышли на двенадцатом этаже, до девятнадцатого мы ехали вдвоём. Такого напряжения я не ощущала никогда в своей жизни. Ваня смотрел в угол кабины остекленевшими глазами, иногда нервно сглатывая. А у меня слёзы были близко, но я держалась из последних сил, чтобы не расплакаться. В эти несколько секунд я поняла, что даже не злюсь на него – мне просто больно. Я просто скучаю по нему. Я просто его люблю.
Когда он задержался, чтобы выпустить меня из лифта, мне на миг показалось, что он меня сейчас обнимет. Он даже подался вперёд, но одумался и сжал руки в кулаки. Скорее! Скорее бы открытие и этот чёртов корпоратив! И уже наутро меня здесь не будет!
Сотрудникам разослали приглашения «1+», но единственный мужчина, с которым я хотела бы пойти, явится туда с другим «плюсом», скорее всего, с новой длинноногой красоткой. Если бы не выпускные экзамены меньше, чем через месяц, то можно было бы пойти с братом, но на поездку он потеряет дня два, а это непозволительная роскошь в такое время.
На выручку, как обычно, пришла любимая подруга, заявив, что нигде не сказано, что «плюс» должен быть другого пола. Короче, на корпоратив я иду с Никой.
Глава 47
Чувствую себя Суворовым в Альпах: если враги загнали в ловушку, а союзники бросили, то ничего не остаётся, кроме как сесть на пятую точку и с криком «УРА!» съехать вниз, да ещё и победить, удивив и тех, и других.
Именно это и предложил Женька. Когда полгода назад в больничной палате он сообщил мне, что Максимовский – только прикрытие, разменная монета в чьей-то более крупной игре, первое, что я поспешил сделать, – это обезопасить мою Синичку. Решение далось нелегко, но и Женька согласился со мной, что Алиса первая подпадёт под удар, как самый дорогой для меня человек. Родственников в деревне тоже придётся охранять, но тут уж ничего не поделаешь, от них не отпишешься. А с Алисой мне пришлось прекратить отношения. Не просто скрывать, а именно расстаться, ведь я не знаю, насколько близко ко мне находится человек, который меня предал. Тогда мы с Женькой и не догадывались, что будем безрезультатно рыть землю целых полгода.
Где же, кто же тот, кто пытается съесть меня с потрохами, не гнушаясь никакими средствами? Кто из моих сотрудников согласился продать свою совесть и моё доброе отношение? Круг доверенных лиц небольшой, но с каждым из этих людей меня связывают годы тяжёлой работы, а с некоторыми – ещё больше.
За эти месяцы я убедился, что индийский контракт – это только вершина айсберга, на самом же деле меня медленно, осторожно, но наверняка пытаются «утопить». Если знаешь, что искать, то начинаешь обращать внимание на многие мелочи, иначе их оценивать. Например, в последний год экономисты допустили несколько серьёзных просчётов. В первый раз я весь отдел лишил премии. А во второй девочки божились, что цифры, которые они подавали, были совсем другими. В третий раз самая молоденькая и неопытная сотрудница сообразила скинуть окончательный вариант расчётов на флешку и предоставить его мне лично, чтобы я убедился, что они всё сделали верно. В отделе закупок тоже была пара проколов, и тоже в первый раз я наказал их премией, а во второй – задумался. За много лет такого в фирме не случалось ни разу, а тут сразу два отдела начали с завидным постоянством косячить. Такое впечатление, что их хотят уличить в некомпетентности… и заменить другими людьми. Как только всё это закончится, извинюсь и верну им премию в двойном размере. А сейчас нам с Женькой придётся играть в шпионов (или детективов), организовать провокацию во время корпоратива и выяснить, наконец, кто и кому сливает информацию о готовящихся проектах и отвлекает меня на «ошибки» двух стратегически важных отделов.
Чёткого плана у нас не было, как и главного подозреваемого. Подумать можно было на кого угодно.
Павел Станиславович, мой второй заместитель и начальник экономического отдела. Работал ещё с отцом. Может руководить фирмой в моё отсутствие. Имеет вес в фирме, счёт в банке в несколько миллионов, благодаря высокой зарплате, частым премиям и удачным инвестициям. Вот только в «Зодчий» – богатую, стремительно развивающуюся «кормушку» – он инвестировать не может, так как я являюсь здесь единоличным хозяином. Все риски – мои. Но и прибыль – тоже. У меня нет совета директоров, как и самих директоров – есть отделы и их начальники. Я собираю совещания, выслушиваю их мнения, но решения принимаю сам. А значит, если Павел Станиславович поместил деньги в строительном бизнесе (единственном, в котором он разбирается), то сделал ставку на наших конкурентов. Чем не мотив? И Алису в аэропорту он оставил без присмотра, хотя багаж получить мог бы любой из охранников. И Максимовский откуда-то узнал, когда они прилетают.
Марина, моя солнечная секретарша. Ей известно всё обо всех, и даже больше. Тоже знала о времени прилёта, да вообще ВСЁ знала. Каждый наш шаг. Документы идут через неё – ничто не мешало в них заглянуть. Два с половиной года преданно служит у меня, ни разу не попыталась пококетничать. На вид – «красивенькая, но тупенькая», как однажды выразился Женька. Но я-то знаю, что она почти незаменимый помощник, с острым умом и бульдожьей хваткой, когда понадобится. А вот перед моим новым телохранителем Женькой Дорофеевым упорно отыгрывает глупую курицу. Я сначала недоумевал, злился, потом махнул рукой и привык. У друга цепкий взгляд – зачем она маскирует свой ум? Опять же проверка «через постель» выявила, что или у неё больше трёх лет вообще нет мужчины, что просто нереально с её внешностью, или она успешно скрывает связь с ним. Возможно, женатый. А возможно… короче, возможно всё.
Мой личный шофёр. Вячеслав Михайлович. Дядя Слава. Вот уж кто, действительно, знает меня с пелёнок. Много раз выручал из передряг. Он не просто водитель – он на самом деле мне как дядя. Мотив тут может быть только один – деньги. Ведь он получает только хорошую, но всё же шофёрскую зарплату и моё доброе, почти сыновнее, расположение. Подарки для семьи к праздникам принимает неохотно, в отличие от своей жены. Мало ли что напела ему эта жадная тётка, на которой он имел глупость по молодости жениться, да так и остался жить, не желая бросать детей. А когда они выросли, то, по его словам, не имел права бросить женщину не первой молодости, ведь теперь у неё мало шансов снова устроить свою личную жизнь. Я с ним согласен в этом вопросе: шансов никаких. И это вовсе не из-за возраста или внешности. Что если она его дотюкала своими упрёками, вот он и согласился на «сотрудничество» не с теми людьми? Он тоже в курсе абсолютно всех моих дел. Шланг подрезать с нужной стороны и в нужной степени мог бы и он. Недаром следователь говорил, что у покушавшегося не было намерения убить меня, только на время вывести из строя, чтобы не смог лететь в Москву. И мой «Мерс» очень удачно задел встреченные на парковке объекты именно правой стороной. А сам водитель отделался несколькими синяками. Если бы хотели моей смерти, то подрезали бы оба тормозных шланга, ведь на большой скорости шансов выжить не было бы у обоих. Не хочу даже думать на него, но Женька сказал проверить всех.
Олег Петрович Маслов, начальник службы безопасности. Может добыть любую информацию. Или почти любую, если учесть, что мы полгода не можем выловить «крота» в фирме. Или этот «кто-то» ещё круче, или Олегу выгодно представлять дело в таком свете. Мотив? К сожалению, его не приходится выкапывать из глубины: всё те же грёбаные ДЕНЬГИ! И запись с камер слежения на парковке исчезла каким-то загадочным образом. А дежурный охранник утверждает, что никуда не выходил, кроме туалета. Но если запись стёр кто-то посторонний, то он каким-то десятым чувством должен был угадать, когда именно охраннику приспичит посетить санузел.
Начальник отдела закупок Инесса Эдуардовна Ушакова. Да-да, родная тётушка Маргариты. И единственный человек, который в точности угадал причину увольнения племянницы. Когда весь офис гудел, пытаясь зацепиться хоть за какой-нибудь мотив, она во всеуслышание заявила: «Вертела хвостом, да не в ту сторону!» После увольнения Маргариты она некоторое время поглядывала на меня настороженно, опасаясь, что «репрессии» коснутся и её персоны, но со временем убедилась, что я не собираюсь карать её за грехи племянницы. При таком раскладе было бы самоубийством подставлять свой отдел и, в первую очередь, себя. НО! Кровь не водица! Да и высказывания её могли быть продиктованы желанием удержаться на работе. С какой целью? Зарплата здесь, конечно, приличная, но такого опытного экономиста в любом месте встретят с распростёртыми объятиями.
Матвей Лебедев, начальник архитектурного отдела. А также муж моей подруги детства и отец моей крестницы. Если не брать в расчёт пресловутый денежный мотив, то другого я и не вижу. Я ценю его профессионализм в архитектуре и умение руководить людьми. Говорят, в институте это был первый бабник. Но сейчас не найти более нежного и преданного мужа и отца. Толковый работник и любит Любашу – этих двух фактов мне за глаза хватает, чтобы хорошо к нему относиться. Кроме того, что он отлично работает, а я отлично плачу, я дружу с Любашиной семьёй.
Убью ту сволочь, из-за которой я вынужден подозревать ни в чём не повинных людей, которым я столько лет доверял, которых любил!
Но сейчас мне нужно отодвинуть в сторону все эмоции и хладнокровно проверять каждого из них, искать доказательства, провоцировать. Для этого мы с Женькой придумали несколько «легенд», теперь осталось подкидывать их по-очереди каждому из подозреваемых и смотреть, какая сработает.
Кто же?
Глава 48
Больше всего мне не хотелось, чтобы открытие «Добрыни» превратилось в пафосное мероприятие с торжественными речами, хвалебными монологами и официальными благодарностями. Я хотела просто праздника. Для семей с детьми, которые пришли на открытие, для рабочих, которые трудились, чтобы сотворить эту красоту, да и для себя тоже. Я не видела сценария – этим занимался отдел по связям с общественностью, знала только, что в какой-то момент меня вызовут, представят, и я должна буду сказать небольшую речь. Сочиняла её два дня, репетировала перед зеркалом. А сказала совсем не то, что собиралась. Но моя речь, кажется, понравилась гостям, а особенно – детям. Организаторы тоже постарались: не стали обращаться к профессиональным аниматорам, вместо этого сами составили сценарий, пригласили на роли сказочных героев студентов со всего города (причём, устроили жёсткий кастинг, но те, кто его прошёл, неплохо заработали за этот вечер), торжественную часть свели до минимума, отдав всё время играм и развлечениям.
Три кинозала одновременно показывали фильмы разных жанров для разных возрастов. Сеансы продуманы так, что «взрослые» фильмы начинались чуть позже детских, чтобы родители и дети могли посмотреть их одновременно и не потеряться. Контролёры в зале исполняли ещё и роль аниматоров, чтобы следить за детьми, пока их не заберут родители. Третий зал – для подростков и молодёжи. Ещё здесь работали боулинг, лабиринт, тир, батут, надувная горка, квест, четыре кафешки, каждая из которых представляла собой какую-либо русскую сказку, мастерские по изготовлению глиняных игрушек, росписи по тканям, плетению из лозы и соломки, декупажу. И, совсем не традиционный для подобных мест, книжный магазин, в котором продаются ТОЛЬКО КНИГИ – никакой канцелярии!
Два крошечных магазинчика «Хенд мейд» расположились так, чтобы их заметили только взрослые и решили сами, говорить ли о них малышам. Таким образом предполагалось сохранить в неприкосновенности кошельки родителям и нервы детям. Ведь если ребёнок не видит манящей витрины, то и клянчить игрушку не станет. Никто из арендаторов на это не согласился, не желая упускать выгоду, поэтому магазинчики были открыты за счёт владельца здания, то есть Стадника. Уже через неделю работы выяснилось, что они пользуются огромной популярностью и приносят хорошую прибыль.
Для взрослых на втором этаже открылся тот самый ресторанчик, о котором я размечталась, когда Ваня показал мне закат над водой. Огромное панорамное окно позволяло любоваться вечерним городом и навевало романтические мысли. Я даже облюбовала столик и вздыхала потихоньку о том, что мне никогда не посидеть за ним со своим Ваней: нет больше Вани. Что ж, пусть другие пары проводят здесь романтические вечера, может, хоть они будут счастливы…
Так, что-то я разнюнилась, жалеть себя начала! Через час начнётся корпоратив, значит, надо успеть переодеться и созвониться с подругой, а также нацепить на физиономию радостную улыбку и выдержать этот вечер. Последний вечер в «Зодчем».
Ровно в девять, сразу после закрытия центра для посетителей (сегодня специально закрыли пораньше), мы с Никой вышли из такси и походкой «от бедра» двинулись ослеплять красотой моих уже почти бывших коллег. Со многими из них мне будет жаль прощаться. Грустно, но ничего не поделаешь. Но «Добрыня» никуда не денется, и я смогу приходить сюда, когда захочу, в качестве посетителя. Возможно, когда-нибудь даже со своими детьми, если после всего этого рискну полюбить другого мужчину.
– А вот и именинница! – услышала я возглас Матвея, и тут же очутилась в ласковых объятиях Любаши, пополневшей и похорошевшей после родов.
– Поздравляю! – она расцеловала меня в обе щеки. – Центр получился – просто сказка!
– Ты так говоришь, будто я его одна перестраивала, – смутилась я. – Ты знаешь, сколько народа здесь работало?
– Знаю-знаю, скромница ты наша! – засмеялась Люба. – Но концепция твоя. И все работали на неё. Я обалдела, когда увидела лестницу: даже в моём детстве она уже была облезлой и с оббитыми колоннами, а сейчас – блеск!
– Ну-у, это вообще-то реставраторы потрудились, – возразила я. – Кстати, это Вероника, а это Люба.
Девчонки затрещали, как старые знакомые, едва Матвей успел поприветствовать Нику, которую не видел с памятных дней моего похищения.
– А Катюшка с бабушкой? – спросила я у Матвея.
– С бабушкой. Недавно сидеть начала, так теперь, как неваляшка – не уложишь, – с гордостью сообщил счастливый отец.
Я умилилась: как, оказывается, похожи все молодые родители. Совсем недавно семейство Воркунов показывало мне по скайпу своего младшенького, и Егор с гордостью демонстрировал, как их Костик, словно обезьянка, повторяет всё за старшим братом Алёшкой.
По мере наполнения холла, где должен был состояться праздничный банкет, настроение моё стремительно улучшалось. Завтра я буду свободна и смогу начать новую жизнь. Не буду больше каждый день видеть этого высокого поджарого самца с лёгкой небритостью (мы с ним выяснили, что она ему к лицу, когда он несколько дней не брился во время моего похищения), с ледяными глазами и зачёсанными вверх волосами. Это он ради праздника расстарался, а по утрам он взъерошенный, сонный и милый… Всё, Алиса, прекрати!!!
Но как прекратить, когда он подходит к микрофону, поздравляет всех, говорит слова благодарности. Да ещё начинает не с офисных (архитектора, сметчиков,, юристов и т.п.), а с рабочих, реставраторов, озеленителей – тех людей, которые, действительно, приложили РУКИ к этой красоте. Но своя доля похвал достаётся и нам, тем, кто приложил МОЗГИ. А в итоге мы вместе сотворили сказку!
Ну почему он такой?! Когда дело касается бизнеса, жёсткий и расчётливый, а с людьми – совсем другой. Щедрый. Справедливый. Никто, конечно, не скажет, что Стадник целыми днями с широченной улыбкой ходит по офису и раздаёт комплименты по всему девятнадцатому этажу. Когда понадобится, он может так приложить словом, что даже почтенные сотрудники мужского пола выходят из его кабинета с драматической бледностью на лицах. Но если у кого-то проблемы, то можно даже не просить, он сам узнаёт о таких вещах и всегда старается помочь.
Из офисных его не боится разве только Марина. Почему? Да она вообще никого не боится! Хотя нет… есть один человек. При нём Мариночка бледнеет, теряется и начинает нести какую-то околесицу, сразу становясь похожей на безмозглую дурочку. Стадник наивно полагает, что это из-за него. Как бы не так! Всё дело в том, что за спиной босса уже полгода, как приклеенный, горой возвышается Женька, который встречает чудо-помощницу неизменной презрительной усмешкой. Вот от его взгляда, словно кричащего: «Глупая ты курица!» – бедная девушка и в самом деле на время утрачивает свои поистине гениальные секретарские мозги. Иногда мне хочется попросить Женьку хоть разочек ей по-доброму улыбнуться: нельзя гасить наше солнышко даже на минуту!
