Текст книги "Франики (СИ)"

Автор книги: Юлия Мельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

  Коссвиц уверял, что эти люди – святые, и дом их – святой, надо прибыть туда, чтобы подготовиться к подвигу – принятию чужой веры. С помощью проводников беглец перешел границу, долго скитался по чащобам, кишевшим хищным зверем и не менее хищным людом. 60 гульденов он старался не тратить, а сберечь в подарок прекрасной дочери Франка, которую романтично называл Гвира – госпожа. В дороге Моисей нарвался на контрабандистов и очень испугался, не понимая, что более страшные испытания его ждут там, куда так стремится попасть. Но он не свернул, голодал, мерз, промокал, страдал. Медленно подбирался к заветному Оффенбаху, словно паломник к Иерусалиму....

  Наконец он добрался: «В открытый город Оффенбах я вошёл вечером. Моросил дождь, и было темно. Я стал выспрашивать у прохожих, где находится Польский двор, и мне указали на роскошное здание в другом конце города. Слёзы потекли из моих глаз, когда я увидел этот святой дом. Я был встречен молодым человеком, одетым в турецкое платье. Он обнял и расцеловал меня, называя братом, и сказал, что меня здесь давно ждут. Собралась толпа мааминим. Среди них выделялся почтенный пожилой мужчина в мундире полковника, с белоснежной бородой на благообразном лице. Звали его Цинский. Он привёл меня в свою комнату на втором этаже» В Оффенбахе Поргес сразу же столкнулся с кощунством, которое потрясло его душу – но он не ушел. «Потом меня завели в комнату, в которой, склонившись над толстыми фолиантами, сидели три длиннобородых старца, облачённых в польские платья. Здесь я был поражён, увидев на стенах эмблемы и символы, которым скорее пристало украшать стены католического храма. Ещё там был портрет Гвиры в виде святой Богородицы, и висели другие картины с еврейскими надписями. На одной из картин художник начертал те десять слов, которые были мне хорошо известны из праздничных молитв. Венец, мудрость, разум, важность, мужество, великолепие, победа, величие, царство, основа...»

  Его представили самой Гвире – то бишь Еве Франк: «Наконец отворилась дверь, и меня пригласили войти. Я не смел смотреть Гвире в глаза, только опустился перед ней на колени и целовал её ноги – так меня научили. Она произнесла несколько добрых слов. Хвалила моего отца и одобрила моё решение приехать в Оффенбах. Перед уходом я положил кошелёк с шестьюдесятью гульденами на стол и удалился, пятясь спиной к двери. Она произвела на меня сильное впечатление: не молодая, но привлекательная; руки и ноги её были чрезвычайно хороши; лицо выражало одухотворенность, скромность и доброту. Как мне позже стало известно, я ей тоже понравился».

  Начались серые сектантские будни, где выявилось деление на «массы» и «элиту»: «По распоряжению Гвиры меня вскоре перевели в отделение „Либерия“, состоявшее по преимуществу из молодых людей. Работой их было обслуживание господ за столом, а также сопровождение при ежедневных выездах и при воскресных посещениях церкви. Таким образом, я получил возможность – чаще всего за трапезой – ближе присмотреться к господам. Мне выдали егерскую униформу, а вместо шапки – каскетку из зелёной кожи, обтянутую металлической лентой. Служить в этом отделении считалось большой честью. Во время трапезы моё место было за стулом Гвиры. Господа обедали в большом зале и их обслуживали три наших человека. Остатки еды мы потом съедали. А другие питались из общей кухни. Их обед состоял только из супа с зеленью, что было очень мало. Каждое воскресенье совершался парадный выезд в церковь, и мы участвовали в нём, одетые в праздничные мундиры»

  В замке к адептам применялись физические наказания и строжайший контроль, существовал даже свой «кондуит»: «Никакие разговоры с другим полом не допускались, жениться было совершенно запрещено. Однажды утром нам предложили, чтобы каждый, кто возбуждается при виде женщины, добровольно подставил спину для десяти ударов палкой. И почти все молодые люди решили подвергнуться подобной экзекуции. О таких случаях ежедневно докладывали одному из трёх господ, который записывал это в специальную книгу („Книга откровений“)»

  Примечательно, кем охранялась мемориальная комната покойного Якуба Франка. Очень похоже на почетный караул пионерок в советское время около какого-нибудь монумента вождям революции или дома-музея: «Рядом со столовой находилась „священная“ комната. В ней хранились кровать и одежда „святого отца“ – так здесь называли Франка, отца Гвиры и её братьев. В комнате этой всегда царил полумрак, потому что окна были постоянно завешены. Здесь мааминим совершали молитву, предварительно благоговейно опускаясь на колени. Заходить сюда разрешалось в любое время дня. Перед входом стояла стража из девушек, одетых амазонками и вооружённых мечами. В этот караул обычно назначались молодые и красивые девушки».

  Свидетельство из протоколов допроса раскаявшихся еретиков: "Покойного Франка там считали богом. В специальной комнате находится кровать, красное бархатное покрывало и пара брюк. Каждый, кто заходит в эту комнату, должен опуститься на колени и произнести молитву Франку.

   Так делали и пражане, которые гостили в Оффенбахе. В этой комнате свет был погашен"

  Секта – пылесос по отъему денег. Защитники клянутся, будто «франики» вымогали лишь у богачей. Но вот выдержка из протокола: «... Когда у оффенбахцев (у франкистов) появилась нужда в деньгах, старший (сын Я. Франка) велел сообщить, что ночью ему было слово; он собрал людей – состоятельных – и растолковал этот сон таким образом: те и те люди должны дать столько и столько денег. .... Они соблазнили нищего студента из Праги, у которого было только 20 фр., и он пожертвовал их на божий храм в Оффенбае». Юноша не сразу осознал нависшей опасности и решился на побег лишь после того, как в этом ему согласился помочь приятель. Но все равно Моисей Поргес сохранил нежные чувства к Гвире, то есть к Еве Франк, даже помнил имя ее собачки (длинное предлинное), и до конца дней не забыл последнего разговора с ней: «Я ушёл плача, потому что уважал и любил эту возвышенную женщину. А мне ведь тогда было всего 19 лет. В двенадцать часов ночи я покинул свой пост и немного прилёг. Но в два часа я уже встал, собрал одежду и бельё и связал их в платок...»

  Велико было ее очарование – все обвиняли Франка, его помощников, его сыновей, но не саму Еву, невинную жертву, принужденную быть и королевой секты, самозванкой, куртизанкой, но лишенной самого простого. Сотни ее любовников, среди коих были и короли, и промотавшиеся русские эмигранты, и этот наивный мальчик из пражского пригорода, Моисей Поргес – а того, кто ее любил бы просто Еву – не было....

  P.S. Судьба Поргеса сложилась хорошо: он сбежал, его не поймали (кого ловили, держали в подвале с кляпом во рту и даже, по слухам, убивали), вместе с братом заделался фабрикантом, потом даже избирался вице-бургомистром....

  16. Потомки «фраников»: фото на память.

  Секта Якуба Франка любопытна не только своим еретическим, близким к религиям new age, вероучением, но и тем, что многие из ее последователей полностью отреклись от своих национальных основ, стали считать себя поляками и украинцами, в этом чувстве они оказались вполне искренни, даже успешны. У многих хороших галицких семей есть отдаленные еврейские корни, что, правда, скрывают – они этого стыдятся. Но есть ли дурное в том, что их предки отреклись от еврейства, стали деятелями чужих национальных движений? Ведь в годы 2 мировой войны это спасло им жизнь, а в древних иудейских книгах написано: спасший одну жизнь спасает целый мир. Да и для евреев эти сектанты в любом случае уже в 18 веке считались отрезанным ломтем, возвращаться некуда, оставалось жить жизнью окружающих народов,....

  Не будем их клеймить. Лучше устроим виртуальную фото-сессию, плавно переходящую в фоеш-моб. у памятника Мицкевичу в Львове, самому известному потомку «фраников», умершему в Стамбуле от холеры. Соберем всех тех, кто знает хоть немного, что их далекие пра...пра были крещеные евреи, воодушевленные Якубом Франком.

  – Кого мы видим! Пришла польская шляхта, разоренная, но гордая, держит в руках фамильные гербы – они приписывались к роду крестных, потому под одним гербом могут оказаться и поляки, и их еврейские воспитанники. Они стоят у самого памятника, прислонившись к столбу, на котором висит муза Мицкевича – гермафродит с раздвинутыми ногами, словно готовясь родить нового гения. – О, вот и Збигнев Бзежинский из Америки прибыл. Становитесь, становитесь. Как бы ни относиться к его геополитике, человек он неглупый, в почетный ряд! Политики, ученые, писатели, режиссеры, бизнесмены....

  За усыновленными шляхтой шествуют украинские националисты – у многих еврейские или польские фамилии, но это не столь важно – они живут здесь очень давно и вполне на это право. Ох уж эти работники идеологического фронта – опять перепутали! Нет, это не митинг по поводу России, Россия тут не причем, хотя... Приехала московская делегация, клянутся, что они тоже «дети гипнотизера Франка», их предков вывезли тайно российские помещики и держали под видом крепостных, а потом вписали в крепость. Что ж, пусть стоят, но от националистов их придется отгородить спецназом – а то подерутся.... – Но кого-то не хватает. Ах, да – Ясной Панны, Гвиры, которой все поклоняются. Но ее роль пусть играет Юлия Тимошенко – вся в белом, на тигре, украденном с агитационной листовки саббатиан конца 17 века.

  Шутки шутками, но «мавр» – Якуб Лейбович-Франк – свое дело сделал: все эти люди могли бы не родиться, а благодаря его ереси остались живы.

  Это, пожалуй, единственный плюс в страшном движении «фраников».....

  16 апреля-25 ноября 2011г. Орёл.