Текст книги "Пришелец и пенсионерка"

Автор книги: Юлия Сидур

Стран с удовлетворением отреагировал на их стоны:

– Это только начало. То ли еще будет!

Странна стала вынимать найденные предметы.

Она вытащила из карманов телогрейки Даниэля два пластмассовых ингалятора, синего и белого цвета, и невообразимое количество бумажных носовых платков. Из заднего кармана джинсов извлекла мятую купюру в десять марок и одну пятимарковую монету. У Шанталь Странна вытащила из глаз контактные линзы, – они сами прямо выпрыгнули ей в руки, когда она поднесла их к глазам Шанталь. Сняла бирюзовый кулончик на серебряной цепочке. У Зинаиды Васильевны извлекла из нагрудного кармана блузки квитанцию об уплате лечения у зубного врача. Из джинсового кармана она вытащила пустую темно-серую ракушку из-под устрицы, подобранную на память в Пфаллинс-Порте.

Странна сложила все предметы на столе и повернулась к барину.

– Спасибо, дорогая.

Стран внимательно осмотрел кучку на столе. Он обратился к Дворняшину и слова его звучали необыкновенно любезно:

– Вот что я тебе скажу, уважаемый. Ты понимаешь, что без дискеты я не могу вернуться к себе, а ты тем более не сможешь продолжать свое никчемное существование. – Он, не оборачиваясь, указал длинным пальцем на пленников. – Так же, впрочем, как и эти господа. Их ждет та же участь. Ты не можешь не понимать, чем тебе грозит отсутствие этой маленькой штучки. Она сильно перевешивает твою преступную жизнь. Мы сейчас все отсюда уезжаем, а ты останешься, обыщешь их комнаты, их вещи, и горе тебе, если дискета не найдется. – Стран ласково улыбнулся. Дворняшин жалобно заскулил:

– Барин, пусть ваша серая девка у них в комнатах пошмонает. Она скорее меня все найдет.

Стран тут же пустил на Дворняшина небольшой луч, и тот с шумом свалился на пол. Он, как огромный паук, лежал на спине, шевеля руками и ногами, и безуспешно пытался подняться. Его выпученные крошечные глазки умоляюще смотрели на Страна.

– Я тебя предупреждал! – сказал Стран. – Никто не может безнаказанно оскорблять моего напарника. А что касается обыска, ты скорее, чем она, все отыщешь. Странна 10–47 находит то, что внутри человека: в желудке или в заднем проходе, во влагалище, в прочих отверстиях тела. Бывает, что в ноздрях и ушах кое-что прячут. Внешний обыск ты проведешь намного лучше, чем она, потому что от этого зависит… В общем, я тебе уже все сказал. Вставай, неверный мой слуга!

Дворняшин кряхтя поднялся.

– Хочу тебя предупредить, – сказал Стран, – я специально уезжаю подальше, чтобы еще раз проверить, как действует мое устройство на большом расстоянии. – Стран растянул губы в зловещей улыбке: – Тебе будет очень больно, Аполлон, но не смертельно. Поэтому старайся. Когда мы вернемся, ты должен заслужить прощение Страна 10–46!

Зинаида Васильевна попросила:

– Разрешите взять наши вещи.

– Нет! – отрезал Стран. – Вам нужны ингаляторы, контактные линзы и прочее барахло, а мне нужна моя дискета. Найдем дискету и произведем обмен. А теперь вперед. Я обещал показать вам Атлантический океан, и я вам его покажу. Стран 10–46 всегда держит слово!

– А я уже видела этот океан, – с вызовом сказала Шанталь.

– Я тоже видел, – пробормотал Даниэль. После того, что сейчас произошло, никому из троих не хотелось ехать на океан.

– А ваша русская подруга не видела, – громыхая голосом, произнес Стран. – Ведь правда же, уважаемая, вы никогда не видели океана?

Зинаида Васильевна молчала.

– Так вот, пусть она посмотрит! Ведь если дискета не найдется, она никогда его так и не увидит. Быстро все в машину!

Ехали долго и молча. Стран не собирался возить их на пляж, где копошились люди, ему не нужны были лишние свидетели. Прибыли на пустынное скалистое место. Оно оказалось не очень уютным. Но от безбрежности океана, от его необъятной красоты, от рокочущих и бушующих волн со всеми оттенками синего и зеленого цвета каждого охватила радость и даже слабая иллюзия свободы. Бледное лицо Даниэля разгладилось и успокоилось. Зинаида Васильевна давно не видела улыбки на его лице. Пляжа практически не было, только простиралась узкая полоска берега, замусоренная водорослями и круглыми твердыми пузырями мертвых морских животных. Зинаида Васильевна встала на один такой огромный скользкий пузырь, но он ничуть не прогнулся под ее ногами. Повсюду громоздились большие черные камни. Шанталь подвернула клеши, сняла туфельки и вошла в воду.

– Теплая, – подслеповато глядя на Даниэля, сказала она с блаженной улыбкой. Здесь, на океане, она еще больше похорошела. Ее обычная сдержанность в выражении нежных чувств прошла, и она позвала мужа необыкновенно кокетливым голоском:

– Дани, иди сюда, кисуша, снимай свои жуткие ботинки!

Но Даниэль отрицательно покачал головой. Он стоял на скале с закрытыми от счастья глазами. Он что-то бормотал про себя.

Их мрачные охранники сидели рядом на одном из черных камней, почти сливаясь с этим камнем по цвету; выделялись только два сероватых неподвижных лица в черных очках, белые пуговицы на черных рубашках и белые ботинки.

Шанталь немного побегала босыми ногами по воде, походила по острым камням и, утомившись, села рядом с Зинаидой Васильевной. К ним, перепрыгивая с камня на камень, пробрался Даниэль, он не переставал улыбаться.

– Ты стоял на скале и глядел в море, как Шатобриан, – сказала Зинаида Васильевна. – У тебя такой довольный вид, будто нам премию дадут, а не уничтожат в ближайшее время. Интересно все-таки, куда могла деться эта чертова дискета?

Даниэль и Шанталь продолжали улыбаться. В этот момент они не верили в свою близкую кончину, и их великолепное настроение передалось Зинаиде Васильевне. Даниэль ответил расслабленно и абсолютно не заинтересованно:

– Валяется где-нибудь среди шмоток. Наверное, я перепутал ее со своими там, в Голландии.

Зинаида Васильевна мечтательно улыбнулась; воспоминание о Голландии казалось необыкновенно далеким прошлым, почти как детство.

– Да, – согласилась она, – так надоела несвобода, что, вроде, и ничто больше неважно.

– Я только что сочинил стишок! – сказал Даниэль.

– Прочитай, прочитай! – воскликнули разом обе женщины.

Даниэль не заставил себя долго уговаривать, он забормотал монотонно:

 
Судьбе своей я говорю спасибо
За этот океан и это небо,
Что перед смертью подарил тюремщик,
Решивший удивить нас напоследок.
 
 
Не верит он, пришелец равнодушный,
Что это благо – жизни мимолетность,
И грешная ее недолгость
Милее, чем постылая бессмертность.
 
 
Я сердцем принял щедрость океана,
Я восхитился красотой безмерной,
Его презреньем к окаянной сим Страна,
Его пристрастьем к бедным узникам Вселенной.
 
 
Прощайте, милые мои, не плачьте!
Откуда знать нам, где свернет дорога?
Но сын ваш испытал такое счастье!
Он посылает вам его немного.
 

– Что вы там бормочете, Штеге? – Стран повернул к ним голову.

– Стихи сочиняю, – доброжелательно ответил Даниэль.

Стран усмехнулся:

– В данный момент это очень актуально!

– Я тоже так думаю, – отозвался Даниэль, глядя на обеих женщин. И все трое рассмеялись.

Страну не понравился их смех, он попытался испортить им настроение:

– Вполне возможно, молодой человек, скоро от вас, кроме пустых сочинений, ничего не останется. Вы бы лучше вспомнили, куда делась дискета. Сейчас мы вернемся в дом, и вам будет совсем не до смеха, когда вы увидите своего брата по разуму.

Смеяться они перестали, но Зинаида Васильевна все-таки сказала:

– Нам жалко непутевого преступника, несмотря на его деяния. А вот вам не жаль портить свое имущество? Он все-таки служит вам не так уж плохо.

Вместо ответа Стран отлепился от Странны, встал, бросил на пленников свой обычный отрешенный и беспощадный взгляд, повернулся к ним спиной и послал куда-то вдаль закрученную огненную спираль. Очевидно, это стоило ему некоторых усилий, он произнес немного ослабевшим голосом:

– Хватит сидеть на этих глупых камнях, пора возвращаться.

Два человека в штатском стояли около входа в сад ле Генов в Панмаре и нетерпеливо посматривали на часы. Наконец, подъехал фиолетовый «Фиат». Выйдя из машины, мадам ле Ген с удивлением поздоровалась с гостями. Они показали ей полицейские удостоверения. «Флики», – пробормотал месье ле Ген, выходя из машины; ему не нужно было смотреть удостоверения, чтобы понять, кто они такие.

– Входите, господа, – приветливо пригласила их мадам ле Ген, открывая калитку. – Вы давно нас ждете?

– Какое-то время, – сказал один полицейский. Когда все вошли в дом, месье ле Ген спросил:

– Что будете пить?

Полицейские отказались. Второй сразу начал говорить о деле.

– Мадам, месье, кто у вас гостит в Сен-Гиноле, в доме у пляжа?

– Группа туристов из Германии. А в чем дело, месье?

– Какое у вас о них впечатление?

– Очень хорошее. Очень приличные господа! – мадам ле Ген начала волноваться. – Они из Бремена. Сказали, что приехали поработать и отдохнуть. Эти люди не с улицы, они заказали наш дом через фирму «Интершале». А в чем дело? – повторила она.

– На чье имя оформлен заказ?

– На имя Пауля Беккера, он сам с нами обо всем договорился, прекрасно говорит по-французски… – Мадам ле Ген задумалась на секунду – Там сидел еще один молодой человек, кажется, не совсем здоровый, а остальные спали наверху.

Флики обдумывали то, что она сказала. Месье и мадам ле Ген начали нервничать:

– Скажите, пожалуйста, в чем дело! Полицейские переглянулись, потом один из них ответил нарочито незаинтересованным тоном:

– Пока ничего особенного, мы просто все проверяем. Дело в том, что в супермаркете Леклерк найдена странная денежная купюра в триста франков с портретом генерала де Голля.

– Триста франков! – воскликнули одновременно супруги ле Ген и засмеялись. – Это какая-то шутка!

Полицейские нисколько не шутили, они снова переглянулись.

– Для шутки уж больно хорошо эта купюра сделана! А вы слыхали о похищении трех человек в Германии? Говорят, они проследовали в наши края.

– Нет! Мы ничего не знаем!

– Имя Элен-Шанталь Штеге вам ничего не говорит?

– А кто это? Полицейские встали.

– Хорошо. У нас есть еще два места для проверки, одно в Кемпере, другое тут рядом, в Пон-лАбе. Мы там все проверим, а завтра с утра подъедем вместе с вами в деревню. Познакомимся с вашими туристами.

Сильно озадаченные месье и мадам ле Ген с готовностью согласились.

При въезде во двор обычно не показывающий добрых чувств Стран не смог скрыть радости. Он поставил неказистый автобус рядом с великолепным большим темно-синим фургоном. Стран воскликнул сипло, но с воодушевлением:

– Наконец они прибыли! Я почти потерял надежду! Ну вот, дорогая Странна, кажется, кое-что начинает получаться!

Странна молча прижалась к нему. Он сделал знак пленникам выходить из автобуса. Затем, мягко отлепился от подруги и пропустил ее вперед. Несмотря на затрудненность походки из-за плохо двигающихся суставов в коленях, он почти вбежал в дом. Его встретили двое молодых людей, юноша и девушка, с обворожительными улыбками, ослепительно красивые. Как сказал бы поэт, «прекрасны глянцевой красой плаката». Стройные, подтянутые, приветливые. Их лучезарные молодые физиономии, здоровый цвет лица, ясные, широко раскрытые глаза, выражающие искреннюю доброжелательность, резко контрастировали с землистыми осунувшимися физиономиями пленников, с их угнетенным видом и потухшим взором. Изможденная Шанталь, постоянно кашляющий и сморкающийся Даниэль, красные от утомления глаза Зинаиды Васильевны, ее растрепанные пегие волосы – все это вызвало большой интерес девушки и юноши. Они молча и необыкновенно внимательно всех рассматривали. Пленников поразило состояние Аполлона Дворняшина. Мертвенно-бледный, он лежал на диване около низкого столика, его рот был весь в крови. На лбу белела мокрая тряпка. Он негромко стонал. Наконец, он приоткрыл больные, налитые кровью глаза и прохрипел еле слышно:

– Я нашел дискету.

– Неплохо, – похвалил невозмутимый Стран, рассматривая Дворняшина со злым удовлетворением. – Сейчас мы с тобой побеседуем на эту тему. Можешь считать, что тебе повезло. – Он обратился к стоящей рядом Странне: – Иди в кабинет, Странна, прогляди прессу, обрати внимание на местную – что они там о нас пишут.

И, равнодушно отвернувшись от Дворняшина, он снова заговорил с молодыми людьми; кроме своей серой подруги, он ни с кем еще так тепло не обращался. Пленники были сильно удивлены.

– Ну, как дела, друзья? – Стран впервые улыбнулся по-настоящему дружеской улыбкой.

– Отлично, господин Стран! – вытягиваясь по-военному, отрапортовал молодой человек. – Мы с Фаиной практически все выполнили. И, кажется, получилось с эликсиром. Мы привезли вам канистрочку на пробу. Если подойдет, надо будет решать вопрос с производством.

Стран так обрадовался этому известию, что не мог скрыть воодушевления, он тут же проследовал в кабинет и стал что-то горячо говорить Странне. Потом вернулся с тем же радостным выражением лица. Он спросил с нетерпением:

– А теловзрыватели?

Парень собирался ответить, но девушка его перебила:

– Погоди, Эдик, я сама попытаюсь объяснить. Господин Стран, вы должны нас простить, пять штук для себя и для них, – она бросила взгляд на понурую троицу, – мы сделали идеально, но один, тот, который для испытания, получился с брачком.

Стран слегка помрачнел.

– Но он функционирует?

– Мы уверены, что да, – сказал Эдик, – во всяком случае, его не так жалко будет испытать.

– Испытаем! – с нажимом сказал Стран.

– Есть еще одна проблема, – у Эдика сделалось озабоченное лицо. – Нас вызвал на связь Рафаэль Муртага. Во-первых, мы поздравили его с успешной операцией мозга и изменением всего организма. Он теперь имеет промежуточное звание страна-мутанта. Он не только пилот для внедрений на Землю, но и новый начальник Отдела по связям с Землей.

Страна нисколько не обрадовала эта новость.

– Не могу поверить! – воскликнул он уязвленно. – Какая потрясающая карьера! Значит, теперь это мой начальник? Кто бы мог подумать! Это верная информация?

– Абсолютно верная, – сказал Эдик.

– Ну что ж, – разочарованно произнес Стран, – для моей Страны это нетипично по отношению к эмигрантам. Но у нас не рассуждают, как здесь, на Земле, у нас выполняют. – Он помолчал, усиленно о чем-то размышляя. – Я слышал, что Муртага выдающийся по способностям землянин, но все-таки не ожидал такого стремительного взлета. А полное звание страна и номер он пока не получил?

– Нет, – сказал Эдик, – он все еще полумутант-полустран, он имеет право летать только на Землю и обратно. Другие планеты для него закрыты.

– Ничего, – сказал Стран уверенно, – все впереди. Теперь вы на его примере видите, какие у вас перспективы. Если наше задание будет выполнено, я дам вам обоим самые блестящие характеристики и рекомендации.

– Служим Стране! – с энтузиазмом воскликнули Эдик и Фаина.

– Ну а что еще поведал вам мой новый шеф полустран Муртага? – вопрос звучал полунасмешливо, полууважительно. Кажется, Стран никак не мог отделаться от сильного волнения из-за карьерного роста недавнего межпланетного эмигранта.

– Простите, господин Стран, но мы можем говорить об этом только наедине, – сказал Эдик. Он кивнул на стоящих у двери пленников.

– Хорошо, – быстро согласился Стран, – сейчас проверим дискету, посадим их за работу, а потом пройдем в кабинет. Дворняшин, дискета у тебя?

Дворняшин со стоном зашевелился на диване. Фаина улыбнулась американской улыбкой, обнажила великолепные рекламные зубы. Она протянула Страну черненькую дискетку в целлофане:

– Вот она, господин Стран. Честно говоря, мы помогли Аполлону Силуяновичу найти дискету. Мы с Эдиком считаем, что ее специально никто не прятал.

Стран сохранял хладнокровие. Шарм Фаины ни на минуту не вывел его из сосредоточенного делового настроения. Он внимательно рассматривал дискету.

– Она оказалась среди многих других, – продолжала Фаина, переходя на серьезный тон, – сообразила, что на Страна ее чары не действуют. – Мы взяли все дискеты и проверили каждую. Все двадцать восемь штук. Там везде какая-то ерунда, – сказала она с видимым отвращением, – стихи, заумные тексты, рассуждения об искусстве… Но на одной из дискет обложка, где ваш портрет, а дальше не открывается. Мы с Эдиком думаем, что это именно она!

– Сейчас проверим, – деловито произнес Стран, взяв дискету в руки. Он повернулся к пленникам. – Воскресова и вы, Штеге, подойдите к столу.

Зинаида Васильевна и Даниэль медленно подошли. Шанталь тоже подошла, хотя ее не звали. Стран недовольно глянул на нее, но промолчал. Эдик и Фаина напряженно, не отрываясь, смотрели в глаза Зинаиде Васильевне.

Она подумала про себя с глубокой неприязнью: «Вот сволочи какие, предатели, комсомольцы-добровольцы!» Она знала таких ребят, когда еще студенткой ездила вожатой в пионерские лагеря, а потом работала в школе учителем. Такие как Эдик и Фаина всегда были в лидерах: активные, веселые, а главное, исполнительные ребята. Очень удобные для взрослых. Из таких детей вырастают президенты, или, на худой конец, их помощники. Но больше всего их обожают педагоги: такие ребята никогда со взрослыми не спорят и все всегда беспрекословно выполняют.

Стран протянул ей дискету.

– Пальцы закололо? – спросил он настырно. Нисколько не закололо, но Зинаиде Васильевне так обрыдла вся эта возня с дискетой, что она пробурчала недовольно:

– Закололо, закололо!

Стран промолчал, но чувствовалось, что он доволен. Эдик и Фаина с облегчением засмеялись. Даже Дворняшин издал с дивана жалостливые, но одобрительные звуки.

– Можете забирать свое имущество, – разрешил Стран пленникам.

Жалкая кучка предметов, изъятых при обыске, так и лежала на столе. Пленники сразу же распихали вещи по карманам.

Больше всех радовалась Шанталь, вставившая в глаза контактные линзы. Она посмотрела на всех бойко и даже задорно.

– Ишь какая независимая, – с угрозой заметил Стран. – Фаина, поднимитесь к ним в спальню, принесите компьютер и принтер Штеге.

Шанталь с трудом удержалась, чтобы не состроить Страну гримасу. Даниэль этого ожидал и смотрел на нее с ужасом.

– Я сам могу принести свой компьютер, – тихо сказал Даниэль.

Стран проигнорировал его предложение:

– Садитесь за стол, Штеге. Вы, Воскресова, садитесь с ним рядом. А вы, юная дама, тоже где-нибудь садитесь и не мельтешите перед глазами.

– Господин Стран, – неожиданно вмешался Эдик, – разрешите заступиться за Аполлона Силуяновича, он все-таки нашел дискету…

Стран не дал ему закончить. У него злобно сверкнули глаза, голос прозвучал более чем холодно:

– Вы разве не видите, что он вполне жив и, думаю, скоро будет здоров. – Темное лицо Страна еще более потемнело. – Эдик, я настоятельно прошу вас не вмешиваться в мои отношения с подчиненными. Вы скоро сами поймете, как это непросто – работать с земельными особями, чуждыми вам по духу и воспитанию.

– Слушаюсь, – сказал Эдик.

Зинаида Васильевна обиделась за человечество. Эти две «земельные особи» изо всех сил строят из себя роботов. И у них, гаденышей, неплохо получается!

Никто не ожидал, что работа пойдет так удачно. Зинаида Васильевна только дотрагивалась до клавиатуры, даже не до самой клавиатуры, а до ее бортика, дальше все делал Даниэль. Стран и Эдик с изумлением смотрели на экран. Они целыми страницами поглощали цифры и другие знаки, как будто это был букварь.

– Завтра! – воскликнули они одновременно.

– Пилот сам Рафаэль Муртага! – взволнованно произнес Эдик.

– Да, Муртага, – подтвердил Стран. – Чему же тут удивляться? Он наиболее пригоден для такого задания. Я тоже рад. До сих пор я никогда его не видел, только много слышал. Заодно и познакомимся. – Он обернулся к лежащему на диване Дворняшину: – Вы представляете, каков подлец! – Глаза Страна сузились от ненависти: – У меня огромное искушение раздавить его, как вшу, чтобы он закипел изнутри! Если бы дискета не нашлась, мы бы ничего не знали о завтрашнем отлете! Я собирался находиться здесь минимум дней десять! Очередная связь была назначена с океана только на седьмое число!

Дворняшин уже сидел, а не лежал на диване. Он почти перестал стонать и умильно смотрел на Страна.

Из кабинета вышла Странна 10–47 с листом бумаги в руке. Она протянула его Страну. Он прочитал, и глаза его еще больше побелели от гнева. Он обратил яростный взор на Шанталь.

– Встать! – заорал он срывающимся голосом. Она в ужасе вскочила.

Стран сквозь зубы цедил слова:

– Вы разбрасываете записки и думаете, что об этом никто никогда не узнает! – Он с дурашливым пафосом прочитал: – «Помогите! Нас похитили! Нас увозят на океан! Ш. Ш.». А вы знаете, Ш. Ш., что я сейчас с вами сделаю? Маленькая паршивка!

Все застыли в оцепенении.

– Я вашей мелкой иррациональной головенкой пробью эту крышу! Я заставлю вас подчиняться! Вы будете не только делать то, что я вам говорю, но и благодарить меня… – Стран полыхнул зеленовато-белым лучом, но Эдик успел вскочить между ним и Шанталь.

Он немедленно отлетел в сторону, пригвожденный к каменной стене рядом с камином. Блюдо с бутафорскими овощами и фруктами со звоном разбилось, разноцветные тыквы и бананы полетели в разные стороны. Эдик усиленно размахивал руками и ногами, как огромное насекомое. Прекрасные русые волосы упали ему на глаза. Но даже в таком извивающемся нелепом положении он был необыкновенно красив. Он успел прохрипеть, прежде чем с глухим стуком рухнул на пол:

– Приказ, шеф! Ценный груз…

Стран, кажется, услышал, его серое лицо все еще дергалось. Наконец он устало закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Все остальные молчали, боясь шелохнуться. В этот момент Даниэль сполз со стула, он задыхался, сильно мотал головой из стороны в сторону. Ему не хватало воздуха. Одной рукой он отстегивал верхнюю пуговицу телогрейки, другой пытался достать из кармана оба ингалятора. Шанталь и Зинаида Васильевна склонились над ним, пытаясь его поднять.

– В чем дело, Штеге? – холодно произнес Стран. – Что это вы тут демонстрируете? Это что, шантаж?

– Вы должны оставить нас в покое, – глотая слезы, говорила Зинаида Васильевна. – Если вы будете над нами издеваться, Даниэль не сможет работать.

И если вы хоть пальцем дотронетесь до его жены, он вообще умрет. И некому будет расшифровывать вашу дискету.

Побледневший Эдик уже поднялся с пола. Он слегка морщился от боли, но все отметили в нем очевидную тренированность к падениям и ушибам. После такого удара любой из троих пленников вообще бы не встал.

– Слава Богу, ничего не сломал! – забормотал Эдик с кривой усмешкой, не глядя на Страна. – Прошу прощения, шеф, за вмешательство. Но я обязан был напомнить… – Он поднял на Страна свои небесно ясные глаза и после небольшой паузы добавил с восхищением: – Какая у вас потрясающая сила, шеф! И давеча на расстоянии, как вы поразили Аполлона Силуяновича… – Он добавил мечтательно: – Неужели в Стране каждый так может?

– Вы правильно меня остановили, – Стран еще не полностью успокоился. Лицо его продолжало нервно дергаться. – Приказ есть приказ, и я сам виноват! Несколько забылся. – Он добавил с плохо скрытой досадой: – Я так скверно себя здесь чувствую, мне пора возвращаться. Не предполагал, что будет так тяжело! Пока некоторые новички да эмигранты продвигаются по службе, – в голосе его послышалась откровенная ревность, – другие вкалывают в невыносимых условиях! – Стран посмотрел на Эдика с некоторым сочувствием: – Эту силу, о которой вы мечтаете, получает далеко не каждый, ее надо заслужить. Чтобы стать страном, сначала надо перестать быть человеком.

Эдик и Фаина слушали его, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово, и все время согласно кивали головами.

Зинаида Васильевна ненавидела их за плакатную красоту, за физическое совершенство, за их сознательное, идейное предательство. Она ненавидела их гораздо больше, чем Страна и Дворняшина. Однако ее удивило, что Эдик принял на себя удар, предназначенный Шанталь. «Неужели, – подумала она недоверчиво, – мы действительно так им необходимы?»

Стран обернулся к Дворняшину, сумрачно посмотрел на него:

– Аполлон, запри зловредную крошку у себя в комнате. – Он кивнул на Зинаиду Васильевну. – К ним ее не пускай. Забери у них все блокноты, все записные книжки, любую бумагу, туалетную тоже, бумажные носовые платки. Проверь, не порваны ли обои. Обидно, что я вынужден обращаться с ними чересчур либерально. – Он даже вздохнул с сожалением. – Но ничего, скоро эта идиллия закончится. Проследи, чтобы они не оставили какой-нибудь знак на стене, на полу или на чем бы то ни было.

Даниэль понемногу приходил в себя. Он подносил ко рту сначала белый ингалятор, потом синий. Он хотел что-то сказать, когда Дворняшин уводил Шанталь, но у него не хватило сил. Зинаида Васильевна тихонько шептала ему в ухо:

– Не бойся, Даниэль. Ничего страшного не произошло! Пусть Шанталь немного отдохнет, а то это оловянное чудище совсем озверело. Не надо его раздражать, он может ненароком нас изувечить. Зачем нам лишние муки, уж лучше сразу… Записку-то нашли, значит, еще не все потеряно.

– Хватит шептаться! – прогремел Стран. – Садитесь за стол и продолжайте работать! Вы слышите меня, Штеге? Хватит страдать! Выводите все на принтер. И поскорее, я не собираюсь вас ждать бесконечно!

Он кивнул Эдику и Фаине, и они все трое скрылись в его кабинете.

Даниэль сидел с опущенной головой. Он чихал и сморкался почти беспрерывно. Бумажные носовые платки кончились, новую пачку утащил Дворняшин, выполняя приказ Страна. Даниэль утирал лицо рукавом телогрейки. В перерыве успевал пробормотать:

– Я не могу больше. Я готов заканчивать эту жизнь. У меня нет больше сил сопротивляться. Я просто побегу, куда глаза глядят, и пусть он меня взорвет.

– Погоди, Даниэль, – уговаривала его Зинаида Васильевна. – У меня такие же мысли. Но еще не время. Нам надо действовать сообща. Давай еще немного помучаемся. Вдруг нас освободят! Записку нашли – это же самое главное.

– Ты не понимаешь, Зин, – уверенно сказал Даниэль, – он нас никогда не отпустит. Хотя бы потому, что мы теперь слишком много о них знаем. Они почти ничего от нас не скрывают, уже давно решено, что с нами будет покончено. Давай я сейчас выскочу в эту дверь и побегу. – Он процитировал: – «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».

– Ну что ты такое говоришь, Даниэль, – замотала головой Зинаида Васильевна. – Не надо безумия. Умоляю, успокойся. То, что ты хочешь сделать, мы всегда успеем. В нашем положении проще всего подохнуть.

Сверху спустился благостный Дворняшин. Он почти оклемался, вымыл окровавленный рот, в лице его обозначилось некоторое добродушие.

– Спит твоя супружница, притомилась хулиганничать. – Он весело смотрел на Даниэля, щурил свинячьи глазки. – Крутую ты себе нашел девку, мужик. Какие на ей клеши, прямо юнга!

– Заткнись, бандит, – с ненавистью сказал Даниэль.

– Заткнись, подлипала пришельская, – сквозь зубы пробормотала Зинаида Васильевна.

Дворняшин сильно обозлился.

– Сами идите на хер, умники сраные. – Он тоже говорил тихо, чтобы не было слышно в кабинете. – Если бы не барин, я бы вам давно козу сделал.

– Если бы не твой барин, паразит, ты бы уже в тюряге сто раз сгнил. У тебя еще все впереди. Убийца!

Зинаиде Васильевне вдруг стало стыдно собственных уличных словечек, всплывших из глубин полубеспризорного послевоенного детства. Она как бы опомнилась. Однако Дворняшин наоборот с интересом и готовностью ждал продолжения беседы. Он жаждал общения, хотел дальше огрызаться и перебрехиваться.

– Чего вы из себя строите, интеллихентные хос-пода! – прогнусавил он по-блатному. – Знаете, хде я вас видал! Я вас видал в хробу и даже еще дальше! Ну скажите мне что-нибудь еще, скажите!

Даниэль и Зинаида Васильевна замолчали, погрузившись в работу.

Из кабинета послышались знакомые звуки – смесь металлического грюканья с животными стонами. Даниэль и Зинаида Васильевна понимающе переглянулись. Дворняшин тоже с изумлением поднял прилизанную голову. Не было сомнения, что барин и его напарница наслаждаются эликсиром в присутствии Эдика и Фаины.

Зинаида Васильевна шепнула Даниэлю:

– Они лопают этот эликсир, как самогонку. Он все время пытается доказать, что сверхсущество, и даже не предполагает, как все это тошнотворно выглядит. Чем-то он такой примитивный железный товарищ. Публично демонстрируют сексуальность. Надо же, они проделывают это перед своими комсомольцами.

– Они не демонстрируют, – зашептал в ответ Даниэль, – они проводят испытание. Ты слышала, что эти Эдик и Фаина привезли им свой эликсир. У них идет апробация нового продукта.

– Да это хуже порнографии, – продолжала возмущаться Зинаида Васильевна.

Лежащий на диване Дворняшин неожиданно вмешался:

– Это для тебя, тетя Зина, порнография, а у них своя любовь.

Втянул-таки Дворняшин ее в диалог.

– Какая здесь любовь, дурная твоя голова. У них нет любви, у них только польза для чугунного здоровья, а то, чем они занимаются, это сплошная наркомания, а не любовь!

– А тебе что, жалко? Они наливают дурь себе в штаны и в голову. А баба в пи…

– Замолчи немедленно, – зашипела Зинаида Васильевна. – Сейчас барина твоего позову, он тебе башку оторвет!

– А что я такого сказал, – Дворняшин сильно снизил голос. – Я говорю, что они нажралися. Теперь им хрен по деревне. А мне даже выпить нельзя – убьет.

Стоны из кабинета стали по-собачьи тонкими, дом начал шататься и трескаться. Зинаида Васильевна инстинктивно закрыла голову руками. Даниэль, защищая компьютер, почти лег на него. С потолка посыпались пыль и штукатурка.

– Пора этим чертям кончать свою любовь, – рассердилась Зинаида Васильевна. – Скоро совсем дом разгромят.

И вдруг все затихло. Зинаида Васильевна и Даниэль отряхнулись, смахнули со стола мусор и вновь принялись за работу. Даниэль продолжал выводить на принтер бесконечные значки и черточки.

– Хоть ты понимаешь, что это такое? – спросила Зинаида Васильевна.

– Понимаю, – сказал Даниэль с некоторым недоумением, – понимаю, что это какая-то муть!

Он посмотрел на диван, где лежал Дворняшин. Тот делал вид, что спит. Даниэль сказал так тихо, что Зинаида Васильевна с трудом поняла, о чем он:

– Зин, попробуй не дотрагиваться до бортика. Она осторожно сняла руку с компьютера.

– Видишь? Ты видишь, ничего не изменилось! Даниэль продолжал работать как и раньше. Экран заполнялся бесконечными знаковыми символами. Даниэль приложил палец к губам, чтобы Зинаида Васильевна ничего не говорила. Он взял ее руку и снова приложил к борту клавиатуры.

– Чем меньше скажешь, тем лучше, – неожиданно высказался Дворняшин в воздух, ни к кому не обращаясь.

Зинаида Васильевна и Даниэль с испугом на него посмотрели, но промолчали.

Стран и сообщники скопом вывалились из кабинета, распространяя отвратительный запах бензина и парфюма. Но не только. Впервые завоняло экскрементами вперемежку с мочой. Очевидно, новый земной эликсир оказался помощнее инопланетного. Все поголовно, люди и нелюди, выглядели несколько прибалдевшими. Красавица Фаина собрала всю отпечатанную бумагу. Просматривая листы на ходу, она стала аккуратно их складывать.