Текст книги "Пришелец и пенсионерка"

Автор книги: Юлия Сидур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Вы имет абратно билет?

– Конечно! – с готовностью подтвердила Зинаида Васильевна, протягивая ему аэрофлотовский билет на самолет.

В разговор вмешалась Шанталь и начала темпераментно что-то доказывать. Даниэль сказал тихонько, покрутив пальцем у виска:

– Они такие дураки, спрашивают, может быть, эти криминалы твои знакомые, потому что они тоже говорят по-русски!

Несмотря на незавидное свое положение, Зинаида Васильевна даже засмеялась от неожиданности. Она ко всему была готова, только не к такому нелепому предположению. Спор между Даниэлем, Шанталь и полицейскими продолжался. Наконец стало потише. Первый полицейский, строго глядя на Зинаиду Васильевну, произнес последние слова очень суровым тоном. Даниэль возмущенно завращал глазами. Второй полицейский протянул ему и Шанталь визитные карточки. Из его слов Зинаида Васильевна поняла, что они должны будут звонить в случае надобности. Даниэль сказал Зинаиде Васильевне:

– В общем, Зин, ты не переживай. Они говорят, что тебе надо уезжать из Голландии в двадцать четыре часа. Они решили занести тебя в компьютер за нарушение визового режима. И теперь тебе запрещено приезжать в Голландию. Но ничего, – успокоил Даниэль, – мы завтра поедем в Дортмунд, посидим там в очереди, продлим твою визу и вернемся обратно.

Зинаида Васильевна расстроилась больше за ребят, чем за себя.

– Ну вот, как неприятно, испортила вам весь отдых! В конце концов, постоянные зубные коронки можно и дома поставить.

– Да ладно, – сказал Даниэль. – Съездим в Дортмунд и все уладится.

Полицейские опять заговорили. Пришлось срочно покинуть отделение, потому что голландским ментам совершенно очевидно надоели разговоры на русском языке. Они что-то сказали, из чего Зинаида Васильевна разобрала слово «раус».

– Тихо! Тихо, господа! – сказала Шанталь, улыбаясь. Она подняла к груди обе руки успокаивающим жестом.

Уже на улице она обругала полицейских:

– Кретиноватые флики! По-моему, они меня возненавидели, никак не хотели верить, что у белоглаза физиономия, как у робота!

Зинаида Васильевна еще больше помрачнела после посещения полиции:

– Что поделаешь, везде полиция тупая. Шанталь продолжала возмущаться:

– Они требовали неэмоционального реалистического описания обоих субъектов. Все время уговаривали меня не выдумывать про белые глаза, серо-зеленый фейс, про лучи из глаз и про то, что нас приподнимали. Идиоты! Лучше бы попросили меня сделать фоторобот! Но они сказали, что я слишком хорошо все описала, и этого достаточно. И еще иронизировали, что для фоторобота на робота у них нет специальной аппаратуры. Сказали, вызовут нас обязательно еще. Я попросила разрешения съездить на один день в Германию, чтобы помочь вам пролонгировать визу. Они разрешили, но недовольны.

Зинаида Васильевна заступилась за голландскую полицию:

– Да они ведут себя нормально, как им положено. По-моему, даже чересчур гуманно. Они же могут нас тоже подозревать.

Шанталь и Даниэль улыбнулись невероятности подобной идеи.

– А почему нет? – продолжала Зинаида Васильевна. – У них убийство, замешаны иностранцы. Им трудно поверить, что это не обыкновенные преступники, а особенные; им рассказывают про каких-то роботов! Ведь часто бывает, что полицейские ксенофобы и расисты! Вы бы знали, что в Москве делается! Я своими глазами видела, как они грабят уличных торговцев всех национальностей – и кавказцев, и славян, и прочих. Мне кажется, здешние менты еще ничего.

– Да, – вспомнил Даниэль, – они сказали, что завтра приедут эксперты из Амстердама. Нас обязательно вызовут по повестке, как свидетелей. Но мы же не будем сидеть и ждать! Сейчас самое главное – это твоя виза, поэтому вперед в Дортмунд, в ауслендерамт, а потом обратно!

Шанталь добавила:

– Еще сказали, что если не уедете из Голландии в двадцать четыре часа, они депортируют вас в наручниках.

– Ну уж нет! – не согласилась Зинаида Васильевна. – Я ни в коем случае не доставлю им такого удовольствия!

Дома стали собирать вещи. Пока ребята копошились наверху, Зинаида Васильевна с грустью думала о том, что нужно будет срочно одалживать деньги у Даниэля, проверила, на месте ли билет на самолет, и главное, решила еще раз пощупать свою краснокожую паспортину.

Она чуть ли не в холодном поту обнаружила его отсутствие, хотя только что в полиции показывала! Оказывается, он, гад, провалился за порванную подкладку совсем новой сумки, купленной перед отъездом на вещевом рынке. «Во, какое говно делают! – со злобой подумала Зинаида Васильевна. – Новенькую купила только что, сто двадцать пять рублей заплатила!»

– Боже! – воскликнула она, лихорадочно выворачивая сумку наизнанку. – Какая же я невозможная дура! У меня последняя стадия маразма!

Вместе с паспортом она вытащила провалившиеся туда же, за подкладку, полиэтиленовый пакетик с дискетой и носовые платки. Пальцы сразу же закололо. Черт-те что! Аллергия какая-то! «Значит, когда забежали домой за документами, я машинально сунула все в сумку, но от волнения даже не сообразила, что делала. А почему же платки?.. О Господи! Я же им свои платки отдала! Они такие же. Нет, они не совсем такие! Мои платочки были с зеленой заклеечкой, а эти с синенькой!»

– Ребята! – взволнованно проговорила она, поднявшись наверх. – Я не успела вам рассказать кое-что важное. Это, наверное, неосознанно получилось из-за моего несносного любопытства. Я нашла на пляже вот эту дискету и бумажные платки. Когда домой забежали, я машинально сунула их в сумку. И все это, кроме паспорта, провалилось у меня за подкладку. Кроме паспорта. А на пляже-то у меня сумки не было. Я стала искать по карманам. Платки нашла, а дискеты нет. Подумала, что она потерялась. Вот эти платки меня сбили с толку. Я подумала, что это те платки. А я им, оказывается, свои отдала. Из-за этих вот вторых платков… Даниэль, давай посмотрим дискетку.

Шанталь и Даниэль озабоченно переглядывались.

– Наверное, надо в полицию сходить и задекларировать, – благоразумно предложила Шанталь.

– Боюсь, тогда они меня точно в тюрьму посадят. Они не поверят, что я не могла ее найти. Я же им ничего не сказала про дискету.

– А почему вы им ничего не продекларировали? – укоризненно спросила Шанталь.

– Понимаешь, я очень испугалась, когда ее не обнаружила. Даже стала сомневаться, что она вообще у меня была. Я в принципе боюсь с ментами связываться. Просто инстинктивно решила вообще ничего про дискету не говорить. Чего нет, того нет. А вот если б я сказала, что была дискета, а потом потерялась, они бы от меня никогда не отвязались. Даниэль недолго раздумывал:

– Давай ее сюда, сейчас посмотрим. Только вы, дамы, пожалуйста, занимайтесь своими делами. Не мешайте мне. Я вас сам позову, когда буду готов.

Даниэль позвал их довольно скоро.

– Смотрите, – сказал он с изумлением, – это наш новый знакомый.

На экране высветилась картинка, изображающая торс человека в черной рубашке с белыми пуговицами, но без головы. Вместо нее на длинном металлическом стержне вращался похожий на булаву блестящий металлический шарик с пупырышками. Но самое поразительное было не это. Черепообразная голова присутствовала! Левая рука прижимала ее к туловищу. Белые глаза почти без зрачков испускали нестрашные лучики, выскакивающие каждую секунду. Какое-то время экран покрывался ромбиками, квадратиками, треугольничками, но вдруг все исчезло.

– Вот и все, что я могу, – огорченно сказал Даниэль, – ничего не получается. Не открывается. Вот если бы здесь были ребята из моей фирмы, наверное, ее открыли бы.

Зинаида Васильевна с огромным интересом разглядывала безголовый портрет. Она даже не смогла преодолеть в себе детского желания его пощупать – протянула руку. Едва она дотронулась до экрана, как в пальцы ее довольно больно впились тысячи мелких иголочек. На экране побежали какие-то цифры и заиграла музыка. Она отдернула руку, и все исчезло, кроме портрета с булавой и головой под мышкой.

– Ой, Зин, ты что сделала? – воскликнул Даниэль. – Ну-ка попробуй еще раз!

Зинаида Васильевна очень испугалась своего необдуманного поступка.

– Нет, Даниэль, у меня какая-то странная аллергия. Сразу пальцы начинают болеть. Меня вообще нельзя подпускать к высокосложным приборам. Еще сломаю чего-нибудь. Дома на своем компьютере я только тексты набиваю, а больше ничего не умею и не понимаю.

– Надо эту дискету продекларировать в полиции! – снова строго сказала Шанталь. – Что нам мешает нафантазировать что-нибудь веритабельное про то, как она к нам попала. Сначала не заметили, а потом обнаружили… И как лояльные законопослушные граждане…

– Понятно, понятно, – согласилась Зинаида Васильевна, испытывая тем не менее сильнейшее внутреннее сопротивление. – Наверное ты права, так и надо сделать.

– Нет уж, – сказал Даниэль, – я сам хочу разобраться, что это за чудо такое. Приедем домой, я посмотрю ее у Вольфганга. Его компьютер помощнее. Или в «Плановизер» схожу.

– А потом эти бандитас тебя поймают и убьют, или, как там у вас в России говорят, замочат, – застращала его Шанталь и процитировала с видимым отвращением: – «Замочат в сортире!»

Даниэль помрачнел. Видно было, что он сомневается.

– Да ладно, – сказал он наконец, – я дома посмотрю, а потом, может быть, и вернем в полицию. Они же пообещали, что обязательно вызовут нас для новых показаний. Я хочу спокойно этим заняться, и в Дортмунде есть с кем посоветоваться.

Даниэль привел стол в порядок. Закрыл компьютер, собрал все свое имущество в обратном порядке: принтер, CD-плейер, дискеты. Он вложил дискетку в пакетик и отдал Зинаиде Васильевне:

– Пусть пока у тебя побудет, Зинаида, все-таки ты ее нашла. Если вдруг до отъезда нас снова будут спрашивать, нам не придется врать и выкручиваться. Скажем, что она у тебя провалилась за подкладку. В общем, скажем все как было. Только они такие неповоротливые. Во всяком случае, до завтрашнего дня никто нас не потревожит. А сидеть и ждать их мы не будем!

Шанталь примирилась с его решением и больше не выступала.

Зинаида Васильевна сказала довольно:

– Руки больше не колет. Видать, разрядилась, после того как ты ее сунул в компьютер.

– Наверное, у тебя летучая аллергия на пластик, – предположил Даниэль. – А у меня на пластик нет аллергии, только на шерсть и на всех зверей. Даже на лошадей!

Когда ехали обратно в Дортмунд, Шанталь вытащила из нагрудного кармашка кофточки синенький мобильник. Она полувопросительно обратилась к Даниэлю, заранее зная, что он будет недоволен:

– Теперь я, наверное, могу немного протелефонировать Натали? – Специально для Зинаиды Васильевны Шанталь пояснила: – Она моя самая близкая конфидентка.

Даниэль промолчал, но потом произнес недовольно:

– Ты всегда такая благоразумная, Шанталь! Любишь всех поучать, а сама? Ты же прекрасно знаешь, что запрещено говорить по телефону за рулем. Твоя Натали может и подождать.

Но Шанталь возразила абсолютно беспечно, что на нее было совсем не похоже:

– Нас все равно никто не видит, я на одну минуточку. Мне обязательно надо релаксироваться, иначе я чувствую огромную фрустрацию от всех этих авантюр.

Зинаида Васильевна мрачно помалкивала. Она считала себя глубоко виноватой. Почти на глазах убили человека. Все трое, и она в том числе, никак этому не препятствовали. Теперь она была почти уверена, что они непременно должны были этому злодейству помешать. Нужно было заявить о подозрительных людях до того, как произошло убийство. Да, это, безусловно, было бы стукачество. Но человек остался бы жив! И если бы не трусость и нежелание вмешиваться в чужие дела… После таких самобичеваний Зинаида Васильевна почти считала себя соучастником преступления.

Шанталь оживленно болтала с подругой, однако не забывала уверенно вести машину и зорко следить за дорогой. Она успела произнести последние фразы: «В пятницу у меня термин с новым профессором, а вечером, Натали, я жажду рандеву с тобой. Ты будешь абсолютно фраппированна! Ты бы видела этих монструозных камарадов…» Трубка замолкла на полуслове. Крепко держась одной рукой за руль, Шанталь в недоумении рассматривала свой мобильник.

– Батарейка села? – спросила Зинаида Васильевна, удивившись ее внезапному молчанию.

В трубке что-то зашуршало. Радостная Шанталь поднесла ее к уху, послушала, ошеломленно вытаращила глаза и отбросила мобильник на колени к Даниэлю. Из трубки доносилось скрипучее «ля-ля-ля». Потом все замолкло.

– По-моему, это они! – жалобно проговорила Шанталь.

– На дорогу смотри, Шанталь! – воскликнул Даниэль. – Зачем надо было звонить, неужели так трудно потерпеть до дому! Ненавижу этот мобильник, надо выбросить его к чертовой матери!

– А что случилось-то? – спросила Зинаида Васильевна.

Шанталь наконец справилась с волнением:

– Я не понимаю, что произошло. Вдруг разговор прервался, и такой аррогантный голос…

– Мужской?

– Да.

– А что он говорил?

– Делирии какие-то. Повторял все время: «Девочка любит поговорить по телефону, как все девочки. Сейчас с девочкой увидимся».

Наступило молчание. Зинаиду Васильевну покинули угрызения совести. Захотелось очутиться в Москве, в привычной атмосфере отрицательных эмоций и материальных трудностей.

Размышления Зинаиды Васильевны прервало появление рядом с их автомобильчиком черного джипа с затемненными стеклами. Недавние знакомцы сквозь открытое окно бросали на пассажиров «Фиата» выразительные взгляды. Зинаиде Васильевне показалось, что белоглаз улыбается именно ей смертельно веселой улыбкой. Мертвые глаза упорно искали взгляд Зинаиды Васильевны. Ей было страшно и она изо всех сил старалась на него не смотреть. Криминал за рулем то и дело строил им злые гримасы. Шанталь молча вела машину. Она так крепко вцепилась в руль, что ее крошечные пальчики совсем побелели. Даниэль был в полном оцепенении. Джип без труда согнал их «Фиат» на обочину. Шанталь вынуждена была остановиться. Она беспомощно посмотрела на Даниэля, потом на Зинаиду Васильевну.

– Ой, как я боюсь! – прошептал побелевший от страха Даниэль.

– Ничего, ничего, ребята, – попыталась сказать Зинаида Васильевна как можно бодрее, хотя сама находилась в полуобморочном состоянии.

Джип аккуратно остановился перед их машины. Из него вышел коренастый криминал и не спеша подошел к «Фиату», потирая руки.

Даниэль попытался закрыть окно, но не успел. Бандит положил руку на полузакрытое стекло, мирно шмыгнул носом и, осклабившись, хрипло сказал:

– Прошу всех выйти вон!

Никто не шелохнулся. Автомобили проносились мимо, и ни у кого из водителей не возникало желание узнать, что происходит на обочине. Любезная гримаса криминала сменилась чрезвычайно неприятной. Он поднял огромный кулачище и двинул им изо всех сил в не до конца закрытое окно. Даниэль, зажмурившись от ужаса, натянул на голову телогрейку. На него со звоном посыпались осколки. Криминал с ухмылкой взял с колен Даниэля телефон. Зинаида Васильевна приоткрыла один глаз и увидела, как к их машине медленно приближается длинный хозяин криминала. Криминал в это время с удовольствием втаптывал каблуком в землю мобильник. Длинный обратился к своему спутнику, испуская из глаз гневные лучики:

– Что ты делаешь, идиот? Ты снова начинаешь? Тебе мало моего внушения? Тебе недостаточно того, что я в тебя вставил? Ты, наверное, мне не веришь! Что мне сделать, чтобы ты поверил, – приподнять и уронить или вдавить и вытолкнуть?

Криминал нервно заулыбался, в глазах его появились преданность и страх. Он произнес смиренно:

– Так ведь они не слушаются, барин! Длинный хмуро глянул внутрь «Фиата», и сразу же случилось то, что происходило уже пару дней тому назад на стоянке. Но на этот раз эффект от мертвого взгляда оказался посильнее. Все трое приподнялись над сиденьями, застыли в невесомости, и волосы у них встали дыбом.

– Выходите, дальше поедем вместе! – мрачно буркнул барин и медленно пошел к джипу.

Все трое тут же шлепнулись на сиденья. Желание сопротивляться пропало. Они послушно, даже суетливо покинули машину. И тут Шанталь вдруг бросилась бежать. Длинный резко повернулся. И произошло то, что повергло в ужас Зинаиду Васильевну и Даниэля. Три белых луча обхватили Шанталь, приподняли ее в воздух, и она на пару секунд красиво застыла, воспарив над кустиками, а затем с глухим шумом шлепнулась на землю. Раздались ее стоны. Даниэль и Зинаида Васильевна наконец обрели возможность двигаться. Они подбежали к Шанталь, Даниэль обхватил ее обеими руками и закричал, рыдая:

– Ну что ты делаешь, Шанталь! Что ты такое делаешь! Ты разумный человек, мне все время говоришь, а сама…

Один автомобиль притормозил на мгновение, но, так и не решившись остановиться, умчался дальше. Шанталь с трудом встала на ноги, лицо ее было в царапинах. Держась за поясницу, она с трудом проговорила:

– Ой, Дани!

Даниэль беспрерывно повторял:

– Нельзя так, Шанталь! Нельзя так! Раздался стальной голос длинного хозяина:

– Предупреждаю вас, уважаемые, если вы сами еще не поняли – любое ваше сопротивление будет подавлено немедленно и жестоко. – И добавил немного тише: – Только хуже будет.

Происходящее казалось нереальным. Зинаида Васильевна никак не желала верить в серьезность того, что случилось. Но у нее хватило сил воскликнуть в отчаянии:

– Но зачем мы вам нужны? Мы ничего вам не сделали! Мы ничего не знаем! Ну что вам от нас надо?

Подсознательно она догадывалась, чего это длинное страшилище от них хочет. Она почему-то не сказала: «Забирайте вашу дискету и оставьте нас в покое!» Длинный пристально посмотрел ей в глаза, но не сказал ни слова. Он отвернулся и кивнул своему сообщнику. Тот подбежал к джипу, откинул крышку багажника:

– Несите вещи, тети-дяди! Давайте пошустрее!

Хозяин молча наблюдал, как пленники перетаскивают из «Фиата» пожитки. Шанталь тоже попыталась что-то нести, прихрамывая. Но Даниэль немедленно выхватил у нее из рук рюкзак:

– Не трогай ничего, Шанталь, садись в машину!

Несмотря на свое состояние, Шанталь машинально вытащила бесполезные в данный момент ключи из машины и сунула их в карман бордового пальто. Одинокий «Фиат» застыл на обочине. Они услышали отдаленное негромкое рокотание, подняли головы в небо и увидели вертолет. У Зинаиды Васильевны промелькнула надежда. Даже длинный взглянул в небо с беспокойством. Но вертолет скрылся за лесом.

– Усаживайтесь, уважаемые, – сказал длинный очень спокойно, даже равнодушно, и сел сам рядом с водителем. Затем сообщил таким тоном, как будто эти трое на заднем сиденье принадлежали ему вечно: – Позже я вас получше подстрахую, чтобы никуда не бегали. А теперь, пожалуйста, ваши документы.

Поскольку все молчали и ничего не делали, барин грозно спросил:

– Вы меня не поняли? Еще раз повторить? Все поняли и протянули ему свои паспорта. Даниэль прошептал еле слышно:

– У меня не паспорт, а удостоверение с бывшей работы.

– Сойдет, – сказал барин, рассматривая как раз его удостоверение. – «Плановизер» – это известная фирма.

Быстро просмотрев документы, он поднес каждый паспорт не к глазам, а ко лбу, тщательно перелистывая. Он поднял указательный палец правой руки и покрутил им у себя во лбу. Проделав эту непонятную процедуру, он произнес, кидая документы на заднее сиденье:

– Все ясно. Можете забирать!

Никто не задавал вопросов. Каждый взял свой документ и поскорее его спрятал. Но когда тронулись в путь, Шанталь, всхлипывая, вдруг спросила слабеньким голоском:

– А куда делся ваш БМВ?

Зинаида Васильевна была потрясена, что Шанталь в состоянии задавать такие вопросы. Криминал покосился на хозяина. Тот сидел неподвижно и продолжал смотреть вперед. Криминал счел это молчание неопасным. Он почему-то развеселился:

– Хорошая была машина. Наверное, уже догорела.

– Догорела! – не веря своим ушам, проговорила Шанталь. – Вы ее сожгли? Вы уничтожили такую роскошную, фантастическую машину за семьдесят пять тысяч марок!

Шанталь часто изучала каталоги коммерческих фирм. Она знала все цены на недвижимость и автомобили. Поразительно, что тяжелое физическое и психическое состояние не убило у нее интерес к обыденной жизни.

Ее поведение ужасало Даниэля. Он сидел неподвижно, крепко держал ее за руку и глазами умолял ничего не говорить.

– А мы все можем уничтожить! – с удовольствием ответил ей криминал. – Вот, например, тебя, и его, и тетку вашу! Вас всех уничтожить легче, чем муху! Муха может успеет улететь, а вы никогда не успе…

Его хозяин крикнул громовым голосом:

– Останови машину, животное!

Криминал резко нажал на тормоз. Сидящих сзади пленников бросило вперед и они одновременно вскрикнули. Длинный медленно повернул голову к криминалу и прошипел с ненавистью:

– Я тебя предупреждал, но ты меня не понял. А сейчас уже нет времени объяснять. Ты болтаешь, будто ничего не произошло. Как ты мог, мразь, такое сотворить? Ты на кого работаешь, скот? Кто тебя нанял, кто тебе поручил ликвидировать моего агента?

– Я не хотел… – жалобно забубнил криминал. – Он сам… – но не договорил.

Из глаз барина вылетел толстый белый луч. Дверца машины резко распахнулась. Перед изумленными взглядами пленников, уже начинающих привыкать к спецэффектам, пронеслась необыкновенная картина: криминал вылетел из машины, и невероятная сила вдавила его в ближайшее высокое дерево метрах в пяти над землей.

– Барин, – доносилось с дерева, – барин, я исправлюсь, барин! Я ведь не хотел! Он сам меня кинул… Пощадите, барин!

Последних воплей почти не было слышно. Барин послал в направлении вдавленного в ствол криминала еще один белый луч, чуть тоньше первого. Криминал рухнул на землю с протяжным криком. Послышался треск ломающихся ветвей. Что-то негромко взорвалось, сверкнуло пламя и запахло дымом. Стоны затихли. Сверху обрушилось еще несколько обугленных ветвей.

– Кажется, перестарался! – с досадой пробормотал барин.

Зинаида Васильевна на мгновение забыла об осторожности и воскликнула:

– Вы человека убили! Вы уже одного прикончили на пляже, а теперь второго! Что вы делаете, как вы можете! Вы кто такой? Вы даже не похожи на обыкновенного убийцу… – она вдруг испугалась сама себя и замолчала.

– А на необыкновенного? – спокойно спросил ее барин.

Зинаида Васильевна молчала.

А барин продолжил хладнокровно:

– Это он убийца, – кивнул в сторону дерева, – и ответит за это. А вам советую помолчать.

Даниэль смотрел на Зинаиду Васильевну, вытаращив глаза:

– Зин! Зин! Ты что, Зин! Барин повторил:

– Слышите, уважаемые, я еще раз советую всем помолчать.

Он уже в который раз назвал их «уважаемыми» – наверное, специально, чтобы подчеркнуть свое презрение. Машина все также стояла на обочине. В наступающих сумерках они увидели, как лобовое стекло осветилось изнутри необычным зеленовато-белым светом. Они не сразу поняли, что неестественный свет отражается от лица белоглаза, от его все сильнее разгорающихся глаз. Левое окно закрылось. Во всех дверях разом щелкнули замки. Никто не успел опомниться, как узкая голова барина с мертвецкой физиономией сама собой повернулась на сто восемьдесят градусов и стала смотреть прямо перед собой, не мигая. Голова быстро пробубнила:

– Машина полностью заблокирована, не пытайтесь из нее выйти – опасно для жизни!

Поскольку все тут же поверили его словам, сидели и молчали, голова подтвердила: «Сидите и молчите!», затем повернулась обратно. Барин перевалился на сиденье водителя, включил двигатель и проехал несколько метров до узкого просвета в кустах. Машина медленно съехала с дороги и через пару метров остановилась. В сгущающихся сумерках ее совсем не было заметно. Тело убитого сообщника было где-то рядом. И тут опять произошло что-то несусветное. Голова барина снова развернулась назад. Длинные руки сделали сальто в плечевых суставах. Барин поднял их, долго шевелил костлявыми пальцами. Потом руки опустились и, обхватив голову, тихонько начали откручивать ее против часовой стрелки. Глаза разгорались все ярче, как будто их подсвечивали изнутри. Наконец, голова вместе с шеей почти открутилась и стала слегка качаться и позвякивать. Правая рука осторожно ее обхватила и с некоторым усилием сняла с металлической трубы с резьбой в верхней ее части. В трубе чернело отверстие сантиметра три в диаметре. Левая рука со скрипом согнулась в локте и положила пальцы на бедро. Правая положила голову под мышку. Глаза потухли и закрылись, но в районе лба осветился квадратик, похожий на маленькую дверцу. Из него выползла длинная тонкая проволока, добралась до крыши кузова, немного поверещала, как дрель, пробилась наружу. Рот с тонкими губами осветился; он глухо произносил слова: «Четыре два эм два эф винница один эм ненадеж север эм пф порт выполн част устран один ошиб штеге два один эм один эф молод воскрес один эф рос стар развед коррекц связь шестьсот пять иксэмцет цу энде стран».

Рот замолчал. Все погасло. Антенна уползла обратно в лоб, дверца закрылась и квадратик исчез. Глаза медленно загорались привычным зеленовато-белым огнем. Правая рука барина протянула пальцы над головой Даниэля и вытащила откуда-то из-за его спины пластмассовую бутылку. Рука приблизилась к дырке в трубе, длинным пальцем отщелкнула розовую пробочку, осторожно наклонила бутылку над отверстием. Послышались маслянистые булькающие звуки. Глаза полуприкрыли веки без ресниц, рот приоткрылся, губы искривились, голова барина заохала, на губах появилась серая пена. Шанталь не смогла скрыть изумления:

– Похоже на оргазм!

Кажется, Шанталь настолько оклемалась, что совсем позабыла о недавней попытке сбежать.

– Молчи, Шанталь, умоляю тебя, – простонал Даниэль. – И ты, Зин, ничего не говори.

Оргиастическое завывание продолжалось, пока из бутылки не вылилась последняя капля мутной жидкости. Пленники различили запахи керосина, лаванды, ацетона, скипидара и даже тройного одеколона. Палец ловко защелкнул пробку. Рука точным броском закинула бутылку обратно. Затем правая осторожно вынула голову из-под мышки, насадила ее на металлическую трубу, и обе руки стремительно и совершенно бесшумно, закрутили голову на место. Послушался звук, напоминающий пустую отрыжку. Завоняло еще сильнее. Барин пошарил в бардачке, быстро повернулся к пленникам, пустил на них прямой луч, все трое приподнялись и застыли над сиденьями. В мгновение ока барин прилепил каждому из троих что-то круглое и металлическое на шею. Снова упав на сиденья, пленники схватились за этот предмет, стараясь его сорвать, но металлическая шайба еще сильнее вдавливалась в шею. Как только они опустили руки, неприятные ощущения прекратились. Даниэль, призывавший всех к молчанию, первый нарушил тишину дрожащим голосом:

– Скажите, пожалуйста, что это вы нам прицепили? – И продолжил трагически: – Вы хотите нас помучать перед тем, как уничтожить?

Барин угрюмо произнес:

– Ничего не случится, уважаемые, если будете точно выполнять все мои указания. Эти приборы называются теловзрыватели. Они моя страховка – вы не можете удаляться от меня более, чем на пятнадцать метров. Если удалитесь на шаг дальше, эта штука начнет вас душить, а потом взорвется.

Зинаида Васильевна видела такое в кино, смотрела вместе с младшим сыном и скучала, ей эти трюки казались неинтересными и неправдоподобными. Она спросила растерянно, с некоторой надеждой:

– Как в кино? Барин усмехнулся:

– Ну пусть будет кино.

– Американское? – продолжала изумляться Зинаида Васильевна.

– Причем здесь американское! – недовольно от-1 ветил барин. – Это мое кино!

Шанталь съязвила:

– Странное какое у вас кино!

Барин совершенно неожиданно согласился:

– Пожалуй, вы правы – это мое странное кино!

– А как же нам в туалет перемещаться? – возмущенно воскликнула Шанталь.

– А сколько вам места надо для туалета? – раздраженно забубнил барин. – Все кусты вокруг ваши, я вам не нянька!

– Мы можем выйти? – неуверенно спросила Зинаида Васильевна.

– Можете, – легко согласился барин. – Идите, – только помните, что с вами случится, если…

Барин скривил рот в подобии улыбки. Голос его слегка осип:

– Поймите, уважаемые, вы для моего «кино» нужны целые, не попорченные. Я заинтересован в вашем существовании. Я не садист и не палач, в отличие от этого… – Он бросил взгляд в кусты. – Но у меня есть задание. Вам понятно?

Все трое дружно ответили:

– Нет!

Барин помолчал, потом продолжил задумчиво:

– Непонятливые. Но это не страшно. Я должен выполнить свое задание, и я его выполню. Объясняю последний раз – у вас на шее не простой кружочек, в нем программка есть. Называется «Круговая». Как только один из вас исчезает, двое других немедленно погибают. Поэтому берегите друг друга!

Пленники обреченно молчали.

– Веселее, уважаемые! – подбодрил их барин. – Если все сделаем как надо, может быть вас даже наградят!

Зинаида Васильевна удивилась:

– Кто же это нас наградит! Вы, конечно, извините, но нас совсем не за что награждать, от нас никакого толка. Мы ничего не знаем, мы случайные люди в вашей деятельности.

– Кто знал, что так все обернется! Как это у вас в марксизме-ленинизме: была случайность, стала необходимость. Вы – моя необходимость!

Даниэль и Шанталь крепко обнялись, как будто прощаясь с жизнью. На глазах у них появились слезы. Но барин не дал им долго переживать:

– Кто-то в туалет просился, так идите, пока я не передумал. И не страдайте попусту. Вам еще часто придется слезы проливать, успеете наплакаться!

Шанталь и Даниэль перестали плакать. Все трое начали, кряхтя, вылезать из машины. Металл на шее мешал двигаться. А может быть, им это только казалось.

– Пятнадцать метров – это сколько? – сказала Шанталь. – Мне кажется, что меня уже кто-то душит. Куда идти?

Зинаида Васильевна решила думать о чем-нибудь хорошем и веселом. Осматривая темную рощу, она вспомнила инструктора Георгия Ивановича Коло-тыркина, с которым работала в туристическом лагере. В походах рядом с ним всегда были две собаки: маленькая Вега и большая Волга. На привалах Вега сторожила рюкзак, а Волга вход в палатку, где Георгий Иванович держал все самое ценное: лекарства, вожделенную для каждого туриста воблу и синий тренировочный костюм (инструктор в нем спал как в пижаме). Если Георгий Иванович не находился в поле зрения, пацаны хулиганили, дразнили собак. Делали вид, что хотят украсть рюкзак, пытались влезть в палатку. Однажды Вега двоих покусала. Георгий Иванович и бровью не повел. Безобразия закончились. В пути Георгий Иванович сам решал, когда надо в туалет идти. Он вдруг останавливал отряд где-нибудь среди леса и громко командовал: «Девочки налево, мальчики направо!». Почему Зинаида Васильевна вспомнила об этом? Наверное, потому что прекрасное это время никогда больше не вернется. Из-за прилежно усвоенных походных премудростей воспитателю Зинаиде Васильевне, как и всем детям, вручили значок «Турист СССР».