Текст книги "Пришелец и пенсионерка"
Автор книги: Юлия Сидур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Теперь мне кажется, что вы меня недооцениваете, господин, не знаю уж, как ваше настоящее имя…
– Освальд Хаузер, – сказал Эдик.
– Вот-вот, господин Хаузер, я вынужден признать свое поражение и поздравляю вашу земную команду с победой.
– Спасибо, – скромно поблагодарил Хаузер. Все услышали, как приятна ему эта похвала.
– Но, – продолжал Стран, вернувшимся на мгновение твердым и ясным голосом, – после знакомства со мной вы тоже должны были понять, что ни один стран, даже самый простой, тем более такой как я – номерной, элитный, – никогда не сдается! Хаузер прореагировал на эти слова очень мягко:
– У вас нет выбора, Стран 10–46. У вас не осталось ресурсов даже для самоуничтожения.
– Вы чересчур самоуверенны! – перебил его Стран. – Сейчас вы увидите и услышите мой выбор!
Того, что произошло потом, никто не мог предвидеть. Внутри уродливого здания нарастало угрожающее гудение. Затем звук стал нестерпимо тонким, и люди у леса инстинктивно зажали уши. Освальд Хаузер с тревогой посмотрел на Закрёпова. Тот махнул рукой. Все присутствующие как будто ждали сигнала. Они побежали подальше в лес. Раздался взрыв. Он оказался не так силен. Здание хоть и осело, как неуклюжее животное, но не разлетелось на куски. В огромную пробоину в крыше вылетели прижатые друг к другу два огненных тела. Оба обнаженные, бесполые, со стоящими дыбом волосами. Люди в оцепенении смотрели на невероятное зрелище – горящие тела взлетели не прямо, а слегка распластавшись по диагонали. Их было хорошо видно. Багровое от огня тело Странны 1047 сгорело почти мгновенно и без остатка. Но металлическая фигура пришельца разваливалась в воздухе у всех на глазах. Расплавленные куски металла с шипением падали на землю. В черепе Страна, как в лампе, во всех головных отверстиях полыхал огонь. Освальд Хаузер произнес с огорчением:
– Опять не получилось!
– Упустили, – сокрушенно сказал стоящий рядом Закрёпов. – Вроде бы все на этот раз продумали…
Люди возвращались к скособоченному строению. К счастью, никого из них не задело. Они собирали в специальные мешки постепенно остывающие останки пришельца. Казалось, эта работа для них привычна. Хаузер и Закрёпов мрачно наблюдали.
– Не должно было у него остаться собственного эликсира! – чуть ли не рыдая воскликнул Хаузер. – А на нашем он бы никогда так не вылетел!
– Значит остался! – сказал Закрёпов. – Это уже третья неудача, Освальд! Мутантов подчиненных ловим, а их хозяев никак!
Хаузер обратился к приблизившейся к ним расстроенной почти до слез бывшей Фаине:
– Пойдем, Герда! Я не могу больше здесь торчать! Господи, ну почему так не везет! Три года готовились! Построили этот корабль! Они нашего Муртагу загубили, а мы ничего не можем противопоставить!
– Не переживай, – сжалился над ним Закрёпов. – Каждый раз мы чуть-чуть продвигаемся вперед.
Хаузер посмотрел на стоящую рядом обескураженную троицу. Теперь он был героем. Измученное лицо его не казалось столь плакатным, как раньше, и Зинаида Васильевна вспомнила, как он заслонил Шанталь телом от безудержного гнева пришельца.
– Да свидания, заложники, – сказал он без улыбки. И добавил, обратившись персонально к Даниэлю и Шанталь: – Вас обоих завтра отправят домой.
Оба захлопали в ладоши от радости.
– А меня? – подала голос Зинаида Васильевна. – Да, – сказал Даниэль, – а как же Зинаида?
Хаузер произнес устало:
– Вам, Зинаида Васильевна, все объяснит Рудольф Силыч.
Закрёпов кивнул Зинаиде Васильевне. «Начинается», – подумала она неприязненно. Ей совсем не нравился Рудольф Силыч, так похожий на Страна.
Освальд и Герда, взявшись за руки, направились к поджидавшему их газику.
Даниэль сказал:
– Этот пришелец похож на вселенского Дон Кихота, – в голосе Даниэля звучала жалость. Ему понравилось собственное умозаключение. – Он погиб вместе с любимой, лысенькой и волосатенькой Дульсинеей! Его победили земные ветряные мельницы. Знаете, что я придумал? Картину под названием: «Опустелый дом в Космосе с видом на Землю».
Зинаида Васильевна уловила настроение Даниэля. Но она решила не поддаваться жалости.
– Он, возможно, Дон Кихот, – сказала она, – только вот фальшивые деньги печатать Дон Кихоту не к лицу! Жалко его, конечно. Физически мы, земляне, послабее, а вот по уму… – она не закончила, но гордость за родную планету в ее словах присутствовала.
Рассвело. Вокруг покореженного строения сновали люди. Среди них были чернокожие, мелькали азиатские лица. Защитного цвета одежда, которую Зинаида Васильевна сначала приняла за военную, оказалась какой-то специальной униформой. Люди говорили на разных языках. Во всяком случае, все трое определили английский, немецкий, французский. Даниэль слышал, как говорят по-голландски.
– Смотрите, ребятки, кто к нам идет, – сказала Зинаида Васильевна. – Сам профессор пожаловали!
Голоущенко довольно улыбался.
– Привет! – сказал он радостно. – Я вам больше не дворняжка! Я Голоущенко Виктор Борисович!
В ответе Шанталь проступило неподдельное восхищение:
– Вы потрясающе имажинировали, профессор! Я впервые наблюдала столь впечатляющую реинкарнацию! Но до чего же вы меня натурально пугали!
– А вы, девушка, меня чуть не уничтожили! Когда вы сказали: «Это не та персона!», я чуть не обделался.
– Профессор, вы вульгарны. Нельзя перевоплощаться в роль криминального субъекта навечно.
– Ах, прошу прощения, – поспешил исправиться Голоущенко и продолжил. – Я от ужаса начал материться. Только тогда вы поверили! А я думаю: ну все – каюк. Сейчас сам подойдет, разберется. И капут. Но, слава Богу, барин не разобрались.
– Но вы не та персона! – воскликнула Шанталь. – Я удивляюсь, как мы могли поверить!
– Это потому, девушка, что я с вами обращался как придурок и последняя мразь, – сказал Голоущенко.
– Но как получилось, что вы так скверно выглядели, когда Стран вас поразил издалека?
– Да он меня не поразил! – засмеялся Дворня-шин. – Это меня Герда так убедительно намазала!
Зинаида Васильевна спросила, разглядывая его мордастую физиономию, прилизанные волосы, толстый нос, хитрые звериные глазки.
– Извините, Виктор Борисович, вы каких наук профессор будете?
– Внеземных. Пятнадцать лет занимаюсь. Диссертацию написал! – Голоущенко не был обескуражен неудачей в отличие от амбициозных Освальда и Герды. Он вздохнул, но без огорчения. – Уже третьего Страна упускаем – такая наша работа!
И хорошо, почему-то порадовалась Зинаида Васильевна. И сама себе удивилась. Вчера я Страна ненавидела, а сегодня мне его жалко. В общем, совсем я запуталась в своих душевных противоречиях.
Улыбающийся человек подошел к Даниэлю и Шанталь. Он заговорил с ними по-немецки. Оба бурно обрадовались и почти побежали вместе с ним к поджидавшему неподалеку автомобилю.
– До завтра, Зин! – попрощался Даниэль. – Теперь увидимся в Бресте!
Зинаида Васильевна почувствовала себя одиноко после ухода молодых товарищей по несчастью. Но она не успела как следует загрустить – рядом уже стоял Закрёпов. Он отдавал распоряжения; люди расчищали подходы к зданию, скатывали в рулоны колючую проволоку, снимали освещение.
– Поехали, Зинаида Васильевна, – сказал он, помогая ей взобраться в военный автобус. Его сходство с пришельцем, не столько внешнее, сколько внутреннее, пугало Зинаиду Васильевну. Но она старательно отводила от себя эти мысли. Несмотря на предутренний холодок, лето почти наступило. Зинаида Васильевна не любила лета из-за жары. И сейчас подумывала, как она будет от нее спасаться в любимой Москве.
Закрёпов прервал ее размышления:
– Сыновья ваши в курсе. Они будут вас встречать.
– А когда? – спросила она.
– Скоро, – коротко ответил Закрёпов, показав, что не собирается много разговаривать на эту тему.
– А позвонить им можно?
– Пока нет. Вот сейчас прибудем на место, я вам все объясню.
Через несколько десятков километров, останавливаясь у бесчисленных блокпостов, наконец, приехали. Зеленое солнечное место напоминало чистый, очень аккуратный военный городок эпохи позднего застоя. Клумбы, газоны, детские площадки располагались как по линейке. Недалеко просматривался огромный, в данный момент пустой стадион. Рядами расположенные трех– и пятиэтажные одинаковые дома выглядели довольно приятно, несмотря на архитектурное убожество. Закрёпов и Зинаида Васильевна зашли в одно из таких трехэтажных зданий без вывески. По знаку Закрёпова Зинаида Васильевна стала спускаться за ним в подвал.
Спускались долго, и ее охватила нудная тоска. «Они никогда не оставят меня в покое», – думала она, разглядывая сырые стены длинного коридора. Омерзительный запах! Даже комфортабельные подвалы не свободны от подвального духа. Закрёпов шел и шел длинными коридорами. Через каждые десять-пятнадцать метров из-за столика с компьютером вставал человек, одетый в униформу. Но по знаку Закрёпова он тут же снова садился за стол и углублялся в компьютер. Зинаиде Васильевне хотелось все время задавать Рудольфу Силычу вопросы, но она понимала, что это бесполезно.
Наконец они попали в коридор, освещенный ярче других. На этот раз Закрёпов не стал усаживать вставшего дежурного. На столе не было компьютера. Дежурный достал из ящика огромную связку ключей. Закрёпов посторонился, пропуская его вперед. Тюремщик, гремя связкой, молча довел их до железной двери. Он долго открывал дверь разными ключами, и казалось, что снаружи не конец двадцатого века, а начало шестнадцатого. Когда он отпер дверь, перед ними возникла решетка с толстыми прутьями. Сзади свет погас, а в клетке за решеткой зажегся. Закрёпов шепнул, обернувшись к Зинаиде Васильевне:
– Свет не должен быть слишком ярким – действует травматически.
Кто-то заворочался в клетке. Зинаида Васильевна взглянула туда и вздрогнула, ужаснувшись. Это была Странна 10–47. Стало так страшно, что захотелось немедленно убежать Она спросила шепотом:
– Это Странна 10–47? Она же сгорела!
– Нет, – ответил Закрёпов так же тихо, – это Странна 12–83. Она уже полгода у нас.
В этот момент Странна 12–83 встала и, до невозможности вытаращив глаза, стала смотреть на Зинаиду Васильевну. Воскресова поняла, что ошиблась, это была другая Странна, такая же серая, покрытая короткими волосиками, безгрудая. В отличие от первой у нее на лице шевелился маленький рот и нестерпимо светились осмысленные, переполненные страданием белые глаза. Странна 12–83 подняла вверх руки и начала издавать рыдающие звуки. Она обращала зов не к Закрёпову, а к Зинаиде Васильевне. В этот момент раздался бесцветный голос Закрёпова:
– Принеси! – обратился он к дежурному.
Тот исчез на минуту и вернулся с литровой пластиковой бутылкой. Закрёпов взял ее из рук дежурного и протянул сквозь прутья. Странна 12–83 схватила бутылку с неимоверной быстротой, мгновенно открутила пробку, бросила ее на пол. Улеглась на спину на голом полу, подтянула вверх согнутые в коленях раздвинутые ноги и влила в себя примерно треть бутылки. Остальное выпила. Потом отбросила бутылку, свернулась в клубок и забилась в угол, тоненько подвывая.
Зинаида Васильевна смотрела, не в состоянии сказать ни слова. Они с Закрёповым отошли в коридор, пока дежурный закрывал клетку под завывание узницы. По дороге назад Закрёпов нарушил молчание.
– Вы уже видели такое?
Зинаида Васильевна не могла оправиться от потрясения. Она не переставала дрожать.
– Не совсем такое, – сказала она еле слышно. У нашей не было рта, но в голове находилась затычка. Она вытаскивала затычку, вставляла воронку, а потом в эту воронку выливала.
– Ну, это мы уже знаем от Голоущенко. А как ваша деньги печатала?
– У нее был компьютер с вмонтированным принтером. Набирала что-то на клавиатуре, а деньги сбоку вылезали.
– Изумительная работа! – констатировал Закрёпов. – Никто из наших не может понять…
– Скажите, – прервала его Зинаида Васильевна, – почему с ней так обращаются? Ведь она живая!
Закрёпов, шагая впереди, сказал с укоризной:
– Этот пришелец так над вами издевался, а вы их жалеете!
– Стран не держал нас в клетке! – воскликнула Зинаида Васильевна. – Мы общались между собой. Конечно, он нам угрожал, пускал на нас лучи. Но кормил нормально, разговаривал… Он нас даже на океан один раз свозил!
Зинаида Васильевна запыхалась, когда они наконец выбрались на свет. Закрёпов продолжал:
– Вы тоже нас поймите. Они чужие, они хотят нас завоевать и поработить! Они – мутанты! Они могут заразить нашу Землю неизлечимым вирусом! Они могут оказывать опасное влияние. Мы с вами обязаны оберегать нашу планету, Зинаида Васильевна!
Для Зинаиды Васильевны его проникновенный голос звучал тошнотворно. Она уже слышала вариации на эту тему. Но они ни в чем ее не убеждали.
– Я хочу домой! – сказала она и заплакала.
Она шла рядом с Закрёповым и утирала рукавом слезы. Стран еще раньше приказал Дворняшину забрать у них носовые платки. Закрёпов протянул ей безукоризненно чистый ситцевый платочек.
Закрёпов говорил ей правильные слова:
– У вас это скоро пройдет. Мы их изучаем. Не мы к ним пришли, а они к нам. Не надо, Зинаида Васильевна, этого забывать! К сожалению, они очень зависят от эликсира. Когда мы двух других поместили в хорошие условия, они тут же умерли. А эта самая смышленая, но она ничего не хочет, кроме эликсира. С эликсиром тоже проблемы. Наш не совсем годится, а такого, как у них, мы сделать не можем. Не получается! Лучше всего она чувствует себя в этой клетке. Поверьте мне, мы не палачи какие-нибудь! Мы хотим сохранить их не попорченными… Мы работаем вместе с западными коллегами. Они сначала тоже настаивали на других условиях. А как начали эти странные девушки загибаться одна за другой, сразу замолчали.
Зинаида Васильевна все еще всхлипывала. Она высказала предположение:
– Я думаю, эта новенькая такая же, как наша. Наша любила своего Страна. Вы уничтожили ее мужчину, и она стала пропадать!
– Возможно, – неожиданно согласился Закрёпов. – Некоторые специалисты уже высказывали подобные предположения. Но их мужчины сами себя уничтожили. Мы этого не хотели.
Они подошли к такому же трехэтажному зданию без вывески. На этот раз Закрёпов и Зинаида Васильевна поднимались вверх. На последнем, третьем этаже прошли в конец коридора. Закрёпов ключом открыл просторный кабинет. Зинаида Васильевна села напротив него. Профессор улыбнулся, не обращая внимания на ее угнетенное состояние.
– Сейчас я вас обрадую, – хитро глядя ей в глаза, сказал он.
Зинаида Васильевна вопросительно посмотрела.
– Вам за все переживания положены денежки!
Зинаида Васильевна не сразу поняла. А когда поняла, действительно перестала всхлипывать. Любопытство на минуту пересилило тяжелое настроение:
– А сколько?
– Не знаю, это не в моей компетенции. У нас международная организация. Они сами решают, кому сколько дать. Но обязательно получите в валюте.
– А ребятам тоже дадут?
Рудольф Силыч сказал с уверенностью:
– Им дадут больше, чем вам! Они еще от государства какую-нибудь компенсацию получат за свои беды. А у нашего государства денег нет!
Закрёпов как будто не верил собственным словам. Он произнес необыкновенно серьезно:
– Вот что, Зинаида Васильевна, осталось еще одно нерешенное дело перед нашим расставанием.
Он достал из ящика стола черную дискету в целлофановом пакете.
– Ну-ка возьмите ее в белы ручки.
Лицо Зинаиды Васильевны исказилось от отвращения. Она вскочила со стула:
– Я больше не могу всем этим заниматься! Вы не имеете права меня задерживать! Не могу больше смотреть на пришельцев, мутантов и на ваши дискеты!
Закрёпов остановил ее тихим голосом и ужасным холодным взглядом Страна 10–46.
– Вы что, уважаемая, не понимаете, о чем идет речь? Вы пожилой человек, а ведете себя как маленькая капризная девочка! Вы не любите нашу Землю! Вам наплевать на безопасность человечества!
Зинаида Васильевна хотела крикнуть: «Наплевать!», но внутреннее чутье подсказало ей – надо осторожно высказываться при Закрёпове. Он сунул дискету ей в руку, и она, вскрикнув, тут же ее уронила – так закололо у нее в пальцах. Закрёпов засмеялся, увидев ее реакцию. Он с облегчением заговорил:
– Ну вот, у нас капризы не по делу, а все очень даже замечательно!
Зинаида Васильевна спросила обреченно:
– А та дискета?
Закрёпов не скрывал радости:
– Ту Голоущенко с Хаузером сляпали! Вы хотите показать свое безразличие и равнодушие, отсутствие земного патриотизма. А когда надо было, вы интуитивно действовали правильно. Когда во Франции вам дали липовую дискету, вы сказали самым естественным образом, что пальцы у вас закололо…
– Потому что все этого хотели, – воскликнула Зинаида Васильевна, – а мне надо было, чтобы от меня наконец отстали!
– Вот так и надо поступать, Зинаида Васильевна, а не стремиться побыстрее домой, не закончив важного дела. И молодой Штеге тоже молодец. Он все понял, но не стал разглагольствовать.
Зинаида Васильевна предупредила Закрёпова:
– Даниэль не останется здесь ни на одну минуту. Он иностранец, и вы не сможете его задерживать!
– Естественно, – согласился Закрёпов и нажал кнопку на пульте. – У нас есть умный студент, он разберется не хуже вашего искусствоведа в телогрейке.
В дверь постучали.
– Заходи, Бузян, – позвал Закрёпов.
К столу приблизился сутуловатый юноша в очках. Довольный Рудольф Силыч объяснил:
– Познакомься, Викентий, это она, та самая «вторая» – Воскресова Зинаида Васильевна!
Парень чем-то был похож на ее старшего сына Илью. Пока шли к Бузяну в кабинет, она спросила:
– Как вы думаете, это надолго? Я так хочу домой!
– Не знаю, – уклончиво сказал он, – как пойдет.
Он сел перед компьютером, включил его, и Зинаида Васильевна без удовольствия созерцала на экране осточертевшего Страна с головой под мышкой.
– Нажмите, пожалуйста, вот эту клавишу, – попросил Викентий.
На экране замелькали значки. Зинаида Васильевна стала зевать. Она улыбалась, думая о том, как ее будут встречать дети и укорять за то, что с ней произошло… Они сделают вывод, что за границу ездить не надо, ведь дома пришельцы не встречаются. Ее отвлек Викентий, кажется, он был чем-то доволен.
– Нажмите вот эти две одновременно! А теперь еще раз вот эту…
Это длилось минут сорок. От мелькания Зинаида Васильевна уносилась мыслями то в Москву, то на океан. Со стыдом вспомнила про разоренный дом мадам ле Ген и фальшивые 500 франков. Она механически нажимала на клавиши по указанию Викентия. Несколько раз встряхнула головой, чтобы не заснуть.
– Есть! Нашел! – воскликнул Бузян.
Она вздрогнула и вскочила, наблюдая, как Викентий возбужденно говорит по телефону с Закрёповым:
– Нет, Рудольф Силыч – кричал он, – она нам больше не нужна! Я, честно говоря, не ожидал, что сегодня получится! Теперь она только мешает!
Он положил трубку и заявил торжественно:
– Зинаида Васильевна! Вы свободны!
– А скажите, Викентий, – не веря своему счастью, начала Зинаида Васильевна.
– Нет, Зинаида Васильевна, – сказал Бузян, – ничего не скажу. Все вопросы к Рудольфу Силычу!
Зинаиде Васильевне чуть плохо не стало:
– Ну уж нет! Я у него что-нибудь спрошу, а он меня здесь еще на месяц оставит! Я сегодня уеду?
– Завтра, – сказал Бузян.
Машина мчалась на всех парах, но все равно опоздала. На перроне расстроенная Зинаида Васильевна увидела в открытом окне уходящего поезда две юные головы – одну темную, другую светлую. Оба высунули из окна руки, изо всех сил махали и что-то кричали. Но Зинаида Васильевна не разобрала ни слова, она тоже махала руками, пока поезд не скрылся из виду.
Привезший ее сюда и наблюдавший за этой сценой Рудольф Силыч Закрёпов сказал небрежно:
– Да будет вам переживать! Скоро увидитесь. Созвонитесь. Слава Богу, не война…
Москва, февраль 2001