Текст книги "Дороги славы (СИ)"

Автор книги: Юлия Лиморенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

   Отряд ввалился в квартирку, напугав администратора – пожилую сухонькую якутку, сидевшую с вязанием в холле. От неожиданности она выронила вязальную спицу и даже порывалась куда-то бежать, но тут узнала Санжи и успокоилась:

   – Приехали? Ну хорошо. Девочек в двухместный поселим, чтобы никто не мешал, а вы, молодые люди, в трёшке оставайтесь. Соседа у вас нету пока, может, завтра заедет один, вроде место бронировал...

   – Завтра мы уже уезжаем, Глафира Семёновна, – сказал Санжи, затаскивая Лесин рюкзак в маленькую спальню. Следом Петя запихнул Машины вещи и с наслаждением сбросил свой двухпудовый рюкзак на пол в большой комнате.

   Администратор занесла девушкам постельное бельё:

   – А у нас водонагреватель починили. Сегодня слесарь пришёл, всё починил. Шланг какой-то надо было менять, оказывается. Так что мы теперь с горячей водой.

   – Душ! – счастливо прошептала Маша, закрыв глаза.

   – Ты первая, – сказала добрая Леся, задвигая рюкзак в угол. Ей хотелось открыть окно – в комнате было душно; но окна выходили на проспект, там в жаркой пыли тянулся нескончаемый поток транспорта, и впускать в номер эту пропахшую бензином пыль как-то не тянуло.

   Пока коллеги приходили в себя после дороги, Санжи сварил на газовой плите пельмени, купленные в магазинчике за углом, и накормил усталый отряд. Наевшись и попивая холодный кумыс (Санжи кумыс ругал за то, что магазинный), члены экспедиции устроили совещание.

   Санжи приехал на три дня раньше, чем остальные, и провёл это время в телефонных переговорах и переписке по факсу с администрациями наслегов и посёлков, где предстояло работать экспедиции. Их, конечно, оповещали заранее, что в конце июня приедут учёные, но за три месяца бумаги могли потеряться, люди могли уйти в отпуск, в конце концов, погода могла внести коррективы в предполагаемый маршрут. Санжи убедился, что про них если и забыли, то не везде, что в четырёх посёлках, где они предполагали работать, их встретят и поселят, и что там вообще есть с кем работать.

   Главной проблемой оказались неполученные деньги. Самолёт в улусный центр вылетал следующим вечером, другого не будет ещё неделю, а денег нет. Ехать без них не имеет смысла. На всякий случай Санжи позвонил на главпочтамт, где стоял злосчастный банкомат, но, по словам сотрудников почтамта, он так и не заработал.

   – Ну, если до завтра не починят, труба экспедиции, – подытожил Петя; он всегда рассматривал самый худший вариант развития событий, чтобы морально подготовиться к нему.

   – А может, нам хватит того, что есть? – спросила Маша, хотя точно знала, что не хватит. В глубине души она считала, что мужчины могут всё, и если как следует на них понадеяться, то они спасут из любой переделки.

   – У нас восемь тысяч осталось от билетов, – сказала Леся. – Допустим даже, что продуктов мы закупаем тысячи на три – хотя это минимум миниморум. Оставшиеся пять тысяч нас нигде не спасают: аренда вездехода – пятнадцать, аренда катера... Петь, какие ты цены называл?

   – Двадцать рублей за литр солярки, – мрачно сказал Петя.

   – Сколько?! – подняла брови Маша. – На заправках она по четырнадцать за литр самое большее!

   – Так то у нас, – развёл руками Санжи. – А тут и солярка, и бензин – всё из северного завоза, по рекам доставляют, потому и цены такие.

   – Ещё хорошо, если по рекам, а не самолётом, – добавил Петя. – Короче, не хватит нам на топливо, а если мы отсюда без денег уедем, так лучше вообще не ездить.

   – Не падайте брюхом, поручик Голицын, – Лесю посетила какая-то идея, она вытянула из кармана брюк мобильный телефон, нашла в памяти номер коллеги:

   – Так, здесь пять часов, значит, дома у нас два. Все должны быть на работе... Щас проверим...

   В трубке пошли гудки соединения.

   – Лиля! Алло, слышно меня? Привет. Нормально долетели, Санжи встретил... всё нормально, скажи там всем... Да нет, не только для этого... У нас проблема тут... Банкомат здешний не работает. Не знаю, не работает – и всё. Что? А, наверно, спрашивали. – Леся отодвинула трубку от лица: – Санжи, ты в службу техподдержки банкомата звонил?

   – У них не отвечал никто.

   Леся снова заговорила в микрофон:

   – Алло, слышно? Санжи говорит, там никто не отвечает. Ну логично, им торопиться некуда... Что? Да, я что звоню-то: нет у нас никого из доверенных лиц, которые сегодня или завтра летят в Якутск? Да кто угодно, лишь бы денег нам привёз. Как «где взять»? В банкомате! У вас-то работают банкоматы... Как получить? С моей карточки можно. Да, дома осталась, тут она мне зачем... Где лежит – мама знает, я ей позвоню, объясню, что к чему. Вопрос в человеке – есть кто-нибудь, кто тут завтра будет? До нашего рейса, да... В семнадцать-сорок вылет. Ну, значит, где-то с четырёх мы в аэропорту. Ничего не задолго, тут такие очереди на регистрацию... В общем, ты спроси, хорошо? И перезвони. Нет, у меня номер наш, я здешнюю симку покупать не буду... да чтобы вы мой номер не потеряли, как в прошлый раз... Ну спасибо, пока!

   Леся отключила телефон и объяснила коллегам:

   – Лиля сказала, что поищет курьера, чтобы нам деньги привёз. Может, найдет, а может, завтра починят эту банку... консервную...

   – Никто его завтра чинить не будет, завтра суббота, – ещё мрачнее заметил Петя. – Давайте лучше думать, что будем делать, если ничего не выйдет.

   – Можно половину отряда отправить работать, а половину оставить тут, дожидаться, пока банкомат заработает, – предложила Маша.

   – А почему половину оставить? Что тут вдвоём делать-то? – спросил Петя. Петю было жаль: он впервые был начальником отряда, и ответственность его не радовала. А отказаться нельзя – Санжи рассеянный, Маша девушка не очень организованная, да и опыта дальних экспедиций у неё нет, а Леся вообще впервые едет в поле.

   – Такую сумму не надо одному человеку возить – мало ли что, – объяснила Маша. – Вытянут где-нибудь – и всё.

   – Давайте я останусь, – предложил Санжи.

   – Ага, и опоздаешь на самолёт, – буркнул Петя. – Забыл, как из Абакана уезжали?

   Санжи чуть не отстал от поезда в Абакане, – прямо перед отъездом потерял билет и на три раза обшарил гостиничный номер, все карманы и уже уложенные вещи. На вокзал прибежал уже к отходу поезда, решив в крайнем случае купить билет прямо там – иногда даже на проходящих поездах оставались свободные боковые места... И в очереди в кассу обнаружил несчастный билет в кошельке. Поволноваться тогда пришлось и ему, и коллегам, которые не могли даже дозвониться ему по мобильному – второпях Санжи забыл его включить. Но такие происшествия Санжи привык воспринимать не как экстремальные приключения, а как часть жизни – с ним что-то подобное творилось постоянно... Из-за этой способности путаться, ошибаться и опаздывать его и не назначили начальником отряда. Петя, хоть и не отличался железной дисциплиной, помнил всё и никогда ничего не путал. А что опаздывал иногда – так ни один поезд от него ещё не ушёл и ни одни самолёт без него не улетел...

   – Нет, это не дело, не надо никого оставлять, – решительно заявил Петя. – Во-первых, получится суета с обменом билетов, за это ещё пеню возьмут. Потом, допустим, по каким-то причинам нам на месте придётся изменить маршрут – скажем, ехать из Верхоянска не в Батагай, а сразу в Намы. Мало ли что – погода испортится, машины не будет, а будет только самолёт до Намы... А мобильной связи там нет, и как Санжи нас будет искать?

   – По лоскуткам на ветках и по следам, – встряла Леся.

   – Ага, Санжи Большой Змей выйдет на охоту за экспедицией, – поддержала Маша.

   – Там радио есть, между прочим, – заметил Санжи.

   – Ну можно, конечно, вызывать по радио через Верхоянск, – с сомнением сказала Леся, – но это цепочка уже из трёх пунктов...

   – Это ненадёжно, – отклонил Петя все версии поисков. – Нам надо всё время точно знать, где кто находится. Так что если мы уедем, то уедем все.

   – И без денег? – удивилась Маша.

   – Нет, без денег мы никуда не поедем. На крайний случай есть вариант задержать вылет в Верхоянск и дождаться здесь либо курьера, либо починки банкомата. Но задержаться мы можем самое большее на неделю, и тогда не сможем поехать в какой-то один населённый пункт – просто не успеем.

   – Тогда может полететь всё расписание, – Леся развернула карту республики и табличку маршрутов с указанием дат и времени выезда. – Смотри. Если ехать в Батагай, то не ехать после этого в Эсэ-Хайя просто нелепо – совсем ведь рядом. А в Эсэ-Хайя надо найти эту... Кузьминичну...

   – Кузьмовну, – поправила Маша. – Епросинью Кузьмовну.

   – В любом случае, больше двух дней там делать нечего – кроме этой Кузьмовны там исполнителей нет. Значит, можно Батагай и Эсэ-Хайя рассматривать как один пункт маршрута. Дальше, если мы летим в Усть-Куйгу, то там надо задерживаться надолго, дней на десять как минимум. А вот Намы в этом смысле ни с какой стороны не по пути, туда надо отдельно лететь. И, кстати, туда билетов у нас ещё нет.

   – И это хорошо, – вступила Маша. – Раз мы не знаем, когда и откуда туда полетим...

   – ...то можем остаться без билетов, потому что очереди на эти самолёты бешеные, – мрачно заметил Петя. – Там люди неделями ждут билетов, а потом ещё месяц – самолёта как такового. Но в Намы нужно обязательно – там будет праздник, мы такого больше нигде не снимем.

   – Значит, из программы выбросить нечего, – Леся задумчиво обводила карандашом расписание рейсов из Верхоянска.

   Запиликал телефон Пети. Он прижал к уху трубку, некоторое время молча слушал, потом отобрал у Леси карандаш и стал что-то записывать прямо поверх расписания. Слушал он минуты три, потом закрыл телефон:

   – Лесь, звони маме, пусть ищет карточку и связывается с Лилей. Нашлась какая-то девочка, которая сюда летит, завтра привезёт нам деньги.

   – Ой, это ж здорово! – засияла глазами Маша. – И ничего не придётся отменять!

   – Кстати об «отменять», – вставил Петя, – Санжи, Маша, звоните в авиакомпанию, бронируйте билеты Верхоянск – Намы. Посмотрите только внимательно, на какое число, чтобы мы из Эсэ-Хайя не мчались как угорелые.

   К вечеру все подробности денежной операции были выяснены, Лиля в Новосибирске сняла со счёта деньги, Петя созвонился с неведомой девочкой и договорился, как им встретиться в аэропорту. Леся, убедившись, что всё устроилось, ушла спать, Маша отправилась по вечерней прохладе гулять по городу, Санжи смотрел телевизор, а Петя играл на экспедиционном ноутбуке в «Героев». Скорее всего, это первый и последний свободный вечер на ближайший месяц – в поле будет не до отдыха, времени всегда мало, дел много, а информаторов придётся ловить в основном после рабочего дня, вечерами. К половине первого ночи по местному времени (то есть в девятом часу по домашнему) экспедиция спала, намереваясь встать пораньше – с утра надо было снова брать машину и ехать за продуктами.

   Первую половину следующего дня отряд провёл в постоянной суете – закупали на оптовом складе продукты, батарейки, разные мелочи, забытые дома, срочно искали Пете кроссовки – у тех, в которых он приехал, отлетели разом обе подошвы. Маша набила все карманы леденцами, надеясь спасаться ими от укачивания в самолётах; Санжи весь день старательно пугал её рассказами о чудовищной болтанке, когда летишь на АН-2 над горами и любой порыв ветра может уронить самолёт. Продукты сложили в огромный мешок, таскать который был обречён Санжи. Чуть не уехали со склада без чёрного чая, про чай вспомнила Леся и очень по этому поводу переживала, потому что зелёный чай и кофе не пила. Санжи настаивал, что нужно купить десять литров водки, Петя орал на него, что так никакой сметы не хватит, остановились на трёх литрах в таре по ноль-пять и рассовали их по всем сумкам и рюкзакам, чтобы, по словам Санжи, не класть все яйца в одну курицу. Авось в багажном отделении что-то уцелеет, оптимистично заметил Петя, но больше девать бутылки было некуда...

   Уже когда всё закупленное довезли до гостиницы, Петя объяснил причину, по которой советовал ограничить количество водки; в кофре, аккуратно проложенная между видеокамерой, фотоаппаратом и сменными объективами, покоилась двухлитровая пластиковая бутыль спирта. Увидев это зрелище, весь отряд дружно согласился, что кофр нужно возить исключительно как ручную кладь, но ведь не разрешат... А чтобы из ручной клади на досмотре не вытрясли водку, Маша предложила завернуть бутылки в чёрную ткань – якобы сканер не видит сквозь чёрное. Санжи с сомнением посмотрел на свой неоднократно просвеченный чёрный рюкзак, но спорить не стал, и девушки старательно завернули доверенные им «поллитры» в колготки и свитер.

   Пообедав и собрав вещи, отряд выехал из гостиницы в начале третьего; всё тот же ЗиЛ довез их до аэропорта, экспедиция выгрузилась и с наслаждением спряталась в прохладном здании от душной жары. Регистрация на рейс Якутск-Верхоянск начиналась в пятнадцать-сорок, а рейс из Новосибирска, на котором летела студентка с деньгами, прибывал в четыре. Петя рассчитывал получить деньги и успеть к концу регистрации, чтобы потом не маяться в «накопителе», где, как говорится, не на что сесть и нечего съесть.

   Динамик, оповещающий о прибытии рейсов, в аэровокзале работал из рук вон плохо, по всем помещениям разносилось могучее гулкое шипение, и выручало только табло, на которое медленно выползали зелёные строчки информации. Одна половина табло, впрочем, тоже не горела. Попивая минералку, отряд расслабился и почти забыл о времени. И когда Петя поднял взгляд на табло, то увидел там лениво проползающую строчку: «Рейс 3261 Новосибирск-Якутск___ задерживается». На часах было 16-10.

   К пункту досмотра уже выстроилась очередь – здесь из-за нехватки терминалов досматривали одновременно пассажиров на два-три разных рейса. В очереди уже кто-то ругался и толкался, громадные сумки-"барахолки" и модные чемоданы на колесиках вперемешку заполонили зал, свирепые девушки – служащие аэропорта – покрикивали из-за двери «не ломитесь, по одному заходим, по одному!» В аэровокзале стало шумно, во все стороны пробегали запыхавшиеся люди и проезжали автоматические тележки с багажом. На табло по-прежнему горела надпись «задерживается», и отряд уже не мог усидеть на месте. Санжи выбежал покурить (курил он очень редко, только «от нервов»), Петя шагал туда-сюда мимо составленных в кучу рюкзаков, Маша поминутно смотрела на часы и вздыхала, Леся бродила кругами под табло, как будто это должно было вызвать на нём появление новой информации.

   В половине пятого весь зал наполнился народом: приехало множество встречающих, они толпились у выхода из багажного терминала, у табло, у окон, у всех киосков и создавали ощущение суеты и лёгкой паники. Кое-кто, судя по обрывкам разговоров, ждал новосибирский рейс, и как-то сами собой побежали слухи о неисправности или теракте на борту – сейчас все боялись терактов... Кто-то прагматичный высокомерно отбрасывал версию о теракте и клял авиакомпанию, кто-то с мобильного телефона вышел в интернет и вычитал, что над Новосибирском с утра гроза, поэтому задерживали вылет... Отряд занял очередь на досмотр – когда прилетит спасительница-студентка, времени останется совсем мало.

   Часы показали 16-50, когда надпись на табло сменилась: против строчки «Новосибирск-Якутск» появилось долгожданное «посадка». Петя понёсся к багажному терминалу, хотя понимал, что туда пассажиры с большого самолёта попадут не раньше чем через десять-пятнадцать минут. Но до окончания регистрации на верхоянский рейс оставалось всего двадцать минут, а за это время надо пропихнуть через досмотр громадную кучу их багажа! Там, наверно, с учётом продуктов килограмм восемьдесят, не меньше... Если бы они не проходили регистрацию все вместе, то с Пети брали бы доплату за груз – он превышал двадцатикилограммовый лимит на одного пассажира. У девушек багаж был легче, поэтому Петины лишние килограммы они добавляли к своему лимиту.

   В широкое окно аэровокзала было видно, как от прибывшего новосибирского самолёта, раскрашенного в зелёный, как кузнечик, отъехал грузовой кар с багажом. Пассажиры по местному обыкновению тянулись через лётное поле пешком, по такой же удушающей жаре, как вчера, когда прилетел отряд. Было уже ровно пять, ворота багажного терминала ещё не открывались, а очередь на регистрацию почти не продвинулась... В крайнем случае можно было, конечно, заорать «пропустите, граждане, пожалуйста, самолёт улетает!!» и прорваться без очереди, но возмущению других пассажиров не было бы предела. Можно было и по физиономии схлопотать...

   В пять двадцать пассажиры наконец попали в аэровокзал, у Пети зазвонил телефон – студентка сообщила, что она уже прилетела, и ещё через пять минут отряд получил наконец деньги. Петя, схватившись за голову – пройти регистрацию они не успевали, – тоскливо смотрел на двери пункта досмотра, которые прочно отделили экспедицию от надежд вылететь наконец в Верхоянск. Следующий рейс послезавтра, билетов наверняка уже нет, в общем, покомандовал отрядом товарищ Бек. В партизаны теперь, что ли, податься...

   Леся тронула его за плечо:

   – На табло глянь.

   – А, чего? – нехотя обернулся начальник отряда, вырванный из пучины отчаяния. – Вот ведь... понятно, в общем.

   – Ты глянь на табло, товарищ начальник, – настаивала Леся.

   Петя взглянул на проклятое табло – и остолбенел: неожиданно заработала вторая его половина, и по ней лениво ползла строчка: «Рейс 34125 Якутск-Верхоянск_____ регистрация».

   Леся еле успела увернуться от начальника, когда он одним прыжком перелетел кучу рюкзаков и прижал к стене ничего не подозревающего Санжи:

   – Когда вылет?! Вылет когда, я тебя спрашиваю?!

   – А, что? – Санжи то ли задумался, то ли вздремнул.

   Петя торопливо развернул билет и ткнул под нос буряту: в строке «время вылета (местное)» было написано 19-40.

   – Семь-сорок, видишь?! А ты мне что сказал? Не семнадцать, а семь!

   – Ну, а я что? Я так и говорил... – пожал плечами Санжи.

   – Дырхеев, я тебя убью!! – разнёсся по аэровокзалу вопль начальника экспедиции, и Санжи с нежданно проснувшейся лёгкостью побежал от разгневанного шефа вдаль по коридору.

   Девушки, осознав, что катастрофы не произошло, они с деньгами и вообще всё наладилось, не очень-то беспокоились за коллег – поорут и успокоятся. Главное – теперь они улетят, и график не пострадает, а что в Верхоянске будут позже, чем ожидали, – так сейчас всё равно полярный день, темнеть не будет...

   – Слушай, Маш, ты с сумками постой, – предложила Леся, – а я схожу в буфет, еды какой-нибудь добуду. Нам тут теперь ещё два часа торчать.

   Из дневника Санжи:

   "Батагай – Егор Мих. Петров (эвен), Аксинья Егор. Петрова (якут.), Ульяна Алексеевна Илларионова (якут.?), Алёна Петр. Илларионова, спросить Марту Альбертовну Кунц (коллекция).

   Эсэ-Хайя – Епросинья Кузьмовна Николаева (якут.) (писать всё!)".

2. Июнь, Батагай – Эсэ-Хайя. Очевидное-невероятное

   В Верхоянске отряд встретил проводник – Кожаный Чулок, как его за глаза прозвал Петя. В аэропорту, маленьком и каком-то очень уютном, к отряду прямо на лётном поле подошёл сухопарый невысокий якут и, щуря хитрые глаза, спросил:

   – Это вы?

   Экспедиция переглянулась:

   – Наверно, мы, – осторожно ответил Петя.

   – Ну, раз вы, то давайте грузиться – вон машина стоит, – якут подхватил один из рюкзаков, забросил его на спину легко, словно авоську (девушки переглянулись – это был рюкзак Санжи, и сам он его поднимал осторожно и с трудом), и зашагал в сторону дыры в заборе вокруг лётного поля. За забором стоял армейский «Урал» – кузов у него был выкрашен, как обычно, в защитный цвет, а вот брезентовый тент был почему-то ослепительно белым. Только оказавшись внутри, приезжие поняли, что до такого состояния брезент просто выгорел здесь, в долгий полярный день; края тента, на которые не падали солнечные лучи, оставались зелёными.

   Из-за белого тента в кузове было светло и уютно. Рюкзаки распихали под широкие лавки, прибитые вдоль бортов, а на сами лавки по совету водителя (совсем молодого русского парня) расстелили спальники – водитель предупредил, что ехать придётся всю ночь, благо будет светло. Когда все разместились и машина тронулась, якут сказал:

   – Я Вася. Василий Петров Алексеев, если по метрике, но вы зовите Вася. Без полных титулов обойдёмся.

   Когда все перезнакомились, Вася достал из-под лавки громадный термос литров на пять и пакет, из которого вкусно и заманчиво пахло:

   – Ужинать будем. Кружки есть?

   Экспедиция вытащила из сумки посуду, Вася налил всем из термоса чаю. В пакете оказались бутерброды гигантского размера – похоже, стандартную булку хлеба резали вдоль на три ломтя и на каждый накладывали по солидному куску жареного мяса с жёлтыми прослойками жира. Санжи потянул носом и довольно улыбнулся:

   – Жеребятина?

   – Она, – подтвердил Вася. – Жуйте, у меня ещё есть.

   Ни Маша, ни Леся конину, а тем более жеребятину раньше не ели, поэтому налегли на бутерброды с любопытством. Маше, впрочем, хватило одного куска, а Леся без усилий расправилась с двумя; мясо было свежее, очень мягкое, а хлеб – какой-то особенный на вкус, непохожий на магазинные булки. На вопрос про хлеб Вася объяснил:

   – Это у нас в Батагае пекут. В магазин хлеб не привозят – завоз-то раз в неделю, кому недельный хлеб нужен? У нас пекарня своя, хорошая.

   Петя, большой любитель готовить, стал выяснять, как мясо получается таким нежным. Вася и тут раскрыл маленькую тайну:

   – Это на огне, на печке жарили. Сковородка очень горячая, мясо сразу сверху запечётся – и сок уже не выходит, весь внутри остаётся. Ну, и жарить надо тоже на жеребячьем жире.

   – Класс, – оценил Петя и потянулся за следующим бутербродом.

   Когда бутерброды кончились, выяснилось, что у запасах у Васи остались ещё вкусные вещи: сметана и морошка в меду. Пир в кузове продолжался до поздней ночи, а когда водитель сделал привал – самому отдохнуть и пассажирам прогуляться, – Вася накормил и его.

   Наевшись, члены экспедиции один за другим стали засыпать под мерное покачивание машины. Дорога была, против ожидания, довольно ровной, грузовик практически не трясло, и скоро весь отряд отключился. Леся, которая заснула последней, видела, как Вася пристроился к борту в том месте, где полог распахивался и было побольше света, вынул маленькую книжку и погрузился в чтение. Когда девушка наконец задремала, проводник всё ещё сидел с книгой, время от времени отрываясь от страниц и поглядывая на большую голубоватую луну, плывшую низко над дорогой.

   Жаркий золотистый луч засиял прямо у лица Маши, и она проснулась. Солнце, поднимающееся над сопками, заглядывало в машину сквозь маленькое окошко в брезенте, в луче кружились пылинки, машину потряхивало, и было так тепло и удобно, что не хотелось двигаться. Но Маша всё же высвободила из-под спальника руку и посмотрела на часы. Была половина восьмого утра, значит, ещё через полчаса, самое большее – через час они будут в Батагае.

   День, когда они вылетали в Верхоянск, казался далёким-далёким, а ведь это было вчера. Суета со сборами, путаница со временем вылета, изматывающее ожидание рейса уже забылись, вспоминалась только Лена – широченная голубая лента под крылом АН-24, серо-зелёные приленские долины, изрезанные протоками, дымка гор на северо-востоке, на самом горизонте, и напоследок, прежде чем река осталась позади, – весь Якутск внизу, чёткий и одноцветный, как на плане, ленский порт, длинные баржи, похожие с такой высоты на спички, плывущие в ручье, песчаные косы, вклинившиеся в русло, берёзовые островки вокруг города... Петя взял с собой в салон один из фотоаппаратов и без устали снимал всё, что мог, через иллюминатор. Иллюминатор попался не очень грязный, так что фотографии могли получиться вполне приличные. Маша на минуту представила себе фотографию Лены с высоты, распечатанную в панорамном формате – длиной в полметра. Мечтать не вредно, но, может быть, и удастся так смонтировать...

   Рядом заворочался Санжи, выбрался из спальника, куда ночью спрятался с головой, протёр глаза, нашарил в кармане очки:

   – Ещё не приехали?

   – Наверно, нет, – Маша подтянулась за борт и выглянула в окошко. Машина шла по бескрайней ровной степи цвета белого золота, местами эту ровную однообразность разбавляли пятна ярких цветов, а на горизонте висели в дымке далёкие сиренево-голубые горы. В Якутии, как поняла Маша, трудно было найти место, откуда не видны горы. Или, на худой конец, сопки.

   Проснулась Леся, бодро вылезла было из спальника, но тут же заползла обратно: в кузове после ночи было холодно. Она снова растянулась на своей лавке, закинув руки за голову:

   – Эх, так бы ехать и ехать... красота!

   – Ну нет, я так не хочу, – вполне серьёзно возражала Маша, – меня так скоро укачивать начнёт!

   – А ты высунься наружу, там воздух, – посоветовал Санжи. Лесе почудилась в его голосе какая-то хитринка, но Маша решительно высунулась – и тут же нырнула обратно: лицо, руки и куртка мгновенно покрылись тонким слоем жётлой пыли.

   – Санжи! Дурацкие твои советы... – обиженно начала она, но передумала сердиться; самой надо было думать, а Санжи известный мастер тонкой издёвки – пора бы уже привыкнуть...

   Начальника, сладко спавшего в обнимку с надувной подушкой, решили не будить. Весь вечер он делал вид, что страшно зол на бурята, и его можно было понять: если бы сорвался вылет, главные неприятности пали бы на его голову. Любое изменение маршрута, сроков и характера работы экспедиции надо согласовывать и пересогласовывать с начальством, а начальство в отпуске, на Чёрном море, где не ломаются банкоматы. Звонить туда в случае чего, конечно, можно, но бессмысленно... Так что составление горы объяснительных, корректировок смет и прочих бумажек начальнику отряда было бы обеспечено.

   Машина остановилась на минуту, и в кузов пересел из кабины Вася. Выглядел он бодро, хотя пол-ночи подменял водителя:

   – Ну что, учёные, чай пьём?

   – А где его взять? – оживилась Леся: утро без чая для неё просто не начиналось.

   – А в термосе! – Вася извлёк из-под лавки уже новый термос, правда, поменьше, трёхлитровый, и налил всем желающим не горячего, но и не полностью остывшего чая.

   – Вы волшебник просто! – удивилась Маша. – Ну раз есть что пить, сейчас будет что есть. – Она достала из кармана продуктовой сумки пачку печенья: – Делим!

   – Э, погодите, начальника разбудить надо, – сказал Вася, но его отговорили:

   – Пусть спит, а то весь день злой будет.

   Пока допивали чай и приканчивали печенье, показался посёлок. Машина нырнула с холма в узкий овраг, натужно гудя, выползла снова наверх и покатила по широкой улице. По сторонам замелькали ровные кварталы двухэтажных домов.

   Леся оглядывала посёлок, пытаясь найти следы недавнего наводнения. Два года подряд Батагай заливало так, что по улицам надо было плавать на лодках. Но видимых следов стихии уже не было заметно: заборы стояли крепкие, на клумбах цвели неприхотливые бальзамины, у стен домов виднелись свежие бетонные отмостки, столбы электролинии были укреплены внизу распорками, чтобы вода, если снова поднимется прямо на улицы, не смогла их уронить. Посёлок, кажется, вернулся к нормальной жизни.

   «Урал» остановился возле школы – вот это здание было совсем новеньким, его построили уже после наводнений. На крыльцо вышла высокая молодая женщина в спецовке и старых запачканных краской штанах.

   – Эля, Эля! – закричал Кожаный Чулок, перевесившись из кузова. – Я тебе учёных привёз, принимай!

   Отряд вылез из грузовика; женщина подошла, пожала руку Пете:

   – Я директор школы, Элеонора. Вы у нас жить будете, вон там, в левом крыле.

   – По отчеству вас как? – уточнил Петя.

   – Ой, да не надо по отчеству! – засмеялась Элеонора, тряхнув густыми волосами. – Размещайтесь, я вам всё покажу.

   Экспедицию поселили в маленьком классе – парты были вынесены, а вместо них стояли кровати с сеткой. На учительском столе расположился громадный электрический самовар.

   В другом крыле шёл мелкий ремонт – красили двери и окна, белили потолки, – но здесь было тихо и нисколько не пахло краской. Петя уселся на кровать, покачался на сетке:

   – То ли спать завалиться?..

   – В самолёте поспишь, – накинулась на него Маша, – работать надо! У нас тут столько информантов!

   – Работа не волк... – отмахнулся Петя.

   – Ага, поэтому в лес, к сожалению, не убежит и придётся её делать, – засмеялась Леся. – Так, предлагаю раскочегарить это чудо техники, умыться, поесть по-человечески, а потом работа. А то рухнем, как заморенные кони.

   – Ставлю на голосование, – отозвался начальник экспедиции, перебирая содержимое кофра. Видеокамера была самая обычная, старая, зато фотоаппарат (цифровая зеркалка) стоил как Петина годовая зарплата, хранения и ухода требовал соответствующего.

   – Вопросы еды надо решать единолично, властью командира, – Леся забросила на плечо полотенце: – Маш, пошли искать, где у них тут вода!

   Эти посиделки за чаем неожиданно оказались последними спокойными часами в Батагае. Все последующие дни отряд вставал в семь утра, наскоро завтракал и отправлялся к информаторам. Кочуя из одного дома в другой, экспедиция вела запись и съёмку практически непрерывно, только и успевая кое-как заполнять дневники в промежутках между записями.

   Экспедиция называлась фольклорно-этнографической, основной целью имела выяснение степени сохранности фольклора и традиционной культуры в Верхоянском и Усть-Янском улусах Якутии. Такие исследования проводились в последние годы по всей республике, но огромная территория, дороговизна поездок и нехватка знающих специалистов сильно замедляли работу и было непонятно, закончится ли она когда-нибудь. В некоторых районах (улусах), густо населённых и не очень удалённых от Якутска, запись фольклора и съёмки этнографических фильмов шли постоянно силами музейных работников, местных краеведов, а большей частью – студентов факультета традиционной культуры Якутского университета. В отдалённых районах было сложнее: жизнь там сильнее зависела от сезонов и погоды, связь была сложной и дорогой, а часто и нерегулярной, да и населения было не в пример меньше. И если, например, в Вилюйском улусе число знатоков фольклора, обычаев и традиций исчислялось сотнями, а вилюйские записи издавались начиная ещё с девятнадцатого века, то на северо-восток Якутии давно уже не ступала нога учёного, и что там осталось от национальных культур, что появилось и что исчезло, было совершенно непонятно. В конце прошлого века там прошла крупная экспедиция, тоже возглавляемая новосибирцами, она работала на крайнем востоке – в Усть-Нере, Нелемном, Зырянке, – и на севере – в Чокурдахе. Более-менее обследованы были территории в среднем и нижнем течении Колымы. – там работали фольклористы из Магадана и Якутска. Но на Яне учёные не бывали, кажется, со времён знаменитого Худякова, а с тех пор пошло уже второе столетие...