Текст книги "Дороги славы (СИ)"

Автор книги: Юлия Лиморенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

 

1. Июнь, Якутск. Полоса препятствий

   На лётном поле было жарко, как на сковородке, асфальт, разогретый до пластилиновой мягкости, проседал под ногами, а автобуса для вывоза пассажиров в аэровокзал здесь не было предусмотрено – только грузовики для багажа. Экспедиция, утирая пот, поплелась по лётному полю пешком.

   – Приехали, называется, на север, – бурчал одетый в чёрный костюм Петя, опустошая бутылку с непоправимо согревшейся минералкой. – Щас обгорим и облезем как нечего делать.

   – Да, и неровно обрастём, – в тон ему пообещала Леся; она от жары почти не маялась, солнца не боялась, только вот не спала почти сутки... Искусство спать в самолёте ей освоить так и не удалось, попробовать подозрительную кормёжку на рейсе она не решилась, так что за все двадцать часов – начиная с выезда в аэропорт родного города и кончая прилётом сюда – сжевала только трубочку с кремом из аэропортовского буфета. О чём неоднократно пожалела – после сладкого всё время хотелось пить, и она опустошила все запасы питья, закупленные отрядом.

   – И зачем я только шляпу в рюкзак упаковала! – сокрушалась Маша. – Теперь мне голову напечёт и уши обгорят... – Леся стянула с головы бандану и отдала коллеге, та радостно повязала платочек до самых бровей, прикрыв лоб и уши. Белокожая Маша ухитрялась обгорать мгновенно, а им ещё работать в столь же солнечных местах почти месяц; полярный день, как-никак.

   Под палящим солнцем холодных северных широт они добрели до аэровокзала (двухэтажного здания с обшарпанной краской на стенах), некоторое время стояли, наслаждаясь прохладой (впрочем, Леся быстро начала мёрзнуть после такого перепада температур). Потом пришлось отстоять ещё очередь в пункт выдачи багажа – в тесном помещении вокруг транспортёра толпились пассажиры с двух дальних и двух местных рейсов, и багаж у них по большей части состоял из громадных тюков. Экспедиция кое-как вырвала из этого месива сумок и мешков свои рюкзаки и Петин кофр с видеоаппаратурой (Петя в каждой экспедиции порывался взять его с собой в салон как ручную кладь, но работники всех аэропортов были неизменно против). Дальше было легче – отряд должна была встречать машина, а с ней – Санжи, отправленный сюда заранее готовить почву для работы в районах.

   Машину они увидели сразу, как только вышли из аэровокзала в город: на стоянке дышал жаром из открытого капота ЗиЛ, из кузова ЗиЛа при виде их выскочил Санжи, подбежал, помогая тащить багаж. Он был весь в белом (здесь горожане всё лето ходили в белом, точно в Баку, а не в Приполярье) и уже успел загореть до шоколадного цвета. Забросив рюкзаки в кузов, он радостно спросил:

   – Ну, привезли деньги?

   С нехорошим предчувствием Леся осторожно переспросила:

   – Деньги?

   – Ну! – кивнул Санжи. – Деньги, деньги привезли? Тут наш банкомат не работает.

   Начальник отряда Петя сел, где стоял, прямо на бетон, и беззвучно зашевелил губами; коллеги без слов поняли, что он имел в виду, и были вынуждены согласиться – ситуация возникла аховая. Когда экспедиция готовилась к выезду, на счёт института пришла ещё не вся сумма, предназначенная для расходов отряда. Денег хватало на билеты в один конец, на суточные и частично – на закупку провизии, а всё остальное они должны были получить здесь, в Якутске, через банкомат. Банк уверил, что осуществит перевод без задержек, и денежки наверняка уже лежали на счёте – но доступа к ним, как выяснялось, не было... То есть на месте работы (куда можно было добраться без проблем – билеты уже были на руках) отряд остался бы практически без продовольствия, без батареек для аппаратуры (их почему-то не разрешалось провозить авиарейсами) и, главное, без средств на оплату катера и вездехода, необходимых для путешествий между сёлами. Осознав ситуацию, Санжи перестал суетиться, уселся на борт кузова и загрустил. Маша с надеждой спросила:

   – А в другом банкомате нельзя деньги получить?

   Санжи покачал головой:

   – Наш банк не работает ни с местными, ни с московскими, а других банкоматов тут нету... А наш один был на весь город, и тот сломался.

   – А через Сбербанк? – задумалась Леся.

   – Комиссия будет одиннадцать процентов, тогда нам на что-то не хватит, – разбил надежды Петя. – И как потом за эту комиссию отчитаемся в бухгалтерии? В смете никакой комиссии не заложено, смета должна быть копейка в копейку...

   – Не заводись, – вздохнула Леся. – Чего стоим, кого ждём? Или Санжи ещё знакомых девушек встречает?

   Санжи улыбнулся, без того узкие глаза стали щёлочками:

   – Никого не жду, вы у меня одни! Поехали в гостиницу!

   – Скорей бы, – застонала Маша, – и в душ!..

   – Это бы хорошо... – осторожно заметила Леся, – если тут есть горячая вода... Санжи, тут горячая вода есть?

   – Нету, – развёл руками бурят. – По всему городу нету, с самой весны.

   Маша страдальчески закрыла глаза и потянулась в карман за влажной салфеткой:

   – Лесь, ну вот зачем ты разрушаешь самые светлые надежды! Так бы я ещё помечтала о душе, пока едем...

   – Не обманывайся иллюзией, учил Будда, – усмехнулась Леся.

   – Ничему такому он не учил, – буркнул Петя, у которого окончательно испортилось настроение. – А в душ я залезу всё равно, пусть холодный. Зачем вам вообще горячая вода в такую жару?

   – Мыться, Петя, мыться, – с самым серьёзным видом сказала Леся. – Санжи, а в кузове разве можно ехать? Тут сидений нет, ещё оштрафуют водителя...

   – Ехать можно, – по обыкновению ухмыльнулся бурят, – надо только в борта руками и ногами упереться покрепче!

   – Ничего, не выпадешь, – успокоил Петя, залезая в кузов и подавая руку обеим девушкам. – Я на тебя сверху свой рюкзак навалю, он тебя придавит надёжно.

   – Идёт, – Леся пристроилась за кабиной на прикрученном к полу ящике для инструментов, рядом, опасливо держась за борт, села Маша. Рюкзаки уложили на пол, чтобы не катались, Петя уселся на свой ненаглядный кофр, а Санжи на правах штурмана сел в кабину – показывать шофёру дорогу в гостиницу.

   Ехать, к счастью, было недалеко, но пассажиров всё равно порядком растрясло и по разу ушибло о борта. Дороги в Якутске практически везде были очень плохие – сколько их ни ремонтировали, годовые перепады температур и подвижная мерзлота под почвой разрушали любое покрытие. Машины ездили медленно, чтобы не убить подвеску о сплошные трещины и ухабы, а автобусы вообще передвигались черепашьим шагом. Даже грунтовки в частном секторе были удобнее для проезда, чем асфальт...

   ЗиЛ, подпрыгивая на трещинах, покружил по городу, ныряя под протянутые прямо над улицами водопроводные трубы и объезжая неудачно припаркованные автомобили, и наконец затормозил во дворе старинной пятиэтажки, попав одним колесом в грандиозную ямину, наполненную битым кирпичом. Видимо, по торчащим кирпичным обломкам жители переходили улицу, когда яма из-за таяния снега превращалась в лужу.

   Санжи выскочил из кабины и стал принимать багаж, который Петя спускал из кузова. Последним был спущен ненаглядный кофр, и Петя протянул руку Маше, помогая спуститься. Санжи издал предостерегающий вопль, глядя куда-то за спину Пети, и на асфальт рядом с ним тут же приземлилась Леся, просто прыгнувшая из кузова.

   – Ты совсем сдурела?! – заорал Петя. – Позвоночник свой не жалко? Грохнулась бы сейчас, и привет работе...

   – Нормально, – отмахнулась Леся и закинула на плечо свой рюкзак.

   Багажа у отряда было много – даже не считая рюкзака Санжи, который уже лежал в гостинице, тащить приходилось по рюкзаку на каждого, металлический кофр (компактный, но тяжелый) и две сумки – одна набита едой на первое время (сухой лапшой, чаем в пакетиках и прочим), другая – с диктофонами, мини-дисками, зарядниками для них и прочей мелкой электроникой. Сумку эту таскала Маша, поскольку со звукозаписывающей аппаратурой работала в основном она, а продукты достались Лесе. С одной стороны, они немного легче, с другой – допотопная, ещё советских времён хозяйственная сумка была набита доверху, чуть по швам не лопалась. Лапши и сухого картофельного пюре всегда брали много – если сами не съедали, то оставляли местным жителям: в посёлках магазины частенько работали от одного подвоза продуктов до другого, поэтому все держали дома запасы.

   Гостиница располагалась в обычный трёхкомнатной квартире: в спальне был двухместный номер, в гостиной – трёхместный, а в самой маленькой комнате располагались администраторы, дежурившие посменно, сутками. Кухня в квартире сохранилась, поэтому постояльцы могли готовить сами.

   Отряд ввалился в квартирку, напугав администратора – пожилую сухонькую якутку, сидевшую с вязанием в холле. От неожиданности она выронила вязальную спицу и даже порывалась куда-то бежать, но тут узнала Санжи и успокоилась:

   – Приехали? Ну хорошо. Девочек в двухместный поселим, чтобы никто не мешал, а вы, молодые люди, в трёшке оставайтесь. Соседа у вас нету пока, может, завтра заедет один, вроде место бронировал...

   – Завтра мы уже уезжаем, Глафира Семёновна, – сказал Санжи, затаскивая Лесин рюкзак в маленькую спальню. Следом Петя запихнул Машины вещи и с наслаждением сбросил свой двухпудовый рюкзак на пол в большой комнате.

   Администратор занесла девушкам постельное бельё:

   – А у нас водонагреватель починили. Сегодня слесарь пришёл, всё починил. Шланг какой-то надо было менять, оказывается. Так что мы теперь с горячей водой.

   – Душ! – счастливо прошептала Маша, закрыв глаза.

   – Ты первая, – сказала добрая Леся, задвигая рюкзак в угол. Ей хотелось открыть окно – в комнате было душно; но окна выходили на проспект, там в жаркой пыли тянулся нескончаемый поток транспорта, и впускать в номер эту пропахшую бензином пыль как-то не тянуло.

   Пока коллеги приходили в себя после дороги, Санжи сварил на газовой плите пельмени, купленные в магазинчике за углом, и накормил усталый отряд. Наевшись и попивая холодный кумыс (Санжи кумыс ругал за то, что магазинный), члены экспедиции устроили совещание.

   Санжи приехал на три дня раньше, чем остальные, и провёл это время в телефонных переговорах и переписке по факсу с администрациями наслегов и посёлков, где предстояло работать экспедиции. Их, конечно, оповещали заранее, что в конце июня приедут учёные, но за три месяца бумаги могли потеряться, люди могли уйти в отпуск, в конце концов, погода могла внести коррективы в предполагаемый маршрут. Санжи убедился, что про них если и забыли, то не везде, что в четырёх посёлках, где они предполагали работать, их встретят и поселят, и что там вообще есть с кем работать.

   Главной проблемой оказались неполученные деньги. Самолёт в улусный центр вылетал следующим вечером, другого не будет ещё неделю, а денег нет. Ехать без них не имеет смысла. На всякий случай Санжи позвонил на главпочтамт, где стоял злосчастный банкомат, но, по словам сотрудников почтамта, он так и не заработал.

   – Ну, если до завтра не починят, труба экспедиции, – подытожил Петя; он всегда рассматривал самый худший вариант развития событий, чтобы морально подготовиться к нему.

   – А может, нам хватит того, что есть? – спросила Маша, хотя точно знала, что не хватит. В глубине души она считала, что мужчины могут всё, и если как следует на них понадеяться, то они спасут из любой переделки.

   – У нас восемь тысяч осталось от билетов, – сказала Леся. – Допустим даже, что продуктов мы закупаем тысячи на три – хотя это минимум миниморум. Оставшиеся пять тысяч нас нигде не спасают: аренда вездехода – пятнадцать, аренда катера... Петь, какие ты цены называл?

   – Двадцать рублей за литр солярки, – мрачно сказал Петя.

   – Сколько?! – подняла брови Маша. – На заправках она по четырнадцать за литр самое большее!

   – Так то у нас, – развёл руками Санжи. – А тут и солярка, и бензин – всё из северного завоза, по рекам доставляют, потому и цены такие.

   – Ещё хорошо, если по рекам, а не самолётом, – добавил Петя. – Короче, не хватит нам на топливо, а если мы отсюда без денег уедем, так лучше вообще не ездить.

   – Не падайте брюхом, поручик Голицын, – Лесю посетила какая-то идея, она вытянула из кармана брюк мобильный телефон, нашла в памяти номер коллеги:

   – Так, здесь пять часов, значит, дома у нас два. Все должны быть на работе... Щас проверим...

   В трубке пошли гудки соединения.

   – Лиля! Алло, слышно меня? Привет. Нормально долетели, Санжи встретил... всё нормально, скажи там всем... Да нет, не только для этого... У нас проблема тут... Банкомат здешний не работает. Не знаю, не работает – и всё. Что? А, наверно, спрашивали. – Леся отодвинула трубку от лица: – Санжи, ты в службу техподдержки банкомата звонил?

   – У них не отвечал никто.

   Леся снова заговорила в микрофон:

   – Алло, слышно? Санжи говорит, там никто не отвечает. Ну логично, им торопиться некуда... Что? Да, я что звоню-то: нет у нас никого из доверенных лиц, которые сегодня или завтра летят в Якутск? Да кто угодно, лишь бы денег нам привёз. Как «где взять»? В банкомате! У вас-то работают банкоматы... Как получить? С моей карточки можно. Да, дома осталась, тут она мне зачем... Где лежит – мама знает, я ей позвоню, объясню, что к чему. Вопрос в человеке – есть кто-нибудь, кто тут завтра будет? До нашего рейса, да... В семнадцать-сорок вылет. Ну, значит, где-то с четырёх мы в аэропорту. Ничего не задолго, тут такие очереди на регистрацию... В общем, ты спроси, хорошо? И перезвони. Нет, у меня номер наш, я здешнюю симку покупать не буду... да чтобы вы мой номер не потеряли, как в прошлый раз... Ну спасибо, пока!

   Леся отключила телефон и объяснила коллегам:

   – Лиля сказала, что поищет курьера, чтобы нам деньги привёз. Может, найдет, а может, завтра починят эту банку... консервную...

   – Никто его завтра чинить не будет, завтра суббота, – ещё мрачнее заметил Петя. – Давайте лучше думать, что будем делать, если ничего не выйдет.

   – Можно половину отряда отправить работать, а половину оставить тут, дожидаться, пока банкомат заработает, – предложила Маша.

   – А почему половину оставить? Что тут вдвоём делать-то? – спросил Петя. Петю было жаль: он впервые был начальником отряда, и ответственность его не радовала. А отказаться нельзя – Санжи рассеянный, Маша девушка не очень организованная, да и опыта дальних экспедиций у неё нет, а Леся вообще впервые едет в поле.

   – Такую сумму не надо одному человеку возить – мало ли что, – объяснила Маша. – Вытянут где-нибудь – и всё.

   – Давайте я останусь, – предложил Санжи.

   – Ага, и опоздаешь на самолёт, – буркнул Петя. – Забыл, как из Абакана уезжали?

   Санжи чуть не отстал от поезда в Абакане, – прямо перед отъездом потерял билет и на три раза обшарил гостиничный номер, все карманы и уже уложенные вещи. На вокзал прибежал уже к отходу поезда, решив в крайнем случае купить билет прямо там – иногда даже на проходящих поездах оставались свободные боковые места... И в очереди в кассу обнаружил несчастный билет в кошельке. Поволноваться тогда пришлось и ему, и коллегам, которые не могли даже дозвониться ему по мобильному – второпях Санжи забыл его включить. Но такие происшествия Санжи привык воспринимать не как экстремальные приключения, а как часть жизни – с ним что-то подобное творилось постоянно... Из-за этой способности путаться, ошибаться и опаздывать его и не назначили начальником отряда. Петя, хоть и не отличался железной дисциплиной, помнил всё и никогда ничего не путал. А что опаздывал иногда – так ни один поезд от него ещё не ушёл и ни одни самолёт без него не улетел...

   – Нет, это не дело, не надо никого оставлять, – решительно заявил Петя. – Во-первых, получится суета с обменом билетов, за это ещё пеню возьмут. Потом, допустим, по каким-то причинам нам на месте придётся изменить маршрут – скажем, ехать из Верхоянска не в Батагай, а сразу в Намы. Мало ли что – погода испортится, машины не будет, а будет только самолёт до Намы... А мобильной связи там нет, и как Санжи нас будет искать?

   – По лоскуткам на ветках и по следам, – встряла Леся.

   – Ага, Санжи Большой Змей выйдет на охоту за экспедицией, – поддержала Маша.

   – Там радио есть, между прочим, – заметил Санжи.

   – Ну можно, конечно, вызывать по радио через Верхоянск, – с сомнением сказала Леся, – но это цепочка уже из трёх пунктов...

   – Это ненадёжно, – отклонил Петя все версии поисков. – Нам надо всё время точно знать, где кто находится. Так что если мы уедем, то уедем все.

   – И без денег? – удивилась Маша.

   – Нет, без денег мы никуда не поедем. На крайний случай есть вариант задержать вылет в Верхоянск и дождаться здесь либо курьера, либо починки банкомата. Но задержаться мы можем самое большее на неделю, и тогда не сможем поехать в какой-то один населённый пункт – просто не успеем.

   – Тогда может полететь всё расписание, – Леся развернула карту республики и табличку маршрутов с указанием дат и времени выезда. – Смотри. Если ехать в Батагай, то не ехать после этого в Эсэ-Хайя просто нелепо – совсем ведь рядом. А в Эсэ-Хайя надо найти эту... Кузьминичну...

   – Кузьмовну, – поправила Маша. – Епросинью Кузьмовну.

   – В любом случае, больше двух дней там делать нечего – кроме этой Кузьмовны там исполнителей нет. Значит, можно Батагай и Эсэ-Хайя рассматривать как один пункт маршрута. Дальше, если мы летим в Усть-Куйгу, то там надо задерживаться надолго, дней на десять как минимум. А вот Намы в этом смысле ни с какой стороны не по пути, туда надо отдельно лететь. И, кстати, туда билетов у нас ещё нет.

   – И это хорошо, – вступила Маша. – Раз мы не знаем, когда и откуда туда полетим...

   – ...то можем остаться без билетов, потому что очереди на эти самолёты бешеные, – мрачно заметил Петя. – Там люди неделями ждут билетов, а потом ещё месяц – самолёта как такового. Но в Намы нужно обязательно – там будет праздник, мы такого больше нигде не снимем.

   – Значит, из программы выбросить нечего, – Леся задумчиво обводила карандашом расписание рейсов из Верхоянска.

   Запиликал телефон Пети. Он прижал к уху трубку, некоторое время молча слушал, потом отобрал у Леси карандаш и стал что-то записывать прямо поверх расписания. Слушал он минуты три, потом закрыл телефон:

   – Лесь, звони маме, пусть ищет карточку и связывается с Лилей. Нашлась какая-то девочка, которая сюда летит, завтра привезёт нам деньги.

   – Ой, это ж здорово! – засияла глазами Маша. – И ничего не придётся отменять!

   – Кстати об «отменять», – вставил Петя, – Санжи, Маша, звоните в авиакомпанию, бронируйте билеты Верхоянск – Намы. Посмотрите только внимательно, на какое число, чтобы мы из Эсэ-Хайя не мчались как угорелые.

   К вечеру все подробности денежной операции были выяснены, Лиля в Новосибирске сняла со счёта деньги, Петя созвонился с неведомой девочкой и договорился, как им встретиться в аэропорту. Леся, убедившись, что всё устроилось, ушла спать, Маша отправилась по вечерней прохладе гулять по городу, Санжи смотрел телевизор, а Петя играл на экспедиционном ноутбуке в «Героев». Скорее всего, это первый и последний свободный вечер на ближайший месяц – в поле будет не до отдыха, времени всегда мало, дел много, а информаторов придётся ловить в основном после рабочего дня, вечерами. К половине первого ночи по местному времени (то есть в девятом часу по домашнему) экспедиция спала, намереваясь встать пораньше – с утра надо было снова брать машину и ехать за продуктами.

   Первую половину следующего дня отряд провёл в постоянной суете – закупали на оптовом складе продукты, батарейки, разные мелочи, забытые дома, срочно искали Пете кроссовки – у тех, в которых он приехал, отлетели разом обе подошвы. Маша набила все карманы леденцами, надеясь спасаться ими от укачивания в самолётах; Санжи весь день старательно пугал её рассказами о чудовищной болтанке, когда летишь на АН-2 над горами и любой порыв ветра может уронить самолёт. Продукты сложили в огромный мешок, таскать который был обречён Санжи. Чуть не уехали со склада без чёрного чая, про чай вспомнила Леся и очень по этому поводу переживала, потому что зелёный чай и кофе не пила. Санжи настаивал, что нужно купить десять литров водки, Петя орал на него, что так никакой сметы не хватит, остановились на трёх литрах в таре по ноль-пять и рассовали их по всем сумкам и рюкзакам, чтобы, по словам Санжи, не класть все яйца в одну курицу. Авось в багажном отделении что-то уцелеет, оптимистично заметил Петя, но больше девать бутылки было некуда...

   Уже когда всё закупленное довезли до гостиницы, Петя объяснил причину, по которой советовал ограничить количество водки; в кофре, аккуратно проложенная между видеокамерой, фотоаппаратом и сменными объективами, покоилась двухлитровая пластиковая бутыль спирта. Увидев это зрелище, весь отряд дружно согласился, что кофр нужно возить исключительно как ручную кладь, но ведь не разрешат... А чтобы из ручной клади на досмотре не вытрясли водку, Маша предложила завернуть бутылки в чёрную ткань – якобы сканер не видит сквозь чёрное. Санжи с сомнением посмотрел на свой неоднократно просвеченный чёрный рюкзак, но спорить не стал, и девушки старательно завернули доверенные им «поллитры» в колготки и свитер.

   Пообедав и собрав вещи, отряд выехал из гостиницы в начале третьего; всё тот же ЗиЛ довез их до аэропорта, экспедиция выгрузилась и с наслаждением спряталась в прохладном здании от душной жары. Регистрация на рейс Якутск-Верхоянск начиналась в пятнадцать-сорок, а рейс из Новосибирска, на котором летела студентка с деньгами, прибывал в четыре. Петя рассчитывал получить деньги и успеть к концу регистрации, чтобы потом не маяться в «накопителе», где, как говорится, не на что сесть и нечего съесть.

   Динамик, оповещающий о прибытии рейсов, в аэровокзале работал из рук вон плохо, по всем помещениям разносилось могучее гулкое шипение, и выручало только табло, на которое медленно выползали зелёные строчки информации. Одна половина табло, впрочем, тоже не горела. Попивая минералку, отряд расслабился и почти забыл о времени. И когда Петя поднял взгляд на табло, то увидел там лениво проползающую строчку: «Рейс 3261 Новосибирск-Якутск___ задерживается». На часах было 16-10.

   К пункту досмотра уже выстроилась очередь – здесь из-за нехватки терминалов досматривали одновременно пассажиров на два-три разных рейса. В очереди уже кто-то ругался и толкался, громадные сумки-"барахолки" и модные чемоданы на колесиках вперемешку заполонили зал, свирепые девушки – служащие аэропорта – покрикивали из-за двери «не ломитесь, по одному заходим, по одному!» В аэровокзале стало шумно, во все стороны пробегали запыхавшиеся люди и проезжали автоматические тележки с багажом. На табло по-прежнему горела надпись «задерживается», и отряд уже не мог усидеть на месте. Санжи выбежал покурить (курил он очень редко, только «от нервов»), Петя шагал туда-сюда мимо составленных в кучу рюкзаков, Маша поминутно смотрела на часы и вздыхала, Леся бродила кругами под табло, как будто это должно было вызвать на нём появление новой информации.

   В половине пятого весь зал наполнился народом: приехало множество встречающих, они толпились у выхода из багажного терминала, у табло, у окон, у всех киосков и создавали ощущение суеты и лёгкой паники. Кое-кто, судя по обрывкам разговоров, ждал новосибирский рейс, и как-то сами собой побежали слухи о неисправности или теракте на борту – сейчас все боялись терактов... Кто-то прагматичный высокомерно отбрасывал версию о теракте и клял авиакомпанию, кто-то с мобильного телефона вышел в интернет и вычитал, что над Новосибирском с утра гроза, поэтому задерживали вылет... Отряд занял очередь на досмотр – когда прилетит спасительница-студентка, времени останется совсем мало.

   Часы показали 16-50, когда надпись на табло сменилась: против строчки «Новосибирск-Якутск» появилось долгожданное «посадка». Петя понёсся к багажному терминалу, хотя понимал, что туда пассажиры с большого самолёта попадут не раньше чем через десять-пятнадцать минут. Но до окончания регистрации на верхоянский рейс оставалось всего двадцать минут, а за это время надо пропихнуть через досмотр громадную кучу их багажа! Там, наверно, с учётом продуктов килограмм восемьдесят, не меньше... Если бы они не проходили регистрацию все вместе, то с Пети брали бы доплату за груз – он превышал двадцатикилограммовый лимит на одного пассажира. У девушек багаж был легче, поэтому Петины лишние килограммы они добавляли к своему лимиту.

   В широкое окно аэровокзала было видно, как от прибывшего новосибирского самолёта, раскрашенного в зелёный, как кузнечик, отъехал грузовой кар с багажом. Пассажиры по местному обыкновению тянулись через лётное поле пешком, по такой же удушающей жаре, как вчера, когда прилетел отряд. Было уже ровно пять, ворота багажного терминала ещё не открывались, а очередь на регистрацию почти не продвинулась... В крайнем случае можно было, конечно, заорать «пропустите, граждане, пожалуйста, самолёт улетает!!» и прорваться без очереди, но возмущению других пассажиров не было бы предела. Можно было и по физиономии схлопотать...

   В пять двадцать пассажиры наконец попали в аэровокзал, у Пети зазвонил телефон – студентка сообщила, что она уже прилетела, и ещё через пять минут отряд получил наконец деньги. Петя, схватившись за голову – пройти регистрацию они не успевали, – тоскливо смотрел на двери пункта досмотра, которые прочно отделили экспедицию от надежд вылететь наконец в Верхоянск. Следующий рейс послезавтра, билетов наверняка уже нет, в общем, покомандовал отрядом товарищ Бек. В партизаны теперь, что ли, податься...

   Леся тронула его за плечо:

   – На табло глянь.

   – А, чего? – нехотя обернулся начальник отряда, вырванный из пучины отчаяния. – Вот ведь... понятно, в общем.

   – Ты глянь на табло, товарищ начальник, – настаивала Леся.

   Петя взглянул на проклятое табло – и остолбенел: неожиданно заработала вторая его половина, и по ней лениво ползла строчка: «Рейс 34125 Якутск-Верхоянск_____ регистрация».

   Леся еле успела увернуться от начальника, когда он одним прыжком перелетел кучу рюкзаков и прижал к стене ничего не подозревающего Санжи:

   – Когда вылет?! Вылет когда, я тебя спрашиваю?!

   – А, что? – Санжи то ли задумался, то ли вздремнул.

   Петя торопливо развернул билет и ткнул под нос буряту: в строке «время вылета (местное)» было написано 19-40.

   – Семь-сорок, видишь?! А ты мне что сказал? Не семнадцать, а семь!

   – Ну, а я что? Я так и говорил... – пожал плечами Санжи.

   – Дырхеев, я тебя убью!! – разнёсся по аэровокзалу вопль начальника экспедиции, и Санжи с нежданно проснувшейся лёгкостью побежал от разгневанного шефа вдаль по коридору.

   Девушки, осознав, что катастрофы не произошло, они с деньгами и вообще всё наладилось, не очень-то беспокоились за коллег – поорут и успокоятся. Главное – теперь они улетят, и график не пострадает, а что в Верхоянске будут позже, чем ожидали, – так сейчас всё равно полярный день, темнеть не будет...

   – Слушай, Маш, ты с сумками постой, – предложила Леся, – а я схожу в буфет, еды какой-нибудь добуду. Нам тут теперь ещё два часа торчать.

   Из дневника Санжи:

   "Батагай – Егор Мих. Петров (эвен), Аксинья Егор. Петрова (якут.), Ульяна Алексеевна Илларионова (якут.?), Алёна Петр. Илларионова, спросить Марту Альбертовну Кунц (коллекция).

   Эсэ-Хайя – Епросинья Кузьмовна Николаева (якут.) (писать всё!)".

2. Июнь, Батагай – Эсэ-Хайя. Очевидное-невероятное

   В Верхоянске отряд встретил проводник – Кожаный Чулок, как его за глаза прозвал Петя. В аэропорту, маленьком и каком-то очень уютном, к отряду прямо на лётном поле подошёл сухопарый невысокий якут и, щуря хитрые глаза, спросил:

   – Это вы?

   Экспедиция переглянулась:

   – Наверно, мы, – осторожно ответил Петя.

   – Ну, раз вы, то давайте грузиться – вон машина стоит, – якут подхватил один из рюкзаков, забросил его на спину легко, словно авоську (девушки переглянулись – это был рюкзак Санжи, и сам он его поднимал осторожно и с трудом), и зашагал в сторону дыры в заборе вокруг лётного поля. За забором стоял армейский «Урал» – кузов у него был выкрашен, как обычно, в защитный цвет, а вот брезентовый тент был почему-то ослепительно белым. Только оказавшись внутри, приезжие поняли, что до такого состояния брезент просто выгорел здесь, в долгий полярный день; края тента, на которые не падали солнечные лучи, оставались зелёными.

   Из-за белого тента в кузове было светло и уютно. Рюкзаки распихали под широкие лавки, прибитые вдоль бортов, а на сами лавки по совету водителя (совсем молодого русского парня) расстелили спальники – водитель предупредил, что ехать придётся всю ночь, благо будет светло. Когда все разместились и машина тронулась, якут сказал:

   – Я Вася. Василий Петров Алексеев, если по метрике, но вы зовите Вася. Без полных титулов обойдёмся.

   Когда все перезнакомились, Вася достал из-под лавки громадный термос литров на пять и пакет, из которого вкусно и заманчиво пахло:

   – Ужинать будем. Кружки есть?

   Экспедиция вытащила из сумки посуду, Вася налил всем из термоса чаю. В пакете оказались бутерброды гигантского размера – похоже, стандартную булку хлеба резали вдоль на три ломтя и на каждый накладывали по солидному куску жареного мяса с жёлтыми прослойками жира. Санжи потянул носом и довольно улыбнулся:

   – Жеребятина?

   – Она, – подтвердил Вася. – Жуйте, у меня ещё есть.

   Ни Маша, ни Леся конину, а тем более жеребятину раньше не ели, поэтому налегли на бутерброды с любопытством. Маше, впрочем, хватило одного куска, а Леся без усилий расправилась с двумя; мясо было свежее, очень мягкое, а хлеб – какой-то особенный на вкус, непохожий на магазинные булки. На вопрос про хлеб Вася объяснил:

   – Это у нас в Батагае пекут. В магазин хлеб не привозят – завоз-то раз в неделю, кому недельный хлеб нужен? У нас пекарня своя, хорошая.

   Петя, большой любитель готовить, стал выяснять, как мясо получается таким нежным. Вася и тут раскрыл маленькую тайну:

   – Это на огне, на печке жарили. Сковородка очень горячая, мясо сразу сверху запечётся – и сок уже не выходит, весь внутри остаётся. Ну, и жарить надо тоже на жеребячьем жире.

   – Класс, – оценил Петя и потянулся за следующим бутербродом.

   Когда бутерброды кончились, выяснилось, что у запасах у Васи остались ещё вкусные вещи: сметана и морошка в меду. Пир в кузове продолжался до поздней ночи, а когда водитель сделал привал – самому отдохнуть и пассажирам прогуляться, – Вася накормил и его.