Текст книги "Лишняя (СИ)"

Автор книги: Юлия Гойдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Музыка

Осенью 2005-го мне стукнуло пятнадцать. Отмечали мы день рожденья впятером: я, мама, брат, Юлька и Ксюшка. Папа тогда работал на вахтовой работе и не смог поздравить меня лично, но прислал с земляком подарок – музыкальный центр. Мама накрыла нам стол, и мы веселились от души – пели, танцевали, ели и бросались друг в друга попкорном.

Заводилой, конечно, была Ксюха – к тому времени она выросла и превратилась в прекрасную девушку, стройную, с копной кудрявых черных волос и озорными голубыми глазами. Юлька тоже несказанно похорошела – длинная светлая коса ниже пояса, румяные щеки, наивные, вечно удивленные зеленые глаза с пушистыми светлыми ресницами. А я… а я осталась все такой же – маленькой, худенькой и угловатой.

– Мы пойдееееем с конееем…. – все бушевала Ксюха, когда мы, уже уставшие, сидели на диване и лениво жевали оставшийся торт.

– Клево поешь, – заметил семнадцатилетний Никита и, отключив от сети ноутбук, кивнул нам и пошел в свою комнату. Ксюха высунула в его сторону язык и скривила рожицу. Я кинула в неё фантик от конфеты:

– Ксю, ну хорош уже. Достала.

– Да ну вас, зануды. Скучные вы какие-то. – Ксения взяла со стола яблоко и впилась в него зубами.

– Да устали просто, еще ты воешь. – отмахнулась Юля.

– Между прочим, у меня отличный голос, слышали, что Никитос сказал? – самодовольно улыбнулась Ксенька. – И вообще, завтра я иду записываться в школу искусств, буду великой актрисой и певицей, ясно вам?!

– Да ладно! – хохотнула Юлька, – Актриса погорелого театра!

Ксения взвизгнула и придавила девушку подушкой. На диване завязалась нешуточная борьба. Я улыбнулась, глядя на них.

– Эй, девушки! Ну-ка, успокаиваемся! – прикрикнула я, – Разбуянились, а еще старшеклассницы называются!

– Тебя вообще не спрашивают, малявочка наша! А ну-ка, иди сюда! – Ксю схватила меня за шиворот и вовлекла в свой переполох.

Спустя минут десять, когда мы повыдирали друг у друга волосы и поотрывали пуговицы на рубашках, я, смахнув с лица непослушную прядь, спросила:

– Ксень, а там… ну куда ты завтра идешь… только пению учат?

– Да нет, вроде еще гитара, барабаны… – пожала плечами Ксюша. – А, еще ионика есть! А что, хочешь со мной?! Пойдем!

– Да нет, просто интересно, – улыбнулась я. – Посмотреть бы.

– Пойдемте, девочки, вместе?! – воодушевилась Ксюша. – А что? Вдруг в нас такие таланты пропадают, а?!

– Ну-ну, ты – певица, Настя – великий гитарист, а я, пожалуй, Моцарта переплюну! – рассмеялась Юля.

– Ну, все-таки пойдем?

– Я думаю, посмотреть будет интересно, – кивнула я…

– Нет! Нет! Я туда не пойду! – вопила я, вырываясь из рук Ксюши и Юльки.

– Настюх, ты чего взбесилась?! Да там же тебя резать не будут, просто проверят твой музыкальный слух и все! Ну, споешь песенку, выстучишь палочкой ритм и все! – успокаивала меня Ксюша.

– Нет у меня никакого ритма! И слуха тоже нет! Там все будут смотреть! Пустиииииииите! – я пнула Ксюху, и, вырвавшись, отбежала на пару метров.

– Насть, ты совсем придурошная?! – присвистнула Ксенька, обидевшись. – Да никто там на тебя смотреть не будет, у тебя шизофрения уже!

Я судорожно сглотнула. Ну надо же, и чего я так развоевалась?! Неужели ты такая слабачка, Насть?

– И вправду. – я одернула на себе толстовку, – Пойдем.

Но, как только я вошла в небольшой уютный зал, моя недолгая смелость куда-то улетучилась. Это был актовый зал. В зрительной части сидело много девчонок и мальчишек, лет от двенадцати и до семнадцати. А на сцене стояла девчонка с микрофоном, парень с гитарой и барабанщик лениво вертел в длинных пальцах свои палочки. А толстый добродушный дяденька в джинсах, рубашке и бейсболке, надетой задом наперед, махал руками и кричал:

– Костя! Костя! Лажаешь! Бери на тон выше!

Девчонка с первого ряда, худощавая, с двумя зелеными(!) косичками бросила на нас любопытный взгляд, вскочила с кресла и, подбежав к сцене, пискнула:

– Андрей Михайлович! Новенькие пришли!

Дяденька оглянулся. Суетливо всплеснул руками, спустился со сцены и широко улыбнулся, протянув ладонь:

– Здравствуйте, барышни! Вы к нам?

Так как я стояла впереди всех, пожать ладонь и представиться пришлось мне(где же пресловутая Ксюшкина дерзость?!!):

– Наст… Анастасия. А это вот мои подруги, Юлия и Ксюша.

– Очень приятно! А я Андрей Михайлович Ракитин, педагог по вокалу, гитаре и фортепиано. В общем, по всему, что вы здесь видите, – хохотнул он. Сразу было видно, что он добрый и много улыбается – в уголках прозрачных голубых глаз сеточкой расходились «гусиные лапки», седая борода придавала ему сходство с Дедом Морозом, а приятный баритон говорил о том, что его голос хорошо поставлен.

– Ну, и зачем вы к нам пожаловали? – Андрей Михайлович провел нас в кресла первого ряда и усадил, сам встал перед нами.

– Я петь, – пропищала еле слышно Ксюша.

Я усмехнулась.

– Вот наша звезда. Певицей хочет стать. А мы так, поддержать пришли.

Со всех сторон на нас с любопытством смотрели ребята. Я поежилась. Блин, как же я ненавижу эти взгляды. Хорошо хоть, я еще сидела.

– Ну что ж, славно. А ну-ка, девочки, на сцену, – неожиданно скомандовал преподаватель.

– Мы… да нет, Андрей Михайлович, это Ксюша, а мы… – пытались отбиться мы с Юлькой. Ксюша вообще как-то странно себя вела – молчала.

– Давайте-давайте! Раз пришли, всех послушаем, – улыбнулся Андрей Михайлович.

Мы поплелись на сцену. Девочка, стоявшая у стойки, протянула нам микрофон. Юлька с Ксюшкой попятились. Я с испугом взглянула на препода. Он ободряюще кивнул и улыбнулся. Я взяла микрофон и, прошипев в сторону Ксюхи: «Ну ты у меня дождешься!», нерешительно пробормотала:

– И что петь?

– А что хочешь?

Я задумалась. По-моему, единственная песня, у которой я знала все слова, была «Качели» из фильма «Приключения Электроника». Я музыкой, честно говоря, вообще не увлекалась.

– «Крылатые качели», – брякнула я.

– Замечательно. Костя, пожалуйста! – Андрей Михайлович кивнул долговязому кудрявому парню с гитарой. Тот нахмурился, расставил длинные паучьи пальцы на тонком грифе, и заиграл. Я вздрогнула. Казалось, музыки и звуков, я не различала вообще. Кое-как выдержав вступление, я запела.

– Настя! Да ты молодец! Необычный тембр, слух присутствует, вот только подшлифовать немножко! Ты не поешь? – спросил преподаватель, когда я завершила песню на самой ужасающей ноте.

– Не думаю, даже в душе. – мотнула головой я.

– Хорошо, Ксения! Вы следующая!

Ну, Ксенька, конечно, выступила лучше всех. Отмалчивалась – отмалчивалась, да как распелась! Спела и русскую народную песню, и до ужаса популярных тогда «Зверей», и много чего еще. Андрей Михайлович словно бы наслаждался её голосом. Да и не только он. В конце концов, мы с Юлькой записались на соло и бас-гитару, а Ксюша – на пение. Вечером, уставшая и довольная, я сделала в своем дневнике очередную запись: «Ну что, еще один триумф? Посмотрим, что получится! Настя – гитаристка, хи:)»

Все гении – математики играют на инструментах

– Гадство, у предков нет денег, чтобы купить гитару, – я тяжело вздохнула, – Папа пообещал привезти, но приедет он только через пару месяцев. Придется, видимо, забросить.

– Настюха – какашка унылая. – пропела Ксюнька, не поднимая головы от тетради – мы делали вместе уроки. Точнее, я писала ей сочинение по английскому, а она старательно в это время решала физику. Экономия времени, так сказать.

– Да не унылая я. Просто откуда взять эту чертову гитару? Ведь ходить каждый день в кружок, чтобы репетировать на тамошней гитаре, я не смогу! У меня и так три раза в неделю дополнительные по алгебре, я уж молчу про английский и физику. – я скорчила рожицу и продолжила дальше царапать ручкой в Ксюшкиной тетради.

– Почему бы и нет? У тебя отлично получается, не смей бросать! Думаю, понапрягаешься два месяца, а потом будешь виртуозно бренчать на собственном инструменте! И потом, лучше всего петь у меня получается почему-то только под твой аккомпанемент, пусть даже не самый совершенный. Я не позволю тебе бросить! – Ксения высунула розовый, как ливерная колбаса, язык.

– Ладно, посмотрим, – улыбнулась я.

Well I'm not paralyzed But,

I seem to be struck by you …

– тихонько мурлыкала себе под нос я, сидя по-турецки на сцене актового зала нашей школы и пытаясь подыграть себе на школьной же гитаре. Акустическая, старая, с дребезжащими струнами, она искажала звук, но я каким-то образом находила в этих отзвуках малейший признак гармонии, и мне это нравилось. Завуч разрешила мне порепетировать немного после занятий по алгебре, и я с воодушевлением использовала предоставленное мне время, тем более здесь мне никто не мешал. По крайней мере, я так думала.

– Ты неправильно берешь этот аккорд, – раздался голос за спиной. Я вздрогнула и чуть не уронила гитару. Обернулась – это был Тимур. Он растянул губы в какой-то ненастоящей улыбке, сбросил рюкзак на скамейку рядом со сценой и взобрался на край рядом со мной.

– Здесь надо Фа-минор, а ты берешь просто Фа, и барре у тебя неправильно звучит, – он протянул руку и поставил мой средний палец на третью струну второго лада, нажал на указательный, зажимавший все струны:

– Вот как надо. Попробуй.

Я смутилась.

– Давай же, пой.

– …I want to make you move Because you're standing still – еще тише пропищала я. И правда, созвучие стало лучше.

– Вооооот, – одобрительно кивнул Тимур. – Давно играешь?

– Месяц, может, чуть больше, – пробормотала я.

– Молодец, у тебя явно есть способности, маленькая. Ах, ну да! – он хлопнул себя по лбу с досадой, – Ты же гений-математик, я и забыл.

– Это что, взаимосвязано? – я невольно улыбнулась.

– Конечно! Все великие математики на чем-нибудь играли. Музыка – это та же арифметика, только вместо цифр – ноты. И в ней куча всяких закономерностей, которые так великолепно складываются в мелодию, но никто не может разгадать законов, которым они подчиняются.

– А ты играешь?

– Да, на гитаре, и на фортепиано немного, но я, к сожалению, не математик, – рассмеялся он.

Я улыбнулась. Со вздохом отложила гитару, взяла сумку:

– Ну… ладно, мне пора. Наталья Михайловна разрешила только до пяти.

– Стой, а ты что, только здесь репетируешь?

– Ага, своего инструмента пока нет. – пожала плечами я.

– А знаешь, приходи ко мне играть. – предложил Тимур и тут же расхохотался: – Звучит по-детски, как в пять лет!

– Да нет, что ты, спасибо. Неудобно как-то. Мы даже и не знакомы толком.

– Да знаю я твое имя, маленькая. Настюха тебя зовут. Ну а меня – Тимур. Теперь знакомы. – он протянул мне ладонь. Я нерешительно улыбнулась и пожала его руку.

– Может быть, и приду. Если не заброшу.

– Ни в коем случае! – погрозил он мне пальцем, схватил свою сумку и исчез в дверях. Я шагала домой с улыбкой. Кажется, у меня новый друг, пусть и такой немножко странный.

Нелегкий разговор

А, да, я все-таки стала ходить к Тимуру в гости, чтобы поиграть на гитаре. И знаете, смешные это были посиделки. У него никогда никого не было дома, во сколько бы я не пришла. То ли он всех прогонял, то ли родители работали круглосуточно, но ведь у него был еще братишка, который учился в шестом классе. Его я видела всего раз за эти полторы недели, и то мельком, но успела заметить, как он сильно похож на Тимура.

Обстановка дома была далеко не богатой, даже где-то бедноватой. Обои не меняли лет уже семь, на полу – старенькие коврики, мебель тоже не новая, но все было настолько уютным и чистым, что, казалось, все новое только испортит обстановку. Но было заметно, что родители очень старались для детей – их комната была намного больше, чем родительская спальня, стоял компьютер, фортепиано, гитара висела над кроватью, а еще два шкафа, битком набитых книгами. Последнее воодушевило меня больше всего:

– Ух ты! Ты любишь читать?! – восхитилась я.

– А ты не любишь? – ответил вопросом на вопрос Тим. – Книги очень помогают отвлечься от реальности.

– Я тоже люблю читать. Просто мальчишки не часто сидят над книжками. – смутилась я.

– Как будто ты знала их кучу, – усмехнулся Тимур, – Насколько я догадываюсь, не так-то уж и много у тебя друзей.

Я обиделась и замолчала. Ну и…ну и что?!

– Не дуйся. Вон лучше бери гитару и играй, – кивнул Тимур, а сам сел за стол, открыл задачник по физике и начал делать уроки. Я показала ему язык в спину. Вот так и проходили наши совместные времяпровождения. Он занимался чем-нибудь своим, а я играла на его гитаре. Изредка он кидал мне короткие реплики типа «Фальшивишь», «Там другая тональность», «Палец сильнее зажми», и тогда я понимала, что он слушал.

Разговаривали мы редко. Только пару раз Тим спрашивал меня о моей семье, о жизни. Я отделывалась короткими фразами. И вот однажды он спросил меня:

– Как это случилось?

– Что? – я подняла голову от тетради с нотами. Задумавшись над аппликатурой аккорда, не сразу поняла, что он имеет в виду.

– Вот это. С твоими ногами. Ты болеешь, – он пристально посмотрел мне в глаза. Внутри похолодело. Он заметил. Почему-то сразу захотелось разреветься.

– Эм…уже восемь вечера, я пойду. – заторопилась я.

– Насть, ответь.

– Это жестоко, ты так не думаешь?! – я вышла из себя, – Указывать мне на мой недостаток и спрашивать!

– Пока ты не перестанешь воспринимать это как недостаток, это будет жестоко для тебя, – спокойно ответил Тимур. – Давай рассказывай.

– Так получилось, это родовая травма вроде, – дрожащим голосом ответила я, – Сколько себя помню, я всегда была такой. Сейчас еще лучше, раньше я еле ходила, потом сделали операцию…ну и вот.

Не удержалась. Слезы сами выкатились из глаз. Трудное это дело – снова все переживать.

– Зря ты плачешь. Знаешь, это большое счастье – быть не таким, как все.

– Ошибаешься, – мотнула головой я. – Знал бы ты, как меня в младшей школе дразнили.

– Зато теперь ты разбираешься в людях, и способна выбрать из серой толпы самых лучших, самых верных друзей. Отняв у тебя физическую развитость, кто-то наверху наделил тебя прекрасным умом и кучей талантов, а еще силу, чтобы выдержать все это. Ты ближе всех к пониманию истинных ценностей жизни, и ты не будешь размениваться по мелочам. Знаешь, всегда надо извлекать плюсы из своего положения. – Тимур прищурил левый глаз и внимательно посмотрел на мое лицо. Я задумалась над его словами. Да, он прав, но все же…

– Хорошо. А любовь? Да, допустим сейчас мне это не нужно, но ведь когда-нибудь я захочу семью, детей?

– И заведешь. Не вижу препятствий.

– Думаешь, какой-нибудь парень влюбится в меня?! – фыркнула я, – Я уж молчу об остальном.

– Если человек по-настоящему полюбит тебя, ты для него будешь самой прекрасной. Не глупи, маленькая, – Тим захлопнул учебник, – И давай закончим на этом. Уже темно, дай свою сумку – провожу.

Ванька

– Нет-нет, папа, давай возьмем вот этот! – я с воодушевлением дергала отца за рукав в сторону витрины с цифровыми фотоаппаратами.

– Настюха загналась, – рассмеялся Никита, стоявший возле отдела сборки. Я показала ему язык и продолжала «работать» над отцом:

– Пап, смотри какой! 12 мегапикселей, и зум хороший! Ну, пусть чуть дорогой, но зато дольше прослужит! Ну папааааа….Ну пожалуйста!

– Никит, стоит брать? – папа все еще сомневался.

– Пап, ну не знаю, у нас и так тут все дорого обходится. Если уж только Настю порадовать, – отозвался Никитка.

– Боже, дочь, не делай такие глаза! Хорошо-хорошо, купим этот фотоаппарат, но мама нас прибьет, – пробормотал папа.

Я с визгом кинулась к папе на шею. 29 сентября 2007 года. Мне шестнадцать, и мы покупаем мне компьютер и цифровой фотоаппарат. Сказать, что я счастлива – ничего не сказать. Наконец-то буду сидеть за своим личным компьютером и заниматься всем тем, что так давно хотелось – печатать свои рассказы и маленькие повести, которых в потайных тетрадках, исписанных вначале формулами по алгебре и геометрии(чтобы мама не спалила), а потом уже непосредственно моим творчеством, накопилось довольно много. Буду делать отличные снимки и печатать их на своем(!) новеньком цветном принтере. Как мало нужно человеку для счастья!

Мы провели в компьютерном магазине часа полтора – пока проверили всю технику, пока оформили все документы. А потом затарились и, счастливые, покатили домой. Дома нас ждала хорошая взбучка от мамы (мы затратили в полтора раза больше, чем должны были!) и хороший ужин. Весь оставшийся вечер мы с Никитосом собирали компьютер, подключали все провода и шнуры, и вот только я села за новенький компьютер, только занесла пальцы над клавиатурой, как…

– Алло, – буркнула я в трубку ненавистного мне сейчас телефона.

– Настюх, привет! – Ксюшка, как всегда, не вовремя.

– Привет.

– Слушай, айда гулять!

– Ты чего, мать? 11 вечера.

– Ой, ну да, а ты у нас в первом классе! – парировала подруга.

– Не в первом, но все же…

– Вообще, сегодня суббота! Все нормальные старшеклассники идут потусоваться. Айда, не ломайся, у меня сегодня хорошая компания!

– Да кто там еще…

– Анастасия! Быстро поднимай свою задницу с дивана и вперед! Буду у тебя через пятнадцать минут! Будем, – неизвестно для чего исправилась подруга, и в трубке раздались гудки.

Я вздохнула и положила трубку на рычаг. Влезла в джинсы, рубашку, расчесала волосы, заколола пучок, и пошла на кухню:

– Мааам, я на улицу.

– С кем? – мама сосредоточенно мыла посуду, – Если Тимур тебя проводит, то иди.

– Нет, мам, я с Ксюшей.

– Ох, ладно, только долго не ходите.

– Хорошо, – я взяла со столика ключи, надела кроссовки и вышла на улицу.

Было темно и страшновато. Ксюха, как всегда, опаздывала, и я уже думала нырнуть обратно в свою теплую квартирку, как чьи-то холодные ладошки сзади прикрыли мне глаза:

– Угадай, ктооооо?!

– Дед Мороз, – привычно ответила я, и обернулась.

Ксюшка показала мне язык и кивнула на стоящего рядом парня:

– Это мой брат Ванька.

Парень улыбнулся и протянул руку. Я посмотрела на него снизу вверх. У него были чертовски голубые глаза и длинные-длинные, загибающиеся кверху ресницы.

– Настя, – улыбнулась я и пожала его ладонь.

– Очень приятно, – Иван разглядывал меня. Я очень не люблю, когда люди так делают, и повернулась к нему спиной.

– Ну, познакомились, постояли, пора домой! Пока! – и я попыталась улизнуть. Крепкая рука подруги вцепилась в мой воротник железной хваткой:

– Кудаааа?! Я что, зря его сюда тащила? – прошипела подруга, дико вращая глазами, явно на что-то намекая, – Вань, мы побеседуем по-девичьи? – мило прощебетала она, улыбнувшись брату, и снова явила ко мне свое перекошенное злобой лицо. Ох уж мне её лицемерие!

– А не надо сводничеством заниматься, это всегда плохо кончается! – прошептала я в ответ.

– Так, Настенций. Давай-ка проясним ситуацию, – Ксюха отпустила мою куртку, и мне стало уже не так страшно.

– Ну давай. Проясняй.

– Ты одна?

– Одна.

– Сколько тебе?

– Шестнадцать.

– Точнее, очень скоро семнадцать. Девка учится в одиннадцатом классе, и до сих пор не знает как с мужиками общаться.

– Знаю! – запротестовала я.

– Твой придурок Тим ни в какое сравнение не идет. Он вообще гей, по-моему, – фыркнула Ксюша.

– Эй! – обиделась я за друга.

– Не ной. Короче, давай-ка знакомься поближе с моим Ванькой, авось чего-нибудь из вас и получится.

– А как же?… – я беспомощно посмотрела на свои ноги.

– Блин, Насть! – Ксюху это всегда бесило.

– Ладно-ладно, – подчинилась я, и мы пошли к Ване.

Ну, что сказать. Остаток вечера мы провели довольно мило общаясь. Ваня и вправду оказался хорошим, общительным парнем, любезным к тому же. А когда я засобиралась домой, даже попросил у меня номер мобильного.

Я зашла домой в час ночи с горящими щеками. Мама встретила меня немного недовольная, и чуть пожурив, сказала:

– Там тебе Тимур два раза звонил. Перезвонить просил.

– Хорошо.

Я зашла в свою комнату и набрала номер друга. В трубке раздался хриплый, сонный голос Тимки:

– Алло?

– Привет, это я, ты звонил?

– Господи, Насть, уже час ночи. Я звонил в пол-двенадцатого.

– Ну, знаешь, не так много времени прошло, – хихикнула я.

– Ага, – зевнул Тим, – Ну чего там? Где шлялась?

– С Ксюхой гуляла. И знаешь, – вновь глупо хихикнула я, – она мне тут парня подыскала.

– Ого, – Тим сразу проснулся, – Что за?

– Её брат двоюродный, Ванька. Ровесник, учится в седьмой школе. Хорошенький, – я перешла на шепот, чтобы мама не услышала.

– Номер попросил?

– Ага.

– Ну, поздравляю. Теперь не глупи, маленькая. Что я тебе говорил, ммм? – похоже, Тим был рад не меньше, чем я сама.

– Да, Тимка, ты как всегда оказался прав. Спасибо, – я улыбнулась в трубку.

– Не за что. А теперь, маленькая, спокойной ночи. Завтра я к тебе забегу.

– Пока, – ответила я и положила трубку. Потом переоделась в пижаму, выпила на кухне стакан молока и, полная надежд, пошла спать. Почему-то в эту ночь мне снились самые красивые и цветные сны…