Текст книги "Жена Кукловода (СИ)"

Автор книги: Юлия Данцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Людмила судорожно прижала к себе сына, погладила по голове и чуть не вскрикнула от ужаса.

Лоб Антошки пылал.

Схватила за руку, отвела в спальню, уложила в постель, метнулась за градусником. Еле дождалась положенного времени. По короткому тревожному писку уже поняла, что дело плохо. В окошечке горели зеленые цифры: сорок и шесть.

– Рус! Антошка! У него жар! Сорок с половиной...

Руслан тут же оказался рядом с постелью сына.

– Что болит?

Антошка жалобно посмотрел на отца мутными глазами и просипел:

– Горло…

Руслан быстро и уверенно ощупал его шею. Повернул настольную лампу.

– Открой…Понятно… только бы не дифтерия.

Быстро встал, принес аптечку и фонендоскоп. Налил в ложечку панадол, Антошка послушно проглотил, поморщился от боли.

Руслан вставил в уши фонендоскоп, внимательно прослушал легкие сына.

– Хрипов нет. Бронхи в порядке. Легкие чистые.

Потом схватился за телефон.

Вышел в зал, стал расхаживать по комнате, бросая в трубку короткие фразы:

– Маргарита… Да, Сикорский. Дежуришь? Сын… Двенадцать…Лихорадка… Боль в горле. Слизистая, миндалины сильно гиперемированы. Похоже.. да…

– Мила! – крикнул Людмиле, – Антошку ведь прививали от дифтерии?

– Конечно, – отозвалась она.

– Привит. Спасибо. Успокоила. Ангина… Скорее всего, но фебрилитет уж очень высок. Может? Ладно. В стационар… не знаю. Понаблюдаю до утра. Не будет динамики или ухудшится – сразу привезу.

Людмила сидела рядом с постелью сына на полу, сжимала его горячую ладошку, убирала со лба прилипшие прядки.

– Мила, измерь температуру. Должна уже спадать.

Людмила тут же поставила градусник.

Руслан снова кому-то позвонил, вышел в зал.

– Мам, – просипел Антошка. – Прости…

– Ну что ты… – голос Людмилы дрогнул, – за что простить?

– Папе не говори только, – сын отвернулся к стенке, помолчал. – Я специально. У Макса лед из холодильника ел… Думал… Прости…

Людмила обняла его, прижала крепко-крепко. Даже сквозь футболку ощутила, какой он горячий.

– Вот глупыш… Ну зачем?!

– Вы… вы… совсем про меня забыли…– Антошка всхлипнул.

Людмила поцеловала его в лоб, влажный от испарины.

Запищал термометр. Все также коротко и тревожно.

– Сколько? – озабоченно спросил вернувшийся Руслан.

– Тридцать восемь, – облегченно выдохнула Людмила, – спадает.

– Отлично. Через час можно повторить. Антибиотиков как назло нет. Я в круглосуточную аптеку. Сделай ему теплый морс – клюкву, малину, лимон. Пусть пьет понемногу, но часто.

Руслан одевался и отдавал короткие приказы. Людмила тут же пошла на кухню готовить морс. Услышала, как уходя, муж сказал Антошке:

– Держись, не раскисай. Ты же мужчина! Не пугай маму.

На душе потеплело.

Выглянула в коридор, Руслан уже надевал пальто. Посмотрел на Людмилу, вдруг подошел к ней, обнял:

– Успокойся. Ничего страшного. Просто ангина. Все будет в порядке.

До утра они так и не сомкнули глаз. Температура еще дважды поднималась до сорока, Руслан сразу начал давать Антону антибиотики, заставлял полоскать горло. Антон терпел все экзекуции мужественно и молча, не жалуясь. Только смотрел на маму виноватыми глазами.

Людмила не отходила от постели сына, так и уснула на полу, положив голову поверх его одеяла.

Проснулась оттого, что Руслан осторожно поднял ее и отнес на диван. Укрыл заботливо одеялом. Людмила встрепенулась.

– Нет…я должна…

– Антошка спит. Температура спала. Тебе тоже нужно отдохнуть. Я посижу с ним, все равно скоро на работу. А ты, поспи, потом вызывай участкового педиатра, оформляй больничный.

Людмила пробормотала что-то невнятное, соглашаясь, и уснула.

Разбудил ее настойчивый звонок в дверь.

Вскочила, еле разлепила глаза, бросилась в коридор. Уже по дороге поняла – Руслана уже нет, ушел на работу. Боже, сколько она спала? И как Антошка?!

Пока судорожно искала в сумочке ключи, пока не с первого раза попала в замочную скважину, звонок продолжал выдавать оглушительную тревожную трель.

Открыла дверь, и в квартиру шагнул, отстраняя ее с дороги, Сикорский-старший. Судя по грозно насупленным бровям и побагровевшим щекам, профессор был в ярости. Людмилу словно окатило ледяной волной презрения и раздражения.

– Где мой внук? – вопросил Николай Аскольдович, не дожидаясь приглашения, разулся, бросил на руки опешившей Людмиле пальто и прошел в ванную, мыть руки.

– Спит, – не сразу ответила Людмила.

– Здравствуй, Мила, – следом за профессором появилась Мария Ивановна. – Тут вот варенье, малиновое и клюква с брусникой. С сахаром, перетертая. Как Тошенька?

– Уже лучше, – ответила Людмила, принимая из маленьких ручек Марии Ивановны пакет с банками. – Руслан сказал, что это ангина.

– Я так и знал! – голос профессора уже гремел в спальне. – Безобразие! Вот что бывает, когда женщина вместо семьи занимается всякой ерундой! Так запустить ребенка! Лакунарная ангина! Жесточайшая! Фолликулы на миндалинах с пятак!

Людмила было метнулась в спальню, чтобы возразить, но Мария Ивановна остановила.

– Согрей-ка чайник. Пусть выбесится. Ты ж его знаешь. Только еще больше разойдется.

Профессор продолжил гневную тираду насчет того, какая преступная халатность проявляется Людмилой при воспитании его драгоценного единственного внука, и как мог его сын, одаренный и подающий надежды врач, проморгать собственного ребенка.

Людмила, переглядываясь с Марией Ивановной, поставила на плиту чайник, достала чашки, чай в пакетиках. Не спеша развела для Антошки клюквенный морс, взяла оставленные Русланом таблетки, пошла в спальню.

Профессор уже немного успокоился и сидел на краешке кровати, озабоченно сжав запястье Антошки, видимо считая пульс.

Людмила поставила кружку с морсом на стол, подошла к Антошке, помогла ему сесть, подложила под спину подушку.

– Давай-ка лекарства примем. Потом горло полоскать будем.

Антошка сморщился, но промолчал, исподлобья посмотрев на деда.

Сикорский–старший одарил Людмилу грозным взглядом и спросил:

– Что принимает мой внук?

– То, что назначил Руслан, – ответила Людмила спокойно. – Ночью он звонил, консультировался с заведующей педиатрией.

– Хорошо, методику лечения я обсужу с ним позднее. Как вы могли допустить?

Людмиле захотелось ответить резко, но она сдержалась.

– Ничего страшного, ангина – обычное дело. Все дети болеют.

– Ангина это серьезно! И Антон – не все дети! Он сын врача и внук врача!

– Полноте, Николай Аскольдович, – тихо, но строго произнесла Мария Ивановна, как всегда незаметно появившаяся в дверях. – А то Русик не болел. Раз шесть ангина была. Если не больше!

– Не может такого быть! – не унимался профессор.

– Ты просто не помнишь, – отрезала Мария Ивановна. – Вечно то в академии, то на симпозиуме. Где тебе про детские болячки то помнить. Ты иди, там на кухне чай тебе налила. Попей, успокойся.

Профессор глянул на нее недовольно, но промолчал. Потом встал, уступив место жене.

– Тошенька, – совсем другим тоном, ласково произнесла Мария Ивановна. – Ну как же ты так… Наверняка, что-то холодное попил. Надо же беречься.

Антошка виновато потупил глаза. Взглянул на маму, покраснел.

– Ничего, ничего, – ворковала Мария Ивановна. – Поправишься скоро. Пей морсик, пей. Клюкву вместе собирали, помнишь? В прошлом году еще.

– Ага, – просипел Антошка. – Я еще сапог в болоте чуть не утопил.

Марии Ивановна погладила его по голове.

– Ну ты ложись, отдыхай.

Людмила протянула сыну таблетки и кружку с морсом. Антошка морщился от каждого глотка, но не жаловался. Забрала кружку, протянула ему градусник.

Пока сын держал его под мышкой, пошла на кухню, где под пристальным взглядом Николая Арнольдовича развела лекарство для полоскания и, прихватив пластмассовую миску, вернулась к сыну.

– Мария Ивановна, попейте тоже чайку, там печенье, конфеты.

– Не волнуйся, Милочка, найду. Занимайся Тошенькой.

Маленькая Мария Ивановна, с аккуратной – волосок к волоску прической, в простом, но элегантном синем шерстяном платье, выплыла из спальни.

Проводив Сикорских, Людмила вызвала участкового педиатра. Пока ждала врача, позвонила в редакцию, предупредила, что заболел Антошка, и она останется дома.

Несколько раз звонил Руслан, и Людмила обстоятельно рассказывала ему о состоянии сына. Температура больше выше тридцати восьми не поднималась, и Руслан сказал, что это хорошо. Вечером обещал привести Маргариту Назарову, заведующую детской терапией в их больнице, как он выразился «педиатра от бога».

«Педиатр от бога» оказалась небольшого роста женщиной лет тридцати пяти, с застенчивой и ласковой улыбкой. От нее и, правда, исходило животворное тепло. Она внимательно осмотрела Антошку, погрев предварительно в кулаке фонендоскоп, прослушала его легкие, попросила ложку, чтобы «оценить масштабы бедствия».

– Ух, какая махровая ангинка! Прямо классика. Антош, тебе можно пособием для интернов подрабатывать. Пойдешь к нам в отделение? Вознаграждение – мандаринками.

– Спасибо, – просипел Антошка, но шутку оценил и заулыбался, – я уж лучше дома.

– Дома так дома, – согласилась Маргарита. – Давай выздоравливай. А то Новый год на носу, а ты тут валяешься.

– Пойдемте ужинать, – позвала Людмила, – с работы ведь, наверняка голодные.

– Ой, спасибо, – ответила Назарова, немного смутившись, – мне конечно домой надо, но очень кушать хочется. Да еще так пахнет аппетитно.

За ужином Руслан и Маргарита обсуждали лечение Антошки, потом больничные дела, Людмила не слушала их, только иногда посматривала на мужа и гостью. А Руслан время от времени переводил взгляд на Людмилу, и она заметила, как теплеют его глаза. Вспомнилась ее глупая сцена ревности. Стало стыдно. А особенно за то, что эту безобразную картину видел Антошка.

А потом у нее в голове будто что-то щелкнуло и всплыли слова доктора Шталя: «Ваш муж нуждается в доминировании… Будет проявляться раздражительностью… Правила игры определяют стороны…»

Зародившуюся мысль она прогнала, запретив ей появляться до выздоровления сына. «Буду решать проблемы по мере их поступления," – подумала Людмила.

Когда, наконец, переделались все дела, Людмила юркнула в постель, с наслаждением зарылась лицом в подушку и поняла, как устала.

Руслан обнял ее сзади, прижимая к себе.

– Дверь к Антошке оставила открытой, – шепнула Людмила.

– Ни на что не претендую, – щекоча шею губами, прошептал в ответ Руслан. – Спи, моя Милочка. Спи. Тебе досталось.

Ночь, правда, снова оказалась беспокойной. У Антошки поднималась температура, но уже не до сорока.

На следующий день навестить внука примчалась Людмилина мама, с пакетом фруктов, соков, сладостей. Сладкое Руслан запретил, сказав, что глюкоза – благоприятная среда для размножения болезнетворных бактерий. А вот фрукты разрешил в любом количестве. Только горло у Антошки еще болело, глотать было трудно, поэтому даже на любимые бананы он смотрел с тоской. Бабушка Таня с удовольствием слушала рассказы внука про онлайн-игры, кивала, ничего толком не понимая. Антошка даже попытался научить ее одной игрушке, но дело не пошло, и они перешли совместному просмотру нового японского мультика про короля шаманов. Его бабушка Таня тоже не оценила, выдав комментарий: «Какие-то они испуганные все. Глазищи-то, глазищи…»

Справиться с Антошкиной ангиной удалось за десять дней. Руслан говорил, что это рекордные сроки, а сын расстраивался оттого, что успевал на все четвертные контрольные. Особенно по математике.

В последнюю неделю ноября, крадучись, незаметно, как большой белый кот на мягких лапах, в Питер пришла зима. Унылая, безутешная осень наконец-то сдалась, перестав изводить бесконечным, наводящим тоску шелестом дождя и пронизывающими порывами ветра.

Выпал первый снег, правда, растаяв к обеду и добавив к лужам на асфальте неприятную, пропитанную влагой кашу. Но по утрам слякоть сковывал тонкий, хрупкий ледок, а воздух стал пронзительно свежим, утратив горьковатые нотки.

Людмила погрузилась в работу – полным ходом шла подготовка новогоднего выпуска –гороскопы, прогнозы, тексты про то, в чем встречать Новый год и что подать к столу, статьи о том, как и где праздники будут встречать звезды и знаменитости. Доктор Шталь тоже внес свою лепту, подготовив для колонки «Подсолнух» так называемую «каку»: статью с советами как не остаться одной в праздничную ночь, как удачно выбрать партнера для новогоднего корпоратива. Да и левые статейки уже откладывать было некуда. Пришлось стиснуть зубы и отредактировать за три дня все, что висело почти целый месяц. Текстами Людмила осталась недовольна. Но статьи взяли, гонорары заплатили. Это было главным.

Руслан сиял от гордости – он вошел в состав врачей новой платной клиники и уже провел три успешные операции. До Нового года у него было еще порядка пяти–семи платных пациентов и он всерьез рассчитывал на хорошую прибавку к зарплате.

Антошка успешно завалил контрольную по математике, за что был снова лишен интернета, пришлось нанимать репетитора. Да еще на носу была школьная олимпиада по английскому языку.

Людмила закрутилась между работой, домом, дополнительными занятиями сына, Руслан тоже редко появлялся дома рано, а иногда пропадал все выходные. Обиды на мужа, ревность постепенно растаяли, забылись. Но однажды возникшая, словно посеянное в почву зерно мысль продолжала зреть в голове у Людмилы, вызывая смутное беспокойство и тревогу. Слова Шталя, сказанные им в их последнюю встречу, не давали ей покоя.

Сама того не замечая, Людмила искала повод поговорить с мужем на эту «запретную» тему.

И такой случай представился. Руслан заговорил о докторе Штале сам.

Разговор начался с обсуждения поездки Антона с классом на новогодних каникулах в Финляндию. Поездка стоила недешево – почти триста евро, но программа была очень интересной – экскурсии в Лапландию к Санта-Клаусу, в Хельсинки, катание на собаках, лыжный курорт. Людмила узнала о предложении на родительском собрании, где им раздали проспекты, и теперь выложила их перед Русланом.

Руслан высказывал сомнения о том, что они смогут позволить себе оплатить поездку и одновременно выполнить желание сына о планшетнике. Людмила убеждала его, что денег хватит, если еще немного поднапрячься.

– В конце концов, можно попросить дедушку и бабушек поучаствовать, – сказала Людмила.

Руслан посмотрел на нее недовольно.

– Конечно же, ты имеешь в виду моих родителей.

– Ну почему, моя мама тоже поможет в меру сил.

Руслан хмыкнул.

Людмиле стало обидно.

– Опять ты все решил сам, да? Опять мое мнение для тебя не важно. Хорошо, пусть Антон сидит дома все каникулы. Обойдется и без Финляндии. Пусть к Санта-Клаусу едет двоечник Бушманов. Он заслужил эту поездку больше.

Из зала послышалось недовольное сопение Антошки. Ему очень хотелось поехать, и Людмила знала про это. Но и о планшетнике сын мечтал давно.

Руслан уже сжал губы, сдвинул брови. «Приготовился читать нотации, – тоскливо подумала Людмила, – сейчас будет серьезный разговор о самостоятельности нашей семьи…»

Но вдруг неожиданно Руслан произнес:

– Так. Стоп. Опять мы начинаем ссориться. Я знаю, чем это все закончится. Нам давно нужно кое-что обсудить. Серьезное.

Людмила посмотрела на него изумленно и с тревогой. Неприятно екнуло в груди.

– Некоторым пора спать, – крикнул Руслан сыну, – возражения не принимаются. И зубы почистить не забудь!

– Ладно, – буркнул Антошка и потопал в ванную.

Руслан встал и закрыл дверь. Потом сел снова напротив, положил руки на стол и сцепил пальцы.

– Знаешь, я ведь встречался со Шталем, – вдруг сказал он, как бы невзначай.

Людмила посмотрела на него растерянно и удивленно.

– После того нашего первого разговора. Про игры и доверие. Ты была такой…– он помолчал, подбирая слово, – обиженной и настырной. Я не знал, как себя вести. И позвонил доктору. А потом ездил к нему.

Людмиле вдруг стало плохо от мысли, что он снова виделся с этой бессловесной рабыней Шталя. А вдруг…Беспомощно посмотрела на мужа, но тот словно прочел ее мысли:

– В офис. Мы встречались в его офисе.

– С каких пор мы можем позволить себе личного психоаналитика? – усмехнулась Людмила.

Руслан поморщился.

– Мне просто нужен был его совет. И я его получил. Кстати, доктор отругал меня за поведение в клубе. Назвал его недостойным и недопустимым.

– Даже так? – Людмила не верила собственным ушам. Ей казалось, что доктор и Руслан были в той истории по одну сторону.

– Он сказал, что я нарушил главное правило. Доверие и прозрачность. Я должен был рассказать тебе все, что узнал от него о клубе и их программе до того, как мы туда пришли. Но я был так зол на тебя за эти приглашения. И решил тебя наказать. Теперь я понимаю. Я вел себя как эгоистичный дурак.

– А что ты должен был мне рассказать?

Руслан помолчал немного.

– О том, что этот клуб тематический. Что их программа – это публичные сессии. Доктор предупредил меня: все организовано так, чтобы пробудить чувственные желания, и если у нас возникнет потребность уединиться – в клубе есть для этого приват-номера. Можно было выбрать любой сценарий. Даже приказать завязать тебе глаза и привести ко мне в наручниках.

Людмилу передернуло. Тот злосчастный вечер и так стал для нее испытанием.

– Я никогда бы не пошел на это… – Руслан казался таким виноватым. – Никогда.

– А если бы я не стала тебя искать? Ушла бы домой? – откровенность Руслана трогала ее, но это чувство смешивалось с обидой и возмущением.

– Тебя бы не отпустили, – Руслан опустил голову. – Привели бы ко мне.

– В наручниках? – фыркнула Людмила.

– Нет, – он говорил все тише. – Мягко, но настойчиво проводили бы в приват-номер, указанный в анкете.

– Как ты мог довериться незнакомым людям?

– Шталь убедил меня, что основа таких игр – безопасность, разумность, добровольность.

– Добровольность? – снова усмехнулась Людмила.

– Поэтому доктор осудил мое поведение. Я нарушил этот принцип.

Помолчали. Людмила не могла прийти в себя. Снова всплыли воспоминания того вечера – вырывающееся из груди сердце, едва освещенная лестница, темный силуэт у окна…

– Но ты не можешь отрицать, это было необычно, – Руслан накрыл ее ладонь своей и погладил большим пальцем. – Волнующе.

Людмила хотела отнять руку. Но передумала.

– Не могу, – согласилась она.

Снова повисла тишина. Тикали часы на стене, ветер стучал в окно обледенелыми ветками тополей.

– Ты сказал, что должен поставить себе диагноз. И как? – наконец решилась Людмила.

– Пока никак.

Руслан продолжил гладить ее руку. Это было очень приятно. И неожиданно интимно.

– Я тебе обещаю, – вдруг сказал он твердо, – все решения мы будем принимать только вместе. Никаких секретов. Никакой полуправды. Полная откровенность.

Людмиле отчего-то подумалось, что Руслан говорит не своими словами.

– Так тебе все-таки нужны эти игры? – спросила она, глядя мужу прямо в глаза.

Руслан взгляда не отвел.

– Мы решим это вместе. Но сначала нужно понять, что они из себя представляют. Шталь готов нам помочь. Как учитель, как наставник.

– Надо же, какая неожиданность! – Людмиле стало смешно.

«Ах, доктор Шталь, хитрый вы лис. Партия! Однозначно, победа за вами, – подумала она. – Но это только первый тайм».

Руслан резко отдернул руку.

– Ну вот, ты опять. Я говорю серьезно.

Людмила взяла его ладонь и прижала к щеке.

– Я тоже серьезно. Но неужели ты не видишь? Шталь ведет с нами игру. И мы пока слабые игроки. Почти слепые котята.

– Так нужно прозреть! Шталь сильный противник. И пока на его стороне опыт психолога и знания. Нужно подтянуть матчасть. Выработать стратегию игры.

Руслан мягко улыбнулся. Людмила прижалась губами к его ладони.

– Хорошо. Но обещай. Я в любой момент смогу сказать «нет». И все закончится. Без скандалов, уговоров и сцен. Как бы тебе это не нравилось.

– Обещаю.

– Ну так что с поездкой Антошки? – напомнила Людмила.

Руслан взъерошил на голове волосы, вздохнул.

– Да найдем мы триста евро. Пусть едет.

Из-за двери послышалось сдавленное радостное восклицание, потом быстрый топот. Хлопнула дверь спальни.

– Вот хитрец, – усмехнулся Руслан. – Подслушивал! Выдрать бы как сидорову козу…

– Надо бы, – внезапно согласилась Людмила. – Но лучше простим.

– Как скажешь, моя Милая Мила.

Глава 9

Людмила любила декабрь за предновогоднюю суету, за по-детски наивное ожидание праздника и чуда. Город начал преображаться, примерял яркие бусы иллюминации, сказочным образом на площадях вырастали украшенные шарами и лампочками елки. Магазины хвастались друг перед другом фигурками белобородых стариков в красных кафтанах и оленей, – одна другой больше и занятнее. В Пассаже уже открылся елочный базар, а на перекрестках появились огражденные сеткой загончики, в них плотными рядами стояли остро пахнущие смолой темные ели и сосны с голубоватыми длинными иголками. Людмила специально замедляла шаг, чтобы вдохнуть поглубже этот яркий радостный запах предвкушения чуда. Она ненавидела пластмассовые мертвые елки. Сколько себя помнила – дома всегда наряжали живую. Руслан пытался возражать – дорого, мусора много и лес страдает. Но Людмила оставалась непреклонной. Теперь вот только размышляла – купить в этом году елку или сосну.

Антошка выиграл-таки районную олимпиаду по английскому, чему был несказанно горд. К тому же впереди была желанная поездка в Финляндию. Да и его мечта – новенький планшетник, уже лежал в дальнем углу шкафа, упакованный в красивую шуршащую бумагу и ожидая своего часа. Скорее всего, об этом сын тоже догадывался.

Правда, теперь к предпраздничному ожиданию чуда добавлялось предчувствие неизвестного, волнующего, опасного, темного. Но от этого еще более желанного. Пообещав Руслану попробовать эти странные игры, она будто открыла запретную дверь в замке Синей Бороды. Но перешагнуть за порог пока не решалась.

Они вместе с Русланом, «подтягивали матчасть»: читали книги (видимо рекомендованные Шталем), просматривали странички в интернете. Обсуждали, спорили. Гротескный темный мир взрослых игр и отталкивал, и завораживал. Руслан несколько раз ездил на встречи со Шталем, один. Виновато объяснял, что это чисто мужские разговоры. И если она настаивает, то может поехать вместе с ним. Но ей будет некомфортно. Людмила пристально смотрела мужу в глаза и пыталась понять – на чьей стороне он все-таки играет? Потом вспоминала последний визит к доктору, его провокационную демонстрацию власти. И соглашалась.

После первых двух визитов ничего необычного не происходило. Отношения с Русланом, наладившиеся после ее согласия попробовать играть, теплели и крепли на глазах. Людмила с радостью узнавала своего прежнего Руслана – внимательного, нежного, страстного.

Но после третьего визита он вернулся позже обычного, взбудораженный и распаленный. Буквально взорвался жадными, безумными, резкими, почти грубыми ласками, заставляя стонать в подушку, оставляя отметины на груди, шее, животе, обжигая дыханием, сминая любые, самые слабые попытки сопротивления, подчиняя ее тело своим желаниям. Она потерялась в мешанине самых противоречивых чувств, а потом заснула на его разгоряченной груди, совершенно обессиленная, опустошенная, будто выжженная изнутри его безумной страстью. И еще, в самом дальнем уголке сердца шевельнулась обида и ревность к тому, а вернее той, кто довел ее мужа до такого исступленного возбуждения. Эта ревность будто червячок в яблоке все грызла и грызла ее изнутри, не давала покоя. Людмила все чаще против воли вспоминала Еву, бесстыдно раскрытую, ласкающую себя, распростертую у ног Шталя, и думала, что руки мужа – любимые и родные, могли также ласкать ее трепещущее тело. Леденела от этой мысли, и Руслан, чувствуя ее напряжение, недоуменно вглядывался в ее лицо. Это сводило с ума и наконец, она не выдержала.

Людмила расчесывала волосы перед зеркалом в ванной, и Руслан как всегда подошел сзади, перекинув ее волосы вперед, открывая шею, провел губами от ямки за ухом, прикусил мочку, скользнул ниже.

Она замерла, потом отложила расческу и сжала его руку.

Он прекратил ее целовать, вопросительно посмотрел на нее в зеркало.

Глубоко вдохнув, будто перед прыжком в воду, Людмила произнесла, почти спокойно:

– На этих встречах с Шталем… ты… – ее голос предательски дрогнул, – прикасался к ней?

Она так надеялась, что Руслан рассмеется, крепко обнимет ее и прошепчет на ухо: «Глупая… конечно нет, мы просто беседовали!»

Но он молчал. Все так же пристально смотрел на нее в зеркало. И молчал.

Ей стало так тоскливо. Она ощутила себя преданной и растоптанной.

– Ты прикасался к ней? – повторила она, уже тверже, стискивая зубы от острой боли в груди.

Руслан поиграл желваками, справился с гневом. Потом произнес спокойно и отстраненно:

– Да. Почему это тебя смущает? Ты мне не доверяешь?

Его холодное спокойствие заставило боль в груди стать почти невыносимой. Она прикусила щеку внутри до крови, чтобы не разрыдаться.

И тут он сильно, до боли сжал ее в объятиях, шепча на ухо те самые слова, что она так ждала:

– Глупенькая, какая ты глупенькая. Ты… только ты… моя… родная…

Жаркий шепот мешался с обжигающими поцелуями, и она все-таки расплакалась. Сладко, от души, всхлипывая и хлюпая носом…

В эту ночь он был мучительно нежен с ней, доводя до изнеможения медленными, изощренными ласками, удерживая руки за запястья у нее над головой, заставляя ее кричать и закрывая рот жадными поцелуями.

После четвертой встречи Руслан и вовсе вернулся каким-то другим. Потрясенным, сбитым с толку, потерянным. Она еще никогда не видела его таким. Тихо лег с ней рядом, обхватил руками, зарылся лицом в волосы, и молча прижал к груди, так сильно, что ей стало нечем дышать. Она провела руками по его спине и почувствовала, как он едва заметно вздрогнул. Утром, пока он принимал душ, Людмила осторожно заглянула в ванную. Он стоял к ней спиной. Уже почти незаметные, между лопаток, на пояснице и ягодицах тлели красноватые узкие полосы…

На следующий «сеанс» Шталь пригласил обоих. Доктор позвонил Людмиле сам. Разговор правда больше напоминал монолог. Шталь сказал, что будет очень рад снова увидеться с Людмилой, что им многое нужно обсудить. Людмила только и смогла произнести: «Да, доктор. Конечно».

Перед этим визитом она снова волновалась, словно студентка перед экзаменом. Ей очень хотелось расспросить Руслана о том, что задумал Шталь, чего ей ожидать от этого хитрого лиса. Но муж только многозначительно улыбался.

– Ничего такого, что было бы тебе неприятно. К тому же я помню про твое условие. Как только ты решишь, что с тебя довольно – мы уйдем и больше не вернемся.

– Обещаешь? – спросила она и стиснула его ладонь.

Руслан вместо ответа поцеловал ее, жарко и глубоко. Так, что закружилась голова и сбилось дыхание.

Встреча была назначена как всегда на субботу. Ближе к вечеру Людмила стояла в задумчивости перед гардеробом, перебирала вешалки с платьями. Ничего не нравилось.

– Одень черное. С молнией на спине. И чулки…

Руслан так тихо подошел сзади, что она вздрогнула. Хотела обернуться, но он обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Чулки?! С ума сошел, зима на дворе!

– Шталь пришлет машину. Будь умницей. Пожалуйста.

– Платье слишком провокационное. Я не могу.

Руслан молчал, она чувствовала, что он недоволен ее отказом. Вздохнул и резко выдохнул ей в шею.

– Ну хорошо. Тогда серое. Что и прошлый раз. Но чулки – обязательно.

Последние слова прозвучали властно, будто приказ. Людмила вдруг догадалась – это часть ритуала. Запретная дверь в замке Синей Бороды приоткрылась чуть шире. В горле пересохло. Сердце застучало быстрее.

Она едва успела одеться, уложить волосы и подкрасить губы, как раздался звонок домофона. Машина, присланная Шталем, пришла минута в минуту.

В коридоре Людмила мельком глянула на свое отражение. Испуганные глаза, лихорадочный румянец. Приказала себе: «Прекрати истерить. Ты же плавишься от любопытства». Сделала несколько глубоких вздохов. Руслан помог ей надеть шубку, подал сумочку. Погладил по щеке, ободряя. Тихо прошептал:

– Ничего не бойся. Я рядом.

Черный мерседес изнутри пах кожей и дорогим табаком.

Руслан положил руку ей на колено и слегка поглаживал. От его ладони растекалось тепло, впитывалось и концентрировалось внизу живота. Было сладко, жутко и весело, словно она делала что-то запретное. Водитель, молчаливый и мрачный, вдруг посмотрел на нее в зеркало заднего вида, и Людмила смутилась. Но убрать руку Руслана с колена не захотела.

Шталь встретил их в прихожей лично. Одет он был по-домашнему: короткий бордовый шелковый халат, темные свободные брюки, мягкие кожаные остроносые туфли без задников шафранового цвета.

Доктор сразу пригласил их в индийскую гостиную. Низкий стол был уже накрыт к чаепитию – пузатый чайник, чашки, тарелки со сладостями, тонко нарезанными дольками лимона. Даже раскуренный кальян на специальной подставке у окна, рядом с шахматным столиком.

– Прошу. Без церемоний. Никакого доктора и пациентов. Вы мои гости и друзья. Надеюсь на то, что вправе вас так назвать. Обоих.

– Без сомнения, – ответил Руслан.

В его голосе Людмила с удивлением расслышала уважение, почти благоговение. Присмотрелась и вдруг поняла – этих двух мужчин связывает уже гораздо больше, чем знакомство и даже дружба.

Людмила осторожно присела на диван и утонула в его мягких объятиях. Судорожно попыталась одернуть юбку. Шталь заметил ее движение.

– Прошу, Людмила, расслабьтесь. Помните игру «Марионетка и Кукловод»? Ваш муж рядом. Он не допустит, чтобы вам стало некомфортно. Доверьтесь ему.

Руслан придвинулся ближе и снова положил ей руку на колено. Слегка сжал, будто подтверждая слова доктора.

– Давайте же пить чай! Заваривал сам. Великолепный Дарджилинг, вчера получил посылку от старого приятеля. Прямо из Индии.

Людмила поерзала, пытаясь выбраться из мягкого болота дивана. Но только еще глубже увязла в ласковой трясине. Беспомощно посмотрела на Руслана. Он подал ей чашку, улыбнулся, ободряя, и опять принялся едва заметно поглаживать ее колено.

– И правда отличный чай, – произнесла Людмила. Ей вовсе не хотелось снова молчать весь вечер, как в последний раз.

– Как ваша работа? – заботливо осведомился Шталь. – Надеюсь, моя статья понравилась Екатерине Васильевне?

– Конечно, доктор. Главред просто очарована вами. Просила передавать поздравления с наступающим Новым Годом и надежду на продолжение сотрудничества.

– Благодарю. А сотрудничество… Ну это зависит от вас, Людмила.

Шталь улыбнулся, прищурил глаза. Снова стал похож на Дроссельмейера. Но Людмила приказала себе не бояться. Она воспользовалась советом доктора, и, к своему удивлению, почти избавилась от этого глупого детского страха.

– Руслан, про твою работу я даже не спрашиваю. Как всегда праздники самое горячее время. Да, кстати, позволишь мне перейти на «ты» с твоей женой?

Людмиле вдруг стало неуютно. Значит Руслан с доктором давно на дружеской ноге. Но почему он спрашивает разрешения не у нее?