Текст книги "Свет гаси и приходи (СИ)"
Автор книги: Юлия Цезарь
Жанры:
Детективная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– Не знаю считается ли это уликой, но тут что-то не складывается. В такой ситуации я бы максимум бы успела почувствовать удивление и любопытство, может немного испугаться. Эти четверо, были профи, они привыкли сталкиваться со всяким, и тем не менее они пережили какой-то тотальный ужас.
Матвей посмотрел на нее поверх телефона и кивнул:
– Их напугали, значит здесь было еще что-то кроме двери. Или кто-то.
И тогда Алисе пришла в голову гениальная идея.
– У тебя есть машина?
– Допустим. – осторожно ответил Матвей, прикидывая, не намерена ли Алиса принести в жертву дереву его средство передвижения. Или есть какие-то современные способы создания алтаря из подручных средств, например, чужого автомобиля… – А что ты собралась перевозить?
– Нас с тобой, – ответила Алиса и села на корточки перед деревом, – Сейчас я призову следопыта. Если здесь был кто-то кто открыл дверь, дух пойдет по его следу и, возможно, нам придется побегать.
– А если этот кто-то ушел в ту же дверь?
– Тогда бегать не придется, но… почему-то я так не думаю.
Она достала из кармана маленькую бутылочку и Матвей подумал что пришло время петнаграмм и песнопений. Но она просто капнула из флакона на пол и стала ждать.
Пару минут ничего не происходило. Потом, когда уже Матвей хотел спросить, чего собственно они ждут, капли исчезли. Как корова языком слизала.
Глядя на что-то перед собой, Алиса поднялась на ноги.
– Веди, только быстро.
В машине она села на заднее сиденье и подозрительно виновато взглянула на Матвея:
– Я не умею водить, а проводник должен указывать дорогу. В общем, тебе нужно его видеть. Только обещай не пугаться.
– Попробу… – договорить он не успел, девушка взяла его за плечо и Матвей обнаружил в десяти сантиметрах от своего лица голову огромного жука. Голова летала в воздухе, всем своим независимым видом показывая что не нуждается в таких излишествах как тело. В каждом из миллиона фасеточных глаз отражалось по бледному Матвею. Жук сухо щелкнул жвалами.
Матвей подумал что в его жизни еще не было дня более бредового чем этот. В этот момент, ангел, ответственный за его жизнь, мог бы изречь "то ли еще будет", или даже "ты еще не видел, что я для тебя приготовил!" если бы ангелы действительно бы заморачивались таким бессмысленным занятием как наблюдение за чьей-то жизнью.
– Ладно, – сказал он. – Поедем в быстро.
***
Заброшенный дом пялился в небеса ослепшими битыми окнами. У него не было соседей, вокруг простирались пустыри и склады бесконечной промзоны. Работавшие там люди никогда не смотрели на него, отворачивались от окон, занавешивали стекла занавесками, загромождали подоконниками. Дом их пугал и был им неприятен.
Насекомоподобный проводник застрекотал, указывая на дом жвалами. Матвей вопросительно посмотрел на Алису.
– Дальше он не поведет, – сказала она, подтверждая его догадку. Девушка откупорила флакон и дала проводнику. Тот зажал бутылочку жвалами, выполз через открытое окно и шустро скрылся из виду.
– Ну, пойдем? – Алиса была полна энергии. Она выскочила из машины и широким шагом направилась к дому. Матвей пошел за ней с куда меньшим энтузиазмом, подозрительно поглядывая на здание. От его вида почему-то мороз бежал по коже.
– Что мы ищем? – уточнил он.
– Того, кто открыл дверь, за которой исчезли наши с тобой коллеги, – Алиса легко просочилась в дырку в заборе. Матвей последовал за ней.
– Кто это мог быть? Человек?
– Сомневаюсь. Если это был человек, то сильный колдун. Тогда мы найдем его логово. А может, это был монстр!
– Монстр значит, – с сомнением повторил Матвей. Алиса обернулась. Ее глаза сияли азартом, когда она спокойно повторила:
– Ну да. Монстр. В мире духов всякое встречается, но чаще всего они остаются духами, со всеми вытекающими, то есть для живого человека их тела, что дым над костром.
– То есть они не материальны?
– Ага, – подтвердила Алиса и резко остановилась. Они были на первом этаже.
Матвей побывал во многих нехороших местах, но впервые чувствовал себя так подавленно. Возможно, тому способствовали разговоры он невидимых монстрах, которые могут быть где-то рядом.
С виду заброшка как заброшка – серые голые стены, разрисованные граффити, строительный мусор на полу, битые стекла. Сквозняк блуждал по этому унылому лабиринту, издавая тихий неровный вой, который действовал на нервы. Алиса хмурилась.
– Чувствуешь? – спросила.
– Что?
– Даже невидящий способен отличить хорошее место от плохого. Вот настроение у тебя сейчас как?
– Поганое, – признался Матвей, – хочется оказаться подальше отсюда.
– Это потому что здесь погано и людям действительно лучше держаться от таких мест подальше, – Алиса без предупреждения взяла его за руку и Матвей увидел то, что напугало его до неприличия.
Здесь было грязно. Густая пористая грязь свисала с потолка, островками покрывала пол. В воздухе висела пелена будто бы пепла, но пепел был живой – мелкая черная пыль роилась как скопище мух. Но самое страшное – у каждой стены стояли люди.
Все они были мертвы. Так могли бы выглядеть жертвы гигантского паука – высохшие куколки людей, они застыли в разных позах, наполовину увязшие, все в той же грязной пористой жиже, застывшие как мухи в смоле.
– Кто их так?! – воскликнул Матвей.
– Думаю, дом, – ответила Алиса и пошла вперед, аккуратно обходя скопления пористой грязи и мертвецов. – Он разумен, как и все дома. Только разум у него хищный.
Матвей ни за что бы не согласился сейчас выпустить ее руку. Нет уж, он хотел видеть куда идет и быть уверенным что не вляпается случайно в черную жижу.
– Это часто связано с землей на которой дом был построен. – продолжала Алиса, – Если здесь было похоронено, например, много самоубийц, то дом, который на такой земле будет построен, станет желать самоубийств и подталкивать к этому людей.
– И тогда все подростки будут бросаться с крыш?
– Скорее всего такой дом даже достроен не будет, – ответила Алиса. – Начнет-то он со строителей. Здесь, похоже, как раз такой случай.
Матвея передернуло. Они прошли через коридор, в котором почти не было места свободного от трупов. Матвей невольно присмотрелся к телам и задержал взгляд на искаженном в гротекстной маске трагедии женском лице, а потом посмотрел на Алису – она была спокойна и даже довольна, как птичка по весне.
– Это люди? Настоящие люди?
– Отпечатки их душ. Все они здесь умерли, – кивнула Алиса.
– Как тебе удается быть такой… спокойной?
Алиса поглядела на него. Невинные детские глаза на лукавом личике.
– Им не станет лучше от моей скорби. Я думала в полиции быстро учишься не вкладывать эмоции в несчастье других.
Матвей промолчал о том, что даже работая в полиции он не видел кладбищ ужасней этого. Странно и страшно – узнать, что в мире существует зло кровожадней и опасней серийных убийц, зло которое ранее Матвей считал печальной, но все же нормой – везде бывают самоубийства и несчастные случаи, ничего с ними не поделаешь, никак не предотвратишь. А теперь выяснилось, что у этого есть причина и зло не наказано. Неприятное это было открытие для Матвея.
Больше книг на сайте – Knigolub.net
– Здесь что-то есть, – сказала Алиса, хмурясь. – Что-то большее, чем сознание дома, что-то другое. След ведет именно туда.
– Это нужно прекратить, – сказал Матвей и сам не узнал свой голос, так жестко он звучал, – Это все. Не должно быть таких мест. Это не дом, это хищник, тигр-каннибал в деревне, и его нужно остановить.
– Думаю это в подвале, – сказала Алиса. На лестнице стало еще хуже. Здесь души были самыми старыми их лица стерлись и от людей осталась лишь серая масса, отдаленно напоминающая человека, да множественные грязные следы ужаса и отчаяния.
– Осторожно, – сказала Алиса, шагая по ступенькам, – Твой страх может сделать дом сильнее и он обретет над тобой опасную власть.
– Сейчас я не боюсь а злюсь.
– Ты удивишься, если узнаешь как быстро одно превращается в другое – сказала Алиса и Матвей в очередной раз удивился тому, как девушка не умеющая позаботится о себе, так плохо владеющая миром физическим, может быть так мудра во всем, что касается мира потустороннего. Ее знания и бесстрашие невольно внушали Матвею уважение.
А во всем что касается осязаемого мира он может и помочь.
Лестница кончилась. Дверь в подвал покосилась и висела на одной петле. Алиса уверенно направилась туда.
– Ты родилась такой смелой или много тренировалась? – спросил Матвей как бы в шутку, но в самом деле ему было не по себе: он здоровый мужик, многое повидавший нервничал больше, чем эта хрупкая девушка, спокойно проходящая мимо трупов и ужасов, и лезущая в пекло, в которое Матвей бы никогда не пошел без хорошего распятия.
– У меня была хорошая школа, – ответила она туманно, сосредоточенная на своих ощущениях, – Да и сейчас ничего страшного не происходит, разве нет?
Матвей нервно фыркнул. В подвале было темно хоть глаз выколи. Гуще чем везде висела темная взвесь, грязный туман, который отравлял воздух страхом. Протянутые под потолком трубы и провода зловеще напоминали змей и червей. Каждая дыра в стене казалась гнездом скорпионов или тараканов, каждый звук мерещился скрежетом когтей. Они несколько раз, а потом Алиса резко остановилась и Матвей увидел пролом в стене, через который смутно было видно дыру в полу с неровными краями.
– Здесь, – Алиса пролезла в пролом. От дыры, похожей на колодец, на дне которого обнаружилась яма с водой веяло чем-то таким, что Матвей едва не потерял голову от первобытного ужаса и если бы не рука Алисы, сжавшая его ладонь он точно бы побежал.
– Матвей, – позвала она. Он с трудом сфокусировал взгляд на ее глазах, спокойных и уверенных. – Матвей это не ты трус. Это дом манипулирует твоим настроением. Совершенно нормально боятся такого.
– Ты-то не боишься, – хрипло ответил он. Она пожала плечами.
– Конечно боюсь. Усраться как, вот прямо сейчас бы убежала с визгом куда глаза глядят. Но внутри меня всегда есть мудрая часть, которая упрямо идет вперед несмотря ни на что. Мне есть зачем.
Она лучезарно улыбнулась и шагнула к яме. Матвей увидел как под слоем темной грязной воды что-то мрачно сияет, как будто на дне лежало большое серебряное зеркало.
– Это разлом. Ворота в антимир, – сказала Алиса.
– Антимир?
– Ну, будь я священником я бы назвала это адом. Туда попадают души тех умерших, чьи грехи слишком страшны и тяжелы, чтобы возродится на земле. Только это не ад для грешников, а действительно целый мир, противоположный нашему. Здесь смыслом жизни человеческой является стремление к свету, а там – падение, чем ниже, тем лучше. Я никогда там не бывала, и знаю удручающе мало. Я думаю, тот кто открыл ту дверь, пришел отсюда.
Алиса потянулась к краю ямы. Матвей хотел ее остановить, но не успел и слова вымолвить: мертвая рука со скоростью кобры схватила Алису за запястье.
Она не вскрикнула и не пошатнулась. Только вздрогнула всем телом и зрачки расширились так, что стало не видно глаз. Из воды медленно возникло существо. Почерневшая кожа, глаза как слепые бельма, спутанные волосы закрывали лицо. Оно передвигалось ломано как раздавленное насекомое. Матвей никогда не думал, что то, что кажется нарочитым в ужастиках выглядит настолько чудовищным и жутким в реальной жизни. Он бы отпрянул, если бы не вспомнил, что выпустив Алису перестанет видеть, а значит потеряет возможность и помочь ей. Бросать эту бесстрашную девушку он не собирался ни при каких обстоятельствах.
– Здравствуй, – голос Алисы почти не дрожал. Существо не могло выбраться из ямы. Замерло на ее краю, раскачиваясь и прислушиваясь, наклонив голову как птица.
– Ты здесь умер. Расскажи как.
Дух широко открыл рот. Черная пустота, кривые зубы и уродливые ошметки вырванного с мясом языка. Даже Матвей понял что призрак хотел этим сказать – свидетель из него никудышный.
– Тогда покажи, – не сдалась Алиса.
Призрак выпустил ее руку оставив на ней уродливый синяк и кривыми пальцами коснулся ее виска. Матвей, продолжавший держать Алису за руку, невольно провалился в видение мертвеца вместе с ней, как будто уснул с закрытыми глазами, падал падал пока не увидел…
Глава 6: Куда приведет ведьмина дочь
Оля нашла в маминой комнате сундук, а в сундуке – человеческую фигурку, сшитую из лоскуточков и красной нитью перевязанную. У фигурки было лицо отца.
Ее мать, которую звали Варварой, рассказывала эту историю так: пришел к ней молодой парень, просил по руке погадать, мол как жить буду, где счастье найду, от чего умру. Посмотрела Варвара на его жизнь и увидела, что суждено юноше умереть молодым: совсем скоро влюбится он в девицу из соседнего дома, да и бросится с семнадцатого этажа, когда та девица с лучшим другом его переспит.
Был у него шанс спастись, вырасти и поумнеть – но только если ближайшие семь лет будет его женой кто-то, кто сумеет его от глупостей удержать. Раз увидела такой исход, значит выхода нет – не знать и мимо пройти, это одно дело, а когда знаешь чем можешь помочь и ничего не делаешь, это уже преступление. Решила Варвара мальчишку спасать и сделала на него привязку, но не такую какую делали другие ведьмы – на страсть и на сушку. Она привязала его бережно, ласково, чтобы не мучился он и не страдал, ведь всякий приворот это и так насилие, а насилие противно женской душе.
Все это она рассказала дочери, когда ей исполнилось семь лет. Рассказывая, Варвара достала приворот, бережно размотала нить и положила куколку в серебряный таз с холодной водой, тем самым положив колдовству конец.
На следующий день бывший мальчик, а теперь солидный мужчина, Олег Викторович, без памяти влюбился, но не в женщину, а в страну. Он страстно захотел уехать в Нидерланды, чтобы из простого психолога превратиться в крутого специалиста "коуча" как он сам то называл, и "начать по-настоящему помогать людям". Варвара отпустила его с добром, зная что будет там ему лишней.
Вскоре после его отъезда, она умерла.
То был не тяжелый рок, не злая судьба – она болела с детства, а срок что отмерили врачи, успела трижды пережить. Зная, что такие тяжелые болезни не даются просто так, а наследуются из прошлых жизней за недобрые дела, Варвара помогала людям – не ради них, а чтобы закалить свой дух, сделать себя лучше. Оля, ее дочь, считала что ей это удалось – до самой смерти в маме как будто горела лампадка. Свет ее согревал и прогонял мрачные мысли. Без мамы в доме стало темно и пусто.
Папа горевал так, как будто обрушилось полпланеты. Потом горе ушло, оставив после себя светлую, нежную грусть, которая поддерживала его в трудные времена. Он стал двигаться дальше, благо дела пошли в гору.
Подрастая под неусыпной заботой отца, Ольга знала: у нее ведьмино сердце, а потому ничуть не удивилась, когда начала чувствовать разные вещи, вроде бы обычным людям недоступные. Она всегда угадывала, когда врут, могла сделать неуютное место хорошим, договорившись с духами: Оля не видела их, но откуда-то знала что им нравится.
А еще Олю звал Дом. В их районе на старом пустыре как-то начали строить высотку. Строительство довели до середины, а потом что-то застопорилось и заброшенный долгострой уродливым гнилым зубом торчал посреди промзоны. Видно его было почти с любой точки района.
Что-то было в этом полуразрушенном здании, что Оля, в силу неопытности, никак не могла перевести на язык слов, но знала – Дом он не просто какой-то дом. И он притягивал ее.
В конце концов, устав от его шепота, и от снов о Доме, после который она целый день ходила смурная, Оля решила сходить и разобраться, что к чему.
Другие попали туда вместе с ней случайно. У Егора, отличника в их группе, покойный отец был шахтером и оставил после себя коллекцию отличных фонарей, разного размера и назначения, от ручных прожекторов, до светодиодных налобников. Оля с Егором были не то чтобы друзьями, но ладили неплохо и потому Оля попросила у него хороший небольшой фонарь, не особенно вдаваясь зачем он ей. Егор согласился, ни о чем не спрашивая, но ее просьбу, как оказалось, запомнил. День спустя он подошел к ней на большой перемене, между алгеброй и академическим рисунком, и сказал:
– Ты собираешься пойти в заброшку. Ту, про которую говорят.
Оля от неожиданности хотела все отрицать. Но Егор считал себя "логическим типом" и слыл большим занудой: наверняка он целое расследование устроил, чтобы это узнать и Оля сообразила, что проще согласиться с ним, чем потом выслушивать многочасовое хвастливое доказательство его правоты.
– Ну да. И что? – как можно более равнодушно ответила она, втайне боясь, что Егор начнет ее отговаривать, или, чего доброго, настучит папе. После маминой смерти он окружал Олю повышенной заботой, а узнав куда она собралась, получит отличный повод посадить ее на домашний арест до конца учебы.
Он бы, конечно этого не сделал. Олег Викторович был психологом, а не тираном. Но Оля, как многие дети, значительно преувеличивала глупость и жестокость своего родителя.
А отличник Егор ее удивил. Смущенно и просительно он сказал:
– А можно мне с тобой пойти?
– Тебе-то зачем? – поразилась Оля, никак не ожидавшая такого поворота.
– Так интересно же, да и папа бы… в общем, пойдем вместе!
И Оля согласилась: вдвоем правда лучше, чем одной. Вот только на следующий день ей пришлось о том пожалеть: Егор приволок ей подарочек.
Пришел, красный как рак, в сопровождении главного альфа-самца всея шараги – рослого типа по имени Георгий, известного как Гога – гроза выпускного курса. Оказалось, Егор случайно при нем проговорился и Гога вытянул из него все. Гога безапелляционно заявил Оле, что без него это событие пройти не может и ей пришлось согласиться: такого как Гога переубеждать, все равно что танк зубочисткой останавливать.
Последней каплей для Оли стала ее подружка, Анечка, типичная блондиночка, довольно симпатичная, несмотря на слой штукатурки. Уму не постижимо как она догадалась про вылазку, но, ее интерес к походу в заброшку воспылал как торфяной пожар, стоило ей узнать что там будет и Гога. Тут уж Оля уперлась: ладно мальчишки, но какой прок там от Ани? Она ни за что бы ее не взяла, если бы Аня не пригрозила поднять такой шум, что не только Анин отец, вся шарага будет знать, кто подстрекает учеников шляться ночами по аварийным местам.
Так что, в назначенный день в окно на первом этаже заброшки влезли друг за другом все четверо.
Тут Алиса с Матвеем увидели их впервые. В этом воспоминании они были призраками, которые следили за призраками: Алиса не сомневалась, что все, кого они увидят, уже мертвы. Матвей втайне надеялся, что пострадал только один.
Они оба ошибались.
– У кого фонарик? – требовательно спросил Гога.
Егор и Оля синхронно подняли руки.
– Чего стоите тогда, светите, – распорядилась Аня, складывая руки на обтянутой тоненьким топом груди.
– Тебе тоже следовало бы фонарик взять. И одеться бы подобающе, кого ты собираешься таком виде клеить, призраков? – заметила Оля, отдавая свой фонарь Гоге.
– Ой, Оль, у тебя спросить забыла. Женщина всегда должна быть шикарной! – заявила она, призывно стреляя глазками в сторону Гоги.
– Идемте, – сказал Гога, светя фонариком вперед.
– Ой, можно я поближе пойду, я так темноты боюсь, – Аня с готовностью повисла на руке Гоги, глядя в его лицо с обожанием.
– Вот и иди сама, не волочь же мне тебя, – сердито ответил он, но стряхивать ее с себя не торопился. Только бросил на Ольгу короткий взгляд, которого она не заметила.
– Идемте в подвал! – предложил Егор, – Говорят, там двое рабочих утонули!
– Подвал затоплен? Разве под домом есть источник или труба? – удивилась Оля.
– В том то и загадка, что ни источника нет, ни воду сюда не подключали. А они утонули.
– Ты не выдумываешь? – протянула Аня.
– Ни в коем случае! Я и в газетах видел и в интернете читал.
– И я читал, – веско подтвердил Гога. – Значит, идем туда.
Подростки отправились вглубь Дома. Следуя за ними, Матвей чувствовал странное, как будто не они одни с Алисой следят за детьми. Он оглядывался и прислушивался, но преследователь никак себя не обнаруживал.
– Это Дом, – прошептала Алиса. – Наблюдает за ними. Усыпляет их бдительность, ведет все дальше. Он помогает тому, что в подвале.
– А что там? – хрипло спросил Матвей, чувствуя как крадется к загривку жуть.
– Те, кто пришел из подмира.
Дом просыпался. Безликие лица вечных его пленников оборачивались вслед детям. Живые, наполненные горячей кровью тела волновали Дом. Мерзкой жадной рябью, похожей на голодное урчание, то и дело заходились стены. Темная летучая жижа плотнее обволакивала головы подростков, затуманивая мысли и забирая страх, заставляя своих жертв глупеть.
Они стали беспечны. Фотографировались на фоне граффити, громко смеялись, звали призраков, кричали совой, дурачились. Оля одна чувствовала: что-то не так. Она так напряженно вглядывалась в темноту, что наблюдающей за ней Алисе то и дело казалось, что девочка вот-вот увидит изнанку мира, поймет что к чему и уведет ребят. Но она не видела ничего, ей не хватало опыта, чтобы понять что так настойчиво подсказывает ей интуиция.
Одно она поняла ясно – в затылок ей дышит не обещание чуда, а опасность.
– Нам пора уходить, – сказала она. Гога молча покосился на нее, ребята же горячо запротестовали:
– Мы же только пришли. Зачем вообще влезали? – сквозь зубы прошипела Аня, теснее прижимаясь к Гоге и всем своим видом транслируя: "Посмей только испортить мой план и пожалеешь!"
– Мы же еще даже в подвал не спустились! – поддержал Анечку Егор, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– А чего ты здесь вообще забыла? – грубовато, но беззлобно спросил Гога Олю.
– Сама не знаю. Наверное, я хотела понять что это за место и теперь поняла что ничего хорошего в нем нет. Оно какое-то… хищное.
– Сама нас сюда затащила и сама испугалась? Что за времена! Ни на кого нельзя положиться, – мурлыкнула она, прижимаясь к Гоге мягкими частями тела, но он, гад такой, не обратил на ее маневр никакого внимания, зато поддержал Ольку-трусиху.
– Тогда уходим, – сказал, чем безмерно Олю удивил. Она была уверена, что он-то влез в заброшку для того чтобы крутость свою продемонстрировать, запостив свою физиономию на фоне всех самых жутких мест, включая подвал.
Оля училась с Гогой в одном училище около полугода, а Алиса, наблюдавшая за подростками меньше часа, сразу поняла: Гога сделает все, о чем Оля его попросит. Достаточно было увидеть разок как он на нее смотрит. Анечка это тоже замечала, потому из кожи вон лезла чтобы обратить его внимание на себя.
Когда оба неназванных лидера приняли решение уходить, группа нехотя развернулась и поплелась туда, откуда, по их мнению они пришли. Дом сразу сменил тактику. Комнаты и коридоры стали меняться местами, сбивая жертв с толку, заставляя их кружить. Куда бы они ни пошли, куда бы не свернули, каждый шаг лишь приближал их к подвалу и тому, что ждало их там.
– Ничего не понимаю, – сказал Егор, – светя на стены, – зуб даю, мы в этой комнате только что были. Но я ведь все время считал повороты, чисто логически мы не можем быть здесь!
– Наверняка ты что-то напутал, пустая голова! – вздохнула Аня.
Оля нервничала. Ее ощущения подсказывали ей, что путаница с выходами неспроста. Она начала смутно подозревать, что им противостоит нечто большее чем просто привидения.
– У меня тоже чувство, что мы кругами ходим. Так, стоп. Давайте все остановимся.
Все вопросительно посмотрели на Олю, ожидая продолжения.
– Мы явно заблудились. До рассвета осталась всего пара часов – предлагаю провести их здесь. С восходом солнца мы сразу найдем выход.
– Торчать тут два часа? Попы морозить? – возмутилась Аня.
– Остаемся. – сказал Гога.
– Извините, но я… я тоже не согласен! – с запинкой сказал Егор, – Мы чего-то испугались и даже не стали смотреть подвал… думаю надо туда сходить!
– Мы остаемся, – с нажимом произнес Гога, не замечая как сгущается вокруг него темное облако и Дом вкладывает в его голову свои слова: – Хотите идти – валите!
– А и пойдем! – воскликнула Аня.
"Если не получается близостью расположить мужчину, придется соревноваться с ним в крутости!" – решила она. Небось после этого он наконец посмотрит на нее, а не на эту трусиху Ольгу!
– Не ходите! От только этого и хочет, – возразила Оля, хмурясь.
– Да кто?
– Дом! – выкрикнула Оля, сильно краснея. Аня и Егор жалостливо уставились на нее как на дурочку.
– Ты глупости какие-то говоришь. Детский сад, – фыркнул Егор, – вот уж не думал что ты такая суеверная!
– Так бывает, когда твоя маман ведьма. Небось все детство бедной девочке голову морочила, – притворно вздохнула Аня.
Оля посмотрела на нее так, будто у Анечки выросла вторая голова. Она не могла поверить своим ушам – про маму она рассказала подружке еще в детстве, когда все было иначе и они еще не стали такими разными. Никак Оля не могла ожидать, что у Ани язык повернется использовать такие слова как оружие.
Аня и сама поняла, что перегнула палку, но Дом не дал ей долго предаваться угрызениями совести.
– Идем, Егор! – поторопила она, – Мы-то с тобой взрослые люди, темноты не боимся. Давай посмотрим что там за подвал.
Оля отвернулась и не видела, как ребята ушли. Они с Гогой остались одни.
– Шел бы с ними, – с неожиданной для себя злостью сказала Оля, – тебе-то что трусом слыть?
– Я-то знаю что не трус. Плевать что горят, – спокойно ответил он. – А тебя тут одну я не оставлю.
Оля обхватила себя руками, но холод был не снаружи, а внутри. Прикосновения Дома высасывали и благодарность, и сочувствие, но Оля все-таки нашла силы сказать Гоге:
– Спасибо.
***
Алиса потащила Матвея за собой туда, куда ушли Аня с Егором.
– Разве нам не те двое нужны?
– Они идут к подвалу. Мы с тобой обязательно должны увидеть, что случится, когда они дойдут, – выпалила на бегу Алиса, но у ближайшей развилки остановилась. В какую сторону Дом повел своих жертв?
– Что дальше? – спросил Матвей.
Алиса сняла с шеи маятник на длинной черной цепочке. Вытянув его перед собой и что-то шепча она повернулась сначала в одну сторону, затем в другую. Сначала Матвей решил, что она произносит какое-то заклинание, но прислушавшись, ничего не понял. Алиса не читала заговоров, а просила отца помочь ей отыскать путь в темноте, но Матвей не понял, кого она называет отцом и как он связан с умением ходить в темноте. Он решил узнать при случае.
Маятник закачался как гимнаст на трапеции, стоило Алисе повернуться влево.
– Бегом! – сказала она и рванула было вперед, но остановилась, словно споткнулась.
– Мы бежим или нет? – спросил Матвей.
Алиса опустилась на колени и подняла с пола что-то синее. Галстук-бабочку, удивительно чистый для такой грязищи.
– Не может быть, – едва слышно прошептала Алиса, потом тряхнула головой, будто прогоняя наваждение, одной рукой сунула находку в карман, а другой схватилась за Матвея:
– У них совсем мало времени. Я чувствую его торжество – Дом почти их поймал. Бежим!
***
C каждым шагом в скучной холодной темноте, Аня все больше раздражалась. Гога не бросился за ней, как она надеялась, напрасно она ждала его тяжелых шагов за спиной и извинений. Бестолку все это и поход в дурацкий дом бестолку! Теперь ей хотелось скорей уйти, разбить дома несколько тарелок и вдоволь наплакаться, а вся эта затея и шаркающий рядом Егор изрядно бесили.
– Ну и где этот подвал? – ныла она, – А короткий выход наверх там есть?
– Посмотрим, – смутился Егор, – На самом деле, я даже не знаю… я выучил карту этого здания, но ничего не понимаю, то ли я плохо учил, то ли карта не та…
Анечка тяжело и фальшиво вздохнула и Егор замолчал. Происходящее начинало его беспокоить. На бумаге этажи строились очень просто, а в реальности дом оказался какими-то катакомбами. Егор никак не мог понять в чем дело. Не может же быть такого, что пока он светит фонариком, все что остается в темноте быстренько меняется местами? Тогда отчего он каждый раз видел новую картину?
Егор едва не задел макушкой трубы, бежавшей под потолком и удивленно огляделся: потолок сильно опустился, где-то капала вода. Стены оплетали провода и железяки, коридор сузился.
Они были в подвале! Но Егор точно помнил, что они не прошли ни одной лестницы, как же так?
Он даже остановился от удивления и не заметил, что Аня продолжала идти вперед, всем своим видом показывая что тормозить из-за какого-то тугодума не станет. Потеряв ее из виду, Егор позвал ее, и сам испугался своего голоса, надтреснутого и испуганного.
– Ну тут я, тут, – отозвалась Аня. – Где твои рабочие утонули?
– Не мои, а строительной компании, – шепотом возразил Егор. – Наверное где-то здесь… послушай, что-то тут не так, может вернемся к ребятам? Там и выход найдем.
– Повернуть назад у финишной черты? Ну уж нет! – возразила Аня, сворачивая куда-то влево. Егор свернул вслед за ней, посветил и увидел что они влезли в какую-то дыру в стене. Из раскрошившихся осколков бетона торчала ржавая арматура.
– Разве ты не хотела уйти? – удивился Егор.
– Нет, с чего ты решил?
Как будто кто-то дохнул холодом Егору в шею. Он понял, что Аня все это время не оборачивалась. Он видел только ее спину, обтянутую розовой кофточкой и блондинистые кудряшки. Ему стало жутко и захотелось бежать как можно дальше и быстрее. Он сделал первый шаг назад.
– Смотри, что там? – Аня указала на что-то в темноте. Егор посветил туда и увидел большую дыру в полу, на дне которой поблескивала черная вода.
– Это действительно колодец! – от удивления Егор забыл про страх, – Но тут же нет источника… как так? Откуда вода?
Аня не отвечала и не смотрела на него. От нее веяло холодом.
– Вот мы молодцы! Теперь можем ребятам нос утереть, – натянуто сказал Егор, отступая. – Ты чего замерла Ань, пойдем. Или хочешь сфото…
Алиса с Матвеем, успевшие добежать до них, увидели, как Аня обернулась. Под пшеничной челкой не было лица – только серая масса с распахнутым голодным зевом. Она бросилась на Егора, схватила его за руку, которой он держал телефон и толкнула в колодец.
Мальчик завизжал и забился в черной воде, хватаясь за край. Матвей дернулся вперед, но Алиса остановила его:
– Все уже случилось, – сказала она с сожалением, но ее зеленые глаза оставались спокойны. – Ты его не спасешь. Помни: на самом деле ты сидишь на краю колодца со мной. Дернешься слишком резко и мы оба окажемся там же где и он.
Существо, притворившееся Аней, прыгнуло в колодец вслед за Егором. Оно обвило его всеми конечностями, не давая двинуться. Мальчик отчаянно хватал ртом воздух вместе с водой, но тщетно – удержаться на поверхности не получалось.
Вместе с криком что-то отрывалось от его головы и тела, темными светящимися облаками оседая в воду..
– Там, светится. Что это? – спросил Матвей, отводя взгляд и стараясь не слушать жутких захлебывающихся криков.