Текст книги "Свет гаси и приходи (СИ)"

Автор книги: Юлия Цезарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12: Танцы на кладбище

– Что ты думаешь о кладбищах? – Матвей знал этот обманчиво ласковый тон и сразу представил, что за ним последует. Его предположения не радовали ничуть.

– А это обязательно? – спросил он.

Алиса наклонилась к нему, глаза горят, жесты порывистые: напарница снова была во власти идеи, а значит переубедить ее все равно не выйдет. Матвея в последнее время несколько беспокоил факт, что в их пара неравноправна – генератором идей и действия являлась Алиса, а он только вяло трепыхался да приводил ее головку в порядок, когда то требовалось. Незавидная участь, долго на такой роли он так точно не протянет.

– Гостья замучила не только тех, кого мы видели! – говорила Алиса, – А значит есть и другие свидетели, которые расскажут нам о ней больше!

– Ты, конечно имеешь ввиду мертвых свидетелей… постой, ты хочешь сказать, что ты умеешь оживлять мертвецов?!

– Никто не умеет оживлять мертвых, – строго ответила Алиса, – это запрещено законом. Но поговорить с умершим можно, почему бы и нет!

Алиса посмотрела на часы, а Матвей – на сгущающиеся за окном сумерки.

– Надеюсь, ты любишь кладбища ночью так же как и я! – нежно улыбнулась Алиса.

***

Ночь была безоблачной. Голубоватый свет луны серебрил полированные бока надгробий, коих здесь были сотни и тысячи. Во все стороны простиралась бесконечная, как космос, равнина усеянная холмиками и низкими оградками, с узенькими, в одну стопу тропинками между ними. Памятники попадались роскошные, с лепниной и вензелями, трагическими статуями плачущих ангелов и пудовыми плитами, но гораздо чаще встречались покосившиеся ржавые кресты с нечитаемыми табличками и могилы заросшие травой по пояс. Равенства смерть не принесла никому.

Алиса шла вперед, не сводя глаз с маятника, который указывал ей путь в лабиринте мрачного некрополя. Она хмурилась: что-то не получалось. В конце концов она убрала маятник в карман и сказала:

– Не выходит, маятник водит нас кругами. Здесь территория смерти, это его сбивает.

– Стало быть, идея провалилась, – буркнул Матвей, втайне подозревающий, что Алису не остановит и отсутствие ориентира, – Можем отправляться по домам?

Алиса какое-то время шла вперед молча, выдумывая подходящий ответ. Матвей косился на нее с явным ехидством – ясно, что они все равно будут делать то, что хочется ей, но интересно было, как она станет выкручиваться. Словесная перепалка отвлекала Матвея от жутковатых мыслей. Например о том, что за темные тени и сияния между могил он то и дело ловит уголком глаза.

– Начатые дела следует заканчивать, – сказала она наконец. – Папа говорил что незаконченные дела умеют мстить.

– А ты – примерная дочь, да и твой папа лучший из советчиков, – фыркнул Матвей, припоминая, что это ее отец послал дочь к Морфею. Матвей подозревал, что он знал, что Морфей заморочит Алису своими иллюзиями, знал и потому отправил дочь к нему, когда понял что сам не сумеет убедить ее не соваться туда, где ее гарантированно убьют. Такая своеобразная забота о ее безопасности, но не чистоте разума, не делала ему чести.

– К тому же его совет скорее всего касался недогрызенных глоток, – быстро добавил Матвей, гадая показались ли его слова Алисе грубостью или нет. Обижать он ее не хотел, ей досталось в последнее время.

Она ничего не сказала в ответ и пару минут они шли молча, пока Матвей снова не задал беспокоящий его вопрос:

– Как мы найдем те могилы, что нам нужны без маятника? Может, стоит вернуться сюда днем, расспросить работников кладбища, может кто-то припомнит недавних загадочных покойников?

– Мы обязательно спросим, но не днем, а прямо сейчас, – заявила Алиса и резко свернула с тропы в сторону каких-то кустов. Она прибавила в шаге неожиданно и Матвей слегка оторвался от нее, а когда нагнал, она стояла посреди небольшой поляны, перед особенно красивым памятником. На нем не было каких-то избыточных украшений, пошлой лепнины или позолоченной ограды. Ангел на постаменте не заламывал трагично руки, не поднимал очи долу, но скульптору удалось изобразить на его лице тихую и светлую, но глубокую печаль. А со второго взгляда, в печали проглядывала какая-то легкая, едва уловимая укоризна, с которой он смотрел на живых. Укоризна и напоминание, что жизнь она не навсегда. Одного взгляда на статую хватало, чтобы понять что это – не заводская, н штучная работа, больше таких нигде нет, только здесь. Матвей так загляделся на ангела, что заметил присутствие еще одного участника, только, когда Алиса с ним заговорила:

– Простите за вторжение. Я не хотела никого напугать.

– И не напугала, – резко огрызнулся невысокий парень, прислонившийся плечом к боку постамента. Он был бледен, как молоко, отчего темные блестящие глаза казались огромными, в пол-лица. Он был одет в черный плащ, под которым угадывалась темно-серая толстовка и темные брюки, идеальная одежка для того, кто не желает привлекать внимания в темноте. Парень глядел на них с открытой враждебностью, как будто его за чем-то застали, и Матвей подумал, что парень, должно быть, кладбищенский мародер, а то и сатанист или некромант начинающий.

– Еще раз извините, – сказала Алиса, – Мы хотели спросить у вас дорогу.

Парень перенес вес с одной ноги на другую и недовольно спросил:

– А с чего вы решили, что спрашивать надо у меня?

Алиса улыбнулась, широко и ласково и сказала очень мягко:

– У кого же еще?

– А кого вам нужно найти? – из-за плеча парня выглянула девушка в неуместно красивом белом платье с голубоватыми цветами. Оно, впрочем, очень ей шло, облегая стройную, невесомую фигурку, усиливая сходство с эльфом, которое создавало и узкое, очень симпатичное лицо. Парень, увидев ее встревожился и попытался закрыть ее собой:

– Ди, я же просил, не показываться, – сказал он и сердито, и просительно.

– Но людям ведь нужна помощь, – простодушно ответила девушка, – И я вижу что они совсем не злые. Вы ведь не злые?

Ее вопрос прозвучал до того искренне и невинно, что Матвей невольно улыбнулся, проникаясь к девушке симпатией. А Алиса покачала головой, показывая что нет, совсем мы не злые. Девушка широко заулыбалась и победно потрясла парня за рукав.

– Ну вот. А хорошим людям надо помогать, да-да. Кого вам нужно найти?

Лицо у парня при этом было кислое и тревожное, он то бросал подозрительные взгляды на Матвея с Алисой, как будто боялся, что они как-то навредят его подруге, то смотрел на нее с мольбой и каким-то глухим отчаянием.

Матвей не понимал его поведения, но явно понимала Алиса, судя по ее спокойному тону:

– Мы не задержим вас надолго. Нам нужны люди, умершие от руки демона, поднявшегося из подмира. Люди умершие от ужаса.

– Хорошенькие же у вас развлечения, – буркнул парень. Девушка, которую он называл Ди, кивнула на просьбу Алисы:

– Я вас провожу. Здесь появился один, не очень давно.

– Можно просто сказать им где это, – возразил парень, хмурясь и сердясь.

– Если не хочешь ходить, останься тут, я скоро вернусь, – ласково ответила Ди.

– Одна ты не пойдешь, – упрямо сказал он и взял ее за руку, бросив при этом такой взгляд на Матвея, будто оповещал что в случае чего, глотку ему перегрызет. Матвей про себя только пожал плечами. У него и вы мыслях не было вредить сказочному существу, каким казалась ему Ди.

Она не стала тратить времени зря и пошла вперед, очень легко, словно ее ноги не касались земли. Опустив глаза, Матвей увидел, что она боса и встревожился:

– У вас обуви нет, – сказал он, думая о ночной росе, могильном холоде на кладбище и о том, что осенние ночи промозглы и сыры. Девушке грозила как минимум сильная простуда, но она сказала:

– Это пустяки, я оставила туфли в могиле. Без них даже проще, – и пошла дальше. Матвей понял, что ему срочно нужна консультация специалиста и ткнул Алису в бок. К счастью ему ничего даже произносить не пришлось, вопрос был явственно написан у него на лице. Алиса сказала, на грани слышимости, не желая никого задеть:

– Да, она мертва.

– О, в этом нет никакой тайны, – сказала девушка, оборачиваясь. – Все в порядке, это не обидно.

Ее рука обвилась вокруг локтя парня, который бросил на них взгляд свирепый, но и печальный.

– Пока я нахожусь здесь вот в таком виде, но по истечении сорока дней мне придется уйти, – добавила девушка.

– Сорок дней почти истекли, – глухо сказал парень и причина его злости на пришельцев стала понятна. Матвею стало его жаль.

Ди остановилась и обняла ладонями лицо парня:

– Не грусти, миленький, не грусти! Я ведь вернусь, мы все возвращаемся, я тебя не забуду и обязательно найду.

– Я буду ждать. – сказал он с глухой решимостью и бесконечной тоской.

Матвею стало неудобно наблюдать за этой глубоко личной сценой и он отвернулся, глядя куда-нибудь вбок.

– Нужный вам мертвый лежит вот под тем крестом, – сказала Ди, указывая вперед. – Только позвольте вас остеречь: тот, кто там упокоен, не похож на других. Наверное нельзя так про мертвых, но я рада, что его могила далеко от моей.

– Спасибо за вашу помощь, – сказала Алиса, – еще раз извините за беспокойство.

– Все нормально, – ответил ей парень. – Ди права, хорошим людям надо помогать.

Девушка улыбнулась ему лучезарно и счастливо и они ушли, держась за руки. Приглядевшись, Матвей увидел как чуть-чуть просвечивают ее руки и как слегка сияет ее чудное платье в лунном свете. Очевидно, ее в нем похоронили и эта мысль показалась Матвею жуткой.

– Я вижу мертвых людей, – пробормотал он.

– Да, из него получится хороший некромант, – сказала Алиса, кажется, погруженная в своим мысли. – Надо будет найти его, если отделу понадобится специалист по этому ведомству.

Поймав младенчески-пустой взгляд Матвея, она пояснила:

– Умершие не становятся призраками просто так, для этого нужны определенные навыки и усилия. К тому же, ее призрачное тело хоть и недолговечно, но осязаемо и видимо даже простым смертным. Такое надо уметь.

Матвей порадовался про себя, что не все мертвые до сорока дней такие контактные. Некоторые жмурики с его прошлой работы явно были бы не прочь воспользоваться такими преимуществами загробной жизни, чтобы подсолить жизнь полиции.

Они с Алисой обогнули большой участок земли, на котором ютилась обширная семья неких Валерьевых. Сбоку еще оставалось пару мест, ждущих новых поступлений.

За этим склепом они увидели большой резной крест, и не слишком старую могилу – родственники еще не устали ездить навещать погибшего и наводить порядок.

Матвей быстро посчитал разницу между датой смерти и датой рождения и покачал головой, чувствуя досаду, которая часто подступала, когда ему приходилось наблюдать молодых людей, загубивших свою жизнь, кто наркотой, кто тюрьмой, кто нелепой смертью:

– Двадцать пять лет было парню. Жил бы еще и жил, пил бы курил, за юбками бы гонялся в свое удовольствие. И что его понесло в этот дом?

– Как и всех, – рассеянно ответила Алиса. Она подобрала широкую юбку и присела перед крестом на корточки. Длинные пальцы зарылись в землю. Алиса прислушивалась, терпеливо и спокойно, заглушив свое дыхание и замедлив стук сердца. Ее внимание сфокусировалось на слухе, на ощущении. Она ждала, приглашая мертвого поговорить.

В тишине раздался слабый, очень далекий толчок, но и его было достаточно, чтобы поймать ощущение и понять – перед ней именно тот, кого она искала.

Алиса отняла руку от земли, сняла с плеча сумку и достала белые камни, соль и хлеб. Нечасто ей приходилось вспоминать ведьмину науку, но сейчас Алиса была рада, что освоила и неприятное, жуткое, но полезное искусство призыва. Без этого неясно, как бы она попыталась разговорить уже Ушедшего.

– Вот ведь, – выругался под нос Матвей, наблюдая за ее приготовлениями, – Все по-настоящему, как в кино.

– Такое и правда в кино показывают? – спросила Алиса, собирая круг из камней, достаточно широкий, чтобы в него мог встать человек. Солью она прочертила второй круг, извне первого, укрепляя границу. Хлеб положила в центре, перед этим подержав его в ладонях и согрев своим дыханием.

– И не такое показывают. Надо будет тебя туда сводить.

– Договорились, – ответила Алиса, хотя особо не прислушивалась. – Теперь надо помолчать.

Она снова замедлила сердце и почти перестала дышать, чтобы услышать слабое биение чужой души и пригласить ее на недолгую беседу. В темноте под ее закрытыми веками, кусок хлеба, напоенный ее силой, светился, как фонарь. Еще ярче он светился в мире того, кого она звала. Дух рванул на свет со страстью мотылька и угодил в круг.

– Еб твою, – услышала Алиса и по тону Матвея поняла, что случилось нечто экстраординарное. Она открыла глаза и целиком разделила реакцию Матвея: дух не просто пришел, он еще и стал видимым.

Только в отличие от красивого и аккуратного привидения Ди, этот призрак походил на обглоданный труп.

С жутким, пробирающим до костей утробным мычанием он рвал зубами хлеб. Кожа висела не теле как одежда на вешалке. От щек остались лоскутки тканей да бахрома рваных сухожилий, одно веко сгнило полностью и мутный глаз с деформированным зрачком торчал вовне, как уродливая перезрелая ягода.

– Боже ты мой, – пробормотала Алиса, надеясь что круг держит крепко, ведь от хлеба уже остались одни воспоминания. Мертвец слепо пошарил перед собой, отыскивая края круга, принюхался скоенным набок остатком носа и захрипел.

– Ты… правда думаешь что это сможет нам хоть что-то сказать? – спросил Матвей.

Мертвец резко поднял голову на его голос и уставился в его сторону страшным выпученным глазом.

– ЫЫЫ, – низко застонал он, как зомби из кино.

– В нем совсем нет сил, – забормотала Алиса, роясь в своей сумке, – Он так выглядит потому что у него совсем нет энергии. Если его подзаправить, он заговорит.

Из сумки показался новый кусок хлеба с которым Алиса проделала тоже что и с предыдущим: подержала немного в руках, подышала на него как следует и нерешительно взяла его в руку, не зная, как отдать его мертвецу так, чтобы не остаться без руки. Хищный блеск мертвых глаз и настороженная поза не оставляли сомнений в том, что мертвяк на все пойдет, лишь бы получить больше "света" которым для него была энергия. Живые для мертвецов сияют – неуемно, нагло, беспечно. Призаки тянутся к сиянию и когд могут его достичь, в тех немногих местах где мертвое и живое могут пересечься, они пожирают его без остатка.

– Бросай, – посоветовал Матвей, – Не то руку по локоть оттяпает.

Алисе не нравилась идея бросаться в мертвого человека хлебом, как в жирную утку, но выбора не оставалось. Она слегка размахнулась, не желая промахнуться и бросила хлеб в круг.

Мертвец сцапал подношение со птичьей стремительностью, поглотил хлеб в одно мгновение и выжидающе уставился в ту сторону, откуда он прилетел. В его отталкивающей внешности ничего не изменилось и взгляд не стал хоть каплю осмысленней, как надеялась Алиса.

– Кажется мы в тупике, – пробормотал Матвей. Алиса молча открыла сумку.

В следующие десять минут мертвецу было скормлено полбатона хлеба, три кристалла, из тех, что еще во времена ученичества Алиса три солнечных дня заряжала на заговоренном камне, и пригоршня ивовой коры. Мертвец самую малость вернул себе плоти, челюсть сомкнулась и немного закатился в глазницу глаз, но осмысленности и разумности это ему не прибавило.

Алиса достала из сумки последнее средство, на которое могла полагаться: маленькую бутылочку с чем-то красным.

– Если ты скажешь мне что это кровь, я не удивлюсь, – заметил Матвей, – Но скажу одно: существа, которых нужно кормить кровью редко оказываются приятны в общении.

– Я это понимаю. Тем не менее, кровь это последнее что может его разговорить. Хоть мне и не нравится к этому прибегать. Кровь создаст связь между мной и ним и кто знает насколько легко ее будет оборвать. Но, другого выхода похоже нет, да?

Она как-то беспомощно улыбнулась и отработанным уже движением бросила флакон в круг, чтобы не дать Матвею времени ее отговорить: она знала, что сейчас это у него получилось бы отлично. Ей очень не хотелось делится с кем-то своей кровью, но другого выхода перед ней и правда не было.

Мертвец поймал флакон прогнившей рукой, сунул его в рот и с хрустом разгрыз стекло зубами. Алиса почувствовала как ее собственная челюсть заныла от такого зрелища и с трудом поборола желание отвернутся. Кровь из флакона полилась по зубам трупа, окрашивая их в красный и потекла по подбородку, на кончике которого кожа лопнула и виднелась желтая кость.

Но что-то изменилось. Мертвец тяжело вздохнул. Кость на подбородке спрятался, высохшие мускулы налились изнутри, как губка, вобравшая воду и покрылись белой, бледной кожей. Лысый череп с жалкими ломкими волосами покрылся светлой очень густой шевелюрой, как поле в ускоренной в сотни раз съемке за секунду зарастает рожью. Глаза стали синими как летнее море и сфокусировались на Алисе, осмысленные, разумные.

Перед ними был живой человек, разве что чуточку прозрачный, очень красивый с юным лицом и приподнятыми бровями, что придавали ему растерянный несколько наивный вид.

– Ни на Схемета, ни на Анубиса вы не похожи, – сказал он, – простите, совсем. Значит время взвешивать мое сердце еще не пришло?

Алиса с Матвеем непонимающе переглянулись и заметив их жест мертвый парень махнул рукой и рассмеялся:

– Простите меня. Смерть плохо сказывается на чувстве юмора… Я и так знаю что вы меня разбудили и с какой-то целью. Лучше бы вам назвать свою цель скорее, потому что мне не очень-то нравится в мире живых.

– Почему? – полюбопытствовал Матвей.

– Шумно, – простодушно ответил парень, – Мертвые пребывают в покое, а тут я вспоминаю, что жил и свои проблемы чего гляди вспомню. Суетно все это.

У него был такой невинный вид, что Матвей ему поверил, хоть это откровение и не слишком укладывалось у него в голове. Ему-то казалось что любой мертвый глотку кому-нибудь перегрызет лишь бы снова ненадолго оказаться живым. За исключением тех, кто ушел так плохо, что и смертное забвенье покажется раем.

– Так это вы меня разбудили? – обратился он к Алисе, – Должен сказать, вы талантливы.

– Да, не то чтобы… – смутилась Алиса, и постаралась взять себя в руки, – Мы не задержим вас надолго. Мы потревожили вас, только чтобы вы рассказали нам о своей смерти.

Призрак изменился в лице. На него легла тень ужаса и на короткое мгновение он выглядел неприятно: черты заострились, как у ощерившегося зверя, но длилось это недолго.

– Плохая забава у вас, – сказал он с неприязнью. – Моя смерть – мое личное дело. Вспоминать ее чтобы развлечь страшилками начинающих спиритистов я не намерен.

– Нет-нет, не поймите неправильно, – встревожилась Алиса, – Мы вовсе не забавы ради это делаем. То, что убило вас, погубило и других людей. Мы сможем их спасти если соберем больше информации, а ключ к этому – и ваше свидетельство тоже.

Призрак недоверчиво посмотрел на нее, затем на Матвея.

– Зачем вам это? Неужели некому больше этим заниматься?

– Мы сыщики. Расследовать такие случаи – наша работа, – мягко сказала Алиса, – Вы можете помочь спасти троих хороших людей, если поможете нам.

– Так вы специалисты, – повеселел призрак, – Вот как. А я грешным делом подумал всякое. Раз так, я конечно вам все расскажу.

У Алисы на душе полегчало. Призрак негодовал так яростно, что она испугалась, что все насмарку – и кровь отдана напрасно. Настроение мертвеца менялось стремительно, как спуски и подъемы на американских горках и Алиса подумала, что следует скорей воспользоваться его желанием сотрудничать.

– Только у меня тоже будет просьба, – немного смущенно сказал призрак, переводя взгляд с одного на другого, – услуга за услугу. Можно?

– Конечно! – сказала Алиса, – мы сделаем как вы попросите.

– Это сущий пустяк в самом деле, но мне сильно мешает. И не только мне. – призрак потупился, – сам бы я может и потерпел. Видите ли, живые мои родственники часто приносят что-то на могилу. Личные вещи в том числе. В них много света и это хорошо. Когда я умер девушка принесла сюда… что же я говорю, все не сначала. Видите ли, до того, как умереть, я любил одну девушку, Настю… мы со школы вместе были и собирались поженится, хоть я и не очень нравился ее маме. Перед тем как умереть я сделал Насте предложение и подарил ей кольцо… верите ли, сколько студенту приходится копить даже на простое колечко, я жил в общаге, курить бросил и четыре месяца сидел на хлебе и воде, чтобы только его купить, чтобы все было как надо. Когда я умер, Настя принесла его на мою могилу, положила здесь у креста:

Призрак рассеянно протянул руку к кресту, наткнулся на заграждение круга, но как будто не обратил на это особенного внимания, погруженный в воспоминания.

– Это кольцо светило мне в темные времена, до того как я уснул совсем. А потом кто-то взял его.

Он нахмурился и покачал головой очень раздосадованный и расстроенный.

– Не знаю зачем. хочется верить, что ничего плохого тот человек не задумал. Не подумайте, я не прошу вас искать его, слава богу он не вынес кольцо с кладбища, и обронил где-то у той границы, – призрак махнул рукой на запад. – Я почувствовал что свет ушел. А потом ощутил недовольство другого духа, на чьей территории упало кольцо. Вещи имеющие для нас ценность имеют и вес и ей, тому духу было тесно и неприятно рядом с чужой памятью. Я чувствую что ей оно мешает. Мне некого больше попросить о помощи, поэтому, если я помогу вам, может, вам несложно будет его отыскать?

– Конечно нет! – воскликнула Алиса и тут задумалась: поиски кольца отнимут время, а у призрака его не было. Энергия которую он взял, продержит его еще минут тридцать, не больше. Можно было бы попросить призрака подождать и пойти искать кольцо после допроса, но Алисе стало неловко отказывать ему в этой искренней просьбы. Но если пойти искать кольцо сейчас, времени не хватит.

– Я пойду, – сказал Матвей, прочитав сомнение на ее лице, – Ведь времени мало, да? Поищу, а ты поговори с человеком. Если не найду, поищем вместе и обязательно найдем. Тебя это устраивает? – обратился он к призраку.

– Конечно. Спасибо! – воскликнул он.

– Тогда опиши его и расскажи где его искать.

– Это маленькое кольцо из золота с мелкими фианитами, – ответил он и потупился, – я хотел бриллианты, но чтобы его купить мне бы пришлось обе почки продать, так что…. Оно в той стороне, довольно далеко, шагов в тысячу, почти у границы. Там свежая могила не старой женщины. Это, к сожалению все, что я могу сказать, – пробормотал он, и сам понимая, что подсказал немногое.

– Ничего, – соврал Матвей, про себя думая, что главное показать призраку готовность помочь. Если он и не найдет кольцо, потом включится Алиса и со своими экстрасенсорными прибамбасами быстренько ему поможет. Сейчас главное показать хорошее расположение.

Он пошел на запад, обходя раскидистые кусты, про себя считая шаги и светя под ноги мощным фонариком.

Когда Матвей ушел, призрак повернулся к Алисе:

– Так что вы хотели узнать?

– Как вы умерли. Вы помните как это случилось?

Призрак рассеянно покачал головой. Когда ушел Матвей он весь как-то расслабился и сел на землю, так что его колени опирались о барьер и приобрел вид мечтательный и задумчивый.

– Помню, но очень смутно, – признался он, – на самом деле последние дни жизни как в тумане, и смерть тоже. Наверное потому, что я не хочу этого вспоминать. Моя смерть была очень страшной.

Алиса невольно почувствовала вину за то, что заставляет его вспоминать. Пришлось напомнить себе, зачем она здесь: ей нужно спасти Джентльмена и ребят. Если нужно быть настойчивой и жесткой, придется ею быть.

– Все что вы расскажете может спасти других, – повторила она, – мне очень нужно знать, что с вами случилось.

– Если ты хочешь услышать, есть ли у той, кого ты называешь Гостьей слабое место, то ты бродишь в сумерках непроглядной глупости. У таких как она нет слабых мест, – сказал призрак. Алиса заметила что тон его голоса изменился, в нем появились какие-то насмешливые, самоуверенные нотки. Он по прежнему смотрел не на нее, а куда-то в пустоту, и на его губах играла улыбка, которая не понравилась Алисе. Смутное подозрение поднялось из той, самой древней части разума Алисы, в которой жил инстинкт самосохранения, чуткий, как змея. Что-то тут не так, сказал он Алисе. Что-то тут не так.

Но она отмахнулась от этой мысли. Она жалела призрака, он ей понравился и она не осмелилась его в чем-то подозревать. Ей казалось это невежливо.

***

Матвей прошел метров семьсот, светя себе под ноги. Он видел только грязь, пленку из сгнивших листьев, совсем старых и новых, этой осени и траву. Чем дальше он шел, тем менее видимой становилась тропинка, тем более старые попадались могилы. Матвей светил себе под ноги и задавал вопрос: и как в такой травени он найдет какое-то там кольцо? Зачем тот, кто его взял вообще пошел сюда? И, если крал, зачем выронил? Передумал брать вещь с кладбища?

Что-то тут не сходилось. Матвей остановился, посветил вперед и увидел в ста шагах от себя высокую глухую ограду, отрезающую кладбище от внешнего мира.

Если здесь не было выхода, зачем похититель пошел сюда? Матвей посветил на могилы и не увидел ни одной новой. В этой части кладбища лежали те, кто умер, когда еще Матвеева мать не родилась. А значит никакой могилы недавно умершей девушки, где по словам призрака лежало кольцо, быть не могло.

Что-то тут не так.

***

– Куда вы все время смотрите? – спросила Алиса и призрак повернулся к ней с той же жутковатой улыбкой.

– Там густой кустарник, – сказал он, указывая туда, куда ушел Матвей, – хорошо заглушает крики. И дорога непроходимая почти, захочешь, не побежишь, а если и побежишь, то скорей ноги переломаешь.

– Неужели? – Алиса почувствовала сильное желание отодвинуться от круга. Инстинкт кричал ей подниматься на ноги и бежать, но она еще не понимала почему, разум не поспевал за телом, которое все напряглось.

– Ага. – призрак наклонил голову, – никогда не понимал, зачем злодеи в кино медлят перед тем как пристрелить противника, зачем детально рассказывают жертвам план. Мне казалось это глупо. А теперь я понимаю почему. Трудно избежать искушения посмотреть, как меняется лицо жертвы, когда она начинает понимать. Ты ведь тоже уже поняла, да девочка?

В нем уже не было ничего наивного или приятного. Призрак улыбался как лис, а когда Алиса посмотрела в его глаза, она заметила то, чего не замечала раньше – что они мертвые, неподвижные, как у рептилии.

– У тебя не было девушки, – пробормотала она.

– Нет, – ласково согласился он.

– И кольцо просто предлог, чтобы Матвей тебе не мешал. Все зря. Круг выдержит, – сказала она, медленно сдвигаясь назад.

– Выдержал бы. Если бы ты сделала его как следует, – призрак указал пальчиком на камешек, который перекрыл солевую дорожку. В круге образовалась дырочка, совсем маленькая, но этого было достаточно. Алиса побелела до корней волос.

– Пока ты смотрела на мое лицо, я сдвинул один камешек. Это было до смешного легко, – сказал он, медленно, как змея, поднимаясь на ноги, не сводя жуткого неподвижного взгляда с Алисы.

Она вскочила, но призрак был быстрее – перешагнув ставший бесполезным круг, он сгреб ее в охапку и сомкнул руки на ее шее.

– А ты постаралась на славу, оживляя меня, – пропел он ей в ухо, – Твоя кровь не только вкусная, но и силы в ней сколько…я только чуть слабее, чем был при жизни. Хотя в остальном ты возмутительная неумеха.

Алиса извернулась и со всей силы пнула его в колено, но он не обратил на удар никакого внимания. Она выворачивалась, пытаясь ударить его локтем в живот и одновременно разжать стальную хватку на горле, но он был гораздо сильнее. У нее не получилось сдвинуть ни одного его пальца хоть на миллиметр.

– Ты не можешь причинить мне вреда, раз я оживлен твоей кровью. А Гостья пожирает вместе с жизнью душу. От меня не так много осталось, шансов родится снова почти нет. – сказал он, – Лучше женское тело, чем совсем никакого, верно? Осталось только выжать из него тебя.

Мир меркнул и темнел перед глазами Алисы. Она судорожно хватала ртом воздух, пытаясь сделать хоть маленький вдох. Тело обмякло, руки двигались все медленней. В голове яростно билось одно: ни за что, ни за что не дам себя так убить. Ах ты…

– …Обманщик! – хрипло выкрикнула она и, сложив пальцы в знаке защиты от нечистой силы ударила его наугад в лицо, целясь на голос.

Пальцы со всего размаху врезались во что-то холодное и влажное и Алиса с меркнущим от нехватки воздуха ликованием поняла что попала в глаз.

Призрак выпустил ее и Алиса упала на землю, с хрипом вдыхая холодный ночной воздух. Она обернулась и увидела что он зажимает левый глаз, но на лице у него не было ни злобы ни ярости – оставшийся глаза смотрел по-прежнему мертво, расчетливо.

– Ты за это заплатишь, – спокойно сказал он. В голосе скользил металл. Алиса видела его настоящего, стопроцентного безжалостного маньяка, почти лишенным эмоций, не способного на сострадание. Он был холоден, как машина, и любил одно: пугать и причинять боль.

Алиса перевернулась на спину, боясь потерять его из вида, поползла назад, но недостаточно быстро, – призрак поймал ее за ногу, дернул так, что в лодыжке хрустнуло, и вдруг замер, глядя на что-то рядом с ее рукой.

– Что…, – Алиса услышала в его голосе подлинный ужас, – что это? Что это?! Подними!

Она взяла в руки синий кусок ткани, галстук-бабочку Джентльмена, который должно быть выпал из ее кармана. Увидев что это, призрак выпустил ее ногу и отшатнулся, как напуганная лошадь.

– Ты не сказала, что… я не знал! Не знал!

Алиса ничего не понимала. Он обращался к бабочке, как будто галстук был живым, как будто мог сделать с ним что-то ужасное, что-то хуже, чем все то, что происходило до этого.

Призрак отполз в круг, скорчившись в нем, как злобная обезьяна. Плоть на его лице начала темнеть и съеживаться, вокруг выколотого Алисой глаза поползли уродливые пятна некроза.

– Мне теперь не светит ничего хорошего… но и тебе тоже, – злорадно выкрикнул он, – он выбрал тебя, жалкая смертная кретинка, он тебя выбрал, а значит тебя ждет участь похуже моей. Слышала, ты, стерва? Хуже моей!

Больше призрак не сказал ничего – его язык истлел, кожа, мускулы и кости рассыпались пылью, которую подхватил ледяной ветер. Призрак ушел туда, откуда пришел.

Алиса попыталась подняться, нога подозрительно хрустнула и она упала бы, если бы Матвей не подхватил ее под локоть. По его глазам и румянцу на щеках, Алиса догадалась, что Матвей бежал.

– Что за хрень он тут нес? – спросил он.

– Ты все слышал?

Матвей покачал головой:

– Только угрозы. Нельзя было тебя оставлять. Я слишком поздно понял что это обман.

– Он не только тебя провел. Играл он очень убедительно, – ответила Алиса, потирая шею, на которой стали проступать лиловые синяки. – Что-то меня часто стали обманывать мужчины, – она издала смешок, больше похожий на всхлип.