Текст книги "Дверь (СИ)"

Автор книги: Юлия Арнари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Когда же все колбы и прочий инструментарий были перемыты, столы протёрты, а шкафчики заперты, когда Галка закинула сумку через плечо и решительно собралась на выход, Школяр, запинаясь, сбивчиво дыша и спотыкаясь об парты, выкатился перед ней, рискуя получить ещё один мощный магический удар.

– Давай нравиться! – выпалил он и покраснел до корней волос, поняв, что оговорился немного. – То есть… давай… не нравиться… нет, нравиться, конечно…

– Оставь меня в покое, – устало потребовала Галка.

– Ты… мне нравишься, – сглотнув, всё же выдал он и нервно облизал губы. – Так что… давай нравиться… Нет! Тьфу! То есть… встречаться, – шёпотом добавил он, готовый провалиться сквозь землю.

– Ничего не пойму, что ты несёшь. Просто уйди, пожалуйста, – попросила она, явно теряя терпение.

В двери постучалось отчаяние. Ну как же так? Ну как же?

Галка двинулась, он загородил выход, расставив руки, готовый помереть в дверях, если понадобится.

– Прости, может, я и раздражаю… и так волнуюсь, что сказать нормально не могу… Но я честно! Совсем серьёзно! Во всём! У меня и подарок есть!

«Создатель! Почему в мыслях всё так стройно представлялось, а на деле всё так чудовищно выходит? Почему? За что?»

Он протянул ей на вытянутых руках кристалл. И застыл.

Она молчала. Вечность, как ему показалось.

– Зачем ты сюда ходишь? – спросила она вдруг.

Он поднял голову и посмотрел на неё, мимоходом подумав, что она с любого ракурса очень красивая.

«Вот он мой шанс! Надо рассказать получше!»

– Я обучаюсь творить свою жизнь. Менять реальность! – он развёл руки, будто обнимая пустоту. – Всё менять и делать лучше!

И вновь Галка смотрела на него, как на круглого дурака.

– А ты? – неловко спросил он, скромно сцепив руки перед собой.

– Я малефик. И не принимаю подарков. Теперь оставь меня в покое.

И она ушла, даже не взглянув на кристалл. А Школяр остался стоять, чувствуя себя растоптанным и несчастным.

Всё-таки эти ведьмы страшный народ.

***

В этот раз идти домой не хотелось вовсе. Сколько он старается, учится, а ничего не меняется. Почему всё остаётся таким ужасным? Правда ли всё изменится в будущем? Он не будет ни от кого зависеть? Он вырвется? Он сможет творить тот мир, который хочет видеть вокруг себя?

Он правда сможет?

Между ним и Галкой, как оказалось, огромная разница.

Малефик. Так называют магов, которые хотят творить и менять, отбирая. Мечты, мысли, идеи, память, силу, саму жизнь. Малефики – враги Гильдии. Зачем же Галочке такое? Быть малефиком значит быть сосредоточением страха и мрака. Но за ними сила, теперь он это понял.

Вдруг, и Галка, и Саранча могут менять мир, а он нет?

Вдруг противная сестра права, он «хрень на палочке»?

Ему врут? Или его гений ещё никто не раскрыл, а в первую очередь он сам?

«Я не хочу ничего отбирать. Я могу творить без этого. Но Создатель, мне не хватает сил. Наставники правы, я себя изношу, если продолжу так выкладываться. Но если я создам себе пару кристаллов-усилителей… Или, может три. Четыре? Если бы можно было обсчитать количество потребляемой энергии и даваемой такими генераторами и накопителями. Четырёх, всё же хватит, я думаю. Один у меня есть… Но чёрт побери, и этот один мне тяжко дался. Почему я не могу их купить? Хотя, на что мне покупать?.. Но я мог бы… не знаю, мыть полы в классах. Хотя, нет, работать надо не здесь. Может, в официанты пойти? Куда меня ещё могут взять?»

Снова он почувствовал себя жалким и потерянным.

«Может, я смог бы создать… – задумался он и высыпал на стол мелочь. – Железо можно преобразовать из яблок… но где я возьму столько? А остальные примеси? Из чего монеты делают? Надо поискать в Сети. Если соберу всё необходимое, то…»

Он задумчиво обвёл взглядом класс и удовлетворённо кивнул, уже представляя себе стол, ломящийся от золотых монет… Именно, он может и золотые…

– Так-так-так, а ну-ка стоп, юноша, – раздалось в дверях.

Школяр подскочил на стуле и испуганно уставился на вошедшего – беловолосого мужчину в светло-сером плаще до пят.

«Я его раньше не видел… но… почему-то странное чувство…»

– Я никуда не бегу… – осторожно заметил Школяр.

– Ага, – иронично отозвался тот, скрестив на груди руки. – Всего лишь предаюсь мечтам фальшивомонетчика.

Школяр густо покраснел и ссутулился, желая вообще забраться под стол, и только потом начал удивлённо вытягиваться: а откуда этот мужик узнал, о чём он мечтал?

– Простите… вы кто?

– Мы с тобой недавно пересекались в хранилище знаний.

Школяр тупо вылупился на него, даже близко не припоминая подобного. В зале он был с Ледой…

«А, я слышал, как она с кем-то говорила… Он из Наставников?»

Школяр уставился уже с любопытством. Мужчина как-то резко отличался от всех знакомых ему Наставников. Да и вообще не был похож на кого-то, кто занятия вести может. Модник какой-то. Или… артист там.

– В некотором роде, малыш, я личность творческая, – согласился беловолосый.

– Снова! – Школяр вскочил. – Как? Вы читаете мои мысли!

– Я Древний, – просто признался мужчина, будто только что сказал, что он зубной или почтальон.

У Школяра отвалилась челюсть.

Древний?

Он посмотрел с недоверием попугая, от которого требовали слово, показывая при этом плесневелый крекер.

Древний, значит. О них говорили с благоговейным трепетом и почитанием. Живое совершенство – вот кем, похоже, они были. Величайшими магами, обманувшими законы природы. Но до сего момента ни одного адептам не представили. По мнению Школяра, обворожительная Леда очень была похожа на совершенство, он даже спросил её однажды, не из Древних ли она, но Леда только засмеялась хрустально и погладила его по волосам. Но чтоб этот…

– А в лоб не хочешь? Бабник малолетний.

– Что?! Мне семнадцать!

– О, это непременно должно меня впечатлить.

– Чем докажете, что Древний?

Беловолосый рассмеялся и обошёл его по кругу. Школяр отметил, что волосы у него оказались длиннющими, собранными сзади в конский хвост.

«Ого! Сейчас так не ходят! Это и правда фантастично!»

– Хочешь так же?

– Да не, без хвоста я обойдусь… Мне бы силушки побольше. Чтобы кровь носом не шла каждый раз.

– Святая простота. Допустим, это можно устроить.

– Правда? – обрадовался Школяр.

– Да. Но ты знаешь, придётся учиться с удвоенной силой…

– Это не проблема! – отмахнулся Школяр, перебив его. – Учиться я люблю! Ну, здесь люблю. Хотя и не только, на самом деле. Мне говорили, что надо знать химию. В алхимических классах, и вон тут тоже, есть таблицы химических элементов, очень похожие на те, что в школе. Не зная основных элементов, процессов и реакций, не создать ничего. Так что это всё изучать я тоже люблю. Но я дохляк. Стоп, вы опять меня подловили. Читать мысли нечестно!

«Никогда не слышал, чтобы кто-то из Наставников был на это способен».

– Думаешь, о таком бы стали говорить? – поинтересовался беловолосый.

– Нет… Так, а вы почему говорите?

Беловолосый подошёл, он был бледным и светлоглазым, Школяру даже показалось сначала, что радужка у него белая и чуть светящаяся. Взгляд был добрым, лицо красивым, среди местных и вообще городских Школяр похожий типаж никогда не встречал. И от него пахло магией – так для себя Школяр решил называть то ощущение, совершенно особенное чувство, которое испытываешь рядом с носителем дара. Вот только запах Наставников был куда слабее.

– Забавный ты парень.

В класс влетела Леда. Удивительное дело, она была в ярости. И от неё пахло бурей и бураном.

– Не трогай моих воспитанников! – прозвенела она, наступая.

Она была такой худенькой, тонкой, изящной, как фарфоровая статуэтка, но почему-то сейчас хотелось немедленно смыться с её пути и вообще куда-нибудь спрятаться и не вылезать.

Однако беловолосый только широко улыбнулся и подбоченился. Он тоже был довольно тонким, но всё-таки казался весьма вещественным, не то что прекрасная и эфемерная Леда.

– Тише-тише, сестра, я просто пришёл поздороваться, – пожав плечами, ответил он. – Вдруг Школяр захочет стать моим воспитанником?

– А чему вы учите? – спросил Школяр тут же, а потом добавил, поймав возмущённый взгляд Леды: – Простите… Я это так… просто…

– Школяр, дорогой, пожалуйста, иди домой, – ласково попросила Леда.

Школяр сник.

– Я учу брать от жизни всё, – отозвался беловолосый, его легкомысленный тон привёл Школяра в восторг. – Хочешь увеличить свой лимит?

– Морфей, замолчи! – вскрикнула Леда.

– Ну-ну-ну, сестра, нехорошо игнорировать запросы своих воспитанников, ведь так, Школяр? Ещё нехорошо им врать.

Всегда такое красивое лицо Леды исказилось, глаза полыхнули алым, она схватила беловолосого за грудки и оскалилась ему в лицо. Школяр опешил.

– Убирайся. Сейчас же.

Морфей усмехнулся и глянул на Школяра поверх головы Леды.

«Решать только тебе, Найджел, кем быть. Что брать, а что отбрасывать. Где оставаться, а откуда уходить. Я могу дать тебе…»

Его голос утонул в шуме волн, в треске, в гуле.

– Не слушай его! – закричала Леда. – Не слушай! Ты ещё не готов!

– Но… но я хочу… – одними губами прошептал Школяр.

– Ох, мне совсем тут не рады, – отцепив от себя Леду, всё так же легкомысленно проговорил беловолосый. – Ухожу, сестра, ухожу, не смотри так страшно.

Школяр проводил его беспомощным взглядом. Что же делать? Настоящий Древний? А ведь он так хотел знать, кто они и откуда пришли.

– Школяр!

Леда обняла его, прижала к себе.

– Школяр, всё хорошо. Не слушай этого подстрекателя.

«Решать только тебе, Найджел, кем быть».

Почему-то её слова, сам её голос больше не обволакивал тёплым, уютным одеялом.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне, кто это был, – тихо, но твёрдо попросил Школяр.

***

Кажется, он немного забылся вчера. Нет у него права чего-то требовать от Наставников. И всё же, обидно сознавать, что и тут его держат за неразумного ребёнка. Почему кто-то, пусть и талантливый маг или заклинатель, смеет решать, что ему подходит, а что нет? Достали эти закидоны. Ему выбирать, где оставаться, а откуда уходить.

Да. Да. Да! Он столько об этом думал. Откуда он хочет уйти. И кем хочет стать.

«Меня ничто не держит среди цивилов, кроме каких-то рамок, в которые меня вписали чужой рукой. Не хочу ничего из этой "нормальной жизни". Я должен радовать мать? Не смешите».

Голова пребывала будто бы в беспорядке. Мысли путались. Кто-то из Наставников покопался, попытавшись всё причесать, как положено? Как удобно. Это злило. Выглядит так, будто его обманывали всё это время.

– Зачем ты сюда ходишь? – вспомнился жёсткий тон и вопрос Галки.

Верно, вот в чём разница между ними. Она прекрасно знала, зачем приходила в Ковен. У неё была цель, всё остальное отметалось. Галка не отвлекалась от того, что считала главным для себя, и другим не позволяла отвлекать её.

А он всё витал в облаках, радуясь, что его пустили в такое чудесное, поистине волшебное место. Ну не дурак ли? А его, как оказалось, до сих пор не пускали дальше предбанника.

Целую неделю он убирался в классе после занятий. И магию использовать ему запретили. Детский сад какой-то. Благо у матери наметился очередной романтический взлёт и до падения ещё было время, поэтому хотя бы Агата не ходила за ним хвостом и не поджидала в сквере по пути домой.

Школяра же поглотила решимость найти Морфея. С виду этот беловолосый, конечно, никакого доверия не внушал, но тут уж пан или пропал. Чего терять-то? Раз Древний предстал-таки перед ним, значит на что-то Школяр ему сгодится. Оставалось только надеяться, что эти Древние не закусывают нерадивыми адептами…

Леда ничего толкового не рассказала, лишь подтвердила, что Морфей – Древний, как и она, что умеет читать мысли и что верить ему не стоит, поскольку он вечно сеет вокруг себя хаос. Однако даже гением быть не надо, чтобы понять, что она с этим Морфеем в контрах, так что все её слова можно смело делить на два. Другие Наставники либо отмалчивались, либо начинали нервно икать.

Атмосфера милого и приветливого дома стремительно разрушалась. Наставники очень умело играют словами и адептами, но вот какие, в конце концов, цели у них самих? И сколько ещё Древних в этих стенах? Чего они хотят? Ради чего собирают адептов? И чему их на самом деле учат? Или правильнее спросить – ради чего?

Временами разгонять туман в мозгу становилось очень трудно, но Школяр ещё после встречи с Морфеем засунул часть своих размышлений в созданный кристалл (тот самый, который он пытался подарить Галке). Это спасло его от полной потери памяти. Тогда же за ним усилили надзор. И стали спрашивать строже: делай, как тебе говорят, ни шагу влево, ни шагу вправо. Никакого творчества. Никакой свободы.

Последней каплей стал неуд за воссоздание предметов. Ваятель разнёс его перед всей группой за отказ восстановить разрушенную вазу. Ну как за отказ? Восстановить-то Школяр её восстановил без труда, но привнёс несколько изменений в дизайн, философски объяснив это тем, что разбитое никогда не сможет стать прежним, даже если ты маг, и как раз поэтому маг должен всегда об этом помнить. Подобную ярость ранее Школяр вызывал лишь в школе, особенно на уроках литературы, когда отказывался соглашаться с общепринятой точкой зрения.

Наставник посчитал, что Школяр совсем страх и совесть потерял, и призвал на помощь для проведения наказания менталиста. Так они напомнили, что он всего лишь мелкая мушка в сравнении с мощью всего Ковена и «общепринятого» мнения: Найджелу пришлось вновь и вновь переживать самые постыдные моменты из своей жизни – менталист его не пожалел, вытащив из памяти и подсознания всё, что он так стремился забыть.

Не отбиваться от догматов. Слушать Наставников. Подчиняться.

«Не прощу!»

Школяр знал, что в убежище Ковена водятся призраки. Адептам они показывались редко. Некоторые были страшными, некоторые грустными. Почему-то в основном дети. Раньше Школяр не обращал на них особого внимания: они не мешали, не приближались, не говорили. Если адепты не нарушали правил…

Школяр подумал, что как раз у кого-нибудь из них он смог бы узнать то, что никогда не расскажут Наставники, и, понаблюдав немного, Школяр выбрал того, кого посчитал единственно полезным.

Само убежище представляло собой огромный особняк, расположенный в одном из самых респектабельных районов столицы, – три этажа над поверхностью и чёрт его знает, сколько ярусов под землёй. К убежищу вели подземные ходы, но адепты приходили и поверху, не таясь – якобы на занятия всяких творческих студий, клубов и на всевозможные курсы. Так вот, во дворе особняка часто можно было увидеть хитромордого мальчишку в твидовом костюмчике и в твидовой же кепке. Иногда он спускался вниз, даже осмеливался дерзить некоторым Наставникам и подкалывал особо робких адептов, в основном девчонок.

Послушав болтовню заклинателей и адептов-некромантов, Школяр узнал, что этого мальчишку можно даже призвать: в обмен на энергию, с него вполне можно что-то стрясти для себя. Правда, отдавать энергию призраку по правилам Ковена запрещено. Да и последствия для здоровья могут быть не очень, но Школяр решил рискнуть. Разбитую чашу можно склеить, но про то, что она разбивалась, будешь помнить всё равно.

Тщательно подготовившись, Школяр проделал призыв, когда вышел с территории особняка. Призрак явился моментально, будто ждал зова… Он стоял по другую сторону кованного забора и нахально ухмылялся.

– А, сотворитель-бунтарь, – хмыкнул он. – Я ждал.

– По-почему? – спросил Школяр.

Мальчишка весьма неестественно склонил голову на бок, Школяра едва не передёрнуло.

– Потому что Морфей приходил, бестолочь.

– Знаешь его?

Мальчишка закатил глаза и громко фыркнул.

– Поделись со мной энергией, и я расскажу, как тебе с ним встретиться.

– А не соврёшь?

– Мне нужна энергия, тебе – Морфей. Всё честно. Иначе твой бунт долго не протянет, – заметил призрак.

«Что ж… пан или пропал».

Школяр протянул призраку руку, просунул между прутьями ограды. Мальчишка жадно схватился за запястье, кожу обжёг жуткий холод, захотелось немедленно выдернуть руку, отскочить, но Школяр сжал зубы. Призрак тянул из него силу и прямо на глазах становился будто ярче и чётче, хотя и так был намного реалистичнее остальных своих собратьев. Ещё Школяр почувствовал за ним нечто чёрное, мерзкое, искажённое…

– Что ж, увы, но хватит, – цокнув языком, проговорил мальчишка и нехотя отпустил руку Школяра. – Уговор есть уговор. Слушай же и не тупи – повторять не буду!

***

В Старом городе Школяр бывал не так часто. Слишком много соблазнов – интересные кафе, кофейни и магазинчики – и так мало денег на всё это. Впрочем, на выставки или какие-нибудь концерты в местных скверах и парках он иногда приходил и в целом район знал. Тем удивительнее было искать Морфея здесь. Призрак сказал, что Морфея можно позвать с наступлением темноты у большого фонтана с рыбами, что стоял на площади в трёх кварталах от барахолки.

Школяр обошёл фонтан по кругу несколько раз, мысленно призывая беловолосого менталиста. Всё это больше походило на злую шутку, но когда Школяр уже был готов отчаяться и тащиться домой, Морфей предстал перед ним.

Выглядел он очень довольным, и улыбка его была такой, что Школяр сразу понял – ничего объяснять ему не нужно.

– Ты… Вы…

– Давай на ты, – разрешил менталист. – Не хочу чувствовать себя старым.

– Выслушаешь меня?

– Валяй.

– Тогда давай пройдёмся, заберёмся повыше.

Менталист не стал возражать. И Школяр заговорил, смотря на дома, на улицы и подсвеченные здания, выбрав дорогу на холм, к центру города:

– Может, то, что я скажу, прозвучит совсем глупо. Сейчас я начинаю понимать, что… ну… Древний значит старый…

– Я бы попросил, – хмыкнул Морфей.

– Говорят, вы обманули время… Значит опыта у тебя на множество человеческих жизней?

– Это немного преувеличено, – всё ещё усмехаясь, ответил Морфей.

– Мне с моим опытом за таким не угнаться. Да я и не хочу. Но кое-что и у меня есть. Я всегда… всегда не к месту, не в теме и не от мира сего. До Ковена меня и не хвалили особо. Над моими теориями смеялись, на вопросы не отвечали, ничего не позволяли и толкали только в одну сторону, в одно русло. Как это «общепринято». Просто у них не было ответов на мои вопросы. Меня даже к психиатру водили… Да и мать меня любит как умалишённого, как мне кажется. Как-то страдательно, с надрывом и надуманно.

Школяр помолчал, переживая про себя не лучшие воспоминания, а потом продолжил, раздражённо вздохнув:

– Меня всегда угнетала эта мамина «помощь». Она картинно ругалась с учителями в школе, закатывала целые пьесы-скандалы в несколько действий. Но это меня только унижало, а она… не знаю, – он безразлично пожал плечами. – Наверно, она всегда хотела быть актрисой, но у неё не вышло в высоком ключе. Хотя она конечно актриса. Артистка, – желчно добавил он. – В общем, она отстаивала меня перед учителями, говорила, что я особенный. Пфф. Надо мной и смеялись, и пальцем тыкали, и держались подальше. Да, я особенный. Но почему это всю мою жизнь звучит как оскорбление? И чтобы мамаша с большей страстью позорила меня в универе? О, она мечтает об этом, я вижу. Ну уж дудки.

Он перевёл дух, помолчал немного, ускорив шаг, будто что-то погналось за ним. Морфей не спрашивал и не торопил, просто слушал. И почему-то Школяр верил, что он понимает. По-хорошему, менталисту и рассказывать ничего не надо, Школяр говорил для себя, желая излить яд и желчь, тоску и печаль, чувствуя, что подошёл к порожку, перешагнуть через который надо без всей этой дряни.

– Дай мне тему, и я зацеплюсь, полечу, я в такое её разовью. Но от меня вечно требовали какого-то повторения. Да чего говорить? Даже тут меня уже ругают, когда я не создаю один в один точных копий предметов. Я могу, но не хочу. Какой прок с копий, когда можно создать уникальное? Всё же уникально. Не бывает дублетов. Даже близнецов. Уж я-то знаю. А эти… маги вроде… мыслят куда шире, с ними лучше и проще, но всё равно. Это особенность образования такая? Задолбить догмой до смерти? До отвращения, убивая творчество. В последний раз я схитрил. Мои «неточности» не заметили, потому что я сделал их куда сложнее и размытее.

Морфей одобрительно рассмеялся, Школяр усмехнулся.

– Иногда я просыпаюсь и мне кажется, что я таю. Испаряюсь. Всё больше сил трачу на такое простое. И на отстаивание своего. Я устал, это правда. Я очень хочу, чтобы мне прекратили прокладывать русло. Прекратили толкать меня, как ишака. Я не ишак. Я просто хочу свободы и простора. Меня угнетает множество вещей. Почему-то все… ценности… сыпятся у меня из рук. Не могу ухватить. Моя плоскость не пересекается больше ни с чьей. Почему так? Я ненормальный? Я так впахивался, чтобы стать частью Ковена… А теперь… Что мне делать теперь? Зачем ты пришёл за мной?

– Ковен – сложная структура. И цели преследует разные. Но я пришёл не как часть Ковена. На самом деле, сам Ковен меня мало волнует. Считай, что я просто ворую у него лучшие кадры.

– Зачем?

– Во благо вечности. Задача Древних – преумножать магию, поддерживать её, хранить и передавать. Ковен же больше похож на инкубатор.

– И что же я могу сделать для вечности?

– Для начала… испытать себя? – с азартом проговорил Морфей. – Узнать, как всё схватывать здесь и сейчас. Менять мир. Видеть куда больше, прямо как сейчас, – обведя рукой панораму города, заметил он, когда они забрались на холм. – Но существует и опасность рухнуть с большой высоты. Не справиться.

– Она есть всегда, ведь так?

Морфей кивнул.

Школяр вцепился в парапет на смотровой площадке, пожирая город взглядом, а мысли его носились где-то далеко. Сколько вариантов, сколько возможностей…

– Но это ведь ещё не всё? Это только фасад, а что за ним? Какие цели?

Морфей одобрительно хмыкнул.

– Я подбираю помощника для одного дела. Для целой цепочки дел.

– А что за дела?

– Разные, но ведут к единой цели. Битве за город.

Школяр присвистнул, поверив в услышанное абсолютно.

«Ничего себе. Битва за город…»

«Твои способности очень пригодятся. Видишь ли, я хочу найти одного проблематичного человека. И то, что мне приходится его искать уже само по себе тревожно. Найти мало, его надо нейтрализовать».

Школяру показалось, что ему в лицо пахнула новая, невероятная жизнь.

– Что мне нужно будет отдать за новый лимит?

– Себя нынешнего.

Школяр закусил губу, соображая.

– Это ведь будет не просто из разряда почитать умную книжку?

– Верно. Будет адски больно.

Эта предельная честность Школяру понравилась. Словно они говорили, находясь на одной волне понимания смысла очень сложных вещей.

– Тебя не беспокоит семья? Сестра? – спросил Морфей.

Школяр фыркнул.

– Меня вообще мало беспокоит всё, что с ней связано. Как-то так вышло, что мы всегда на разных полюсах. Или как две собаки при одной кости. Она всегда хотела кость, но её кидали мне. Я не знаю, о чём она думает, но при этом в основном она очень проста.

– Почему ты привёл её в Ковен?

Он горько улыбнулся.

– Она требовала. И она очень больно бьёт.

«Это было не от чувства одиночества. Я думал, что смогу использовать её силу… Её успехи нисколько не удивили и… Низко осуждать малефиков, но при этом ждать чего-то закономерного от них… Самому от себя противно».

– Не обязательно будет отрекаться от прошлого… – заметил Морфей.

– Нет, – перебил его Школяр. – Всё в порядке. Так даже лучше. Если у меня будет больше возможностей и я освобожусь от роли ишака, которого постоянно подгоняют… Оно того стоит…

– И жизнь твоя станет далека от обычной. Вернее, тебе придётся постараться, чтобы найти нечто обычное.

– Или создать его. Или осознать. Ничего. Мне даже нравится. Значит, я сожгу за собой все мосты?

– Да.

«Это что-то из области исследований Древних?» – усмехнувшись, мысленно спросил Школяр.

Морфей усмехнулся в ответ, и эта усмешка лучше всего подтвердила уже сложившуюся в голове Школяра цепочку мыслей.

– Надеюсь, это будет не лич. Лич ни одной девушке не понравится, а у меня ещё есть… некоторые планы…

– Об этом можешь не волноваться.

Больше книг на сайте – Knigoed.net