Текст книги "Дверь (СИ)"

Автор книги: Юлия Арнари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Гниль

Быть наследником зубастой юридической «империи» и адвокатом, способным отмазать кого-угодно, – разве можно о таком не мечтать, когда ты – Лерой, достойный сын рыжего, бесстыжего и бессовестного семейства? Достойный ли… Макс хочет себе иной участи. Узнавать слабости других и манипулировать чужим сознанием, бесспорно, занятно, но Макса всё сильнее тянет стать белой вороной. Пока же… первый год в колледже не сулит ничего, кроме безнадёги. Если только вдруг не объявится злокозненная ведьма, которую Макс, уж конечно, выведет на чистую воду.

***

Вечером пошёл снег. Цвета поблекли, небоскрёбы и торговые центры, в хорошую погоду видневшиеся за парком, смазались и размылись в хмари. Дворик давно опустел, в колледже подходили к концу вечерние дополнительные занятия и посиделки клубов, ещё работала библиотека. Окна общаги горели тёплыми огоньками, на втором этаже открыто окно, тянуло какой-то сгоревшей гадостью – кто-то остался без ужина. На стоянке далеко впереди тихо, словно первый в этом году снежок даже прожжённых гуляк разогнал.

Тишь и сонная благодать… а Макс всё сидел и сидел на лавочке у выключенного фонтана, будто вытащил невидимый купон с надписью «Жди…» Тревога то утихала, то накатывала, голова гудела, а он вдыхал лёгкий морозец, пытаясь понять, чего же он должен был ждать.

Кончились последние занятия, во двор высыпал народ. Макс обернулся, положив руку на спинку скамейки, и сразу же выцепил несколько лиц. Ребята тоже его заметили и заметно занервничали, а долговязый курносый парень вовсе врос в землю, обратившись в непреодолимое препятствие на пути.

– Здорово, Луис. Хочешь мне что-то сказать? – поинтересовался Макс дружелюбно.

Парень стал белым, как полотно, и робко помотал головой. Он был на голову выше Макса, шире в плечах и старше почти на два года, однако страх и ужас при встрече с ним демонстрировал столь восхитительно, что Луиса чертовски хотелось схватить за горло.

Дружки Луиса насупились и стали обходить застрявшего на месте бедолагу – пока Макс, не приведи Создатель, не вцепился в кого-нибудь из них. А он бы мог. Но сейчас совсем не хотелось. В общем-то, и тупица Луис ему на фиг не сдался, но раз уж так сложилось…

– Я… всё будет, но чуть позже… Понимаешь, я так занят был… с учёбой, всё такое…

…Три стакана, жалкий огурчик и сухарик, потом вожделенные взгляды на деваху, отчаянно виляющую задом под музыку…

Висок пронзила боль.

«Дурацкий лимит».

– Стараешься, значит? Молодец, но больше думай о здоровье. И закусывай.

Луис сбежал, а Макс прислонился к скамье и задрал голову, подставив редкому дождю из снежинок лицо.

Всё же не этого он тут ждал. Но чего?

Макс почувствовал досаду, будто упустил подсказку, какой-то невидимый хвост.

«Может, у меня чутьё притупилось? Словно обменял большой куш на мелочь для автомата. Дядя говорил, что мироздание за это наказывает…»

Он фыркнул. Привередливое мироздание! Сплошные ограничители!

«О, он идёт».

Макс вскинул голову и выпрямился – по двору размашисто шлёпал его сосед по комнате.

«Пожалуй, сегодня я не в настроении, так что нечего этому ботанику наслаждаться одиночеством».

Макс поднялся и, засунув руки в карманы куртки, пошёл к общаге.

Ботаника он нагнал у лестницы, улыбнулся – раздражающе, потому что тот терпеть не мог эту улыбочку, – и получил привычный уже хмурый взгляд, в котором читалось много отнюдь не светлых посылов.

– Я тут вспомнил, что у нас в холодильнике лежит колбаса, – поднимаясь, протянул Макс и взъерошил влажные от снега волосы.

– У меня, – отрезал ботаник.

– Я решил, что ты поделишься.

– Размечтался.

Максу было любопытно, из-за чего ботаник не в духе на этот раз, но голова слишком болела. Зато противное ожидание отступило, как и смутное ощущение неладного.

В дверях комнаты они чуть не столкнулись: мелкая гадость из принципа, раз уж крупных сосед не заслужил. А он, надо отдать ему должное, и правда оказался в моральном плане ничего, за что и был помилован и записан в список славных ребят. Было бы вообще здорово, будь он Максу соратником.

Ботаник аккуратно вытер ботинки об коврик и пристроил их в шкафчик. Кинул на Макса пристальный мрачный взгляд, который, видимо, должен был предостеречь от воровства колбасы, после чего вышел из комнаты мыть руки. Макс отряхнул куртку, посмотрел на капли, упавшие на пол и сложившиеся в небольшую лужицу, и решил, что он этого не видел (зато ботаник заметит и побесится). Сбросив ботинки, Макс подошёл к окну, открыл его и выглянул. Внутренний голос противно продолжил отчитывать за то, что он что-то пропустил, не сделал.

Макс был уверен, что милая игра со сбором чужих секретов, которой он занимался с поступления в колледж, уж никак не могла развиться в паранойю. Значит, это всё же что-то существенное, связанное с его даром. Предупреждение? Видение-ощущение?

– Закрой, комнату застудить решил? – с порога проворчал вернувшийся сосед.

– Проветрить.

– Руки иди помой, свин.

– Хорошо, мама, так и быть, – согласился Макс, чем удивил соседа.

Забавный он всё-таки, слишком серьёзный.

Умывшись, Макс уставился на себя в зеркало и отметил, что за спиной никого.

О, вот это уже похоже на паранойю!

Вернувшись в комнату, Макс обнаружил соседа сидящим за письменным столом и что-то увлечённо строчащим в толстенную записную книжку.

– Создатель, сегодня пятница! Ты когда-нибудь останавливаешься? – не выдержал Макс, которого передёргивало от энтузиазма этого чудика.

Его проигнорировали. Как-то Макс попытался заглянуть ему через плечо, но получил локтем в живот. Было довольно-таки больно: ботаник, у которого все листы исписаны аккуратным почерком с разными подчёркиваниями и пометами, и не думал сдерживаться. Тогда-то Макс и отметил одну его черту – внутренне чернеть от злости. В чём было дело, Макс не понял, но решил не нарываться. Было в этой злости что-то… зверское.

Макс завалился на кровать, заложил руки под голову и уставился в потолок, слушая шуршание ручки по бумаге.

«Бедняга, правда думает, что выученные в школе уроки чего-то по жизни стоят».

За стенкой было тихо, видимо Марк и Скотт куда-то намылились, шуршание бумаги убаюкивало, жаль, окно дотошный сосед закрыл-таки. Морозильник – это же круто!

…Макс проснулся от резкой головной боли (словно голову в тиски зажали и сжимали, сжимали) и с чётким ощущением, что за дверью кто-то стоит.

«Глаз… что он мне показал? А, не могу… Голова сейчас взорвётся».

Макс с трудом сел, нашарил ящик тумбы, извлёк из него пузырёк. Вытряхнул на ладонь таблетку и разгрыз, потом запил и зажмурился. Когда перед глазами перестали скакать круги и пятна, он подвинул подушку к стене и привалился к ней. Сосед спал, отвернувшись лицом к стене. Макс прислушался.

«За дверью никого… Кошмар?»

За окном валил снег. Похоже, зима будет ранней. Ехать ли на Новый год домой? Ну, отцу рассказывать особо нечего. Есть тут с десяток очень богатеньких уродцев, но вряд ли кто-то из них ему пригодится.

Боль стала утихать.

«Нужно больше информации, уверен, я смогу ещё что-нибудь накопать. Я должен. Не хочу потом тратить время ещё и в универе. Не хочу присоединяться к долбанной отцовской империи. Вся эта судебно-правовая муть, фу. Лучше бы работать с дядей… Но отец и слушать не хочет. Значит, надо выдать что-нибудь по-настоящему полезное и доказать ему… Что это? Шорох. За дверью всё же кто-то есть…»

***

– А этот кусочек сыра нам пожертвовал Кёртис из 114. Итого… – Скотт торжественно прокашлялся и развёл над столом руки, – хлеба я вчера натаскал в буфете, Алиша поделилась джемом, а Найк должен принести колбасу… О, чёрт…

– Ты мне не рад? – спросил Макс, прислонившись к стене у входа в кухню.

Двое авантюристов сникли и напряглись.

– Найк пал, так и запишем… – пробубнил Марк.

– Проклятье, Лерой! По моим подсчётам ты должен был уйти! Ну что за фигня? – кинув шапку на стол, воскликнул Скотт.

– Мне было вас почти что жаль… – с милейшей улыбкой отозвался Макс. – Но попытаться стащить колбасу прямо из моей комнаты? У меня из-под носа? Даже не знаю, то ли вас на колбасу пустить, то ли сжалиться и рассказать, как облегчить жизнь. За сущий бесценок.

– Иди отсюда, чёртов сноб. Кстати… где Найк?

– Кто знает…

Парни поднялись из-за стола, когда с лестницы раздался вопль:

– Девки дерутся! Ой, там такое!

Народ высыпал из комнат как по команде и ломанулся на второй этаж.

– О, клёво, с тобой мы потом разберёмся, Лерой! – крикнул Скотт, припустив по коридору.

Макс глянул на стол, размышляя, не забрать ли беспечно брошенный (и честно упёртый) кусок сыра, но решил, что он всё же слишком благороден для подобных выходок, после чего тоже отправился поглазеть. Всё верно, девчачью драку нельзя пропустить.

Только стоило оказаться на месте происшествия, как голову пронзила боль, будто раскалённую спицу вбили. В ушах зашумело. Макс приложил все силы, чтобы прислониться к стене как можно непринуждённее.

«Здесь что-то не то… Словно кто-то вновь… смотрит на меня… Кто? Где?»

Две девчонки с третьего курса орали друг на друга и пытались сцепиться не хуже кошек, парни-старшекурсники с трудом их держали. Кухня была больше похожа на место битвы: повсюду мука, разбитые яйца, какие-то приправы, кокнутая посуда. Еда свалена в центре и…

«Воняет так, будто лежит тут уже долго», – сморщив нос, подумал Макс.

Негласный лидер женской общаги требовала побыстрее угомонить истеричек и привести кухню в порядок, пока не нагрянули коменданты, но её никто не слушал: кто-то фотографировал и записывал бардак на телефон, кто-то ржал и подливал оскорблений в огонь. Макс пожалел, что пришёл: каждый звук гвоздём вбивался в голову.

– Грейси, милая, переведи на нормальный, что случилось? – обратился он к девчонке со своего потока.

От обращения девочка смутилась, отвела взгляд, но ответила (конечно, никто не может отказать великолепному Максу):

– Да ничего, сцепились две. Посуду побили.

– Приятеля не поделили или лак для ногтей?

– Место в очереди в душ, – фыркнула другая деваха, постарше. – Не впервой. Хотя такой срач – это что-то с чем-то. Но я не думала, что в холодильнике был такой склад из говна. Сколько это там лежало?

– Неправда! Вчера всё в порядке было! И зачем надо было сваливать всё в кучу? Ладно бы только своё испортили.

– Ха, именно, в кучу! Метафора нашей жизни.

– Хватит трепаться! Убирайте! – рявкнула старшая. – По швабре в руки и вперёд!

Парни всех возрастов сразу же дали дёру, даже те, кто держал девах. Девицы тут же вцепились друг другу в волосы и покатились по полу. А взгляд Макса упал на следы в муке, щедро засыпавшей полы: отпечатки всевозможных подошв, среди которых оказалось нечто, похожее на след большой птичьей лапы. Прежде чем Макс успел хорошенько рассмотреть улику, её безбожно растоптал Скотт, увлечённо снимавший женскую драку на телефон.

«Ты мне за это заплатишь, Скотти, – зло посулил про себя Макс. – Ходить тебе и дальше голодным».

Макс развернулся и зашагал на свой этаж, решив лишить-таки остолопа заветного сыра, но когда зашёл в кухню, то с изумлением и отвращением зажал нос. Сыр вонял, хлеб покрылся плесенью, как печенье, галеты и сухари, и даже джем. Марк матерился на чём свет стоит над своим злосчастным сыром, за спиной оживлённо обсуждали драку, кто-то заглядывал в кухню, привлечённый вонью.

«Выглядит как лучший натюрморт натуралиста, только какой-нибудь подгнившей свиной головы не хватает… А ведь только что всё было в порядке».

– Лерой! Твоя работа? – зарычал на него Марк.

– Как я тебе заставлю сыр испортиться, дебил? Силой мысли? – огрызнулся Макс. – Лучше проверяй, что тебе дают.

– Да видать тебе Алиша из той же кучи дерьма кусман отвесила, а ты так набухался, что не почухал.

– Кёртис, болван, это же твой сыр!

– Гонишь, сцука, ничего я не давал!

– Да конечно! Алконавт! Как проигрался, так и отдал!

Осмотревшись, всё ещё чувствуя тупую головную боль, у выхода в коридор Макс обнаружил едва различимый отпечаток на полу. Большой птичий след. Сфотографировал, вернее, попытался: на экране телефона никакого следа не проявилось, как и на фото. Макс выругался под нос.

«Кто бы тут ни прошёл, вряд ли он успел убраться далеко. А вот кто это был и что тут делал, надо узнать. И побыстрее».

– Создатель, откуда эта вонь? – с отвращением спросил выросший из-под земли сосед-ботаник. – Ну что вы пялитесь на эту гадость? Выбрасывайте!

– Не, я к этой дряни не притронусь! – завопил Марк.

Ботаник цокнул языком, бесцеремонно отпихнул кого-то и вытащил из стола пакет (при этом глаза у него горели крайней степенью бешенства, а жажда отпинать всех собравшихся угадывалась и без всякого дара), после чего, сноровисто выбросив в него сыр и всё остальное, направился к выходу, прихватив и пакет из мусорки.

«Опять его тёмная сторона разворачивается…» – подумал Макс, отметив, как разом все притихли и стали смотреть на ботаника немного как на героя.

Когда ботаник ушёл, Кёртис шепнул Марку:

– Ну прямо доберман… взгляд такой же злой.

– А я слышал, что в школе этот тощий зануда, когда кто-то пытался ему понты качать, приложил пацана зубами об парту. Кровища, зубы по всему кабинету, а он здесь. Понял?

– Нет…

Макс ухмыльнулся и вышел. Что ж, байка, которую он же и запустил, обросла некоторыми деталями.

Ботаник стоял перед дверью в их комнату и что-то с неё оттирал.

– Пылинка прилипла? – поинтересовался Макс.

В ответ ботаник зло ткнул в нацарапанный на двери перевёрнутый треугольник. Макса мороз продрал по спине.

– Твоя работа, – уверенно заявил ботаник.

– Неа, я двери не порчу.

– Ты жизнь портишь, – вкрадчиво парировал сосед и открыл дверь.

Макс подождал, пока тот собрался и ушёл с сумкой через плечо и очередной книжкой подмышкой (реально, зануда из зануд), после чего осмотрел дверь, потёр нацарапанный треугольник.

«Так, насколько я помню, в треугольнике ничего страшного нет… Однако слепок силы я ощущаю. Это не проклятье, скорее, наоборот. Любопытно… Но… а вдруг это знак мишени? Тогда… – Макс сглотнул. – Дядя, кажется я в жопе…»

***

«Сгнившая еда – это плохо. Это очень-очень плохо. Это не проказы призраков. И не злая мстя домовых: они бы не стали портить еду, а скорее, спрятали бы или понадкусывали. И ни одна мелкая домовая нечисть не способна оставить таких следов. Да и тихо тут в целом. Нет, тут что-то… нечестивое… А если… бес? – Макс передёрнул плечами и осенил себя знаком Создателя. – Так… нет, стоп… Думай, Макс, – вжавшись в стену и нервно облизав губы, приказал себе Макс. – Запах серы? Да хрен его знает, сера не пахнет, а из-за гнили амбре такое, что ничего не разобрать, до сих пор в носу свербит. Кто нарисовал знак, я не увидел. Кто бы ни отметил комнату, он явно не хотел, чтобы его за этим застукали. И если этот кто-то призвал злого духа, имея на кого-то зуб… – Макс решительно поднялся. – Так, как тут у нас с солью?»

Он перевернул все свои вещи, даже в припасы ботаника залез, но соли нашёл маловато. Святой воды, естественно не было, а амулет Макс взял с собой всего один. Ни карандаша для нанесения знаков, ни трафаретов. Потому что он был уверен, что ничего подобного с ним в колледже не произойдёт.

Но почему он так решил? Почему отмёл все предостережения и уроки дяди? Идеи и слова отца уже настолько его отравили? Он будто смирился, что всё будет обычно, нормально. По плану отца.

Макс скрипнул зубами.

«Нет! Нет! Нет! Ни за что! Я не буду делать, как он хочет, как он скажет! Я не буду работать на него! Не буду адвокатом! Пусть подавится! Пусть и дальше сам строит свою чёртову империю и наживается на мерзавцах, которых отмазывает от суда!»

Макс знал, что ему следовало сделать. По-хорошему – позвонить дяде. Попросить о помощи. Но только скрипнул зубами от досады и сжал кулаки.

«Нет, если скажу дяде, он протечёт отцу. А он не даст мне ничего сделать. Лишит всяких шансов. Всякого выбора. Я должен всё сделать сам… Я ведь Лерой! Нет ничего такого, с чем я не смог бы справиться».

Он заходил по комнате, всё ещё не решаясь выйти и отправиться на поиски зацепок. Как там говорят? Если бросят на середину реки, то либо плавать научишься, либо утонешь… Он никогда ещё не выслеживал духов один. Да он вообще с ними дел не имел! Дядя немного натаскал его на призраках, но вот духи – это совсем другая история, другая опасность, другой уровень. А детективы в дядиной конторе работают в группах или хотя бы в парах…

Макс одёрнул себя. Нет у него вариантов. Только победить в одиночку.

Он подошёл к окну, открыл и высунулся, почувствовав, что задыхается. Изо рта вырвались облачка пара. Вдохнул глубоко, выдохнул, ещё раз, лёг на подоконник.

«Дух, значит… Кто-то же его призвал. Чтобы такое провернуть, нужно несколько условий – день, место, сила и формула призыва. Хмм, день… Сильных духов призывают в момент излома. Что тут у нас? Канун начала зимы, пора умирания. Значит, с 30 ноября на 1 декабря. Но сегодня только 24 ноября. Значит, не самая страшная шишка у нас бродит. В противном случае кто-нибудь бы умер… Так, что произошло с середины ноября по сегодня? Пара обычных вечеринок. Замятая драка. 22 ноября была гулянка у кружка гиков, они собирались где-то в лесопарке за колледжем… Гадство, только не говорите мне…»

Макс зашипел и стукнул ладонью по подоконнику.

«Но ведь такого не бывает. Даже с местом и формулой призыва, без силы, без дара духа не вызвать. И этого мало, духа ещё нужно суметь подчинить. Ладно, кто знает, что они там натворили. Никто ведь не обещал, что я тут буду единственным человеком с даром».

Кучку местных гиков прозвали паранормальщиками за страсть к историям о призраках и полтергейстах. Эти чудики явно мечтали о карьере охотников за привидениями с собственной телепередачей и пищащей самодельной рухлядью со всевозможными антеннами и фонометрами. При этом настоящего призрака они бы в жизни не распознали.

Жили эти придурки этажом выше. Итэн, глава «кружка», уехал на выходные домой, зато на хозяйстве остался его сосед Кларк, которого Макс застал за обработкой каких-то фотографий: пара распечатанных фоток лежала на кровати, а на столе рядом с ноутом – разобранная камера, накопители и зеркалка, грозящая самоубиться в падении со стола. Окно графического редактора Кларк свернул с запозданием.

«Да я застал его на горячем! Ещё и какие-то адреса накаляканы на блокнотных обрывках».

– Ночная месса? Кого-нибудь зарезали? – спросил Макс, бесцеремонно подняв фотку с кровати. – О, Кэти так идут фосфорные узоры… по всему телу… Тут, кстати, Найк пропал, а он буквально на прошлой неделе грозился тебе зеркалку разбить…

Кларк пошёл пятнами и вырвал фото, спрятал за спину. Макс улыбнулся.

– Лерой, что за предъявы? Не знаю, о чём ты…

– И конечно же, вы не призывали чудище из леса, чтобы оно покарало обидчика? – спросил Макс, после того как поднял фотку, уголок которой заметил на полу под пледом, на ней красовался чёрный силуэт в шкуре и с рогами.

Кларк выхватил и эту фотку, в глазах отразилась настоящая паника.

– Да ладно, я тоже этого говнюка не выношу, – проговорил Макс.

«Даже загипнотизировал и отправил посидеть в кладовке уборщика за то, что пытался спереть мою колбасу…»

Кларк мягко попытался выставить Макса, но не на того напал. Макс указал на резной символ, висящий над компом, и изрёк с напускным уважением:

– Это два магических жёлудя, которые дарит лесной дед старшему друиду. Ты друид?

– Я… я фотограф… Лерой, отстань, пожалуйста…

– Итэн старший друид? Это его комп, – указав на наклейку с инициалами в углу экрана, добавил Макс. – А ты его страж. И хороший фотограф, кстати. Собираешься залить это на ваш сайт? – подняв наугад ещё какую-то фотку, спросил Макс.

«Создатель, неужели эти дебилы и правда сумели вызвать кого-то из леса? А с виду незаметные, тихие, как мыши при коте. Отныне помни: за увлечёнными придурками приглядывать нужно в первую очередь».

– Послушай, Лерой… – запинаясь, начал Кларк, – уйди, пожалуйста. Я знаю, что ты…

– Что? – дружелюбно поинтересовался Макс, а пацан вздрогнул от его улыбки.

«О-ля-ля, чувствую себя костоломом, стукачом, сутенёром… Как-то быстро по колледжу расползлась моя слава дельца, нехорошо. Прокол, Максик. Неуд тебе за конспирацию».

Макс улыбнулся шире. Кларк задрожал, но вскинул подбородок и решил идти на смерть, не иначе…

– Ты как стервятник, Лерой! Всё гниль и падаль ищешь.

– О, это уже серьёзное оскорбление, Кларк. Несколько детское, правда. А вдруг Кэти узнает, что ты её фото под подушкой прятать собрался? Или Род, который с ней дружит. Очень дружит. А вдруг Найк не найдётся? Или наоборот. И даже узнает, кто его сглазил. Ты слышал, какой он суеверный?

«А ещё у него есть бита, о которой ты точно знаешь».

Кларк помрачнел, кажется, внутри него шла борьба: крылья носа трепетали, парень сопел, сверля взглядом пол перед собой. Макс стоял перед ним расслабленный, со всё той же дружелюбной улыбкой на лице. А ещё он заметил чек из магазина, расписанный ручкой. Кажется, на нём были написаны имена. Скидывались на подношение?

«Надо бы глянуть, что они там притащили для своих псевдодруидских игрищ».

– Мы не лезем в дела колледжа и в твои дела, а ты не лезь к нам, – изрёк наконец Кларк, подняв голову и глянув на Макса.

Максу очень захотелось вознаградить его аплодисментами за храбрость, но он врезал ему под дых и схватил за голову, когда тот согнулся.

– Нехорошо всякие пакости человеку желать, даже во время глупой игры. Считай, я твоя карма, – смотря Кларку в глаза, отчеканил Макс и влепил ему оглушающий ментальный удар.

Кларка мотнуло, зрачки у него расширились, из носа капнула кровь.

«А, немного перестарался», – безразлично отметил Макс, усадив Кларка на пол и вновь обхватив его голову руками. – Ну теперь ты мне всё расскажешь и покажешь, друид недоделанный».

***

«Что ж, папа, радуйся, я почти, как ты», – злорадно подумал Макс, свернув чек.

Перед уходом он заглянул к себе, взял термос, налил в него воды и засыпал соли – всё, что было. Закрутил термос крышкой и хорошенько взболтал.

«Вечером надо выбраться в контору и взять необходимое… Но сначала понять, что мне понадобится…»

В списке покупок было много слабого алкоголя, булочки с кленовым сиропом, сам сироп и сок в бутылках, вяленое мясо, банка мёда, хлеб, копчёнка, тонны жвачки. Больше ничего примечательного. Расплачивался похоже Итэн. Картой. Макс на всякий случай решил оставить чек с полезными циферками себе, вдруг пригодится.

«Мёд, мясо и хлеб с кленовым сиропом. И правда, подношение лесному деду. Только я не слышал, чтобы после такого безобидного, по сути, действа дед начинал буянить. Надо осмотреть место, где эти дурики отплясывали. Может, они ему какую просрочку притащили, вот дед и обиделся? И пошёл портить еду в ответ, правда без разбору. Ну, не сам, а отрядил кого-то из своих духов-подчинённых. Если всё так, просто нужно его задобрить и извиниться за этих дебилов».

Макс вышел из общаги и направился к выходу с территории колледжа. Фрагменты чужой жизни переполняли его, Макса пошатывало, но он шёл, упрямо не желая перевести дух. Под гипнозом он вытащил из Кларка всё, что ему было нужно, и теперь гудел от злости.

«Друиды они. Жрецы леса, мать их за ногу. Ненавижу их всех. Столько пафоса. Орден у них. Клуб посвящённых со своей священной книгой, в которой они кровью расписываются. А ещё гербарии собирают и церемониально возлагают подношения в дни из бабушкиного календаря. Потом так же церемониально рассказывают страшилки у костра…»

Он всегда был один; отец внушал ему ценность знаний и умений, обесценивая в его глазах людей и дружбу. Важны инструменты, средства. Единственный же стоящий «человек» здесь ты – Лерой. Ясновидящий. Экстрасенс.

Макс не был фанатом лесных прогулок. Он любил города, «цивилизацию»; среди обработанных человеком материалов он чувствовал себя в безопасности. Он был в своём мире и мог смело назвать себя хозяином момента. Лес же, как и любая дикая местность, скрывала в себе множество измерений. Не только лес напрягал Макса: он панически боялся озёр и моря.

Войдя в ворота облагороженной, открытой части «Оленьего рога», Макс постарался задушить в себе страх и неуверенность. У него здесь дело. Разберётся и сразу же вернётся в свою уютную, тёплую комнату, тем более сосед-ботаник, похоже, укатил на весь день, если не на все выхи.

«Святой Сиплепий, теперь я особенно жалею, что у меня нет надёжного напарника, с которым на этой природной свалке было бы спокойнее».

Лес поздней осенью, по мнению Макса, выглядел особенно зловеще. Голый, но всё ещё наполненный шорохами, постукиваниями. Стоило пройтись всего ничего, как по спине побежали мурашки, в ушах зашумело, всё внутри напряглось, натянулось. Конечно, он понимал, сколько обычной живности тут обитало, что нападения белок можно было и не страшиться, и никого крупнее них на открытой для прогулок части парка не водилось. Собственно, оленей, которых разводили за оградой, тоже можно было не бояться.

Зато от сонма духов, всё ещё обитавших в лесу, впору ждать разных гадостей. Для них любой видящий своего рода козёл отпущения.

«Почему их так много? Люди давно победили, захватили столько земли, вырубили столько лесов под дома, осушили болота. Есть умельцы, которые ловят духов. Почему же они остаются? Вынашивают планы мести? Они не забывают ничего и не прощают обид…»

Макс взмок прежде, чем прошёл и половину пути до места, где была сходка гиков. Создатель, он трясся, как осиновый лист. Ноги стали немного ватными, нужно было отдышаться, но он не давал себе остановиться, словно остановка стала бы фатальной.

В какой-то миг стало невмоготу, хоть беги без оглядки, тогда Макс разозлился и, грязно выругавшись, влепил себе пощёчину. Ужас отступил, словно это был наведённый лесом морок.

«Тут… явно… дела нечисты… Наваждение? – всё же остановившись, чтобы перевести дух, подумал Макс. – Кто играет со мной? Кто пугает меня? Об этом меня Глаз предупреждал?»

Он сплюнул под ноги и показал лесу фигу, а вокруг себя мысленно нарисовал круг.

Поздно бежать: когда уже бросили в реку, надо плыть.

Поляна была чуть в стороне от главной аллеи, сокрытая пышными зарослями кустарника. Вернее, пышными они были летом и весной, а сейчас больше походили на черный плотный забор из своеобразной колючей проволоки почти в человеческий рост. За «забором» было высоченное дерево, раскидистое, по-своему даже красивое.

«Ох, тут и днём вышли бы зачётные фотки, вот только гнилью жутко воняет, – обходя кустарник, отметил Макс, когда странный шорох привлёк его внимание и заставил остановиться. – Это что?»

Пыхтение, чавканье, шорох, тяжкий вдох, снова чавканье. Шуршали листвой, иссохшими ветками, словно кто-то в земле рылся. За «забором» Макс ничего не видел, никаких ярких пятен, никакого движения, похоже, копошились с другой стороны дерева.

«Здесь ведь… не должно быть кабанов? Характерного хрюканья не слышно…»

Макс стал осторожно обходить преграду, жалея, что у него нет ни палки в руках, ни биты, ни чего-то посущественнее. Впрочем, от материализовавшегося духа это бы не спасло… От кабана тоже.

Макс вытянул из сумки термос, руки предательски дрожали, как и коленки.

«Ничего… Все с чего-то начинают… А термос с солёной водой лучше, чем вообще ничего… Какого святого?!»

Обойдя наконец густые заросли кустарника, Макс увидел Найка, на четвереньках ползающего под деревом и буквально лицом копающегося в листве. По спине пробежали мурашки, Макс даже забыл про термос и зачем вообще сюда пришёл: встал, как вкопанный, не веря своим глазам. Найк весь извозился в грязи, куртка в паре мест была порвана, как и джинсы; ботинки, некогда светлые, потемнели от грязи. Он что-то… ел, подбирая прямо с земли.

– Найк… Найк, что ты делаешь?

Тот не ответил, продолжая с урчанием что-то жрать, совсем как животное. Страшно смотреть, он совершенно не соображал, что творит.

Всё больше поддаваясь ужасу, Макс подошёл и рассмотрел, что же как одержимый уплетал Найк. Подношение гиков.

– Грёбаный ты идиот! – прорычал Макс, выронив термос, и схватил парня за плечи, попытался оттащить. – Ты хоть знаешь, сколько это тут лежит?

С диким мычанием или даже рычанием, Найк отпихнул Макса и налетел на кусок хлеба, от одного взгляда на который Макса чуть не стошнило.

«Это ведь не из-за меня он это творит? О, Создатель, ведь не из-за меня? Я только велел ему сидеть в кладовке. Этот воришка же совсем страх потерял… Создатель, что делать? Он спятил?»

Макс начал задыхаться от паники напополам с рвотным позывом, потом увидел термос, облепленный сырой листвой, будто она, как живая, пыталась скрыть его от глаз Макса.

«Проклятый лес!»

Макс схватил термос, с трудом открутил крышку, руки совсем не слушались, и плеснул на Найка солёной водой. Земля, куда попала вода, зашипела, повалил дым, а Найк заорал, заскрёб грязными руками рот, потом согнулся, его вырвало.

Лес зашумел, по голым ветвям пронеслось ворчание. В лицо пахнуло противным мокрым ветром, словно какая-то тварь выдохнула, Макса передёрнуло. Он вытащил телефон, выругался – сигнала не было.

Задержав дыхание, Макс шагнул к корчащемуся на земле Найку, сгрёб под мышки и потащил с поляны. На Найка он старался не смотреть и думал лишь о том, как выбраться из этого проклятого парка и вызвать дурню помощь. Тащить долговязого угловатого воришку было трудно, поначалу он дёргался и сдавленно орал, пару раз пришлось его переворачивать и ждать, когда его вывернет снова.

«Я не мог его так прокатить… Я… я хотел его проучить… Он вечно берёт, что плохо лежит, ещё и еду тащит у всех в кампусе… И зарывается… Создатель, и что, что он первый кандидат на битье палками? Я ему такого не желал. Не желал! Точно не желал!» – успокаивал себя Макс, но всё больше поддавался панике.

Выбравшись на главную аллею, он наконец смог дозвониться в колледж и запросить дежурного врача: сегодня добряку Чарли хватит кроссворды разгадывать, пусть поработает, а то небось чаи гоняет, болтает и медсестру раздражает…

– Возьми себя в руки, дебил, сосредоточься, хватит чушь нести! – обругал себя Макс вслух, чувствуя, как руки налились тяжестью, да и ноги тоже.

У выхода из парка тусовались студенты, среди которых оказались Скотт и Марк. Макса они встретили испуганной бранью.

– Что за дела, Лерой?! Что за дела?!

Если бы он знал…

***

Голова вновь разболелась, накатывала тошнота, воздуха не хватало и мерзостный запах гнили преследовал, будто въевшись. Макс принял душ, распахнул в комнате окно и облился одеколоном, но всё никак не мог вытравить эту гадость.

Поляну и дерево Макс не осмотрел, сразу бросился спасать Найка, а заставить себя туда вернуться не мог уже битых два часа.

Он терял время. Ещё и Глаз как отрубило, попытка настроиться и вызвать хоть какие-то видения взрывала голову адской болью, Макс решил не рисковать.