Текст книги "Первый холодный день (СИ)"
Автор книги: Юлия Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
– Я тебя предупреждала, что у меня на выходные свои дела, но ты решил, что хочешь видеть дочь, так и нужно было с ней возиться самому. Я не собиралась сидеть дома, в четырех стенах!!! У меня есть жизнь не связанная с твоей бывшей семьей!
– Но ты постоянно дома, и постоянно свободно, ты ведь не работаешь!
Это начинался их скандал. Скандал не связанный со мной буквально, а лишь с их общей семьей. Нужно было уходить отсюда, и не слушать всего этого, а также, забрать Рэнда. Он был прав, не стоило разводить еще больший огонь, который может многое выпалить. Я захотела, была уйти, но Карен в порыве злости развернула меня и толкнула крича:
– И ты постоянно со своими проблемами и дурной мамашей. Как вы мне надоели!!!
Карен могла говорить обо мне все что угодно, но не о человеке, который меня воспитал и кто остался со мной, когда отец ушел. И которая могла меня и сама обеспечить без подачек отца, которые он время от времени выделял, когда ему разрешала Карен. Я размахнулась и влепила ей такую пощечину, что она упала, отлетев. Отец даже не успел среагировать, когда Карен подскочила на ноги и накинулась на меня, молотя по всем, чем видно. Конечно же, она была крупнее и сильнее, но Карен не учла меру моего гнева. Мои удары были чуть более методичными, курс на который заставила меня записаться мама по самозащите не прошел зря, при этом я кричала и царапала все что могла увидеть. Я увидела, как отец оттягивает ее от меня, и в то же время, сильные руки подхватили меня тоже, оттаскивая к дверям.
Все что я могла разобрать в красной пелене гнева, было то, что Карен обзывала меня. Я в ответ ее. Что происходило на самом деле, мне не было понятно. Но вот, отец словно вытолкал нас с Рэндом за дверь, и я лишь увидела его перед собой на миг, потом он что-то говорит Рэнду, а за секунду мы сидим в машине и куда-то едем. Я не могла поверить, что он действительно вытолкал нас за дверь. Выгнал меня, чтобы утешить Карен? На миг я потеряла сознание, когда боль в груди стала просто нестерпимой.
Глава 8. Выбор
Я открыла глаза, потому что меня кто-то бил по щекам. Не больно, но достаточно для того, чтобы очнуться, и не возвращаться в темноту снова. И увидела, что надо мной зависло лицо Рэнда, и оно такое же белое, как и свет за окном. Окно же расплывалось, не приобретая четких линий, по которым было похоже мне в данный момент на космический корабль.
– Где я?
– Мы все еще в машине, – тихо отозвался Рэнд. – Как ты? Ты отключилась на мгновение, может тебе нужно какое-то лекарство.
– Сладкая вода. Мне нужна сладкая вода.
Я села на сидении, которое Рэнд видимо, откинул для меня, и все что могла ощутить, так это лишь тупую боль в грудной клетке.
– Я сейчас, сиди здесь и жди меня.
– Нет, я знаешь ли проедусь в таком состоянии.
Кинув на меня хмурый взгляд, по которому было понятно, что он не оценило моего юмора, Рэнд тут же выпрыгнул из машины, и я увидела, что мы стоим где-то в городе, возле аптеки. Наверное, я очнулась до того, как Рэнд позвал помощь. И вовремя, такое и раньше уже случалось, просто это было в последний раз года три тому назад, во время одного из самых сложных периодов в моей жизни. С непривычки, я и забыла, как хочется пить после такого. Глянув в зеркало, я заметила, что Карен умудрилась расцарапать мне лицо с одной стороны – странно, но при упоминании этого имени, я ничего не почувствовала. Вытянув из сумки влажные салфетки, я, не ощущая боли, стерла кровь, которая лишь начала запекаться. К этому времени вернулся Рэнд. Его бледность стер мороз, украсив щеки алым.
Я жадно выхватила у него из рук какую-то сладкую воду, и начал пить. Нет, чувства ко мне не возвращались, зато я начал чувствовать себя лучше. Глюкоза начала делать все-то, в чем сейчас нуждалось мое сердце и тело.
Рэнд застыл на соседнем сидении и напряженно наблюдал за мной и тем, что я делаю.
– Я понимаю, что спрашивать такое глупо, но как ты себя чувствуешь? – осторожно поинтересовался он.
Я пожала плечами. Мне было плевать.
– Ты слышал, что она говорила?
– Да.
– А видел, что сделал он?
Прошла напряженная секунда. Рэнд тряхнул головой.
– Я не думаю, что он сделал выбор в ее сторону, он ведь и тебя так оградил от нее.
– Значит, ты видел, что он меня выставил за двери. Ему все равно. Он выбрал. – я, говорила это очень спокойно, и странно, но я чувствовал себя именно такой. Заторможенной слегка, зато очень спокойной. Что-то где-то неприятно кололо сердце, но я успешно игнорировала это. Я ведь всегда знала, что этот момент когда-нибудь настанет.
– Нет, я видел, что он хочет успокоить тут больную курицу, пока она тебя не покалечила. Хотя хочу заметить ты дала ей пару хороших ударов. Кажется, ты разбила ей нос.
– Хорошо, – с отстраненной улыбкой сказала я, – она на всю жизнь меня запомнит. Это хорошо.
Рэнд молчал, и тут же я ощутила, как его рука приглаживает мои волосы на лбу.
– Что делаем? Едем домой?
– Во сколько твой матч? – спросила я, ведь не пропадать его билетам. К тому же Рэнд так хотел попасть на игру.
Рэнд выглядел пораженным, когда я это ему сказала, он на миг сидел так спокойно, что мне показалось, что он меня не понял.
– Ты хочешь пойти на игру? Давай уедем, тебе нужно лечь в постель, и отдохнуть пару дней.
– Нам нужно на игру, – в одно время мягко и твердо сказала я. Что-то начинало проступать наружу, какие-то чувства и я добавила, тихим безжизненным голосом: – Пожалуйста.
Рэнд не двинулся с места, но я все равно вернула сиденье в нужное положение и пристегнулась, не смотря на него.
– Пожалуйста, поехали на матч, – снова повторила свою просьбу я. Чувства начинали возвращаться, и я понимала, что не могу сейчас позвонить к маме. Потому что или не дозвонюсь к ней, или же просто услышу "я же тебя предупреждала и раньше", и тогда у меня не останется никого, к кому бы я могла позвонить. А так, номинально она оставалась номером один, если все будет ужасно.
Рэнд попытался меня обнять, но я тут же вывернулась и в третий раз повторила:
– Прошу тебя, поехали на матч.
Рука Рэнда осталась на моем плече, и это прожигало, как мне казалось, мою одежду. Мне не хотелось, чтобы сейчас он ко мне прикасался. Я так же хотела бы, чтобы он не был свидетелем всего того, что видел. И чтобы не видел моего теперешнего состояния, которое и состоянием назвать то сложно. Я бы назвала это приход в себя, постепенно все чувства начали возвращаться, и боль была на первом месте. Мне ставало ужасно обидно, но еще не до такой степени, чтобы плакать или переживать из-за этого.
Рэнд резко отвернулся от меня, и завел мотор.
– Знаешь, о чем я жалею? – сказал он мне, пока пропускал некоторые машины.
Я сожалела, что он попал в такую ситуацию, и уже могла почувствовать стыд.
– Прости, я догадывалась, что ты можешь пожалеть, что поехал со мной.
– Нет, я сожалею, что позволил тебе войти в дом. Я знал, что так будет, я понял, что Карен что-то натворит еще ночью, когда она кричала на твоего отца. Она все сделал так, чтобы этот скандал состоялся.
– Скажешь мне это, когда меня это начнет интересовать. И вообще, кто такая Карен?
Я так и не смогла посмотреть на Рэнда. Машина тронулась, и пока мы ехали, ко мне в мозг все же проникали слова Рэнда, и то, что произошло. Но я сдерживалась.
За окном мелькали безликие улочки большого города, и машина медленно двигалась к Майл Хайл полю Инвеско, где с 2001 года играли Денвер Бронкос.
Перед входом выстроилась толпа, и я поняла, что Рэнд так и не сказал мне, когда начнется матч. Я же не стала переспрашивать. Когда мы припарковались, наконец, Рэндал помог мне выйти из машины, и застегнул куртку, так, словно я была ребенком, который ничего не умел. Хотя стоять мне было немного тяжело, словно по ногам медленно ползли вниз муравьи. Рэнд застегнул меня до самого горла, и вот так держа близко к себе, снова спросил:
– Давай я отвезу тебя домой. Я тебя и там не оставлю одну, если ты захочешь. Даже если и не захочешь, все равно не оставлю.
Я про себя усмехнулась.
– Мы идем смотреть футбол, – твердо сказала я, хотя этой твердости не было в моей душе.
– Какая же ты упрямая, – не выдержал Рэнд и психанув потащил меня за собой. Он начал злиться, и это было хорошо. Я понимала, что и мне нужно разозлиться и выпустить все что я сохраняла внутри себя, но не могла. Как аналогия мне вспомнилась книга Стивена Книга "Зеленая миля", я была как тот негр-спаситель, который не выпустил пчел, вылечив жену директора тюрьмы. Я набралась чего-то такого же гадкого, и пока что не понимала, что нужно сделать, чтобы избавиться от этого. Я разозлилась, но это ничего не давало. Успокоилась, но мне было плохо. А Рэнд все тащил меня сквозь толпу, и тащил, пока мы не сели на места, указанные у него в билете. И все, Рэнд на меня не смотрел, я же не отрывала глаз от его затылка.
– Знаешь, – вдруг заговорил он, – вообще-то фанаты против, называть это поле Инвеско, все хотят оставить старое название. Впервые годы, никто не называл поле, так как теперь, даже комментаторы. А еще у них есть три разных варианта форм...
Я слышала голос Рэнда, но на самом деле погружалась в то, что было во мне. Мне ставало плохо, и мне ставало больно.
– Он ведь выбрал их, правда? – я перервала Рэнда и то, что он говорил. Рэндал тяжело развернулся, смотря на меня, и мне не нужно было его ответа. Я схватилась за его руку, и наклонилась к нему, ища опоры.
– Ты не должна думать об этом так... – попытался успокоить меня Рэнд, но это было уже не нужно. На глаза начали наворачиваться слезы, и чтобы в последний раз поверить в это, я снова повторила:
– Она соврала ему, но он все равно выбрал их.
К этому времени, я рыдала в плечо Рэнду, и не знала, как успокоить эту боль, потому что мне было ужасно плохо. Это было так нечестно – я была хорошей, но он все равно отдал предпочтение ей.
Внезапно Рэнд приподнял мое лицо, в то время все на трибунах радостно подпрыгнули, когда команды вышли на поле. Трибуны рычали, бесились, дрожали и вибрировали. Все вокруг пришло в действие. Но не Рэнд почему-то, я думала, он любит футбол. Его теплые, и уже такие знакомые ладони держали мое лицо, большие пальцы его рук вытирали слезы. Но я все еще продолжала смотреть на него, ожидая, когда появиться жалость. Когда он наклонился ко мне, я все еще не знала чего ожидать – и то, что его губы накрыли мои, сначала в скромном поцелуе, показалось мне нереальным. Я даже не ответила, а продолжала смотреть на него и его лицо так близко. Рэнд оторвавшись на миг посмотрел мне в глаза, и тогда его губы стали настойчивыми, теплыми и мягким, я даже не осознавая себя потянулась к нему, навстречу, позволила обнять себя и не отпускать. Мне кажется, поцелуй продолжался целую вечность, но мне было так хорошо с ним, что я не хотела бы его никогда отпускать.
Когда мы все же оторвались друг от друга, я жалобно попросила его:
– Отвези меня домой, Рэнд. Забери меня отсюда.
– Ты понимаешь, что мы должны заехать за сумками? Твой отец говорил мне это, перед тем, как позволил забрать тебя.
– Да конечно, – согласилась я. На некоторое время Рэнд поглотил мою боль, дав в ответ нечто другое.
Он вывел меня прочь, хотя всем могло показаться, что мы сумасшедшие. Ведь игра была в разгаре, только мне было плевать, хотя что странно и Рэнду тоже. Я пока что не хотела задумываться, что значил тот его поцелуй, мне было просто хорошо. Я вытирала время от времени слезы, но они должны были течь, чтобы я могла расслабиться.
И кода мы ехали назад, я догадывалась, что сейчас что-то будет, но не готовилась к этому. Мне просто было наплевать, я хотела домой. И хотела снова поцеловать Рэнда, как и не хотела думать, будет ли повторение этого поцелуя.
Город, безликий и холодный снова мелькал в окне, когда мы ехали назад, к дому отца, и теперь, когда Рэнд ставил мне руку на плечо, я не дергалась от него и не отодвигалась. Мне было холодно, и я догадывалась, что это все тот же холод что и раньше, но не хотела додумываться до всего, что сейчас происходило со мной. Меня едва хватало на то, чтобы не отключиться снова.
Вот мы остановились возле дома. Рэнд заставил меня посмотреть на него, но этого и не нужно было:
– Я не хочу с ним говорить, – попросила я Рэнда, а в ответ его мягкие губы, опять коснулись моих губ. Знал бы Рэнд, как мне сейчас это было нужно! Мои губы дрожали, но и его тоже.
– Заблокируй дверцы, как только я выйду, и он не сможет попасть в машину. Откроешь дверь мне потом.
Я закрыла глаза, когда Рэнд вышел, но заставила себя открыть их чтобы заблокировать дверцы. Прошло несколько секунд и на улице раздались крики. Я открыла глаза – на улицу выбег отец, а за ним жена. Но Рэнд не подпускал того к машине, а Карен испугано наблюдала за всем этим держа возле себя наши сумки. К сожалению, отец оказался сильнее, и Рэнд не смог его сдерживать долго. Я устало прикрыла глаза, зная, что сейчас будет.
– Блэр, открой дверь! – папа постучал в окошко, смотря на меня просительно. – Прости меня, не думай, что я поверил ей.
Я отвернулась от него и начал смотреть вперед. Сердце снова сжалось, я знала, что скоро снова отключусь, но не могла же я приказывать своему сердцу, когда нужно пропускать удары, а когда нет.
– Открой дверь, и зайди в дом. Мы все обговорим. Карен очень сожалеет! Не делай так. Не злись, а выйди и поговорим! Ты ведь знаешь, что я не выбрал ее сторону. Я не выбрал лишь ее!
Я заметила, как к багажнику приблизился Рэнд, неся наши вещи, и открыла ему нужную дверцу. Тут же крики отца не были такими приглушенными, как через стекло, словно долетали из другой вселенной. Рэнд быстро кинул туда вещи, и заскочил в машину, когда я открыла ему дверь. А папа все еще продолжал кричать, но я не смотрела на него, а смотрела на Рэнда и плакала. Наверное, у меня был самый жалкий вид в мире, который ему доводилось видеть.
Отец пробежал за нами еще несколько десятков метров, прося и умоляя меня не ехать и простить его. Но я не смотрела, и не хотела знать. Почти сразу же, когда мы выехали из этого квартала, я опустила кресло, и перелезла назад, свернувшись там клубочком.
Минут через 20, Рэнд остановил машину, и отстегнув ремень безопасности, подлез ко мне. Я все еще не закрывала глаза.
– Что мне сделать?
Рэнд поставил свою ладонь на мою щеку. Я улыбнулась, снова ощутив, как проступают слезы, и накрыла его ладонь своею, маленькой и холодной.
– Поехали домой.
– Мы и едем. Может еще что-то?
Я покачала головой, и в то же время, приподняла голову и коснулась его губ. Ответ Рэнда был более бурный, чем в предыдущий раз. Он оказался таким страстным, что мои губы заболели от такого напора. Особенно после того, как я их нещадно искусала сама. Но его утешение приводило меня в чувство и ненадолго избавляло от исступления.
– Прости, что я так напираю,– вдруг прошептал Рэнд, прикасаясь своим лбом к моему, и видимо он уже забыл, что это я его поцеловала теперь. Мне было так нужно прикасаться к кому-то. Такому доброму, нежному и такому отзывчивому. Меня не интересовало, что будет завтра. Мне нужно чтобы он сегодня был возле меня.
– Побудь со мной сегодня? – попросила его я, понимая, что давлю на жалость.
– Я никуда не уйду, – пообещал он.
– Рэнд, – позвала я его, перед тем как отпустить к рулю.
– Да?
– Прости, что ты так и не посмотрел игру.
Я надеялась, что он снова улыбается, в этом он меня не подводит.
Глава 9. Возвращение
Третий день я лежала в кровати не желая вылезать из под одеяла и единственными людьми, которым разрешалось входить в мою комнату были мама и мистер Браз, отец Рэндала, он же врач.
– Истощение. Или точнее говоря нервное перенапряжение, день другой и она встанет на ноги, – я прислушивалась к голосу мистера Браза, который говорил с мамой за дверью.
– Это никак не связано с ее сердцем? Она в детстве часто болела, и раньше у нее просто были обмороки.
– Это от паники и нехватки кислорода, а сердце здесь не при чем. Хотя с ее сердцем все связано, вы ведь должны это понимать. Но в данном случае она здорова – нужно отдохнуть... ну и переварить, то, что у вас случилось в семье.
За дверью запала на миг тишина, и я свесилась, чтобы услышать то, что возможно они шептали, но нет, там действительно никто ничего не говорил.
– Вам что-то рассказал Рэнд, – голос моей мамы не был зол, наоборот, скорее просительный, так как она надеялась узнать те детали, которые не сообщила ей я.
– Нет. К сожалению он тоже молчит. Ну и немного обижен...
– Передайте Рэнду, что мне очень жаль, что Блэр не хочет никого видеть. Я даже не знаю почему. Она ведь даже подруг просит не впускать, а как зазвонит телефон – мама смолкла, и мне показалось, что она всхлипнула, – ...вы бы слышали эту истерику, каждый раз как звонит телефон! Скажите Рэнду, что я всегда рада его видеть, пусть приходит, может она оттает.
– Хорошо, он просил узнать, может ли забежать после школы к вам. Конечно ненадолго, он еще подрабатывает у нас.
– Да... Рэндал хороший мальчик. Если бы не он, я и не знаю, как бы она сама доехала домой.
Я вернулась снова в кровать, накрывшись с головой, но мне все равно было слышно, как шаги удалились от моей комнаты. Мама видимо, пошла, проводить мистера Браза к двери и в сотый раз поблагодарить его. Высунув лишь нос и глаза, я посмотрела на то, как свет за окном снова стал тусклым, не смотря на утро. Значит, к обеду опять повалит снег. Все три дня падал снег, и я то и делала, что смотрела в окно.
Три дня назад, когда Рэнд привез меня домой, ему пришлось все-таки вызвать ко мне своего отца. Паника и истерика начали накатывать на меня волна за волной, и время от времени я отключалась. Я знала, что все это время он был рядом. И теперь я почти ненавидела его за это. Я помнила те поцелуи, и мне было так стыдно за них, так стыдно, что я просто не могла посмотреть Рэнду в глаза. Что он должен был подумать обо мне и всем том, что я говорила? Как я должна была выглядеть со стороны? Потому я запретила маме впускать его. Он стал запретом номер два. После запрета номер один – не давать мне трубку, когда звонит отец, и так же не пускать его, если он приедет. Третьим запретом было не убивать отца и Карен, потому что это было самым первым маминым желанием, когда она вернулась в воскресенье, и застала возле моей кровати мистера Браза и Рэнда, который, в общем-то, и просидел со мной всю ночь. Как же я умудрилась так испоганить ему выходные?! Я даже боялась представить, что об этом думают в школе, не то, что в городе. Наверное, я могла надеяться на то, что Рэнд будет держать язык за зубами, но все же у меня оставались сомнения. Особенно после того, когда я запретила маме впускать его. А тем более звать меня к телефону, когда он звонит.
Я вообще заставила ее отключить все телефоны в доме, а также выключила свой, и единственным аппаратом что остался, был ее мобильный – он был ей необходим для работы. Я залегла в подполье. Кроме того что я действительно слегла, это было настоящее подполье. Я ни с кем не говорила, кроме как односложных ответов, которые давала врачу на его вопросы. С мамой я тоже едва ли обменялась несколькими фразами. Все что она знала о случившемся было рассказано ей отцом, наверное многое другое в первый же вечер рассказал Рэнд, я же молчала.
Но когда первые панические страхи отошли, я уже могла воспринимать происходящее нормально. Во-первых, когда отец не смог дозвониться в очередной раз, он все же не приехал, потому что мама и врач запретили ему – ведь от одной такой мысли у меня снова начиналась истерика. А во-вторых, я попросила маму вернуть отцу машину, трактор как ее называл Рэнд, а вместо нее купить ту, что хотела она. Как ни странно, она купила мне точно такой же трактор, потому что это ей посоветовал Рэнд, и все тот же Рэнд, отогнал машину отцу в Денвер.
Чертов Рэнд – его повсюду было много, и повсюду он ставал номером один, и это не давало мне забыть о том, что мы действительно целовались. Какой же жалкой нужно было быть, чтобы так вешаться ему на шею, а как еще иначе он мог расценить мое поведение. И наверное теперь он считал, что стал в ответе за меня. Не знаю как, видимо у Селин, он раздобыл мое е-мейл, и вместо звонков, я слышала дзиньканье электронной почты. Не читая письма, я пометила, как удаленные, хотя и не стала вытирать их сразу же. И что было самым главным страхом – так как мне посмотреть Рэнду в глаза, когда мне придется выйти из дому. Рано или поздно, это случиться, и как я подозревала, мои каникулы закончатся уже завтра.
Постучав в комнату, зашла мама, он была одета в свой строгий серый костюм, видимо готовясь к какому-то делу, но в руках у нее был поднос с едой. Я автоматически. Накрылась снова одеялом, чтобы не говорить с ней.
– То как ты себя ведешь, называется ребячеством, – строго сказала она, и тут же раскрыла меня. Я даже не шелохнулась, все так же смотря в окно. – мистер Браз сказал что ты уже вполне окрепла и завтра пойдешь в школу. Но так и быть, сегодня я еще принесу тебе еду в постель, завтра будь добра, быть с утра готовой и на кухне в обычное время.
На столике возле меня появилась еда, и я села на кровати, наконец посмотрев на маму. Она так же, как и отец, была все еще красива, и молода. Почему же она не стала предателем? И не поступила со мной так же, как отец?
– Ну давай, скажи это. Я заслужила, – тихо отозвалась я, смотря ей в глаза. Но мама лишь непонимающе посмотрела на меня:
– Что сказать?
– Что ты меня предупреждала. – отозвалась я, – ты была права, у него теперь новая семья, и я нужна только тебе.
Мама обессилено села возле меня, и взяла мою руку в свою, но мне не хотелось, чтобы она так себя вела. Но я терпела, эти три дня выдались сложными для нее – она заботилась обо мне и все равно ехала на работу. А потом возвращалась и снова заботилась, переживая не стало ли мне хуже.
– Прости меня, – неожиданно отозвалась мама, и теперь пришло время удивляться мне. – Это я виновата в том, что ты все время ожидала такого исхода. Я виновата в том, что решила, будто я единственная люблю тебя. Но это не так – Дик...он любит тебя, и не виноват в том, что любит ее и малыша тоже. Мне легче, потому что ты у меня одна, а у него есть еще они, и Дику приходится разрываться. Будь конечно же Карен другой, возможно все было бы намного лучше. Но так происходит...
– Ну что ей еще от меня нужно – она уже полностью забрала его от нас!
– Не знаю. – развела руками мама. Ее аккуратно накрашенный рот мучительно искривился. – Если бы я могла бы ее понять... но не думаю что мне дано. Только не думай, что отец тебя не любит.
– Позволь мне решать это самой – тебя там не было.
Я вырвала руку и снова улеглась, угрюмо сопя.
– Прости меня и за это, – мама прилегла рядом, обнимая меня.
– Тебе не за что просить прощения – ты не обязана больше все время посвящать мне. Как и отец, у вас своя жизнь, и я это понимаю. Раньше не совсем хотела, но теперь вижу это. – тяжело вздохнула я. – Можешь ехать на работу. И не переживай, я завтра иду в школу, только не нужно давать мне никаких телефонов, чтобы проверять, как я себя чувствую.
– А можно будет звонить Рэнду? – осторожно поинтересовалась она, я же промолчала. – Ну ладно, ладно...но не могу понять, почему ты не хочешь его видеть?
– Мама, ну как ты не понимаешь, – отчаянно отозвалась я, – он все это видел. Как меня теперь это унижает! Ведь мы с ним не так давно знакомы. А я умудрилась испортить ему выходные и втянуть в свои семейные разборки.
– Не знаю, по-моему он был не против, – мама явно не находила в этом ничего такого, что могло бы показаться зазорным.
Я снова угрюмо замолчала, и она поднялась.
– Хорошо. Не дуйся, я еду, а вечером привезу пиццу. Если хочешь, могу взять в прокате новые фильмы?
– Только не ужасы, – с отвращением сказала я, переворачиваясь на спину, и смотря за тем, как мама выходит из комнаты. Мне не было чем заняться, да и не было такого желания, как что-то делать. Я не ощущала скуки, или еще чего-нибудь, что в данный момент, меня напрягало. Незаметно для себя я заснула. Сны были все еще тревожными, как и в первые дни. Мне все еще снился тот день, и то что произошло. Жаль, что мне не снился поцелуй Рэнда, потому что это был единственный светлый момент в те дни. Так же как и в последующие, по этой причине я не хотела видеть Рэнда. Мне было стыдно за все: за поведение моей родни, меня самой и особенно за тот...нет те поцелуи, если быть точной! Надо быть правдивой перед собой. Раньше я не смотрела на Рэнда, как на парня, потому что не считала, что такой как он все же может кинуть взор на меня. Мы были знакомы, этим вполне можно было гордиться. Но после выходных четкая грань между моими прошлыми мнениями относительно него стерлись. И теперь мне хотелось понять, что это все означало. Но я точно не хотела бы видеть то, как Рэнд из жалости приходит ко мне, потому что считает, что несет за меня какую-то ответственность.
Оставалась проблема того, что мне придется встречаться с ним в школе, но я сомневалась, что его хватит хотя бы на неделю вот такого преследования. Пока что Рэнд бил даже рекорды отца по звонкам и тем более по приезду к нам домой. С отцом мама даже не хотела говорить, а вот Рэнда впускала к нам, и беседовала с ним на кухне. Я осторожно выходила из комнаты и слушала их разговоры, но я не хотела видеть его сейчас. А тем более чтобы он видел меня, в данный момент не слишком то и цветущую. Вчера я едва заставила себя встать и принять душ, приговаривая при этом, что жалеть себя это низко! Как хорошо быть в согласии с самой собой.
Странный звук разбудил меня. Сначала я просто открыла глаза, не понимая в чем дело, но звук повторился и я села на кровати. Звуком оказался стук по стеклу, и мне хватило нескольких секунд, чтобы понять – кто-то стучит в мое окно. В мое окно на втором этаже, где нет балкона, или винограда по которому можно взобраться, но под домом есть старая лестница, которой пользовался наш сосед, когда ему нужно было.
Не смотря на то что я услышала звук, и поняла откуда он исходит, я не стала рваться к окну. Сердце кольнула не приятная догадка. Осторожно подобравшись, к окну по одной стене, я замерла, желая аккуратно посмотреть, кто это.
– Блэр, будь человеком открой – я знаю, что ты там!
Я заскрежетала зубами – а он не сдается! Это был Рэнд собственной персоной, в чем я убедилась наочно когда отбросила штору и увидела кряхтящего Рэнда, который провис на подоконнике, и немного цеплялся за лестницу.
– Не думаю, что ее там поставили для тебя, – сквозь стекло злобно сказала я ему, но Рэнд, как всегда лишь улыбнулся, вместо того, чтобы кричать или хотя бы злится, что я его не пускаю.
– В следующий раз можешь пустить меня в дверь, – отозвался он, – а в этот будь любезна в окно. Будем считать это мой рыцарский поступок.
– Я бы сказала идиотский, – съязвила я, и все же решила открыть окно. Как бы мне не хотелось его видеть, не падать же ему вниз, ведь лестница была не слишком то устойчива.
– Теперь и я так думаю, но ты могла бы хотя бы меня поддержать... – пыхтя, продолжал говорить он, когда залазил в мое окно. Мне пришлось отступить.
– Похлопать в ладоши, что ли?
Рэнд свалился на пол, и хмуро глянул на меня – наконец первые признаки раздражения, а то я боялась он никогда не злиться.
– Нет, я имел в виду ободрить, – Рэнд встал и вместо того, чтобы пройти в мою неубранную комнату, глянул снова вниз,– А ничего себе я вылез! Надо будет рассказать Филу.
– О том, что пробрался в мою комнату? Я тебя уже выкидываю тогда назад, – грозно наступила я на него, забыв о том, что в пижаме с Гарри Поттером и помятыми волосами вряд ли выгляжу как образец устрашения.
– Думаю, я могу упустить тот момент, что окно, как и комната принадлежат тебе. – рассмеялся Рэнд поднимая в верх руки, словно сдавался.
– О, буду весьма тебе признательна, – иронически заметила я, сложив руки на груди. – Так чего ты прилез?
– Я пришел, – поправил меня Рэнд, – точнее приехал из школы.
Я хмыкнула, вспоминая картинку того, как он свалился на пол.
– Поверь, мне было виднее – ты прилез!
Рэнд склонил голову набок, но не стал отвечать, а осмотрелся в комнате, так словно я его приглашала к этому. Он тут же, как и любой парень оценивающе пробежался по моему компьютеру. Потому по аудио системе, подарке мамы в прошлом году, они с отцом наперегонки друг перед другом старались сделать мне подарок побольше. Следом за тем, глянул на мою кровать, но скорее просто скользнул по ней глазами, а меня же это очень смутило, как и воспоминание о том, что я в пижаме. Хотя ни чего непристойного в ней не было – широкая кофта на пуговицах и штаны. Хотя я могла бы немного стыдиться того, что на них был Гарри Поттер – но не стала, почему это я вообще должна смущаться, что люблю фэнтези. Ну и пусть что детское, я к тому же многих парней знала, которые тоже любили книгу Роулинг. Впрочем, большинство из них было задротами, но они ведь тоже люди.
– Да, спасибо. – неожиданно выдал мне Рэнд, и я непонимающе уставилась на него. Смешливое лицо с серо-синими глазами взирало на меня совершенно невинно.
– Что спасибо?
– Да спасибо, я буду чай, а также не откажусь от чего-то съестного.
Я слышала о том, что парни почти всегда хотят есть, и честно говоря, задумалась, есть ли у нас в доме какая-то еда. Мама почти не готовила, я уж тем более не имела возможности у кого-то учится, а наша приходящая домоуправляющая, готовила два раза в неделю. Так что сегодня был явно не день Рэнда.
– Могу пообещать тебе чай, и какое-нибудь печенье...вряд ли в доме есть что-то готовое. – растеряно развела руками я, даже не задумываясь о том, как из нежеланного гостя Рэнд вдруг стал себя вести здесь как хозяин. Или как мой друг.
– А есть продукты из которых готовят? – поинтересовался деловито он, я же чуть не застонала – ну конечно же, а как же, почему мне не пришло в голову что Рэнд Браз, так же умеет готовить!
– Если поискать, то можно найти.
Я пошла прочь из комнаты Рэнд двинулся за мной.
– Знакомая лестница, – пропел он, намекая на то, что уже несколько раз ему приходилось ждать здесь, когда он думал что попадет ко мне. Я же все повторяла, что никого не хочу видеть.
