Текст книги "Традиция и Европа"

Автор книги: Юлиус Эвола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

На уровне Вестника Солнца (шестом уровне) инициируемый отражает те же качества, что и Митра во время его противоборства с Гелиосом. Наконец, уровень Отца соответствует лицу, инициирующему других, а также предводителю митраистского сообщества (patersacrorum, paterpatrum).

Таким образом, нам представляется, что если бы митраизм одолел христианство и успешно сохранил своё внутреннее ядро, то результатом этого стало бы сохранение для дальнейшей истории Запада регулярной инициатической традиции, которую и составляло это ядро. Что касается внешнего, религиозного аспекта, то Митра наделялся титулом soter (Спаситель, Жизнедаритель). Заслуживает внимания превращение «непобедимого Бога» (Invictus Mithra) в солнечного покровителя Римской империи; Митра считался подателем маздеистского hvareno, дарующего победу, благодаря слиянию с древнеримской традицией почитания Fortuna Regia (латинский перевод выражения tuke basileos), нашедшей выражение в форме той Победы, которая стала объектом культа в римском сенате.

Митраизм, судя по всему, представлял собой культурную, сакральную и инициатическую систему, которая по сути своей не могла не быть уничтожена процессом деградации, затронувшим Западный мир. Такая деградация постепенно отгородила Запад от категорий славы и сиятельной мощи, пока, в итоге, реальный контакт со сверхъестественным не был потерян совсем. Воистину, это было потерей, несмотря на сохранение инициации, которая была более не центральным стержнем системы, а лишь подводным течением, иногда выходящим на поверхность независимо от триумфа христианства.

Vie della Tradizione, 1971

ПУТЬ ПРОСВЕТЛЕНИЯ В МИСТЕРИЯХ МИТРЫ

На определённом уровне духовного развития становится очевидным, что мифы религий, связанных с мистериями, являются по своей сути аллегорией состояний сознания, испытываемых посвящёнными на пути самореализации. Различные деяния и приключения мифических героев – это не поэтические, а реальные события; они являются особыми деяниями нашей внутренней сущности и сияют внутри того, кто пытается следовать пути инициации, ведущим за пределы реализации чисто человеческого способа существования. Эти приключения – неаллегорические понятия, а реальный опыт. Философско–аллегорическая интерпретация мифов – это просто аллегория, которая не менее поверхностна, чем натуралистические и антропоморфические интерпретации мифов. Это значит, что люди могут получить ценный урок из них, только если они уже знают что–то, в противном случае эта «дверь» неизбежно останется закрытой. Это также применимо и к тому, что мы собираемся сказать о смысле мифа о Митре[16][16]
  Что касается мифа о Митре, то мы неукоснительно следовали книге Ф. Кумонта «Мистерии Митры» и «Тексты и барельефы, связанные с мистериями Митры». Говоря о ритуалах митраизма, мы полагались на «Митраистскую литургию» А. Дитериха (Лейпциг, 1903) и «Митраистский ритуал» Дж. Р. С. Мида (Лондон, 1907).


[Закрыть] .

Мистерии Митры ведут к самой сердцевине магической традиции Запада – миру, характеризовавшемуся самоутверждением, светом, величием, царственной духовностью и духовной царственностью. На этом пути нет места эскапизму, аскетизму, самоумерщвлению через унижение и жертвы, или самоотречению и созерцательной задумчивости. Путь Митры – это путь действия, солнечной силы и духовности, что противостоящий как унылому и мечтательному восточному универсализму, [17][17]
  См. нашу книгу «Лук и булава», глава «Миф Востока и Запада».


[Закрыть] так и христианскому сентиментализму и морализму.

Говорят, что только «муж» может пройти по этому пути; «жена» же будет уничтожена и разрушена «силой быка». Сияние hvareno – славного и излучающего свет нимба Митры – возникает только из страшного напряжения; оно коронует только «орла», который в состоянии «созерцать Солнце».

Митра – это символ идущих по этому пути. В мифе это изначальный небесный свет, проявляющийся как «бог, рождённый из камня» (theosekpetras, topetroghenosMithra). Стоя на берегу реки, он освобождается из мрачного минерала, неся меч и факел, помогавшие ему в «утробе матери». Это чудесное рождение, замеченное только «стражами» на «вершинах гор».

Вышесказанное – это корпус символов, связанных с тем, что можно назвать фазой инициации в буквальном смысле слова. Небесный «свет» – свет Слова, которое люди не могут понять (Иоанн1:9, 10), – вновь зажигается в том, кто испытывает своё первое духовное рождение. Это рождение происходит, когда человек порывает с «богом мира сего» и способен выстоять под натиском вод. Этот свет отвергается принципом, наполняющим жизнь обычных людей и материю, на которой основаны их эфемерное существование, их свет и их факты. Этот принцип характеризуется бешеной, поверхностной и беспорядочной активностью, слепой гонкой по направлению к «пропасти», глубоко укоренённой жадностью, увековечивающей через цепь перерождений (т. е. через различные жизни, разделяющие одинаковые непостоянство и мимолетность), гетероцентрический образ жизни, характеризуемый ненасытным стремлением к разнообразным вещам.

Это дикая и необузданная жизненная сила, которая сначала создаёт, а затем поглощает собственные энергии в совершенно случайном окружении, [18][18]
  На Востоке эта жизненная сила обозначается словом tana (буддизм), samsara (индуизм), maya–shakti (тантра). На Западе она известна как Jaldabaot, используя название «лунного» или «змеиного» принципа, «земная Венера», «астральная душа», или «звёздный свет».


[Закрыть] соответствует символу «вод», на краю которых рождается Митра. Инициированный – это «спасённый из вод» (заметьте связь с легендой о Моисее, рассказанной в Исходе), и он «ходит по воде» (отсюда эзотерическое значение чуда Христа). Инициированный – это существо, научившееся контролировать всеобщность желаний и пороков, побуждающих его к чему–либо изнутри. Он научился сопротивляться им, у него есть сила сказать НЕТ, и он может нарушать их законы и вести новую жизнь уже без них. Напротив, существа «подлунного мира» [19][19]
  Символическое выражение, обозначающее существ, всё ещё находящихся под «водой», под её властью.


[Закрыть] продолжают испытывать смерть, уничтожение или новое поглощение.

Таким образом, быть инициированным – значит уйти с берега реки, на котором жизни людей раскрываются во всех их страданиях и величии. На этой стадии нужно столкнуться с течением, становящимся всё более яростным по мере приближения к середине «реки», [20][20]
  Всё это соответствует фазе подготовки, которая, в общем, остаётся во власти инициативы инициируемого.


[Закрыть] затем необходимо двигаться за пределы этого ограничения и бороться, чтобы достигнуть противоположного берега. Как только он достигнут, рождается духовное существо: Митра, Божественное Дитя.

«Камень», являющийся лоном для Митры, – это символ тела. Тело является субстратом космического желания и элементом, подчиняющимся «влажному принципу». Таким образом, над всем человеческими состояниями и способностями, «духовными» или нет, которые существуют в физическом субстрате, также властвуют воды. Чтобы стать инициированным, нужно освободиться от «камня» и достигнуть состояния сознания, более неограниченного связью с телесным посредником. Таким же образом, следующие эпизоды, которых я собираюсь коснуться, являются внетелесными ощущениями, происходящими в особом состоянии, создаваемыми специфическими практиками, которые я не буду описывать подробно.

Выражение «бог из камня» имеет ещё одно значение в магической традиции. С одной стороны, падение того, что составляет «небесный свет», на склеп, представленный тёмной «землёй», – это отрицательный и дегенеративный процесс; но, с другой стороны, он также представляет собой возможность духовного элемента стать индивидуализированным и актуализированным. Замысловатый организм тела свидетельствует о присутствии ядра энергии. Магическая инициация состоит не в растворении этого ядра в нечётком колебании космической жизни. Наоборот, она состоит в его усилении и интеграции. Таким образом, инициация состоит в продвижении этого ядра вперёд, а не назад. Согласно инициатической идее, дух не является «чем-то иным», но скорее чем–то имманентным, что нужно поднять из глубин конкретной человеческой реальности («камень»). Эта реальность божественна, но не чьей–то милостью, а по своей природе: отсюда выражение «порождающий камень» (эквивалентное понятие в герметической алхимической традиции —это «материал, необходимый в Opus Magnum») и определение petrogenos (рождённый из скалы), дарованный человекобогу Митре, не сошедшему с Неба, а произошедшему из Земли.

«Нагота» божественного ребёнка находит свои дополнительные символы в упоминании о «спасении из вод», об «извлечении из камня», о «сбрасывании одежд» и об «обмывании». Эти символы обнаруживаются во многих эзотерических традициях. «Нагота» – это эквивалент чистоты, что в этом контексте относится к автаркии, самодостаточности, отделении от всего и вся.

Что касается воли, эзотерические традиции называют её нечистой, если она поглощена и определяется различными факторами – такими, как объекты, намерения, причины или страсти. Она также названа нечистой, потому что такая воля не может проистекать сама по себе, хотеть и утверждать себя, или действовать в чистой форме. На Западе эта чистая форма (которую индусы называют нишакама–карма в противоположность сакама–карме, которая есть действие, желаемое по причине своих результатов) символизируется «Девой». Эта «Дева» попирает своими ногами «Змею» и «Луну» (два символа вод), и в «девственном зачатии» рождает божественное дитя. Так называемое саморождение (autozoon), самозарождающаяся жизнь, существующая за пределами обстоятельств человеческой природы, происходит из «девственной» и очищенной воли, свободной от всех уз, и состоящей из чистого действия. В митраистском ритуале упоминается о «существовании силы души в состоянии чистоты»: это существование создаёт новое ядро за пределами вод. Это ядро, в свою очередь, как только развивается в новое существо, продолжает населять мир за пределами человеческого измерения, за пределами пространства и времени.

Подобное чудесное рождение замечено только «пастухами, спрятавшимися в Горе». Символ Горы отсылает к тем высшим духовным существам, которые руководят и невидимо направляют великие течения вод. Воды символизируют исторические и общественные силы, традиции, верования и систему коллективной психики, господствующие над пассивными существами, которые, живя как стадо, населяют подлунный мир. Сама Гора – это символ особого состояния метафизического сознания, что отражается в «проповеди на горе», обнаруженной в различных традициях.

Но чтобы достичь мужественности, новое создание должно пройти через новые и более сложные испытания, в которых можно как одержать победу, так и претерпеть катастрофу. Так как Митра стоит выше мира, населенного низшими натурами, он также должен достичь превосходства над миром тех духовных натур, которое его внетелесное состояние постепенно открывает ему.

Миф продолжается тем, что после того, как Митра вышел за пределы вод, «яростный ветер окутывает и бичует его обнажённое тело, ион чувствует присутствие ужасных сил, возникающих повсюду вокруг него». Без колебаний Митра достигает древа, трясёт его и поедает его плоды. Из листьев он делает «облачение». Теперь он готов побороться с повелителями того чудесного мира, в котором он оказался.

Это указывает на ряд особых состояний сознания, связанных с «наготой», или на элемент воли в его чистейшем и свободнейшем состоянии. «Ветер» касается опыта, который очень типичен и в то же время труден для описания. Попытаемся объяснить его на примере. Говорить «я люблю» или «я ненавижу» означает полагать существующим воображаемое свойство. Чувства по своей сути являются универсальными, космическими сущностями, актуализируемыми в различных существах, как огонь возникает всегда, когда присутствуют ведущие к возгоранию процессы. Следует говорить не «я люблю», а скорее «любовь любит во мне». То, что обычно называют «личностью», является не более чем результатом динамического взаимодействия подобных безличных сил; следовательно, у самой по себе «личности» нет истинного существования, и ей самой нельзя приписывать подобные силы.

Когда эта совокупность растворяется[21][21]
  Эта фаза в алхимии называется «разложением», «прокаливанием» и «омертвением». В этой фазе «скала» растворяется.


[Закрыть] при помощи ignisessentiae (огня инициации – а также пламени смерти), [22][22]
  Верно отмечается, что инициация – это ничто иное, как активное принятие того процесса, который производит смерть обычного человека. Инициация – это сила, вызывающая смерть и прохождение через неё во имя нового утверждения себя уже по ту сторону. Апулей говорит, что инициацию отмечали как добровольную смерть («Метаморфозы», 11, 21).


[Закрыть] что–то продолжает существовать – то осознание индивидуальности, которое в алхимической традиции называется «золотым, вечным зерном». Вышеупомянутые силы, освобождённые от разрозненного и психологического мира феноменов, в котором их испытывает человек, проявляются в этом остатке в своей истинной природе —как космические силы. Но наедине с этими силами человек так же беспомощен, как физическое тело, борющееся со стихиями природы, – такими, как океан, молния и катаклизмы. Эти силы обрушиваются на инициируемого в его наготе. Когда «волны», созданные этими силами, ввергают его в глубинные измерения его внутренней сущности, инициируемый может только оставаться спокойным и не реагировать, иначе его смоет. Согласно герметической работе Tabula smaragdina («Изумрудная скрижаль»), эти волны составляют «ветер», несущий Thelesma – принцип, притягивающий к себе силу всех вещей высшей или низшей природы.

Это испытание, которые некоторые эзотерические христианские традиции скрывают за символом «бичевания», даруют Митре твёрдость и нерушимую природу, без которой он потерял бы свою жизнь в последующем испытании.

Это испытание требует только одного – совершенного преобразования, на этот раз в положительном смысле слова, противоположного тому, что библейский миф называет первородным грехом. Самость отваживается на действие против «Древа Жизни» – сорвать с него листья и вкусить его плодов. Самость достаточно сильна, чтобы взять у Универсального Принципа определенное количество космической силы и господствовать над ним – в том смысле, что она может выстоять против «воды» и «ветра». Это совершение коренного деяния, абсолютного действия и выход за свои пределы. Это действие создает вакуум, немедленно заполняемый силой, окутывающей в форме пламени обнажённую сущность, ответственную за такой подвиг. Во многих традициях это деяние называется «проекцией огня», это в высшей степени положительное действие, притягивающее отрицательный элемент; также оно называется «женским нисхождением», [23][23]
  Нужно заметить, что в различных инициатических традициях сила в строгом смысле слова (shakti в индуизме) понимается как инструментальное повиновение, а именно как отрицательный и женский элемент. По отношению к последнему положительный и мужской элемент действует как «неподвижный движитель», или как тот, кто приказывает без приказов, силой нематериального действия и духовного решения.


[Закрыть] которое становится для ядра одеянием силы. Таким образом одетое, новосоставленное ядро получает средство для проявления и воплощения, необходимое для жизни в трансцендентном (сверхчувственном) измерении, как физическое тело необходимо в чувственной жизни.

Таким образом, высвобожденная сила ищет центр и уносит прочь тех, кто не знает, как дать ей этот центр после того, как пробудили её. «Падение» означает именно это. Это «падение» означает неудачу этого действия, или «насилие над Царствием Небесным или Судьбой», или когда человек принимает Жизнь во всей её полноте, или когда его подавляет ужас, который сразу же уносит прочь и уничтожает индивидуума. [24][24]
  Что касается развития мифа падения в его связи с Дионисом, см. нашу книгу L’uomoeildiveniredelmondo(Рим, 1926).


[Закрыть] Последнее – это возможный катастрофический исход. Другие, напротив, демонстрируют, что они достаточны для своего действия. Они могут разрушить проклятие, обрести силу, удержать её и властвовать над ней. Их судьба – не «падение»; наоборот, они «перерождаются в силе», в «могущественной силе всех сил», в «вечной Правой Руке». Митра – один из таких людей; он не только не подчинён закону, он извлекает из своего действия силу, необходимую для того, чтобы повернуться против Того, кто хранит закон, и, в свою очередь, подчинить его своему собственному закону.

Здесь налицо особый характер магических инициаций. На самом деле в большом количестве школ мысли, которые нужно считать скорее мистическими, нежели эзотерическими, присутствует тенденция растворять индивидуума в безличностной реальности, [25][25]
  Эти темы обсуждались в наших книгах: «Личины и лики современного спиритуализма» (в начале главы «Новый мистицизм»), в «Доктрине пробуждения» (глава «Определение склонностей», об отрицании всякой связи между пантеизмом и учением Будды), и, наконец, в книге «Лук и булава» (глава «О мифах Востока и Запада»). Что касается достижения высшего и необусловленного состояния в учении Веданты, см. Р. Генон, «Человек и его осуществление согласно Веданте».


[Закрыть] описывается ли она как недифференцированная бесконечность (например, ниргуна–брахман традиции Веданты) или как трансцендентный порядок или гармония. Растворить ядро Самости в этой безличной реальности, «как крупица соли растворяется в океане воды» – такова заявленная цель этих школ мысли, которые рассматривают любую идею об утверждении, борьбе и духовной субординации как совершенно бессмысленную. Наоборот, магическая традиция понимает духовный мир в совершенно ином смысле, поскольку она твёрдо придерживается идеи индивида, или идеи утверждающего центра, существующего за пределами всякого «растворения», хотя и вином смысле, нежели чисто физическом и личностном. Магическая традиция рассматривает духовный мир не как идиллический порядок или недифференцированную универсальность, но скорее как сочетание необузданных глубинных сил, существующих в свободном состоянии – ужасном и благословенном одновременно. Эти силы, как думается, взаимодействуют в таком напряжении, по сравнению с которым всё, что люди называют «борьбой», является только бледным и мёртвым изображением. Каждая из этих сущностей продолжает существовать и сохранять свою индивидуальность в той пропорции, в которой оно может противостоять и сопротивляться другим сущностям, которые, в свою очередь, пытаются привлечь и поглотить их. Это мир, существующий в свободном состоянии, не управляемый никаким провидением, и не подчиненный никакому телеологическому или априорному упорядочивающему закону, которому эти различные силы по идее должны подчиняться. Все законы и системы – это ничего более, как знаки более широкой силы, которая преуспела в уничтожении, поглощении и объединении других сил под собой, таким образом, уменьшая изначальный хаос различных борющихся сил.

В этом контексте борьба весьма отличается от той борьбы, которая обычно имеет место в материальном мире. В этом мире не существует разрушительного насилия, злобы, силы воли, силы в физическом смысле. Происходит скорее противоборство «присутствий» (presences), схватка между различными степенями существования и между разными количествами духовной интенсивности. Строго говоря, ни одна из сил не хочет превзойти другие и господствовать над ними. Однако это происходит естественно, как следствие высшей степени существования. Эта высшая степень существования действует на низшие силы как глубокий водоворот, поглощающий их и господствующий над ними, когда они входят с ней в контакт. В этом контексте, чтобы выйти победителем, а именно сохранить свою автономию, нужно выдержать испытание. Любая сила, окутывающая существо, не уничтожая его, в свою очередь уничтожается и подчиняется этим существом. Нет укрытия, нет безопасной области в этом мире напряжения, где не подчинять других означает подчиняться самому.

Отсюда высказывание, являющееся законом для тех, кто называется мастерами: «Не открывайся другим». Эта концепция дала Дж. Дж. Фрэзеру тему его главной работы о жреце мистерий («Царь леса») и его сане, который подтверждался только триумфом над соперником. Отсюда странная изречение, в котором успешный ученик убивает своего учителя; и, наконец, отсюда сбивающая с толку восточная идея о том, что «боги» —это враги йогина. На «лунном» пути, или пути Изиды, важно превратиться в повинующийся инструмент высших существ. На магическом, «солнечном» пути, или пути Амона, самое важное деяние – это сохранить своё существование, оказавшись лицом к лицу с этими существами; это, однако, невозможно без победы над ними. Нужно отбросить то «количество» судьбы, которое они несут, чтобы принять на себя их вес и ответственность.

Когда Митра достигает этой точки, «двери» отворяются, и вокруг него сияет свет «тех, кто есть» – ужасных сил, глядящих на новичка. За ними находится Солнце, пылающий Эон. В это ужасное мгновение, наполненное абсолютной тишиной, пустыней, страхом великих катастроф и великих святотатств, Митра смотрит, терпя, на великого бога. Он прекращает свои молитвы и заклинания. И смотрите, бог уступает и просит Митру принять посвящение и подписать пакт взаимного уважения и дружбы.

Эта кульминация отмечает конец первой великой фазы инициации: рождается существо сильнее природы, сильнее богов – существо, находящееся за пределами рождения и смерти.

Я уже упоминал, что опыт, получаемый Митрой, соответствует серии духовных реализаций, которые происходят немедленно и непосредственно за пределами тела. В случае с инициируемым это должно происходить при помощи вхождения в особые состояния сознания. Вводящий в эти состояния является квалифицированной личностью (в мистериях – иерофантом); эти состояния составляют как задачу, так и испытание, которое инициируемый должен пройти при помощи определенных действий своего духовного существа. Но в митраистских мистериях существует и дальнейшая реализация, соответствующая мифу «убийства быка».

Задача состоит в следующем: вновь подтвердить солнечную и царскую вершину, кульминацию, уже реализованную вне физической области, в самом теле, в тёмной «скале», которая была оставлена позади во время всей этой фазы. Теперь Митра должен побороться с дикой и неприрученной силой жизни, символизируемой «быком», и в конце концов подчинить её себе. Сие деяние включает в себя дисциплины, воздействующие на само тело, – и они должны привести к радикальному изменению взаимоотношений между телом и Самостью. Здесь не место обсуждать методы, задействованные для этой цели; достаточно сказать, что эти методы варьируются от всеобъемлющего использования «огня» мысленной концентрации до соответствующего применения психических травм – таких, как встречающихся при страдании или половом возбуждении. Индийская школа фокусируется главным образом на дисциплинах, связанных с дыханием. Так как ритуал, описанный Дитерихом, показывает, как они также использовались в митраистской теургии, я вкратце опишу их. Нужно сказать и пару слов о безопасности, потому что эти практики либо бесполезны, либо крайней опасны для тех, кто ещё не приобрел опыт, описанный выше.

Митра осёдлывает «быка», держась за его рога. Он прыгает на его спине и управляет им. Зверь переходит на галоп и вовлекает своего наездника в дикую и опасную скачку. Митра держится крепко и позволяет себя «нести», свисая с рогов. Вскоре бык выдыхается и возвращается в «пещеру», откуда он и вышел. Митра «укрощает» его и затем приканчивает зверя ударом ножа во имя Солнца.

Мы уже упомянули, что «бык» символизирует элементарную жизненную силу. Её можно идентифицировать как Зелёный Дракон алхимии, тантрическую кундалини или даосский «Дракон». Дисциплины, фокусирующиеся на дыхании, называют эту силу праной – дыханием, рассматриваемым в его «светоносном» и «тонком» измерении. Прана так относится к материальному дыханию, как душа относится к телу. Эта жизненная сила по своей природе ускользающая и сопротивляющаяся принуждению: это беспокойная «ртуть», «непостоянное», «птица» (птица хамса индуистской традиции; хам и са – это обозначения соответственно звуков вдоха и выдоха), которую инициируемый должен «оседлать» и «обездвижить». Эта практика состоит в сфокусированном дыхании и потере в нём; затем в бесстрашном отпускании его, в утопании. Именно это, предположительно, означает выражение «Дракон улетает».

Согласно инициатическим дисциплинам, обнаруживаемым в индуизме, у дыхания есть четыре измерения: материальное (стула),связанное с состоянием бодрствования и умственно–психическими способностями; тонкое, светоносное измерение (сукшма), связанное с состоянием сна и нервной системой; каузальное, огненное измерение (карана), связанное с состоянием глубокого сна и с кровеносной системой; и, наконец, измерение, которое индуистские тексты называют турья (четвёртое), связанное с особым состоянием, наблюдаемым при каталепсии: состоянии очевидной смерти, связанного со скелетом и репродуктивной функцией.

Митра, который после седлания быка «позволяет себя нести» в дикой скачке, не отпуская животное, символизирует Самость, которая по мере того, как она погружается, проходит через эти четыре стадии и через нейтральные области, их разделяющие. В противоположность этому, обычные люди просто теряют сознание и засыпают на самой первой стадии. Бык сдаётся только тогда, когда Митра демонстрирует достаточно решимости и ловкой устойчивой силы, или пока процесс «погружения» не достигнет четвёртой стадии. [26][26]
  Пещера, в которой «бык» ищет убежища в конце своего бега, соответствует алхимической «ртутной пещере», которую часто связывают с неуловимым центром тела, находящимся у основания хребта, который индусы называют «муладхара»: индусы связывают его с таттвой земли.


[Закрыть] В этой точке основные механизмы примитивной жизненной силы захвачены и остановлены, ртуть зафиксирована и застыла; «бык» убит. Жизненная сила, наконец лишённая всякой поддержки, остановлена, уничтожена, сожжена до корней.

Как только этот кульминационный пункт достигнут, происходит волшебное преображение. Ослепительная, вихрящаяся, божественная жизнь восходит из глубины, – быстрая, как молния. Эта новая жизненная сила пронизывает всю жизнь преображающим светом. Она воссоздаёт тело ab imo, [27][27]
  Из глубины (лат.) – прим. перев.


[Закрыть] как сущность чистого действия, как тело славы бессмертного величия; это «лучащееся тело», augoeides, Hvareno, vajra, Dorje. Это различные имена, повторяющиеся в западной и восточной традициях, описывающие одну и ту же силу. Эта новая жизненная сила, имеющая природу алмаза и непреодолимого удара молнии, преобразует смертное, лишённое вечности состояние в бессмертное.

Из раны быка сочится не кровь, а пшеница, Хлеб Жизни, как вечный источник, созданный окружающей пустыней и как чудо появления нового вида растения. Однако всё ещё необходимо преодолеть одно препятствие: стаи нечистых животных толпятся около умирающего быка, чтобы испить его крови и откусить его гениталии, таким образом, отравив источник жизни. Это последний эпизод в этой истории: его смысл состоит в том, что когда бык убит, пробуждается поразительная и сверхчеловеческая сила, в индуистской традиции называемая кундалини. Эта сила немедленно наполняет все принципы и функции, поддерживающие физическое тело. Если во время этого процесса все эти элементы не будут очищены, организованы и объединены, они высвободятся, поглощая и трансформируя к своей выгоде высшую силу, которая должна преобразить их в духовное тело. В результате происходит ужасное движение, истечение, поток сил, принадлежащих животной и чувственной природе, которые теперь необычно возбуждены. Этот феномен назывался «облачностью неба», «бурей» или «потопом». В алхимической и даосской традиции эта «буря» происходит после того, как кто–либо испил «молоко Девы», т. е. «кровь Дракона». В мифе о Митре этот феномен соответствует стае нечистых животных.

Вряд ли подобного опыта можно совсем избежать, так как это самое последнее испытание. Но смотрите – после него небеса разверзаются и чудеса продолжаются. Последние скрытые препятствия уничтожены поднявшимся потоком света и звука, освещающим всё скрытое, похороненное, обусловленное в форме телесных органов, в жестах, в мощном космическом просвещении. Это восхождение человекобога в небесные сферы, в иерархию «семи планет». Здесь внешнее измерение вещей растворяется, становится светлым изнутри, а затем сгорает. Всё становится живым, пробуждается и перерождается изнутри; всё становится символичным, наполненным смыслом, лучащимся– духом неограниченного и вечного тела.

За пределом седьмой сферы лежит КОНЕЧНОЕ, где более не существует «здесь» и «там», но только спокойствие, просвещение и уединение, как в бесконечном океане. Это измерение «Отца», за которым лежит измерение «Орла» – вершина, основание сияющего, вихрящегося мира сил.

Таковы путь и задача, открытая для человека, в соответствии с митраистской мудростью, соперничавшей с христианством за наследие Римской империи. Когда она была вытеснена и перешла на внешний, экзотерический план, эффект мудрости мистерий сохранился в оккультной традиции, но она продолжала неуловимо и невидимо влиять на исторические события Запада. Сегодня снова она простирается за пределы этого мира, который наука «освободила», а философия «усвоила». Она снова проявляется в пока что весьма беспорядочных попытках; в существах, которые раздавлены весом истины, оказавшейся слишком тяжёлой для них, которую, тем не менее, смогут принять и утвердить другие. Она снова проявляется в Ницше, в Вайнингере, в Брауме, в самых радикальных течениях современного идеализма. Она снова проявляется и в нас, в нашей тоске по бесконечному, в единственной ценности, которую мы лелеем: в величественной и солнечной жизни – жизни света, свободы и силы.

Ultra, 1926