Текст книги "Традиция и Европа"

Автор книги: Юлиус Эвола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

АМЕРИКАНСКАЯ «ЦИВИЛИЗАЦИЯ»

Американская пресса признала недавно скончавшегося Джона Дьюи[80][80]
  Джон Дьюи (1859–1952) – американский философ, психолог и педагог, один из ведущих представителей прагматизма, оказавший сильное влияние на педагогическую мысль США – прим. перев.


[Закрыть] самой авторитетной фигурой американской цивилизации. Это действительно так. Его теории всецело представляют то видение человека и жизни, которое лежит в основе американизма и свойственной ему «демократии». Сущность таких теорий состоит в следующем: каждый может стать кем угодно в пределах технологических средств, находящихся в его распоряжении. Точно также и личность не определяется своей истинной природой, и реального различия между людьми не существует: есть только различие в их квалификации. Согласно этой теории каждый может стать тем, кем он захочет – для этого достаточно всего лишь знать, как научиться этому. Это, очевидно, случай человека, «сделавшего себя сам» (self–made man); в обществе, потерявшем смысл традиции, будет распространяться понятие личного развития, и вместе с этим будет усиливаться уравнительное учение чистой демократии. При принятии основы таких идей всё природное разнообразие устраняется. Любой может утверждать, что все люди обладают равным потенциалом и термины «высокий» и «низкий» теряют своё значение, как и любое отношение дистанции и уважения; любой образ жизни становится общедоступным. Всем органическим концепциям жизни американцы противопоставляют механистическую концепцию. В обществе «равных возможностей» всё имеет характер сфабрикованного существования. В американском обществе публичное поведение – это только маска. Равным образом представители американского стиля жизни (way of life) демонстрируют, что он враждебен личности.

Американская «открытость мышления» (open–mindness), которая иногда воспринимается как достоинство, на самом деле является обратной стороной их внутренней бесформенности. То же самое касается их «индивидуализма». Индивидуализм и личность – не одно и то же: первое относится к бесформенному миру количества, а второе – к миру качества и иерархии. Американцы – живое опровержение декартовской аксиомы «я мыслю, следовательно, я существую». Американцы не мыслят, но тем не менее существуют. Американский «дух», ребяческий и примитивный, испытывает недостаток характерной формы и поэтому открыт любому виду стандартизации. В высших цивилизациях, например, в индоарийской, любое существование без характерной формы или касты (в изначальном смысле этого слова) не было свойственно даже рабам или шудрам, а существовало только у парий. В этом отношении Америка – общество парий. В высших цивилизациях роль парий состояла в подчинении тем, кто имеет определённую форму и внутренние законы. Вместо этого современные парии сами стремятся господствовать и пытаются распространить свое господство на весь мир.

Существует популярное мнение, что Соединённые Штаты —это «юная нация», которую «ждёт великое будущее». Соответственно, американские недостатки описываются как «детские ошибки» или «трудности роста». Нетрудно увидеть, что миф о «прогрессе» играет большую роль в этой оценке. Согласно представлению о том, что всё новое является хорошим, Америка играет привилегированную роль среди цивилизованных государств. В Первой мировой войне Соединенные Штаты выступили в роли «цивилизованного мира» par excellence. Вмешиваться в судьбы других народов было не только правом, но и обязанностью «самой развитой» нации.

История, однако, развивается циклично, а не линейно. Далеко от истины то, что самые молодые цивилизации неизбежно должны быть «высшими» – в действительности они могут оказаться дряхлыми и упадочными. Существует определённое соответствие между самыми прогрессивными и самыми примитивными фазами исторического цикла. Америка – это последняя стадия современной Европы. Рене Генон называл Соединённые Штаты «Дальним Западом» в том смысле, что Соединенные Штаты воспроизводят reductio ad absurdum негативных и самых дряхлых аспектов западной цивилизации. Всё, что в Европе происходило в слабой форме, в Соединённых Штатах увеличилось и сконцентрировалось в качестве симптомов разложения и культурного и человеческого упадка. Американскую ментальность можно истолковать только как пример упадка, демонстрируемый своей духовной атрофией по отношению ко всем высшим интересам и непониманием высших чувств. Горизонты американского духа ограничены всем несложным и непосредственным. Неизбежным следствием этого является то, что всё становится банальным, односложным и приниженным, даже всякая душевна и духовная жизнь. Сама жизнь в американских понятиях совершенно механистична. Смысл «Я» в Америке всецело ограничен физическим уровнем существования. Типичному американцу несвойственны духовные проблемы или сложности: он «естественный» конформист.

Примитивный американский дух можно только поверхностно сравнить с юным. Американский дух – это особенность разлагающегося общества, о чём я уже говорил.

Американская мораль

Сильно превозносимая сексуальная привлекательность (sex appeal) американских женщин из фильмов и журналов в значительной степени вымышлена. Современные медицинские исследования в Соединённых Штатах показали, что у 75% молодых американок отсутствует сильное сексуальное чувство, и вместо удовлетворения своего либидо они бесплодно ищут нарциссическое удовольствие в эксгибиционизме, тщеславии и стерильном культе фитнесса и здоровья. У американских девушек нет предубеждений в отношении секса; они представляют собой доступную цель для мужчины, который рассматривает весь сексуальный процесс как нечто отдельное от всего остального, и, следовательно, незанимательное и обыденное событие. Таким образом, после того, как её сводили в кино или на танцы, девушка должна позволить себя поцеловать – это нечто вроде американских правил хорошего тона, но это ещё ничего не означает. Фригидность и материализм – характерные черты американских женщин. Мужчина, «встречающийся» с американской девушкой, приобретает материальные обязательства по отношению к ней. Она же добивается материальной выгоды. В случае развода американский закон в подавляющем большинстве случаев благосклонен к женщине. Поэтому американские женщины готовы к разводу, если видят возможность заключить более выгодную сделку. Это достаточно распространенный случай в Америке, когда женщина выходит замуж за одного мужчину, но уже «помолвлена» со своим будущим мужем, за которого она планирует выйти замуж после прибыльного развода.

«Наши» американские СМИ

Американизация в Европе широко распространена и очевидна. В Италии этот феномен, стремительно развившийся в эти послевоенные годы, воспринимается большинством людей если не с энтузиазмом, то, по крайней мере, как нечто естественное. Не так давно я писал о том, что из двух больших опасностей, противостоящих Европе – американизации и коммунизма – первая является более коварной. Коммунизм представляет собой угрозу только в грубой и катастрофической форме непосредственного захвата власти коммунистами. С другой стороны, американизация прокладывает себе путь и постоянно просачивается при помощи изменения ментальности и привычек, что само по себе кажется безобидным, но результатом этого становится основательное извращение и деградация, с которыми можно бороться, только борясь с самим собой.

Кажется, что именно здесь внутреннее сопротивление у большинства итальянцев является слабым. Забывая о собственном культурном наследии, они охотно обращаются к Соединённым Штатам как к вождю–родителю (elterlich Führer) всего мира. Любой, кто хочет быть современным, должен применять к себе американские стандарты. Стыдно наблюдать, как европейская страна так унижает свое достоинство. Благоговение перед Америкой не имеет ничего общего с культурным интересом к образу жизни других людей. Наоборот, низкопоклонство перед Соединёнными Штатами ведёт лишь к тому, что человек начинает считать, что нет иного стиля жизни и ценностей, находящихся на таком же уровне, как американские. Наше радио американизировано. Не имея каких–либо критериев оценки, оно просто следует модным сиюминутным тенденциям и выдаёт на рынок всё, что считается «приемлемым» – приемлемым для наиболее американизированной, т. е. наиболее деградировавшей, части общества. Остальных из нас просто тянут за собой. Даже стиль презентации на радио стал американизированным. «Кто после прослушивания американского радио в состоянии подавить дрожь от мысли, что единственный способ избежать коммунизма – поддаться американизации?» Это слова не постороннего, а американского социолога Джеймса Бёрнхема, профессора Принстонского университета. Такое суждение американца должно бы заставить итальянских радиоведущих покраснеть от стыда. Следствием демократии с девизом «занимайся своим делом» является отравление большей части населения, неспособной к различению, когда её не ведёт какая–либо власть или идеал, и которая слишком легко теряет чувство собственной идентичности.

Индустриальный порядок Америки

В своем классическом труде о капитализме Вернер Зомбарт подвел итог позднекапиталистической эпохи, высказав его в выражении: fiatproducto, pereathomo. [81][81]
  Да будет продукт, да сгинет человек (лат.) – прим. перев.


[Закрыть] В своем крайнем проявлении капитализм представляет собой систему, в которой человек оценивается исключительно с точки зрения товарного производства и развития средств производства. Социалистические доктрины появились как результат недостатка человеческого фактора в этой системе.

С повышением интереса к так называемым трудовым взаимоотношениям в Соединённых Штатах началась новая фаза. На первый взгляд это казалось усовершенствованием, но в реальности оказалось пагубным явлением. Предприниматели и работодатели осознали важность «человеческого фактора» в производственной экономике: игнорирование индивида, вовлечённого в производство, его мотивов, чувств, повседневной жизни, является ошибкой. Таким образом, появилась целая школа, изучающая человеческие отношения на производстве, основывающаяся на бихевиоризме. [82][82]
  Бихевиоризм – направление в американской психологии ХХ в., отрицающее сознание как предмет научного исследования и сводящее психику к различным формам поведения, понятого как совокупность реакций организма на стимулы внешней среды – прим. перев.


[Закрыть] Научные работы – такие, как «Человеческие взаимоотношения на производстве» (Human Relations in Industry) Б. Гарднера и Г. Мура – предоставили подробный анализ поведения сотрудников и их мотивации с чёткой целью определить наилучшие способы устранения всех факторов, которые могут препятствовать максимизации производства. Некоторые исследования, конечно же, вытекают из менеджмента, разрабатываемого специалистами различных академий. Социологические исследования зашли так далеко, что анализируют социальное окружение служащих. Этот род исследований имеет практическую цель поддержания психологической удовлетворённости, которая так же важна, как и физическая. В случаях с рабочими, выполняющих монотонную работу, не требующую большой сосредоточенности, исследования акцентируют внимание на «опасности» того, что в это время мысли человека могут блуждать где–то далеко, а это в результате негативно скажется на его отношении к работе.

Не забыли и о личной жизни служащих – отсюда увеличение числа так называемых штатных совещаний. Приглашают специалистов для того, чтобы рассеять тревогу, психологические беспокойства и устранить трудности с адаптацией, вплоть до того, что даются советы в отношении самых личных вещей. Используется откровенно психоаналитическая и часто прикладная техника, состоящая в том, чтобы субъект «говорил открыто», а получаемые путём такого «катарсиса» результаты не скрывались. Но всё это в «век экономики» не имеет ничего общего с улучшением духовного состояния человека, или с тем, что европеец посчитал бы реальными человеческими проблемами. С обратной стороны «железного занавеса» с человеком обращаются, как с вьючным животным, и его повиновение достигается террором и голодом. В Соединённых Штатах человек также считается только фактором труда и потребителем; только исходя из этого рассматривается любой фактор его существования, а любым аспектом его внутренней жизни пренебрегают. В «стране свободных» человеку всеми средствами внушают, что он достиг такой степени счастья, о которой до сей поры и не мечтал. Он забывает, кто он такой, откуда он появился, и наслаждается настоящим.

Американская «демократия» в промышленности

В США существует заметное и растущее расхождение между пережитками преобладающей политической идеологии и реальными экономическими структурами нации. Большую роль в исследованиях этого предмета играет «морфология бизнеса». Исследования подтверждают впечатление, что американский деловой мир на самом деле далёк от типа организации, соответствующему демократическим идеалам американской пропаганды. Американские фирмы имеют пирамидальную структуру. Они составляют верхушку очевидной иерархии. Большие компании управляются по тому же принципу, что и правительственные министерства, и имеют сходную структуру. У них есть координирующие и контролирующие органы, выделяющие руководителей из массы служащих. Вместо того, чтобы становиться более гибкой в социальном смысле, «элита менеджеров» (Бёрнхем) становится более автократичной, чем когда–либо – и в этом есть что–то общее с американской внешней политикой.

Вместе с этим виден конец ещё одной американской иллюзии – Америки как «страны возможностей», где каждый имеет возможность реализовать свой шанс; страны, где каждый может вознестись из грязи да в князи. Вначале существовали «открытые границы» для всех. Потом это закончилось, но появились новые «открытые границы» – безграничный потенциал промышленности и торговли. Но как показали Гарднер, Мури многие другие, возможности со временем иссякают. Из–за непрерывно растущей специализации труда в производственном процессе и усиливающегося значения квалификации то, что раньше казалось очевидным для американцев – что их дети «пойдут дальше», чем они – теперь не так уж очевидно. Так называемая политическая демократия Соединённых Штатов, движущая сила и мощь страны, то есть её промышленность и экономика, становится, очевидно, недемократичной. Проблема заключается в следующем: должна ли реальность подстроиться под идеологию или наоборот? До недавнего времени наблюдались громкие требования первого: призывы вернуться к «настоящей Америке», к свободному предпринимательству и личности, свободной от контроля центрального правительства. Тем не менее, есть также и те, кто предпочли бы ограничить демократию, чтобы адаптировать политическую теорию в соответствии с коммерческой реальностью. Если бы маска американской «демократии» была сброшена, то стало бы предельно ясно, до какой степени «демократия» в Америке (и повсеместно) является лишь инструментом в руках олигархии, которая, пользуясь методом «косвенного воздействия», гарантирует возможность злоупотребления и обмана в огромном масштабе для тех многих, кто признаёт иерархическую систему, считая ее вполне законной. Эта дилемма «демократии» в Соединённых Штатах однажды уступить место некоторым интересным преобразованиям.

1945

ЖИВЁМ ЛИ МЫ В ГИНЕКОКРАТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ?

В последнее время в Италии много пишут об И. Я. Бахофене, мыслителе из Базеля и современнике Ницше, чья гениальная работа прошла почти незамеченной в его время, но которую тщательно изучают сейчас, особенно в Германии. Бахофен посвятил себя главным образом изучению древних цивилизаций античности и Средиземноморья, особенно в их этико–религиозных, символических и мифологических аспектах, и его базовой идеей в этой области была мысль об изначальной оппозиции между героической, «солнечной», олимпийской и мужской духовностью и «хтонической», «лунной» и женской духовностью. Именно в этом ракурсе он интерпретировал религиозные концепции, общественные системы, мифы, символы и политические формы древних цивилизаций, всё больше и больше замечая контраст и смешение влияний, связанных с разными формами духовности, которые сегодня можно легко связать с отдельными расовыми компонентами древнего Средиземноморья: «солнечная» или «ураническая» цивилизация, очевидно, связана с арийцами, а «хтоническая» и женская —наоборот, с доарийскими или неарийскими народами.

Более того, взгляды Бахофена имеют не только ретроспективное значение, они часто предлагают точки опоры для понимания глубинного смысла некоторых аспектов нашей нынешней цивилизации при помощи зачастую ошеломляющих аналогий. Именно поэтому мы думаем, что небезынтересно было бы представить некоторые соображения на эту тему.

Прежде всего, мы хотели бы задержаться на природе и различных аспектах цивилизации, названной Бахофеном цивилизацией матери или гинекократией (от gyne и krateia, т. е. «власть женщин»), которая идентифицирована нами как доарийская или неарийская цивилизация древнего Средиземноморья.

Первой отличительной чертой такой цивилизации является «теллуризм» (от tellus – «земля», как и chtonos, откуда термин «хтонический»). Высшим законом в этой цивилизации является закон земли. Земля – это Мать. В своём аспекте Божественной Женщины, Великой Матери Жизни, она воплощает всё вечное и неизменное. Она остаётся идентичной самой себе и непоколебимой; а всё, что она производит, ждёт рождение, чисто индивидуальная, конечная, мимолётная жизнь и смерть. Лишённая какой–либо духовной и сверхъестественной мужественности, вся её сила и мужественность, таким образом, имеет сумрачную, дикую, поистине «хтоническую» и «теллурическую» природу. И если слово «теллурический» заставляет думать о сейсмических явлениях, то эта ассоциация до некоторой степени уместна. В данном мировоззрении божественными прототипами мужественности выступают такие персонажи, как Посейдон, также называемый «землетрясителем», бог хтонических подземных и бурных вод, которые можно связать по аналогии с силами страстей и инстинктов. Говоря более обще, эпоха или цивилизация Матери является «теллурической» и имеющей отношение к судьбе, необходимости, фатальному исчезновению, жизни, смешанной со смертью, источником диких и необузданных импульсов.

Для Бахофена матриархат, «гинекократия» Деметры или Афродиты, где в последней Божественная Мать, в отличие от древней Деметры, имела и чувственные черты, – это общественные последствия этого центрального взгляда. Где бы высший принцип ни понимался как Великая Мать (Magna Mater), земная женщина, кажущаяся её ближайшим воплощением, начинает естественно иметь характер религиозного сана и высшей власти. Именно она в своей основе дарует жизнь, а мужчина по отношению к ней только инструмент. В её материнском аспекте она воплощает закон, она является истинной основой и центром семьи. Как возлюбленная (её афродитический аспект), она опять же повелевает мужчиной, который является просто рабом своих чувств и сексуальности, всего лишь «теллурическим» существом, находящим свой покой и наслаждение только в женщине. Отсюда различные типы азиатских цариц с афродитическиим чертами, прежде всего в древнесемитских цивилизациях, и царицы–возлюбленные, из рук которых мужчины получают власть и которые становятся центрами крайне утончённой жизни – знак цивилизации, основывающейся в первую очередь на физической и чувственной стороне существования. Но всякий раз, когда в женщине больше «деметрического», чем «афродитического» (мифическая Деметра в основном имеет целомудренную материнскую природу), она также является инициируемой в древнем мире – в качестве той, что поддерживает высшие мистерии и принимает в них участие. В цивилизации, в которой мужественность означает только материальное, женщина – из–за тайны рождения или из–за изысканных умений преданности и обаяния – приобретает религиозные черты и становится точкой привязки культов и инициаций, обещающих контакт с Матерями Жизни, с космической духовностью, с мистерией лона порождающей земли.

Две другие характеристики типа этой цивилизации – а именно, «дионисийский» и «лунный» элементы – проистекают из первой. Мистерия этих элементов, проводником которых может быть женщина, не может быть мистерией олимпийской, аполлонической, солнечной духовности, не может быть связана с мужским и героическим сиянием смертного существования, ведомым идеалом, который, согласно символу солнечной и звёздной природой неба, свободен от каких бы то ни было примесей материи и становления и является существующим и лучащимся огнём сам по себе.

Таков, в противоположность, был «уранический» идеал (от ouranos – «небо»), типичный для других типов духовности. Мистерия Матери ведёт скорее к чему–то подобному пантеистическому растворению. Это бесформенное освобождение, достигаемое, если не сказать вырываемое, в беспорядочных опытах, в которых чувственный элемент причудливо смешан со сверхчувственным, а «теллурическая» сторона подтверждает себя в господствующем смысле «священной оргии», в мистической экзальтации в сочетании с какой–либо чрезмерностью и всеми видами диких проявлений. Таким, в общем, был «дионисизм».

Вот почему в древнем мифе Диониса всегда многозначительно сопровождают Матери Природы, которые несут в основном «афродитические» черты; и исторически его культ был тесно связан с женским полом, а его наиболее довольными и восторженными прозелитами были женщины.

В этой связи мы уже упомянули о «лунном» характере. Луну называли «небесной землёй». Таким образом, она понималась как очищение земного, т. е. хтонического, элемента. Это свет, но не лучащийся, а отражённый. Это свет без собственного центра; его центр, в противоположность солнцу, лежит за его пределами. Таким образом, это пассивный «женский» свет, тесно связанный с бесформенной духовностью экстаза и освобождения под знаком Женщины. С другой стороны, о нём можно думать как о созерцании, абстракции или понимании абстрактных законов, вместо сущностного «солнечного» знания.

Итак, для древних цивилизаций Матери был характерен приоритет луны, а не солнца – иногда луна даже приобретала мужской род (бог Лунус), обозначая или первенство, или приписываемую отрицательную сторону мужественности. Также для цивилизаций, которые мы здесь анализируем, была типична идея о первенстве ночи над днём, тьмы над светом. Тьма и ночь – это сакральный материнский элемент, изначальный и сущностный: в мифе день порождается ночью, в которой он снова растворяется.

Осталось рассмотреть два аспекта: общественный беспорядок, или эгалитаризм, и «амазонство». Среди прочих заслуга Бахофена выделяется заслуга рассмотрения «теллурического» и матриархального происхождения так называемой доктрины естественного права. Первоначальное предположение этой доктрины состоит как раз в том, что все люди как дети Матери и существа, также подверженные закону земли, являются равными, так что любое неравенство является «несправедливостью», нарушением законов природы. Отсюда та связь, которую мы видим в античности между плебейским элементом и его матерью, хтоническими культами и тем фактом, что эти древние оргиастические и дионисийские празднества, совместно с самыми крайними формами распутства и промискуитета, на которых отмечалось возвращение людей к природному состоянию при помощи уничтожения на миг любой общественной дифференциации и иерархии, были сконцентрированы вокруг женских божеств «теллурического» круга, более или менее прямо относившихся к типу Великой Матери Жизни. Что касается «амазонства», то Бахофен видел в нём вариант «гинекократии». Везде, где женщина не утверждает себя при помощи материнского религиозного («деметрического») элемента, она пытается утвердить себя по отношению к мужчине при помощи имитации мужских качеств силы и воинственности.

Таковы фундаментальные черты «цивилизации Матери», типичные, так сказать, для доарийского субстрата древнесредиземноморского мира. Он был побеждён аполлонической, дорийской и олимпийской Грецией; затем, в ещё более полной степени, «солнечным» Римом, ревностным стражем принципа отцовского права и идеала мужской духовности. Однако, так как вещи постоянно меняются, везде, где исчезает героическое напряжение и созидательная воля, начинают заново появляться упадочнические и испортившиеся формы жизни.

Что здесь является поразительным, так это соответствие многих аспектов современной цивилизации цивилизации Матери. В своих внешних проявлениях это соответствие уже замечалось. Как, например, писал А. Боймлер, известный национал–социалистический учёный, «всё, что нужно сделать – это просто посмотреть на мужчину или на женщину на улицах Берлина, Парижа или Лондона, чтобы осознать, что перед культом Афродиты отступили культы Зевса и Аполлона… Воистину, нынешняя эпоха несёт все черты гинекократии. В поздних и тронутых упадком цивилизациях поднимаются новые храмы Изиды и Астарты, этих азиатских богинь–матерей, в честь которых устраивали праздники с оргиями и распутством в отчаянном погружении в чувственные удовольствия. Очаровательная женщина является идолом наших времён, и, с накрашенными губами, она идёт по улицам европейских городов, как когда–то шла по Вавилону. И, как будто подтверждая глубокую интуицию Бахофена, легко одетый современный повелитель мужчины держит на поводке собачку– древний символ неограниченного промискуитета и адских сил». Но эти аналогии можно развить гораздо дальше.

Нынешние времена являются «теллурическими» не только в своих механистических и материалистических аспектах, но также по сути и в некоторых «виталистических» аспектах, в их разнообразных религиях Жизни, Иррационального и Становления – точной противоположности любой «классической» и «олимпийской» концепции мира. Для Кайзерлинга[83][83]
  Кайзерлинг (Keyserling) Герман (1880–1946) – немецкий писатель и философ–иррационалист. – прим. перев.


[Закрыть] многие из течений так называемой «мировой революции» демонстрируют свою «теллурическую» природу – т. е. иррациональную, в основном связанную с формами храбрости, самопожертвования, рвения и преданности без связи с трансцендентным. Во многих случаях он прав.

С пришествием демократии, с провозглашением «бессмертных принципов» и «прав человека и гражданина» и последующего развития этих «завоеваний» в Европе в марксизм и коммунизм Запад поднял на щит именно «естественное право», нивелирующий и антиаристократический закон Матери, отказавшись от каких–либо «солнечных» мужских арийских ценностей и подтверждая, с всемогуществом, так часто приписываемому коллективу, древнюю бесполезность индивида в «теллурической» концепции.

Дионис заново появляется в современном романтизме: здесь мы видим ту же самую любовь к бесформенному, беспорядочному, безграничному, тому же самому промискуитету между чувством и духом, тот же самый антагонизм по отношению к мужественному и аполлоническому идеалу ясности, формы и границы. Можно ли сомневаться в «лунной» природе наиболее широко распространённого типа современной культуры? Это, так сказать, культура, основанная на бледном и пустом интеллектуализме, стерильная культура, отделённая от жизни, способная только на критику, абстрактные спекуляции и самовлюблённое «творчество»: культура, доведшая материальную утончённость до крайности и в котором женщина и чувственность часто становятся господствующими мотивами почти до патологической и навязчивой степени.

И где только женщина ни становится новым идолом масс в современных формах «звезды» кино и подобных очаровательных афродитических видимостях, она часто заявляет своё превосходство в новых «амазонских» формах. Так, мы видим новую маскулинизированную спортсменку, garçonne, [84][84]
  Эмансипированная девица, «холостячка» (фр.) – прим. перев.


[Закрыть] женщину, посвящающую себя абсурдному развитию своего тела, предающую свою истинную миссию, эмансипирующуюся и становящуюся независимой до такой степени, когда она сама в состоянии выбирать мужчин, которыми она может пользоваться. И это ещё не всё.

В англосаксонской цивилизации, и особенно в Америке, мужчина, посвящающий свою жизнь и время бизнесу и стремлению к богатству – которое во многом служит только для оплаты женской роскоши, капризов, пороков и вкусов – уступил женщине привилегию и даже монополию на «духовные» вещи. И именно в этой цивилизации мы видим распространение «спиритуалистских», спиритистских, мистических сект, в которых превалирование женского элемента уже само по себе значительно (главная такая секта – теософская – как раз была создана и развивалась под управлением женщин – Блаватской, Безант и, наконец, Бейли). Но неоспиритуализм кажется нам видом реинкарнации древних женских мистерий по гораздо более важным причинам: это бесформенный эскапизм в беспорядочных сверхчувственных опытах, смешение медиумизма и спиритуализма, бессознательное вызывание поистине «адских» влияний и важность, придаваемая доктрине реинкарнации, что в таких псевдоспиритуалистских течениях подтверждает то соответствие, о котором мы уже упомянули, и что доказывает, что в таких направленных куда угодно стремлениях выйти за пределы «материализма» современный мир не смог найти ничего, что соединило бы его с высшими, олимпийскими и «солнечными» традициями арийской духовности.

Разве психоанализ, с тем приоритетом, которое он придаёт бессознательному над сознательным, «ночи», подземному, атавистическому, инстинктивному, чувственной стороне человека надо всем тем, что пробуждает жизнь, волю и истинную личность, не подтверждает вновь древнюю доктрину первенства ночи над днём, материнского, тьмы над формами, якобы мимолётными и неважными, что поднимаются к свету?

Нужно признать, что эти аналогии, далеко не сумасбродные и не произвольные, имеют широкие и существенные основания, и поэтому они могут серьёзно беспокоить, т. к. новая «Эпоха Матерей» может быть только признаком конца цикла. Конечно, мы не принадлежим этому миру и он не находится в гармонии с силами нашей восстановительной революции. Однако проникновения и отклонения можно заметить даже там, где они меньше всего ожидаются. В Германии можно упомянуть Клагеса и Бергмана – мыслителей, которые, будучи арийцами, пропагандируют радикально гинекократические и «теллурические» концепции жизни. В Италии мы разберём только два случая. Вот что можно прочитать на стр. 185 недавно опубликованного «Исследования о расе» (Inchiesta sulla Razza): «Самый сильный прогресс к совершенству составляет женщина. Женщина на самом деле – переводчик влияний из области чистого духа. Она более чиста и более совершенна, чем мужчина. И мужчина чувствует непреодолимое влечение к ней – то же притяжение, но сознательное, которое менее чистое создание имеет к более чистому». На стр. 152–153 другой книги «Ценности итальянской расы» (Valori della StirpeItaliana) добавляется ещё один слой «гинекократии»: «Вокруг женщины как Святой Матери вращается целый рай. Лоно неисчислимых жизней, именно из Матери–Земли рождается всё, что живёт в мире. Она – живое таинство, как Хлеб таит в себе живого Бога. Таким образом, женщина – это страж и символ расы: её эффект можно видеть во всех созданиях, но именно в ней восхищаются её фундаментальной субстанцией».